Бог Творец

Одним из основных догматов христианства явля­ется учение о Боге-Творце, Который, в отличие от платоновского Демиурга, устраивающего кос­мос из некоего первичного вещества, созидает Вселенную из ничего. Об этом так сказано в Ветхом Завете: «Посмот­ри на небо и землю и, видя все, что на них, познай, что все сотворил Бог из ничего» (2 Мак. 7:28). Все существу­ющее получило бытие благодаря свободной воле Твор­ца: «Он сказал - и сделалось, Он повелел - и явилось» (Пс. 32:9).

В творении участвовали все три Лица Святой Трои­цы, о чем пророчески сказано уже в Ветхом Завете: «Сло­вом Господа сотворены небеса, и Духом уст Его - вся сила их» (Пс. 32:6). О творческой роли Бога Слова гово­рит апостол Иоанн в начале Евангелия: «Все чрез Него начало быть и без Него ничто не начало быть» (Ин. 1:3). О Духе сказано в Библии: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух  Божий носился над водою» (Быт. 1:2). Слово и Дух, по образному выраже­нию святого Иринея Лионского, суть «две руки» Отца¹. Речь идет о со-действии, совместном творчестве Трех: Их воля одна, но каждому присуще свое действие. «Отец есть предначинательная причина всего существующего, - го­ворит святитель Василий Великий. - Сын - причина со­зидательная, Дух Святой - причина совершительная, так что волею Отца все существует, действием Сына все при­водится в бытие, присутствием Духа все совершается»². Иными словами, в творении Отцу принадлежит роль ско­рее Первопричины всего, Сыну Логосу (Слову) роль Демиурга-Творца, а Святой Дух довершает, то есть дово­дит до совершенства, все созданное.

Не случайно, говоря о творческой роли Сына, Отцы Церкви предпочитают называть Его Словом: Оно являет Отца, открывает Отца, и, как всякое слово, Оно обраще­но к кому-то, в данном случае ко всему творению. «Бога не видел никто никогда: Единородный Сын, сущий в недре Отчем - Он явил» (Ин. 1:18). Сын явил Отца твар­ному бытию, благодаря Сыну любовь Отца излилась на тварное бытие, и оно получило жизнь. Уже у Филона Александрийского Логос является посредником между Богом и тварью, а христианская традиция прямо гово­рит о созидательной силе Логоса. В этом же смысле тол­куются слова из Книги пророка Исайи: «Слово Мое, Которое исходит из уст моих - Оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совер­шает то, для чего Я послал Его» (Ис. 55:11). Вместе с тем Логос - это тот замысел и закон, по которому все сотво­рено, то разумное основание вещей, благодаря которому все обладает целесообразностью, осмысленностью, гар­моничностью и совершенством.

Однако тварное бытие иноприродно Богу, оно не яв­ляется эманацией - излиянием Божества. Божественная сущность в процессе сотворения мира не претерпела ни­какого разделения или изменения: она не смешалась с тварью и не растворилась в ней. Бог является Художни­ком, а творение - Его картиной, в которой мы можем узнать Его «кисть», Его «руку», увидеть отблески Его творческого ума, но Художник не исчез в Своей картине: Он остался Тем, Кем был и до ее создания.

По какой причине Бог сотворил все? На этот вопрос святоотеческое богословие отвечает: «по преизбытку любви и благости». «Как только благой и преблагой Бог не удовольствовался созерцанием Себя Самого, но по преизбытку благости захотел, чтобы произошло нечто, что в будущем пользовалось бы Его благодеяниями и было причастно Его благости, Он приводит из небытия в бытие и творит все», - пишет преподобный Иоанн Дамаскин³. Иными словами, Бог захотел, чтобы было еще что-то, участвующее в Его блаженстве, причастное Его любви.

 

Ангелы

В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1). В этих первых строках Библии указывается на сотворение Богом мира невидимого, духов­ного, умопостигаемого и мира видимого, материально­го. Как мы говорили, в библейском языке нет абстракт­ных понятий, и духовная реальность часто выражается словом «небо». Христос говорит о Царстве Небесном, и в молитве, которую Он дал, мы читаем: «Отче наш, Иже еси на небесех... Да будет воля Твоя яко на небеси и на земли» (Мф. 6:9-10). Речь здесь не идет о видимом мате­риальном небе. Царство Божие - это духовное, а не мате­риальное Царство, в котором Бог живет, будучи по при­роде Духом. И когда говорится «сотворил небо», речь идет о духовном мире со всеми населяющими его суще­ствами, то есть ангелами.

Бог сотворил ангельский мир прежде видимой  Вселен­ной. Ангелы - служебные духи, бесплотные, обладающие умом и свободной волей. Преподобный Иоанн Дамас­кин говорит о легкости, пламенности, пылкости, весьма большой проницательности и стремительности, с кото­рой ангелы желают Бога и служат Ему, об их подвижно­сти, постоянной устремленности вверх и свободе от вся­кой материальности. Он также называет ангелов «вторы­ми светами, имеющими свет от первого безначального Света»⁴. Находясь в непосредственной близости к Богу, они питаются Его светом и передают его нам.

В Библии многократно упоминаются ангелы, однако отсутствуют подробные описания ангельского мира, нет рассказа о его сотворении (кроме упоминания о «небе»). К моменту сотворения видимого мира ангелы уже существовали: «Когда сотворены были звезды, восхвалили Меня громким голосом все ангелы Мои» (Иов. 38:7, по переводу LXX). Сами же ангелы сотворены, как указы­вает преподобный Исаак Сирин, «в молчании»⁵, потому что первое слово Бога - «да будет свет» - относится к видимому миру. В молчании - то есть в тайне, прежде слов и прежде времени.

Главным делом ангелов является непрестанное восхва­ление Бога. Пророк Исайя описывает видение Господа, вокруг Которого стояли серафимы и восклицали: «Свят, свят, свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его!» (Ис. 6:1-3). Но ангелы являются также вестниками, по­сылаемыми от Бога людям (греч. aggelos означает «вест­ник»): они принимают живое и деятельное участие в жизни человека. Так, например, архангел возвестил Ма­рии о рождении от Нее Иисуса (Лк. 1:26-38), ангел объя­вил пастухам о рождении Мессии (Лк. 2:8-20), ангелы служили Иисусу в пустыне (Мф. 4:11), ангел укреплял Иисуса в Гефсиманском саду (Лк. 22:43), ангел возвестил женам-мироносицам о воскресении Иисуса (Мф. 28:2-7). У каждого человека есть свой ангел-хранитель, который является его спутником, помощником и покровителем (см. Мф. 18:10).

Не все ангелы равны по своему достоинству и по сво­ей близости к Богу: между ними существуют различные иерархии, находящиеся во взаимном соподчинении. В трактате «О небесной иерархии», приписываемом Дио­нисию Ареопагиту, его автор насчитывает три ангельс­ких иерархии, каждая из которых делится на три чина. К первой и высшей иерархии относятся серафимы, херуви­мы и престолы, ко второй - господства, силы и власти, к третьей - начала, архангелы и ангелы⁶. Все названия де­вяти ангельских чинов заимствованы из Священного Пи­сания и имеют, по святому Исааку Сирину, следующие значения: «Серафимы - согревающие и сожигающие (букв. «огненные»), херувимы - обильные знанием и муд­ростью, престолы - Божья опора и Божий покой... именуются также господства как имеющие власть над вся­ким царством, начала - как  устрояющие эфир (воздух), власти - как властвующие над народами и над каждым человеком, силы - как крепкие силою и страшные виде­нием своим... архангелы - как бодрые стражи, ангелы -как посылаемые»⁷.0 херувимах, кроме того, говорится, что они имеют много очей, а о серафимах - что у них шесть крыльев (вспомним Пушкина: «и шестикрылый серафим на перепутье мне явился»⁸). Крылья и очи, одна­ко, нужно понимать в духовном смысле (как и «глаза», «лицо», «руки» у Бога), поскольку ангелы не имеют ма­териальной плоти.

В небесной иерархии высшие чины получают озаре­ние Божественным светом и приобщение к тайнам Боже­ства непосредственно от Самого Творца, а низшие - че­рез посредство высших: «Каждый чин принимает (тайну) от другого чина с соблюдением строгого порядка и раз­личения в сообщении от первого чина ко второму, пока тайна перейдет таким образом ко всем чинам. Но многие из тайн останавливаются на первом чине и не простира­ются на другие чины, потому что, кроме этого первого чина, все прочие не могут вместить в себя величие тайны. А некоторые из тайн, исходя от первого чина, открыва­ются только второму чину, который сохраняет их в мол­чании... и некоторые тайны доходят до третьего и чет­вертого чина» (Исаак Сирин)⁹.

Ангельская иерархия, по Дионисию, переходит в земную церковную иерархию (епископы, священники, диа­коны), которая приобщается к Божественной тайне че­рез посредство небесной иерархии. О количестве анге­лов говорится обобщенно - их «тысячи тысяч» и «мири­ады мириад» (Дан. 7:10). Их во всяком случае больше, чем людей: святитель Григорий Нисский в образе заб­лудшей овцы видит все человечество, а под девяносто девятью незаблудившимися (ср. Мф. 18:12) понимает ангельский мир¹⁰.

 

Происхождение зла

На заре существования тварного бытия, еще до создания Богом видимого мира, однако уже по­сле сотворения ангелов, в духовном мире произо­шла грандиозная катастрофа, о которой мы знаем толь­ко по ее последствиям. Часть ангелов, воспротивившись Богу, отпала от Него и сделалась враждебной всему доб­рому и святому. Во главе этого отпавшего воинства сто­ял Эосфор, или Люцифер, само имя которого (букв. «све­тоносный») показывает, что первоначально он был доб­рым, но затем по своей собственной воле «и по самовла­стному произволению изменился из естественного в про­тивоестественное, возгордился против сотворившего его Бога, захотел воспротивиться Ему, и первый, отпав от блага, очутился во зле» (Иоанн Дамаскин)¹¹. Люцифер, которого также называют диаволом и сатаной¹², принад­лежал к одному из высших чинов ангельской иерархии. Вместе с ним отпали и другие ангелы, о чем иносказа­тельно повествуется в Апокалипсисе: «...И упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику... и пора­жена была... третья часть звезд, так что затмилась третья часть их» (Апок. 8:10, 12). Некоторые толкователи видят в этих словах указание на то, что вместе с денницей отпа­ла треть ангелов.

Диавол и демоны оказались во тьме по собственной свободной воле. Каждое разумное живое существо, будь то ангел или человек, наделено от Бога свободной волей, то есть правом выбора между добром и злом. Свобода воли дана живому существу для того, чтобы оно, упраж­няясь в добре, могло онтологически приобщаться к это­му добру, то есть чтобы добро не оставалось только чем-то, данным извне, но становилось его собственным дос­тоянием. Если бы благо было навязано Богом как необ­ходимость и неизбежность, ни одно живое существо не могло бы стать полноценной свободной личностью. «Никто никогда не стал добрым по принуждению», -говорят Святые Отцы¹³. Через непрестанное возрастание в добре ангелы должны были восходить к полноте со­вершенства вплоть до всецелого уподобления сверхбла­гому Богу. Часть из них, однако, сделала выбор не в пользу Бога, тем самым предопределив и свою судьбу, и судьбу Вселенной, которая с этого момента превратилась в арену противоборства двух полярных (хотя и нерав­ных между собой) начал: доброго, Божественного и зло­го, демонического.

Учение о добровольном отпадении диавола от Бога является ответом на извечный вопрос всякой философии о происхождении зла. Вопрос о происхождении зла сто­ял весьма остро перед христианской богословской мыс­лью, так как ей постоянно приходилось сталкиваться с явными или скрытыми проявления дуализма, то есть та­кой философской доктрины, согласно которой в мире изначально действуют две равные силы - добрая и злая -управляющие миром и как бы раздирающие его на час­ти. В конце III века на Востоке широко распространи­лось манихейство (названо так по имени своего осново­положника Мани), просуществовавшее под разными име­нами (павликианство, богомильство, альбигойство) вплоть до позднего Средневековья: в этой ереси отдель­ные элементы христианства переплелись с элементами восточных дуалистических религий. По учению манихе­ев, вся совокупность бытия представляет собой два цар­ства, которые всегда существовали вместе: царство света, наполненное многочисленными добрыми зонами (анге­лами), и царство тьмы, наполненное злыми зонами (де­монами). Богу света подчинена вся духовная реальность, а бог тьмы (сатана) безраздельно господствует над мате­риальным миром. Сама материя является греховным и злым началом: человек должен всячески умерщвлять свое тело, чтобы, освободившись от материи, возвратиться в нематериальное царство добра.

Христианское богословие говорит о природе и проис­хождении зла иначе. Зло не есть некая изначальная сущность, совечная и равная Богу, оно есть отпадение от добра, противление добру. В этом смысле оно вообще не может быть названо «сущностью», потому что не суще­ствует само по себе. Как тьма или тень не являются само­стоятельным бытием, но лишь отсутствием света, так зло есть лишь отсутствие добра. «Зло, - пишет святитель Василий Великий, - не живая одушевленная сущность, но состояние души, противное добродетели и происходя­щее... через отпадение от добра. Поэтому не ищи зла вовне, не представляй себе, что есть какая-то первород­ная злая природа, но каждый пусть признает самого себя виновником собственного злонравия»¹⁴. Бог не создал ничего злого: и ангелы, и люди, и материальный мир -все это по природе является добрым и прекрасным. Но разумным личным существам (ангелам и людям) дана свобода воли, и они могут направить свою свободу про­тив Бога и тем самым породить зло. Так и случилось: светоносец-денница, изначально созданный добрым, зло­употребил своей свободой, исказил собственное доброе естество и отпал от Источника добра.

Не будучи ни сущностью, ни бытием, зло, однако, ста­новится активным разрушительным началом, оно ипостазируется, то есть становится реальностью в лице диа­вола и демонов. По сравнению с Божественным бытием активность зла иллюзорная и мнимая: диавол не имеет никакой силы там, где Бог не позволяет ему действовать, или, иными словами, он действует только в тех границах, в которых ему допущено Богом. Но, будучи клеветником и лжецом, диавол употребляет ложь как свое главное оружие: он обманывает свою жертву, показывая ей, буд­то в его руках сосредоточены могучая сила и власть, тог­да как на самом деле у него нет этой силы. В. Лосский отмечает, что в молитве «Отче наш» мы не просим: «из-бави нас от зла», то есть от всякого зла вообще, но «избави нас от лукавого» - от конкретной личности, вопло­щающей в себе зло¹⁵. Этот «лукавый», не будучи изна­чально злым по своей природе, является носителем того мертвящего не-бытия, той не-жизни (ср. славянское слово «нежить»), которая ведет к смерти и его самого, и того, кто становится его жертвой.

Бог абсолютно непричастен злу, однако зло находит­ся под Его контролем, так как именно Бог определяет границы, в которых зло может действовать. Более того, по неисповедимым путям Своего Промысла, в педагоги­ческих или иных целях Бог иногда пользуется злом в ка­честве орудия. Это видно из тех мест Библии, где Бог представлен насылающим на людей зло: так, например, Бог ожесточил сердце фараона (Исх. 4:21; 7:3; 14:4); Бог послал злого духа на Саула (1 Цар. 16:14; 19:9); Бог дал народу «недобрые заповеди» (Иез. 20:25, по еврейскому тексту и переводу LXX); Бог предал людей «нечистоте», «постыдным страстям» и «превратному уму» (Рим. 1:24-32). Во всех этих случаях речь идет не о том, чтобы Бог был источником зла, но о том, что, будучи всецело влас­тен как над добром, так и над злом, Бог может использо­вать зло для достижения добра или для избавления лю­дей от еще большего зла.

Естественно возникает вопрос: зачем вообще Бог по­зволяет злу и диаволу действовать? зачем Он допускает зло? Блаженный Августин признался, что он не в состо­янии ответить на этот вопрос: «Я не могу проникнуть в глубину этого решения и признаюсь, что оно превышает мои силы», - написал он¹⁶. Ответив на вопрос о проис­хождении зла, богословие не дает четкого ответа на воп­рос о том, почему Бог, не будучи создателем зла, все же позволяет ему действовать. Говоря об этом, богословству­ющий ум в очередной раз замирает перед тайной, будучи не в силах проникнуть в глубину Божественных судеб. Как говорит Бог в Книге пророка Исайи: «Мои мысли -не ваши мысли, и пути Мои - не ваши пути... Но как отстоит небо от земли, так отстоит путь Мой от путей ваших и помышления ваши от мысли Моей» (Ис. 55:8-9, по переводу LXX).

 

Вселенная

Видимый мир, согласно Библии, сотворен Богом в шесть дней (см. Быт. 1). Как понимать эти «дни»? Вряд ли можно думать, что речь идет об обычных шести сутках - хотя бы потому, что сутки зависят от Солнца, а само Солнце появилось на четвертый день. На языке Библии слово «день», как было отмечено выше, означало некий промежуток времени, иногда очень про­должительный. Так, например, сорокалетнее странство­вание евреев между Красным морем и Ханааном Давид называет «днем искушения в пустыне» (Пс. 94:8). В дру­гом псалме он говорит: «пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний» (Пс. 89:5). И апостол Петр говорит, что «у Господа один день, как тысяча лет, а тысяча лет, как один день» (2 Пет. 3:8). Кроме того, о седьмом дне не сказано «и был вечер, и было утро», как о других днях, из чего можно заключить, что седьмой день еще не завер­шен и продолжается теперь. «Восьмым днем» христиане издревле называли будущий век и Царство Небесное. Все это говорит о том, что библейские шесть дней - это шесть последовательных этапов творения, которое разворачи­вается постепенно, как грандиозная картина великого Художника.

Первые слова Библии - «в начале». Бог созидает вре­мя, но «начало» времени, как говорит святой Василий, не есть еще само время. Начало - это тот первый и крат­кий миг, который приобщает тварное бытие к вечности, потому что с того момента, как потечет время, Вселен­ная должна будет подчиниться его законам, согласно которым прошлого уже нет, будущего еще нет, а на­стоящее есть неуловимое и всегда ускользающее мгно­вение, которое, не успев начаться, уже кончается. И хотя время появляется одновременно с Вселенной, все-таки тот краткий миг «начала», когда времени еще не было, а Вселенная уже должна была начаться, является как бы залогом того, что тварное бытие приобщилось к вечности и когда-нибудь после завершения своей истории опять войдет в вечность. Ибо вечность - это отсутствие времени, а вне времени есть только сверх-бытие или небытие. Вселенная, вызванная творческим словом Бога из небытия во временное бытие, после окончания вре­мени не исчезнет, не канет в небытие, но приобщится к сверх-бытию и станет вечной. Платон говорит о сотво­рении Вселенной во времени: «Время возникло вместе с небом, дабы, одновременно рожденные, они и распались бы одновременно, если наступит для них распад»¹⁷. А Библия говорит о «начале», которое было до времени, и если для времени наступит «распад», то Вселенная оста­нется. Время, являющееся иконой вечности («первооб­разом для времени послужила вечная природа», по Пла­тону¹⁸), сублимируется в вечность, а Вселенная - в Цар­ство будущего века.

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий но­сился над водою» (Быт. 1:1-2). По другим древним пере­водам Библии, Земля представляла собой «нечто пустое и ничтожное» (Феодотион), «нечто праздное и неразли­чимое» (Симмах)¹⁹, то есть бесформенную праматерию, из которой предстояло сотворить мир. «Земля» первого дня - это, по выражению митр. Филарета, «изумляющая пустота»²⁰, хаотичное первовещество, имеющее в себе за­лог будущей красоты, гармонии, космичности. «Тьма» и «бездна» подчеркивают неорганизованность и безвид-ность материи, а «вода» - ее пластичность. О Святом Духе сказано, что Он «носился» над водою. Этим глаголом в другом месте Библии обозначается полет птицы над гнез­дом с птенцами: «Орел покрывает гнездо свое, носится над птенцами своими, распростирает крылья свои, берет их и носит на перьях своих» (Втор. 32:11). То есть Святой Дух охранял и оживотворял материю, «носясь» над ней и вдыхая в нее «дух жизни».

«И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош» (Быт. 1:3-4). Свет первого дня не есть свет Солнца и Луны, появившихся на четвертый день, а есть свет Божества, отобразившийся в тварном бытии. «Сказал» и «увидел» - антропоморфизмы, имеющие, од­нако, глубокий смысл. Выражение «сказал» указывает на действие Слова Божьего, одной из Ипостасей Святой Троицы, а «увидел» говорит о сознательности и целесо­образности творческого процесса, об удовлетворении Художника от того, что созданный им Космос действи­тельно прекрасен.

Нельзя не отметить черт поразительного сходства меж­ду космогонией Библии и другими древними космогониями, например, месопотамской и древнегреческой. «Из хаоса родились мрак и темная ночь», - пишет Гесиод в «Теогонии»²¹. Слово «хаос» происходит от глагола, озна­чающего «открытием рта выражать изумление», и как нельзя лучше соответствует библейской «изумляющей пустоте» первозданной материи.

Платон называет Космос, в отличие от «вечносущего» Бога, «богом, которому предстояло быть»²². Он говорит о разумности и одушевленности Космоса: «Пожелав, что­бы все было хорошо и чтобы ничего, по возможности, не было дурно, Бог позаботился обо всех видимых вещах, которые пребывали не в покое, но в беспорядочном не­стройном движении: Он привел их из беспорядка в поря­док... Он устроил ум в душе, а душу в теле, и таким обра­зом построил Вселенную, имея в виду создать творение прекраснейшее и по природе своей наилучшее... Наш Космос есть живое существо, наделенное душой и умом, и родился он поистине с помощью Божественного про­видения»²³. Космос, по Платону, есть икона Бога: он «вос­производит Первообраз и являет собой подобие настоя­щего Образа»²⁴.

Во второй день Бог создает «твердь» - пространство, обладающее прочностью, стабильностью, твердостью. В третий день Он создает сушу и море и отделяет одно от другого. В четвертый день Бог создает Солнце, Луну и прочие светила: с этого момента заработал механизм суток - ритмичной смены дня и ночи. В пятый день морс­кая стихия по велению Божьему порождает рыб и пре­смыкающихся, а воздушная - птиц. Наконец, в шестой день появляются животные и человек.

Исследователи отмечают геоцентризм библейского повествования: сказав о сотворении Вселенной в первый и второй день, автор Книги Бытия начиная с третьего дня обращается к Земле и тому, что происходит на ней. В этом есть глубокий символизм. «Это не остаток какой-то примитивной космологии... не соответствующей нашей послекоперниковской Вселенной. Геоцентризм здесь не физический, а духовный: земля духовно центральна, по­тому что она - плоть человека, потому что человек... есть существо центральное, то существо, которое объединяет в себе чувственное и сверхчувственное, и потому с боль­шей полнотой, чем ангелы, участвует во всем строе земли и неба. В центре Вселенной бьется сердце человека» (Вл. Лосский)²⁵.

Библейская картина сотворения мира являет нам Бога во всем Его творческом могуществе. Сотворив духовный мир и населив его ангелами, Бог затем создает матери­альный Космос как отображение-икону Своей превыша­ющей всякую мысль красоты. В центре Вселенной Бог поселяет человека. Все живое, по предвечному замыслу Творца, призвано восхвалять Его: «Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних. Хвалите Его, все ангелы Его, хвалите Его, все силы Его. Хвалите Его, солнце и луна, хвалите Его, все звезды и свет. Хвалите Его, небеса небес, и вода, которая превыше небес. Да восхвалят имя Господне, ибо Он сказал - и сделалось. Он повелел - и совершилось... Хвалите Господа от земли, змеи и все без­дны: огонь, град, снег, лед, бурный ветер, исполняющий слово Его, горы и все холмы, деревья плодоносные и все кедры, звери и всякий скот, пресмыкающиеся и птицы пернатые, цари земные и все народы... Хвалите Его на тверди силы Его... Все дышащее да хвалит Господа» (Пс. 148:1-150:6, по переводу LXX).

Сотворенная Богом Вселенная является книгой, откры­вающей тем, кто умеет читать, величие Творца. Неверу­ющие, наблюдая материальный мир, не видят в нем ото­бражение высшей нематериальной Красоты: для них в мире нет ничего чудесного, все - естественное и обыден­ное. Книга Божьего чуда прочитывается очами веры. К авве Антонию, египетскому отшельнику IV века, пришел знаменитый философ и спросил: «Авва, как ты можешь жить здесь, лишенный утешения от чтения книг?» Анто­ний, указав рукой на небо, пустыню и горы, отвечал: «Моя книга, философ, есть природа сотворенных вещей, и ког­да я хочу, я могу читать в ней дела Божьи»²⁶.

*   *   *

 

Благослови, душа моя, Господа! Господи Боже мой! Ты дивно велик, Ты облечен славою и величием... Ты поставил землю на твердых основах: не поколеблется она во веки и веки. Бездною, как одеянием, покрыл Ты ее; на горах сто­ят воды. От прещения Твоего бегут они, от гласа грома Твоего быстро уходят... Ты послал источники в долины: между горами текут, поят всех полевых зверей; дикие ослы утоляют жажду свою. При них обитают птицы небесные, из среды ветвей издают голос. Ты напаяешь горы с высот Твоих, плодами дел Твоих насыщается земля. Ты произращаешь траву для скота и зелень на пользу челове­ка... Ты простираешь тьму, и бывает ночь: во время ее бродят лесные звери; львы рыкают о добыче и просят у Бога пищу себе. Восходит солнце, и они собираются  и ложатся в свои логовища. Выходит человек на дело свое и на работу свою до вечера. Как многочисленны дела Твои, Господи! Все сделал Ты премудро: земля полна произведе­ний Твоих. Это море - великое и пространное: там пре­смыкающиеся, которым нет числа, животные малые с большими.  Там плавают корабли, там этот левиафан, которого Ты сотворил играть в нем. Все они от Тебя ожидают, чтобы Ты дал им пищу их в свое время. Даешь им - принимают; отверзаешь руку Твою – насыщаются благостью... Буду петь Господу во всю жизнь мою, буду петь Богу моему, доколе есмь... Благослови, душа моя, Господа! Аллилуиа!

Псалом 102

 

Солнце склонилось на запад. Полнеба в золотых огнях. Далее у маленьких сиреневых тучек золотые края. Под небесами печальные просторы полей. Какая глубина печали в российских полях... Она зовет душу в страну, далеко-далеко лежащую от земли. Двери в храм открыты. От­туда слышно пение вечернего псалма: «Благослови, душе моя, Господа. Благословен еси, Господи. Дивна дела Твоя, Господи»... Из окон церковных видно, как на поля, на пашни и дальний лес ложится вечерняя благость и покой... Мы призваны видеть другие зори и зарницы, которые несрав­ненно прекраснее земных, мы должны еще пойти туда, где обретается истинный покой и мир сердцу.

«Воспоминания пастыря»

 

Когда волнуется желтеющая нива

 И свежий лист шумит при звуке ветерка,

 И прячется в лесу малиновая слива

 Под тенью сладостной зеленого листка;

Когда росой обрызганный душистой,

 Румяным вечером иль в утра час златой,

 Из-под куста мне ландыш серебристый

Приветливо кивает головой;

Когда студеный ключ играет по оврагу

И, погружая мысль в какой-то смутный сон,

Лепечет мне таинственную сагу

Про мирный край, откуда мчится он, -

Тогда смиряется души моей тревога,

Тогда расходятся морщины на челе, -

 И счастье я могу постигнуть на земле,

И в небесах я вижу Бога...

М. Лермонтов

 

И вот открылся очам нашим поразительный вид гор­ных хребтов и восхитительно живописная красота мест­ности на все стороны и по всему протяжению до самого горизонта, куда только достигал глаз... Солнце клонилось к западу и своими лучами золотило всю страну: и вершины гор, и глубокие пропасти, зияющие мраком и наводящие страх, и небольшие между горами кое-где видневшиеся полянки, покрытые зеленью... Во всем пространстве во­круг нас царствовала мертвая тишина и совершенное мол­чание: то было отсутствие всякой житейской суеты. Здесь природа вдали от мира праздновала свое успокоение от суеты и являла таинство будущего века... Это был Нерукотворенный храм Бога Живого, где всякий предмет глаголал славу Его и исполнял Божию службу... пропове­дуя Его всемогущество, присносущную силу и Божество... Книга природы раскрывала нам здесь одну из роскошных страниц, и мы видели и всюду читали... следы Божии и через рассматривание твари познавали невидимые Божии совершенства (Рим. 1:20)... Безмолвие гор и удолий порож­дало новое чувство: то было состояние неисповедимой тишины и покоя... то была тихая и духовная радость -был «глас хлада тонка, идеже Господь» (3 Цар. 19:12)... И так мы сидели и молчали, смотрели и удивлялись и свя­щенным восторгом питали сердца свои, переживая те возвышенные минуты внутренней жизни, когда человек ощущает близость незримого мира, входит в сладкое с ним общение и слышит страшное присутствие Божества. В это время, переполняясь святыми чувствами, он забы­вает все земное. Сердце его, разогреваясь подобно воску от огня, делается способным к восприятию впечатлений горнего мира. Оно пламенеет чистейшей любовью к Богу, и человек вкушает блаженство внутреннего обогащения; слышит в чувстве своем, что не для земной суеты, но для приобщения вечности даются ему короткие дни земного бытия.

«На горах Кавказа»

 

Прославим наилучшего Художника, премудро и искусно сотворившего мир, и из красоты видимого уразумеем Того, Кто превосходит красотой всех, и из величия этих чув­ственных вещей сделаем вывод о Бесконечном, превышаю­щем всякое величие и по множеству силы Своей превосхо­дящем всякое знание.

Святитель Василий Великий

 

Человек, который потерял способность удивляться и благоговеть, - мертв. Знать, что существует сокровен­ная Реальность, которая открывается нам как высшая Красота, знать и ощущать это - вот ядро истинной ре­лигиозности.

Альберт Эйнштейн

 

Рассмотри разнообразие и богатство плодов... рассмот­ри силы корней, соков, цветов, запахов... рассмотри так­же драгоценность и прозрачность камней. Природа, как на общем пиршестве, предложила тебе все.... чтобы ты, сверх прочего, из самих благодеяний познал Бога... Обойди морские заливы, соединяемые друг с другом и с сушей, кра­соту лесов, реки, обильные и неиссякаемые источники... Скажи, как и откуда все это? Что значит эта великая и безыскусственная ткань?.. Разум не находит, на чем бы утвердиться ему, кроме Божьей воли... Разыскивай, чело­век, если можешь что исследовать и найти! Кто прорыл реки на равнинах и в горах? Кто дал им беспрепятствен­ное течение?.. Кто разлил воздух - это обильное и неоскудевающее богатство?.. Положим, что постигнуты тобою круги, круговращения, приближения и отдаления, восхож­дения звезд и солнца, какие-то части и их подразделения и все, за что превозносишь ты чудную науку свою... Знаем, что есть какие-то ангелы, архангелы, престолы, господ­ства, начала, власти, светлости, восхождения, умные силы или умы, природы чистые, беспримесные, непреклонные или неудобопреклоняемые ко злу, непрестанно ликующие вок­руг Первопричины... Сии умы приняли каждый одну какую-

либо часть Вселенной или приставлены к одному чему-ни­будь в мире, как ведомо сие было все Устроившему и Рас­пределившему, и они все... песнословят Божие величие, со­зерцают вечную славу...

Святитель Григорий Богослов

 

Сам Он — Творец и Создатель ангелов, приведший их в бытие из ничего, создавший их по образу Своему... Из этих ангельских сил тот ангел, который стояч во главе земно­го чина и которому со стороны Бога была вверена охрана земли, не родившись злым по природе, но быв добрым и произойдя для благой цели... не перенесши как света, так и чести, которую ему даровал Творец, по самовластному произволению изменился из состояния естественного в противоестественное... и первый, отпав от блага, очутил­ся во зле. Ибо зло и не есть что-либо другое, кроме лише­ния блага, подобно тому как и тьма - лишение света; ибо благо есть свет духовный, равным образом и зло есть тыча духовная.

Преподобный Иоанн Дамаскин

 

Прежде, чем сотворено небо, прежде, чем произведена земля, был Бог Творец, один уединенный, Свет безначаль­ный, Свет несозданный, Свет совершенно неизреченный... Не было ни воздуха, как ныне, ни тьмы не было вовсе, ни света, ни воды, ни эфира, ни чего-либо другого, но был один Бог - Дух совершенно световидный и вместе всемогущий и невещественный. Он сотворил ангелов, начала и власти, херувимов и серафимов, господства, престолы и неименуемые чины, служащие Ему и предстоящие со страхом и трепетом. После же того Он произвел небо, как свод, материальное и видимое... и вместе зелию, воды и все без­дны... Итак, небо сотворено было материальным, и, отли­чаясь по природе от нематериального Света, оставалось как бы большим домом без света; но Владыка Вселенной зажег солнце и луну, дабы для чувственных (созданий) они и светили чувственным образом... Сам же Он далек от всякого (материального) света, и, будучи светлее света и блистательнее сияния, нестерпим для всякой твари. Ибо, как при свете солнца не видно звезд, так и если Владыка твари захочет воссиять, никто живой не стерпит Его восхода.

Преподобный Симеон Новый Богослов

Глава III ТРОИЦА

Глава IV ТВОРЕНИЕ

Глава V ЧЕЛОВЕК