Христианская Церковь с самых первых времен своего существования разделилась на две половины: Восточную и Западную. Между этими частями Вселенской Церкви сна­чала было полное единение, и весь христианский мир был объединен единством вероисповеданий и основных начал церковного устройства и одушевлен единою христианскою любовью. Но впоследствии дух злобы начал мало-помалу отторгать Западную Церковь, а наконец и совсем отторг се от святого союза с Восточною Церковью. Видимое начало ослабления этого союза восходит к тому времени, когда стала ослабевать гражданская связь между Восточною и Западною Римскою империей, а окончательное расторжение его последовало уже в XI веке по случаю спора из-за оп­ресноков, когда легаты римские положили (16 мая 1054 г.) на престол храма Софии в Константинополе анафему на патриарха со всеми его последователями. Отделившись от Восточной Церкви и начавши жить жизнью особою, в се5я замкнутою, Западная Церковь все более отступала от чис­тоты древних преданий и христианского вероучения и все более и более вносила нововведения и новшества в цер­ковную жизнь. Особенно много таких нововведений в уче­нии веры, в обрядах церковных и иерархическом устройст­ве  внесено  было  в  темные  средние   века.  Схоластическая наука привела все эти отступления и нововведения в сис­тему, обставила их разными доказательствами и закрепила в сознании католического мира. Позднейшие западные со­боры придали этим нововведениям равное значение с дог­матами и правилами древней Вселенской Церкви. Таким образом, в Западной Церкви образовалась целая особенная система вероучения и церковного устройства. Дух власто­любия, все более и более развившийся в Западной Церк­ви, извратил в ней внутренние начала духовной жизни — начала свободной и братской любви, превратил ее из ду­ховного царства Божия в царство мирское, принявшее в себя начала мирского государственного устройства и мир­ские государственные цели, интересы и стремления. От­ступления Римской Церкви от Православной содержатся в учении: 1) об источниках церковного учения; 2) о личном свойстве Святого Духа; 3) о первородном грехе и непороч­ном  зачатии Пресвятой Девы; 4) об оправдании и спасе­нии человека; 5) о Церкви и ее устройстве; 6) о таинст­вах и 7) о загробной судьбе человека. Кроме вероучения, Римская Церковь еще отличается от Православной своим 8) нравоучением и 9) богослужением.

1. Признавая источниками церков­ного учения Св. Писание и Св. Предание, Рим­ско-католическая Церковь некоторые книги, признаваемые Православною Церковью неканоническими, почитает и вы­дает за канонические, а именно: 1) Варуха, 2) Товита, 3) Иудифь, 4) Премудрости Соломоновой, 5) Премудрости Иисуса Сирахова, 6) две книги Маккавейские, 7) Песнь трех отроков, историю о Сусанне, историю о Виле и Змие и 8) всю книгу Есфирь. Другое заблуждение Римской Цер­кви относительно источников церковного учения состоит в том, что лапы, опасаясь, что рассмотрение и испытание Св. Писания покажет верующим несогласие их целей с ду­хом христианства, запретили всем, не принадле­жащим к церковному клиру, чтение Библии и распространение среди народа переводов Св. Писания на живых понятных языках.

2.   По учению католиков, Дух Святой исходит не толь­ко от  Отца,  но вместе от  Отца и  Сына¹; это учение об исхождении Святого Духа на Западе внесено в Символ веры, так что 8 член Никео-Цареград-ского Символа веры читается у них так: «(верую) и в Ду­ха Святого животворящего, Иже от Отца и Сына (a Patre Filioque)  исходящего».

3. По католическому учению, первобытное состояние праотцев было состоянием сверхъестест­венным, благодатным. Повреждение и извращение, которое потерпел человек вследствие грехопадения, со­стоит поэтому только в утрате сверхъестественного благо­датного дара, который для человека в первобытном состоя­нии служил уздою его чувственности и разуму давал пере­вес над нею. Через эту утрату сверхъестественного дара человеческая природа, очевидно, не могла потерпеть по­вреждения и извращения,— она утратила только сверхъ­естественное украшение, которое получила не в самом ак­те творения, а  после него, по особой Божественной благо­дати. Господство разума над чувственными возбуждениями и страстями, укрепляемое и сохраняемое сверхъестествен­ным даром, со времени грехопадения прекратилось, но природа человека сама в себе осталась неповрежденного, — она только возвратилась в первоначальное состояние, status purorum naturalium. Что плоть похотствует против духа, это не есть следствие падения, а есть состояние, само в себе отвечающее природе человека. Борьба между разумом и чувственностью появилась бы еще в раю, если бы Бог не наделил природу человека сверхъестественным даром праведности и святости; после того, как дар был отнят, естественно происходит борьба в каждом человеке.— Свое учение о первородном грехе Римская Церковь простерла до полного отрицания первородного греха, возвестив в 1854 г. новый догмат о непорочном зачатии (immaculata  conceptio) Пресвятой Девы. Смысл этого нового догмата тот, что хотя Пресвятая Дева родилась от Иоакима и Анны естественным образом, одна­ко зачатие Ее по особенному преизбытку благодати не бы­ло причастно первородному греху, распространившемуся от Адама на весь человеческий род.

4.   По учению католиков, человек, освобождаясь ради искупительных заслуг Иисуса Христа от греховной вины и вечных наказаний, должен еще понести за оскорбление правосудия Божия временные наказания, имеющие значе­ние мести или кары. Такое значение мести или кары за грех имеют прежде всего разные бедствия и несчастия, по­стигающие человека во время земной жизни. Затем такое же значение имеют церковные епитимии и временные на­казания за гробом в чистилище. Впрочем, отвратить от се­бя необходимость этих наказаний возможно. Кто живет добродетельно, особенно кто стремится к высшему христи­анскому совершенству, старается осуществить в своей жиз­ни не только заповеди Господни, но и евангельские сове­ты, тот удовлетворяет правосудию Божию, преклоняет гнев Божий на милость и таким образом отвращает от себя не­обходимость подпасть временным наказаниям за грехи. Ма­ло того,— кто исполняет евангельские советы, тот совер­шает такие дела, которые стоят выше требований закона, долга, - словом, совершает дела сверхдолжные (opera superrogationis) и может достигнуть высокой степени святости. Эти дела для спасения самих совершителей их не необходимы, потому что эти дела совершены сверх дол­га; но они все-таки не проходят бесследно; напротив, за­служивая самим совершителям высшую степень вечного блаженства, они входят в церковную сокровищницу заслуг (thesaurus meritorum), из которой папа, как глава и распо­рядитель Церкви, может давать индульгенции, т. е. ссужать заслуги тем, которые не имеют своих добрых дел, нуждаются в заслугах (а нуждаются все) и достойны того.

5.  Существующая на земле или воинствующая Христова Церковь, по учению католиков, имеет главу невидимую Иисуса  Христа   и  видимую  римского  епископа   или   папу, как преемника ап. Петра, князя апостолов, поставленного от Самого Христа верховным первосвященником и Его на­местником (Матф. XVI, 18); главенство папы есть прямое и непосредственное, а не от Церкви заимствованное и за­ключает в себе полную верховную юридическую власть учительства, надзора и управления; оно простирается на всю Церковь и на всех ее членов, даже иноверных. Власть папы выше власти Вселенских Соборов. Он есть непогре­шимый представитель всей Церкви: непогрешимый истолко­ватель Св. Писания и Св. Предания; его вероопределения непогрешимы. Поэтому не позволяется критиковать его ре­шения как относительно веры и нравственности, так и от­носительно благочиния и управления церковного и его ре­шения аппелировать к Вселенскому Собору, как к высшей его власти. Он есть верховный судья всех верующих в церковных делах. Все церкви, не признающие над собой власти папской, не суть истинные церкви. Протестанты — еретики. Греко-восточные христиане — схизматики (отще­пенцы). Верховная власть и дар непогрешимости ведет свое начало от ап. Петра и передается преемственно от одного папы к другому.

6. В свое воззрение на таинства Римско-католическая Церковь внесла «opus operatum» и изменила чинопоследование, или образ совершения всех семи та­инств. Под именем opus operatum у Римской Церкви разумеется учение о спасительном действии та­инств даже на недостойно или, что то же, на пассивно принимающих их. По мнению ее богословов, таинство есть проводник или, точнее, канал, из которого христианин по­черпает благодать, помимо всякого с своей стороны содей­ствия или сочувствия. Чтобы то или другое таинство бла­готворно подействовало на человека, для этого требуются только известные внешние средства, например, чтобы было лицо, совершающее таинство, чтобы были произнесены из­вестные слова и т. п., и только. Человек может даже не веровать в таинство, к которому приступает, или может совершенно равнодушно относиться к нему, и все-таки он получит спасающую благодать. От него, в данном случае, ничего не требуется, кроме самого акта приступления к таинству. Крещение в Римской Церкви совершает­ся через обливание, т. е. вода наливается на голову к ре­шаемого при произнесении слов: «Я крещаю тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа». Совершителями таинства миропомазания считаются одни только епископы; соверша­ется это таинство над младенцами не вслед за крещением, а по достижении ими, по крайней мере, семилетнего воз­раста. При совершении обрядов миропомазания епископ сперва воздевает руку над принимающим таинство, потом помазывает миром   на челе,  называя каждого по имени и говоря:   «Знаменую  тебя  знамением  креста   (Signo  te  signo cruris)  и укрепляю миром спасения, во имя Отца и Сына и Святого Духа». В заключение епископ ударяет помазан­ного слегка по ланите,  говоря: «Мир с тобою». В таинстве причащения   Римско-католическая   Церковь   отли­чается   от   Православной:   а)   введением  опресноков   вместо квасного   хлеба,   б)   учением   о   времени   пресуществления св. Даров   на   литургии   после   слов   Христовых   («сие   есть тело Мое», «сия есть кровь Моя»), а не после призывания Святого Духа, г)  лишением чаши мирян, т. е. приобщени­ем их только под одним видом хлеба, и д)  недопущением младенцев   ко  св. причащению.   По  учению  римских  бого­словов,   таинство      покаяния      представляется   как внешний процесс следствия и суда над человеком грешни­ком. Духовник расследует вины кающегося, какие им сде­ланы грехи, когда,  по каким побуждениям, при каких об­стоятельствах,—   с   такою   тщательностью,   что   исповедь   в Католической  Церкви  иногда  превращается  в  самую  мел­кую  казуистику,   в   шпионство,   в   инквизиторский  допрос. Относительно разрешения грехов в таинстве покаяния Рим­ская Церковь учит, будто это разрешение дается неполное и что после отпущения греховной вины и вечных наказа­ний на грешнике остается  еще некоторый долг, для пога­шения  которого он  должен  принести  за  грехи свои  удов­летворение правде Божьей; вследствие этого Римская Цер­ковь и на епитимии смотрит не как на исправительные и врачебные средства,  а как на наказания для удовлетворе­ния правде Божьей. Это удовлетворение совершается двоя­ко: его приносит или сам грешник за себя, исполняя епитимию,   или  через  других —   усвояя  себе  излишек  заслуг Христа   и   святых   Его   (индульгенции);   кто   же   не  успеет принести  этого   удовлетворения  за  себя   (лично  или  через других)  здесь на земле, тот должен будет принести его за гробом, в чистилище. Что касается индульген­ций, то под ними разумеется прощение или уменьшение наказания, которое должен бы понести грешник для удов­летворения правде Божьей после того, как отпущены будут ему вина и вечное наказание за грехи, через усвоение ему епископом римским преизбыточествующих заслуг Спасителя и сверхдолжных добрых дел Богородицы и святых вне та­инства покаяния. Эти индульгенции выдаются на живых людей, которые ими освобождаются от обязанности прино­сить удовлетворения, исполнять за известные грехи епити­мии, и на умерших, которым сокращается срок мучений в чистилище. Индульгенции эти, по великому милосердию Божию и по снисхождению папы, могут быть раздаваемы даром или за какие-нибудь благочестивые подвиги: за пу­тешествия ко святым местам (преимущественно в Рим), за полезные общественные предприятия, за какие-нибудь за­слуги и пожертвования в пользу папы. Индульгенции бы­вают полные, простирающиеся на всю жизнь и на все гре­хи, и неполные — на несколько дней или лет. Есть еще индульгенции великие, которые в известное время даются всему католическому миру, или целой стране, или всем христианам, находящимся в Риме — в каких-нибудь осо­бенных случаях, например, во время торжественного празд­нования юбилеев в Римской Церкви, при избрании нового папы, по случаю каких-либо важных предприятий церков­ных или особенных опасностей, угрожающих Церкви, во время крестовых походов, католических Вселенских Собо­ров, канонизации святых и т. д. Индульгенции эти даются лично самим папою или через великого кардинала пени­тенциария, через епископов и других членов церковной иерархии, через прикосновение к освященному папскому жезлу. Есть в католических странах привилегированные церкви, часовни, алтари, иконы, перед которыми всякий желающий может помолиться и получить индульгенцию на несколько дней. Благодать индульгенций может быть при­обретаема в известного рода медалях, четках, крестиках, освященных в Риме, и тому подобных предметах. Брак Римская Церковь признает безусловно нерасторжимым да­же в случае прелюбодеяния одного из супругов; она тол­кует слова Евангелия в том смысле, что, в случае прелю­бодеяния, оба сочетавшиеся могут расстаться, но без раз­решения невинному из них вступить в новый брак. В уче­нии о таинстве священства Римско-католиче­ская Церковь отличается от Православной тем, что с XI века   совершенно   запретила   брачное   состояние   своему приходскому духовенству и, возбранив священство тем, ко­торые не согласятся обречь себя на всегдашнее безбрачие, утверждает, что будто брачная жизнь несовместна как во­обще с чистотою христианского целомудрия, так, особенно, с достоинством священного сана. Кроме того, Римская Цер­ковь догматические определения степеней священства смешала с кано­ническими, признав власть папы неизмеримо выше власти епископов и установив должности так называемых кардиналов. Кардиналы Римской Церкви имеют разные священные степени: одни — епископов, другие — пресвитеров, третьи — диаконов. Но самое звание карди­налов не только дает важные преимущества кардиналам епископам перед епископами и митрополитами не кардина­лами, а и кардиналам пресвитерам и диаконам над всеми епископами не кардиналами. Кардиналы священники поль­зуются даже правом посвящать в низшие церковные долж­ности, каковое право, по каноническим правилам, принад­лежит только епископу. Все вообще кардиналы по своей власти и значению стоят непосредственно вслед за папою. Все они вместе составляют курию («римскую ку­рию»), которой принадлежит рассмотрение всех дел, касаю­щихся церковной и государственной жизни. Курии карди­налов усвоено (с 1059 г.) право избрания нового папы (в особом собрании — «конклав»), т. е. одни только кардина­лы избирают папу и каждый из них сам может быть кан­дидатом на папский престол. Словом, кардиналы — князья Церкви, ближайшие советники ее главы, присутствующие в римской консистории и занимающие в собраниях места, высшие  епископов. В таинстве елеосвящения Римская Церковь тем отступает от Православной, что пре­доставляет право освящать елей для таинства одному епи­скопу и главною целью елеосвящения считает укрепление больного в страданиях и борьбе с ужасами смерти, почему преподает это таинство в виде напутствия и только таким больным, которые находятся уже при смерти. Сообразно с таким назначением таинства, католики называют его «по­следним помазанием» (extrema unctio) или «помазанием на исход души» (unctio exeuntium), «таинством умирающих».

7.   Особенность учения Римско-католической Церкви от­носительно состояния душ, перешедших в загробную жизнь, состоит в том, что, кроме рая и ада, куда отходят души умерших, она признает еще чистилище. Так называет она особое место или состояние очищения, в котором души умерших людей, не получивших при жизни разрешения от каких-нибудь легких, простительных грехов, или же хоть и получивших разрешение, но не понесших временного наказания за них для удовлетворения правде Божьей, терпят мучения (ослабляемые и облегчаемые для них молитвами за них Церкви, милостынями и, особенно, приношением бескровной жертвы) до тех пор, пока совер­шенно не очистятся от грехов, т. е. пока не искупят через свои мучения сделанных ими легких грехов и не получат прощения.

8.    Отступления Римской Церкви от Православной в догматическом отношении повлекли за собой соответствую­щие отступления ее и в области нравоучения. Католик не имеет истинной и живой веры во Христа, потому что он не знает Его непосредственно, а знает вместо Него папу, заменяющего собою на земле Христа; папа для католика непогрешимый авторитет в делах веры, и всякий католик должен веровать во Христа настолько и так, насколько и как позволяют ему непогрешимые папские вероопределения. При отсутствии истинной и живой веры в Спасителя у  католика,   что  само   собой   понятно,   не   может   быть   и обусловливаемых ею христианской надежды и любви. Като­лик живет не во Христе и не для Христа: идеалом его со­вершенства служит не Он (Мф. V, 48), а папа, к которо­му обращены его взоры и направлены ожидания. Но папа цель своей деятельности единственно полагает в том, что­бы всех подчинить своей воле и заставить веровать в себя, как непогрешимого властителя и распорядителя не только в делах церковных, но и гражданских. Отсюда, естествен­но, папе нужно полное и рабское послушание со стороны верующих и фанатическая преданность ему, заставляющая презирать и гнать всех врагов папы, всех, не признающих его непогрешимости и мнящих спастись помимо его. Дейст­вительно, целым рядом крутых мер и насилий, каковы: инквизиция, интердикты, религиозные войны и т. п., папы довели своих пасомых до такой степени подчинения себе, что они послушание папе и фанатическую преданность ему стали признавать основными началами своей нравственной деятельности и ими заменили лежащие в основе ее хри­стианские добродетели. Фанатизм стал составлять существо духа и настроения Католической Церкви, а послушание папе доведено до того, что верующий сделался машиною в руках его и его клевретом, слепым орудием, которое он по своему произволу употребляет на добро или на зло. Вме­сте с этим, католичество страдает недостатком искренности добродетели: фарисейством и внешностью. Вся религиозная жизнь католика есть, по преимуществу, внешняя; все рас­считано на эффект; в храмах и при входе в храм поража­ют взоры людей пышные статуи и великолепная драпиров­ка; слух молящихся поражает игрою на органах, в пропо­ведях, произносимых с вольною, небезукоризненною жести­куляцией, господствует вольность мыслей; содержание их составляет не исправление сердца слушателей, но весьма нередко — политические события, порицание тех или дру­гих распоряжений правительств. Наконец, католичество страдает иезуитизмом.

9. Римско-католическое богослужение тоже имеет немало особенностей, сравнительно с православным. В богослужении Католической Церкви менее, чем в православ­ном, духовной высоты, внутреннего смысла, религиозной строгости и чистоты древнего предания. В нем более чувст­венного, мирского характера, более заботы о внешности и расчетов на эффект, более влияния на воображение, чем на ум. Самое главное богослужение — литургия — в Западной Церкви слишком далеко уклоняется от древнего христиан­ского типа¹. Особенно предосудительно и вредно на Западе в средние века оказалось разрешение одному и тому же свя­щеннику служить по нескольку литургий в день на одном и том же престоле или на нескольких престолах в одной цер­кви служить нескольким священникам в одно и то же вре­мя.  Ради корысти католические священники старались рас­пространять в народе такие понятия, что каждому сколько-нибудь  зажиточному  христианину  недостаточно  присутство­вать в Церкви на общей, совершаемой для всех литургии, а нужно заказывать для себя особенные заздравные и заупо­койные службы.  Святых престолов  в Западной  Церкви до­зволяется устроять по нескольку в разные стороны —  у за­падной, южной, северной стены храма. Кроме главной ли­тургии, совершаемой на большом престоле вслух всех —  с пением и органом (missa cantata), дозволено другим священ­никам на других престолах, по просьбе или заказу частных лиц, наскоро шепотом прочитывать другие литургии, совер­шая при этом святейшее таинство (missa lecta). Что касает­ся до других церковных служб, кроме литургии,—  утренних и вечерних,— то они в обычное время года почти совершен­но не посещаются мирянами и остаются им неизвестны, так что  самое  совершение  этих  служб  предоставляется  доброй воле и совести священнослужителей. Общее устройство като­лических храмов отличается от православных тем, что в них главная часть обращена на запад; также и в домашней мо­литве римские христиане имеют обычай обращаться не на восток, а на запад (к месту жительства папы). В западных храмах нет ни иконостасов, ни сени над престолом; нет и особенных жертвенников для приготовления св. Даров.  Ха­рактер западной — итальянской живописи отличается от во­сточной —  византийской. В западной иконописи, при боль­шем изяществе внешней формы,  менее духовной высоты и строгости христианской идеи. Там более дается места произ­волу художественной фантазии, чем у нас. У западных ху­дожников высокий, неземной мир святых людей изображается иногда слишком похожим на земной чувственный мир со всеми его волнениями и страстями. Кроме иконописных изо­бражений, в западных церквах употребляются также и пла­стические (статуи лепные и резные). В католических храмах позволяется сидеть присутствующим при богослужении, что в древней Церкви не было допускаемо. Воинские чины при­сутствуют при богослужении в шапках и с оружием, иногда принимают участие и в священных церемониях, что придает более внешней пышности католическому богослужению, но не соответствует духу истинно христианского богослужения. Крест полагают на себя католики пятью перстами, а не тре­мя, и сперва на левое, а потом на правое плечо. Богослуже­ние в Западной Церкви в средние века везде совершалось на мертвом, непонятном для слушающих, а иногда и для священнослужащего, латинском языке. Уже в позднейшие века Католическая Церковь вынуждена была позволить чте­ние и пенке священных молитв-гимнов на местных нацио­нальных наречиях. Но и теперь в Католической Церкви ос­нова богослужения везде остается латинская; латинский язык считается священным языком. В средние века вошли в употребление при католическом богослужении органы и дру­гие музыкальные инструменты. Западное пение церковное отличается от нашего православного тем, что в нем нет того торжественного спокойствия, той глубины, величавости и строгости, как в нашем пении. В нем более заботы о внеш­ней виртуозности и эффектах, чем о строгом соответствии со смыслом священных песнопений. В его характере более высказываются волнения земного человеческого чувства, не­жели глубокая сосредоточенность молитвенного настроения. В Католической Церкви в храмах и вне храмов совершается очень много разных процессий и церемоний, в которых так­же более рассчитывают на эффект — на увлечение фанта­зии, чем на возбуждение правильного религиозного смысла и чувства. Вообще в западном богослужении немало ново­введений, искусственности, вычурности и даже прямо нецер­ковных тенденций.

Среди всех вышеуказанных отступлений Римско-католи­ческой Церкви от Православной центральное место занима­ет догмат о папском главенстве. Сами папы и их приверженцы  признают   его  за  основу  католицизма.   По  общему сознанию   православных   богословов,   именно   этот   догмат, как краеугольный камень, на котором зиждется все здание папства,  и  обусловливает собою особенный  характер всего устройства  Римско-католической Церкви со всеми ложными учениями ее вероисповедной системы. Очевидная несообраз­ность этого догмата с основными началами истинного хри­стианского    веро-  и нравоучения служила  главною при­чиною    появления    в    Римско-католической    Церкви  ере­сей, расколов    и целого ряда    движений,    в той или дру­гой    мере нарушавших единство Римско-католической Цер­кви,  подрывавших    ее    авторитет    и    наносивших  ей  яв­ный  ущерб.     Хотя    несомненно,   что  все   это,   а   равно  и всякие    другие  ненормальности,  неизбежные   в  Римско-ка­толической  Церкви    при    признании    папского    авторите­та, как совмещающего в себе будто бы всю полноту хри­стианского  ведения,   останутся  в  полной  силе  до  тех  пор, пока   римский   католицизм   будет   оставаться   тем,   чем   он есть;  но  папство  и  поныне,   как  и  прежде,   считает  себя непогрешимым и с исключительным упорством продолжает отстаивать  целостность  и  неприкосновенность  своего  абсо­лютизма, превращающего духовное царство Божие в царст­во папское.