ГЛАВА I (45)

 

О Божественном домостроительстве и о попечении в отношении к нам, и о нашем спасении

Итак, человека, обольщенного этим нападением виновни­ка зла - демона и не соблюдшего заповеди Творца; лишивше­гося благодати и совлекшего с себя дерзновение, которое он имел к Богу; прикрытого суровостью бедственной жизни, ибо это [обозначали] листья смоковницы (см. Быт. 3, 7); облечен­ного мертвенностью, то есть смертностью и грубостью плоти, ибо это обозначало облечение в кожи (см. Быт. 3, 21); по пра­ведному Божию суду, ставшего изгнанным из рая; осужденного на смерть и подчиненного тлению, - не презрел Сострадатель­ный, давший ему бытие и даровавший блаженное бытие. Но [человек] прежде воспитан многими способами и призван к об­ращению через стенание и страх, водный потоп и совершенную гибель всего почти человеческого рода (см. Быт. 6, 13), через смешение и разделение языков (см. Быт. 11,7), надзор ангель­ский (см. Быт. 18,1), сожигание городов (см. Быт. 19,1), прообразовательные Богоявления, войны, победы, поражения, зна­мения и чудеса, разнообразные силы, через закон, через пророков. Через это было искомо: истребление греха, много­различно разлитого и поработившего себе человека и нагро­моздившего для жизни всякий вид порока, также и возвраще­ние человека к блаженной жизни; так как смерть вошла в мир через грех (см. Рим. 5,12), подобно тому как какой-либо дикий и свирепый зверь, терзающий человеческую жизнь. Причем надлежало, чтобы Намеревающийся искуплять был непогре­шимым и не подвластным через грех смерти, а сверх того, надлежало, чтобы природа [человека] была укреплена и обновле­на, и самым делом наставлена и научена пути добродетели, уво­дящему от тления, ведущему же к жизни вечной. Бог, наконец, показывает в отношении к нему великое море человеколюбия. Ибо Сам и Творец, и Господь берет на Себя борьбу за Свое соб­ственное создание, и самым делом становится Учителем. И так как враг прельщает человека надеждою на [получение] божест­венного достоинства, то Он снабжается одеянием плоти как приманкой, и выказывает вместе благость и мудрость, и пра­ведность, и могущество Божие. Благость, потому что Он не презрел немощи Своего собственного создания, но сжалился над ним, павшим, и простер руку. Праведность же потому, чтс после того как человек был побежден, Он не делает, чтобы дру­гой победил тирана, и не вырывает человека силою из рук смерти, но того, кого некогда смерть порабощает себе через грех, этого Благий и Праведный опять сделал победителем и, что именно было затруднительно, подобного привел в перво­бытное состояние посредством подобного. А мудрость потому что Он нашел самое благоприличное уничтожение затрудни­тельного. Ибо, по благоволению Бога и Отца, Единородный Сын и Слово Божие, и Бог, сый в лоне Бога и Отца (Ин. 1, 18). единосущный со Отцом и Святым Духом, предвечный, безна­чальный, Который был в начале, и был у Бога и Отца, и был Бо­гом (см. Ин. 1, 1), Иже во образе Божии сый (Флп. 2, 6), накло­нив небеса, нисходит, то есть неуничижимую Свою высот неуничиженно уничижив, нисходит для пользы Своих слуг та­ким снисхождением, которое было и неизреченно, и непости­жимо; ибо это обозначает слово: нисхождение. И, будучи совер­шенным Богом, Он делается совершенным человеком, и совершается дело, новейшее из всего нового, дело, которое од­но только - ново под солнцем (см. Еккл. 1,10) и через которое открывается беспредельное могущество Божие. Ибо что боль­ше того, что Бог сделался человеком? Слово, не потерпев изме­нения, стало плотью: от Святого Духа и Святой Марии, Приснодевы и Богородицы. Оно называется Посредником между Богом и людьми, едино только человеколюбивое, зачатое в не­порочной утробе Девы не от желания или похоти, или соеди­нения с мужем (см. Ин. 1,13), или рождения, связанного с удо­вольствием, но от Святого Духа и первого Источника Адамова. Оно делается послушным Отцу, через то, что Оно стало подоб­но нам, и через то, что приняло от нас [наше], врачуя наше не­послушание и становясь для нас Образцом повиновения, вне которого невозможно получить спасение.

 

ГЛАВА II (46)

 

Об образе зачатия Слова и о Божественном Его воплощении

Ибо Ангел Господень был послан ко Святой Деве, происхо­дящей из Давидова племени (Лк. 1, 26,27). Яве бо, яко от колена Иудова возсия Господь наш (Евр. 7,14), из какового колена никто же приступи ко олтарю (Евр. 7, 13), как говорил божественный апостол, о чем позже скажем подробнее. Итак, благовествуя Ей¹, он говорил: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою (Лк. 1, 28). Она же смутися о словеси; и говорит к Ней Ангел: не бойся, Мариам: обрела бо ecu благодать у Бога... иродиши Сына, и наречеши имя Ему Иисус (Лк. 1, 29-31)². Той бо спасет люди Своя от грех их (Мф. 1, 21). Почему и имя Иисус переводится как Спаситель. Когда же Она недоумевала: како будет Мне сие, идеже мужа не знаю (Лк. 1, 34), то Ангел снова говорит к Ней: Дух Святый най­дет на Тя, и сила Вышнего осенит Тя. Темже и рождаемое от Те­бя Свято наречется Сын Божий (Лк. 1, 35). Она же говорит к не­му: се Раба Господня: буди Мне по глаголу твоему (Лк. 1, 38).

Действительно, после того как Святая Дева изъявила согла­сие, на Нее, по слову Господню, которое сказал Ангел, сошел Святой Дух, очищающий Ее и дарующий Ей силу для принятия Божества Слова, а вместе и для рождения Его. И тогда ипостас-ная Мудрость и Сила Всевышнего Бога, Сын Божий, единосущ­ный со Отцом, осенил Ее, как бы Божественное семя, и из непорочных и чистейших Ее кровей образовал Себе плоть, одушев­ленную душою, одаренною как разумом, так и умом, начатки на­шего смешения; не по образу рождения через семя, но творчес­ким образом, через Святого Духа; не так что внешний вид создавался понемногу через прибавления, но так что он был окончен в один момент. Само Слово Божие для плоти сделалось³ Ипостасью. Ибо Божественное Слово соединилось не с такою плотью, которая прежде сама по себе существовала, но, вселив­шись в утробе Святой Девы, Оно в Своей Ипостаси неописуемо восприняло Себе⁴ от чистых кровей Приснодевы плоть, одушев­ленную душою, одаренную и разумом, и умом, взяв Себе начат­ки человеческого смешения, Само Слово сделалось для плоти Ипостасью. Итак, в одно и то же время - плоть, в то же время - плоть Слова Божия, вместе с тем - плоть одушевленная, ода­ренная и разумом, и умом. Почему и говорим не о человеке обо­готворенном, а о Боге вочеловечившемся. Ибо Кто был по при­роде совершенным Богом, Тот же Самый сделался по природе совершенным человеком: не изменившись относительно Своей природы, также не призрачно только воплотившись⁵, но с пло­тью, восприятой от Святой Девы, одушевленною душою как ра­зумною, так и умною, и в Нем получившею свое бытие, соеди­нившись ипостасно, [но] неслитно, и неизменно, и нераздельно, не изменив природы Своего Божества в сущность Своей плоти, ни сущности Своей плоти - в природу Своего Божества, и из Божественной Своей природы и той человеческой природы, ко­торую Он восприял Себе, не соделав одной сложной природы.

 

ГЛАВАIII (47)

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               

О двух естествах, против монофизитов

Ибо естества соединились друг с другом непреложно и не­изменно, между тем как ни Божественное естество не лиши­лось своей собственной простоты,  ни человеческое, конечно, как не изменилось в естество Божества, так и не перешло в не­существование в действительности, и из двух не образовалось одно сложное естество. Ибо сложное естество не может быть единосущно ни с одним из тех двух естеств, из которых оно сложено, будучи соделанным из иного, как нечто новое срав­нительно с тем. Как, например, тело, сложенное из четырех стихий, не называется единосущным с огнем, не именуется ог­нем, не называется воздухом, ни водою, ни землею, и не едино­сущно ни с чем из этого. Следовательно, если, согласно с мне­нием еретиков, Христос после соединения принял одно сложное естество, то Он изменился из простого естества в сложное, и Он не единосущен ни с Отцом, Который имеет про­стое естество, ни с Матерью, ибо Она не сложена из Божества и человечества. И Он не будет существовать⁶, конечно, в Боже­стве и человечестве; и называться Он будет не Богом, не чело­веком, а только Христом; и слово Христос будет имя не ипоста­си, а одного, согласно с их мнением, естества.

Мы же постановляем, что Христос был не с одним сложным естеством и что Он не был чем-то новым сравнительно с тем другим, из чего Он образовался⁷, подобно тому как человек со­стоит из души и тела или как тело - из четырех стихий; но [во Христе] было из иного то же самое [сравнительно с этим «иным»]. Ибо мы исповедуем, что из Божества и человечества совершенный Бог и совершенный человек и есть, и называется [тем и другим именем] Один и Тот же, и что Он - из двух естеств и существует в двух естествах. Словом же Христос называем имя Ипостаси, которое понимается не как что-либо одного рода⁸, но как служащее для обозначения двух естеств. Ибо Сам Он пома­зал Себя: помазывая Свое Тело Своим Божеством, как Бог; бу­дучи же помазываем - как человек; ибо Сам Он есть это и то. Помазание же человечества - Божество. Ибо если Христос, бу­дучи одной сложной природы, единосущен с Отцом, то, следо­вательно, и Отец будет сложен и единосущен с плотью, что со­вершенно нелепо и полно всякого богохульства.

Но также каким образом одно естество будет способно к принятию существенных различий - противоположных [одно другому]? Ибо каким образом возможно, чтобы одна и та же природа в одно и то же время была сотворенною и несозданною, смертною и бессмертною, описуемою и неописуемою?

Если же те, которые говорят, что во Христе - одно естест­во, назвали бы это простым, то они или будут согласны с тем, что Он - один только Бог, и введут призрак, а не [действитель­ное] вочеловечение, или будут согласны с тем, что Он - один только человек, как говорил Несторий. И где то, что совершен­но в Божестве и совершенно в человечестве? А также когда ска­жут о Христе, что Он был с двумя естествами, те, которые гово­рят, что после соединения Он был с единым сложным естеством? Ибо что Христос прежде соединения был с одним естеством, всякому, конечно, ясно.

Но это есть то, что для еретиков служит причиною их за­блуждения: утверждение, что естество и лицо - одно и то же. Ибо, хотя мы говорим, что естество людей - одно, однако, должно знать, что говорим это, не обращая своего взора на понятие ду­ши и тела, ибо невозможно говорить, что душа и тело, сравни­ваемые друг с другом, суть одного естества, но потому, что хотя существуют весьма многие лица людей, однако все люди владе­ют естеством, понимаемым в одном и том же смысле⁹, ибо все сложены из души и тела и все получили естество души и владе­ют сущностью тела, также и общим видом. [Почему и] говорим, что естество весьма многих и различных лиц - одно, хотя каж­дое лицо, разумеется, имеет два естества и достигает полноты в двух естествах: в естестве души, то есть¹⁰, и тела.

Но в Господе нашем Иисусе Христе нельзя допустить обще­го вида. Ибо и не было, и нет, и никогда не будет другого Хри­ста, состоящего как из Божества, так и человечества, пребыва­ющего в Божестве и человечестве, Который Один и Тот же - совершенный Бог и совершенный человек. Поэтому нельзя сказать, что в Господе нашем Иисусе Христе - едино естество, так чтобы, подобно тому как говорим о неделимом, составленном из души и тела, так говорили и о Христе, Который состоит из Божества и человечества. Ибо там - неделимое, а Христос - не неделимое, ибо Он не имеет и вида [или свойства] «Христовства», [подобно тому свойству], о котором говорилось [выше в отношении к людям]. Почему, конечно, и говорим, что из двух совершенных естеств: как Божеского, так и человеческого, произошло соединение, не по образу обагрения или не через слияние, или смешение, или растворение, как говорили отвер­женный Богом Диоскор, и Евтихий, и Север, и их беззаконное общество; и не личное или относительное, или в смысле досто­инства, или в отношении к одинаковой воле, или равночестности, или одноименности, или благоизволению, как говорили богоненавистный Несторий, и Диодор, и Феодор Мопсуэтский, и бесовское их собрание; но через сочетание, именно ипостасное, [которое произошло] непреложно и неслиянно, и неизменно, и нераздельно, и неразлучно; и в двух естествах, ко­торые - совершенны, исповедуем одну Ипостась Сына Божия воплотившегося, одной и той же считая Ипостась Божества и человечества Его и исповедуя, что два естества в целости сохра­няются в Нем после соединения; не полагая каждого естества отдельно и порознь, но соединенными друг с другом в одной сложной Ипостаси. Ибо мы говорим, что соединение есть су­щественное, то есть истинное и не в смысле призрака. Сущест­венным же считаем не потому, что два естества соделали одно сложное естество, но потому, что они поистине соединились друг с другом в одну сложную Ипостась Сына Божия и что существенное их различие сохраняется в целости. Ибо сотво­ренное пребыло сотворенным и несозданное - несоздан-ным. Смертное осталось смертным и бессмертное - бессмертным; описуемое - описуемым; неописуемое - неописуемым; види­мое - видимым и невидимое - невидимым. Одно блистает чу­десами, другое подпало под оскорбления.

Далее, то, что свойственно человечеству, Слово присваивает Себе, ибо Ему принадлежит то, что принадлежит святой Его пло­ти; и плоти уделяет то, что ей принадлежит, по образу взаимного общения, по причине проникновения частей друг в друга и ипостасного соединения, и потому что был Один и Тот же Самый, в каждом из двух образов совершавший с участием другого и Бо­жеское, и человеческое. Почему именно и говорится, что был распят Господь славы (см. 1 Кор. 2, 8), хотя Божеское Его есте­ство не испытало страданий; и о Сыне Человеческом объявле­но, что Он прежде страдания был на небе, как сказал Сам Гос­подь (см. Ин. 3, 13). Ибо был Один и Тот же Самый Господь славы, Который сделался по естеству и поистине Сыном Чело­веческим, то есть человеком; и мы знаем об Его чудесах и стра­даниях, хотя Он творил чудеса в одном отношении [т. е. одним Своим естеством] и Он же Сам терпел страдания в другом отно­шении [т. е. другим Своим естеством]. Ибо мы знаем, что как одна Его Ипостась, так и существенное различие естеств сохра­няются в целости. Но как было бы сохранено в целости разли­чие, если бы не сохранялись в целости те, которые имели разли­чие в отношении друг к другу. Ибо различие есть различие тех вещей, которые - различны. Итак, в том отношении, в каком различаются друг от друга [два] естества Христа, то есть в отно­шении сущности, Он, говорим мы, соприкасается с краями, [т. е.] насколько дело идет о Божестве, то с Отцом и Духом, а на­сколько - о человечестве, то с Матерью и всеми людьми. А в ка­ком отношении естества Его соприкасаются, в том Он, говорим мы, различается и от Отца, и от Духа, и от Матери, и от осталь­ных людей; ибо естества Его соприкасаются через Ипостась, имея одну сложную Ипостась, в отношении к которой Он раз­личается от Отца, от Духа, от Матери и от нас.

 

ГЛАВА IV (48)

 

Об образе взаимного общения свойств

Итак, что одно есть сущность, другое - ипостась [или ли­цо], мы сказали весьма много раз; также и о том, что сущность показывает вид общий и вмещающий в себе однородные лица; как, например: Бог, человек; лицо же обозначает неделимое, то есть Отца, Сына, Святого Духа, Петра, Павла. Поэтому должно знать, что имя Божества и человечества показывает сущности или естества; имя же: Бог и человек употребляется и об естест­ве, подобно тому как говорим: Бог есть сущность непостижи­мая и что один - Бог; употребляется же оно и в отношении к лицам, когда более частное принимает имя более общего, по­добно тому как Писание говорит: сего ради помаза Тя, Боже, Бог Твой (Пс. 44, 8); ибо - смотри! - оно [здесь] указало на От­ца и Сына; подобно тому как оно говорит: человек некий бяше во стране Авситидийстей (Иов. 1,1), ибо оно [здесь] указало на одного только Иова.

Поэтому, так как в Господе нашем Иисусе Христе мы знаем, конечно, два естества, но одну - сложную из обоих Ипостась, то когда в Нем рассматриваем естества, тогда называем Боже­ство и человечество, когда же - сложенную из естеств Ипос­тась, тогда то называем Христа, состоящего из обоих вместе: и Бога, и в то же самое время человека, и Бога воплотившегося; а то по одной из частей - только Бога и Сына Божия и только че­ловека и Сына Человеческого; и то соответственно возвышен­ному только [т. е. Божескому Его естеству], а то соответственно только низменному [т. е. человеческому Его естеству]; ибо Один - Тот, Который одинаково есть и то, и это: первым все­гда безвиновно будучи от Отца, другим же сделавшись после по человеколюбию.

Итак, говоря о Божестве, мы не приписываем Ему тех свойств, которые присущи человечеству. Ибо мы не говорим, что Божество - подвержено страстям или сотворено. Но и пло­ти или человечеству не приписываем свойств Божества; ибо не говорим, что плоть или человечество - несозданно. А когда речь идет об Ипостаси, то, назовем ли Ее по обоим вместе есте-ствам, или по одной из частей, придаем Ей свойства обоих ес­теств. Ибо Христос - то и другое вместе, называется и Богом, и человеком, и сотворенным, и несозданным, и подверженным страстям, и бесстрастным. И всякий раз как Он называется по одной из частей Сыном Божиим и Богом, принимает свойства сосуществующего естества, то есть плоти, будучи называем Бо­гом - подверженным страданиям, и Господом славы - распя­тым (см. 1 Кор. 2, 8): не поскольку Он - Бог, но поскольку Он же Сам также и человек. И всякий раз как Он называется чело­веком и Сыном Человеческим, Он принимает свойства Боже­ственного естества и украшения: предвечный младенец, безна­чальный человек: не поскольку Он - младенец и человек, но поскольку, будучи предвечным Богом, Он в последние дни (см. Евр. 1, 2) сделался младенцем. И это - образ взаимного общения, когда каждое из двух естеств то, что ему свойственно, предлагает в обмен другому по причине тождества Ипостаси и проникновения их одного в другое. Поэтому мы можем о Хри­сте сказать: Сей Бог наш... на земли явися и с человеки поживе (Вар. 3, 36, 38); и человек этот есть несозданный, и неподвер­женный страстям, и неописуемый

 

ГЛАВА V(49)

 

О числе естеств

Но подобно тому как, с одной стороны, исповедуем в Боже­стве едино естество, а с другой - говорим, что поистине есть три Ипостаси; и все то, конечно, что естественно и существен­но, называем простым, а различие Ипостасей познаем в одних только трех свойствах: в том, что Один безвиновен и есть Отец, а Другой произошел от Причины и Сын, и Третий произошел от Причины и исходящ; причем мы убеждены, что Они [т. е. Ипостаси] не могут быть удалены и разлучены Одна от Другой, и что Они соединены и неслитно проникают Одна в Другую, и, с одной стороны, соединены неслитно, ибо Они суть три, хотя и соединены, а с другой, неразлучно разделяются, ибо хотя Каждая существует Сама по Себе, то есть совершенная есть Ипостась и имеет свойственную Ей особенность, то есть раз­личный образ бытия, однако Они соединены как сущностью, так и естественными свойствами, и тем, что Они не разделяют­ся и не удаляются из Отеческой Ипостаси, и как суть, так и на­зываются единым Богом; таким же самым образом и в Божест­венном и таинственном, и превосходящем всякий ум и понимание домостроительстве исповедуем хотя два естества единого из Святой Троицы Бога Слова и Господа нашего Иису­са Христа: как Божеское, так и человеческое, соединившиеся одно с другим и ипостасно объединенные, но одну сложную Ипостась, соделанную из [двух] естеств. Далее, говорим, что два естества и после соединения сохраняются в целости, в еди­ной сложной Ипостаси, то есть в едином Христе, и что они, как и природные их свойства, существуют поистине, будучи, ко­нечно, соединены неслитно, и нераздельно, как различаясь, так и будучи исчисляемы. И подобно тому как три Ипостаси Святой Троицы и неслитно соединены, и нераздельно разделе­ны и исчисляются, и число это не производит в Них разделения или разлучения, или отчуждения и рассечения, ибо мы знаем единого Бога: Отца, и Сына, и Святого Духа; таким же самым образом и естества Христа, хотя они и соединены, но соедине­ны неслитно; хотя они и проникают друг в друга, но не допус­кают как изменения, так и превращения одного в другое. Ибо каждое из двух сохраняет свое природное свойство неизменяе­мым. Почему они и исчисляются, и [однако] число это не вво­дит разделения. Ибо один - Христос, совершенный как в Бо­жестве, так и в человечестве; потому что число по своей природе не является виновником разделения или соединения, но оно служит к обозначению количества тех вещей, которые исчисляются, или соединенных, или разделенных: соединен­ных, когда [например] эта стена состоит¹¹ из пятидесяти кам­ней; разделенных же, когда [например] пятьдесят камней ле­жат на этом поле; и [опять, например] соединенных, потому что две природы находятся в угле; разумею природу огня и дере­ва; разделенных же, потому что природа огня - одна, а природа дерева - другая, так как соединяет и разделяет их иной образ, а не число. Следовательно, подобно тому как невозможно три Ипостаси Божества, хотя Они и соединены Одна с Другою, на­звать одною Ипостасью, ради того, чтобы [в противном случае] не произвести слияния и уничтожения различия Ипостасей, так и два естества Христа, ипостасно соединенные, невозмож­но назвать одним естеством, для того чтобы [иначе] нам не про­извести уничтожения, и слияния, и несуществования в дейст­вительности их различия.

 

ГЛАВА VI (50)

 

О том, что все Божеское естество в Одной из Своих Ипостасей соединено со всем человеческим естеством, а не часть с частью

То, что обще и всеобще, называется так¹² в отношении к ча­стному, положенному в основание для него. Итак, сущность, как вид, общее; а лицо - частное. Однако, оно частное не по­тому, что [одну] часть естества имеет, а [другой] части не имеет, но потому, что оно, как неделимое, частно по числу; ибо о ли­цах говорят, что они различаются по числу, а не по естеству. Итак, сущность называется так в отношении к лицу, потому что в каждом из однородных лиц сущность - совершенна. Почему лица и не различаются друг от друга по сущности, но по случай­ностям, которые являются характеристическими их свойства­ми; но характеристическими свойствами лица, а не естества. Ибо лицо определяют как сущность вместе со случайными осо­бенностями; так что лицо имеет то, что есть обще, вместе с тем, что есть особенно, также и самостоятельное бытие; сущность же не существует самостоятельно, но созерцается в лицах. По­этому, когда страдает одно из лиц, то говорится, что вся сущ­ность, будучи страждущею, насколько пострадало это лицо, [также] пострадала в одном из своих лиц, однако при всем этом не необходимо, чтобы вместе со страждущим лицом страдали и все принадлежащие к одному роду лица.

Таким образом, следовательно, мы исповедуем, что естест­во Божества - все совершенным образом находится в каждом из Его Лиц: все в Отце, все в Сыне, все в Святом Духе; поэто­му и Отец есть совершенный Бог, совершенный Бог и Сын, со­вершенный Бог и Дух Святой. Таким образом и в вочеловече­нии единого из Святой Троицы Бога Слова, говорим, все и совершенное естество Божества в одном из Своих Лиц соеди­нилось со всем человеческим естеством, а не часть с частью. Действительно, божественный апостол говорит, что в Том жи­вет всяко исполнение Божества телесне (Кол. 2, 9), то есть в плоти Его; и богоносный ученик того и сильный [в знании] Божественных предметов Дионисий говорит, что Божество всецело вступило с нами в сообщество в одном из Своих Лиц. Однако мы не будем принуждены говорить, что все Лица Свя­того Божества, то есть три, ипостасно соединились со всеми лицами человечества. Ибо Отец и Дух Святой ни в каком смысле не участвовали в воплощении Бога Слова, если не в смысле благоволения и желания. Но мы утверждаем, что со всем человеческим естеством соединилась вся сущность Боже­ства. Ибо из того, что Бог Слово насадил в нашем естестве, из­начала сотворив нас, Он не пренебрег ничем, но восприял все, тело, душу, одаренную умом и разумом, также и свойства их. Ибо живое существо, лишенное одного из этого, не есть чело­век. Ибо Он весь восприял всего меня, и весь соединился со всем, для того чтобы всему даровать спасение. Ибо то, что не было принята, не могло быть и исцелено.

Итак, Слово Божие соединилось с плотью при помощи ума, посредствовавшего между чистотою Божиею и грубостью плоти. Ибо ум, с одной стороны, есть руководящее начало как души, так и плоти. С другой стороны, ум есть чистейшая часть души; а Бог - руководящее начало и ума; и когда ум Христов получает позволение со стороны стоящего выше, то он показывает свою верховную власть. Но он побеждается и следует стоящему выше, и совершает то, что желает Божественная воля.

Далее, ум сделался местом ипостасно соединенного с ним Божества, подобно тому как, без сомнения, и плоть; не в каче­стве сожителя, как заблуждается беззаконное мнение еретиков, говорящее: ведь медимн* не может вместить двух медимнов; о невещественном судящее телесным образом. Каким же обра­зом Христос будет назван совершенным Богом и совершенным человеком, и единосущным как с Отцом, так и с нами, если в Нем соединилась часть Божественного естества с частью есте­ства человеческого?

Говорим же, что естество наше воскресло из мертвых и воз­неслось, и село одесную Отца, не поскольку восстали из мерт­вых все лица людей и сели одесную Отца, но поскольку со всем естеством нашим случилось это в Лице Христа. Действительно, божественный апостол говорит: с Ним воскреси и спосади нас во Христе (Еф. 2, 6).

Но утверждаем мы также и то, что соединение произошло из общих сущностей. Ибо всякая сущность обща тем лицам, которые ею объемлются, и нельзя найти [какого-либо] частно­го и особенного естества или сущности, так как [иначе] необхо­димо было бы одни и те же лица называть и единосущными, и имеющими различное существо, и Святую Троицу, в отноше­нии к Божеству, называть и единосущною, и имеющею различ­ное существо. Поэтому в каждом из лиц созерцается одно и то же естество. И всякий раз как, согласно с мнением блаженных как Афанасия, так и Кирилла, скажем, что естество Слова во­плотилось, утверждаем, что с плотью соединилось Божество. Почему и не можем сказать: естество Слова пострадало; ибо Божество в Нем не испытало страдания; но говорим, что во Христе пострадало человеческое естество, не разумея, конечно, всех лиц людей; а также исповедуем и то, что Христос постра­дал в человеческом естестве. Поэтому, говоря об естестве Слова, обозначаем Самое Слово. Слово же имеет и общность с сущно­стью, и отличительное свойство Лица.

 

* Медимн - мера сыпучих тел.

 

ГЛАВА VII (51)

 

О единой Бога Слова сложной Ипостаси

Итак, мы утверждаем, что Божественная Ипостась Бога Слова существовала прежде [всего] бездетно и вечно, простая и несложная, несозданная и бестелесная, невидимая, неосязае­мая, неописуемая, имеющая все, что имеет Отец, так как Сло­во - единосущно с Ним, различающаяся от Отеческой Ипоста­си образом рождения и отношением, существующая совершенным образом, никогда не удаляющаяся из Отеческой Ипостаси; утверждаем же и то, что Слово, не отделившись от Отеческих недр, в последок дний неописуемо вселилось в утробе Святой Девы, бессеменно и непостижимым образом, как знает Оно Само, и в самой предвечной Ипостаси восприяло Себе от Святой Девы плоть.

И находясь во чреве Святой Богородицы, Он, конечно, был во всем и выше всего, но в Ней Самой - действием воплоще­ния. Итак, Он воплотился, восприяв Себе от Нее начатки на­шего смешения, плоть, одушевленную душой, одаренною и ра­зумом, и умом, так что Сама Ипостась Бога Слова назвалась Ипостасью для плоти, и прежде бывшая простой Ипостась Слова сделалась сложной; сложной же - из двух совершенных естеств: и Божества, и человечества; и Она имеет характеристи­ческое и разграничительное свойство Божественного сыновства Бога Слова, свойство, которым Она различается от Отца и Духа; имеет и характеристические и разграничительные свой­ства плоти, которыми Она отличается и от Матери, и от осталь­ных людей; имеет же Она и свойства Божественного естества, которыми Она соединена с Отцом и Духом, также и отличи­тельные признаки человеческого естества, которыми Она соединена и с Матерью, и с нами. А сверх того, различается Бог Слово и от Отца, и Духа, и Матери, и нас тем, что Один и Тот же есть и Бог, вместе и человек. Ибо это мы знаем как наиболее особенное свойство Ипостаси Христовой.

Поэтому мы исповедуем, что Он - единый Сын Божий и после вочеловечения и что Он же Сам - Сын Человеческий, единый Христос, единый Господь, один только Единородный Сын и Слово Божие, Иисус - Господь наш; исповедуем, почи­тая два Его рождения: одно - предвечное от Отца, выше при­чины и всякого описания, и времени, и естества, и другое, быв­шее в последок дний ради нас, наподобие нас и выше нас. Ради нас потому, что ради нашего спасения; наподобие нас потому, что родился человеком от жены и спустя обычное время после зачатия; выше нас потому, что родился не от семени, но от Свя­того Духа и Святой Девы Марии, выше закона зачатия; пропо­ведуя Его не как Бога только, лишенного нашего человечества, но и не как человека только, лишая Его Божества; не как ино­го и иного, но как единого и того же Самого, вместе и Бога, и человека, совершенного Бога и совершенного человека; как всего Бога и всего человека; как одного и того же - всего Бога и вместе с плотью Его, и всего человека и вместе с пребожественным Его Божеством. Через то, что мы сказали: совершенно­го Бога и совершенного человека, обозначаем полноту и отсут­ствие каких-либо недостатков в естествах; а через то, что сказали: всего Бога и всего человека, показываем единичность и неделимость Ипостаси.

Но также исповедуем единое естество Бога Слова - вопло­щенное; через то, что сказали: воплощенное, обозначая сущ­ность плоти, согласно с блаженным Кириллом; и воплотилось, далее, Слово, и [все-таки] не лишилось Своей собственной не­вещественности, и все воплотилось, и все остается неописуе­мым. Тем, что Оно приняло тело¹³, Оно умаляется и сокращает­ся, а по Божеству Оно - неописуемо, так как плоть Его не простирается подле неописуемого Его Божества и не сравнима с Ним.

Итак, весь Бог Слово есть совершенный Бог, но не все - Бог, ибо Он не только Бог, но и человек; и весь - совершенный человек, но не все - человек, ибо Он не только человек, но и Бог. Ибо «все» показывает естество; а «весь» - лицо, подобно тому как одно показывает естество, а другой - лицо.

Должно же знать, что хотя мы говорим, что естества Госпо­да проникают одно в другое, однако мы знаем, что это проник­новение произошло от Божественного естества. Ибо оно через все проходит, как желает, и проникает, а через него - ничто; и оно уделяет плоти свои собственные свойства, само оставаясь бесстрастным и непричастным страстям плоти. Ибо, если солнце, делая нас участниками своих сил, остается непричаст­ным к нашим делам, то во сколько раз более [остается Таким] Творец солнца и Господь!

 

ГЛАВА VIII (52)

 

К тем, которые выведывают: возводятся ли естества Господа под непрерывное количество, или под разделенное

Если же кто спрашивает об естествах Господа, возводятся ли они под непрерывное количество, или под разделенное, то мы скажем, что естества Господа не суть ни одно тело, ни одна поверхность, ни одна линия, ни время, ни место, для того что­бы они были возведены под непрерывное количество; ибо это есть то, что непрерывно исчисляется.

Должно же знать, что число свойственно тому, что различа­ется [между собою]; и невозможно, чтобы было исчисляемо то, что ни в каком отношении не различается; но поскольку [пред­меты] различаются, по этой причине они и исчисляются; как, например, Петр и Павел, поскольку они соединены, не исчис­ляются. Ибо соединяемые по отношению к сущности, они не могут называться двумя естествами; различаясь же по ипостаси, они называются двумя ипостасями. Поэтому число свойственно тому, что различается между собою; и каким образом различаю­щееся различается, таким образом оно и исчисляется.

Итак, естества Господа, насколько дело касается Ипостаси, соединены неслитно; но, насколько речь идет о смысле и обра­зе различия, они нераздельно разделены.

И каким образом они соединены, [с этой стороны] они не исчисляются; ибо мы не говорим, что в отношении к Ипоста­си - два естества Христа; а каким образом они нераздельно разделены, [с этой стороны] они исчисляются; ибо - два есте­ства Христа вследствие понятия и образа различия. Ибо, буду­чи соединены со стороны Ипостаси и имея проникновение од­но в другое, они соединены неслитно, каждое сохраняя в целости свойственное ему природное различие. Поэтому, буду­чи исчисляемы вследствие образа различия, и одного его толь­ко, они будут подведены под разделенное количество.

Итак, один есть Христос, совершенный Бог и совершенный человек, Которому с Отцом и Духом мы поклоняемся единым поклонением, не исключая и¹⁴ непорочной Его плоти, не гово­ря, что плоть Его не заслуживает поклонения; ибо ей поклоня­ются в единой Ипостаси Слова, Которая для нее сделалась Ипостасью; не твари служа, ибо поклоняемся ей не как про­стой плоти, но как соединенной с Божеством, и так как два Его естества возводятся к единому Лицу и единой Ипостаси Бога Слова. Я боюсь прикоснуться к углю по причине соединенного с деревом огня. По причине Божества, соединенного с плотью, я поклоняюсь обоим вместе естествам¹⁵ Христа. Ибо в Троице я не вставляю четвертого Лица - да не будет! - но исповедую од­но Лицо Бога Слова и плоти Его. Ибо Троица осталась Троицею и после воплощения Слова.

К тем, которые спрашивают: под непрерывное ли количество возводятся два естества, или под разделенное

Естества Господа не суть ни одно тело, ни одна поверх­ность, ни линия, ни место, ни время, чтобы им быть возведен­ными под непрерывное количество; ибо это есть то, что непрерывно исчисляется. Соединены же естества Господа в отноше­нии к Ипостаси неслитно, и вследствие понятия и образа раз­личия [того и другого] разделены нераздельно. И каким обра­зом они соединены, [с этой стороны] они не исчисляются. Ибо мы не говорим, что естества Христовы суть две Ипостаси, или что их два в отношении к Ипостаси. А каким образом они не­раздельно разделены, [с этой стороны] они исчисляются. Ибо, вследствие понятия и образа различия, есть два естества. Ибо, будучи соединенными в отношении к Ипостаси и проникая од­но в другое, они соединены неслитно, не допустив превраще­ния одного в другое, и после соединения сохраняя в целости свойственное каждому природное различие. Ибо сотворенное осталось сотворенным и несозданное - несозданным. Поэто­му, будучи исчисляемы вследствие образа различия и одного только его, они будут возведены под разделенное количество. Ибо невозможно, чтобы было исчисляемо то, что ни в каком отношения не различается [между собою]; но поскольку [что-иибо] различается, поэтому и исчисляется; как, например, Петр и Павел, поскольку они соединены, не исчисляются; ибо, будучи соединяемы вследствие понятия их сущности, они и не суть два естества, и не называются. Но, различаясь в отноше­нии к ипостаси, они называются двумя ипостасями. Поэтому различие - причина числа.

 

ГЛАВА IX (53)

 

Ответ на то: нет ли естества, лишенного ипостаси

Ибо, хотя нет естества, лишенного ипостаси или сущности, нe имеющей лица, потому что и сущность, и естество созерцаются в ипостасях и лицах; однако не необходимо, чтобы естества, соединенные друг с другом в отношении к ипостаси, имели каждое свою ипостась. Ибо, соединившись в одну ипостась, )ни не могут ни быть безипостасными, ни иметь для каждой

особенной ипостаси, но и то, и другое - одну и ту же самую. Ибо одна и та же Ипостась Слова, сделавшись¹⁶ Ипостасью обо­их естеств, не допускает ни того, чтобы одно из них было лише­но ипостаси, не позволяет, однако, ни того, чтобы они были с различными ипостасями в отношении друг к другу, ни того, что­бы Ипостась принадлежала иногда этому естеству, иногда же то­му, но Ипостась владеет всегда обоими нераздельно и неразлуч­но, не будучи разлагаема на части и делима и не раздавая одной части Себя этому естеству, а другой части - тому, но нераздель­но и совершенно владея вся этим естеством и вся [же] - тем, Ибо плоть Бога Слова не произошла со своею собственною ипостасью и не сделалась ипостасью, различною по сравнению с Ипостасью Бога Слова, но, существуя в Ней, она скорее стала ипостасною, нежели¹⁷ сделалась ипостасью, существуя отдель­но - сама по себе. Почему она и не лишена ипостаси, и не при­вносит в Троицу другой ипостаси.

 

ГЛАВА X (54)

 

О Трисвятой песни

Вследствие этого, и прибавление в Трисвятой песни, сде­ланное безрассудным Петром Кнафевсом¹⁸, мы считаем за бо­гохульное, как вводящее четвертое лицо и как помещающее по­рознь Сына Божия - ипостасную Силу Отца и порознь -Распятого, как если бы Он был иной по сравнению с Тем Креп­ким, или как считающее Святую Троицу подверженной страс­тям и как сораспинающее Сыну Отца и Святого Духа. Прочь от этого богохульного и незаконно приписанного пустословия! Ибо мы слова: Святый Боже понимаем об Отце, не Ему одно­му только отделяя имя Божества, но зная как Бога и Сына, и Духа Святого. И слова: Святый Крепкий понимаем¹⁹ о Сыне, не лишая²⁰ Отца и Духа Святого крепости. И слова: Святый Бес­смертный относим к²¹ Духу Святому, не помещая Отца и Сына вне бессмертия, но относительно каждой из Ипостасей прини­мая все Божеские имена просто и независимо и верно подра­жая божественному апостолу, говорящему: но нам един Бог Отец, из Негоже вся, и мы у Него, и един Господь Иисус Христос, Имже вся, и мы Тем (1 Кор. 8, б)²²; и един Дух Святой, в Кото­ром - все и мы в Нем; впрочем, [подражая] и Григорию Бого­слову, следующим почти образом говорящему: у нас же один Бог Отец, из Которого все, и один Господь Иисус Христос, через Ко­торого все, и один Дух Святой, в Котором все, так как слова: из Которого и: через Которого, и: в Котором не разделяют естеств, ибо [в противном случае] и те предлоги или порядок²³ имен не изменялись бы; но изображают свойства единого и неслиянного естества. И это ясно из того, что они опять воедино соединя­ются, если [только] в этом случае не нерадиво кто-либо читает о том у того же самого апостола слова: из Того и Тем и в Нем вся­ческая. Тому слава во веки. Аминь (Рим. 11, 36).

Ибо, что не в отношении к Сыну только сказано Трисвятое, но в отношении к Святой Троице, свидетельствуют²⁴: божест­венный и святой Афанасий, и Василий, и Григорий, и весь сонм Богоносных отцов; именно, что святые Серафимы через тройное: Свят²⁵ объявляют нам о трех Ипостасях пресущественного Божества. А через едино господство они возвещают как об единой сущности, так и едином Царстве Богоначальной Троицы. Действительно, Григорий Богослов говорит: Таким, конечно, образом Святое Святых, которое и прикрывается Сера­фимами, и прославляется тремя святостями, сходящимися в еди­но Господство и Божество; что и прекраснейшим и возвышенней­шим образом было исследовано и некоторым другим мужем из бывших прежде нас.

Говорят, конечно, и составители церковной истории, что в то время, когда находившийся в Константинополе народ вос­сылал [к Богу] молитвы, по причине некоторой, посланной Бо­гом угрозы [именно бури], имевшей место при архиепископе Прокле, случилось, что было восхищено [некоторое] дитя из народа, и при таких обстоятельствах некоторым ангельским наставлением было научено Трисвятой песни: Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас. И когда это дитя возвратилось обратно и рассказало о том, чему было научено, то вся без исключения толпа воспела эту песнь, и та­ким образом прекратилось угрожавшее несчастие. А также пе­редано, что на святом и великом Вселенском Четвертом Собо­ре, то есть²⁶ бывшем в Халкидоне, эта Трисвятая песнь была воспета таким образом; ибо так объявляется в деяниях того же самого святого Собора. Поэтому поистине смешно и забавно, чтобы Трисвятая песнь, преподанная²⁷ через Ангелов и удос­товеренная прекращением нападения [зол], и как укреплен­ная, так и утвержденная Собором столь многочисленных свя­тых отцов, и прежде воспетая Серафимами, как выражающая Триипостасное Божество, была безрассудным мнением Кнафевса как бы попрана ногами и будто бы на самом деле ис­правлена в лучшую сторону, как если бы он превосходил Се­рафимов. Но, о дерзость, чтобы мне не говорить: о, безумие! Мы же, хотя демоны и выходят из себя от досады, так гово­рим: Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас.

Главы 21-30

КНИГА ТРЕТЬЯ. Главы 1-10

Главы 11-20