Итак, мы прошли в некотором смысле по всему кругу. Рассматривая христианство в историческом аспекте, мы проследили, как апокалипсическая еврейская секта, ожидавшая возвращения Мессии и соблюдавшая в повседневной жизни возвышенные духовные правила, развилась в религию великой империи. На каждом этапе ее истории находились люди, стремившиеся поднять религиозное служение и веру на более высокий уровень, достичь большей святости. К этому стремились египетские монахи IV в., сирийские праведники IV—V вв., воинствующие иконоборцы и монахи в Восточной империи и бенедиктинцы в Западной Европе VIII в., монахи Клюнийского монастыря с X по XII в.; и так продолжается по сей день, когда их эстафету приняли, например, пятидесятники. Христиане, как поддерживавшие ортодоксальную церковь, так и критиковавшие ее, стремились к более возвышенной духовности, желая обрести ее и, как правило, даровать всем христианам и всему обществу в целом.
Если мы будем рассматривать основные структуры христианства, то обнаружим то же движение к очищению и совершенству. Значение крещения уменьшается, как только это таинство утрачивает свою важность для отделения христианина от нехристианского мира. Чтобы сохранить святость евхаристии, от нее отодвигаются на некоторое удаление и украшают ее эффектными обычаями. Покаяние приобретает значение центрального таинства, когда христиане начинают ощущать, что они несут на себе слишком много мирских грехов. Постоянной заботой христианина становится получение прощения грехов. Реформаторам шестнадцатого столетия вся система кажется порочной; слишком большой упор делается на «трудах», на том, что индивид делает ради себя. Они требуют возвращения к изначальной евангельской чистоте и к установлению внутренних взаимоотношений, связывающих индивида с Богом. В новейшее время поиск духовных ценностей в собственной душе становится новым направлением очищения.
Мы детально рассмотрели динамику этого процесса на двух примерах (см. главу 18), наблюдая, как каждый новый взрыв энергии укрощался и направлялся в определенное русло к духовному совершенству, для чего христианские идеалы подвергались пересмотру. Даже на том этапе истории христианства, когда оно, утратив былое единство, распалось на многочисленные ветви, когда структуры, казавшиеся стойкими, потеряли свою жизнеспособность, усилия, направленные на достижение более высокой духовности, не прекратились. Один из основных постулатов раннего христианства гласит, что, ввиду того что Иисус принял смерть за грехи человечества, спасение возможно. Мы же интерпретировали его в том смысле, что возможно духовное превращение: можно приобщиться к более высокой духовности, достичь почти полного совершенства и приблизиться к Божественному.
Но акцентирование внимания на трансформирующей энергии христианства чревато для него потерей четкости и определенности. В той или иной степени динамика свойственна всем религиям. Тяга к святости, стремление к совершенству, элементарное желание «вести хорошую жизнь» являются атрибутами религиозного порыва. Христианство имеет под собой ту же основу, но для него характерны определенные особенности. Церкви утверждают, что для достижения совершенства необходимо не только переменить свое поведение, но и вообще изменить свою сущность. В частности, это касается ослабления внимания к материальной стороне жизни и обращения к ее духовной стороне. Эта черта проявилась особенно сильно в аскетических ветвях христианства, но она присутствует и в любой его ветви. Христиане зачастую вступают в битву с материальным, с «плотью», которая стоит на пути духовного. Более того, христиане утверждают, что такой отказ от материального и поворот к духовному возможны лишь благодаря искупительному, спасительному акту Господа Иисуса Христа. Предоставленные сами себе, люди вязнут в тенетах греха и соблазна, так как их дух глубоко поражен грехом. Великая тайна христианства — Иисус смог освободить от греха тех, кто верит, благодаря чему возможна полная и совершенная духовная трансформация, такая, что на душе как бы не остается ни одного рубца (это протестантская точка зрения. — Прим. ред.).
Итак, центральная тема христианства переплелась с верой в то, что приход Христа в этот мир, Его смерть и воскресение были необходимы. Эта тайна не поддается разгадке посредством здравого рассудка, в нее надо только верить. И она превращается в образец. Самопожертвование, следование по пути Христа оказывается важнейшей добродетелью во многих ветвях христианства. Идея и практика жертвенности имеют большое значение во многих религиях, а христианство, безусловно, заимствовало их в иудаизме. Но образ личной жертвенности доминирует в христианстве больше, чем в других вероучениях. Мученики первых веков христианства, монахи от Антония до Франциска, пиетисты, завороженные кровью Христа, Гарриет Бичер-Стоу с ее самоотверженными, всепрощающими и исполненными любви персонажами имеют перед собой в качестве образца Иисуса, страдающего на кресте. Идея святости в христианстве зачастую переплетается с идеей личной жертвы, будь то собственность, или желания, или сама жизнь.
Но в своей многовековой истории христианство претерпело огромные изменения. Можно спросить, имеет ли самопожертвование в наши дни ту же важность, какую видели в нем сто или пятьсот лет назад. Можно также спросить, верит ли современный христианин в великую тайну искупительной смерти Христа или видит в Нем главным образом лишь выдающегося проповедника? И, если говорить о движении к совершенству, существует ли к нему лишь один, христианский путь? Пожалуй, сейчас действует слишком много церквей, и каждая из них предлагает собственную модель христианской жизни. Таким образом, проблемы современного христианства заслуживают обсуждения или, по крайней мере, требуют максимально точной формулировки. Потому что, по сути, эти проблемы не являются особенностью нашего времени; аналогичные вопросы можно найти на всем протяжении истории христианства. Вероятно, наиболее актуальной проблемой христианства является феномен религиозного плюрализма как в христианстве, так и за его пределами. Эта проблема не нова, многообразие ветвей в рамках христианства столь же старо, сколь и оно само, и христианство всегда развивалось в окружении множества других религий. Новым явлением (оно обозначилось с конца XVIII в.) является терпимость к другим формам христианства и готовность сосуществовать с ними. В то время как христиане прошлого готовы были отчаянно бороться, чтобы утвердить превосходство своей веры, доказать, что лишь она является единственно правильной, современный христианин спокойно принимает факт существования разнообразных других ветвей христианства. Внешне эта тенденция выразилась в появлении экуменического движения, объединения церквей для обмена идеями и сотрудничества в областях, где можно достичь единодушия. В начале нашего века ряд американских конфессий образовал Федеральный совет церквей (Federal Council of Churches), который позднее был реорганизован в Национальный совет церквей (National Council of Churches). Co временем эта организация объединилась с церквами других стран, в результате чего образовался Всемирный совет церквей (World Council of Churches). Этот совет объединяет не все деноминации, некоторые, более консервативные, создали собственные альтернативные организации. В любом случае экуменический дух присутствует в современном религиозном мире, а сотрудничество церквей позволило развить социальную работу и миссионерскую деятельность в той мере, какая была бы невозможна для отдельных церквей.
Но экуменическое движение затеняет главный вопрос, в котором коренится эта проблема: вопрос истины. Существует ли в христианстве единственная теология или единственный образ мышления? Есть ли один путь к Богу, который вернее всех остальных? Можно ли выделить несколько основных положений, без признания которых нельзя быть подлинным христианином?
Это особенно важно для тех религий, которые делают упор на доктрине. Но в настоящее время к новому соглашению не стремятся ни теологические факультеты семинарий, ни епископы, ни миряне, регулярно исполняющие обряды. Церкви, за исключением основных ортодоксальных ветвей христианства, перестали полагаться на доктрину, так что нововведения не могут возникнуть в результате великих теологических исследований, синтезирующих достижения прошлого. Кроме того, у христиан вновь проснулся интерес к обряду, что стало особенно заметно после второго Ватиканского собора (1962—1965 гг.); возможно, основой для объединения могут послужить древние таинства. Но определенность в этом вопросе отсутствует. Трудно сказать, ощущают ли христиане сильную потребность в достижении большего единства в вере.
Важность этой проблемы усиливается в условиях увеличения количества нехристианских религий в Европе и США. Этот плюрализм более высокого порядка заставил христиан больше узнать о других религиях мира. Когда в 1893 г. Всемирный парламент религий (World Parliament of Religions) собирался в Чикаго, большинство христианских лидеров, присутствовавших на нем, пребывали в полной уверенности, что христианство является самой передовой религией мира. В последнее время в условиях, когда в обществе проснулся живой интерес к другим религиям, распространились совершенно различные представления о природе Вселенной и человека, цели человеческой жизни и средствах ее достижения, христианские ученые и проповедники изменили свое мнение по этому вопросу. Сейчас уже не так легко утверждать, как это сделал Оригон в III в., что христианство являет собой вершину цивилизации. Теперь возникают основания спросить, предлагает ли христианство достаточно определенный путь спасения, отличный от путей, предлагаемых иными религиями, и может ли оно претендовать на особое положение. Более того, современное отношение терпимости едва ли позволяет говорить о превосходстве христианства. В то время как в средние века споры между иудеями, христианами и мусульманами имели целью одержать победу над представителями других вероучений, современные христиане и представители иных конфессий склонны считать, что люди вольны выбирать религию соответственно своим вкусам. Это не очень хорошо согласуется с верой в то, что Христос пришел, чтобы спасти все человечество, что христианские представления универсальны, пригодны для всех времен и людей. Но это один из признаков развития современного менталитета, способность видеть христианство одной из мировых религий.
Другой вопрос, связанный с проблемой плюрализма, но стоящий особняком, — это неверие. Как говорилось раньше, христианство в значительной мере зависит от веры, являющейся неотъемлемой частью этой религии, веры, соответствующей определенному символу веры или доктрине, посредством которой в религию вовлекается интеллект. В последние несколько столетий был сделан значительный вклад в философию и естественные науки, в связи с чем некоторые основополагающие доктрины, в которые христиане верили веками, оказались поставлены под сомнение. В связи с разработкой эволюционной теории в геологии и биологии возник вопрос о том, содержит ли Библия истины, которые должны пониматься буквально. Этот вопрос касался в первую очередь истории сотворения мира, а результаты многих археологических и исторических исследований заставляют предположить, что многочисленные места в Библии скорее представляют собой легенды, или во всяком случае библейская история несет очень значительный отпечаток личного мировоззрения ее авторов. Некоторые высказывания Иисуса являются скорее не его словами, а выражением мнения церкви. Общее научное мировоззрение, с характерной для него верой в законы природы, заставило многих христиан сомневаться в чудесах, которые творил Иисус, и случаях Божественного вмешательства в такие события, как, например, рождение Богоматери и непорочное зачатие.
Такой вызов вере не является новым. В XII—XIII вв. введение теории Аристотеля в курс учебных заведений вызвало не меньший фурор, чем современные достижения в области естественных наук. Идеи древнегреческих философов представляли, как тогда казалось, угрозу для самих основ христианства. Возникшие проблемы разрешил Фома Аквинский, сделавший новый по тем временам, смелый синтез, суть которого состояла в том, что, сохраняя христианские доктрины, он связал их с сильными сторонами философии Аристотеля. Сегодня не ясно, удастся ли, применив новую философскую стратегию, сохранить доктрины в их классической форме. Сами доктрины могут нуждаться в новой интерпретации, основанной на новом научном знании о скрытом значении мифов и преданий; например, на них могут повлиять новые психологические теории, касающиеся воздействия религиозных символов и обрядов на человеческое сознание. Таким образом, современное положение, связанное с вызовом, адресованным религии, напоминает ситуацию XII в.: крупная работа в области просвещения приветствовалась бы как семинариями, так и верующими мирянами.
Можно было бы рассмотреть еще многие спорные вопросы, но мы ограничимся одним: проблемой личного христианского опыта. Как мы уже отмечали, со времен Реформации, а особенно в последние двести лет христиане сосредоточили свое особое внимание на личном духовном опыте, который стал считаться центром, а возможно, и мерилом христианства. Это привело к распаду традиционных сообществ и отходу от понимания церкви как корпоративного органа и породило возможность свободного выбора своей церкви, что в свою очередь подкрепило тенденцию к развитию плюрализма в христианстве. Эта тенденция таит в себе опасность для традиционной модели христианской церкви. Но само христианство личного опыта заключает в себе проблему. Опыт, по самой его природе (за исключением телепатического восприятия), не может передаваться непосредственно; его можно передать через язык, жест или произведение искусства. Сильные чувства, глубокие религиозные переживания, по наблюдению великих мистиков, очень трудно передать. Развитие религиозного опыта и формирование его стадий представляют собой диаметральную противоположность идеальному процессу, а именно каждый находит свой путь к Богу. Таким образом, мистические стадии сделались жестко формализованными, а свидетельства о духовном возрождении, распространившиеся в XIX в., превратились в клише. Некоторые современные христиане откликнулись на эти изменения тем, что обратились к этике как сущности религии. Другие же просто пренебрегли этой проблемой, полагаясь на то, что каждый человек проявит искренность, говоря о своей вере.
Но речь идет не об искренности, а о духовном росте. Можно быть откровенным, говоря о своих чувствах, и при этом не знать, что с ними делать, как их использовать на практике, и единственным способом в таком случае оказывается тот, который предписывает верующему его окружение. Результатом этого феномена может являться, а зачастую и является то, что вера и обычаи приобретают заметно конформистский характер даже в том случае, когда каждый в группе молится индивидуально. Эта проблема существует, разумеется, в каждой религии, основанной скорее на личном опыте, а не на каком-либо общепринятом ритуале или событии, которое пережили все. В других религиях, например в буддизме, для решения этой проблемы вводится дополнительный фактор: помощь духовного учителя. Учитель, поддерживающий со своим учеником тесный контакт и при этом являющийся гораздо более опытным в вопросах исследования своей внутренней жизни, может руководить духовным развитием. В христианстве аббат часто играл подобную роль по отношению к монахам; у мистиков обычно были свои кружки, в которых один человек руководил остальными; у пуритан подобная роль отводилась пастору. (В сегодняшнем светском мире внутренней жизнью человека руководит психотерапевт, но эта функция не всегда подразумевает духовное развитие.) Но в большинстве современных форм христианства человек обычно бывает лишен квалифицированного духовного руководства. Отсюда зачастую проистекают конформизм, поверхностность и в конечном счете неудовлетворенность. Современное христианство часто компенсирует эту неудовлетворенность развитием внешней деятельности: миссионерской, благотворительной, организацией различного рода встреч и т.п. Трудно сказать, перерастет ли в ближайшие годы подобная неудовлетворенность в серьезную проблему.
Но, разумеется, с такими осложнениями сталкивается не только христианство. Во всех религиях существует проблема плюрализма; всем им приходится иметь дело с безверием, подкрепляемым развитием рациональной философии, распространением естественно-научных знаний и данных критических и исторических исследований. Не могут они не сталкиваться и с проблемой соотношения вопросов личного религиозного опыта и религий, опирающихся на внешнее основание. У каждого типа религий есть свои сложности. Христиане должны решать эти вопросы, пользуясь своими методами, опираясь на свои традиции, обращаясь к Библии, философии религии и при этом по возможности глубже проникая в суть каждого вопроса. И этот диалог между религией и культурой христианства, а также стремление точнее определить его существование, так же как стремление к достижению совершенства, будут продолжаться.
Словарь терминов
Апокалипсис — еврейский или христианский письменный источник, датируемый периодом с 200 г. до н.э. до 200 г. н.э., содержащий пророчества, касающиеся конца света, выраженные в яркой символической форме.
Апология — формальная защита христианской веры. Апостол — один из первых миссионеров, проповедовавших Евангелие; в христианской традиции — двенадцать апостолов (двенадцать учеников Иисуса) плюс Павел, «апостол неевреев».
Благодать — не заслуженная человеком Божественная помощь в следовании по духовному пути; часто понимается как особое благословение, дарованное в результате интенсивной духовной практики, иначе может также пониматься как наставление, подсказка, касающаяся выбора жизненного пути.
Божий избранник — тот, кто предназначен для вечной жизни, согласно теологическим системам, признающим предопределение.
Вознесение даров — обычай, состоящий в том, что в момент преосуществления священник поднимает евхаристический хлеб над головой, чтобы миряне могли его видеть.
Воскресение — восстание из мертвых в живой, телесной форме.
Грех — нарушение или преступление, направленное против воли или законов Божьих; в более широком смысле — в христианском понимании состояние постоянной оторванности от Бога.
Дева Мария — Мать Иисуса. В христианстве, с самого начала его истории, считается, что она зачала Иисуса, не утратив девственности.
Догмат — положение вероучения, доктрина.
Духовенство — корпус посвященных в сан мужчин (а в некоторых конфессиях — и женщин), которым разрешено исполнять обязанности священника или пастора.
Дьякон — нижний церковный сан в римско-католической церкви; первоначально его обязанность состояла в том, чтобы приготовлять святые дары для евхаристии и раздавать их причастникам; позднее он участвовал в семинарской подготовке. В современных протестантских церквах дьякон может быть служащим, который избирается для участия в богослужении или административной работы.
Евангелический — определение, относящееся к церквам, которые отдают приоритет проповедованию Святого Писания, направленному непосредственно на то, чтобы заставить людей покаяться и обратиться в веру.
Евхаристия — причащение, одно из семи христианских таинств.
Епископ — духовный сан в католической и православной церквах, выше священнического. Епископ имеет право не только вести службу, но и совершать рукоположение священников, а также другие таинства. На раннем этапе христианства — выборная должность главы над всеми церквами города; в настоящее время епископы назначаются, чтобы возглавлять епархию. (В некоторых других церквах, например у методистов и мормонов, также имеется епископский сан.)
Заново рожденный — в современном христианстве — человек, испытавший подлинный духовный переворот и/или полностью отдавший себя служению Христу, обычно в результате какого-либо яркого духовного опыта.
Икона — живописный религиозный образ, например, Богоматери, Христа или одного из святых; в православии понимается как образ самого святого.
Инквизиция — римско-католический судебный институт, имеющий целью расследовать и наказывать ереси. Папская инквизиция зародилась в XII в., ее централизация оформилась при папе Иннокентии III, другой известный церковный трибунал — испанская инквизиция XV—XVI вв.
Кардинал — должность в католической церкви, следующая по значению за должностью папы. Назначается папой в члены коллегии кардиналов, учрежденной в средние века для помощи папе и выборов нового папы.
Катехизис — первоначально — устное наставление в вере; в настоящее время К. может называться любое официальное изложение вероучения, используемое для наставления новообращенных.
Катехумен (новообращенный, оглашенный) — человек, получающий наставления касательно вероучения прежде чем принять крещение либо, если он уже крестился в младенческом возрасте, перед конфирмацией или первым причастием.
Конфирмация — обряд принятия крещеного верующего в полные члены церкви, включает помазание церковным маслом (елеем).
Крещение — таинство ритуального погружения в воду, имеющее целью ввести человека в христианскую церковь; проводится, с тем чтобы очистить человека от греха, позволяя ему начать новую, чистую жизнь. Вначале практиковалось полное погружение, подобно принятому у иудеев; позднее в некоторых церквах стали ограничиваться обливанием или обрызгиванием водой.
Литургия — религиозная служба, совершаемая в храме.
Месса — полная последовательность молитв и обрядов, сопровождающих евхаристию.
Мессия — дословно «помазанник Божий» (Христиос — греч., Христос —рус). Богоизбранный царь, призванный принести мир, процветание и совершенство.
Милленарийский — относящийся к религиозному движению, последователи которого ожидали конца света или пришествия Христа, тысячелетнего правления Христа, предсказанного в «Откровении», эры, когда мир придет к совершенству. Подобного рода движения зачастую возникают в связи с предсказаниями приближения конца света.
Мистицизм, мистический — понятия, относящиеся к тем аспектам религии, которые отдают приоритет личным усилиям, направленным на достижение непосредственного общения с Богом.
Монашество — образ жизни или традиции монахов, живущих в монастырях, то есть специальных учреждениях, где поддерживаются безбрачие, особая дисциплина и активно-религиозный образ жизни. Другая форма монашества практикуется орденами странствующих монахов, дающих обет бедности, которым не предписывается пребывание в монастыре.
Мощи — части тела или предметы (например, кусочки одежды, зубы, кости), сохранившиеся после смерти и разложения тела, которые почитаются как особые святые реликвии в римско-католической и православной церквах.
Непорочное зачатие — догмат христианства, согласно которому Богоматерь свободна от первородного греха (следствия грехопадения Адама и Евы) с момента зачатия. Праздники во славу зачатия (но не непорочного. — Прим. ред.) были очень популярны в средние века, официально доктрина была утверждена папой лишь в 1854 г.
Обрезание — обряд, которому подвергаются лица мужского пола, обычно младенцы, заключающийся в отсечении крайней плоти; в иудаизме — знак завета между Богом, с одной стороны, и Авраамом и его потомками — с другой.
Отлучение — акт исключения верующего из церкви (полное отлучение) или лишения причастия.
Отпущение грехов — освобождение кающегося от его грехов, совершаемое Богом (через священника — Прим. ред.).
Патриарх — епископ одного из четырех центров раннего христианства: Рим, Иерусалим, Антиохия, Александрия (позднее пятым таким центром стал Константинополь). После размежевания восточной и западной церквей также глава любой национальной ветви православной церкви.
Первородный грех — согласно христианской теологии, основополагающая греховность, наследуемая от первого человека, Адама, которая поражает все человечество, единственное спасение которому может даровать Христос.
Покаяние — в современном христианстве — состояние, в котором человек признает перед Богом свою греховность и вину, прежде чем обратиться в веру. В римско-католической церкви — таинство, включающее в себя раскаяние, исповедь перед священником, искупление за грехи и прощение.
Посвящение в сан — церемония, смысл которой состоит в том, чтобы наделить лицо правом вести церковную службу, совершать таинства и т.п.
Предопределение.— представление, согласно которому вечное назначение человека определено Богом заранее, от начала времени.
Преосуществление — изменение, происходящее во время евхаристии, когда хлеб и вино превращаются в тело и кровь Христовы. Согласно римско-католической теологии, «свойства» (вкус, цвет, форма) элементов сохраняются, а субстанция превращается в святые элементы жертвоприношения.
Причастие — христианское таинство вкушения хлеба и вина, символизирующих тело и кровь Христовы.
Ревивализм — явление духовного перерождения, особенно в современном христианстве, а также бдения, особые собрания, имеющие целью вызвать такого рода явления.
Рукоположение — таинство, смысл и цель которого — в передаче духовной силы (для наделения властью, излечения и т.п.). Для достижения указанной цели лицо, облеченное властью, помещает свои руки на голову человека, с которым совершается это таинство.
Святой Дух — в иудаизме — Божественное присутствие, проявляющееся в речах пророков; в христианстве понимается более широко — как активное, управляющее присутствие Бога в церкви и в верующих. См.
Троица. Символ Веры — совокупность догматов, изложение сути христианского вероучения,
принятого соответствующей ветвью христианства.
Спасение — в наиболее общем смысле — освобождение от власти и воздействия греха; этот
термин часто относят к духовному опыту, в результате которого у человека появляется
чувство освобождения; иногда его используют применительно к ожидаемому освобождению христианина после смерти. Таинство — формальный религиозный обряд, считающийся священным, так как через него передается Божественное благословение (благодать). В некоторых вероучениях, например в протестантизме, считается, что таинство не обладает особой силой само по себе, но являет собой символ или знак духовной реальности.
Троица — Бог Отец, Бог Сын Христос и Бог Дух Святой в совершенном единстве, как три «лица» в одном Боге. На ранних этапах существования христианства природа такого единства являлась предметом многочисленных споров. Западная и восточная церкви имеют по этому вопросу различные представления.
Царство Божье — мир, в котором воля Божья исполняется, его наступление ожидается после Второго Пришествия Христа.
Чистилище — в римско-католической теологии — промежуточное состояние или измерение, находясь в котором после смерти можно искупить свои грехи, подвергнуться временным наказаниям за них и очистить душу, прежде чем попасть на небеса.
Экуменический — относящийся к достижению единства христиан во всем мире или к сотрудничеству. Эсхатология — теория о конце света, когда и каким образом он произойдет, какими будут последние дни.
Языки — высказывание, которое произносится человеком, пребывающим в состоянии религиозного экстаза. Их иногда считают особым духовным языком или проявлением способности говорить на различных языках.