СТРИГОЛЬНИКОВ ересь явилась в Пскове в 70-х го­дах XIV в., а затем перешла в Новгород. Вождями этой ереси были дьякон Никита и некто Карп, называемый «стригольник» (по одному объяснению он был расстрига-дьякон, по другому — ремеслом стригольник). Последова­тели этой ереси отрицались от пастырей Церкви, как от незаконных, поставленных на мзде; осуждали архиереев и монахов за то, что они собирают себе много имения; все духовенство укоряли в том, что оно берет поборы с живых и мертвых и дурно живет; отсюда выводили, что не нужно слушать учения таких пастырей, что все священнодействия их недействительны, что не нужно принимать от них ни крещения, ни покаяния, ни евхаристии, не нужно петь над умершими, ни поминать их; право учительства стри-гольники  усвоили мирянам, а священнодействия вовсе устранили: каяться, говорили они, можно и без священника, припадая к земле; евхаристию нужно понимать в духовном смысле; другие таинства и обряды вовсе не нужны. В мо­рали еретики придерживались аскетических идей и отлича­лись строгостью жизни и постничеством. После 1427 г. о стригольниках больше не слышно, но движение, возбуж­денное ими, не исчезло и снова вскрылось в другой ереси жидовствующих.

СУСЛОВО согласие поповщинской секты выделилось из дъяконовщины. Оно получило свое начало в половине XVIII в. в стародубской сл. Злынке Черниговской губ. и по имени одного из последователей, Феодора Суслова, на­звано «сусловым». Сусловцы отличаются от дьяконовцев тем, что принимают к себе только тех священников, кото­рые поставлены не малороссийскими епископами, ибо там существует обливательное крещение, а великороссийскими, и которые притом в состоянии доказать, что и рукополо­живший их епископ имел на себе рукоположение, преемст­венно перешедшее на него в нисходящей линии от москов­ских патриархов Филарета и Иосифа.

СЦИЕНТИСТЫ. Секта сциентистов, или «христианской науки», возникла в Америке в последней четверти прошло­го столетия. Основательницей этой секты была Мария Бэкер Гловер Эдди, которая в 1866 г. начала проповедовать, что Бог открыл ей новую религию. В 1879 г. ей удалось уже устроить в Бостоне «общину матерей», в которой уча­ствовали до 1000 женщин. Источником вероучения секты является не только Библия, которую Эдди толкует совер­шенно произвольно, но, главным образом, ее книга «Наука и здоровье», считаемая сектантами вдохновенной. Книга эта продается по очень дорогой цене, а так как ее купить обязан каждый новый член секты, то она принесла соста­вительнице уже не один миллион. Хотя секта сциентистов и носит название «христианской науки», но на самом деле учение ее и не христианское, и не научное. Оно не хри­стианское, так как не дает места ни личности, ни делу Христа. Нет у них и учения о Св. Троице. Бог у них на­зывается «отец-мать». Отвергнуты у них и догматы искуп­ления, воскресения и Страшного суда. Члены секты назы­вают себя «истинными детьми Божиими» и книгу Эдди «зерном Писания». Научность учения сциентистов также весьма своеобразна. Они отвергают свидетельство всех пяти чувств. Все, что человек узнает этим путем, есть обман. Материя только кажется существующей, а на самом деле не существует. Бог наполняет все, и ни для чего другого места не остается. Точно так же не существует ни болезни, ни боли, ни целебной силы в медицине. Соблюдение гигиенических правил вредно, вредны или, по крайней ме­ре, бесполезны и телесные упражнения. Болезнь и боль — это только наше воображение: стоит только убедить в этом больного, и они исчезнут. И боль, и болезнь бывают толь­ко у обыкновенных христиан, а у сциентистов они быть не могут, и поэтому сциентисты никогда не должны при­глашать докторов. Общины сциентистов распространены по всем крупным городам Америки, с каждым годом увеличи­ваясь в своем составе. Возникновение и успех этой сума­сбродной секты можно понять только как реакцию против материалистических течений нового времени.

СЮТАЕВЦЕВ секта названа так по имени ее основате­ля — крестьянина Василия Сютаева. Она обнаружилась в 1887 г. Сютаевцы, проповедуя о духовном поклонении Бо­гу, отвергают все таинства Православной Церкви и наруж­ное поклонение Господу Богу и Его святым, не употребля­ют крестного знамения, не соблюдают постов; отвергая крещение, как бесполезное, и полагая, что принявшие са­ми собою окрестятся, если не будут грешить и станут жить по заповедям Христовым, сютаевцы некрещеным де­тям все-таки дают христианские имена. В своем лжеуче­нии о духовном поклонении Богу будучи последователями пашковщины, сютаевцы, однако, признают важное значе­ние для угождения Богу за добродетельной жизнью. Вместе с этим они, как и толстовцы, отрицают власть, законы, суд, военную службу, присягу и т. п. Таким образом, сек­та сютаевцев представляет собой смесь пашковщины с тол­стовством. Местом первоначального распространения этой секты служила Тверская губ.

СЕРЫЕ ГОЛУБИ. Это — один из толков хлыстовства, появившийся в начале прошлого века. Сектанты называют себя «серыми голубями», или «Божьими голубями», «по­сланниками Божьими», в противоположность обыкновенным хлыстам, которые именуют себя «белыми голубями». От последних они отличаются тем, что не считают за грех супружескую жизнь и потому не отвергают брака, хотя все-таки многие из них имеют при себе «сестер» для «хри­стовой любви». Радения у них бывают чаще и устраивают­ся обыкновенно по ночам с пятницы на субботу или днем в праздники во время совершения в приходском храме обедни; Пасха же празднуется ими вместе с евреями. Сек­та эта существует в Самарской и Симбирской губ.

ТИТЛОВЩИНА. Этот беспоповщинский толк, образо­вавшийся во второй половине XVIII в., составляют, в сущ­ности, чистые федосеевцы. Они строго хранят предание Феодосия Васильева о поклонении кресту Христову с надписанием титлы Пилатовой на дщице четырьмя литерами: И. Н. Ц. И., тогда как московские и петербургские федо­сеевцы поклонение кресту Христову с таким надписанием отложили. Титловцы также строго наблюдают и другое предание Феодосия — очищать молитвой покупаемое на торжище брашно. Название титловцев, или титловщины, усвоено за ними потому, что они молятся и почитают только крест с титлой, почему и отделились от прочих фе­досеевцев, которые кресту с титлой не поклоняются. Титловщина существует в губерниях Новгородской и Петер­бургской.

ТОЛСТОВЦЫ. Общины, поставившие себе целью про­водить в жизнь воззрения графа Л. Толстого (см. ниже о толстовстве) и имеющие характер как бы секты, начали появляться в некоторых местах только около девяностых годов прошлого столетия. Но многие из этих общин, состо­явших из интеллигенции, существовали недолго и скоро распадались. В девяностых же годах учение Толстого нача­ло распространяться и среди простого народа, особенно в Харьковской губ. Виновником этого был князь Д. А. Хилков, который в 1885 г., оставив военную службу, поселил­ся в своем имении в с. Павловках, Сумского у. Он приоб­ретал доверие к себе со стороны крестьян, главным обра­зом, благодаря своей щедрой материальной помощи своим последователям деньгами, скотом, лесом и даже землей. Сначала приняли новое лжеучение по преимуществу быв­шие крепостные и дворовые Хилковых, а затем при их со­действии многие из односельчан, так что в 1897 г. в од­ной слободе Павловках число толстовцев простиралось до 327 человек. Отсюда лжеучение толстовцев быстро распро­странилось по другим селам Сумского уезда и скоро пере­шло в другие уезды Харьковской губернии. Здесь выдаю­щимися пропагандистами этого лжеучения были: ученик Хилкова,   крестьянин   Иван   Муха,   Петр  Ольховик,   братья Дудченковы, дворянин Бодянский и др. Из Харьковской губ. лжеучение толстовцев перешло и в соседние губернии. В Воронежской губ. усердным пропагандистом этого лжеу­чения был богатый помещик В. Г. Чертков, в Полтав­ской — врач Волькиштейн (еврей) и др. Вероучение тол­стовцев первоначально не представляло строгого единства. Оно отличалось полной неопределенностью и разномысли­ем. Чтобы сохранить единство верования и миропонимания среди толстовцев, главари их составили особый катихизис, в котором лжеучение толстовцев перемешано с верования­ми духоборцев и молокан. У толстовцев нет богослужеб­ных собраний, обрядов и песнопений, так как они в своем лжеучении больше значения придают анархическим и со­циалистическим идеям, чем религиозным верованиям.

ТРИБОЖНИКИ. Эта секта явилась в конце VI в. Не понимая христианского учения о трех лицах во едином Божестве, последователи ее признали трех совершенно от­дельных богов, как отдельные, напр., три какие-либо лица или неделимые человеческого рода, хотя у всех них одно естество. Это учение особенно распространил основатель секты, некто Филлипон, грамматик, живший в Александ­рии.

ТРОПАРЩИКИ, Так называются те беспоповцы, кото­рые в тропарях молятся за царя. Это согласие явилось в сороковых годах XVIII в., когда по доносу долгое время жившего в Выговской пустыни колодника Круглого о том, что в поморских скитах не молятся Богу за Государыню, послана была в Выгорецкий скит комиссия Самарина. По­морцы, узнав об этом, хотели было предать себя сожже­нию, а не желающим умереть предлагали разбежаться, но потом их учители решили, что произвольное страдание, принятое без законной причины, не может быть спаситель­но, и положили, чтобы в тропарях и кондаках и везде, где напечатано имя Государыни, поминать. Слова: «благо­честивый» и «православный» они заменили словом «де­ржавный». Тропарщики, кроме Поморья, есть в Саратов­ской губ. и в самом Саратове.

ТЕЛЕШИ. Это один из мелких толков хлыстовства, до­пускающий общее сожитие мужчин и женщин. Свое название эта стадная секта получила оттого, что ее последова­тели, считая себя такими же безгрешными, какими были первые люди в раю, и уподобляя себя Адаму и Еве, со­вершают свои радения совершенно нагими, вместе как мужчины, так и женщины.

УШКОВАЙЗЕТ секта явилась в 1875 г. в Архангель­ской губ., в Ухтинском приходе Кемского у., куда занесе­на была из Финляндии четырьмя финляндцами-плотника­ми. Учение этой секты заключалось в следующем. Для до­стижения спасения достаточно одной веры. Веруй во Иису­са Христа, говорили эти сектанты, и спасешься. Истинно верующие только те, которые принадлежат к секте «ушко-вайзет», а прочие все, не принадлежащие к секте,— идо­лопоклонники и антихристы. Сектанты, прежде всего, не признали таинства священства Православной Церкви. По их учению, слова Спасителя, обращенные к апостолам (Мф. XVIII, 19; Иоан. XX, 22), относятся одинаково к каждому верующему, и потому всякий из сектантов имеет право и обязанность проповедовать, как апостол, и каждый из них имеет Духа Святого. Таинство покаяния Право­славной Церкви, обязывающее грешника исповедовать свои грехи пред отцом духовным, сектанты заменили исповеда­нием своих грехов пред своими сектантами применительно, по их пониманию, к словам ап. Иакова: «признавайтесь друг пред другом в проступках» (V, 16). Сектанты не по­читали св. апостолов и святых угодников, св. мощей и св. икон, не соблюдали постов и не изображали на себе крестного знамения. Вообще сектанты говорили, что для верующего во Иисуса Христа не нужно никаких предписа­ний закона и никаких постановлений о таинствах и обря­дах, а также не нужно устраивать и храмов. Сектанты на­зывали себя именами: «ушковайзет», что значит с финско­го языка (тоже и корельского) — верующие, и — «ойкие криститту», т. е. истинные христиане. Православных сек­танты называли словами: «паканот», т. е. язычники, и «эпяюмалайзат», т. е. идолопоклонники. И при своем воз­никновении эта секта была немногочисленна, сообщений же об ее дальнейшем распространении не было.

ФАРИСЕИ. Происхождение этой секты относится ко времени прекращения пророков среди иудейского народа, когда руководительство религиозно-нравственной жизнью его перешло в руки так называемых «книжников». Свое название фарисеи (особенные, отделенные) получили отто­го, что старались отличиться особенной ревностью к зако­ну. С течением времени вокруг закона Моисеева в качест­ве дополнений и разъяснений к нему образовалось множество древних преданий, которые относились преимуществен­но к внешней, обрядовой стороне закона. Таковы правила о самом строгом, доходившем до мелочности, соблюдении субботнего покоя, о различии чистой и нечистой пищи, об умовениях, обрядах и т. п. Придавая всем отеческим пре­даниям и обычаям божественную важность наравне с зако­ном Моисея, фарисеи составили из себя особый класс лю­дей, или общину, для более удобного соблюдения их и стали чуждаться общения с остальным народом. Последний смотрел на них, как на людей особенных, как на строгих ревнителей закона, заботившихся о поддержании в народе веры и благочестия, и относился к ним с глубоким уваже­нием; но под внешней праведностью и обрядовой ревно­стью фарисеев скрывалось самое возмутительное лицеме­рие, самое холодное бездушие и самые безнравственные деяния, что и находило себе достойное обличение в речах Иисуса Христа.

ФИЛИПЛОВЦЫ. Этот беспоповщинский толк назван так по имени основателя своего Филиппа, беглого стрель­ца. Недовольный поморцами за то, что они не хотели признать его начальником своего скита, он отделился от них и, поселившись в 15 в. от Выгорецкого общежития, основал особый скит. Сам Филипп и некоторые из его по­следователей предали себя самосожжению в 1743 г., когда к ним прибыла комиссия Самарина для расследования их учения. Содержа общее беспоповское учение, филипповцы имеют следующие особенности: а) чтут осьмиконечный крест без титла; б) иконам, кроме своих, не поклоняются; в) отвергают моление за предержащую власть; г) поступив­ших в их толк супругов разводят на чистое житие, назы­вая их братьями и сестрами; д) самосожжение и голодную смерть считают мученичеством за веру. Филиппово согла­сие существует в Москве, Петербурге, Угличе, Кимрах (Тверской губ.), Одессе и др. местах.

ФИЛИППОВЦЫ ОРЛОВСКИЕ. Это согласие первона­чально появилось в Орле, почему последователи его и названы «орловскими». Они отделились от прочих филиппов-цев за производимую ими в праздники торговлю и за не­которые изменения в одежде, как-то: за ношение молоды­ми картузов, модных шапок, больших воротников у тулу­пов и смазных сапог. Филипповцы стали допускать в этом послабление, а орловские вздумали поддержать прежнюю строгость относительно покроя платья, почему и отделились от прочих филипповцев. Общество орловских филипповцев небольшое: есть часть их в Одессе.

ФИЛИППОВЦЫ НЕЧАДОРОДНЫЕ и ЧАДОРОДНЫЕ. Этот толк выделился из прочих филипповцев по следую­щему случаю. Филипповцы приняли от федосеевцев обы­чай — «староженов», т. е. поженившихся до перекрещива­ния, за чадородие не отлучать навсегда, а лишь некоторое время наказывать епитимией, постом и поклонами и потом принимать в свое общение, не лишая их однодомовного со­жития. В с. Кимрах, Тверской губ., наставники филиппова согласия возревновали против такого нарушения прежнего обычая и требовали от московских филипповцев, чтобы «староженов» после чадородия не принимать в общение без разлучения однодомовного сожития. Московские филиппов­цы не захотели исполнить это требование кимрских, вслед­ствие чего и произошло у филипповцев новое разделение: кимрские московских филипповцев признали «чадородны­ми», а московские кимрских «нечадородными». Эти послед­ние есть, впрочем, и в Москве,— живут вместе с «чадо­родными» на Братском дворе.

ФИЛИППОВЦЫ, НЕ МОЛЯЩИЕСЯ С ПРИГЛАШЕН­НЫМИ. Этот толк явился таким образом. У филипповцев существует обычай, когда кто несет пост к перекрещиванию, то такого не допускают к совокупному едению, до общей же молитвы он допускается. Против этого обычая — допускать до совокупной молитвы — восстали некоторые филипповцы и отделились от прочих. Этот толк существует во Владимир­ской губ., но ныне уже понемногу оскудевает.

ФОТИНА (епископа сирийского) ересь состояла в том, что Христос был простой человек, одушевленный только Словом Божьим. Она была осуждена на Втором Вселен­ском Соборе.

ФТАЛТОЛАТРЫ. Так назывались умеренные монофизи­ты, признававшие тело Иисуса Христа подобосущным на­шему и по природе подверженным тлению.

ХЕХУЛИТОВ (т. е. веселящихся) секта появилась в Финляндии. Основателем этой секты считают пастора Лестадиуса, жившего в Финляндии и умершего 21 фев. 1861 г. Богослужебные собрания хехулитов состоят из пе­ния псалмов Давида (особенно 1-го и 83-го) или духовных стихов, молитв и толкования Библии, в котором принима­ют участие все присутствующие мужчины и женщины. Обычным выражением повышенной религиозной настроен­ности хехулитов на этих собраниях служат плач, судорож­ные всхлипывания и восторженно-громкие выкрики, при­чем, все это иногда является искусственным и деланным. Для совершения таинств, признаваемых ими только обря­дами, хехулиты обращаются к священнику, ксендзу или пастору, смотря по тому, к какому кто из них принадле­жит вероисповеданию. Но, наряду с этим, как свойствен­ная им характерная особенность, у хехулитов принято тор­жественное отпущение грехов, которое происходит в их бо­гослужебных собраниях. Хехулиты думают, что покаяние и прощение грехов есть та дверь в царство небесное, о кото­ром говорил Спаситель Никодиму (Иоан. III, 5), поэтому желающий возродиться к иной благодатной жизни во Хри­сте, по их мнению, основываемому на словах ап. Иакова (V, 16), должен публично покаяться в собрании хехулитов и получить от них торжественное отпущение своих грехов; этот полученный при отпущении «благодатный дар" нужно затем «возгревать» в себе дальнейшими «покаяниями», по­требность в которых каждому указывается свыше, иногда независимо от его воли и сознания. Отсюда хехулиты из­вестны еще у простого народа под прозвищем «каюков» (от испорченного слова — кающийся). Самый обряд покая­ния хехулитов состоит в том, что чувствующий на своей совести какую-либо тяжесть и испытывающий потребность покаяться открывает пред всем собранием с полной откро­венностью свои грехи, после чего каждый из присутствую­щих, подходя к нему, кладет свою руку на его плечо и объявляет ему о прощении грехов (приблизительно в такой форме: «по вере твоей» или: «именем Иисуса Христа» «прощаются тебе грехи твои»). Хехулиты утверждают, что они испытывают необыкновенную радость после получения в собрании разрешения от грехов. Эта радость обнаруживается у них во взаимном целовании мужчин с женщинами и женщин с женщинами. Выражается она также в пры­ганье и скаканье, причем эта форма обнаружения, по объ­яснению хехулитов, изображает приближение к идеалу бес­телесности, так как, в порыве своего религиозного веселья, они склонны воображать себя легкими, как пух. Хехулиты не признают догмата почитания святых и призывания их в молитвах и восстают против присяги и клятвы именем Божьим. Они отвергают поклонение, лобзание, возжжение лампад и другие виды чествования св. икон и креста, но многие из них имеют у себя в домах иконы, помещаемые в почетном углу; считают они также необязательным кре­стное знамение, но осеняют себя им, присутствуя при пра­вославном богослужении. Вообще, секта хехулитов, будучи одним из многочисленных отпрысков, возросших на почве провозглашенной лютеранством свободы толкования Св. Писания, отличается характером не установившимся и мало определенным.

ХИЛИАЗМ. Так называлось учение о наступлении на земле чувственного, тысячелетнего царства Христова. Оно основывалось на буквальном понимании слов Апокалипсиса 2 —6 ст. XX гл. Учения этого держались не только многие еретические секты, но даже некоторые отцы и учители Церкви.

ХЛЫСТЫ. Название «хлысты» или произошло от одно­го из религиозных обрядов этих сектантов, при совершении которых они хлещут, бьют себя по телу жгутами, прутья­ми и подобными предметами, или же есть искаженное произношение «христовщина», а христовщиной эта секта называется потому, что она управляется «христами». Сами себя хлысты называют «людьми божиими», в которых за их богоугодную жизнь обитает Бог. Основателем хлыстов­ской секты, как полагают, был Данила Филиппов, или Филиппович, беглый солдат, крестьянин Костромской или Владимирской губ. Объявив себя воплотившимся «Савао­фом», превышним «Богом» (в 1645 г.), он стал странство­вать по Костромской, Владимирской и Нижегородской губ., распространяя свое лжеучение. Ревностным помощником ему в деле пропаганды был крестьянин Владимирской губ., Муромского у., Иван Тимофеев Суслов. В 1649 г. Данила Филиппов признал его своим «возлюбленным сыном, Иису­сом Христом»,  и сообщил ему  божество.  Суслов,  окружив себя «богородицей» и 12 «апостолами», деятельно и успеш­но распространял учение своего учителя во Владимирской и Нижегородской губ. Доверие к нему доходило до того, что ему поклонялись, как истинному Христу. Из Нижего­родской губ. Суслов перешел в Москву и здесь распростра­нял свое учение. Кроме народной массы, оно проникло и за стены московских монастырей (напр., женского Никит­ского, Ивановского и др.). Суслов имел собственный дом, который назывался «домом божьим», «домом сионским», «новым Иерусалимом» и в который собирались хлысты для молений. В 1699 г. прибыл в Москву и Данила Филиппов, но прожил неделю: в начале следующего 1700 г. он умер (вознесся, по сказанию хлыстов, на небо). По смерти Сус­лова христом был признан один из стрельцов — Прокопий Лупкин, после стрелецкого заговора сосланный в Нижний Новгород. Он распространял ересь в Нижегородской губ. и занес ее в Ярославскую. В 1716 г. вместе с несколькими последователями он был схвачен здесь и предан суду; но вскоре отпущен на свободу. С тех пор он окончательно поселился в Москве со своей женой Акулиной Ивановной, которую выдавал за «богородицу». У него, как прежде у Суслова, происходили большие собрания хлыстов, и сам он пользовался среди них почетом; при встрече ему кричали: «царь, царь!»,— крестились на него, кланялись ему в ноги и целовали руку. В 1732 г. он умер. К этому времени хлыстовщина успела значительно распространиться по Мос­кве. Она свила себе гнездо в 8 московских монастырях; некоторые из них сделались местом собраний и радений хлыстов; сборища бывали также и в домах некоторых ми­рян-хлыстов. В 1733 г. было произведено следствие о хлы­стовской секте. Следствие обнаружило как распространен­ность, так и зловредность секты. Вожди ее были публично обезглавлены; другие сектанты, менее виновные, наказаны кнутом и сосланы в Сибирь; некоторые же после наказа­ния плетьми оставлены на прежних местах жительства. Следствие и казни не остановили распространение хлыстов­щины. Кроме губерний Московской, Нижегородской, Кост­ромской, Владимирской и Ярославской, секта появилась в Рязанской, Тверской, Симбирской, Пензенской и Вологод­ской; в Петербурге образовался хлыстовский корабль с лжехристами Иваном Феодоровым Чуркиным и после него Алексеем Ивановым и лжебогородицей Авдотьей Прокофье­вой. В Москве явился свой лжехристос, юродивый Андриан Петров, крестьянин из Орловской губ. Он слыл за блажен­ного и предсказателя. Лжехристы объявлялись и вдали от столиц. Кроме указанных местностей, хлыстовщина тогда распространилась по всему Поволжью, по Оке и на Дону. В 1745 г. возникло второе следствие о хлыстах, продол­жавшееся до 1752 г. К следствию было отыскано 416 чело­век, в числе которых были священники, монахи, монахини и др. Из них многие были сосланы на тяжкие работы, а другие были отправлены в дальние монастыри или препро­вождены на прежнее местожительство. Особенно успешно распространялась секта в начале XIX ст., именно в царст­вование имп. Александра I, благоприятное для процветания мистических идей. Во второй половине XIX ст., как и в наше время, хлыстовство не только не ослабело, но про­должало и продолжает крепнуть и шириться. С особенной силой оно стало распространяться на юге России и пре­имущественно на Кавказе. Тарусское хлыстовское дело (1893—1895 гг.) открыло много хлыстов в Калужской губ. В последнее же время значительно усилилось хлыстовство в Оренбургской и Самарской губ. Хлыстовство существует в настоящее время во многих губерниях Европейской Рос­сии, Донской и Терской областях, а также в Закавказье. Основным догматом этих сектантов служит теория перевоп­лощения. По учению хлыстов, Бог воплощался и может воплощаться неопределенное количество раз, смотря по на­добности и по нравственному достоинству людей. При этом понятие о лицах божественных, воплощающихся в людях, совершенно исчезает. В лице Данилы Филиппова воплотил­ся «Саваоф», в лице Ивана Суслова — «Сын Божий», на многих других накатывает «Дух Бог». Воплощение «Савао­фа» есть начало нового явления христов. Дальнейшие воп­лощения или явления идут почти непрерывно; за одним христом является другой христос. Иисус Христос не есть ипостасный, воплотившийся Бог, единственный Искупитель мира. Это один из христов, в котором пребывало божест­во, как пребывает и в последующих христах. Посему и возвещенное Им откровение, заключенное в книгах Св. Писания, сектанты не считают для себя обязательным, хотя прямо и не отвергают; главным источником для них служит учение их христов и пророков. Отличительным учением хлыстов о человеке служит учение о предсуществовании душ и о душепереселении. Когда и как сотворены души, об этом хлысты ничего не говорят, а говорят только о том, что душа, в известном теле находящаяся, жила еще прежде неизвестно сколько времени и неизвестно в ком. По смерти тела душа становится или ангелом, или дьяво­лом,  или  чаще всего снова начинает скитаться по  земле, переходить в животных, соответствующих ее настроению, или в нового младенца, по телу тоже нечистого, пока он не сделается хлыстом. Живущие в брачной жизни перехо­дят в свиней. Если душа попадает в тело хлыста, то в нем очищается и переходит по смерти в общество ангелов. В противном случае она переходит в число дьяволов и идет на вечную муку. Будущая жизнь, по учению сектан­тов, начинается Страшным судом, который откроется по трубному гласу «саваофа Данилы Филипповича». Самый суд будет производить «христос Иван Тимофеевич». После суда «дольная небеса* распадутся и над землей явится «небо ново", где одни только сектанты станут наслаждать­ся блаженством. Нравственное учение сектантов состоит в отрицании брачной жизни и умерщвлении плоти. В основе этого учения лежит дуалистическое воззрение, что дух есть начало доброе, а тело начало злое. Отсюда хлыстов­ское требование: плоть (т. е. естественные потребности те­лесной природы) должна быть умерщвляема всевозможными средствами для того, чтобы заключающаяся в ней душа могла беспрепятственно достигнуть своего назначения. Пер­вый человек Адам согрешил именно угождением плоти: он впал в грех супружества. Отсюда вытекает хлыстовская за­поведь: не жениться и жить с женой, как с сестрой. От­сюда вытекает учение, что не должно почитать плотских родителей. Отсюда также и презрительный взгляд на де­тей, рожденных от церковного брака; их хлысты называют утехой сатаны, щенятами, грешками и пр. Следуя запове­ди своего основателя: «не женитесь, а кто женат, живи с женой, как с сестрой; не женимые не женитесь, женимые разженитесь»,— хлысты со всей решительностью отвергают брак. Неизбежным следствием этого является отсутствие деторождения, крайний разврат, в самом корне, в самой основе разрушающий семейные отношения, в которые всту­пают хлысты притворно в Православной Церкви для замаскирования своего отделения от нее. Уродливости семейной жизни хлыстов, вытекая с неизбежностью из отвержения сектантами законных браков, обусловливаются и положи­тельным хлыстовским учением. То не грех, говорят хлы­сты, когда брат и сестра по указанию «духа» сходятся на «духовные» сожительства; не грех, когда эти «духовные» сожительства будут и далеко не духовными; не грех, когда этим «духовным» браком брачуются и самые близкие род­ственники; не грех, когда эта «духовная» любовь примет и такие противонравственные, гнусные действия, как радения, свальный грех и пр.  Плотское возбуждение, которое является, как следствие усиленного раздражения нервов после усиленного беганья «на кругу», кощунственно считается действием «накатившего» на сектантов «Св. Духа»... Дети, зачатые от этого греха, богохульно признаются зачатыми по наитию «Св. Духа», родившимися «не от крове, ни от похоти плотские, ни от похоти мужеския» но от Бога»; им усвояется название христосиков. Таким образом, с запо­ведью о безбрачии ради воздержания у хлыстов соединяет­ся разврат. Отвергая церковный брак, хлысты в то же время имеют духовных жен, которые даются им христами или пророками на радениях, яко бы для забот о хранении целомудрия этими женами. Плотские связи между мужем и духовной женой, по учению хлыстов, не составляют гре­ха, ибо здесь проявляется уже не плоть, а духовная лю­бовь, «христова любовь». Иметь связь с чужими женами значит «любовь иметь, что голубь с голубкой». Поэтому хлысты, не терпя брака, всячески оправдывают внебрачные отношения мужчин с женщинами и поощряют их. Отвер­гая брак и допуская разврат, хлысты стараются не иметь детей. В случае беременности хлыстовки принимают напи­ток из ртути, селитры, пороха и купороса и этим вытрав­ляют плод. Поэтому у многих хлыстов или совсем нет де­тей, или же последние родятся чрезвычайно редко. Хотя основатель хлыстовства Данила Филиппов и не дал своим последователям заповеди о неедении мясной пищи, но поз­днейшие лжехриста и лжепророки, измыслив учение о пе­ревоплощении душ, запретили употребление этой пищи. В основе этого запрещения лежит, кроме необходимости умерщвления плоти, как зла, соединенное с верой в пере­селение душ опасение съесть тело какого-либо своего род­ственника или другого лица и оскверниться его греховной нечистотой. В некоторых хлыстовских толках запрещается есть только свинину. Вино, чай, кофе, сахар, лук, чеснок, картофель, табак, по верованию хлыстов, созданы «вра­гом», т. е. сатаной, а потому не должны быть употребляе­мы. Отдельные общины хлыстов называются кораблями. Во главе каждой хлыстовской общины (корабля) стоит свой кормщик, иначе называемый учителем, пророком, иногда христом. Он — блюститель веры и нравственности, неогра­ниченный управитель и отчасти совершитель богослужения в своем корабле. С самого момента избрания на должность в него будто бы вселяется «Дух Святой», и потому весь корабль благоговеет перед ним: на него молятся, как на Бога, и исполняют все, что он ни прикажет. Кроме корм­щика,  еще бывает кормщица,  иначе называемая пророчицей,   восприемницей,   богородицей.   Она  —    мать   корабля, принимает новых членов в  него, вместе с кормщиком  раз­деляет  труд  управления  и  преимущественно  руководит  ра­дениями.   Тот   и   другая   вступают   с  должность   с   особыми обрядами.  Прочие сектанты   (братья-корабельщики),  по сте­пени   их   посвящения   в   тайны  секты,   разделяются   на   три разряда:   одни   посещают   только   простые   беседы   хлыстов, другие допускаются на простые радения,  третьи производят годовые и чрезвычайные радения.  Собрания сектантов про­исходят в  каком-нибудь потаенном  месте,  которое  на  вре­мя  собраний  оберегается особым  караулом.   В  часы  собра­ний  комната  освещается  особой люстрой,  вроде  паникади­ла;   кроме  того,   зажигаются  лампы  и  свечи;  вообще,  сек­танты   любят   большое   освещение.   Являясь   на   собрания, они одевают особую белую одежду. Существенными частя­ми  их   «богослужения»  служат  кружения,   или   радения,   и пророчества.   Радения   бывают:   а) одиночное,   быстрое,   не­продолжительное,   которое  имеет   значение   приуготовитель­ного   действия;    б) в    схватку,—    мужчины   с    женщиной; в) стенкою, т. е.  рядом несколько человек;  г) радение ко­рабельное, т. е. беганье друг за другом; д) крестное,-   па­рами накрест и е) наконец —   круговое,  которое состоит в том, что все вдруг кружатся отдельно; каждый вертится по солнцу   на   своем   месте   с   такой   быстротой,   что  скорость оборотов   подобна    вихрю.    Радения,   по   учению   хлыстов, имеют    весьма    важное    значение.    В    них    умерщвляются плотские страсти,   и душа  радельщика  обращается к  Богу; все мысли и чувства человека устремляются к миру горне­му.  Радеющий всей душой желает «в небо улететь» и от­туда «птицу райскую сманить»,  т. е. привлечь к себе бла­годать «Св. Духа». Эта благодать, как то было во времена апостолов, и изливается во время кружений на радеющих, и  они  начинают   говорить  «иными   языки  странные  глаго­лы», которых и сами иногда не понимают. Эти «глаголы и суть  пророчества».   Каков   бы   ни  был  вид  радения,—   все равно: вследствие насильственных и неестественных движе­ний   хлысты   впадают   в   состояние   сильнейшего   нервного возбуждения   или   исступления   и   становятся  способными   к галлюцинациям.   Они   начинают   болтать   бессмысленные   и непонятные слова,  не употребляющиеся ни на  каком язы­ке. Когда лжепророк начинает говорить «новыми языками», то хлысты  приходят в  неописанный восторг;   затем  оказы­вается,   что  «Дух  Святой»   сошел  и  на   весь  корабль.   Все вскакивают  со   своих   мест,   начинают   прыгать   и   вертеть­ся — и чем дольше, тем оживленнее,  пока не доходят до сильнейшего исступления и затем в бессилии падают в ку­чу друг на друга, мужчины на женщин, женщины на мужчин. После этого тушатся свечи. Мужчины и женщины открыто при всех предаются ужасному проявлению половой разнузданности, которое народ обозвал «евальнею» или «свальным грехом». При этом не принимается во внимание ни родство, ни возраст. Впрочем, в последнее время хлы­сты сами начинают несколько стыдиться своего «свального греха», как составной части «богослужения», и он встреча­ется на их радениях сравнительно реже, чем в прежние времена. Но разврат все-таки продолжается и в других ме­стах, при молельне и вне ее, в совместных ночевках, в хождении мужчин и женщин вместе в баню и т. п. С точки зрения легкости совращения секта хлыстов — одна из опаснейших сект. Привлекши к себе сочувственное вни­мание, хлысты с величайшим искусством, с замечательной последовательностью начинают втягивать доверчивых в свои трясины. Тайны они свои открывают постепенно, пока ма­ло-помалу не завлекут человека в свои сети. При этом их радения имеют крайне заразительный и соблазнительный характер; кто раз попал в секту, тот редко возвращается из нее, а потому крайне опасно хлыстовство и по трудно­сти возвращения из него. В отношениях хлыстов к Право­славной Церкви замечается крайнее лицемерие. Считая по­сещение православных храмов и участие в таинствах Пра­вославной Церкви делом безразличным, они, однако, не только не воспрещают, но даже и советуют наружно при­надлежать к Православной Церкви и оказывать усердие в храмах. Поэтому хлысты почти всегда первыми являются на церковные богослужения и вечерние собеседования в церквах; когда на этих собеседованиях священник заводит речь о мерзостях хлыстовства, хлысты первые начинают вздыхать и возмущаться этими мерзостями. Но все это де­лается только для избежания подозрения в принадлежности к секте. На самом же деле хлысты относятся к Церкви не только холодно, но и враждебно, а к ее святыням вообще и к таинствам в частности в последнее время во многих местах относятся кощунственно. Точно так же хлысты иногда заповедуют почитать иереев и весь причт церков­ный любить, потому что они — служители Бога Вышнего. В душе же они питают к ним непримиримую вражду, не­нависть и презрение. Православный народ, по словам хлы­стовских песен, «злой мир», «неверный народ», «злые лю­ди», «тати», «злой князь мира» и т. д. Правительственные лица, это —   «черные враны»,  «звери, и притом кровожадные», «волки злые», «безбожные иудеи», «злые фарисеи» и проч. Считая весь мир, все общество нехлыстов, погрязши­ми в грехах, хлысты всегда чуждаются этого «злого мира», смотрят всегда с какой-то подозрительностью на окружаю­щих их. Пророки хлыстовские всегда побуждают своих по­следователей быть готовыми к отчаянной борьбе с этим злым миром. И послушные ученики ведут брань с «невер­ным народом», не останавливаются ни перед подкупами, ни перед интригами. Указываются следующие внешние признаки, по которым можно опознать хлыстов: 1) народ­ная молва, обстоятельно проверенная, 2) самочинные со­брания по ночам, 3) легкость половых отношений, сопро­вождающихся нередко разрушением семейных уз и нескры­ваемыми прелюбодейными связями, 4) воздержание от мяс­ной пищи и, особенно, свинины, 5) неупотребление спирт­ных напитков, б) особенная любовь к сластям, 7) внешний облик хлыста — истомленное, желто-бледное лицо с туск­лым, почти неподвижным взглядом, гладко причесанная и обильно умащенная маслом голова у мужчин, белый пла­ток на голове у женщин, вкрадчивая, проникнутая при­творным смирением речь, постоянные вздохи, порывистые движения, нервные подергивания тела, своеобразная, как у солдат, походка, 8) присутствие в домах хлыстов картин мистического содержания (напр., укрощение бури на озере Иисусом Христом, картина Страшного суда, рая с птицами и т. п,), 9) небывание на крестинах и на свадьбах, брезг­ливое чувство к акту рождения детей и к самим новорож­денным, 10) почти повсеместное употребление для назва­ний друг друга уменьшительных имен. С конца XIX ст. и, особенно, в последнее десятилетие хлыстовство стало под­падать влиянию рационалистических сект, именно молокан­ства и, особенно, штундизма, а также толстовства, и дро­биться на толки: старое и новое хлыстовство, мормоны, беседники, паниашковцы, телеши, марьяновцы, штундо-хлысты и другие более мелкие нетипичные секты, как-то: дурмановщина в Самарской губ., Еленушкина секта в Псковской губ. и пр.

ХЛЫСТЫ-КИСЕЛЕВЦЫ. Родиной или очагом этой секты был г. Кронштадт, а потом г. Ораниенбаум (Петер­бургской губ.), куда в 1895 г. переселилась из Кронштадта некая мещанка Матрена Ивановна Киселева, именуемая ее последователями «богородицей» Порфирией, «порфирою Ца­ря царей».  Отсюда в короткий промежуток времени новая еретическая язва широко распространилась по всей России, преимущественно благодаря нахальному и кощунственному прикрытию именем светильника нашей Церкви, достойней­шего о. протоиерея кронштадтского собора Иоанна Ильича Сергиева (19 окт. 1829 г.-20 дек. 1908 г.). Доброта и кротость, бескорыстие и страдание ко всем скорбящим, ре­вностное служение Церкви Христовой, щедрая благотвори­тельность, проявление особой помощи Божьей чрез чудес­ные исцеления — были причиной того, что имя о. Иоанна стало известно всем не только грамотным, но и неграмот­ным русским людям. Народ назвал о. Иоанна «молитвенни­ком русской земли», всегда жаждал видеть его в лицо, по­лучить его благословение, присутствовать при совершаемых им богослужениях. Дальность расстояния не составляла препятствия для путешествия в Кронштадт. Портреты о. Иоанна, от художественной работы и фотографий до лу­бочного изделия коробейников, были распродаваемы не только по городам, но и по захолустным селениям, и ре­дко можно найти дом благочестивого и верующего крестья­нина, в котором бы не было портрета «кронштадтского ба­тюшки». Многие, по неразумной ревности, но движимые благоговейным уважением к о. Иоанну, вешали его портре­ты рядом с иконами и возжигали пред ними лампадки. Другие думали, что о. Иоанн возносит Богу иные молит­вы, чем те, которые они слышали в своих приходских церквах, и искали случая приобрести их. Третьи желали иметь на память какую-либо вещь от о. Иоанна — про­сфору, свечу, ладан и т. п. Вот этой-то популярностью о. Иоанна среди простого народа и воспользовались, с од­ной стороны, развратные тунеядцы, обиравшие доверчивых людей (собирая пожертвования по всей России то «на рясу батюшке», то «на карету», то на «вселенскую свечу», то на церковь, которую он строил на родине, то на мона­стырь и т. п.), а с другой стороны — проходимцы с хлы­стовской настроенностью и настоящие хлысты, которые уже в 1902 г. представляли собой правильно организованную секту-шайку. Вожаки ее, привлекая к себе именем досточ­тимого Кронштадтского пастыря его почитателей, во мно­жестве стекавшихся в Кронштадт на богомолье и рассеян­ных по всей России, путем разного рода обманов обирали их, не гнушаясь мошеннически выманивать у иных даже их последние средства. С 1906 г. они усилили пропаганду своего лжеучения путем печати, начав издавать еженедель­ный журнал «Кронштадтский маяк», с приложением много­численных брошюр.   В этих книжках о. Иоанн называется ими «селением Божиим», «жилищем Св. Троицы — Бога Отца, Сына и Святого Духа, Которые в нем почивают»; говорится, что «в батюшке Кронштадтском явился во плоти Бог, он оправдал себя в Духе, показал себя ангелом и в народах проповедан» и т. п. Есть также известия, что эти сектанты на своих собраниях причащаются хлеба и вина из чаши с изображением о. Иоанна, считая это печатью, по которой о. Иоанн, кощунственно признаваемый ими воплотившимся Триипостасным Богом, узнает в день Страшного суда своих последователей и спасет их. Кроме обожествления личности о. Иоанна, эти сектанты боготво­рят вышеупомянутую Матрену (называемую ими Порфирией) Киселеву и пять главных ее сподвижников: крестья­нина Назария Димитриева (называемого сектантами «стар­цем» или «отцом» Назарием), «болящего Матфея», именуе­мого «Псковским», Василия Феодорова Пустошкина и Ми­хаила Иванова Петрова. Матрена (Порфирия) Киселева (умершая 12 нояб. 1905 г.) признается сектантами за «ве­ликую праведницу», имевшую дар пророчества и прозорли­вости, действовавшую по внушению Духа Божия, говорив­шую по благодати Духа Святого на разных языках, потру­дившуюся для Бога более равноапостольных жен, молящу­юся за своих почитателей и обладавшую «божественной» полнотой; она именуется в их сочинениях «госпожей не от мира сего», «дщерью Царя Небесного», «непоколебимым столпом Церкви», «мученицей» и даже «богородицей»; про­славляется сектантами в особых слагаемых в честь нее песнопениях; изображается на иконах, причем иконам этим воздается равное со священными изображениями поклоне­ние; самое место погребения Киселевой (в Ораниенбауме) служит предметом особенного почитания сектантов, остав­шиеся после нее вещи и песок с могилы имеют для них религиозное значение. Крестьянин Назарий Димитриев, именуемый сектантами «отцом» или «старцем» Назарием, почитается ими за Христа, Василий Феодоров Пусто-шкин — за «духа святого», Матфей, именуемый «Псков­ским»,— за архангела Михаила, а все вообще вышеназван­ные пять сподвижников Киселевой признаются за «небожи­телей», «богоносцев», «святых», «столпов Церкви», «спод­вижников Христа», коим при вторичном их пришествии все цари и князи мира сего поклонятся и коим так же, как и Киселевой, подобает воздавать и действительно воз­дается иконное почитание. Вместе с этим, почитая и себя уже святыми и озаренными свыше, киселевцы отвергают спасительное таинство покаяния и указуемый св. Церковью путь благочестия, вне которого невозможно достигнуть спа­сения. Признавая, вопреки слову Божию (Евр. XIII, 4), сожительство законных супругов грехом, они разлучают их друг от друга, поощряя в то же время «духовные супруже­ства», совместные общежития мужчин и женщин, ведущие к распутству. Они распространяют также выдумки о ско­ром Суде Божьем и уверяют, будто им открыты уже и год, и месяц второго пришествия Христова. Прельщая до­верчивый народ этими предсказаниями, ничего общего со Словом Божьим не имеющими (Мф. XXIV, 23 — 27, 30), киселевцы убеждают простодушных распродавать свое иму­щество, а сами, забрав себе их деньги, завлекают обобран­ных ими в свои притоны и держат в рабстве, предаваясь на вымогаемые деньги угождению плоти во всех ее видах, о них же срамно есть и глаголати. В целях более широко­го распространения этого богохульного учения означенные сектанты стремятся связать свое лжеучение с именем по­читаемого в православном народе русском почившего пас­тыря о. Иоанна Сергиева Кронштадтского, называя себя по его имени иоаннитами и тем обманно представляя, будто бы почивший пастырь был сообщником и родоначальником их лжеучения, несмотря на то, что о. Иоанн при жизни своей многократно обличал их ложные притязания на бли­зость к нему, обличал их богохульные суеверия и прокли­нал их вожаков. Пропаганду своего еретического, кощунст­венного и богохульного учения эти сектанты ведут преиму­щественно путем литературным, во множестве распростра­няя среди православного русского народа, чрез особых кни­гонош, разного рода брошюры и сочинения, в коих, выда­вая себя за истинных будто бы последователей Православ­ной Церкви Христовой, дерзают проповедовать от имени сей Церкви свое лжеучение. Вообще, они, сначала вводя тонкую прелесть в души легковерных, затем стремятся от­вести их от заповедей Божьих к следованию своим безум­ным басням, а потом и пророкам, и представляют собой тех еретиков и обманщиков, которые давно изобличены в Слове Божьем (Мф. XXIV, 23-27; 1 Тим. IV, 1-3; Иуд. I, 4, 7-8; Пет. И, 1-3, 13-15). В 1912 г. Св. Си­нод, принимая во внимание угрожающий для мира Церкви характер пропаганды этих сектантов, определил: 1) сектан­тов, так называемых «иоаннитов», впредь именовать в официальных церковных актах и в миссионерской полеми­ке с ними «хлыстами Киселевского толка» или просто «хлыстами-киселевцами», по имени главной основательницы Матрены  (у сектантов —   Порфирии)   Ивановой Киселевой, умершей в 1905 г.; 2) Матрену (Порфирию) Иванову Ки­селеву, Назария Димитриева, Василия Феодорова Пустошкина, Матфея — по прозванию Псковского (умершего) и Михаила Иванова Петрова, коим по преимуществу воздает­ся кощунственное, богохульное и еретическое почитание, объявить основателями и распространителями хлыстовщины Киселевского толка, а Николая Иванова Большакова (умер­шего),'Ивана Артамонова Пономарева, Ксенофонта Виног­радова и Илью Алексеева Алексеева — главными распрост­ранителями лжеучения названной секты; 3) в часовне, где погребена Матрена (Порфирия) Киселева, безрассудно при­нимавшая при жизни божеское поклонение, воспретить всякие церковные молитвословия, как заупокойные, так, тем более, читаемые там разными женщинами акафисты, относимые к ее личности; 4) журнал «Кронштадтский Ма­як» с приложениями к оному и изданные редакцией на­званного журнала, особенно за подписями Н. И. Большако­ва и В. Ф. Пустошкина, брошюры: «Правда о секте иоаннитов», «Как нужно жить, чтобы богатому быть и чисто ходить», «Прошло красное лето, а в саду ничего нет», «Голос истинной свободы», «К свободе призвал нас Гос­подь», «Ключ Разумения», «XX век — о кончине мира и Страшный суд», «Той земли не устоять, где начнут уставы ломать» или «Церковь Христова в опасности», «XX век — отчего разрушались царства», «Еще днем закатится солн­це», «IV Всероссийский миссионерский съезд и современные ревнители православия», «Подражайте в вере Божьей о. Иоанну Кронштадтскому», «Мысли последователей о. Иоанна Кронштадтского», «Наши стражи благочестия», «Суд иоаннитов» и все другие брошюры, проводящие те же взгляды, а равно кощунственный «акафист» И. А. По­номарева предать осуждению, как содержащие в себе и за­щищающие кощунственное, богохульное и еретическое уче­ние секты хлыстов киселевского толка; 5) вменить в обя­занность духовенству, миссионерам и миссионерским уч­реждениям, сверх означенных в определении Св. Синода от 4-11 дек. 1908 г. за № 8814 п. п. 4 и 6 мероприя­тий, в деле вразумления хлыстов Киселевского толка употреблять те меры, которые одобрены Св. Синодом для вра­зумления вообще хлыстов, а в предотвращении распростра­нения учения хлыстов киселевского толка иметь неослаб­ленный надзор за книгоношами этой секты и пресекать всеми законными способами их вредную деятельность и 6) сверх того, обратиться ко всей Российской православной пастве с посланием от имени Св. Синода, в каковом по­слании выяснить гибельность лжеучения хлыстов-киселевцев и призвать к покаянию тех, кто поддался его оболь­стительному влиянию; о чем, во всеобщее известие по ду­ховному ведомству, напечатать в «Церковных Ведомостях».

ХРИСТОВЩИНА. Так называлось согласие беспопов­ского толка, в котором простой мужик представлял лице Христа и принимал поклонение, а 12 других невежд вы­ставляли себя 12 апостолами.

ЧАСОВЕННЫЕ. — См. поповцы, управляемые устав­щиками.

ЧЕРНОБОЛЬЦЫ. Основателями этого согласия поповщинской секты были три простые и почти безграмотные мужика: Иларион, по прозванью «коровьи ножки», Никифор Иларионов и Павел Григорьев. Переселившись в Стародубье с. Ветки, они начали говорить, что: «в стародубских слободах пропала вера и спастись невозможно, пото­му что слобожане живут вблизи еретиков, хохлов и моска­лей, с которыми перемешались и сообщились». В 1775 г. со многими мирянами и иноками, оставив Стародубье, они удалились в принадлежавшее Польше местечко Чернобыль (Киевской губ., Радомысльского у.), которым владел пан Хаткеевич, основали там свою церковь и монастырь и сде­лались известными под именем чернобольцев. Чернобольцы — а) отвергали присягу; б) не поклонялись осьмиконечному кресту, если на нем не было изображения распя­того Спасителя; в) твердо верили в близость кончины ми­ра; г) не молились за Государя и за всю Высочайшую Фа­милию по формам, изданным от Св. Синода; д) приходя­щих к ним с паспортами не принимали и, едва встречали где паспорт, рвали его, говоря, «тут де печать антихри­ста». Из Польши они ушли в Добруджу, на устье Дуная; по прошествии 7 лет австрийский император Иосиф II позволил им переселиться в Австрию. Здесь они заняли уро­чище, известное под названием «Белой Криницы», на Ду­нае, где и смешались с другими старообрядцами и все вместе носили название «Липовань». Имя «чернобольцев» мало-помалу стало исчезать, хотя строгое фанатическое на­строение оставалось у всех липован.

ЧИТАЮЩИХ секта быстрое распространение получила в Ревельском уезде. Учители этой секты свои беседы обыкновенно совершают в сильно натопленных комнатах, температура которых превышает 28 градусов по Реомюру. Среди такой жары молитва обязательно производится в ко­ленопреклоненном положении. Возбужденные жаркой тем­пературой, молящиеся лежат плашмя на полу. Случается, что, вследствие жары и испорченного воздуха, некоторые впадают в обморочное состояние; тогда остальные предают­ся восторгу и с радостью заявляют, что душа этого осла­бевшего до обморока человека достигла блаженства.

ШАЛОПУТЫ. Слово «шалопуты» (т. е. люди шального пути) — название народное, сами же сектанты называют себя «духовными христианами» или «братьями духовной жизни». Шалопуты — те же хлысты, только с некоторыми довольно значительными от них уклонениями. Основателем шалопутства был крестьянин Борисоглебского у., Тамбов­ской губ., Порфирий Катасонов, около 1875 г. объявивший себя «живым Богом» и пользовавшийся большим влиянием на своих последователей. После его смерти, в 1886 г. гла­варем всего шалопутства считался ейский мещанин Р. П. Лихачев, также носивший название «живого Бога». Шалопуты не признают бытия Бога, как ипостаси, как ли­ца. Божество, по их учению, наполняя собой все сущест­вующее, вселяется в некоторых людей или для постоянно­го, или для временного пребывания. Первого удостаиваются немногие и лишь под обязательным условием строгого ис­полнения заповедей, даваемых их начальником, и 40-днев­ного поста. Переселение Божества в плоть человека нача­лось с Моисея, продолжается и поныне. После Моисея бо­жество переселилось в Иисуса Навина, а затем, переселя­ясь то в одну, то в другую плоть, вошло в Иисуса Хри­ста. Он был, по учению сектантов, простой человек. Дева Мария научила его правильно веровать в Бога и благоче­стивой  жизни.   Это   и  значит,   что  Мария  родила   Иисуса Христа. После этого он 40 дней постился, это значит,— распял свою плоть, и тогда уже в него вселилось божество и он воскрес, т. е. сделался праведником. Иисус Христос набрал себе учеников и составил для них заповеди. Мария и Иисус Христос умерли, плоть их истлела, и божество перешло в учеников Иисуса Христа, а после их смерти вселилось в их последователей. Был значительный проме­жуток времени, когда божество оставило мир и не вселя­лось в плоть. Тогда оставшиеся верные собрались вместе, положили на себя усиленный пост, по окончании которого все взошли на гору и своей усиленной молитвой умилости­вили и упросили божество снова сойти на землю. Божест­во вселилось в начальников шалопутской секты. По мне­нию сектантов, всех переселений божества будет 24, что видно из IV гл., 4 ст. Апокалипсиса. При последнем стар­це последует кончина мира, которая будет состоять в пре­кращении зла и господстве добра; последнее тогда уже бу­дет царствовать вечно. К особенностям шалопутской секты относится наименование «богородицами» не только женщин, но и мужчин, ибо, говорят шалопуты, и последние «рож­дают словом», т. е. научением, других людей. Равным об­разом и «христом» может быть не только мужчина, но и женщина, ибо божество одинаково может вселяться как в мужчин, так и в женщин. Шалопуты отвергают таинства: крещение, причащение, брак и священство; отвергают так­же второе пришествие, Страшный суд и воскресение мерт­вых. Не признавая буквальное понимание Евангелия, они упоминаемые в нем события объясняют приточно, иноска­зательно, а все остальное содержание его толкуют в духов­ном смысле. Нравственное их учение выражается в следу­ющих правилах: не есть мясного, не пить водки, жить в чистоте (удалении от супружеского сожития), не произно­сить скверных слов, слушать старшего брата общины, жить в любви и единодушии со всеми верующими, повиноваться мирской власти по правде, собираться на молитву в уста­новленное время. Молитвенные собрания шалопутов бывают двух видов: одни совершаются после обеда каждый воск­ресный день, а другие устраиваются в ночное время. Воск­ресные собрания состоят из чтения избранных мест Нового Завета и из апокрифических повестей. Чтение сопровожда­ется разъяснением и пением. Ночные собрания, или раде­ния, называющиеся у шалопутов «скинией Божией» (Апок. XXI, 3), «апостольской, пророческой литургией» и «тайной вечерью», почитаются ими за самое богоугодное действие.   Помимо  чтений  и  пения,  здесь  бывает исповедь перед старшим и радения. Последние состоят в том, что во время пения некоторые выходят на средину комнаты и, как бы озаренные духом, пророчествуют, предсказывая ко­му-либо из верных его будущее или раскрывая факты из его прошлого. Другие же в это время со слезами на гла­зах ломают руки, кривляются, в конвульсиях падают на землю, что считается наитием «Св. Духа». После собраний для пользующихся почетом бывает ужин, называемый «ве-черью любви». Свального греха у шалопутов, кажется, не бывает. Шалопуты распространены, кроме Тамбовской губ., в станицах Кубанской области и в области Войска Донско­го, в Ставропольской, Полтавской, Екатеринославской, Харьковской, Воронежской, Херсонской, Таврической, Кур­ской губ.; есть они и в Петербургской и др. губ. В по­следнее время шалопутство подпало под сильное влияние штундизма, молоканства и толстовства.

I раздел РАСКОЛЫ, ЕРЕСИ, СЕКТЫ И ПРОЧ. Краткие сведения о существовавших и существующих расколах, ересях, сектах, новейших рационалистических учениях и проч. (В алфавитном порядке их наименований) (ПРИСКИЛЛИАНЕ... - СУББОТНИКИ..)

I раздел РАСКОЛЫ, ЕРЕСИ, СЕКТЫ И ПРОЧ. Краткие сведения о существовавших и существующих расколах, ересях, сектах, новейших рационалистических учениях и проч. (В алфавитном порядке их наименований) (СТРИГОЛЬНИКОВ...-  ШАЛОПУТЫ...)

I раздел РАСКОЛЫ, ЕРЕСИ, СЕКТЫ И ПРОЧ. Краткие сведения о существовавших и существующих расколах, ересях, сектах, новейших рационалистических учениях и проч. (В алфавитном порядке их наименований) (ШВЕДЕНБОРГИАНЕ..- ФОМИТЫ...)