Для яснаго понятія о полноте Литургіи представляется Архіерейское служеніе ея.
Архіерей входитъ въ западныя двери храма, и тихимъ гласомъ глаголетъ: «Вниду въ домъ Твой, по-клонюся ко храму святому Твоему во страсе Твоемъ: Господи настави мя правдою Твоею врагъ моихъ ради, исправи предъ Тобою путь мой». Встречаютъ архіерея съ крестомъ и кадильницами, а хоръ поетъ: «Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу», въ двакадесятые же праздники — ирмосъ 9-й песни. Первое приготовленіе Архіерея къ священнодействію есть входная молитва предъ царскими вратами, затворенными вначале и закрытыми завесою.
Потомъ является онъ среди Церкви и народа, на возвышенномъ месте — архіерейскомъ амвоне, потому что служеніе его должно быть видимо всей церкви для ея назиданія; но является здесь въ одежде простой, обыкновенной, напоминая темъ неузнанное въ начале явленіе Христово въ смиренной одежде человечества. А такъ какъ святитель въ священнодействіи представляетъ не только ближайшаго служителя Христова, но частію и образъ Самого Христа; то ему нужно теперь облечься въ священныя одежды, означающія Христоподражательныя свойства и добродетели. Одежды эти приносятъ ему діаконы, какъ Ангелы, изъ алтаря, какъ изъ невидимыхъ хранилищъ благодати, и облачаютъ его, какъ знамеиіями; между темъкакъ другіе діаконы возглашаютъ таинственное значеніе каждой изъ сихъ одеждъ.
Сперва надеваютъ на него стихарь — въ знаменіе чистоты и веселія духовнаго; затемъ — епитрахиль — знаменіе ига Христова и благодати, изливающейся въ священстве; далее — поясъ — знаменіе силы Божіей и готовности къ служенію, — поручи, дающія свободу священнодействовать, — въ память узъ Христовыхъ, — наколенникъ — для напоминанія лентіона Христова и того, что духовный подвижникъ долженъ быть вооруженъ глаголомъ Божіимъ; потомъ — верхнюю ризу — фелонь (( стихарь — одежда Левитовъ и діаконовъ, — епитрахиль (у діакона орарь), поясъ, поручи, наколенникъ и фелонь — одежды и пресвитера)) или саккосъ — изображающій багряную хламиду поруганнаго Христа, или вретище покаянія. Но существенный знакъ Архіерейства есть омофоръ — нарамникъ, знаменующій не только иго Христово, воспріемлемое служителемъ Христовымъ, но также иго, которое воспринял ь на Себя Самъ Христосъ, то-есть, естество человеческое, которое Онъ, какъ благій пастырь заблуждшую овцу, поднялъ на рамена Свои и принесъ въ домъ Отца небеснаго. Какъ явный и ближайшій последователь Христовъ, Святитель принимаетъ на перси свои крестъ; а дабы онъ помнилъ, что долженъ иметь въ сердце своемъ, ему полагаютъ на сердце панагію, то-есть — образъ Пресвятой Богородицы съ Предвечнымъ Младенцемъ, или образъ Самого Іисуса Христа; наконецъ венчаютъ его, какъ духовнаго Владыку въ своей Церкви, — митрою. Подъ ноги ему кладутъ орлецы — для указанія выспренняго стремленія горе. Въ руки даютъ трикирій и дикирій — свещники съ тремя и двумя свечами, въ знаменіе света Св. Троицы и двухъ естествъ въ Спасителе — Божескаго и человеческаго, которыми онъ осеняетъ народъ — къ востоку, къ западу, къ полудню и къ северу, какъ осененіемъ Св. Духа. Діаконъ напоминаетъ ему долгъ его званія Евангельскими словами: «тако да просветится светь твой предъ человеки»...; а лики приветствуютъ — «исъ полла эти деспота» — на многія лета, Владыко.
Отдавъ діаконамъ свещники, Архіерей садится и начинаютъ часы; встаетъ онъ только на Аллилуія, и на Трисвятое, и на Честнейшую. Во время чтенія часовъ выносятъ изъ алтаря «рукоумывало», и умываетъ руки, «седя». Въ тоже время посвящаетъ ізъ стихарь и въ иподіаконы, если есть кого. При окончаніи часовъ служащіе архимандриты, игумены, протопресвитеры и пресвитеры, облачившись въ алтаре, выходятъ изъ него — южною и северною дверьми, и, поклонившись Архіерею, — становятся по чину, съ правой и левой стороны его. Все эти выхожденія изъ алтаря и вхожденія въ него обратко напоминаютъ слова Евангелія: «отселе узрите небо отверзто, и Ангелы Божіи восходящіи и нисходящіи надъ Сына Человеческаго (Іоан. 1, 51)».
По прочтеніи часовъ Епископъ встаетъ и тихо молится: «Царю небесный»... Слава въ вышнихъ Богу»... «Господи устне мои отверзеши».., а діаконы приступаютъ къ Епископу, напоминая: «время сотворити Господеви», и просятъ благословенія на свое служеніе при Литургіи. Сь ними первенствующій изъ протопресвитеровъ поклоняется Владыке, идетъ въ алтарь южною дверью, «вшедъ повелитъ діакону царскія двери отверзти» и начинаетъ: «Благословенно царство»... Во время «мирной ектеніи» Архіерей «седя» читаетъ молитвы — «предложенія»: «Боже, Боже нашъ» и прочія три молитвы — «согласія». Встаетъ же только «въ возгласы» и на «Единородный». Старшій пресвитеръ мачинаетъ Литургію благословеніемъ царства Пресвятыя Троицы, подобно тому, какъ праотцы и пророки возвещали славу Божію и благодать Христову прежде, чемъ Самъ Христосъ открылъ дело спасенія рода человеческаго.
Великая ектенія, или протяжная молитва заключаетъ въ себе все, о чемъ должны мы благоразумно просить у Бога для нашей жизни, начиная съ вышняго мира и спасенія душъ нашихъ и заключая совершенною преданностію самихъ себя и другъ друга и всей нашей жизни Христу Богу, при заступленіи Пречистой Девы и всехъ Святыхъ. Что можетъ быть трогательнее молитвы о плавающихъ, путешествующихъ, недугующихъ, страждущихъ, плененныхъ, и о спасеніи ихъ? Но здесь не укрылось ни одно бедствіе человечества отъ милосердаго ока Церкви: даже и невидимый міръ участвуетъ въ ея всеобъемлющей любви, когда она молитъ о всехъ прежде почившихъ отцахъ и братіяхъ, зде лежащихъ и повсюду православныхъ. На велегласныя приглашенія къ этой молитве діакона народъ въ лице хора отвечаетъ «Господи помилуй... Тебе Господи»... пресвитеры же, следуя тайною молитвою за словами діакона, всегда — въ конце ектеній — возглашають хвалу Тріединому Богу.
Между великой и двумя малыми ектеніями поются на оба хора антифоны, то-есть — попеременныя песнопенія, составленныя частію изъ целыхъ псалмовъ, частію изъ стиховъ избранныхъ, относящихся къ празднеству дня. Этотъ родъ пенія установленъ Св. Игнатіемъ Богоносцемъ, котораго благословилъ Спаситель въ числе приведенныхъ къ нему младенцевъ. Таинственное виденіе Ангеловъ, возглашавшихъ другъ другу славу Божію, внушило мысль сію Игнатію и онъ передалъ ее Церкви. А въ VI веке Императоръ Юстиніанъ принесъ ей благоговейно въ даръ высокій гимнъ свой, во славу Единороднаго Сына Божія. Гимнъ этотъ поставленъ въ конце 2-го антифона, чтобы песнію о во-площеніи запечатлеть истину пророческихъ вдохновеній.
Начинается торжественный входъ съ Евангеліемъ. Епископъ встаетъ съ своей кафедры и тайною молитвою: «Владыко Господи»... готовится ко входу въ алтарь. Созерцая въ Евангеліи присутствіе Самого Христа, целуетъ его, и подражая Іоанну Предтече, который, увидя грядущаго Спасителя, воскликнулъ: «Се Агнецъ Божій, вземляй грехи міра», — перзый призываетъ верныхъ къ поклоненію Ему сими словами: «Пріидите, поклонимся и припадемъ ко Христу: спаси насъ Сыне Божій»!...
Въ Евангеліи — светъ Христовъ, и ближайшее действіе молитвы есть духовный светъ въ душе, а потому, при пеніи сей молитвы, Архіерей осеняетъ верныхъ светильниками. какъ бы Божественнымъ светомъ, окруженный и поддерживаемый священнослужителями «косно и тихо» идя въ алтарь, еще осеняетъ на право и на лево народъ, отдаетъ протодіакону трикирій, целуетъ царскія врата на право и на лево и потомъ — престолъ.
Между темъ какъ молитва: «Спаси ны Сыне Божій» переходитъ изъ средины храма на клиросъ, а отсюда во внутренность алтаря, Архіерей пріемлетъ кадило, и благоуханіемъ фиміама во первыхъ воздаетъ честь престолу Христову, кадитъ алтарь и жертвенникъ, а потомъ и церковь, изображая темъ действіе глубокой внутренней молитвы, — усладительное веяніе Св. Духа. Въ ответъ на кажденіе Церковь приветствуетъ Святителя желаніемъ многихъ летъ, по обычаю на греческомъ языке; и самъ Архіерей — вследъ за темъ взаимно приветствуетъ желаніемъ многихъ летъ всю церковь, начиная съ Святейшаго Синода и Императо-ра, которое діаконъ и клиръ возглашаютъ, а онъ запечатлеваетъ осененіемъ рукъ своихъ.
После сего Архіерей вновь приступаетъ къ молит-ве, еще более внутренней, потому что она начинается въ алтаре — у самаго Престола Христова и отсюда переходитъ въ церковь, — еще более возвышенной, потому что она относится непосредственно къ Пресвятой Троице. Святитель въ первый разъ возглашаетъ самь, прославляя святость Божію: «яко святъ еси Боже нашъ, и Тебе славу возсылаемъ Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно», и поспешая возвратиться къ своей тайной молитве, не оканчиваетъ славословія, а — въ знакъ единства — предоставляетъ довершить оное діакону, обращающемуся къ церкви съ восклицаніемъ «и во веки вековъ». Трисвятая песнь, возглашаемая на клиросе и въ алтаре, въ свою очередь сопровождается светомъ светильниковъ. Ар-хіерей беретъ дикирій и крестообразно касается онымъ лежащаго на престоле Евангелія, какъ источ-ника света; потомъ обращается къ народу, и, держа въ одной руке светильникъ, въ другой крестъ, крестообразно осеняетъ съ амвона всю Церковь — на западъ, на полдень, на северъ и на востокъ, съ сими трогательными словами: «призри съ небесе Боже и виждь, — и посети виноградъ сей и — утверди и, Его-же насади десница Твоя», а Церковь видитъ въ этомъ осененіи не только двойственный светъ дикирія — знаменіе двойственной природы Христовой, но и спасительную цель Его воплощенія — Крестъ. Когда же Архіерей возвращается въ алтарь уже не только къ престолу, но далее къ востоку — на «горнее место», въ изображеніе Христова вознесенія и седенія одесную Бога Отца; то, взявъ трикирій, изъ сей более глубокой внутренности святилища, еще разъ осеняетъ троическимъ светомъ Божества живущаго во свете неприступномъ.
Потомъ начинается чтеніе Апостола, во время коего Епископъ сидитъ на горнемъ месте, какъ преемникъ Апостоловъ, а по сторонамъ его сидятъ пресвитеры, въ качестве сослужителей. Но предъ чтеніемъ онъ отдаетъ съ себя омофоръ, дабы сей знакъ некоторымъ образомъ Христовъ сопутствовалъ Евангелію Спасителя, когда оно будетъ выносимо для чтенія, и дабы въ то время представить себя смиренно стоящимъ на равне съ прочими учениками Слова Божія — въ одной только митре, отличающей его отъ другихъ. По окончаніи же Евангелія Святитель сходитъ съ горняго места, становится опять предъ престоломъ для молитвъ, возносимыхъ въ следующихъ ектеніяхъ — сугубой, о умершихъ, объ оглашенныхъ и прочихъ — до Херувимской песни.
Поется «Херувимская песнь» — твореніе Императора Іустина и совершается воспоминаніе шествія Царя Славы на вольныя страданія и крестную смерть. Въ Херувимской песни слово — «дориносима» или копьеносима, въ точности выражаетъ ту картину, которую хотелъ изобразить Іустинъ. Римскіе воины, при возглашеніи новоизбраннаго Императора, обыкновенно подымали его посреди легіона, на щите, возвышаемомъ на копьяхъ, такъ что онъ являлся поверхъ окружавшихъ его копій. Вь Церкви повторяется таже картина: после словъ — «отложимъ попеченіе», является діаконъ, какъ бы одинъ изъ невидимаго легіона Ангеловъ, подъемлющій надъ главою, на дискосе, какь на щите, Царя всехъ, въ смиренномъ виде Агнца.
О какъ кстати, предъ самымъ ходомъ, поражаетъ всегда слухъ благодетельное слово «отложимъ попечеиіе», — какъ кстати оно извлекаетъ грубый умъ изъ помысловъ житейскихъ! Тогда самъ Архіерей, омывъ въ царскихъ вратахъ въ тутъ же освященной молитвою его воде очи и руки, чтобы чисто созерцать и действовать, и трижды простерши руки на молитву предъ престоломъ, — идетъ самъ творить молитвенное воспоминаніе живыхъ и мертвыхъ надъ жертвенникомъ и отпускаетъ пріуготовленнаго таинственнаго Агнца, для страшнаго Его принесенія въ жертву на престоле за грехи людей; а христіане ожидаютъ сего торжественнаго шествія, втайне поминаютъ своихъ родныхь и молятъ, съ преклоненіемъ главы, идущихъ мимо пресвитеровъ, чтобы помянули и ихъ самихъ предъ Господомъ, что и исполняютъ они громко, начиная съ властей.
Песнь Василія Великаго на сіе же мгновеніе, которую поютъ однажды только въ годъ, въ Великую Субботу, еще умилительнее: «Да молчитъ всякая плоть человеча, и да стоитъ со страхомъ и трепетомъ, и ничтоже земное въ себе да помышляетъ; Царь бо царствующихъ и Господь господствующихъ приходитъ заклатися и датися въ снедь вернымъ. Предходятъ же Сему лицы Ангельстіи, со всякимъ началомъ и властію — многоочитіи Херувими и шестокрылатіи Серафими, лица закрывающе и вопіюще песнь: Аллилуія». Вместе со звуками сей песни, мы видимъ ея изображе-ніе въ лицахъ: діаконы, въ образе Ангеловъ, предыдутъ со свечами; другіе веютъ надъ дискосомъ и со-судомъ рипидами, съ изображеніемъ Херувимовъ; еще иные облекаютъ все шествіе облаками фиміама, какъ бы приготовляя Ему воздушную стезю; одинъ несетъ на плече своемъ воздухъ, — память погребальной плащаницы Христовой; другой несетъ омофоръ, — знакъ вочеловеченія, съ сіяющимъ на немь крестомъ; старшій діаконъ высоко держитъ надъ главою дискосъ, или блюдо, на коемъ лежитъ покровенный Агнецъ; за нимъ старшій пресвитеръ съ потиромъ, чашею, готовою скоро исполниться Крови Христовой; далее следуютъ постепенно въ рукахъ іерейскихъ орудія Божественнаго страданія: крестъ, копіе, губа, которая напоила Его желчію, и лжица, дающая вкушать Кровь Его вернымъ. Архіерей — безъ митры и омофора раболепно встречаетъ сіе изобразительное шествіе въ дверяхъ царскихъ, самъ творитъ поминовеніе, и поставляя дискось и чашу на престолъ, какъ бы во гробъ, подобно Іосифу Аримафейскому, воспоминаетъ его подвигъ, говоря: «Благообразный Іосифъ съ древа снемъ пречистое Тело Твое, плащаницею чистою обвивъ, и благоуханьми во гробе нове закрывъ положи».
Опять выходитъ діаконъ къ народу и приглашаетъ исполнить молитву Господеви; но уже прошенія его не касаются благъ земныхъ и временныхъ, а прости-раются единственно — къ духовнымъ и небеснымъ. Онъ молитъ объ Ангеле Хранителе, о томъ, что добро и полезно душамъ нашимъ, о прощеніи греховъ, о провожденіи нашей жизни въ мире и покаяніи и о христіанской ея кончине, съ добрымъ ответомъ предъ страшнымъ судилищемъ Христовымъ. Какія назидательныя молитвы! Потомъ, услышавъ со всею церковію желаніе мира изъ устъ Святительскихъ, приглашаетъ христіанъ ко взаимной любви, дабы они могли единомысленно исповедывать, — и хоръ договариваетъ за всехъ: «Отца, и Сына, и Святаго Духа, Троицу единосущную и нераздельную», показывая темъ, что все мы сохраняемъ взаимную любовь и съ любовію исповедуемъ истиннаго Бога. Прежде, во время этой песни, все христіане целовались между собою; теперь одни только священники въ алтаре целуютъ руку и плечи у Архіерея и другъ у друга.
Потомъ діаконъ взываетъ: «Двери, двери, премудростію вонмемъ». А церковь поетъ «Символъ веры». Архіерей преклоняетъ главу къ престолу; а служащіе веютъ надъ его главою воздухомъ съ сосудомъ. Въ древности, въ это время, заключались двери храмаотъ неверныхъ и еретиковъ; теперь верующіе должны заключить свои чувства отъ разсеянности. Діаконъ еще однажды возбуждаетъ вниманіе верныхъ сильными словами: «Станемъ добре, станемъ со страхомъ, вонмемъ, святое возношеніе въ мире приносити»! и удаляется въ алтарь.
Въ ответъ на приглашеніе діакона, ликъ поетъ: «Милость мира жертву хваленія». То-есть — будемъ, воспоминая великую милость Божію, крестную смерть Спасителя, даровавшую камъ глубокій миръ съ Богомъ, съ самими собою и съ ближними, — будемъ приносить за нее Богу жертву хваленія, или — Евхаристію. Тогда въ последній разъ, для возженія усердія въ народе предъ освященіемъ даровъ, исходитъ къ нему Епископъ, держа въ рукахъ свещиики и, поднявъ ихъ кь небу, сперва преподаетъ вернымъ три духовные дара отъ каждаго лица Св. Троицы: «Благодать Господа нашего Іисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастіе Святаго Духа»; и молитъ всехъ, да «горе имеемъ сердца», и получивъ отъ верныхъ ответъ: «имамы ко Господу»! Епископъ, осеняя ихъ, восклицаетъ: «Благодаримъ Господа»! и возвращается къ престолу Божію.
Настали самыя важныя минуты Литургіи: начинается самое приношеніе безкровной жертвы; звукъ колокола возбуждаетъ къ вящшей молитве не только предстоящихъ, но и отсутствующихъ; Церковь поетъ: «Достойно и праведно есть покланятися Отцу, и Сыну, и Св. Духу, Троице единосущней и нераздельней»; Святитель предъ престоломъ воспоминаетъ все див-ныя и несказанныя благодеянія Господа къ роду человеческому, начиная отъ сотворенія міра до Его искуп-ленія, приходя более и более въ восторгъ и какъ бы не находя уже человеческихъ словъ для воздаянія достойной хвалы Богу, восхищается до небесъ, слышитъ тамъ съ Исаіею Серафимскую песнь, видитъ съ Іезекіилемъ таинственные образы — орла, тельца, льва, человека — и восклицаетъ: «Победную песнь поюще, вопіюще, взывающе и глаголюще», а хоръ, участвуя въ его восторге, ответствуетъ сперва словами самихъ Ангеловъ — какъ бы на небе: Святъ, Святъ, Святъ Господь Саваофъ исполнь небо и земля славы Твоея»! Потомъ и на земле приветствуютъ Господа кликами еврейскихъ отроковъ, изшедшихъ некогда съ пальмами на сретеніе Сына Давидова: «Осанна въ вышнихъ! Благословенъ грядый во имя Господне»! «Въ сіе мгновеніе, говоритъ св, Іоаннъ Златоустъ, многіе св. мужи видали внутри святилища Ангеловъ, сослужащихъ имъ и со страхомъ предстоящихъ трапезе».
Восторженный до небесъ умъ Святителя и воспламененное любовію сердце, въ Ангельскихъ славословіяхъ, молитвенно отъ славословія Святыя Троицы движется вследъ за Спасителемъ міра, съ неба переносится на землю — въ ту безпримерную ночь, въ которую Онъ преданъ былъ за мірскій животъ, — въ ту горницу Еелію, въ которой Онъ установилъ таинство Евхаристіи — въ вечное Его воспоминаніе, и, указывая на святый хлебъ, произноситъ слова Господни: «пріимите, ядите, сіе есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставленіе греховъ», а на чашу: «пійте отъ нея вси, сія есть Кровь Моя новаго завета, яже за вы и за многія изливаемая во оставленіе греховъ».
Вспомянувъ сію спасительную заповедь и все, для насъ бывшее: крестъ, гробъ, воскресеніе, вознесеніе, одесную седеніе и второе пришествіе, Святитель опять возносится горе къ Богу Отцу съ симъ вольнымъ Сыновнимъ приношеніемъ и — вместе съ этимъ — принося Ему сію словесную и безкровную службу, — сіи дары — хлебъ и вино, (поднимаемые крестообразно руками діакона), возглашаетъ: «Твоя отъ Твоихъ Тебе приносяще о всехъ я за вся». Умиленно при этомъ онъ проситъ и молитъ Отца небеснаго о ниспосланіи Духа Святаго на себя и на предлежащія Дары, которые, съ произношеніемъ тайнодейственныхъ словъ, и благословляетъ притрепетно крестнымъ знаменіемъ: хлебъ, глаголя: «и сотвори убо хлебъ сей честное Тело Христа Твоего, чашу + «а еже въ чаши сей честную Кровь Христа Твоего, обоя + «преложивъ Духомъ Твоимъ Святымъ»! Тогда имея предъ собою уже не хлебъ и вино, но истинное Тело Христово и истинную Кровь Христову, онъ и все сослужащіе благоговейно простираются ницъ предъ сверхъестественнымъ таинствомъ, какое дерзнулъ совершить смертный по благодати Святаго Духа. Во все же время сего великаго действія лики поютъ благоговейно: «Тебе поемъ, Тебе благословимъ, Тебе благодаримъ, Господи, и молимтися Боже нашъ»! И нельзя въ эти минуты не петь, не благословить, не благодарить Господа и не молиться Ему: небо теперь все — со всеми небожителями — здесь. «Что творишь о братъ мой! говорилъ некогда св. Ефремъ Сиринъ разсеявавшимся въ эту страшную минуту, — что творишь! не обещалъ ли іерею горе имети сердце, и не страшишься ли въ часъ сей обретаться лживымъ! О, великое чудо! Агнецъ Божій ради тебя закалается, все силы небесныя съ іереемъ за тебя молятся, Кровь Христова вливается въ тайную чашу за твое очищеніе, а ты не стыдишься, не оплакиваешь самого себя въ сіе мгновеніе, не молясь ни о себе, ни о другихъ»!
Воздавая за темъ честь Телу и Крови Христовымъ кажденіемъ фиміама, священнодействующій молится, чтобы великое сіе таинство было причащающимся его — въ трезвеніе души, во оставленіе греховъ, въ пріобщеніе Св. Духа, во исполненіе царства небеснаго, въ дерзновеніе къ Богу, не въ судъ или во осужденіе; благодарно воспоминаетъ, какъ объ участникахъ въ молитве и таинстве, и о всехъ святыхъ, отъ века благоугодившихъ Господу: праотцахъ, отцахъ, патріархахъ, Пророкахъ, Апостолахъ, проповедникахъ, Евангелистахъ, мученикахъ, исповедникахъ, воздержникахъ и о всякомъ духе праведномъ, въ вере скончавшемся; наипаче же «(изрядно) о Пресвятей, Пречистей, преблагословенней, славней Владычице нашей Богородице и Приснодеве Маріи». А церковь ублажаетъ Ее достойными хвалами, величая: Честнейшую Херувимъ и славнейшую безъ сравненія Серафимъ. Архіерей, воспомянувъ еще Крестителя Господня Іоанна, святыхъ и славныхъ Апостоловъ, святаго, егоже память совершается, и всехъ святыхъ, чтобы молитвами ихъ посетилъ насъ Господь, — молится о всехъ усопшихъ въ надежде воскрееенія живота вечнаго, чтобы Господь упокоилъ ихъ, идеже присещаетъ светъ лица Его; молится за власти духовныя и мірскія, за Церковь, за всехъ христіанъ живыхъ и даже за всю вселенную; ибо точно на всю вселенную простирается сила и действіе жертвы Христовой, — молится въ особенности, чтобы все едиными устами и единымъ серд-цемъ славили и воспевали пречестное и великолепое имя Отца, и Сына, и Св. Духа, ныне и присно, и во ве-ки вековъ. Наконецъ, Владыка заключаетъ свою мо-литву великими словами: «И да будутъ милости Ве-ликаго Бога и Спаса нашего Іисуса Христа со всеми вами», осеняя при этомъ обеими руками крестовидно предстоящихъ и отвечающихъ ему: «и со духомъ твоимъ».
Выходитъ изъ алтаря діаконъ и повторяетъ прежнія духовныя, высокія молитвы, но присоединяетъ къ нимъ въ начале: «чтобы Господь, принявъ святые принесенные Ему Дары въ пренебесный и мысленный Свой жертвенникъ, возниспослалъ намъ Божественную Свою благодать и Даръ Святаго Духа»; а въ конце говоритъ: «соединеніе веры, и причастіе Св. Духа испросивше, сами себе, другъ друга и весь животъ нашъ Христу Богу предадимъ». Между темъ, Святитель глаголетъ молитву: «Тебе предлагаемъ животь нашъ весь и надежду, Владыко человеколюбче, и просимъ, и молимъ, и милися деемъ: сподоби насъ причаститися небесныхъ Твоихъ и страшныхъ Таинъ, сея священныя и духовныя трапезы, съ чистою совестію, во оставленіе греховъ, въ прощеніе согрешеній, во общеніе Духа Святаго, въ наследіе царства небеснаго, въ дерзновеніе еже къ Тебе, не въ судъ или въ осужденіе», въ заключеніе сей же молитвы взываетъ: «И сподоби насъ Владыко, со дерзновеніемъ, неосужденно смети призывати Тебе небеснаго Бога Отца, и глаголати». Въ ответъ на это, людіе поютъ Богоугоднейшую изъ всехъ молитвъ молитву собственно Господню: «Отче нашъ»... Тайно молятся этою молитвою и все сослужащіе и самъ Архіерей, въ заключеніе ея возглашающій: «Яко Твое есть царство, и сила, и слава Отца, и Сына, и Св. Духа, ныне и присно, и во веки вековъ». Ликъ: «Аминь»,
Приготовившимся такимъ образомъ ко св. причащенію Архіерей преподаетъ: «миръ всемъ» — и присутствующимъ при совершеніи Богослуженія; благословляетъ ихъ обеими руками и въ ответъ отъ нихъ получаетъ: «и духови твоему». Святитель присовокупляетъ и еще две тайныя молитвы: одну за всехъ преклонившихъ, по приглашенію діакона, свои главы, которую заключаетъ возгласомъ: «благодатію и щедротами»...; а другую, чтобы Господь внялъ намъ отъ св. жилища Своего, пришелъ и освятилъ насъ, и сподобилъ державною Своею рукою преподать Пречистое Тело и честную Кровь Свою намъ и всемъ людямъ. Наконецъ, съ возбуждающимъ вниманіе словомъ; «вонмемъ», святилище закрывается завесою, для причащенія священнослужащихъ, и въ сію минуту Архіерей, поднявъ съ дискоса Тело Христово, возноситъ горе, возглашая торжественно: «Святая Святымъ», — чемъ даетъ разуметь, сколь святу должно быть для принятія сей святыни, а ликъ смиренно отвечаетъ ему: «единъ Святъ, единъ Господь, Іисусъ Христосъ, въ славу Бога Отца, Аминь».
Церковь поетъ — «причастный стихъ»; а Архіерей, причастившись самъ, по обычаю, причащаетъ въ алтаре и сослужащихъ, которые для принятія Тела Христова подходятъ съ левой стороны, а для принятія Крови Его — съ правой. По истине сіе умилительное зрелище трогательно напоминаетъ последнюю вечерю Христову съ учениками. А. Н. Муравьевъ, вероятно по опыту, говоритъ, что нельзя его видеть безъ слезъ и сердечнаго сокрушенія.
По причащеніи священнослужащихъ, царскія врата вновь отверзаются. Устами діакона, какъ бы Самъ Спаситель призываетъ всехъ верныхъ на Свою трапезу: «Со страхомъ Божіимъ и верою приступите!» А Церковь, радостно воскликнувъ: «Благословенъ грядый во имя Господне! Богъ Господь и явися намъ!» поетъ трогательную песнь: «видехомъ светъ истинный, пріяхомъ Духа небеснаго, обретохомъ веру истинную, нераздельней Троице покланяемся, Та бо насъ спасла есть». За темъ, еще однажды показываются народу Святые Дары въ царскихъ вратахъ и тотчасъ скры-ваются отъ Церкви на жертвенникъ. При семъ священнодействующій воспоминаетъ последнее явленіе Христово Апостоламъ и Его вознесеніе на небо; и, какъ бы удаляясь за Христомъ на небеса, онъ произноситъ у престола; «Благословенъ Богъ нашъ», такъ чго Церковь сего не слышитъ, а только конецъ славословія отдается въ слухъ земли посреди царскихъ вратъ: «всегда, ныне и присно, и во веки вековъ»; ибо Господь обещалъ быть съ нами во веки.
После краткой, — благодарственной за причащеніе и съ испрошеніемъ совершеннаго, святаго, мирнаго и безгрешнаго всего дня, — ектеніи и заамвонной молитвы, Архіерей еще разъ благословляетъ предстоящихъ и делаетъ имъ отпустъ (См. III и IV Писм. о Бого-служ. Муравьева).
Таково страшное совершеніе страшныхъ Таинь Христовыхъ! Понятіе о нихъ не лишнимъ считаемъ присоединить къ сему.| ЛИТУРГІЯ ПРЕЖДЕОСВЯЩЕННЫХЪ ДАРОВЪ | АРХІЕРЕЙСКОЕ СЛУЖЕНІЕ ЛИТУРГИИ. | ЕВХАРИСТИЧЕСКАЯ ЖЕРТВА. |