объекты религиозного поклонения образуют центр, организующий внутреннюю структуру религиозного наследия Японии. Четыре само­стоятельные подсистемы, представляющие собой различные аспекты японского религиозного мировоззрения, расположены вокруг этого цен­тра: организация религиозной жизни с точки зрения того, кто совершает поклонение (социальный аспект), где происходит поклонение (простран­ственный аспект), когда происходит поклонение (временной аспект) и как религиозное поклонение воздействует на жизнь отдельных людей (риту­альный аспект). В данной главе мы обратимся к каждой из этих подсистем в отдельности.

 

Сакральная стратификация общества

рассмотрев структуру японского религиозного наследия с точки зрения того, что выступает в ней объектами религиозного поклонения (такими, как ками и будды), мы можем перейти к изучению субъек­тов религиозного поклонения в Японии (т.е. людей, это поклонение совершающих). Темой данного раздела является социальный аспект внутренней структуры японского религиозного комплекса, и речь здесь будет идти не о богах, а о людях. Тот способ, посредством которого индивидуумы, как сами по себе, так и объединенные в группы, приобщаются к религии, представляет собой важный фактор религиозной жизни общества. Понятие «сакральная стратификация общества» охватывает собой то; каким образом формируются и функционируют отдельные социальные ячейки (индивидуумы или группы индивидуумов) в целях сохранения, использования и передачи последующим поколениям религиозного наследия данного общества. Дело в том, что роль индивидуума и социальных групп в религиозной жизни общества меняется от культуры к культуре. В современных западных странах, например в Соединенных Штатах, социальный аспект религиозной жизни представляет собой прежде всего взаимо­отношения между индивидуумом и специально организованной рели­гиозной группой — церковью или синагогой. В современной Японии также существуют подобные взаимоотношения между индивидуумом и специальной религиозной группой людей (например, в «новых религиях»). Но в целом религиозная жизнь Японии представляет собой полную противоположность религиозной жизни современной Америки.    В   течение   последних   двух-трех   веков   формирования японского религиозного наследия роль индивидуума в ней была гораздо менее значительной, чем роль семьи; равным образом мень­шую роль, чем такие обычные социальные единицы, как семья, селение и все государство в целом, играли в ней и специальные религиозные группы (такие, как церковь). Более того, «обычные» социумы сами осознавали себя именно через религиозную жизнь. Основная роль этих социальных групп станет видна нам по мере того, как мы рассмотрим отдельные элементы сакральной стратификации японского общества: индивидуума, семью, селение, государство и специальные религиозные  группы.

Роль индивидуума в религиозной жизни Японии менее значительна, чем в религиозной жизни современного Запада. В Японии люди прини­мают участие в религиозной деятельности в большей степени как члены какой-нибудь группы, а не индивидуально; основными такими группами, особенно начиная с периода Токугава, стали семья и селение. Выход из состава одной из этих групп практически лишает человека возможности участвовать в религиозной жизни. Хорошим примером служит уже рассмотренный нами ритуал трансформации предков. Умерший член семьи становится предком не вследствие своих собственных заслуг, добродетелей или достигнутого им «спасения», но исключительно благодаря ритуалам, совершаемым другими членами семьи (и священниками). Если же похо­ронные и поминальные обряды не отправляются должным образом, то дух умершего не превращается в доброжелательного предка, а обречен бродить по земле и нарушать покой людей. Поэтому в идеале считается, что человек должен иметь потомство, которое могло бы совершить над ним все положенные погребальные обряды, так, чтобы покойный мог одарять свой род покровительством и благодатью. Полнота религиоз­ного существования после смерти, как и при жизни, проистекает из деятельности социальных групп,, а не благодаря индивидуальным заслугам.

То, что на участии группы в религиозной жизни стоит особый акцент, вовсе не означает, что религиозное наследие Японии совсем не отводит места для индивидуальных переживаний; скорее это значит, что религи­озная жизнь организуется и проходит в контексте социальных сообществ. Это легко продемонстрировать на примере дзэн-буддийского идеала просветления, достигаемого путем медитации, который часто совершенно неверно воспринимается на Западе как выражение крайнего индивидуа­лизма. Состояние просветления (или «пробуждения») наступает в индиви­дуальном порядке, но обычно его достигают индивидуумы, пребываю­щие в стенах дзэнского монастыря, т.е. в строго контролируемом сообществе монахов, которым суровый распорядок диктует не только расписание занятий медитацией, но и все остальные мелочи повсе­дневного быта, от пробуждения до отхода ко сну. Индивидуум, поднявшийся до уровня, на котором наступает просветление, дости­гает этого благодаря своим взаимоотношениям с дзэн-буддийским наставником и при помощи высокой степени внутренней сосредото­ченности, обеспеченной всем контекстом жесткой монастырской ор­ганизации.

Краеугольным камнем как японского общества, так и японской религиозной сферы может считаться семья. Любой японец очень остро ощущает себя членом своей семьи, гораздо острее, чем он чувствует собственную индивидуальность. В идеале член японского общества всегда должен ставить интересы семьи выше собственных. Решение о том,какую форму религии следует исповедовать, обычно принималось и принимается семьей, а не отдельным индивидуумом. Местопроживание семьи определяет выбираемое ею синтоистское святилище и местные охранительные ками, которых она будет почитать; новорож­денному члену семьи изначально предопределено, к какому приход­скому буддийскому храму, согласно наследственной традиции, он будет относиться. Синтоистское святилище и буддийский храм явля­ются двумя наиболее важными центрами религиозной жизни за пределами дома, и участие в их деятельности человек принимает прежде всего в качестве члена семьи, а не отдельного индивидуума.

Как мы уже имели случай убедиться, японская семья представляет собой религиозный институт в полном смысле слова: предки выступают в качестве предмета поклонения, глава семьи по мужской линии играет ведущую роль в отправлении религиозных ритуалов, а остальные члены семьи представляют собой религиозную общину. Особые дни, когда отмечают годовщины смерти предков в каждой семье, говорят о том, что у любой семьи есть даже свой собственный религиозный календарь. В доме каждой семьи имеется как минимум один алтарь. Каждая семья представляет собой миниатюрную религиозную секту, о чем свидетельст­вует существование у нее своих собственных объектов поклонения (представленных памятными дощечками предков в буцудане). Как сфор­мулировал это один ученый, «определенный тип психологической безопас­ности, который на Западе можно обнаружить во взаимоотношениях человека с личностным Богом, в Японии можно найти только в отношении человека к собственной семье»⁵.

Социальные взаимоотношения в Японии являются настолько важны­ми, что этика отношений между людьми находит свое выражение именно в них, а не в универсальных принципах. Лучшим примером этого является ситуация в семье. Сильное влияние конфуцианских идей, получившее особое распространение в период Токугава, сформировало в японском обществе идеал сыновней почтительности и преданности, заключающийся в покорности детей своим родителям: родители даровали детям жизнь, и те никогда не смогут вернуть им этот долг. Дети во всем должны уступать воле родителей (даже когда сами уже являются взрослыми). Покорность родителям и почтительное отношение к предкам являются двумя главны­ми добродетелями в японском обществе и религиозной сфере. Со своей стороны родители проявляют по отношению к своим детям благожелатель­ность и оказывают им покровительство. Данная модель социальной гармонии в семье широко используется за ее пределами для установления отношений преданности и благожелательности в местной общине, на рабочем месте и в государстве в целом.

Отдельные семьи участвуют в жизни местной общины, которая в традиционной Японии представляла и представляет собой селение, а в современной урбанистической — небольшой город или район крупного городского центра. Традиционная модель сельской жизни, хотя по большей части и вытесненная жизнью городской, имеет важное значение в рамках нашего исследования, поскольку помогает понять тот жизненный уклад, который оказывает влияние на японское общество и по сей день.

В традиционной сельской Японии несколько занимающихся сельским хозяйством семей составляли небольшую деревенскую общину (или еще более мелкую социальную группу). Традиционная деревня являлась основной ячейкой экономического сотрудничества и религиозного взаимо­действия. В земледельческих общинах главным продуктом, используемым для уплаты налогов и взаиморасчетов, был рис, и его выращивание и работы по возведению ирригационных сооружений требовали суще­ственного объединения усилий. Необходимо было, чтобы все земле­дельцы, проживающие вокруг одного источника воды, пересаживали рассаду риса на поля в одно и то же время и даже договаривались друг с другом с точностью до одного часа, когда вода должна перейти с одного поля на другое. Эти и другие практические вопросы, касаю­щиеся благосостояния общины, решались на общих деревенских собраниях. Объединялись люди также и для устройства деревенских праздников. В зависимости от местности набор праздничных дней менялся, но обычно в него входили такие ежегодные праздники, как Новый год (событие, отмечавшее начало года и призывавшее благо­словение на всех жителей деревни), праздники календарного цикла и местные торжества. Так, например, в некоторых районах Японии существовали сложные обрядовые действия, сопровождавшие высадку рисовой рассады на поля и сбор урожая, эти церемонии открывали собой весенний и осенний ритуальные циклы японской обрядности.

Большинство сельских праздников справлялись жителями деревни самостоятельно, часто без приглашения специального религиозного распо­рядителя. Мужчины, стоявшие во главе наиболее уважаемых семей, по очереди брали на себя ответственность за проведение торжеств, члены остальных наиболее значительных семей в селении играли во время отправления праздничных ритуалов ключевые роли. Во многих деревнях существовал обычай, согласно которому несколько поколений одной семьи должны были прожить в этой деревне, прежде чем ее глава получал право участвовать в общих собраниях, на которых принимались важные реше­ния, и помогать в устройстве деревенских празднеств. В каждой деревне имелись свои собственные обычаи и традиции, устанавливавшие, какие именно праздники следует справлять, когда и кто может принимать в них участие. Часто молодым мужчинам, в качестве знака достижения ими зрелости, отводились специальные роли в публичных праздничных цере­мониях — например, им разрешалось носить по улицам большой деревян­ный алтарь.

Довольно трудно описать какую-то единую модель праздничной деревенской обрядности, поскольку существует огромное разнообразие локальных вариантов. Однако одна универсальная ее черта заключается в том, что никто из деревенских жителей не принимал осознанного «решения» участвовать в празднестве — каждый делал это автоматически, просто благодаря факту своей принадлежности к членам деревенской общины и в соответствии с занимаемым внутри нее общественным положением. Религия не создавала деревень, но превращала деревни в общины, объединяя их жителей для совместного участия в отправлении ритуалов. Даже в крупных городах существуют общины, справляющие ежегодные праздники (особенно Новый год, а также праздники прихода весны и осени) по тому же образцу, как это делается в деревнях. В современной Японии, особенно в период после второй мировой войны, деревенские празднества пришли в упадок, что отчасти было связано с быстрым уменьшением численности сельского населения. Ослабление чувства причастности к местным традиционным праздникам стало одним из факторов, способствовавших притоку верующих в специальные рели­гиозные группы наподобие «новых религий».

Крупнейшей социальной единицей, выступающей субъектом религиоз­ного поклонения, является государство. Подобно семье и деревне, государство осмысляется в первую очередь как социальное и политическое единство, однако в прошлом оно обладало особым религиозным статусом и продолжает носить полурелигиозный характер и в наши дни. Как уже было сказано в предыдущих главах, традиционная японская мифология описывает национальное японское государство в качестве страны, основан­ной ками, во главе которой стоит император, являющийся потомком ками, и которую населяют люди, объединенные культом поклонения этим ками и чувством преданности императору. Иными словами, с древнейших времен понятие «японский народ» означало нечто большее, чем просто население определенной области суши, оно означало общность людей, объединенных единой религиозной обрядностью.

Характерным образчиком этой «национальной религии» является Ве­ликий храм в Исэ, где почитается солнечная богиня (прародительница императорского рода). Этот храм считается самым священным из всех синтоистских святилищ, и со времен средневековья сохранился очень популярный обычай совершать к нему паломничества. Паломники возвращаются домой, унося с собой специальные знаки полученной благодати, а многие семьи ежегодно покупают бумажные талисманы из Исэ, чтобы положить их в свои камиданы (синтоистские алтари).

Другой характерной приметой «национальной религии» является спе­циальный набор ритуалов, ежегодно отправляемых императором на благо всего японского народа. В частности, во время периода сбора урожая император совершает особый благодарственный обряд, лишь после кото­рого может происходить церемония возведения на трон нового императора. В прежние времена народ имел мало возможностей лицезреть особу императора, но и за стенами своего дворца он продолжал совершать положенные ритуалы, однако после второй мировой войны по этому поводу возникли правоведческие проблемы. Здесь следует вспомнить, что, несмотря на обилие разнообразных форм правления в истории Японии, непосредственно император там никогда не правил. Собственно, усиление патриотического духа и возрождение представлений о японском государ­стве как о стране, основанной ками и возглавляемой императором, началось сравнительно недавно, с наступлением эпохи Мэйдзи (1868— 1912), и продолжалось вплоть до окончания второй мировой войны. Тесная связь, существовавшая между государственной поддержкой «нацио­нальной религии» и официальным курсом на усиление националистиче­ских, колониалистических и милитаристских настроений в стране, привед­ших к развязыванию второй мировой войны, стала предметом широких обсуждений в послевоенной Японии. Формально новая послевоенная конституция провозгласила полную свободу вероисповедания; правитель­ственная поддержка, равно как и притеснение государством любой из существующих в Японии религий, была запрещена. Однако предметом острых дебатов до сих пор остается вопрос о том, как именно следует трактовать эти конституционные положения на практике. В частности, остается неразрешенной следующая дилемма: допустимо ли, как с эконо­мической, так и с этической точек зрения, финансирование храма в Исэ и ритуалов, совершаемых императором, из государственной казны? Взаи­моотношения между религиозной практикой и национальной принадлеж­ностью представляют проблему для Японии, как и для многих других современных стран. В сегодняшней Японии уже мало кто буквально воспринимает миф о происхождении императорского рода от ками и о роли императора как духовного вождя всех японцев в ритуалах поклоне­ния ками. Тем не менее часть ученых полагает, что энтузиазм, работоспособность и дух взаимодействия, позволившие японскому народу достичь замечательных экономических успехов, во многом, пусть и не прямо, являются современным отражением древних представлений о сакральном характере японского национального единства.

Такие социальные объединения, как семья, деревня и государство, всегда играли главные роли в японской религиозной жизни, а особые религиозные группы — созданные специально в религиозных целях — имели меньшее значение. Однако некоторые организационные элемен­ты японского религиозного наследия, особенно связанные с буддизмом, можно сравнить с рядом сектантских черт, присущих протестантизму: в рамках буддийских школ существует множество разнообразных направле­ний, например учения Тэндай и Сингон. Однако японская семья представляет свою связь с местным буддийским храмом больше с точки зрения традиционной принадлежности к приходское буддийскому храму, где происходят обряды поминовения усопших, чем с точки зрения принадлежности к той или иной буддийской секте. Чувство связи с такой сектой настолько мало, что многие японцы даже не интересуются, к какой из них принадлежит их местный приходский храм.

Одной из наиболее устойчивых традиционных форм религиозной организации является ассоциация, или клуб (ко), в которую объединяются люди по месту жительства с целью поклонения какому-нибудь божеству, обычно одному из будд — например, Каннон. Иногда в ассоциацию входили все жители деревни, иногда членство в ней считалось делом добровольным. Такие неформальные группы собирались регулярно (обыч­но раз в месяц) в доме у кого-нибудь из своих членов для церемонии поклонения Каннон или другому будде, не обращаясь при этом за помощью к священнослужителям. Некоторые члены ко, используя скром­ные средства своей ассоциации, могли совершать паломничества в регио­нальные религиозные центры для воздания почестей объекту своего поклонения. Такие ассоциации, в силу своего глубоко обывательского характера, являли собой наиболее распространенный вид религиозных групп в традиционной Японии. Некоторые из них продолжают активно действовать и сегодня, но в общем их деятельность, равно как и вся остальная религиозная жизнь традиционной деревни, находится в упадке.

Начиная с XIX в., а особенно в XX в., наиболее важным видом религиозных групп стали объединения приверженцев «новых религий». Для того чтобы стать членом такого объединения, необходимо (по крайней мере, для первого поколения верующих) принять самостоятельное решение о присоединении к учению той или иной «новой религии» — в отличие от традиционных моделей установления религиозной принадлежности, т.е. определяемых местом жительства связей с синтоистским святилищем, почитающим местных ками-охранителей, и наследственной привязанности к местному приходскому буддийскому храму. Отношения между индиви­дуумами «новой религии» больше всего напоминают отношения, существующие на Западе между человеком и церковью. Впрочем, есть и принципиальные отличия: к примеру, член христианской церкви в любой из западных стран обычно не является приверженцем какого-либо другого вероучения, в то время как в Японии член «новой религии» вполне может поддерживать связь и с другими религиозны­ми  группами.

Человек присоединяется к «новой религии» после того, как проника­ется убеждением, обычно на примере своих родственников или соседей, в истинности проповедуемого ею учения или в эффективности предлагаемых ею ритуалов. Часто в своей жизни человек сталкивается с такими проблемами личного характера, как болезнь или плохие взаимоотношения с членами семьи, необходимость разрешения кото­рых побуждает его обратиться к религии. Убедившись, что та или иная «новая религия» обладает достаточным могуществом, чтобы помочь ему во всех его проблемах и удовлетворить все его духовные запросы, такой человек вступает в ряды ее приверженцев. Примкнув к одному из местных отделений, он тем самым присоединяется к религиозному движению, распространенному по всей стране и пред­лагающему всем своим приверженцам японцам (а часто и иностран­цам) одни и те же формы обрядовой практики и принципы жизни. По мере того как деревенские и другие  традиционные формы рели­гиозной жизни приходят в упадок, эти движения, охватывающие всю страну и даже выходящие за ее пределы, наоборот, усиливают свое влияние и привлекают все большее количество сторонников. Однако «новые религии» далеко не всегда вступают в противоречие, тем более в открыто непримиримые отношения, с традиционными формами религиозной жизни; на самом деле часто они объединяются с ними и придают им новые силы. Взаимоотношения между основателем «но­вой религии» и любым из ее членов часто строятся по образцу «отец-сын», согласно которому «сын» (рядовой верующий) должен быть преисполнен благодарности, покорности и почтительности по отно­шению к своему «отцу» (основателю), который в свою очередь одаривает его покровительством и благодатью. Таким образом, мы видим, что старые конфуцианские и семейные ценности получают новую жизнь в рамках «новой религии».

Субъектами религиозной жизни в Японии по традиции являются такие обычные социальные единицы, как семья и деревня, наряду со специаль­ными религиозными группами — неформальными ассоциациями (ко) и государством в целом. В современной, особенно послевоенной, Япо­нии наиболее заметной и успешной формой организации людей в религиозных целях являются объединения «новых религий».

 

Сакральное пространство

в предыдущих разделах мы рассмотрели внутреннюю структуру япон­ского религиозного наследия с точки зрения того, что в нем является объектом поклонения и кто это поклонение совершает; теперь мы перейдем к выяснению вопроса о том, где это поклонение имеет место, или к изучению пространственного аспекта религиозного ми­ровоззрения японцев. Сакральное пространство на Западе прочно ассоциируется с помещениями церквей и синагог, поскольку именно они предназначены для собрания верующих с целью поклонения Богу. В Японии существуют подобные примеры сакрального пространства, связанного с божествами, которые почитаются в здани­ях, выстроенных специально для религиозных целей (например, в синтоистских святилищах или буддийских храмах), но не так строго ограничено пределами культовых построек. Сакральным становится любое пространство, где почитаются предметы поклонения и где люди могут вступить с ними в контакт. Главными участками сакрального пространства в Японии являются домашние, деревенские или другие местные сакральные места, региональные или специальные сакральные места, а также сакральные места общенационального уровня. Все эти участки представляют собой сакральное пространство, специально предназначенное для того, чтобы люди могли вступать там в контакт с предметами своего поклонения. Некоторые из этих участков са­крального пространства приблизительно соответствуют единицам са­кральной стратификации общества, о которых шла речь в предыду­щем разделе. Например, мы говорили, что семья в Японии является основной общественной и религиозной ячейкой, в соответствии с этим дом в Японии является основным участком сакрального про­странства.

Традиционный дом имел сакральный статус в том смысле, что он строился с помощью религиозных ритуалов и постоянно освящался посредством разнообразных обрядов в процессе эксплуатации. Существо­вал специальный ритуал освящения места будущего дома перед началом строительства, так же как и церемония при устройстве несущей крышу балки, завершающей возведение каркаса здания. Священным считались различные части традиционного дома: порог, центральный опорный столб, а также кухня. В этих местах поселялись ками, а некоторые наиболее крупные дома располагали специальными семейными святилищами, сто­явшими на территории вокруг дома. Многие из этих традиционных особенностей утратили ныне свое значение, но даже некоторыми «новыми религиями» поддерживается практика почитания сакрального характера дома. Сакральное пространство дома создавалось не только его ориги­нальной конструкцией, но также и с помощью особой религиозной утвари. В японских домах нередко стояли сразу и камидана (синтои­стский алтарь) и буцудан (буддийский алтарь) Камидана способство­вал укреплению сакрального статуса дома тем, что поселял в нем ка­ми — это могли быть местные ками-охранители, а также ками более отдаленных храмов и даже ками из храма в Исэ. Один из распрост­раненных способов поместить ками в доме заключался в следующем: необходимо было совершить паломничество в одно из синтоистских святилищ и за небольшую плату приобрести там специальный храмо­вый бумажный талисман, на котором стоит печать святилища и который наделен его покровительственной благодатью, этот талисман помещается в доме (иногда в камидана), но обычно с наступлением Нового года его выносят и сжигают, чтобы заменить другим. Буцудан священен дважды, поскольку в нем содержатся и будды и предки, одновременно являющиеся объектами поклонения и подателями бла­годати. Перед буцуданом не только совершаются приношения и другие ритуалы, но также «объявляются» важнейшие события семей­ной жизни, чтобы о них знали предки.

Существуют и другие традиционные стороны домашней жизни, превращающие дом в священное место, к ним относятся и календар­ные праздники, большинство которых отмечается дома. На Новый год перед воротами дома вешалось специальное украшение из веток вечнозеленого растения; сегодня этот ритуал сохранил лишь эстетиче­ское значение, хотя раньше имел сакральный смысл обновления жизни. Дважды в год, на Новый год и в летний праздник помино­вения усопших, -духи семейных предков специально посещают дома своих потомков, поэтому все члены семьи стараются в это время быть дома, благодаря чему вся семья оказывается в сборе, к удовольствию как живых, так и мертвых.

Таким образом, дом строится с помощью ритуалов, содержит в себе объекты семейного поклонения, а также является местом прове­дения частых праздничных торжеств. В гораздо большей степени, чем современные западные дома, японский дом сохранил свое значение участка сакрального пространства; с его помощью семья входит в контакт с ками, буддами и предками. Такое важное священное значение японский дом получил отнюдь: не в качестве места, полно­стью изолированного от остального мира; скорее сакральное пространство всего мира находит в доме свое завершение и наиболее яркое  выражение.

В любой части Японии за пределами домов имеется множество других участков сакрального пространства. В традиционной деревне двумя такими ключевыми местами являются синтоистское святилище, где почитают­ся ками-охранители данной местности, и приходский буддийский храм. В небольших деревнях охранительное святилище может быть • единственным, в то время как в крупных селениях их бывает несколь­ко, каждое со своим районом влияния и со своими прихожанами. По традиции, семьи посещали такие святилища во время ежегодных праздников с целью вступить в более близкий контакт с местными охранительными ками; часто существовал обычай уносить после этого домой отпечатанный бумажный талисман этого святилища в качестве физически ощутимого символа благодати покровительствующих ками. Этот обычай показывает, что святилище ками-охранителей является специальным участком сакрального пространства в селении, способ­ным «поддерживать» святость домов, расположенных на его террито­рии, путем прямых контактов с верующими и распространения среди них храмовых талисманов. Семьи посещают это святилище также и в решающие минуты своей жизни, например при первом выносе ребенка из дому — в этом случае он приносится в святилище и поручается покровительству и заботе ками-охранителей.

Приходский буддийский храм обладает двойным сакральным статусом, поскольку он, подобно домашнему буцудану, также посвящен буддам и предкам. Главенствующее место на алтаре такого храма занимают буддийские статуи: перед ними проходят официальные церемонии, к ним время от времени для поклонения приходят и отдельные люди. Однако, с точки зрения простого народа, своим священным характером приходский храм обязан в первую очередь присутствию в нем семейных предков, чей пепел, собранный после обряда кремации, хранится в этом храме. Обыкновенно погребальные службы проходят в приходском храме, и здесь же устраиваются официальные церемонии поминовения, в то время как более простые и менее официальные обряды верующие совершают у себя дома. Начиная с эпохи Токугава неподалеку от приходских храмов стали располагаться «кладбища», бывшие на самом деле местом установки памятных камней в честь умерших предков, а не местом реального захоронения тел. Раз в году или чаще члены семьи посещают эти памятные камни, иногда принося с собой цветы или благовония. Приходские кладбища бывают переполнены людьми во время летнего праздника поминовения усопших, каждый японец, если только у него есть такая возможность, старается непременно посетить в этот день памятные камни своих предков, даже если для этого ему придется проехать не одну сотню миль. Две наиболее горячие поры на япон-ских автомобильных, железнодорожных и воздушных линиях прихо­дятся на Новый год и на конец лета, когда наступает праздник поминовения усопших предков. В это время люди покидают большие города и съезжаются в свои родные деревни.

Приходский буддийский храм представляет собой участок сакрального пространства несколько иного рода, чем святилище ками-охранителей. Он более тесно соотно­сится с благодатью, проистекаю­щей от предков (т.е. с социаль­ными связями), которой они осе­няют семьи, имеющие наследст­венное отношение к данному хра­му, охранительные святилища бо­лее непосредственно соотносятся с ками данной местности (те. с территориальными связями), ока­зывающими покровительство до­мам, расположенным в ее грани­цах Впрочем, и приходский храм, и охранительное святилище сходны друг с другом в своих взаимоотношениях с домом: в обоих случаях сакральное пространст­во, ограниченное домом, и сам сакральный статус дома поддержива­ются и усиливаются могуществом или святостью сакрального про­странства, расположенного за его пределами. Синтоистское святилище осуществляет это за счет ежегодного освящения дома присутствием охранительных ками. Приходский храм способствует освящению до­машних памятных дощечек сразу двумя способами: посредством похо­ронных церемоний он превращает умерших родственников в благо­датных предков, а укрывая пепел, оставшийся после кремации тел, и совершая поминальные ритуалы в их честь, он поддерживает непре­рывный поток благодати, исходящей от предков.

Подобно тому как традиционный дом определяет границы своего собственного сакрального пространства, традиционная деревня также делает сакральной занимаемую ею территорию. В каждой деревне имеются свои пограничные божества, стоящие у главного входа в нее, чье предназначение заключается в освящении деревни и противостоя­нии всем пытающимся проникнуть в нее злым силам, жителей деревни, отправляющихся в паломничество, провожают и встречают на этом священном деревенском пороге. В традиционной деревне имеются и другие участки сакрального пространства, например не­большие храмы, посвященные особым буддам, и небольшие святили­ща для конкретных ками. Помимо этого в окрестностях деревни могут находиться небольшой водопад, холм или дерево, бывшие, согласно местным легендам, местом явления ками или буддийского божества и, следовательно, тоже относящиеся к сакральному пространству. Терри­тория каждой деревни имеет свое собственное расположение всех этих различных участков сакрального пространства. Со сменой традиций и облика современной деревни многие из былых верований и представ­лений исчезли, однако до сих пор в Японии существует большое количество священных мест, даже в крупных современных городах. Невозможно пройтись по окраинным улочкам Токио, чтобы не миновать множества небольших храмов и святилищ. Большинство горожан, захваченных ежедневной суетой, спешат мимо этих мест поклонения, и все же наличие в них свежих приношений указывает на то, что у них остались почитатели. А более крупные храмы и святилища в главных городах страны по таким случаям, как Новый год, всегда бывают переполнены.

Участки сакрального пространства встречаются и за пределами как домов, так и деревень (или городских окрестностей) — в священных местах регионального или специального значения. Часть из них представ­ляет собой более крупные аналоги местных синтоистских святилищ и буддийских храмов, обладающих особыми видами могущества и дарующих особые виды покровительства. К примеру, крупные синтоистские святи­лища и буддийские храмы, расположенные на морском побережье, могут «специализироваться» на молениях, испрашивающих удачи рыбакам, на оказании покровительства всем плавающим по волнам, а также на совершении заупокойных церемоний по всем утонувшим в море. Какое-нибудь большое святилище или храм могут иметь известность в качестве подателей особого вида благословения, и люди, поодиночке или целыми группами, могут посещать его с целью это благословение получить. Несколько священных гор являются знаменитыми местами совершения поминальных ритуалов в честь предков (духи предков могут поминаться во множестве священных мест); семьи, живущие вокруг такой горы на территории площадью в несколько сот квадрат­ных миль, съезжаются к ней, порой беря с собой некоторое количе­ство пепла, оставшегося от тела предка, или принадлежавшую ему вещь, чтобы использовать их в поминальной церемонии.

Некоторые священные центры считаются одновременно регио­нальными и национальными. Например, главные центры буддийских сект часто наделяются специальными качествами по целому ряду причин, здесь жили и трудились основатели сект (святые), эти места обладают богатой историей и многочисленными местными традиция­ми, и именно там японские семьи наиболее охотно совершают обряды поминовения своих предков. Поездка к такому центру дает возмож­ность приобщиться не только к благодати предков, но также и к могуществу жившего там святого и ко всем остальным местным традициям. Вследствие этого такие центры являются популярными местами паломничеств, особенно среди членов тех семей, чей приход­ский храм принадлежит к данной секте; семьи или целые группы семей приезжают в этот центр, останавливаются в храмовых зданиях и посещают специальные службы, посвященные памяти предков (возможно, участвуя и в других обрядах поклонения). В определенном смысле поминовение предков, совершенное в центральном храме какой-либо секты, может считаться уровнем выше, чем такая же церемония, проведенная в местном приходском храме или дома. Именно поэтому такой храм можно считать национальным центром, хотя он же может быть центром регионального значения, если жители окружающих его районов съезжаются к нему, чтобы вступить в контакт с объектами поклонения, известными из местных легенд. (Центр одной из «новых религий» представляет собой другой пример сложного сакрального пространства: это тоже место паломничества со всех концов страны, и в этом смысле оно также может считаться «национальным» центром, однако паломничества, совершаемого толь­ко приверженцами этой религии.)

На высшем уровне религиозной организации пространства свя­щенной становится сама земля Японских островов. Мы уже знаем, что Япония как национальное и политическое единство представляет собой священное общество людей, теперь же мы рассмотрим Японию как территорию в прямом смысле слова. С древнейших времен существует мифологическое предание, повествующее о том, что Япон­ские острова были созданы ками, и разнообразные традиции, связан­ные с участками сакрального пространства, освященного присутствием ками, являются местными вариациями этого общенационального ми­фа, согласно которому Япония предстает как «земляками». Сотни священных гор Японии, начиная с величественной Фудзиямы и заканчивая имеющим местное значение холмом в окрестностях какой-нибудь деревушки, являются примером земли, наполненной присут­ствием ками. Наличие в Японии многочисленных будд говорит о дальнейшем развитии этих же представлений, поскольку народное сознание не знает будд, «импортированных» в страну чужеродной культурой, но только будд, появившихся на конкретных участках японской территории для блага живущих там людей.

Традиционно наиболее священным местом в Японии, имеющим значение национального центра, является Великий храм в Исэ, освя­щенный присутствием солнечной богини Аматэрасу, прародительни­цы императорского рода. Со времен средневековья жители Японии совершают паломничества к этому храму, чтобы приобщиться к божеству, основавшему нацию. В течение последнего столетия, за время которого Япония превратилась в более централизованное национальное государство, особое значение приобрели еще не­сколько святилищ, связанных с императорским домом и его боже­ственными  предками,   создавшими Японию.

Другим ключевым храмом, ставшим предметом острых дискуссий, развернувшихся по поводу статьи в японской конституции о «националь­ных» храмах, является храм Ясукуни. В течение последнего столетия это токийское святилище стало центральным местом упокоения душ солдат и матросов, погибших при исполнении своих служебных обязанностей. Одно из духовных преимуществ, достающееся на долю всех поминаемых в этом храме, заключается в том, что, поскольку они погибли, выказы­вая свою преданность императору и нации, их души после смерти вступают в прямое общение с душой последнего покойного импера­тора. Такой прямой контакт с предками императорского рода недос­тупен больше никому в японском обществе. Каковы бы ни были расхождения по вопросу о государственном финансировании синто­изма и связанных с этим возможностей возрождения милитаристского духа, очевидно, что храм Ясукуни является одним из главных приме­ров «государственного» сакрального пространства.

Участки сакрального пространства представляют собой и террито­рии городов Киото и Нара, двух прежних столиц Японии, поскольку эти  места  были  ареной  важнейших  событий  японской  истории.   Вобеих столицах имеется большое количество крупных святилищ и храмов, и обе они являются популярнейшими центрами паломниче­ства и туризма. Многие из этих храмов и святилищ занесены в разряд «национальных сокровищ», или «важных культурных ценностей», по причине их исторической значимости, и на поддержание и восстанов­ление их зданий (но не ритуалов) выделяются средства из государст­венной казны. Даже если японцы, посещающие эти бывшие столи­цы, — отдельные люди, семьи или привезенные в экскурсионном автобусе школьники, — сами не участвуют там в ритуальных церемо­ниях, они все равно вступают в контакт с духовным и культурным наследием своей страны, благодаря чему эти столицы становятся частью национального сакрального пространства. Киото и Нара явля­ются наиболее наглядными его образцами, но храмы и святилища, обладающие статусом «национальных сокровищ», имеются и за их пределами, и они также становятся частью традиции, организующей религиозное  пространство  общенационального  уровня.

Пространственная организация религиозной жизни в Японии прини­мает самые разнообразные формы, от сакрального пространства в пределах домов и деревень до с участков, имеющих региональное и национальное значение. Такая ситуация в корне отличается от пространственной организации религиозной жизни на Западе, где вся ритуальная деятель­ность практически ограничивается стенами культовых зданий. По причине столь широкого насыщения территории Японии сакральными участками возникает закономерный вопрос: не является ли вся японская земля областью сакрального? Было бы преувеличением ответить на этот вопрос положительно, но все же, в отличие от ситуации в современных западных странах, ритуальная организация пространства в Японии определена гораздо менее жестко и принимает более разнообразные формы. Жизнь в прямой связи с этими участками сакрального пространства — начиная от местных святилищ в домах и деревнях и заканчивая крупными религи­озными центрами регионального и национального масштаба — помогает японцам ощутить пространственную связь с миром, или, иными словами, почувствовать себя частью мира, наполненного сакральным пространством.

 

Сакральное время

временная организация религиозной жизни представляет собой расстановку сакральных событий во времени через регулярные интер­ваты, обычно через годовые. Каждая религия обладает своего рода календарем и следует ему для воплощения во времени тех высших идеалов, которые она выдвигает. При разыгрывании этих идеальных моделей не только сохраняется и прославляется их смысловое содер­жание, но также отдельные люди и целые общины получают возмож­ность «реализовать» это содержание в своей жизни. Путем приобще­ния к ритму ежегодных празднеств жизнь отдельного человека регу­лируется и наполняется собственным, полным высшего значения ритмом. Временной аспект религиозного мышления и отражает этот процесс организации религиозных событий, касающихся всех членов общины, в ежегодно повторяющуюся последовательность, так, чтобы участие людей в этих событиях строилось в соответствии с их религиозными идеалами.В монотеистических религиях, например в христианстве, церков­ный, или литургический, год строится вокруг ритуалов поклонения единому Богу. В христианских храмах, где главное место среди богослужений отводится литургии. Например в римской католической церкви или епископальной церкви США порядок проведения служб печатается в специальных сборниках (служебнике римской католиче­ской церкви или книге общих молитв протестантской епископальной церкви) и строго выдерживается во время отправления регулярных церемоний богослужения (американские христиане также еще участву­ют в широко популярных праздниках религиозного и полурелигиозного характера наподобие Дня поминовения усопших и Дня благода­рения, но эти праздники обычно не связываются в массовом созна­нии с событиями церковного года).

Временной аспект внутренней структуры японского религиозного наследия тесно связан с предметами религиозного поклонения, осо­бенно с ками и предками. Однако ежегодное распределение событий японской религиозной жизни в двух моментах являет собой полную противоположность литургическому году христианства: во-первых, японский религиозный год не определяется только одной религией, но регулируется сразу несколькими религиозными традициями; во-вторых, японский религиозный год гораздо менее жестко регламенти­рован, будучи связанным сезонными изменениями и больше справляясь с местными обычаями и устными преданиями, чем с единым литургическим сборником. В японском языке существует общий термин нэндзю гёдзи, или «ежегодные религиозные праздники», которым обозначаются ритуальные церемонии и другие действия, ежегодно совершаемые жителями определенного района в одни и те же дни. В традиционной Японии они выделяются в череде остальных дней особым типом поведения людей, например запретом на прове­дение работ (поскольку для участия в праздничных церемониях необходимо соблюдать ритуальную чистоту). В ежегодных событиях, отмечаемых в традиционной Японии, могли участвовать каждый житель и каждая семья в деревне. Любая деревня или любой район имели свои собственные праздничные даты и варианты обрядности (к примеру, жители прибрежных районов справляли ежегодный портовый праздник), но многие религиозные события годового цикла носили всеяпонский характер. Часть из них в виде религиозных праздников сохранились и сегодня; другие превратились просто в дни всеобщего отдыха и приготов­ления специальных видов пищи.

Перед тем как переходить к непосредственному описанию праздников, необходимо кратко остановиться на некоторых основных принципах счета времени в Японии, поскольку там традиционно существуют три типа календарей, которые могут использоваться при установлении точной даты того или иного праздника. Известный большинству жителей западных стран солнечный календарь, состоящий из 365 дней и двенадцати месяцев (григорианский календарь, фиксирующий также високосные года), попал в Японию уже в современный период и сейчас используется для определения многих ежегодных праздников. Например, Новый год по солнечному календарю приходится на 1 января. Вторым типом кален­даря, известного в Японии, является календарь лунный, построенный на 28-дневных лунных циклах. В соответствии с ним одни праздники справляются в первый день лунного месяца (в новолуние), другие — на  пятнадцатый день   (в  полнолуние).   Год   по  лунному  календарю начинается первым месяцем из двадцати восьми дней, наступающим после зимнего солнцестояния. Например, одно особое празднование Нового года традиционно приходилось на первое полнолуние после зимнего солнцестояния (подобно тому как дата празднования Пасхи в христианских странах ежегодно меняется в зависимости от лунного календаря). Праздничные даты, отмечаемые в Японии в соответствии с этим типом календаря, не совпадают с датами солнечного календаря.

Третьим типом календаря в Японии является китайский календарь, заимствованный японцами так давно, что уже стал органичной частью японской культуры. Китайский календарь представляет собой сочетание двух взаимозависимых циклов: десяти небесных «стволов» и двенадцати земных «ветвей», формирующих повторяющийся цикл из шестидесяти единиц. Такими единицами обычно становились дни, каждый из которых характеризовался пересечением одного из «стволов» с одной из «ветвей» в пределах 60-дневного цикла. Этот календарь используется для опреде­ления дат некоторых праздников и, кроме того, может служить указателем счастливых и несчастливых дней вообще и в персональном гороскопе каждого человека в частности (новые китайские календари печатаются в Японии каждый год и хорошо раскупаются: люди узнают из них даты проведения праздников, счастливые дни этого года и благоприятные моменты собственной судьбы).

Число религиозных событий, отмечаемых в Японии ежегодно, настоль­ко велико, что нет никакой возможности упомянуть здесь каждое из них. Для регистрации всех особенностей годового праздничного цикла всего лишь одного региона японским фольклористам приходится исписывать несколько объемистых томов. В нашем кратком обзоре мы затронем лишь самые основные события, ежегодно отмечаемые по всей Японии, приведем их названия, даты празднования и общее значение. Начнем с праздника встречи Нового года, а затем перейдем к остальным главным событиям, отмечаемым в течение года.

Новый год является одним из наиболее важных и широко справляемых праздников в Японии. Как и в других культурах, он отмечает время завершения одного годового цикла и начала следующего, но в Японии само празднование длится несколько недель. Приготовления к нему начинаются еще в конце декабря, когда люди приступают к генеральной уборке своих домов, которые необходимо очистить и подготовить к приходу предков; также в конце декабря во всех синтоистских святилищах проводится обряд Великого очищения, предназначенный для избавления людей от всей нечистоты и скверны, накопившейся за последние полгода. Сам приход Нового года очень важен и для дома, и для святилищ и храмов. После окончания уборки в доме к его воротам может быть привязана сосновая ветка, а над входом в дом натянута веревка из рисовой соломы. Оба этих действия указывают на обновленный и одновременно сакральный характер отмеченных частей дома. В самом доме в дополнение к имеющимся в нем алтарям (камидана и буцудану) устанавливается еще один специальный алтарь. В сельской местности он иногда считается местом почитания ками, покровительствующих произрастанию риса; по­всеместно же он используется для того, чтобы воздавать на нем почести предкам.

Свой первый в наступившем году визит в святилище или храм японцы совершают в новогоднюю ночь или утром первого дня, что считается счастливым началом нового года. Огромные толпы людей заполняют в это время святилища и храмы; верующие совершают небольшие денежные приношения и произносят молитвы, обращаясь к богам с просьбой о ниспослании им в новом году благодати. Помимо этого здесь же можно за небольшую плату купить счастливый билетик, который предсказывает удачу или дает совет, как избежать несчастья. Кроме того, можно сменить хранящийся дома бумажный талисман этого святилища с благословениями местных ками: верующие приносят старые талисма­ны в святилище, где разрывают или сжигают их, и приобретают новые. Согласно традиционным верованиям, старый талисман весь прошлый год впитывал в себя несчастья и болезни, защищая таким образом от них семью; теперь его силы исчерпаны и старый талисман необходимо заменить новым. Существует и еще один праздник, под названием Малый Новый год, дата проведения которого приходится на первое полнолуние нового года (обычно в один из дней около 15 января). Хотя Малый Новый год справляется как самостоятельное торжество, он входит в комплекс новогодних празднеств. Его кульми­нацией является зажигание ночного костра, в некоторых областях именно в это время сжигаются старые храмовые талисманы. Общее символическое значение этого костра заключается в приветствии и восхвалении ками риса, а также в испрашивании у них плодородия и изобилия в наступающем году.

Значение всех этих новогодних торжеств почти столь же широко, как и значение всего религиозного наследия Японии. Они способствуют замене ритуальной нечистоты чистотой. Они также являются средством, при помощи которого люди открывают новый этап гармоничного соче­тания своих дел с началом очередного природного цикла. Люди очищают свои дома и совершают специальные приветственные церемонии в честь предков, они посещают святилища и храмы, чтобы войти в более тесный контакт с ками и буддами и начать новый год, заручившись святостью и могуществом богов. Все эти религиозные верования и обряды показы­вают, какое важное значение в жизни людей имеет Новый год, служащий прекрасным началом для совмещения человеческого времени с временем сакральным.

Следующее ежегодное событие, к которому мы обратимся, носит название Праздника смены сезонов. Он отмечается 3 февраля и считается последним днем уходящей зимы и началом весны. Это еще один день в году, который можно использовать для очищения от скверны и нечистоты. Этот праздник оказался связан с обрядом бросания соевых бобов. Когда его отмечают дома, то соевые бобы сначала выбрасывают из дома за порог для изгнания злых сил, а затем бросают снаружи в дом — для привлечения в дом удачи. В наши дни этот по-прежнему популярный праздник обычно отмечают в святилищах и храмах; когда в толпу верующих начинают кидать соевые бобы, дети стараются разыскать их и поднять, так как считается, что они принесут удачу в этом году. Это ежегодное событие служит еще одним средством помимо Нового года, при помощи которого можно отметить природные изменения, очи­ститься от скверны и обратиться с просьбой о даровании удачи.

Праздник кукол, справляемый 3 марта, является еще одним ежегодным торжеством, соответствующим второму из пяти праздников, распорядок которых в древности был заимствован из Китая и впоследствии полностью адаптирован японской культурой. Китайцы располагали свои праздники следующим образом: первым был Новый год, вторым — третий день третьего месяца (Праздник кукол), затем — пятый день пятого месяца (Праздник мальчиков), далее седьмой день седьмого месяца (Праздник звезд) и, наконец, девятый день девятого месяца (Празд­ник хризантем). Ритуал празднования Нового года в Японии столь сложен, что вся обрядовая церемония занимает не­сколько дней, поэтому китайский образец сегодня почти полностью забыт. Праздник кукол в настоящее время превратился в праздник для девочек, которые готовят к этому дню целую домашнюю выставку тщательно разукрашенных кукол. Сегодня он стал днем отдыха для девочек (и временем напряженной работы для крупных универмагов, торгующих очень дорогими куклами), но в прежние времена этот день был связан с обрядом обтирания тела бумажными куклами, которые вслед за этим выбрасывались в ручей для снятия с человека всякой нечистоты. Таким образом, если когда-то Праздник кукол был связан с ритуалами очищения, то сегодня он превратился просто в день отдыха и веселья.

Праздник весны, посвященный местным ками-охранителям, справ­ляется в соответствии с китайским календарем в день, близкий к дню весеннего равноденствия, наступающего в марте. Люди, живущие на территории, охраняемой данными ками, посещают в этот день их святилища, совершают приношения и молят их о ниспослании бла­годати. Этот ежегодный праздник отражает стремление заручиться покровительством местных ками, но в то же самое время он отмеча­ется в соответствии с порядком чередования природных явлений, благодаря чему люди, ками, дома и святилища включаются в единый природный   ритм.

День весеннего равноденствия связан с буддизмом и с культом предков. Японский термин «хиган», означающий «равноденствие», переводится также еще и как «тот, другой берег», напоминая тем самым сразу и о смерти, и о буддийском идеале нирваны, или просветлении. Согласно обычаю, в это время люди приезжают в свои родные города и селения, чтобы почтить семейных предков приноше­ниями и посещением мемориальных камней, установленных на клад­бище. Это ежегодное событие стоит в ряду других, сконцентрирован­ных вокруг благодати, исходящей от предков.

Праздник цветов, отмечаемый 8 апреля, издавна ассоциируется в Японии с самыми различными ритуалами. Он повсеместно почитается как день, когда ками, населяющие горные вершины, спускаются с них вниз, заходят на рисовые поля и становятся рисовыми ками, которые способствуют созреванию урожая и снова возвращаются в горы с наступлением осени. Раньше в этот день люди поднимались в горы и приносили оттуда цветы, украшая ими дом или оставляя их на рисовых полях, что символизировало перемещение ками (которые также ассоциировались в этих обрядах с духами предков). Японцы до сих пор отмечают этот день, устраивая пикники на склонах близле­жащих гор и холмов и собирая там полевые цветы. Этот праздник символизирует приход весны и прославляет щедрость природы, кото­рая в данном случае ассоциируется одновременно и с местными ками, и с благодатью, исходящей от предков. 8 апреля также отмечается японцами как день рождения исторического Будды, и в этот день в буддийских храмах совершается особый ритуал, во время которого небольшая статуя Будды-младенца поливается сладким чаем.

Праздник мальчиков, приходящийся на 5 мая, является третьим в ряду пяти китайских празднеств. Древний смысл этого летнего праздника заключался, по-видимому, в удалении от дома злых духов при помощи кукол, одетых солдатами и выставленных перед воротами. Позже это событие превратилось в повод отметить взросление и силу мальчиков, готовивших к этому дню домашнюю выставку миниатюрных солдатиков. Как и Праздник кукол 3 марта, Праздник мальчиков превратился главным образом в день отдыха для детей, и стоимость солдатиков, необходимых для домашней выставки, может быть столь же высокой, как и стоимость кукол, которых дарят девочкам в марте. Отличительной особенностью Праздника мальчиков является длинный матерчатый флаг в форме карпа, который выставляется перед домом на длинном шесте. Карп считается символом силы и жизнеспособности, и родители вывешивают эти вым­пелы для того, чтобы прославить силу своих маленьких сыновей и поощрить ее рост.

Праздник Великого очищения приходится на 30 июня, месяц, полный других обрядов, подчеркивающих сохранение ритуальной чистоты. Вели­кое очищение проходит в синтоистских святилищах местных ками-охранителей, и целью его является удаление всей скверны, накопленной людьми, проживающими на территории данного святилища, с Нового года. Иногда люди приносят с собой в храм маленькие бумажные фигурки, предварительно обтерев ими свои тела и тем самым символи­чески передав куклам свою нечистоту; куклы оставляются в святилище и затем уничтожаются синтоистскими священнослужителями. Этот ритуал Великого очищения выступает в качестве пары другой подобной церемо­нии, совершаемой в конце года (в ряду прочих приготовлений к Новому году), — обе они служат целям периодического ритуального очищения жизни и приведения ее в гармонию со священным характером ками вообще и с местными ками-охранителями в частности.

Еще одно событие в ряду пяти китайских праздничных дней — Праздник звезд, отмечаемый 7 июля. Своим названием он обязан легенде, согласно которой некая ткачиха и ее возлюбленный были превращены в звезды и получили возможность встречаться всего один раз в году — в день этого праздника. По традиции, японцы отмечают его установкой бамбуковых шестов с привязанными к ним листками цветной бумаги, на которых записаны стихи, сложенные в честь встречи двух звезд-влюбленных. В этот день среди прочих молений возносятся просьбы о даровании большего мастерства в каллиграфии и других искусствах. В настоящее время в ряде крупных японских городов Праздник звезд превратился в главное коммерческое мероприятие года, когда затейливым убранством одеваются целые городские кварталы. В этот день крупные магазины соревнуются друг с другом в создании самых больших и нарядных праздничных украшений прямо на тротуаре перед своими витринами. Этот праздник, подобно другим, считается скорее днем отдыха и развлечений, чем событием религиозной жизни.

День поминовения усопших, отмечаемый в середине июля (или ближе к концу лета), считается событием буддийского календаря, однако он также напрямую связан с культом предков. В этот день души предков приглашаются домой с помощью особых приношений. Члены семьи посещают мемориальные камни своих предков, чистят и убирают их, часто поливая мемориальный камень водой. В это время года семья может также за плату пригласить к себе в дом буддийского священника, чтобы тот прочитал перед буцуданом какой-нибудь буддийский текст. Жители деревни или городского квартала могут устраивать общие танцы под аккомпанемент небольшой группы музыкантов, выражая таким обра­зом, приветствие душам предков от лица всей общины. В прежние времена существовал красочный обычай встречать и провожать души предков, устанавливая за воротами дома несколько светильников. Значение Дня поминовения усопших гораздо более велико, чем это может показаться из нашего краткого описания, — с точки зрения его места в общем цикле ежегодных ритуальных событий достаточно сказать, что по важности он сопоставим с Новым годом, поскольку предоставляет людям наиболее полную возможность почтить своих семейных предков.

Праздник хризантем приходится на 9 сентября. Согласно китайскому календарю, это благоприятный момент года, ознаменованный наступлени­ем девятого дня девятого месяца; в настоящее время этот праздник заключается главным образом в выставлении на всеобщее обозрение специально выращенных хризантем.

Праздник начала осени, посвященный местным ками-охранителям, является двойником Праздника начала весны. Праздник осени прихо­дится, согласно указаниям китайского календаря, на один из дней, близких к дню осеннего равноденствия, наступающего в сентябре. Обрядовая сторона этого праздника зеркально отражает ритуалы Праздника весны; люди одного района, находящегося под покрови­тельством определенных ками, посещают посвященное им святилище, где совершают небольшие приношения и возносят молитвы. Празд­ник осени еще раз предоставляет возможность обратиться с просьбой о покровительстве к местным ками и восстановить гармоничные отношения между природой и человеком, его домом и святилищем. Весь осенний период также наполнен многочисленными ритуалами, отмечающими сбор урожая с рисовых полей и представляющими собой нечто вроде благодарственных церемоний. Праздник сбора урожая проводится в соответствии с лунным календарем, однако дата его проведения значительно колеблется по стране в зависимости от климатических и географических условий, влияющих на созревание риса, — от августа на юге до ноября на севере. Согласно традицион­ным поверьям, считается, что именно в это время ками рисовых полей возвращаются в горы, снова превращаясь в горных ками; таким образом, своего функционального двойника обретает и Праздник цветов, отмечаемый 8 апреля.

Осенний хиган, или осеннее равноденствие, справляется в течение всей недели, на которую приходится данное событие. В это время, как и во время весеннего равноденствия, люди снова посещают семейные мемориальные камни и воздают почести своим предкам. Значение осеннего хигана, как и весеннего, состоит в почитании предков и получении исходящей от них благодати.

Декабрь завершает годовой цикл приготовлениями к празднованию Нового года, заключающимися, как уже было сказано, в проведении ритуала Великого очищения, удаляющего с людей всю скверну и нечи­стоту, накопившуюся к концу года после очередного подобного очищения, совершенного 30 июня. На этом годовой цикл важнейших религиозных событий завершается⁶.

Временная организация религиозной жизни в Японии определяет фиксированную последовательность ритуальных действ и празднеств, повторяющуюся из года в год. Сила повторений в религиозной сфере заключается в том, что они усиливают действенность той идеальной модели сакрального, которую они имитируют. Точно так же, как литургический год римской католической или епископальной церкви ежегодно протекает по одному и тому же ритуальному образцу, способ­ствующему нисхождению божественного могущества, циклический ритм ежегодных религиозных событий в Японии поддерживает поток благодати, проистекающей от ками, будд и предков. Значение главных ритуальных циклов подчеркивается двойным повторением их ритуалов в течение года. Главные обряды очищения проводятся в самом конце и в середине года. Предки по особому домашнему ритуалу почитаются на Новый год и в летний День поминовения усопших; особые формы поклонения достаются им и во время празднеств весеннего и осеннего равноденствий. Специ­альные посещения местных ками-охранителей происходят весной и осе­нью. Земледельческие обряды весенней и осенней поры символизируют ритуалами высадки на поля рисовой рассады и сбора урожая встречу горных ками и проводы ками рисовых полей. Временная организация религиозной жизни Японии выстраивает ритуальные события в регулярно повторяющуюся последовательность, благодаря чему историческое время получает возможность соотноситься с сакральным.

Религиозный идеал — жизнь в тесном взаимодействии с ками, буддами и предками — осуществляется людьми, следующими этим ежегодным ритуалам. Совокупность ритуальных событий годового цикла организует временной аспект японского религиозного мировоззрения, в соответствии с которым люди могут устраивать свои жизни, пребывая в полной уверенности относительно достающихся на их долю благодати и могущества.

 

Сакральная организация человеческой жизни

ритуальный аспект человеческой жизни определяет, каким образом религия соотносится с общим ходом жизненного пути отдельного человека. Человек рождается, взрослеет и умирает, минуя при этом ряд биологических этапов развития; религия же способствует органи­зации жизненного процесса в особую серию последовательных шагов, складывающихся в единый, полный духовного смысла путь. Этот путь приблизительно соответствует стадиям биологического развития, однако религиозные ритуалы по-своему определяют его этапы и прида­ют им собственное значение. В предыдущем разделе мы рассмотрели временную организацию религиозной жизни, которая определяет ежегодно повторяющуюся серию событий годового цикла, имеющих значение для всех или для большей части людей данного общества. Теперь мы обратимся к ритуальной организации человеческой дея­тельности, взятой в рамках жизненного цикла отдельного индивидуу­ма Одним из способов изучения жизненного цикла представителя любой культуры является описание тех религиозных ритуалов и празднеств, которые сопровождают его жизнь от рождения до смер­ти — от «колыбели до могилы». После того как мы проследим за ритуалами жизненного цикла отдельного индивидуума, обратимся к другим религиозным обрядам, к которым он может прибегнуть для расширения своего духовного опыта.

В традиционной Японии существовало множество обрядов, относив­шихся к важным событиям жизненного цикла, но далеко не все из них сохранились до сегодняшнего дня. В современной Японии появился ряд новых обрядов религиозного и полурелигиозного характера, заменивших или дополнивших собой некоторые традиционные ритуалы. Мы упомянем лишь несколько из наиболее важных ритуалов традицион­ного набора и обычаев недавнего времени, указав, к каким жизнен­ным стадиям они относятся, какие обрядовые действия в себя вклю­чают и какое религиозное значение имеют.

Первым этапом жизненного пути является рождение, которое в Японии, как и в других культурах, соотносится с целым рядом различных ритуалов. В традиционной Японии с актом рождения связывались многочисленные табу и представления о том, чего следует избегать, поскольку этот акт, отчасти благодаря своей связи с кровью, почитался нечистым. В прежние времена женщина рожала и в течение краткого времени после родов жила в специально изолированной хижине, выстро­енной для этой цели; считалось очень важным, чтобы новоиспеченная мать готовила себе пищу на отдельном огне, дабы не подвергать осквернению остальных членов семьи. Подобные обычаи в Японии давно утратили свою силу, но отдельные их отголоски остались в практике и поныне (см. ниже описание ритуала, связанного с первым выносом ребенка из дома).

Рождение ребенка есть акт дарования души или духа рождающими ками, которые когда-то представлялись отдельно от охранительных ками, но сегодня слились с ними в одно божество. Через месяц после рождения срок связанного с ним табу заканчивается; иными словами, ребенок освобождается от нечистоты, наложенной на него актом рождения, и родители берут его с собой в храм местных ками-охранителей. По обычаю, первый выход ребенка из дома совершается именно в охранительное святилище (что сопоставимо с актом крещения в ряду христианских ритуалов). Традиционно акт представления ребенка местным ками  рассмат­ривается как действие, благодаря которому он становится ребенком этих ками (т.е. этот статус подтверждается). Каждый человек имеет особые отношения со своими охранительными ками: например, он участвует в ежегодном празднестве, посвященном местному святилищу. Человек совершает обряды поклонения в святилище своих ками-охранителей, оказывающих ему помощь и защиту. Ритуалы рождения вводят ребенка в жизнь, утверждая ками в качестве источника жизни для этого ребенка и устанавливая между ками и ребенком особые взаимоотношения. По мере того как уровень медицинского обслуживания повышался и прием родов переместился в современные больницы, многие тради­ции, ранее связывавшиеся с актом рождения, прекратили свое существование. Однако некоторые традиционные ритуалы сохраняют­ся и в больничной обстановке. Например, богатый фольклорный материал связан с пуповиной, которая при рождении ребенка отреза­лась и хранилась как нечто драгоценное. В ходе дальнейшей жизни человека пуповина использовалась в качестве средства для лечения болезней. В одних областях она впоследствии хоронилась вместе с матерью, выносившей ребенка, в других — с человеком, которому она принадлежала. Некоторые современные больницы до сих пор сохра­няют пуповины новорожденных для их родителей; когда в 1963 г. у меня в Японии родился сын, администрация больницы вручила нам с женой его пуповину в пропитанном камфарой деревянном ящичке.

В семейном кругу торжественно отмечаются все важные моменты, связанные как с процессом роста ребенка, так и с его приобщением к событиям религиозного годового цикла. Особым праздником является первая годовщина его рождения. Торжественно отмечается и его первое участие в Празднике кукол (для девочек) или в Празднике мальчиков. Особые праздники устраиваются для детей обоих полов на третьем, пятом и седьмом годах их жизни: девочки чествуются в три года и в семь лет, мальчики — только в пять лет. Этот ежегодный праздник приходится на 15 ноября и называется Сити-го-сан, или буквально «три-пять-семь» — в соответствии с возрастом участвующих в нем детей. В этот день они надевают свои лучшие наряды и приходят в местные охранительные святилища. Цель этих визитов заключается в испрашивании у ками-охранителей защиты и покровительства, необходимого детям в процессе их роста и взросления. Иными словами, взросление ребенка носит не просто биологический характер, но представляет собой процесс, который обеспечивается и охраняется ками и другими духовными  силами.

Существует большое количество ритуалов, традиционно отмечающих такие жизненные этапы, как достижение ребенком отроческого, а затем и взрослого возраста. В некоторых областях Японии молодые люди имели свои собственные общества, членами которых они становились будучи подростками и которые покидали, вступая в брак. В настоящее время подобные общества прекратили свое существование, но и поныне тот момент, когда молодой человек впервые допускается к участию в общественных праздниках, особенно если ему поручается ношение переносного алтаря вокруг территории святилища, считается собы­тием, отмечающим «вхождение в возраст». В традиционной Япо­нии существовал обычай, согласно которому подросткам прина­родно вручались набедренные повязки, что знаменовало их пере­ход в пору юности. Достижение юности девушками отмечалось в индивидуальном порядке, после наступления первой менструации, вручением нижней юбки. Эти обычаи, носившие характер религи­озного и общественного признания взросления и достижения подростком половой зрелости, в настоящее время больше не соблюдаются.

Сегодня национальным праздником считается 15 января — день официального достижения совершеннолетия молодыми людьми и девуш­ками, которым в течение этого года исполняется двадцать лет. Этот обычай   имеет   юридический   аспект,   поскольку  эти   молодые   люди отныне считаются взрослыми и могут вступать в брак без родитель­ского согласия. Другим современным видом обряда инициации является церемония приема молодых людей в штат служащих крупных компаний, или придание им статуса «детей компании» (что сравнимо со статусом детей ками-охранителей), включающая в себя формально­сти, сходные с процедурой усыновления.

Для решения каких-либо жизненных проблем современным япон­цам иногда приходится прибегать к специальным религиозным сред­ствам. К ним относится обычай посещать определенные синтоистские святилища, известные своей способностью оказывать помощь при сдаче вступительных экзаменов в колледж. Перед экзаменами и во время них эти храмы могут посещать как матери студентов, так и они сами. Поступление в престижный университет является решающим условием получения впоследствии хорошего места работы, заключения удачного брака и вообще преуспевания в жизни, поэтому абитуриент может воспользоваться всеми доступными ему средствами помощи. Разумеется, каждому абитуриенту все равно приходится очень много заниматься, но этот дополнительный шаг может помочь ему успешно сдать экзамен и поступить в университет. Данный пример является хорошей иллюстрацией того, как по мере исчезновения старых обы­чаев появляются новые.

Японские свадьбы традиционно справлялись дома, и решающей цере­монией для заключения брака являлся ритуал обмена чашечками сакэ (рисовой водки) между женихом и невестой. В каждой местности существовал свой собственный набор свадебных обрядов. Во многих случаях бракосочетание заключалось перед буцуданом, либо, как минимум о свадьбе рассказывали содержащимся в буцудане предкам. В присутствии священнослужителя на брачной церемонии необходимости не было, поскольку сама свадьба, по существу, пред­ставляла собой соглашение, заключаемое между двумя семьями. В нынешние времена бракосочетание стало делом более формальным и дорогостоящим. За последние сто лет был возобновлен старый обычай «свадьбы перед ками», иными словами, бракосочетание в синтоист­ском храме. Некоторые крупные святилища, окруженные прекрасны­ми пейзажами, обрели популярность в качестве мест бракосочетаний, превратив их в доходную статью своего бюджета. В этих же целях в Японии ведется строительство коммерческих свадебных залов. Для свадебной церемонии необходима очень строгая одежда — либо традиционное японское платье (кимоно), либо смокинг для жениха и платье в западном стиле для невесты. В Японии широко, распростра­нен христианский обряд венчания, хотя очень немногие японцы действительно являются членами христианской церкви. Значение сва­дебного ритуала повсеместно заключается в соединении двух судеб в одну, но в Японии церемония бракосочетания означает нечто боль­шее — это соединение двух семей. Большая часть старинных свадеб­ных обрядов прекратила свое существование, а на их место выступили обряды новые, разработанные в синтоистских святилищах и даже коммерческих свадебных залах. Подобные явления можно считать симптоматичными для ряда секуляризационных тенденций в со­временном японском обществе. Однако не теряют силы и старые традиции — до сих пор китайский календарь служит средством выбора благоприятного дня для проведения брачной церемо­нии. По мере своего дальнейшего роста человек переживает года благо­приятные и не благоприятные, опасные. Каждый человек, интересую­щийся ожидающими его периодами благополучия и неблагополучия, может обратиться к предсказаниям календарей, но наиболее опасным возрастом для мужчин считается сорок второй год жизни, для жен­щин — тридцать третий. В течение этого года следует приложить максимум стараний к тому, чтобы избежать действия злых сил, и, для предотвращения нависшей угрозы, необходимо более активно прини­мать участие в проведении синтоистских храмовых праздников. Двумя рубежами в жизни человека, считающимися благоприятными, являют­ся шестьдесят первый год жизни — первый год после завершения шестидесятилетнего цикла (устанавливаемого традиционным китай­ским календарем), и семидесятый, просто дожить до которого счита­ется большим достижением. Эти верования еще раз подчеркивают важность того общего представления, что жизнь человека — не просто биологический процесс, но последовательная смена удачных и неудачных периодов. Календари и связанная с ними ритуальная практика помогают человеку свести к минимуму или совсем обез­вредить влияние злых сил и максимально использовать благопри­ятные моменты жизни.

Ритуалы, посвященные умершим, являются последним этапом цело­стного, от «колыбели до могилы», жизненного цикла, но в Японии загробное существование связано с гораздо более активной ритуальной деятельностью, чем на Западе. Как мы уже видели в случае с предками, душе человека после смерти предстоит пройти еще один длинный «путь», начало которому дает похоронная церемония. В традиционные времена для приготовления мертвого тела к похоронам существовало множество разнообразных обрядов; все они строились на том представле­нии, что после смерти душа покидает мертвое тело и ее необходимо подготовить к переходу в иной мир. Например, существовал обычай ставить рядом с телом горшок с рисом, чтобы снабдить умершего пищей в загробной жизни, и класть острый инструмент, чтобы ему было чем защищаться от злых духов. В сельских районах подготовку тела к похоронам осуществляли все жители деревни сообща — обмывали его, одевали в белое и клали в гроб. Мертвое тело считалось ритуально нечистым, и все эти приготовления, так же как похоронные и поминаль­ные ритуалы, были направлены на его очищение. Погребальная служба проводилась буддийскими священниками, читавшими над покойным сутры, после чего все вместе относили тело к месту захоронения в земле или к месту кремации. В наше время большая часть этих традиционных приготовлений совершается владельцем похоронного бюро. Как и в случаях со свадьбой, благоприятный день для проведения похорон выбирается по китайскому календарю.

Общие принципы и обрядовые действия, служащие целям трансфор­мации духа умершего в предка семьи, с различными вариациями, зависящими от принадлежности семьи к той или иной буддийской школе, живы и сегодня. Обычно во время совершения похоронной церемонии буддийский священник дает покойному посмертное имя, которое затем заносится на временную поминальную табличку, помещае­мую после похорон в доме перед буцуданом. В течение последующих сорока девяти дней семья носит траур, причем в прежние времена он был связан с табу, запрещавшим членам семьи в эти дни посещать другие семьи и вступать с ними в общение (49-дневный срок также соответствует периоду, необходимому, согласно некоторым буддийским текстам, на путешествие души через адские области с целью очищения). Сорок девятый день означает завершение процесса очищения усопшего и транс­формации его в предка. К этому моменту временная памятная табличка удаляется и в буцудан помещается новая, теперь уже постоянная Первая поминальная служба проходит в день первой годовщины смерти покой­ного, а затем — постоянно с регулярными интервалами, особенно в последующие годовщины смерти, часто вплоть до тридцать третьей. Последняя поминальная служба в память данного предка имеет особое значение: с этого времени он теряет свой статус души конкретного человека и присоединяется к «поколениям предков».

Существует распространенное верование, что после того, как душа предка теряет свой индивидуальный характер, она сливается с ками — прародителями семейного рода. Считается, что эта не имеющая четких характеристик группа ками-прародителей способствует рождению новых членов семьи, и любой предок может снова вернуться в семью в виде младенца Японская посмертная ритуальная обрядность имеет много общего с посмертной обрядностью народов всего мира, которая направлена на облегчение перехода от состояния смерти и нечистоты к новой жизни Однако отличительной ее особенностью являются постоянное продол­жение посмертных обрядов в течение длительного времени и тесно осознаваемая связь между духами умерших и благоденствием живых членов семьи Интересно отметить, что посмертные ритуалы, в сущно­сти, ведут умершего к новому рождению, замыкая таким образом жизненный цикл существования индивидуума и подводя его к новому

Подобно тому как ежегодно в жизни всех людей повторяется одна и та же серия праздничных событий, вышеуказанный жизненный цикл снова и снова повторяется с жизнью каждого человека Человек познает этот цикл не из формализованных учений, а на живом примере других людей, последовательно проходящих через такие ритуальные этапы, как рождение, брак и смерть; в то же самое время человек ведет свою собственную жизнь, преодолевая те же самые этапы и принимая участие во всех положенных ритуалах. Таким образом, ритуальная организация человеческой деятельности выраба­тывает некий духовный план, в соответствии с которым человек намечает и реализует основные события своей жизни в целях макси­мально возможного осуществления религиозного идеала. Этот идеал в Японии представляет собой полнокровную, одухотворенную, полную общения с ками и буддами жизнь, которая затем сменяется постепен­ным превращением в предка и далее в одну из форм ками.

В дополнение к этой ритмично организованной совокупности ритуалов, сопровождающих человека от колыбели до могилы, существуют и другие обрядовые действия, в которых он может участвовать прежде всего именно как индивидуум, а не как член социальной группы Мы уже знаем, что обычно человек принимает участие в религиозной жизни в составе определенной группы — семьи, деревни или государства. Однако суще­ствуют и альтернативные пути, позволяющие человеку приобщаться к религиозной жизни самостоятельно Одну такую возможность, о которой уже шла речь, предоставляет китайский календарь, включающий в себя предсказания, относимые к отдельным людям на основании такой личностной характеристики, как дата рождения Кроме того, каждый человек, испытывающий любые затруднения, может обратиться за разъяснениями к предсказателю судьбы или купить счастливый билетик в святилище или в храме. Как и в западных странах, гороскопы и предсказания часто относятся к разряду «суеверий» и являются мишенью для шуток, однако их популярность (и количество связанных с ними печатных материалов, выпускаемых во всем мире) свидетельствует о том, насколько велико осознанное или неосознанное значение, которое имеют такие верования. Многие традиционные представления продолжают свое существование в современной Японии и оказывают влияние на ежедневное поведение людей.

Часть обрядов индивидуального характера можно отнести к разряду религиозного поклонения, например повторение благочестивых фраз (таких, как нембуцу, или обращение за покровительством к будде Амида). В качестве члена семьи человек может участвовать в несложных приношениях и молениях, совершаемых перед буцуданом, но многие помимо этого в индивидуальном порядке читают перед ним буддий­ские сутры, совершая тем самым акт персонального поклонения. Большинство верований и обрядов японского религиозного наследия, описанных в этой главе, приходятся на долю коллективной активно­сти, однако среди них также остается место и для индивидуальных действий и самосознания. Любой человек, чувствующий, что он совершил нечто недостойное, может пойти в святилище, например, к ками-охранителям, чтобы извиниться перед ними, или отправиться в буддийский храм и произнести там несложные слова раскаяния. Чаще всего это случается, когда человек чувствует за собой вину, связанную с непочтительностью к родителям и предкам, или считает, что стал причиной разлада в семье. Одной из наиболее суровых форм такой практики «извинения» является «стократное» раскаяние, называющее­ся по-японски охьякудо, или буквально «сто раз». Некоторые синтои­стские святилища и буддийские храмы в пределах своей ограды имеют по нескольку предназначенных для такого покаяния мест, каждое из которых отмечено двумя камнями. Мучимый совестью человек должен пройти (обычно босиком) сто раз от камня к камню, повторяя при этом слова раскаяния.

Более радикальные формы религиозной практики полностью при­надлежат личной инициативе верующего и зависят от серьезности его намерений и глубины его духовных запросов. К примеру, самым распространенным видом активизирования индивидуальной религи­озной практики с давних пор считалось паломничество в один из священных центров страны, например в храм в Исэ, или в более скромный священный центр районного масштаба. Во время второй мировой войны один или сразу оба родителя могли принять на себя обет посетить сто синтоистских святилищ в качестве средства для испрашивания божественной защиты их сыну, воюющему на фронте. Даже сегодня люди, желающие углубить свою духовную жизнь, могут принять персональный обет посетить местное синтоистское святили­ще или буддийский храм определенное количество раз, как правило, для совершения там утреннего моления. В этом случае человек встает ранним утром (в прежние времена было принято обливаться холодной водой, чтобы данным аскетическим действием выказать серьезность своих намерений), идет в близлежащий храм и произносит там несложные молитвы, после чего снова отправляется домой или при­ступает к работе.

Один из широко распространенных способов духовного развития заключается в религиозных «штудиях», что подразумевает чтение популярных книг о буддизме, или буддийских текстов, или изданий с изложением основ вероучения какой-либо из «новых религий», распро­страняемых через ее местные отделения. Магазины по продаже популярной религиозной литературы в Японии процветают, и не случайно, что многие «новые религии» получили широкое распространение именно благодаря своей издательской деятельности.   

Еще одну форму индивидуальной религиозной практики представляет собой медитация. Обычно занятия медитацией проходят в группе; в наши дни человек редко покидает свой дом и становится дзэнским монахом, посвящающим медитации все свое время. Но даже учения «новых религий» обращаются к несложным приемам медитации, заключающимся в том, что человек спокойно сидит в ритуальной позе и пытается очистить свое сознание путем размышлений о своих недостатках и концентрации на объекте своего поклонения. Обычно эти приемы практикуются на общих собраниях, но их можно повто­рять и дома, в индивидуальном порядке, в качестве ежедневной практики   поклонения.

Эти два вида ритуальной деятельности — набор обрядов, сопровож­дающих человека от рождения до самой смерти, и индивидуальная религиозная практика — демонстрируют нам, каким образом японское религиозное наследие соотносится с ходом жизненного пути отдель­ного человека и помогает ему в разрешении встречающихся на этом пути проблем. Жизнь представляет собой нечто большее, чем просто процесс биологического развития, — это сцена, где разыгрывается драма духовного свершения, роли в которой исполняют человек и объекты его поклонения. Человек способен самостоятельно обозна­чать на карте отведенного ему жизненного пути свое положение, устанавливаемое участием в общественной ритуальной практике, а также расставлять на ней индивидуальные вехи ритуального опыта. В случае возникновения конкретных проблем на этом пути к его услугам имеются специальные верования и обряды, способные испра­вить его ошибки и активизировать его духовные переживания. Все эти обрядовые действия — связанные целостным, от «колыбели до могилы», жизненным циклом и относящиеся к практике индивиду­ального поклонения — помогают человеку организовать ритуальный аспект собственного существования с помощью своего рода плана, определяющего ход его духовных свершений.

Итак, мы обсудили и на наглядных примерах продемонстрировали характерные особенности всех выбранных нами подсистем религиозного наследия Японии, начав с изучения четырех типов предметов поклонения, а затем переключив свое внимание на социальный, пространственный, временной и ритуальный аспекты японского религиозного мировоззрения. Наш далеко не полный анализ был предпринят с целью объяснения сущности японского религиозного наследия с точки зрения той внутрен­ней структуры, которой оно обладает. Каждая из рассмотренных нами подсистем является совокупностью одного из аспектов религиозного мировоззрения и одного из измерений религиозной практики. Все эти подсистемы, объединяющие в себе идеальные и практические стороны религиозной жизни, играют непосредственную роль в формировании целостной внутренней структуры религиозного наследия Японии, названного нами ранее «единым священным Путем». Данный священ­ный Путь не ограничен пределами какой-то определенной местности, не вписывается в рамки одного-единственного религиозного институ­та. Он охватывает собой весь универсум сразу и отражает целостное понимание того, как человек, пребывающий в этом универсуме, способен одухотворить и наполнить смыслом свою жизнь. Каждая из рассмотренных нами подсистем упорядочивает один из аспектов японского религиозного мировоззрения. Эти подсистемы не являются изолированными областями, но представляют собой взаимодействую­щие части священного Пути — ту глубинную внутреннюю структуру, которая является сутью японского религиозного наследия.

47 Мир сакрального

48 Структура японского религиозного наследия

49 Культовая практика японцев