Позвольте мне и эту главу начать двумя примерами, точ­нее, напомнить вам две истории, над которыми я по­прошу вас задуматься. Одну из них - сказку «Алень­кий цветочек» - вы все читали. В этой сказке девушка должна была почему-то выйти замуж за чудище. И она это сделала. Но прежде она поверила в любовь этого чудища, испытала его доброту и сама попыталась отве­тить любовью. Когда она поцеловала чудище, словно оно - человек, то, к великому ее облегчению, прямо на глазах чудище и на самом деле немедленно превра­тилось в прекрасного юношу.

Другая история рассказывает о человеке, которому пришлось носить маску. В этой маске он был гораздо при­влекательнее, чем без нее. Носил он ее несколько лет, и когда,  наконец,  снял, то обнаружил, что лицо приняло очертания маски. Он стал красивым. То, что было вначале притворной, ненастоящей красотой, стало реальным.

Я думаю, обе эти истории могут (в иносказании, ко­нечно) проиллюстрировать то, о чем я собираюсь сейчас с вами говорить. До сих пор я старался описывать факты - кто такой Бог, что Он сделал. Теперь я хочу перейти к вопросу практическому: что должны делать мы? Какой смысл имеет для нас вся эта теология? Возможно, мы это скоро уже почувствуем. Если вам достало интереса дочи­тать досюда, надеюсь, вам хватит его и на то, чтобы сде­лать еще один шаг - помолиться. Что бы вы ни сказали, вы, вероятно, повторите и слова той молитвы, которой на­учил нас Господь.

Помните, как она начинается? «Отче наш». Сейчас вы уже знаете, что эти слова значат. Они недвусмыс­ленно свидетельствуют о том, что вы ставите себя в положение сына Божьего. Иными словами, вы облекаетесь в Христа, так сказать, воображаете себя Христом. В тот самый момент, когда до нас доходит смысл этих слов, вы начинаете понимать, что на самом деле вы - не сын Божий. Вы совсем не такой, как Сын, Чьи интересы, Чья воля абсолютно едины с инте­ресами и волей Отца. Вы - комок сосредоточенных на самом себе страхов, надежд, жадности, зависти и самолюбия. И все это, вся ваша сущность, обречено на смерть. То, что вы берете на себя смелость уподобляться Христу, - возмутительно и самонадеян­но. Но, странное дело, именно так Он и приказал нам делать.

Почему? Что за смысл выдавать себя за кого-то или за что-то иное? Однако даже на человеческом уровне существуют, как вы знаете, два рода притворства - плохое и хорошее. В первом слу­чае человек пытается кого-то обмануть: например, он притворя­ется, будто помогает вам, вместо того чтобы помочь на самом деле. А нот второй, полезный вид притворства ведет к чему-то настоя­щему. Например, вам не хочется проявлять дружелюбие к X., но вы знаете, что должны его проявить; в таком случае правильнее всего вести себя так, словно вы лучше, чем на самом деле. И через некоторое время вы действительно почувствуете к Х. расположение.

Всем нам это знакомо. Очень часто мы не ощутим чего-то, если не поведем себя так, как если бы уже ощутили. Вот почему игры так важны для детей. Они ведь постоянно притворяются, будто они взрослые, играя в войну или в магазин. Но с каждым разом мускулы их становятся тверже, а разум - острее, так что при­творство помогает им расти на самом деле.

Дальше. Когда вы сознательно скажете себе: «Вот, я вообра­жаю, будто я Христос», - вы, скорее всего, тут же почувствуете, как сделать это ваше «притворство»» не столь явным, хоть чуточ­ку приблизить его к реальности. Вы думаете о таких вещах, о которых не думали бы, если бы действительно были сыном Божьим; что ж, постарайтесь прогнать эти мысли. Или, быть может, вы внезапно поймете, что сейчас надо не читать молитвы, а сесть за стол и написать письмо матери или отправиться на кухню и по­мочь жене, которая моет посуду. Поднимитесь и сделайте то, что вам подсказывает внутренний голос.

Видите, что происходит? Сам Христос, Сын Божий, человек (та­кой же, как мы с вами) и Бог (такой же, как Его Отец), находится рядом и уже обращает воображение в реальность. И это не высокопар­ные слова, выражающие лишь ту мысль, что ваша совесть подсказывает вам. Если вы прямо спросите вашу совесть, вы получите один ответ. Если вы помните, что вы воображаете себя Христом, ответ будет иной. Существует множество вещей, которые совесть не осудит прямо (особенно когда вы обдумываете), но вы их сразу отвергнете, если се­рьезно стараетесь подражать Христу. Ведь тогда вы не просто будете думать о том, что хорошо, а что плохо - вы постараетесь подхватить от Него «благотворную инфекцию». Так пишут портрет, а не подчиняются правилам. Интересно, что в некотором отношении это труднее, чем правила, зато в другом - гораздо легче.

Настоящий Сын Божий будет рядом с вами. Он начинает пре­вращать вас в существо, подобное Самому Себе. Он начинает, так сказать, «прививать» вам Свой образ жизни и мыслей, вливать в вас присущую Ему зоэ. Он начинает превращать оловянного сол­датика в живого человека. И конечно, та часть в вас, которая все еще остается оловянной, будет этому противиться.

Некоторые из вас могут заметить, что ничего подобного не испы­тывали. Вы можете сказать: «У меня никогда не было чувства, будто мне помогает невидимый Христос, зато люди часто мне помогали». Тут мне вспоминается анекдот из времен первой мировой войны об одной женщине, которая скачала: «Нашу семью не волнуют перебои с хлебом, мы все равно едим только гренки». Если у вас нет хлеба, то не будет и гренков. Если бы не помогал Христос, вы не увидели бы и помощи от людей. Он действует на нас самыми разными путями, а не только в рамках «религиозной жизни». Он действует через природу, через наши тела, через книги, иногда - через чувства, которые на первый взгляд могут показаться антихристианскими. Когда молодой человек, который ходил в церковь по привычке, поймет со всей искренностью, что он не верит в христианское вероучение, и пере­станет в нее ходить, то - если его побуждает честность, а не желание поступить наперекор родителям - дух Христа, возможно, ближе к нему, чем прежде.

Но чаще всего Его Дух действует на нас через наше общение друг с другом. Люди - это зеркала, или «переносчики» Христа. Иногда они и сами об этом не подозревают. «Благотворную инфекцию» мо­гут переносить и те, кто ею не заражен. Мне, например, помогли прийти к христианству люди, которые сами не были христианами. Но, как правило, именно те, которые знают Его, приводят к Нему других. Вот почему роль Церкви, этой совокупности всех христиан, открывающих Его друг другу, настолько важна. Не будет преувеличением сказать, что в двух христианах, следующих вместе за Христом, христианство возрастает не в два, а в шестнадцать раз.

Не забывайте, для грудного младенца естественно сосать молоко, незная матери. Вот и для нас поначалу естественно видеть человека, который помогает нам, и не видеть стоящего за ним Христа. Однако мы не должны оставаться младенцами. Мы должны идти вперед, должны понять, Кто посылает нам помощь. Не увидеть и не понять этого - просто безумие. Тогда нам осталось бы полагаться на людей; а ото рано или поздно приведет к великому разочарованию. Даже лучшие из них допускают ошибки, и всем суждено умереть. Мы должны быть благодарны каждому из тех, кто оказал нам помощь, мы должны уважать и любить их, но никогда не полагаться абсолютно и безраздельно ни на одного человека, пусть это будет самый лучший, самый мудрый человек на свете. Можно сделать много прекрасных вещей из песка, только не пытайтесь строить на нем дом.

Теперь мы хоть немного видим то, о чем постоянно говорит Новый Завет. Он говорит о христианах, «рожденных свыше»; о людях, «облекшихся во Христа»; о том, что Христос «изобража­ется в нас», а мы обретаем «ум Христов».

Сразу же отрешитесь от мысли, что все это - лишь сложная мета­форическая форма, а выражает она просто, что христиане должны читать сказанное Христом и, по мере сил, этому следовать, подобно тому как читают Платона или Маркса и стараются воплотить их идеи. Мысль в разной форме, но постоянно встречающаяся в Новом Завете, значит гораздо больше: реальный Христос - здесь, сейчас, в этой комнате, где вы молитесь, - делает что-то для вас и с вами. Причем речь идет не о прекрасном человеке, умершем две тысячи лет тому назад, а о живом Человеке, все еще Человеке в такой же степени, как и вы, но и Боге в такой же степени, в какой Он был Им, когда создавал мир. И вот этот живой Богочеловек приходит к вам и начинает трудиться над вашим сокровенным, внутренним «я», убивает ваше старое «я» и заменяет его другим, таким, каким обладает Он Сам. Вначале - на несколько мгновений. Потом - на более долгий срок. И, наконец, если все идет хорошо, Он навсегда обращает вас в существо совершенно другого сорта - в нового маленького Христа, в существо, которое по-своему  пропорционально своим возможностям, обрета­ет тот же род жизни, который присущ Богу; в существо, которое раз­деляет силу Бога, Его радость, знание и бессмертие. Немного погодя мы делаем два других открытия.

1. Мы начинаем замечать не только наши греховные поступ­ки, но и нашу греховность.  Другими словами, нас начинает беспо­коить не только то, что мы делаем, но и то, какие мы. Это звучит сложновато, и я постараюсь выразить ту же мысль яснее, прибег­нув к личному своему примеру. Когда я готовлюсь к вечерней мо­литве и стараюсь припомнить все совершенные за день грехи, в девяти случаях из десяти самым очевидным будет нарушение за­поведи о любви к ближнему: я или сердился, или кричал и возму­щался. И в моем уме сразу же возникает оправдание: меня спро­воцировали; со мной заговорили неожиданно; меня застали врас­плох; у меня не было времени собраться с мыслями. Это как будто служит смягчающим обстоятельством: все могло быть гораздо хуже, если бы я так сделал сознательно, предварительно обдумав. С другой стороны, то, что человек делает, когда его застанут врасплох, - лучшее доказательство того, какой он. То, что срывается с языка, прежде чем вы успеете подавить свой порыв, выдает  вашу истинную суть. Если в подвале водятся крысы, то больше все-  го шансов увидеть их, если вы войдете туда внезапно. Но не внезапность порождает крыс; она только мешает им вовремя скрыться.  Точно так же не внезапность повода или предлога делает меня  вспыльчивым; она лишь обнаруживает мою вспыльчивость. Крысы в подвале живут постоянно, но если вы будете входить туда с криками и шумом, они спрячутся, прежде чем вы включите свет.     Очевидно, крысы противоборства и мстительности постоянно  бытуют и в подвале моей души. В этот подвал не может проникнуть моя сознательная воля. До определенного предела я контролирую свои действия, но над моим темпераментом прямого контроля у меня нет. А если то, какие мы, важнее, чем наши поступки; если наши поступки важны (главным образом) постольку, поскольку показы­вают, кто мы, из этого следует, что перемену, которой мне предстоит подвергнуться, не могут произвести мои собственные усилия. Это относится и к хорошим поступкам. Много ли я совершил их под воз­действием добрых побуждений? Сколько раз я просто боялся обще­ственного мнения или хотел показать себя с хорошей стороны? Сколь­ко из них совершено из упрямства или превозношения, которые при других обстоятельствах могли привести меня к плохим поступкам? Я не способен прямым нравственным усилием пробудить в себе новые стимулы. Сделав всего несколько шагов по дороге христианства, мы начинаем понимать, что все необходимые перемены внутри наших душ может произвести только Бог. И это подводит нас к тот, что в моей передаче до сих пор не совсем верно отражало истину.

2. Из моих слов могло создаться впечатление, что именно мы сами все и совершаем. В действительности же все изменения совершает Бог. Мы в лучшем случае не противимся тем переменам, которые Он производит в нас. В каком-то смысле вы даже можете сказать, что это не мы, а Бог прибегает к воображению. В самом деле, Трехликий Бог видит перед Собой жадное, ворчливое, непокорное существо. Но Он говорит: «Давайте вообразим, что это не простое существо, а Наш сын. Это существо похоже на Иисуса в том смысле, что Иисус тоже человек. Он ведь стал Человеком. Давайте вообразим, что человек подобен Христу и по духу, и будем обращаться с ним, как если бы это соответствовало истине, хотя на самом деле это не так. Но представим себе, что воображение стало действительностью».

Бог смотрит на нас как на маленького Христа; Христос стоит рядом, чтобы помогать нам, когда мы превращаемся в Него. Идея о Божьей игре в воображение звучит на первый взгляд странно. Но странно ли это? Разве не именно так существа более высокого по­рядка воспитывают тех, кто ниже? Мать учит ребенка говорить, беседуя с ним, словно он ее понимает, задолго до того, как он начнет понимать ее. Мы обращаемся с нашими собаками, как с людьми. Вот почему в конце концов они становятся «почти как люди».

6. Два примечания

7. Воображение

8. Легко ли быть христианином?