Алеф

«Некогда праведный Иов (Иов. 2:6—13; Плач. 3:1) поражен был болезнью лютою, необычай­ною, врачам не понятною, врачевствам земным не покорною Поразил его диавол, поразил гной­ными струпами с головы до ног, поразил по по­пущению Божию. Не было места на теле без язвы: тело представляло собою одну сплошную язву. Прежде болезни расхитил сатана все богатое имущество Иова, убил смертью лютою всех де­тей его. Был прежде Иов царем, жил в палатах пышных, восседал на престоле светлом; болезнь и нищета отняли у него царское достоинство. Тяжкий смрад разлился вокруг его: бывшего царя вынесли за город. Не нашлось для него ни крова, ни ложа; ложем послужила груда сору и нечис­тот, выкинутых из города. За стенами и вратами городскими. Под открытым небом, среди всех лишений, на гноище — так названо в Писании ложе Иова — он провел долгое время. Пришли к нему три друга его, цари стран соседних, пришли, чтоб посетить и утешить страдальца. Увидев его издалека, увидев покрытого язвами и струпами, увидев полуобнаженного, поверженного, остав­ленного всеми, они не узнали его; они останови­лись в недоумении, не подходя к нему, восклик­нули громким и жалобным голосом, зарыдали, растерзали одежды на себе, посыпали персть на главы. Потом, подошедши к нему, сели молча близ него. В продолжении семи дней они не мог­ли промолвить ни одного слова; ни одного слова не сказал им и Иов. По миновании семи дней началась беседа глубокомысленная. Предметом беседы было изыскание причины, по которой попущено искушение беспримерное. Друзья Иова представляли в причину виновность его пред Богом; Иов, в опровержение им, живопис­но изобразил свою добродетельную, богоугодную жизнь, предшествовавшую искушению. Словоп­рение дивное и духовное решено явлением Гос­пода Иову, решено откровением праведнику познания о непостижимости судеб Божиих, по­знания, которое прежде очищения великою скорбью пребывало для Иова недоступным. По­лучив откровение, он произнес к Богу молитву смиренномудрую, сказал в ней: Вем, яко вся можеши, невозможно же Тебе ничтоже. Ктоже воз­вестит ми, ихже не ведех, — велия и дивная, ихже не знах? Послушай же мене, Господи, да и аз возглаголю. Слухом уха слышах Тя первее, ныне же око мое виде Тя: тем же укорах себе сам, и истаях, и мню себе землю и пепел» (Иов. 42: 2—6). Искушения были для праведника лествицею к высшему совершенству и добродетели: это совершенство состоит в совершенной покорно­сти Богу. Совершенная покорность Богу приоб­ретается человеком, когда человек взойдет на высшую степень богопознания и познания свое­го ничтожества.

Придите и ко мне, друзья мои! Посетите меня, утешьте меня. Не возгнушайтесь смрадом гре­ховным, исходящим из язв моих, червями, кипя­щими из них; не возгнушайтесь моим безобра­зием и состоянием отвержения: восплачьте о мне. Не терзайте риз ваших — разделите со мною грусть мою. Не посыпайте пепла и персти на гла­вы, — обсудите мое положение судом здравым, судом, основанным на слове Божием. Подверг­нут я тяжкой скорби не по той причине, по ко­торой подвергнут был праведник: подвергнут он был для преуспеяния в добродетели, для приго­товления к принятию обильных благодатных да­ров — я подвергся за мое произвольное согрешение, за мое нерадение и легкомыслие. Ал — муж, видя нищету мою в жезле ярости Божией на мя. На мя обрати руку Свою весь день, обветши плоть мою и кожу мою, кости моя со­круши (Плач. 3:1). Достойное по делом моим, приемлю: помяни мя, Господи, во Царствии Тво­ем (Лк. 23: 41, 42). Лежу я на гноище беззакон­ных дел, помышлений и чувствований: сам я по­верг себя на это гноище. Ударяет меня непрес­танно жезл наказания, ударяет день и ночь, не дает покоя: сам я призвал, направил на себя жезл жестокий. Изгнан я из рая невинности: сам вы­шел из него. Увлечен я по собственной вине моей из страны обетованной, из страны служения Богу, в землю Вавилонскую, в землю служения идолам. Отяготилась на мне мышца Навуходо­носора и воевод его каменносердечных: я безум­ным поведением моим привлек на себя грозно­го царя Вавилонского, его воинство свирепое; я сам устроил для себя плен позорный, порабоще­ние тягостное. Вижу, что падения мои не прекра­щаются, не вижу предела и конца им: возоблада­ла надо мною страсть. Окружает меня со всех сторон уныние; оно закрывает от меня надежду спасения. Закрывается так солнце громовою, чер­ною тучею, когда туча в жаркий летний день об­ширною дугою, как бы объятиями, охватит окраины земли и неба. Отверзлось предо мною зре­лище нищеты и немощи моей, моего ничтоже­ства, которых я не понимал ясно и подробно, не знал доселе опытно; но боюсь отчаяния — поги­бели конечной. Боюсь, чтоб смерть не предстала мне неожиданно, внезапно, — не предварила моего исправления, не сделала исправления и спасения невозможными.

Беф

Пребываю в области вечной смерти, хотя я жив жизнью чувственною, вещественною. Такая жизнь — повод к величайшему плачу, не к радо­сти. Она — хуже жизни бессловесных, живущих бессознательно и без цели. Жизнь мою я сознаю: сознаю, ясно понимаю и вижу, что жизнь эта есть вместе и смерть, что смерть развивается и раз­вивается этою жизнью, что по окончании жиз­ни должна наступить вечная смерть — жизнь бес­конечная во аде. Исчезе в болезни живот мой, и лета моя в воздыханиих (Пс. 30:11): исчезло ощу­щение спасения; оно как бы потопилось в мно­жестве беззаконий моих, в страданиях и плаче, которые доселе не увенчаваются плодом вожде­ленным. Исчезе крепость моя, и кости моя смятошася (Пс. 30:11). Смятошася кости моя, и душа моя смятеся зело (Пс. 6:3). Несть исцеления в плоти моей от лица гнева Твоего, несть мира в костех моих от лица грех моих (Пс. 37:4). Плотию названо здесь жительство подвижника Божия; костями назван образ мыслей его, назва­ны помышления, которые составляют денно-нощное поучение его⁸⁰⁶. Телесный состав челове­ка держится на костях: и жительство держится на образе мыслей; деятельность видимая и неви­димая находится в полной зависимости от по­мышлений, которые ум усвоил себе, в которых он упражняется. От согрешения моего поколе­бался во мне самый образ мыслей, утратилось по­стоянство и согласие в помышлениях, утратилось направление святое: заменились они колебани­ем, разноречием, переменчивостью. От мятущих­ся непрестанно мыслей мятутся чувства, пришла в состояние смятения душа, возмущена, расстро­ена жизнь. Как наименовать мне состояние мое? Умоисступлением ли? Беснованием ли? И то и другое наименование — непогрешительны.

Гимель

Заключен я во тьме кромешной (Мф. 23:12)⁸⁰⁷, и нет выхода из нее. Оковы мои постоянно при­обретают и большую тяжесть и большую твер­дость. Для заключенных во тьме, которую Еван­гелие отметило названием кромешной, нет Бога: узники, ввергнутые в страшную тьму, не ощуща­ют присутствия Его. Они вопиют к Нему — Он не внемлет им; молитва их постоянно пребывает неуслышанного, небрегомою, отверженною. Ни по какому признаку они не могут познавать су­ществование Бога, как только по тому мучению, которому преданы за несоблюдение заповедей Божиих, которое предвозвещалось словом Божиим. Ношу в себе залог гнева Божия; ощущаю его; очевиден этот гнев для взоров ума моего. Тот, кто получил залог отвержения, залог осязательный, признает себя по необходимости осужденным в темницу преисподней, приговоренным к лютым казням адским; он как бы стоит в самых дверях ада, готовых раствориться ежечасно.

Далеф

В постигшем меня злоключении как обвиню врага моего и врага всех человеков? Как обвиню всецело этот источник и начало всех согрешений человеческих? Действие врага очевидно, но обо­дрило его, воодушевило неистовою дерзостью мое произвольное отступление от заповеди Бо-жией, произвольное послушание, оказанное вну­шению и совету демонскому. Укрепляет врага мое расслабление, мое коснение в жительстве порочном. Сковал меня грех мой: отнял силы, отнял свободу, лишил способности к движению духовному. Не еже хощу, сие творю: но еже не-навижду, то содеваю (Рим. 7:15). Служу целью неподвижною для стрел врага: ни одна стрела не пролетает мимо; каждая наносит глубокую язву. Служу посмешищем и игралищем для духа от­верженного: вращает он мною по всезлобной прихоти своей. Он признает мою погибель вер­ною, мою участь решенною, а меня своею добы­чею. «Умножилось, — восклицает и провозгла­шает он в радости бешеной, — родство адово но­вою жертвою; уменьшилось стадо Иисусово но­вой погибшею овцою». Изнеможение мое и стра­дание невыразимы словом: ясное понятие о них преподается одним горестным опытом.

Ге

Прекратилось мое духовное преуспеяние: пре­вратилось оно в цепь преткновений. Ношусь по волнующемуся, пенящемуся, клокочущему морю страстей, потеряв из виду пристань вожделенно­го бесстрастия и святости боголюбезной; ношусь по обширному морю, не видя берегов, ношусь по воле буйных и порывистых ветров, которые под­няли на море свирепую бурю. Дышат они со всех сторон, не умолкая, не утихая ниже на краткое время. Не имею силы принять направление, которое желалось бы принять; не имею силы в душе моей, не имею силы в теле моем: постоянно по­буждаюсь превозмогающею меня силою греха. Лишь положу благое начало жительству добро­детельному, с намерением последовать во всем за­кону Божию, ни в чем не уклониться от него; лишь вступлю в подвиг покаяния, в чтение Писаний, в ночные бдения, в моление прилежное с коленоп­реклонениями и слезами, приступает ко мне на­гло какая-то неодолимая власть, ниспровергает начатое здание покаяния, раскидывает самые камни, положенные в основание зданию. Сред­ства, употребляемые этою властию, многочислен­ны: употребляет она в свое орудие и попечения суетные, давая им значение необходимости, и лютые соблазны, встреча с которыми соделывается неизбежною, и забвение, и разные недоуме­ния, и изнеможение души, и самые телесные бо­лезни. Вкушаю, постоянно вкушаю чашу вечной смерти. В ней смешаны разнообразные яды: пе­чаль, уныние, сомнение, неверие, безнадежие, гнев, ропот, плотские вожделения, отсутствие со­чувствия ко всему духовному, святому, и прочие ощущения бесчисленных, убийственных страстей.

Вав

Отрече Господь от мира душу мою: забых благоты, и рех: погибе победа моя и надежда от Господа (Плач. 3:17,18), говорил пророк от лица разоренного, запустевшего Иерусалима. О, какое верное изречение! Усвоилось мне состояние от­вержения; я забыл о состоянии благоволения Божия о мне. Было некогда это состояние бла­женное; давно, давно удалилось оно от меня. Из­гладились во мне следы чудного спокойствия, в котором почивают все чувства души и тела, ког­да осенит их мир Божий превосходна всяк ум (Флп. 4:7), и человеческий, и ангельский. Как в зеркале тихих, прозрачных вод отражается си­нее, чистое небо с светилами его: так в душе, бла­гоустроенной миром Божиим, отражается Сло­во Божие с соответствующими этому Слову чуд­ными ощущениями. Слово Божие — свет: свет — и ощущения, возбуждаемые словом Божиим. Изгладились во мне следы такого состояния: оно не существует для меня — представляется несу-шествовавшим никогда. Опустошение соверше­но одним ударом! Совершено оно первым гре­хопадением. Блаженство мое исчезло мгновенно, как исчезает зеркальность вод от первого дуно­вения ветров. Погибла надежда моя! — невольно восклицаю я. К горестному заключению приво­дит меня непрестающее побеждение грехом. Погибла победа и надежда моя! Причина погибели — оставление Господом. Господь, един Гос­подь доставляет, дарует победу избранным рабам и служителям Своим. В победе над грехом таин­ственно, существенно присутствует надежда спа­сения. Если б возвращено было мне торжество над сокрушающим меня грехом, если б я попрал его как мерзость; если б он убежал от меня, скрылся в ту неведомую и темную область, из которой возник и вышел: возродилось бы во мне упование: оно низошло бы в меня с неба лучом радостным, животворным, Божественным.

Заин

Тужит во мне душа моя (Плач. 3:20) от созер­цания нищеты и бедствия моего, от горести, ко­торою напаиваюсь непрестанно. Прихожу в ужас, когда вспомню, что душа должна непре­менно оставить временную жизнь и видимый мир, оставить все, что любила, чем услаждалась, к чему пристрастилась, чему принесла в жертву и жизнь, и способности; она должна оставить тело, о котором столько заботится, которому столько снисходит и уступает в ущерб себе, в яв­ную погибель себе и самому телу.

Покину все земное на земле, уходя с земли, — грехи моя, мои страсти пойдут со мною в обшир­ную область вечности. Судия праведный! Великий Бог! Как явлюсь пред лице Твое, одеянный в мерзостное рубище грехов и страстей? Что ска­жу в оправдание пред Тобою? Как скрою от Все­ведущего и Всевидящего нечистоту и позор мой! Усмотрят их святые ангелы — с отвращением и сетованием отступят от меня. Усмотрят их мрач­ные демоны — с торжеством, с ликованием при­ступят ко мне, возложат на меня злодейские руки, наругаются мне, овладеют насильно пора­ботившимся произвольно, не допустят меня пред лице Божие, не допустят пред лице неба, увлекут в темную пропасть адскую...

Так размышляю и содрогаюсь от размышле­ния грозного. Трепещет душа, трепещет тело, тре­пещут кости и суставы, как они обыкновенно тре­пещут у обличенных преступников, приговорен­ных к казни, приведенных на место казни...

Бытие мое не прекращено! Еще странствую на земной поверхности. Дано человекам это стран­ствование, длится оно, чтоб каждый человек, в определенный ему срок, осмотрелся, принес по­каяние в греховности и в согрешениях, доказал ис­кренность покаяния оставлением греха и исправ­лением себя. Срок, данный мне, продолжается! Поприще странствования, значительно пройден­ное, еще не истощилось до конца! Сия положу в сердце моем, сего ради потерплю (Плач. 3:21).

Иф

Милость Господня не остави мене (Плач. 3:22). Доказательством служит то, что я еще не восхищен смертью. Дается мне время на покая­ние. Доселе молитва моя пребывала бесплодною; по крайней мере я не имею никакого извеще­ния о действительности ее, никакого плода, ко­торый свидетельствовал бы об этой действитель­ности. Но судья моей молитвы — не я; судья мо­литвы моей — Бог. Доселе вдовствую по отноше­нию в Божественной благодати, скрывающейся от меня, но присутствующей во мне, по святому учению христианства. Доселе сердце мое подоб­но вертепу, в котором витают разбойники и зло­деи всякого рода. Доселе соперник мой свобод­но наносит мне тяжкие оскорбления и обиды, насмехается надо мною злобно, играет мною, как играет хищный зверь добычею, прежде нежели растерзает и пожрет ее. Доселе Господь долго-терпит о мне, по слову Евангелия (Лк. 18:7), не отмщает за меня, не обуздывает соперника, не укрощает волнующегося моря страстей, не вво­дит меня в пристань. Пристань эта — бесстрас­тие; пристань эта — совершенный страх Божий; пристань эта — смирение, чуждое превозноше­ния, и потому не имеющее возможности подвер­гнуться падению; пристань эта — любовь, которая, прилепившись к Богу, уже не отпадает от Него никогда. Пристань эта. — на земле; пристань эта — пристань небесная: она принадлежит к бу­дущей вечной жизни. Так вещественные приста­ни принадлежат вместе и морю, будучи залива­ми его, и тем городам, близ которых и ходят и углубляются в землю, служа безопасным убежи­щем для кораблей от ветров и волн моря. Всту­пивший в духовную пристань, уже имеет жи­тельство на небеси (Флп. 3:20) помышлениями и ощущениями, хотя телом еще странствует на земле. Земля теряет в отношении к такому бла­женному гостю своему ту силу притяжения, ко­торою она привлекает к себе сынов мира, вовле­кает их в свои недра, поглощает навсегда. Когда человек утратит сочувствие к земле, — земля ут­рачивает влияние на человека.

Созерцаю это, созерцаю в недосягаемой дали, на неприступной высоте; созерцаю верою. Я ус-воился Богу Святым Крещением; на таинстве крещения зиждится таинство покаяния; покая­нием возвращается усвоение Богу, даруемое туне крещением, утрачиваемое по крещении жизнью в области естества падшего. Родившийся и потом умерший может ожить при посредстве покая­ния; не может оживотвориться покаянием тот, кто не вступил в бытие рождением. Часть моя —Господъ! Соделался Он моею частью, моею при­надлежностью. Совершилось это моею верою в Него! Совершилось это крещением во имя Его! Часть моя — Господи, рече душа моя: сего ради пожду Его (Плач. 3:21).

Теф

Благ Господь надеющимся Нань: души, ищущей Его, благо есть, и надеющейся с молчанием спа­сения Божия. Благо есть мужу, егда возмет ярем в юности своей (Плач. 3: 25—27). Утешение и наставление это произносит святой Иеремия пос­ле произнесенного им плача и сетования, произ­носит посреди плача и сетования. Произнесено и преподано утешение и наставление Святым Бо-жиим Духом. Бесконечная благость Божия есть неотъемлемое свойство бесконечного в добре и совершенствах Бога; упование на эту благость — чувство вполне истинное, вполне спасительное; сомнение в ней — чувство ложное, пагубное.

Воин Христов! С юности вступил ты в воин­ство Христово. Жизнь, всецело посвященная уп­ражнению в искусстве бранном, доставляет вои­нов испытанных; многие из них соделываются способными стать в главе полка, соделываются способными водить в боях и к победам братию свою новоначальную. За это вознеистовился на тебя, возненавидел тебя враг, враг Бога и враг человеков. Подстерег он тебя, нанес тебе тяжкую рану. Таково свойство брани. На брани этой не всегда воин Христов бывает победителем: на ней сменяются победы побеждениями и побеждения победами, яко овогда сиие, овогда инако по-ядает меч. Укрепи брань твою на град, и раско­пай и (2 Цар. 11:25)! Такими словами ободрял святой царь Израильский своего полководца, осаждавшего город иноплеменнический и потер­певшего под стенами города неудачу. Завещавается и поведывается таинственному вождю Из­раиля — уму подвижника — завещавается Ца­рем-Христом великодушие при переворотах во­енного счастья: завещавается и поведывается на­стойчивость и борьба, В терпении вашем стяжите души ваша (Лк. 21:19): претерпевый до кон­ца, той спасется (Мф. 24:13). Такая настойчи­вость свойственна душе, ищущей Бога искренно; такую настойчивость всегда увенчавает Бог успе­хом, — и часто нисходит от Бога к подвижнику Его торжество над грехом уже в конце поприща, на протяжении которого долго колебалось оно, склоняясь то на ту, то на другую сторону.

Колеблется торжество над грехом у всех человеков, колеблется в течение всей земной жизни их; колеблется оно у великих угодников Божиих; колеблется не одними грехами простительными, колеблется нередко грехами смертными. Правед­ник едва спасется (1 Пет. 4:18), свидетельствует Писание; седмерицею падет праведный и восста­нет (Притч. 24:16) покаянием. Покаяние есть подвиг, есть жительство, преподанные и запове­данные Богом всему человечеству, без исключе­ний. Признали нужду для себя в покаянии проро­ки и апостолы: признали они нужду в покаянии не только для очищения грехов своих проститель­ных, но и для очищения грехов своих смертных; они признали необходимым, чтоб благость Бо-жия простерла им руку помощи, извлекла их из пропасти погибельной. Воззрел Господь Боже­ственным взглядом на падшего в богоотступни­чество Петра, и Петр, возбужденный, наставлен­ный Божественным взглядом, опомнился, пре­дался плачу покаяния (Лк. 22:61). По прошествии годичного времени от совершения двух страш­ных согрешений царем и пророком Давидом, другой пророк, посланный Богом, обличил нерадящего, уснувшего, омертвевшего духом Давида, привлек его к исповеданию греха и к плачу о гре­хе (2 Цар. 12: 1—14). Человечество, само собою, не могло бы прибегнуть к покаянию: оно при­звано и призывается к нему бесконечною благостию Божией.

Умолкни, умолкни! Умолкни не только уста­ми, умолкни умом и сердцем. Умолкни по чув­ству благоговения пред Богом и покорности пред Ним; умолкни по чувству сознания греховности своей. Все слова совокупи в слово сердечного пла­ча и молитвы. Действуй молитвою, воодушевлен­ною плачем. Такая молитва — пламенное оружие, попаляющее страсти, прогоняющее духов отвер­женных. Терпя потерпех Господа, говорит вели­кий делатель покаяния, и внят ми, и услыша мо­литву мою: и возведе мя от рова страстей, и от. брения тины, и постави на камени нозе мои, и исправи стопы моя, и вложи во уста моя песнь нову, пение Богу нашему (Пс. 39: 2—4).

Иод

Сядет на един, и умолкнет (Плач. 3:28) воз­будивший в себе, падением в смертный грех, буй­ное действие и преобладание страстей и демо­нов. Ограждение себя безмолвием в уединении необходимо для падшего.

Посредством удаления в уединение прерыва­ется общение с соблазнами, которыми преиспол­нен мир, изглаждаются из сердца впечатления, произведенные ими, изглаждается из памяти воспоминание о них. В безлюдной пустыне скон­чались и погребены воины из сонма израильтян, постоянно возмущавшиеся против Господа и ув­лекавшие в возмущение народ. Они вышли из Египта в составе шестисот тысяч мужей, способ­ных владеть оружием, и все пали в пустыне, по­раженные смертию от Господа (Чис. 14: 29, 30). Подобно этим воинам умирают в уединении от действия благодати Божией страстные впечатле­ния, приобретенные жизнью посреди соблазнов, впечатления, производящие внутреннюю брань, противодействующие закону Божию, оскверня­ющие и разрушающие жительство богоугодное. Соблазны, когда немощный человек стоит пред ними лицом к лицу, убивают его вечною смер­тью и поддерживают в нем вечную смерть, пи­тая непрестанно и возжигая страсти. Изображая зловредное влияние соблазнов пророк говорит: Вниде смерть сквозь окна ваша, чрез ваши чув­ства, и вниде в землю вашу, в сердце, погубити отрочата отвне, и юноши от стогн (Иер. 9:21), добродетели новонасажденные, не успевшие воз­мужать и окрепнуть. Так вкралось смертоносное преступление заповеди Божией в душу прамате­ри нашей, Евы: вкралось оно при пристальном в воззрении ее на плод запрещенный (Быт. 3:3). Охраняя от подчинения влиянию соблазна, Бог воспретил не только вкушение плода, но и при­косновение к плоду (Быт. 3:3): Ева осязала плод сперва взорами, потом руками; за осязанием пос­ледовало несчастное вкушение. Слабеет, уничто­жается сила соблазнов, когда подвижник встанет вдали от них: не согревают лучи солнечные, не тают от них льды и снега, когда зимою удалится солнце от земли, когда лучи его лишь скользят по поверхности земной.

Уединение да совокупляется с безмолвием. Скуден плод уединения, произрастают на ниве его плевелы вместо пшеницы, если уединение не сопряжено с безмолвием, если внесется в уеди­нение невидимая, душевная молва, производи­мая попечениями и пристрастиями мирскими. Истинное безмолвие состоит в отречении от мира и в самоотвержении, совершаемых в сре­доточии человека, в духе его. Истинное безмол­вие состоит в полном оставлении упражнения в помышлениях о суетном, в устремлении всех помышлений в служение Богу. Вход в такое без­молвие устраивается при помощи веры. Попе­чения суетные, попечения многие заменяются единым попечением о покаянии и спасении. Стя­жавший это исключительное попечение умерит и умерит даже душеспасительную беседу, даже беседу с единомудренными и единонравными друзьями, чтоб душа не расхищалась, чтоб посто­янно углублялась она в самовоззрение. Постоянное самовоззрение вводит в непрерывающийся подвиг покаяния и плача.

Каф

Не во век отринет Господь: смиривый поми­лует по множеству милости Своей (Плач. 3:31, 32). Причины действий всесовершенного Бога известны и могут быть известными вполне и с точностью единому Богу; человекам они извест­ны настолько, насколько открывает их Бог. От­крывает нам Бог щель свою в тех попущениях, которым подвергается произвольно человек, име­ющий свободную волю в избрании добра и зла, которые однако ж не могли бы совершиться, если б не были попущены самодержавною и всемогу­щею волею Бога. Цель Бога в наказательных по­пущениях — наше смирение. Без добродетели смирения не могут быть истинными и богоугод­ными все прочие добродетели. Чтоб мы усвоили себе смирение, попущаются нам различные на­пасти, напасти от демонов, от человеков, от мно­гообразных лишений, от извращенного и отрав­ленного грехом нашего естества. Бог не отрине от сердца Своего (Плач. 3:33) служителей Сво­их, не отрине конечным отвержением, за их не­достаточное, испещренное погрешностями слу­жение, за поползновения по увлечению, когда эти служители сохраняют в себе намерение богоугождения. Бог, попущением временным, смири сыны мужеския (Плач. 3:33). Сынами мужески­ми назвало Писание тех служителей Божиих, которые, ощущая в себе крепость, способности, совершая добродетели и подвиги, возлагают упо­вание на них, на себя. Самонадеянность и само­мнение всегда соединены с тонким, часто непримечаемым, презрением ближних. Отвлекая от самомнения, самонадеянности, от уничижнения и осуждения ближних, от состояния мужей к состоянию младенцев, Бог попускает рабам Сво­им познать опытно немощь и повреждение па­дением естества человеческого. Самонадеянность и самомнение столько чужды христианству, столько противны и враждебны Святому Духу, что Господь заповедал обращение из них, нарав­не с обращением из идолопоклонства и из рас­путной жизни. Аминь глаголю вам, сказал Он, аще не обратитеся, и будете яко дети, не вни-дете в Царствие Небесное (Мф. 18:3).

Познание себя — драгоценное познание! Оно приводит к живому и обширному познанию Бога, приводит к верному и правильному управ­лению и распоряжению собою. Человек, познав­ший свое значение, усматривает и назначение свое. Назначение человека — быть сосудом и орудием Божества. Только при выполнении этого назначения добродетельное жительство может быть истинно добродетельным и богоугодным. Без него извращается вся деятельность человека, и человек, полагая делать обильное добро, дей­ствует по началам и в области падения, действу­ет во вред себе, в свою погибель.

Бог, взирая с высоты Божеского совершенства на преткновения человеческие, попускает эти преткновения, попускает их как противоядие, которыми изгоняется самый смертоносный яд. Яд этот — гордость, самость. Ведая цель Божию в постигающих нас искушениях, присоединим­ся нашим направлением и деятельностью в цели Божией, окажем содействие ей: от всей души взы­щем смирения. Смирением доставляется проще­на во всех грехах и исцеление от всех страстей⁸⁰⁸.

Ламед

Смиритеся под крепкую руку Божию, да вы вознесет во время (1 Пет. 5:6): так увещавает апо­стол христиан, подвергающихся скорбям. Попус­каются Богом искушения именно для того, еже смирити под нозе Его вся узники земные, еже уклонити суд мужа пред лицем Вышняго (Плач. 3: 31,35); попускаются искушения именно для того, чтоб каждый христианин, несмотря на добродетельную жизнь свою, несмотря на заслуги, прине­сенные Церкви и человечеству, вступил в безуслов­ную покорность Богу, отверг решительно мнение о своей праведности и все оправдания, удостове­рился, что пред Богом не оправдится всяк живый (Пс. 142:2), что величайший праведник спасается единственно милостию Божией, что все человеки со всею справедливостию» названы в Писании уз­никами живыми. Мы — узники! Свергнутые с неба, низвергнутые из рая, мы пребываем на зем­ле, как во внешней темнице⁸⁰⁹; наши узы — мно­гочисленные немощи души и тела. Те из заклю­ченных в темнице, которые сознают греховность свою, исповедуют и примут Искупителя, получа­ют прощение, освобождение, небо и рай; нерас­каянные грешники переводятся из внешней тем­ницы во внутреннюю, из временной в вечную, в пропасть адскую. Искушения и скорби — суд Бо­жий (1 Пет. 4:17). Поспешим оправдаться на этом суде отвержением оправданий, признанием себя достойными наказания, истинным покаянием. Суд этот установлен на земном странническом пути нашем с целью доставить нам оправдание на окончательном суде Божием, на гранях време­ни и вечности. Осудити человека, внегда судити-ся ему, не рече Господь (Плач. 3:36), говорит про­рок во вдохновенном, священном Плаче своем.

Мем

Что возропщет человек живущий, муж о гресе своем (Плач. 3:39)? Ты впал в грех? Не прихо­ди от этого в уныние, в недоумение. Естество наше заражено грехом: уже естественно ему рождать из себя противоестественный грех. Так естественно недугу возбуждать свойственные ему влечения и требования в страждущем теле, зло­вредные для здравия телесного; так естественно земле, подвергшейся проклятию Творца, произ­растать из себя плевелы. Никто не сеет плевелов: сами собою зачинаются и растут они: они — след­ствие и выражение болезненности, которою от­равлена земля. В беззакониях зачатые, во грехах рожденные (Пс. 50:7), мы уже естественно про­изводим из себя грех; производим его не потому, чтоб он был естествен нашей природе, вышед­шей из рук Творца непорочною, но потому, что он естествен недугу, заразившему природу. Опыт­ный земледелец не предастся унынию и малоду­шию, когда увидит, что нива его покрывается пле­велами: с терпением, постоянством и трудом он исторгает и исторгает их. В свое время усилится пшеница, покроет землю густо, отвлечет все зем­ные соки в себя, — и плевелы, которым не дано усилиться, ослабеют, по необходимости уступят доброму плоду. Подобным поведению земледельца в отношении к плевелам должно быть пове­дение подвижника в отношении к греху. Не бу­дем унывать, удивляться, ужасаться, приходить в недоумение, видя возникающий в себе разнооб­разный грех, не сочтем это явление явлением странным: «от юности моея мнози борют мя страсти»⁸¹⁰, исповедует Святая Церковь от лица каждого из членов своих; до самой кончины че­ловек подлежит влиянию греха. В постоянном бодрствовании над собою будем исторгать из себя самые первоначальные проявления греха в помыслах и ощущениях, не допуская им разви­ваться и усиливаться. Если же по нерадению на­шему или по стечению непредвиденных и нео­тразимых обстоятельств случится совершить грех на самом деле, и тогда нет места для расслабле­ния, безнадежия и отчаяния. Врачевство покая­ния всемогуще, как врачевство, преподаемое все­могущим врачом — Богом. Исцеляет оно от всех грехов и от всех страстей. Пребывание в смерт­ном грехе, пребывание в порабощении у страс­ти есть условие погибели вечной.

Нун

Тяжек подвиг против страсти; продолжитель­но и многотрудно целение ее покаянием. Всту­пить в этот подвиг — необходимо; необходимо подчиниться томительному целению: без них нет спасения. Всякая страсть есть преступная любовь, есть преступное усвоение какому-либо виду гре­ха. Одни, свергшие с себя иго страстей, одни, по­каявшиеся истинно, враты внидут во град свя-тый, новый Иерусалим, в Иерусалим небесный, вне же — пси и чародеи, любодеи и убийцы и идолослужители и всяк любяй и творяй лжу (Апок. 22: 14, 15); вне этого города — всякий, связан­ный страстями, неисцеливший любви своей. Там нет места для иной любви, кроме любви, запове­данной Богом; там нет места для иной любви, кроме любви Божественной. Иная любовь не может жить в прохладном, духовном, блаженном пламени и свете райском: ей свойствен и ей уго­тован иной пламень, пламень мрачный, пламень жгущий, но не сожигающий, пламень ада.

В поте лица твоего снеси хлеб твой, дондеже возвратишися в землю, от нея же взят ecu. Про­клята земля в делех твоих: в печалех снеси тую вся дни живота твоего. Терния и волчцы возрас­тит тебе, и снеси траву селъную (Быт. 3:19,17, 18). Таково определение, произнесенное Богом над падшим человеком. Не престает исполнять­ся оно по вселенной видимой; не престает испол­няться оно и таинственно в душе каждого служи­теля Божия. Вместо райского наслаждения предоставлено ему поприще покаяния; землею изоб­ражен весь человек, преимущественно же его сер­дце; терниями и волчцами — страсти; печалию назван плач со всеми отраслями его и начальны­ми причинами; хлебом — спасение. Хлеб этот до­бывается в поте лица, то есть с великим трудом душевным и телесным, при многочисленных скорбях и лишениях. Подвиг покаяния и борьбы со страстями предначертан пожизненный.

Изыскася путь наш, и испытася (Плач. 3:40): воззрел Бог на жительство наше, подверг его рас­смотрению. Оно оказалось недостаточным. Мы согрешихом и нечествовахом, сего ради не по­миловал ecu нас (Плач. 3:42), Господь наш: Ты предал нас чистительному огню покаяния; Ты ус­троил наше наружное положение так, чтоб оно способствовало нам принести удовлетворитель­ное, полновесное покаяние; наружное положе­ние это подобно тяжелому гнету, давлением ко­торого извлекается приятнейший сок из зрелых ягод благовонного винограда. Обратимся ко Гос­поду! воздвигнем сердца наши с руками к Богу высокому на небеси (Плач. 3:41); принесем по­каяние всецелое. Чтоб оно получило это достоин­ство, необходимо соединить плач сердца и мо­литву сердца с соответствующим телесным под­вигом, с соответствующими лишениями телесными: невозможно покаяние в недре наслаж­дения, расслабления, излишеств. Подвиг и лише­ния телесные названы в Писании руками.

Самех

Аз семь воскресение и живот., сказал Господь: веруяй в Мя, аще и умрет, убитый грехом смерт­ным, но оживет (Ин. 11:25), действием Моим, которое есть действие Жизни. Верующему во Христа невозможно умереть; верующему во Хри­ста невозможно умереть вечною смертию ина­че, как отречением от Христа. Отречение от Хри­ста совершается исповедью отречения устами, за чем непременно и немедленно следует отрече­ние сердцем и всем существом; совершается от­речение от Христа жительством, намеренно про­тивоположным завещанию Христа; совершает­ся оно отчаянием, которое есть отвержение веры во Христа. Се Аз, глаголет Господь, отверзу гро­бы ваша, и изведу вас от гробов ваших, людие Мои, и введу вас в землю Израилеву. И у весте, яко Аз есмь Господь, внегда отверсти Ми гробы ваша, еже возвести Ми вас от гробов ваших, людие Мои: и дам Дух Мой в вас и живи будете, и поставлю вас на земли вашей, и увесте, яко Аз Господь: глаголах, и сотворю (Иез. 37: 12—14). И дам вам сердце ново, и дух нов дам вам, и отъиму сердце каменное от плоти вашея, и дам вам сердце плотяно: и Дух Мой дам в вас, и со­творю, да в заповедех. Моих ходите, и суды Моя сохраните (Иез. 36: 26, 27). Не вам Аз творю, доме Израилев, но имене Моего ради святаго, его-же осквернисте во языцех, и освящу имя Мое ве­ликое (Иез. 36: 22, 23).

Что может быть тверже, радостнее этого обе­тования? Уже одно обетование, дышащее силою сверхъестественною, доставляет предвкушение оживления. Если б мы воскресали из смерти гре­ховной собственною нашею силою — справед­ливым было бы безнадежие падшего в смертный грех, умерщвленного смертным грехом. Возвра­щает нам бытие благодатное наш всемогущий Творец, даровавший нам при сотворении, вмес­те с бытием естественным, бытие благодатное. Когда Он созидал нас из ничего, мы не могли предварить создание никаким даром, никаким выражением свободной воли. Бытие благодатное утрачено нами произвольно; при бедственной утрате бытие естественное извратилось в неуми­рающую смерть: пред возвращением бытия бла­годатного требуется от нас правдою Божией вы­ражение нашей свободной воли. Выражается произволение человека воскреснуть в жизнь бла­годатную искренним покаянием.

Покаяние, будучи выражением человеческо­го произволения, вместе и по преимуществу есть выражение воли Божией. Покаяние — отнюдь не человеческое изобретение; покаяние — дар Бо­жий человечеству. Дана человеку всеблагим и премудрым Богом естественная способность к покаянию: эта естественная способность возбуж­дается Богом и, вступив в повиновение Богу, осе­няется Божественною благодатью; естественное действие претворяется в благодатное, и Сам Дух Божий ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными (Рим. 8:26). Покаяние проповеду­ется всем Священным Писанием: возвещается оно Ветхим Заветом; преподается Евангелием во всей полноте, во всем неограниченном обилии. Сыны дома Израилева говорили в недоумении: прелести наша и беззакония наша в нас суть, и мы в них таем, и како нам живым быти (Иез. 33:10)? На эти слова Господь повелел пророку Своему дать такой ответ: Рцы имь: живу Аз, ис­точник жизни, глаголет Адонаи Господь, не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечести­вому от пути своего, и живу быти ему. Обраще­нием, обратитесь, решительным обращением обратитесь от пути вашего злаго. Вскую умира­ете, доме Израилев? зачем вы умираете произ­вольно вечною смертью, отвергая покаяние? Егда реку нечестивому, смертию умреши, и обра­тится от греха своего, и сотворит суд и прав­ду, и беззаконных в заповедех жизни ходити бу­дет, еже не сотворити неправды, жизнию жив будет и не умрет: ecu грехи его, яже согреши, не помянутся, понеже суд и правду сотвори, жив будет в них. (Иез. 33:11,14—16). Покаяние дано для очищения от всех грexoв без исключений, но оно тогда только принимается Богом, тогда толь­ко оказывает спасительное действие, когда гре­хи и греховная жизнь вставятся, заменятся жиз­нью богоугодною. Начальная проповедь Еванге­лия была проповедь о покаянии. Возвещена про­поведь и святым Предтечею Спасителя, и Самим Спасителем-Богочеловеком, и апостолами Спа­сителя. Возвещена проповедь о покаянии; запо­ведано Церкви отпущать все грехи по увлечению, сколько бы раз ни повторялись они (Мф. 18:22); дается прощение в греховной жизни и в смерт­ных грехах с условием оставления их (Ин. 5:14; 8:11); объявлено, что грех пребывает обладателем тех человеков, которые по наружности представ­ляются праведными, но отвергли врачевание себя покаянием (Ин. 9:41). Одно покаяние образует праведников, угодных Богу; только при посред­стве покаяния можно принять Евангелие, усво-иться Евангелию. Покайтеся, и веруйте во Евангелие (Мк. 1:15), говорит нам Господь наш, Иисус Христос. Покаяние требует содействия воли че­ловеческой воле Божией; воскресение из смерти греховной есть действие единой воли Божией: этим действием воли Божией изливается благо­воление Божие на человеков, действовавших по указанию воли Божией, поклонившихся благо­му и спасительному игу покаяния.

Окажем повиновение призванию Божию! По­верим обетованию Божию! Исполним долг наш, долг рабов и созданий, в отношении к Богу, — и Он, верныи Бог (1 Кор. 10:13), непременно испол­нит по отношению к нам великое обетование Свое⁸¹¹, Что отвлекает нас от истинною решитель­ного покаяния? Неверие наше. От неверия рож­дается двоедушие; от двоедушия — слабость, бе­зуспешность в деле Божием. Никтоже, возложь руку свою карало, и зря вспять, управлен есть в Царствие Божие (Лк. 9:62). Сумняйся уподобися волнению морскому, ветры возметаему и развеваему. Муж двоедушен, неустроен во всех путех своих: да. не мнит человек он, яко получит что от Бога (Иак. 1:6—8). Отвергнем неверие, уверуем во Евангелие, явим веру от дел (Иак. 2:18): покаемся.

Статья вторая

Статья третья

Статья третья