Теперь снова вспомним о том, что, с точки зрения теосо­фов, "доктрина о перевоплощении была отменена лишь в 553 году по Р. Хр. на Втором Константинопольском Соборе"⁹⁶.

В этой фразе Е. Рерих все - ложь. Не было в христиан­стве "доктрины о перевоплощении" до VI века. А на Вто­ром Константинопольском Соборе (Пятом Вселенском) эта доктрина не только не была "отменена", но она даже не обсуждалась и не осуждалась. Не обсуждался на Соборе и вопрос об Оригене. В послесоборных посланиях, которыми участники Собора извещают отсутствовавших епископов о происшедшем, нет никаких упоминаний об осуждении Оригена, оригенизма и теории переселения душ⁹⁷.

Имя Оригена упоминалось только однажды (на восьмом, последнем, заседании), где он стоит в ряду остальных древ­них еретиков ("Арий, Евномий, Аполлинарий, Несторий, Евтихий и Ориген")⁹⁸. Ни один из тех богословов, которые помянуты рядом с Оригеном, не был сторонником карми­ческих идей. Жившие столетием или двумя позднее Ори­гена, они ошибались уже не в богословской "арифметике", но в "высшей математике" богословия (в учении о Троице).

При этом Собор не ставит в вину Оригену проповедь "доктрины о перевоплощении". Более того - Собор вооб­ще ни слова не сказал о том, в чем именно заключаются ошибки Оригена.

Наконец, контекст, в котором упоминается имя Ориге­на, означает, что V Собор анафематствует его не от своего имени, но лишь присоединяется к более раннему осужде­нию Оригена: "Если кто не анафематствует Ария,.. и Ори­гена, с нечестивыми их сочинениями, и всех прочих ере­тиков, которые были осуждены и анафематствованы свя­тою кафолическою и апостольскою Церковью и святыми че­тырьмя помянутыми соборами, и тех, которые мудрствовали или мудрствуют подобно вышесказанным еретикам, и пре­были в своем нечестии до смерти, тот да будет анафема".

Итак, V собор лишь подтверждает осуждение Оригена, высказанное неким предшествующим собором. Каким же? Собор с обсуждением оригеновского учения состоялся за 10 лет до Вселенского Собора - в 543 г.

Но ни в 543 году, ни в 553-м ни слова не было сказано о ... переселении душ. Оба этих Собора не обсуждали и не осуждали идею реинкарнации.

Были осуждены: идея предсуществования душ; идея получения тела душою в качестве наказания; идея, соглас­но которой ангельские души могут переходить в челове­ческие и наоборот; о конечном исчезновении материи и о всеобщем спасении". Среди 10 анафематизмов 543 г. и 15 анафематизмов 553 г. не было ни одного, гласящего что-то вроде "тем, кто учит, что человеческая душа может все­ляться в новые человеческие или животные тела, - да будет анафема".

Накануне Собора 543 г. император Юстиниан адресует кон­стантинопольскому патриарху Мине послание о необходимо­сти осуждения Оригена. Среди 23 выписок, сделанных Юс­тинианом из оригеновых сочинений и оцененных как еретичес­кие, нет ни одной, которая говорила бы о переселении душ¹⁰⁰.

Упоминание о переселении душ есть только в Послании Юстиниана Вселенскому Собору 553 г.: "Итак, Пифагор, Платон, Плотин и их последователи, как я сказал, едино­душно признавая души бессмертными, говорили, что они существуют прежде тел и что есть отдельный мир душ, что падшие из них посылаются в тела, и при том так, что души ленивых в ослов, души грабителей в волков, души хитре­цов в лисиц, души сластолюбцев в коней. Церковь же, на­ученная божественными Писаниями, утверждает, что душа сотворена вместе с телом, а не так, что одно прежде, а дру­гое после, как казалось сумасбродству Оригена"¹⁰¹. Неслож­но заметить, что учение о переселении душ здесь приписыва­ется языческим философам, а не Оригену (на долю последне­го достается лишь обвинение в "предсуществовании душ"). И хотя вполне вероятно, что Ориген также допускал возмож­ность воплощения человеческой души в животных, похо­же, что ко времени императора Юстиниана даже самые последовательные оригенисты не проповедовали этой идеи.

Отсутствие такого осуждения означает, что собственно идея переселения душ была настолько чужда церковной жизни древности, что внутри церковной ограды даже небыло необходимости с нею бороться. Именно в виду полно­го отсутствия идеи переселения душ не только в Церкви, но и в еретических движениях VI столетия, эта идея и не была осуждена антиоригенистскими соборами.

Решения Константинопольских соборов 543 и 553 го­дов осуждают самые предпосылки, на которых может стро­иться доктрина реинкарнации (ибо если нет предсущество­вания душ, если душа творится вместе с телом, то ни о каких "предшествовавших жизнях" речи уже быть не мо­жет). Так что эти Соборы отстранили философские предпо­сылки, из которых могло бы развиться учение о переселе­нии. Но - вновь повторю - они не осуждали само учение о переселении, поскольку даже еретики VI столетия не проповедовали идею переселения душ.

Спустя полтора столетия в церковных актах вновь появ­ляется имя Оригена. 1 правилом Трулльского Собора (691 г.), излагающим нормы православной веры, анафема оригени­стам было подтверждена, и причем в более развитых выра­жениях по сравнению с 553 годом: "прехождение и превра­щение (periodis kai alloioseis ) некоторых тел и душ"¹⁰¹. Это "превращение душ" можно понять в смысле метемпсихо­зы, однако самого этого термина и здесь нет. Возможно же, что это выражение Собора просто отрицает доктрину Оригена о возникновении души в результате первого "ох­лаждения", и о возникновении тела в итоге следующего "прехождения и изменения" души, а не в результате пря­мого Божественного акта. И опять стоит заметить, что выс­казывание отрицательной оценки оригенистского учения не встречает никакой оппозиции, не вызывает дискуссии на Соборе или около него. Да и сам этот Собор созывался не с целью выработки новых богословских формул, а с це­лью систематизации канонического права, для решения дисциплинарных и богослужебных проблем. Его первое правило, открывающее свод соборного законодательства, не претендует дать более глубокое или тем более новое пони­мание вероучения; оно просто подтверждает традиционность, православность Собора. Это как бы "визитная карточка" Отцов Собора: мы приемлем все то, что было выработано церковной традицией прежде, мы православны - а это зна­чит, что у нас есть право от имени Православной Церкви вносить необходимые изменения в строй церковной жиз­ни. Ориген в этом 1 правиле опять, как и на V Соборе, упоминается не специально, но в ряду классических еретиков. Их имена вновь и вновь упоминались на соборах не потому, что их ереси оказались столь живучи. Соборное подтверждение древнего осуждения было свидетельством не о еретике, а о собравшихся. Тем самым они свидетель­ствовали о себе: мы - преемники тех Святых Отцов, что некогда оспорили и победили ту древнюю ересь, мы следу­ем тем Отцам, и это знак нашей православности. Так Собор 691 г. подтверждает осуждение Ария. Но плох был бы тот историк, который на этом основании заключил бы, что ересь Ария была еще жива в Византии, и что именно поэтому даже три с половиной столетия спустя после кончины Ария византийские богословы вынуждены полемизировать с его последователями. Это значит, что и упоминание имени Оригена и его учения о генезисе человека в 1 правиле Трул­льского Собора носит почти ритуальный характер. Сам же вопрос об оригенизме не воспринимался как стоящий пас­тырского внимания или усилия богословской полемики. Так что и в конце седьмого столетия мы не находим хрис­тиан, веривших в переселение душ, а, соответственно, и внутрицерковной полемики по этому поводу.

В IX веке появляется, наконец, канонически-норматив­ная формула отношения к доктрине переселения душ. Это т. н. греческая "Великая формула отречения", направленная против павликиан и отрицающая манихейские тезисы. Че­ловек, желающий от манихейства или от запоздалого гнос­тицизма перейти в православие, должен был произнести и исповедание своей веры, составленное в отрицательных вы­ражениях и при этом, в частности, сказать: "Я анафематствую глаголющих, будто Зарадес (Заратустра) Будда, Хрис­тос и Ману и солнце суть одно и то же существо... Я анафематствую глаголющих, что человеческие души единосущ­ны Богу. Я анафематствую учащих переселению душ" ¹⁰¹⁶

Специальное же соборное осуждение тех, кто "предпо­читает глупую внешних философов так называемую муд­рость и принимает перевоплощение человеческих душ", раздалось лишь в 1082 г. на Соборе против Иоанна Итала.

 

 Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. - М., 1993, с. 863. После этого соборного определения сам Иоанн Итал, кста­ти, отказался от идеи переселения душ (см. статью о нем в Энциклопе­дическом словаре "Христианство", т. 1. - М., 1993, с. 627).

 

В результате возникает два вопроса: почему до XI века идея переселения душ не осуждалась; и почему в 1082 году она все же была официально осуждена?

Второй вопрос можно поставить иначе: почему одна и та же идея (в данном случае различия между Оригеном и Иоанном Италом несущественны) вызвала столь различ­ную реакцию? Почему отторжение Церковью проповеди Оригена не привело к анафеме доктрины реинкарнации (ни в III веке, ни в VI), а проповедь той же самой идеи Иоан­ном Италом вызвала немедленную и жесткую реакцию?

Причина - в разности направления движения этих ав­торов. Ориген шел от язычества к христианству. Иоанн Итал - от христианства к язычеству. То, что у одного было пережитком прошлого, недодуманным рудиментом языче­ства, то у другого стало сознательным выбором и противо­поставлением христианству. У Оригена допущение реин­карнации могло бы служить защите Церкви (чтобы избе­жать гностической критики библейского Бога как Бога не­справедливости и зла). У Иоанна Итала та же самая идея должна была послужить забвению Бога Библии, растворе­нию его в эллинских "богах". Через Оригена путь шел к св. Григорию Богослову. Через Иоанна Итала - к Плифону.

 

 "Неопаганизм Плифона, предусматривавший упразднение хрис­тианского вероучения, создание нового религиозного культа и преобра­зование всей жизни общества на платоновской основе, стал программой деятельности его тайного общества... Елисей (так звали учителя Пли­фона) был евреем и мог посвятить Плифона в учение, исповедовавшееся его единоверцами, в частности, в каббалу... Явственно проступает у Плифона интерес к оккультным наукам... Вершиной философской мысли Плифона был фундаментальный антихристианский трактат "Законы",.. эзотерическое произведение, предназначенное для членов тайного об­щества платоников-политеистов" (Медведев И. П. Византийский гума­низм XIV-XV веков. - Лд., 1976, ее. 33, 40-41 и 34).

 

Система Оригена предположительно открыта для реин­карнации. Византийский неоязычник XI века ее положитель­но утверждал. Поэтому то, что в одном случае церковное со­знание, скажем так, "пропустило мимо ушей" и даже простило Оригену, то не могло не задеть в поучениях Иоанна Итала.

Но теперь встает такой вопрос: почему христианская мысль, ясно отвергая оригеново учение в течение III-V веков, не ставила вопрос ни о личном осуждении Оригена, ни об официальном осуждении его богословских заблуждений? И почему это терпение вдруг истощилось в VI столетии?

Итак, что же означает тот факт, что Церковь, при слу­чае вступая в полемику с идеями перевоплощения, не осуж­дала их официально до XI века?

Дело в том, что пока правда видна и не оспариваема, можно не заботиться о словах. Женщина может впервые задуматься о том, как она любит своего ребенка - лишь если ее спросит телекорреспондент. Но это не значит, что она не любила его прежде, хотя у нее и не было раньше повода подобрать надлежащие слова...

Или, ближе к реалиям церковной истории: только если появится некий "педагог", который скажет, что "любить ребенка - значит каждое утро его избивать и ни в коем случае не кормить его чаще одного раза в три дня", педсо­вет скажет: "говорящего подобное да не подпускают к де­тям!" Но не означает же это, что ранее педсовет придержи­вался иной точки зрения! И хотя прежде в педагогической литературе никогда не высказывалась столь ясно и прямо такая точка зрения, это никак не значит, что памятный педсовет своим "анафематизмом" сказал "новое слово" в педагогической науке.

Анафема не возглашается посторонним. Анафема - это отлучение от Церкви. Отлучить от Церкви можно только уже принадлежащих к ней. Пока некое учение существует вне Церкви - Церковь не формулирует догматического суждения о нем, предоставляя отдельным полемистам вес­ти дискуссию со "внешней мудростью". Но если собствен­но церковные люди вдруг начали принимать эту идею и даже проповедовать ее как собственно церковную - вот тут Церковь уже должна предупредить: это не мое!

Анафема оригенизму была провозглашена в VI веке по­тому, что до этого был один Ориген, но не было вульгарно­го оригенизма. В Церкви до сих пор нет анафемы марксиз­му или конфуцианству. Вот если придет в Россию ультра­протестантская "теология смерти Бога", и появятся хрис­тианские богословы, уверяющие, что Бога нет, да и вооб­ще не было, и что путь в земной рай лежит через обостре­ние классовой борьбы - тогда Церковь этих богословов отделит от себя - их, а отнюдь не профессиональных про­пагандистов научного атеизма, которые и не делали вида, будто они выступают от имени Церкви.

А затем, лет через тысячу, найдется новая пророчица, которая глубокомысленно заметит: смотрите, православ­ные лишь в конце XX века анафематствовали ленинизм - а, значит, до этого все христиане были ленинцами!

В этой связи стоит вспомнить полемику между И. Ильи­ным и Н. Бердяевым по вопросу о вооруженном сопротив­лении большевикам. Ильин эпиграфом к своей книге "О сопротивлении злу силою" вынес евангельский рассказ оХристе, бичом изгоняющем торговцев из храма. Бердяев в ответ небезосновательно заметил, что к большевикам этот образ приложить уж никак нельзя: их нельзя силой выг­нать из храма по той простой причине, что они в нем и не находятся. Они извне разрушают Храм¹⁰².

Также и здесь: поздняя, в XI в., анафема проповедникам реинкарнации означает лишь то, что сами эти проповедники лишь очень поздно появились внутри церковной ограды.

И все же - если на V Вселенском Соборе не было дис­куссий об Оригене*, то почему столь распространено пред­ставление о том, что именно Константинопольский Собор 553 г. окончательно осудил оригенизм?

 

 "Текст указа императора Юстиниана против Оригена был произ­вольно помещен издателями "Деяний соборов" (Harduin и Mansi) в со­брании актов V Вселенского собора" (Карташев А. В. Вселенские собо­ры, с. 354).

 

Очевидно, вопрос об оригенистах рассматривался вне рамок соборных заседаний. Вселенский Собор - дело до­вольно сложное по своей организации. Сотни епископов из самых разных провинций и стран должны съехаться к оп­ределенному сроку в столицу. Путешествие занимало не­дели и даже месяцы. Кого-то задерживали морские бури, кого-то - злоключения на суше. В результате в ожидании "кворума" те епископы, что уже добрались до Константи­нополя, занялись обсуждением частных вопросов, для ре­шения которых не требовался авторитет Вселенского Собора.

Такое частное предсоборное совещание и обсудило воп­рос о нестроениях, появившихся в палестинской епархии - об увлечении монахов нескольких монастырей идеями Еваг­рия и Оригена. Как вопрос, касающийся лишь одной епар­хии, он был решен до начала Вселенского Собора. "Соб­ственно осуждение Оригена состоялось на одном из заседа­ний, предшествовавших открытию Вселенского Собора"¹⁰³. Вселенский же Собор был оповещен о случившемся и под­твердил отлучение оригенистов от Церкви.

Отсутствие дискуссии об Оригене на Вселенском Соборе означает, что в это время ересь оригенистов не казалась опасной - и потому не выносилась на суд Вселенского Собора. Вопрос был слишком частным и слишком регио­нальным. Более того, сами палестинские оригенисты при­влекли внимание предсоборного совещания лишь потому, что они только что насилием продвинули своего кандидата в иерусалимские патриархи и тем самым вызвали смуту в Церкви¹⁰⁴. Ересь, зревшая в отдалении монашеских келий, вышла наружу.

Если бы речь шла о коренной перемене веры, этот воп­рос не был бы решен столь мимоходно. А ведь речь шла о сердцевинном в любой религии. Народ может не понимать сложных формул триадологического богословия или Хрис­тологии. Но когда речь идет о том, что произойдет с душой после смерти - это важно для каждого. Как себе представ­ляют теософы: до Собора христиане исповедовали "пересе­ление", а после епископы приехали по своим городам и в храмах объявили: "с завтрашнего дня мы верим иначе"?

Да если бы епископ посмел хоть на йоту изменить веру, привычную для монашества, духовенства и церковного народа - его бы за волосы выволокли из храма.

Собор - не авторитет: он свидетельствует не о своей вере и не от себя, но о вере Церкви. В Церкви нет никого, кто бы стоял выше нее в вопросах веры и авторитета. И потому Собор не властен менять веру. Он может лишь сви­детельствовать о вере Церкви и искать более точные фор­мулировки.

Церковь же противится ереси не потому, что та была осуждена Собором; напротив - Собор осуждает ересь, если видит в ней нечто противное вере Церкви.

Соборы никогда не собирались для того, чтобы сформу­лировать "новое учение". Да и вообще - на Вселенских Соборах не ставилась задача развернуть широкие философско-богословские дискуссии. Задача Собора всегда пони­малась конкретнее и скромнее: епископ как представитель своей епархии, своего церковного народа должен был зас­видетельствовать - как его Церковь мыслит тот или иной вопрос. Вселенская истина устанавливалась не столько дискуссией, сколько опросом участников. Св. Феофан Зат­ворник исторически вполне корректно реконструирует ход I Вселенского Собора: "Истина в общности исповедания: что всеми всегда всюду было исповедуемо, то истинно. 318 святых Отцов собрались на собор для утверждения главно­го христианского догмата. И что же делали? Философство­вали? Пускались в соображения? - Нисколько. А только расспрашивали взаимно, как, где содержится исповедание о Господе Спасителе. Когда удостоверились, что все всюду и не слыхивали другого учения о Спасителе, как то, что Он есть Бог, тогда единодушно утвердили, что тот богобо­рец, кто учит иначе, что сия есть вера отеческая"¹⁰⁵.В таком опросе имели право голоса не только ныне живущие христиане, но и отцы Церкви прежних времен: к их трудам также апеллировали участники Собора. Уче­ние, которое не подтверждается вселенской полнотой Цер­кви, то есть как прошлым Церкви, так и нынешней ее верой, не имело шансов на соборное утверждение. Ни один Собор - даже Вселенский - не имел право ничего менять в сути апостольской проповеди.

 

 "Нам ничего нельзя вводить по нашему изволению, ни избрать того, что некто ввел по своему произволу. Наши наставники - апосто­лы Господни; сами они не избрали по своему изволению ничего, что хотели бы ввести, но, напротив, принятое от Христа учение верно переда­вали народам" (Тертуллиан. Избранные сочинения. - М., 1994, с. 108).

 

Однажды установленное в Церкви остается в ней навечно. Но это не означает, что невозможны новые переходы в керигму из ее несказуемого опыта.

Если бы Собор дерзнул отменить ранее существовавшее правило веры - церковный народ не принял бы решения иерархов. Собор стяжал бы славу "разбойничьего".

Если точка зрения иерархов и народа или его части рас­ходится - возникает раскол. Вот уж на что византийцы не были ленивы - так это на расколы. И, однако после Пятого Собора мы не видим возникновения "раскола ори­генистов". Мы не видим бурных демонстраций, писем про­теста, требований "вернуть веру отцов".

Рецепция решений V Собора (или антиоригенистского решения "предсоборного совещания") духовным сознани­ем всех поместных церквей, всех христианских народов означает, что носителями не-апостольской, не-евангельской "новизны" были новооригенисты, а не православные.

Более того, даже те церковные общины, которые не приняли решений Пятого Собора (его христологических формул), не исповедуют переселения душ. Например, Ар­мянская Церковь отделилась от Византийской еще после Четвертого Собора (453 г.). И, однако, армяне не исповеду­ют ни закон кармы, ни принцип реинкарнации.

Единственная известная мне современная богословская работа, посвященная критическому сопоставлению теосо­фии и христианства, принадлежит как раз священнослу­жителю Армянской Апостольской Церкви архимандриту Паркеву Мартиросяну. Он сам в молодости практиковал теософию и йогу. Обратившись же в христианство и получив богословское образование, он пишет о распростране­нии теософии и антропософии: "при исследовании этих явлений конкретно и с уверенностью можно выделить одну из причин. Это отсутствие истинного знания христианско­го вероучения или совершенное незнание"¹⁰⁶.

Отсутствует идея переселения душ и у коптов, у эфиопов, у сирийцев. Для всех них Пятый Собор - не более, чем "сбори­ще еретиков". И все же даже копты (коренные египтяне!) отвергли идеи Оригена и не верят в реинкарнацию.

Более того, в мире существует христианская община, которая не приняла решений даже Третьего Собора. Это - Несториане. И живут они в Индии. И все же и они не явля­ются ни оригенистами, ни теософами.

Можно сказать, что эти общины унесли с собою то на­следие древнехристианского богословия (поняв его слиш­ком односторонне и нетворчески), которое в основе своей является общим для всех христиан. И в этом наследии, тем не менее, нет концепции реинкарнации.

Так уверение теософов о том, будто "доктрина о пере­воплощении была отменена лишь в 553 году по Р. Хр. на Втором Константинопольском Соборе", оказывается стопро­центным мифом. Этой доктрины не было в христианстве; и она не была "отменена" ни Вторым Константинопольс­ким Собором, ни собором 543 г.

Итак, знакомство с реальной церковной историей по­нуждает прийти к выводу о том, что древняя Церковь не проповедовала переселение душ. Более того, эта идея была для церковного сознания столь неприемлемой, что не тре­бовалось даже соборного осуждения этого мифа. Из того, что один из десятков раннехристианских авторов придер­живался в качестве своего личного мнения доктрины пред­существования души, никак не следует, что вся Церковь верила в реинкарнацию.

Так что сторонникам "Живой этики" очень стоит при­слушаться к "совету из Выс. Инст.": "Не вступать ни в какие споры с ортодоксальными священниками, ибо они безнадежны и Учение Живой Этики им недоступно"¹⁰⁷.

Увы, созданный теософами миф и живет по законам мифа - никак не желая хоть как-то считаться с истори­ческой реальностью. И уже как само собой разумеющееся пишут бульварные газеты: "Понятие реинкарнации признавалось христианской церковью. Позже, в VI веке, на Иерусалимском соборе иерархи церкви изъяли из христи­анских доктрин постулат о переселении душ, который уце­лел лишь в индуизме"¹⁰⁸. Газетка и называется "Клюква". А посеяла сию ягодку на русской почве семья Рерихов или, как их представляет "Клюква" на своей регулярной поло­се "Карма", "великий русский философ Николай Рерих и его другиня Елена Рерих".

И выросла кармическая клюква развесистой-развесистой...

28. РАННЕХРИСТИАНСКАЯ ТРАДИЦИЯ О ПЕРЕСЕЛЕНИИ ДУШ

29. ПЯТЫЙ ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР И "ОТМЕНА " ИМ УЧЕНИЯ О ПЕРЕСЕЛЕНИИ ДУШ

VI. РЕРИХИ ПРОТИВ ЕВАНГЕЛИЯ. 30. ЧЕЛОВЕК И ЗМЕЙ