Источники

ведения о богослужении этого века рассеяны прежде всего в сочине­ниях церковных писателей того времени; таковы: Климента Алексан­дрийского ( 217) «Строматы» и «Педагог», Тертуллиана ( 220 г.) «Апо­логия», «О молитве», «О посте» и др., Минуция Феликса «Октавий» (нач. III в.), Оригена ( 254 г.) «Против Цельса», «О молитве», св. Киприана, еп. Карфагенского ( 258 г.). Могли дойти верные известия о богослужении этого века и до церковных историков IV и V веков — Евсевия, Сократа, Со-зомена, как и до других писателей этого века — св. отцов (свв. Иоанна Зла­тоуста, Василия Великого, блж. Августина и блж. Феодорита).

Но едва не самым важным источником для истории богослужения III века является ряд канонических памятников этого времени, ныне под­вергнутых западными учеными самому подробному и основательному ана­лизу. Анализу этому, впрочем, не удалось все же твердо установить хроно­логию этих памятников, которая позволяла бы их с уверенностью приурочить к III в. Мы разумеем ряд памятников, которые вместе с «Уче­нием 12 апостолов», памятником почти несомненно II в., легли в основу так называемых «Постановлений Апостольских».

 

Апостольские Постановления как переработка канонических памятников III в.

 

Этот памятник, приписывающий себя апостолам и св. Клименту Рим­скому, явно обнаруживает свое неапостольское происхождение: в нем встречаются такие странные и неправославные мысли, как, например, срав­нение епископа, пресвитера и диакониссы с Богом Отцом, Сыном Божиим и Духом Святым или мнение, что обрядовый закон Моисеев дан евреям в на­казание за поклонение золотому тельцу. За позднейшее происхождение па­мятника говорят также такие термины в нем, как «новопросвещенные», «воплощение» (ένσωμάτωσις). Но в нем ощутительно веет духом III в. — ду­хом тогдашнего ригоризма, непосредственностью религиозного чувства; кроме того, в Апостольских Постановлениях говорится, как о существующем и частом явлении, об исповедничестве, о некоторых благодатных дарах и служениях апостольского времени и II в.; он отличается совершенною не-установленностью, зачаточностью богословской терминологии и т. п. Тем не менее по местам Апостольские Постановления носят следы иерархичес­кого и богослужебного строя IV в. (должности иподиакона, привратника храма; упоминается праздник Рождества Христова, появившийся на Восто­ке в конце IV в.). Во всяком случае, позже начала V в. Апостольские Поста­новления не могли произойти: они не заключают в себе отголосков несторианских и евтихианских споров. Автор их обнаруживает в себе сирийца (сирийские названия месяцев), по богословским (христологическим) воз­зрениям — полуарианина или аполлинариста. Последнее обстоятельство, равно как вышеуказанные странные мысли памятника, было причиною то­го, что Трулльский Собор, несмотря на известность этого памятника в неко­торых по крайней мере частях древним отцам (например, св. Епифанию) и всегдашнее уважение к нему на Востоке, не решился признать за ним тако­го же авторитета, как за «85 Правилами св. апостолов», и постановил о нем: «поелику же (хотя) в сих правилах (т. е. апостольских) поведено нам при­имати оных же св. апостолов Постановления, чрез Климента преданныя, в которыя некогда иномыслящие, ко вреду Церкви, привнесли нечто подлож­ное и чуждое благочестия, и помрачившее для нас благолепную красоту божественнаго учения, то мы, ради назидания и ограждения христианнейшия паствы, оныя Климентовы Постановления благоразсмотрительно отложи­ли, отнюдь не допуская порождений еретическаго лжесловесия и не вмеши­вая их в чистое и совершенное апостольское учение».

Ученые давно уже обратили внимание на разнородность и разновремен­ность происхождения Апостольских Постановлений в разных частях. Посте­пенно удалось открыть древние источники этого сборника. В 1854 г. Де-Лагарде издал «Сирскую Дидаскалию» (ставшую известной еще ранее ученым) и показал, что она соответствует греческому тексту, цитируемому св. Епифа­нием, который считали заимствованием из Постановлений Апостольских, доказав этим, что первые 6 книг Постановлений представляют из себя пере­делку этой Дидаскалии в ее не сохранившемся греческом оригинале. Дидаскалию ученые единогласно относят к III в., одни - к первой его половине, другие ко второй. Открытое Вриеннием в 1883 г. «Учение 12 апостолов» (II в.) оказалось источником первой части VII книги «Постановлений Апо­стольских». Что касается VIII книги «Постановлений», то первые две главы ее, должно быть, представляют переделку утерянного трактата св. Ипполи­та Римского «О дарованиях духовных (De charismatibus)», а остальная часть книги (за исключением 35—39 глав, излагающих чин вечерни и утрени и имеющихся не во всех списках «Апостольских Постановлений»), близка к трем следующим древним памятникам:

1) «Завещание Господа нашего Иису­са Христа» (Testamentum Domini nostri Iesu Christi), открытое в сирской ру­кописи римско-католическим патриархом Антиохии Рамани и изданное им с латинским переводом в 1899 г.

2) «Каноны Ипполита», сохранившиеся на арабском языке и изданные в латинском переводе Ганебергом в 1870 г. и Ахелисом в 1891 г.

3) «Каноны церковные св. апостолов», или «Египетские каноны», «Египетский церковный устав», — памятник, сохранившийся в греческой, эфиопской, коптской и арабской редакциях, изданный на эфиоп­ском языке с латинским переводом Людольфом в 1691 г., на коптском с ан­глийским переводом Таттамом в 1848 г. и Де-Лагарде (без перевода) в 1883 и в греческой редакции — Биккелем в 1856 г. (арабский текст не издан). — Все эти памятники по местам настолько близки между собою и с VIII кни­гой «Постановлений Апостольских», что между ними не может не быть ге­нетической зависимости. Но в определении этой зависимости, а следова­тельно, и сравнительной древности и времени происхождения этих очень важных в литургическом отношении памятников ученые расходятся. Ахелис древнейшим из этих памятников (не считая «Завещания», которое ему не было еще известно) считает Каноны Ипполита, относя их ко времени Тертуллиана, к первой четверти или половине III в.; Египетские каноны, по Ахелису, — переработка их, а VIII кн. Апостольских Постановлений — пере­работка Египетских канонов. Рамани древнейшим считает, конечно, откры­тое им «Завещание», относя его к концу II в.; Египетские каноны, по нему, — переделка «Завещания», а Каноны Ипполита и Постановления Апос­тольские — две параллельные переработки Египетских канонов. Функ древ­нейшим из трех памятников считает VIII кн. Постановлений Апостольских, относя ее, как и другие, к IV в., в более краткой редакции ее (так называе­мой Epitome) видит извлечение (экстракт) из этой книги, а в Египетских по­становлениях и Канонах Ипполита видит сокращенную переделку этого из­влечения, в «Завещании» же — переделку одного из этих последних памятников, относя «Завещание» к началу V в.

 

Завещание (Testamentum) Господа нашего Иисуса Христа

Ввиду богатства литургического материала в этих памятниках, особен­но же в «Завещании», для литургиста далеко не безразлично, ко II или V в. нужно относить последний памятник, а равно, древнее ли Постановлений Апостольских Каноны Ипполита и Египетские Постановления, т. е. можно ли их относить к III в. Посему и полемика Функа с Рамани имеет для нас большую важность. Функ опровергает все доводы Рамани в пользу проис­хождения «Завещания» во II в., но не все возражения его одинаково силь­ны, и во всяком случае не в состоянии отодвинуть этот памятник и ему род­ственные не только к V в., но, по нашему мнению, и далее конца III в.

В «Завещании»

1) говорится не только об исповедниках и мучениках, но об оглашенных — заключаемых в узы и осуждаемых на смерть прежде крещения;

2) не упоминается о разделении оглашенных на классы, о чем го­ворит уже Григорий Неокесарийский (233—270 г.);

3) не говорится о возло­жении на главу рукополагаемого епископа Евангелия, — обычай, возник­ший в III в.;

4) чтец ставится иногда выше диакона, тогда как послание папы Корнилия к Фабию Антиохийскому в 251 г. ставит его ниже и иподиакона;

5) Символ веры состоит из одних вопросов крещаемому пред погружением в воду, и в этих вопросах не говорится о воскресении тела, которое как ве­ликая тайна сообщается только новокрещенным; тайною считается и изоб­ражение креста;

6) от принимающих крещение воинов требуется, чтобы они отказались от службы, вместо чего Апостольские Постановления требуют только того, что Иоанн Креститель по Евангелию Луки (3,14);

7) упомина­ется о трех благодатных дарах как продолжающих существовать в Церкви: о дарах исцеления, ведения и языков, тогда как Египетские каноны знают только дар исцеления, а Постановления Апостольские на этом месте упоми­нают лишь о заклинателях. Некоторые из этих доводов Функ не опровер­гает, выбирая для опровержения другие, менее сильные. Против же этих по­следних делает такие, например, возражения: 4) в распорядке церковных должностей не было еще единообразия: в Сирии мог чтец стоять выше, а в Риме — иподиакон; 6) требование от воинов в Завещании мягче (!); 7) упо­минание о благодатных дарах — остаток древних писаний, которым поль­зовался составитель Завещания; да и позднее были в Церкви лица, считав­шие себя харисматиками.

Предоставляя читателю судить о силе этих возражений, укажем еще на следующие признаки, не позволяющие датировать «Завещание» позднее, чем концом III века или самым началом IV в.: круг праздников в нем состо­ит только из Пасхи, субботы, воскресенья, Богоявления и Пятидесятницы,нет праздника Рождества Христова, а он есть в Постановлениях Апостоль­ских, возникших в той же Сирии; не упомянуты праздники в честь апостолов и первомученика Стефана, имеющиеся в Постановлениях; о Четыредесятни­це говорится только по связи с крещением, как посте, подготовительном к последнему. Из сопоставления литургической практики «Завещания» с Ка­нонами Ипполита и Египетскими мы убедимся, что первый памятник часто дает менее сложную литургическую практику сравнительно с двумя послед­ними, которые по всем признакам и по единогласному почти мнению иссле­дователей не позднее начала IV в.

С другой стороны, считать «Завещание» (с Рамани) древнее второй по­ловины III в. не позволяет присутствие в нем праздника Богоявления, полу­чившего начало в III в., и Четыредесятницы, первые упоминания о которой находим у писателей только второй половины III в. Не позволяет сделать этого и даваемый «Завещанием» план христианского храма, в котором есть уже такие части, как солея, завеса, три входа, диаконник, баптистерий, при­стройка (неф?) для оглашенных, отделение для записи приносящих дары, газофилакия. Некоторые из этих частей, несомненно, возникли в конце III в., в период некоторого успокоения от гонений (припомним храм Никомидийский). Впрочем, и в катакомбных церквах (криптах) св. Агнии (в римских катакомбах) и св. Ианнуария (в неапольских) существуют отде­ления для оглашенных, следы столбов, на которых могла висеть завеса, ди­аконник. В подземной Каппадокийской церкви есть потаенная комната, ко­торая могла служить как для укрывания от преследования, так и сокровищницей. О сокровищнице при храме упоминают и св. Иустин муче­ник, и Тертуллиан. Некоторые черты в том описании храма, которое дает «Завещание», носят печать большей древности, чем план храма в Постанов­лениях Апостольских. Так, «Завещание» не требует от храма базиличной формы, какую требуют Апостольские Постановления; кафедру для чтеца указывает вблизи алтаря, а не на середине храма; назначает для епископа, пресвитеров и вдов особые помещения в самом храме, что предполагает храм в обыкновенном доме; не говорит ничего об освящении храма, кото­рое знают уже св. Ефрем Сирин (IV в.) и писатель под именем св. Дионисия Ареопагита (ок. V в.)⁵.

Таким образом, ничто в содержании «Завещания» не мешает относить его по крайней мере к концу III в. Во всяком случае из перечисленных кано­нических памятников «Дидаскалия» несомненно III в., Завещание почти не­сомненно III в., Каноны Ипполита и Египетские вероятно III в., Апостоль­ские же Постановления близки к III в. и сохранили во многом его богослужебную практику. Картина даваемого ими богослужения во многом подтвердит это заключение.

Дни богослужения

III ВЕК

Агапа в III в.