-Статья I    

Нищим свойственно просить, а обнищавшему грехопадением человеку свойственно молиться.

Молитва — обращение падшего и кающегося человека к Богу. Молитва — плач падшего и каю­щегося человека пред Богом. Молитва — излия­ние сердечных желаний, прошений, воздыханий падшего, убитого грехом человека пред Богом.

Первое обнаружение, первое движение пока­яния — плач сердца. Это молитвенный голос сер­дца, предваряющий молитву ума. И скоро ум, увлеченный молитвою сердца, начинает рождать молитвенные помышления.

Бог есть единый источник всех истинных благ. Молитва есть мать и глава всех добродетелей¹³ как средство и состояние общения человека с Богом. Она заимствует добродетели из источника благ — Бога, — усвояет их тому человеку, который молит­вою старается пребывать в общении с Богом.

Путь к Богу — молитва. Измерение соверша­емого пути — различные молитвенные состояния, в которые постепенно входит молящийся правильно и постоянно.

Научись молиться Богу правильно. Научив­шись молиться правильно, молись постоянно, — и удобно наследуешь спасение. Спасение явля­ется от Бога в свое время, с неоспоримым сер­дечным извествованием о себе молящемуся пра­вильно и постоянно.

Для правильности молитвы надобно, чтобы она приносилась из сердца, исполненного нище­ты духа; из сердца сокрушенного и смиренного. Все другие состояния сердца, до обновления его Духом Святым, признавай — каковы и точно они — несвойственными кающемуся грешнику, умоляющему Бога о прощении грехов своих и об освобождении — как из темницы и оков — изпорабощения страстям.    

Моисеевым Законом предписано было израиль­тянам только на одном, назначенном от Бога мес­те, приносить все их жертвы. И законом духовным назначено для христиан одно духовное место для принесения всех их жертв, в особенности же жер­твы из жертв—молитвы. Это место — смирение.¹⁴

Не нужны Богу наши молитвы! Он знает и прежде прошения нашего, в чем мы нуждаемся; Он, Премилосердый, и на не просящих у Него изливает обильные щедроты. Нам необходима молитва: она усвояет человека Богу. Без нее чело­век чужд Бога, а чем более упражняется в молит­ве, тем более приближается к Богу.

Молитва — причащение жизни. Оставление ее приносит душе невидимую смерть.

Что воздух для жизни тела, то Дух Святой для жизни души. Душа посредством молитвы дышит этим святым, таинственным воздухом.

Когда восстанешь от сна — первая мысль твоя да будет о Боге; самый начаток мыслей твоих, еще не запечатленный никаким суетным впечатлени­ем, принеси Богу. Когда отходишь ко сну, когда готовишься погрузиться в этот образ смерти — последние твои мысли да будут о вечности и о царствующем в ней Боге.

Ангел открыл некоторому святому иноку сле­дующий порядок мыслей в молитве, благоугодный Богу: «Начало молитвы должно состоять из славословия Бога, из благодарения Богу за бесчис­ленные благодеяния Его; потом мы должны при­нести Богу искреннее исповедание грехов наших в сокрушении духа, в заключение можем пред­ложить — впрочем, с великим смирением — про­шения Господу о наших нуждах душевных и те­лесных, предоставляя благоговейно исполнение и неисполнение этих прошений Его воле» (Лестви­ца. Слово 28-е, гл. 7).

Начальная причина молитвы — вера: веровах, темже возглаголах (Пс. 105:1) молитвою моею к милосердому Богу, благоволившему заповедать мне молитву и давшему обетование внимать ей. Вся елика аще молящеся просите, веруйте, яко приемлете: и будет вам (Мк. 11:24), возвес­тил Господь. И потому, отвергнув всякое сомне­ние и двоедушие, неотступно пребывай молит­вою при Господе, повелевшем всегда молитися и не стужатиси (Лк. 18:1), т. е. не приходить в уныние от тесноты молитвенной, которая, в осо­бенности сначала, тягостна, невыносима для ума, привыкшего блуждать повсюду.

Блаженна душа, которая молитвою непрес­танно стучится в двери милосердия Божия и жалобами на соперника своего (Лк. 18:3) — на насилующий ее грех — непрестанно утомляет Неутомимого (Лествица. Слово 7, гл. 11). Она воз­радуется в свое время о чистоте своей и о бес­страстии своем.

Иногда немедленно бывает услышано наше прошение; иногда же, по словам Спасителя, Бог долготерпит о нас (Лк. 18:7), т. е. нескоро ис­полняет просимое нами: Он видит, что нужно остановить на время это исполнение для нашего смирения, что нужно нам утомиться, увидеть нашу немощь, которая всегда обнаруживается очень резко, когда мы бываем предоставлены са­мим себе.

Молитва как беседа с Богом сама собою — высокое благо, часто гораздо большее того, кото­рого просит человек, — и милосердый Бог, не исполняя прошения, оставляет просителя при его молитве, чтобы он не потерял ее, не оставил это высшее благо, когда получит просимое бла­го, гораздо меньшее.

Прошений, исполнение которых сопряжено с вредными последствиями, Бог не удовлетворя­ет; не удовлетворяет Он и тех прошений, кото­рые противны Его святой воле, противны Его премудрым, непостижимым судьбам.

В противность определению Божию просил великий Моисей Боговидец, чтобы даровано ему было войти в землю обетованную, и не был ус­лышан (Втор. 3:26); молился святой Давид, уси­ливая молитву постом, пеплом и слезами, о со­хранении жизни заболевшему сыну его; но не был услышан (2 Цар. 12). И ты, когда прошение твое не будет исполнено Богом, покорись благо­говейно воле всесвятого Бога, Который, по недоведомым причинам, оставил твое прошение не­исполненным.

Сынам мира, просящим у Бога земных благ для удовлетворения плотским вожделениям, возвещает святой апостол Иаков: Просите, и не при­емлете, зане зле просите, да во сластех ваших иждивете (Иак. 4:3).

Когда желаем предстать царю земному, то приготовляемся к этому с особенною тщатель­ностью: изучаем, какое должно быть при беседе с ним настроение наших сердечных чувств, что­бы по порыву какого-нибудь чувства не увлечься в слово или движение, царю неприятное; забла­говременно придумываем, что говорить ему, что­бы говорить одно угодное, и тем расположить его к себе; заботимся о том, чтобы самый наружный вид наш привлек его внимание к нам. Тем более мы должны сделать приличное приготовление,  когда желаем предстать Царю царей и вступить молитвою в беседу с Ним

Человек зрит на лице, Бог же зрит на сердце (1 Цар. 16:7); но в человеке расположение серд­ца наиболее сообразуется с положением лица его, его наружности. И потому давай при молитве самое благоговейное положение телу. Стой, как осужденный, с поникшею главою, не смея воз­зреть на небо, с опущенными вниз руками или сложив их сзади, как бы от связания веревками, как обыкновенно бывают связаны схваченные на месте преступления преступники. Звук голоса твоего да будет жалостным звуком плача, стоном уязвленного смертоносным орудием или терза­емого лютою болезнью.

Бог зрит на сердце. Он видит самые сокровен­ные, самые тончайшие помышления и ощущения наши; видит все прошедшее и все будущее наше. Бог — вездесущ. И потому стой на молитве твоей, как бы ты стоял пред Самим Богом. Точно ты сто- ишь пред Ним! ты стоишь пред Судьею твоим и полновластным Владыкою, от Которого зависит твоя участь во времени и в вечности. Употреби твое предстояние пред Ним на устроение твоего благополучия; не допусти, чтобы это предстояние, по недостоинству своему, послужило для тебя при­чиною казней временных и вечных.

Намереваясь принести Богу молитву, отверг­ни все помышления и попечения земные. Не за­нимайся мыслями, которые тогда придут тебе, как бы они ни казались важными, блестящими, нужными. Отдай Божие Богу, а нужное для вре­менной жизни успеешь отдать в свое время. Не­возможно в одно и то же время работать Богу молитвою и занимать ум помышлениями и по­печениями посторонними.

Пред молитвою покади в сердце твоем фими­амом страха Божия и святого благоговения: по­мысли, что ты прогневал Бога бесчисленными согрешениями, которые Ему явнее, нежели самой совести твоей: постарайся умилостивить Судью смирением. Остерегись! не возбуди Его негодования небрежением и дерзостию: Он бла­говолит, чтобы даже ближайшие к Нему, чистей­шие ангельские Силы предстояли Ему со всяким благоговением и святейшим страхом (Пс. 88:8).

Риза души твоей должна сиять белизною про­стоты. Ничего не должно быть тут сложного! не должны примешиваться лукавые помыслы и ощу­щения тщеславия, лицемерства, притворства, че­ловекоугодия, высокоумия, сладострастия — этих темных и зловонных пятен, которыми бывает ис­пещрена душевная одежда молящихся фарисеев.

Вместо жемчугов и алмазов, вместо золота и серебра укрась себя целомудрием, смиренномуд­рием, слезами кротости и духовного разума, а прежде, нежели получишь эти слезы, слезами покаяния; укрась себя младенческим, ангельским незлобием: вот драгоценная утварь! тогда увидит Царь царей на душе эту утварь: склоняются к душе Его милостивые взоры.

Прощение всех, всех без исключения обид, и самых тягчайших — непременное условие успе­ха в молитве. Егда стоите молящеся, повелевает Спаситель, отпущайте аще что имате на кого: да и Отец ваш, иже есть на небесех, отпустит вам согрешения ваша. Аще ли же вы не отпущаете, ни Отец ваш, иже есть на небесех, отпус­тит вам согрешения ваша (Мк. 11:25—26). «Мо­литвы памятозлобных — посевы на камне», ска­зал прп. Исаак Сирский (Слово 89).

Умеренное, благоразумное, постоянное воз­держание от пищи и пития делает тело легким, очищает ум, дает ему бодрость, и потому служит также приготовлением к молитве. Невоздержа­ние чрева соделывает тело тяжелым, дебелым, ожесточает сердце, потемняет ум множеством испарений и газов, восходящих из желудка в мозг. Едва встанет пресыщенный или насытившийся на молитву, сонливость и леность нападают на него, множество грубых мечтаний рисуются в его воображении, сердце его неспособно придти в умиление.

Сколько вредно невоздержание, столько вре­ден, или еще более, неумеренный пост.¹⁵ Сла­бость тела, происходящая от малоядения, не по­зволяет совершать молитв в должном количестве и с должною силою.

Количество молитвы определяется для каждо­го образом жизни его и количеством сил душев­ных и телесных. Две лепты вдовицы, принесенные ею в церковь и составлявшие все имение ее, ока­зались на весах правосудного Бога большими, не­жели значительные приношения богатых от избытков их. Так суди и о молитве: назначь себе ко­личество ее соответственно силам твоим, помни премудрое наставление великого наставника под­вижников: «Если ты понудишь тело немощное на дела, превышающие силы его, то этим влагаешь в душу твою помрачение, и приносишь ей смущение, а не пользу» (св. Исаак Сирский. Слово 85).

От здорового и сильного сложения взыскива­ется соответствующая молитва. «Всякая молит­ва, — сказал тот же великий отец, — при которой не утрудится тело, а сердце не придет в сокруше­ние, признается недозревшим плодом: потому что такая молитва — без души»(Его же. Слово 11).

Будучи занят общественными обязанностями, а если ты инок, то послушаниями, и не имея воз­можности уделять на молитву столько времени, сколько бы ты хотел, не смущайся этим: законно и по совести проходимое служение приготовля­ет человека к усердной молитве и заменяет каче­ством количество. Ничто так не способствует к , преуспеянию в молитве, как совесть, удовлетво­ренная Богоугодною деятельностью.

Исполнение евангельских заповедей настра­ивает ум и сердце к чистой, исполненной умиле­ния молитве, а истинная молитва направляет мыслить, чувствовать, действовать, по заповеданиям Евангелия.

Милосердие к ближним и смирение пред ними, выражаемые наружными делами и питаемые в душе, в совокупности с чистотою сердца, преиму­щественно от блудных помыслов и ощущений, составляют основание и силу молитвы (святой Исаак Сирский. Слово 56 и 57-е). Они — как бы крыле (Пс 54:7) ее, которыми она возлетает к небу. Без них молитва не может подняться от земли, то есть возникнуть из плотского мудрования: она удерживается им, как сетью или силком; она воз­мущается, оскверняется, уничтожается им.

Душа молитвы — внимание.¹⁶ Как тело без души мертво, так и молитва без внимания — мертва. Без внимания произносимая молитва обращается в пустословие, и молящийся так со­причисляется к приемлющим имя Божие всуе.

Произноси слова молитвы неспешно; не по­зволяй уму скитаться повсюду, но затворяй его в словах молитвы (Лествица. Слово 28, гл. 17). Те­сен и прискорбен этот путь для ума, привыкше­го странствовать свободно по вселенной; но путь этот приводит ко вниманию. Кто вкусит великое благо внимания, тот возлюбит утеснять ум на пути, ведущем ко блаженному вниманию.

Внимание есть первоначальный дар Божествен­ной благодати, ниспосылаемый трудящемуся и терпеливо страждущему в подвиге молитвенном.¹⁷

Благодатному вниманию должно предшество­вать собственное усилие ко вниманию: последнее должно быть деятельным свидетельством ис­креннего желания получить первое. Собственное внимание обуревается помыслами и мечтания­ми, колеблется от них; благодатное — преиспол­нено твердости.

Воспрещай себе рассеянность мыслей при молитве, возненавидь мечтательность, отвергни попечения силою веры, ударяй в сердце страхом Божиим, и удобно приучишься ко вниманию.

Молящийся ум должен находиться в состоя­нии вполне истинном. Мечтание, как бы ни было приманчивым и благовидным, будучи собствен­ным, произвольным сочинением ума, выводит ум из состояния Божественной истины, вводит в состояние самообольщения и обмана, а потому оно и отвергается в молитве.

Ум во время молитвы должно иметь и со всею тщательностью сохранять безвидным, отвергая все образы, рисующиеся в способности вообра­жения: потому что ум в молитве предстоит не­видимому Богу, Которого невозможно предста­вить никаким вещественным образом Образы, если их допустит ум в молитве, соделаются не­проницаемою завесою, стеною между умом и Богом. «Те, которые в молитвах своих не видят ничего, видят Бога», — сказал прп. Мелетий Ис­поведник.¹⁸

Если б во время молитвы твоей представился тебе чувственно или изобразился сам собою в тебе умственно вид Христа, или Ангела, или ка­кого святого, — словом сказать, какой бы то ни было образ, — никак не принимай этого явле­ния за истинное, не обрати на него никакого вни­мания, не вступи с ним в беседу.¹⁹ Иначе непре­менно подвергнешься обману и сильнейшему повреждению душевному, что и случилось со многими. Человек до обновления его Святым Духом неспособен к общению с святыми духа­ми. Он как находящийся еще в области духов падших, в плену и в рабстве у них, способен ви­деть только их, и они нередко, заметив в нем вы­сокое мнение о себе и самообольщение, являют­ся ему в виде Ангелов светлых, в виде Самого Христа, для погубления души его.

Святые иконы приняты святою Церковью для возбуждения благочестивых воспоминаний и ощущений, а отнюдь не для  возбуждения мечта­тельности. Стоя пред иконою Спасителя, стой как бы пред Самим Господом Иисусом Христом, вез­десущим по Божеству, и иконою Своею присут­ствующим в том месте, где она находится. Стоя пред иконою Божией Матери, стой как бы пред Самою Пресвятою Девою; но ум твой храни без­видным: величайшая разница быть в присутствии Господа и предстоять Господу, или воображать Господа. Ощущение присутствия Господня наво­дит на душу спасительный страх, вводит в нее спа­сительное чувство благоговения, а воображение Господа и святых Его сообщает уму как бы веще­ственность, приводит его к ложному, гордому мнению о себе, — душу приводит в ложное со­стояние, состояние самообольщения (Слово пре­подобного Симеона о трех образах молитвы).

Высокое состояние — ощущение присутствия Божия! Им удерживается ум от беседы с чужды­ми помыслами, наветующими молитву; по при­чине его обильно ощущается ничтожество чело­века; по причине его является особенная бдитель­ность над собою, хранящая человека от согреше­ний, даже самомалейших. Ощущение присутствия Божия доставляется внимательною молитвою. Много способствует к приобретению его и благо­говейное предстояние пред святыми иконами.

Слова молитвы, одушевляемые вниманием, проникают глубоко в душу, убодают, пронзают, так сказать, сердце, и производят в нем умиле­ние. Слова молитвы, совершаемой с рассеяннос­тью, касаются как бы только поверхности души, не производя на нее никакого впечатления.

Внимание и умиление признаются даром Свя­того Духа. Только Дух может остановить волны ума, разбегающиеся повсюду, сказал святой Иоанн Лествичник (Лествица, Слово 28, гл. 17). Другой достоблаженный отец сказал: «Когда с нами уми­ление, тогда с нами Бог» (иеромонах Серафим Саровский).²⁰              

Достигший постоянного внимания и умиле­ния в молитвах своих достиг состояния бла­женств, называемых в Евангелии нищетою духа и плачем. Он разорвал уже многие цепи страстей, уже обонял воню свободы духовной, уже носит в недрах своих залог спасения. Не оставь теснин ис­тинного молитвенного пути — и достигнешь свя­щенного покоя, таинственной субботы: в суббо­ту не совершается никакого земного дела, устра­няются борьба и подвиг; в блаженном бесстрас­тии, вне рассеянности, душа чистою молитвою предстоит Богу и упокоевается в Нем верою в бес­конечную благость Его, преданностью Его всесвятой воле.

В подвижнике молитвы преуспеяние в молит­ве сперва начинает проявляться особенным дей­ствием внимания: от времени до времени оно неожиданно объемлет ум, заключает его в слова молитвы. Потом оно сделается гораздо постоян­нее и продолжительнее: ум как бы прилепится к словам молитвы, влечется ими к соединению с сердцем. Наконец, со вниманием внезапно соче­тается умиление, и соделает человека храмом мо­литвы, храмом Божиим.

Приноси Богу молитвы тихие и смиренные, а не пылкие и пламенные. Когда соделаешься таин­ственным священнослужителем молитвы, тогда взойдешь в Божию скинию, и оттуда наполнишь священным огнем кадильницу молитвенную. Огнь нечистый — слепое, вещественное разгорячение крови — воспрещено приносить пред Все святого Бога.

Священный огнь молитвы, заимствуемый из Божией скинии — святая любовь, изливаемая в истинных христиан Духом Святым (Рим. 5:5). Силящийся совокупить молитву с огнем крови мнит в самообольщении своем, обманутый мне­нием о себе, совершать служение Богу, а на са­мом деле прогневляет Его.

Не ищи в молитве наслаждений: они отнюдь не свойственны грешнику. Желание грешника ощутить наслаждение есть уже самообольщение. Ищи, чтобы ожило твое мертвое, окаменевшее сердце, чтобы оно раскрылось для ощущения гре­ховности своей, своего падения, своего ничтоже­ства, чтобы оно увидело их, созналось в них с са­моотвержением Тогда явится в тебе истинный плод молитвы: истинное покаяние. Ты восстенаешь пред Богом и будешь вопиять к Нему мо­литвою из бедственного состояния души, тебе внезапно открывшегося; будешь вопиять, как из темницы, как из гроба, как из ада.

Покаяние рождает молитву, и в сугубом ко­личестве рождается от дщери своей.

Наслаждение в молитве — исключительный удел святых избранников Божиих, обновленных Святым Духом. Кто, увлекаемый порывами кро­ви, увлекаемый тщеславием и сладострастием, сочиняет сам себе наслаждения, тот находится в горестном самообольщении. К такому сочине­нию очень способна душа, омраченная житель­ством по плоти, душа, обманутая и обманывае­мая своею гордостью.

Ощущения, порождаемые молитвою и пока­янием, состоят в облегчении совести, в мире ду­шевном, в примирении к ближним и к обстоя­тельствам жизни, в милости и сострадании к че­ловечеству, в воздержании от страстей, в хладности к миру, в покорности к Богу, в силе при борь­бе с греховными помыслами и влечениями. Эти­ми ощущениями — в которых, однако же, вку­шение надежды спасения — будь доволен. Не ищи преждевременно высоких духовных состо­яний и молитвенных восторгов. Они совсем не таковы на самом деле, каковыми представляют­ся нашему воображению: действие Святого Духа, от которого являются высокие молитвенные со­стояния, непостижимо для ума плотского (свя­той Исаак Сирский. Слово 55).

Научись молиться от всего помышления тво­его, от всей души твоей, от всей крепости твоей. Спросишь: что это значит? — Этого нельзя ина­че узнать, как опытом. Старайся постоянно за­ниматься внимательною молитвою: вниматель­ная молитва доставит тебе разрешение вопроса блаженным опытом.

Тягостным, скучным, сухим представляется молитвенный подвиг для ума, привыкшего зани­маться одними тленными предметами. С трудом приобретается навык к молитве; когда же при­обретается этот навык, тогда он делается источ­ником непрестанного духовного утешения.

Молитва, как уже сказано выше, мать всех доб­родетелей: стяжи мать! с нею придут и чада ее в дом души твоей, соделают его святилищем Бо­жиим.

Пред начинанием всякого дела приноси мо­литву Богу; ею привлекай благословение Божие на дела твои, и ею суди дела твои: помышление о молитве останавливает от дел, противных запо­ведям Божиим.

Кто пред всяким делом и словом обращается молитвою к Богу о вразумлении, помощи и бла­гословении, тот совершает жительство свое как бы под взорами Бога, под Его руководством. На­вык к такому поведению удобен; ничего нет бы­стрее ума, сказал Варсонофий Великий, ничего нет удобнее, как возводить, при всякой встреча­ющейся нужде, ум к Богу (Ответ 216).

В трудных обстоятельствах жизни учащай молитвы к Богу. Вернее прибегать к молитвам, нежели к пустым соображениям слабого чело­веческого разума, соображениям, которые по большей части оказываются несбыточными. Вер­нее опереться верою и молитвою на всемогуще­го Бога, нежели шаткими соображениями и предположениями — на свой немощный разум.

Не будь безрассуден в прошениях твоих, что­бы не прогневать Бога малоумием твоим: прося­щий у Царя царей чего-нибудь ничтожного уни­чижает Его. Израильтяне, оставив без внимания чудеса Божия, совершенные для них в пустыне, просили исполнения пожеланий чрева — и еще брашну сущу во устех их, гнев Божий взыде на ня (Пс.77:30-31).²¹

Приноси Богу прошения, сообразные величию Его. Просил у Него Соломон премудрости; полу­чил ее, и с нею множество других благ, потому что просил благоразумно. Просил у Него Елисей бла­годати Святого Духа, сугубой пред великим учи­телем своим, и прошение Его было принято.

Ищущий в молитве своей тленных земных благ возбуждает против себя негодование Небес­ного Царя. Ангелы и Архангелы — эти вельмо­жи Его — взирают на тебя во время молитвы тво­ей, смотрят, чего просишь ты у Бога. Они удив­ляются и радуются, когда видят земного, оставив­шего свою землю и приносящего прошение о получении чего-нибудь небесного; они скорбят, напротив того, на оставившего без внимания не­бесное и просящего своей земли и тления.

Нам заповедано быть младенцами злобою, а не умом (1 Кор. 14:20). При молитве отвергается ра­зум мира сего, многоглаголивый и кичливый: из этого не следует, чтобы принималось, требовалось в ней скудоумие. В ней требуется разум совершен­ный, разум духовный, исполненный смиренномуд­рия и простоты, выражающейся часто в молитве не словами, а превысшим слов молитвенным мол­чанием Молитвенное молчание тогда объемлет ум, когда внезапно предстанут ему новые, духовные понятия, невыразимые словами этого мира и века, когда явится особенно живое ощущение присут­ствующего Бога Пред необъятным величием Бо­жества умолкает Его немощная тварь — человек.

Многоглаголание, осужденное Господом в мо­литвах языческих (Мф. гл. 6, 7, 8), заключается в многочисленных прошениях о временных благах, которыми преисполнены молитвы язычников, в том изложении витийственном, в котором они предложены (по объяснению блаженного Феофи­лакта Болгарского) — как будто риторические ук­рашения, вещественная звучность и сила слога могут точно так же действовать на Бога, как они действуют на слух и нервы плотских людей. Осуж­дая это многословие, Господь отнюдь не осудил продолжительных молитв, как представилось не­которым еретичествующим: Он Сам освятил про­должительную молитву, пребывая по долгу в мо­литве. И бе обнощ (т. е. пребыл всю ночь) в мо­литве Божией (Лк. 6:12), повествует о Господе Евангелие.

Продолжительность молитв угодников Божи­их — не от многоглаголания, но от обильных ду­ховных ощущений, которые являются в них во время молитвы. Обилием и силою этих ощуще­ний уничтожается, так сказать, время, отселе преобразуясь для святых Божиих в вечность.

Когда делатель молитвы достигнет преуспея­ния в своем блаженном подвиге: тогда разнооб­разие мыслей в псалмах и прочих молитвосло­виях делается несоответствующим его устроению. Молитва мытаря и другие кратчайшие мо­литвы удовлетворительнее выражают невырази­мое, обширное желание сердца, и часто угодни­ки Божии в такой молитве проводили многие часы, дни и годы, не ощутив нужды в разнообра­зии мыслей для сильной, сосредоточенной мо­литвы своей.²²

Молитвы, сочиненные еретиками, весьма сходствуют с молитвами язычников: в них мно­гоглаголание; в них земная красота слова; в них разгорячение крови; в них недостаток покаяния; в них стремление на брак Сына Божия прямо из блудилища страстей; в них самообольщение. Чужды они Духа Святого: веет из них смертонос­ная зараза духа темного, духа лукавого, духа лжи и погибели.

Велико занятие молитвою! Святые апостолы для молитвы и для служения Слову отказались от служения ближним в телесных их потребнос­тях. Неугодно есть нам, сказали они, оставлъшим слово Божие, служити трапезам... Мы в молитве и служении Слова пребудем (Деян. 6:2, 4), то есть в беседе с Богом молитвою и в беседе о Боге с ближними, возвещая им Триипостасного Бога и вочеловечившегося Бога-Слово.

Занятие молитвою есть высшее занятие для ума человеческого; состояние чистоты, чуждой развлечения, доставляемое уму молитвою, есть высшее его естественное состояние; восхищение его к Богу, чему начальная причина — чистая молитва, есть состояние сверхъестественное (Ле­ствица. Слово 28).

В сверхъестественное состояние восходят только святые угодники Божии, обновленные Святым Духом, совлекшиеся ветхого Адама, об­лекшиеся в Нового, способные откровенным лицем души славу Господню взирать, преобра­зующиеся в той же образ от славы в славу дей­ствием Духа Господня (2 Кор. 3:18). Большую часть Божественных откровений они получают во время упражнения молитвою как в такое вре­мя, в которое душа бывает особенно приготов­лена, особенно очищена, настроена к общению с Богом (святой Исаак-Сирский. Слово XVI). Так святой апостол Петр во время молитвы увидел сходящую с неба знаменательную плащаницу (Деян. 10:11). Так Корнилию сотнику во время молитвы явился Ангел (Деян. 10:3). Так, когда апостол Павел молился в храме Иерусалимском, явился ему Господь и повелел немедленно оста­вить Иерусалим: иди, яко Аз в языки далече послю тя (Деян. 22:17—21), сказал Он ему.

Молитва заповедана Господом, так как и по­каяние. Конец молитвы, так как и покаяния, указан один: вход в Царство Небесное, в царство Божие, которое — внутри нас. Покайтеся, приближися бо царствие небесное (Мф. 4:17). Цар­ствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21). Проси­те, и дастся вам: ищите и обрящете: толцыте и отверзется вам. Всяк бо просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется. Отец, иже с небесе, даст Духа Святаго прося­щим у Него (Лк. 11: 9-10,13). Бог не имать ли сотворити отмщение избранных Своих, вопи­ющих к Нему день и нощь и жалующихся на на­силие, причиняемое им греховною заразою и бесами? Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре (Лк. 18: 7—8). Вход в Царство Небес­ное, которое святым крещением насаждено в сердце каждого христианина, есть развитие это­го царства действием Святого Духа.

Спеши молитвою, жаждущая спасения душа, спеши вслед Спасителя, сопровождаемого Его бесчисленными учениками. Зови вслед Его молит­вою подобно жене Хананейской (Мф. 15:22—28); не огорчайся продолжительным невниманием Его; претерпи великодушно и смиренно скорби и унижения, которые Он попустит тебе на пути молитвенном. Для успеха в молитве непремен­но нужна помощь от искушений. По вере твоей, за смирение твое, за неотступность молитвы твоей Он утешит тебя исцелением беснующейся от действия страстей дщери твоей — исцелением твоих помышлений и ощущений, претворив их из страстных в бесстрастные, из греховных в свя­тые, из плотских в духовные. Аминь.

 

-Статья II 

 

Свят, велик, душеспасителен подвиг молитвы. Он — главный и первый между подвигами ино­ческими. Все прочие подвиги — подвиги служеб­ные этому подвигу; предприемлются они для того, чтобы подвиг молитвы совершался успешнее, что­бы плоды молитвы были обильнее. «Глава всяко­го благочестивого жительства, — сказал прп. Ма­карий Великий, — и верх всех добрых дел есть по­стоянное пребывание в молитве» (Слово 3, гл. I).

Какое человеческое положение может быть выше, может сравниться с положением челове­ка, допущенного к беседе молитвою с Царем ца­рей, с Богом богов, с Творцом и полновластным Владыкою всех видимых и невидимых, веще­ственных и духовных тварей?

По важности упражнения молитвою, это уп­ражнение нуждается в значительном предвари­тельном приуготовлении.

От желающих приступить к Царю царей Он требует благоугодных Ему образа мыслей и сердечного настроения, того образа мыслей и того сердечного настроения, при посредстве которых приблизились к Нему и благоугодили Ему все праведники Ветхого и Нового Заветов (Лк. 1:17). Без этого образа мыслей и сердечного настрое­ния доступ невозможен, попытки и усилия к до­ступу тщетны.

Желающий приступить к Богу, и усвоиться Ему постоянным пребыванием в молитве, осмот­рись! Исследуй тщательно твой образ мыслей: не заражен ли ты каким-либо лжеучением? в точ­ности ли и без исключений последуешь учению Восточной Церкви, единой истинной, святой, апостольской? (Требник. Последование Испове­дания). Если кто Церковь преслушает, сказал Гос­подь ученику Своему, буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. 18:17), чуждые Бога, враги Божии. Какое же может иметь значение молитва того, кто находится в состоянии вражды к Богу, в со­стоянии отчуждения от Бога?

Сознание своей греховности, сознание своей немощи, своего ничтожества — необходимое условие для того, чтобы молитва была милостиво принята и услышана Богом. Все святые полагали в основание молитвы сознание и исповедание своей греховности и греховности всего человече­ства. Святость человека зависит от сознания и исповедания этой греховности. Тот, Кто дарует святость человекам за покаяние их, сказал: Не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние (Мф. 9:13).

Желающий заняться подвигом молитвы! преж­де, нежели приступишь к этому подвигу, поста­райся простить всякому огорчившему, оклеветав­шему, уничижившему тебя, всякому причинив­шему тебе какое бы то ни было зло. Тот, пред кем ты намереваешься предстать молитвою, повеле­вает тебе: Аще принесеши дар молитвы к горнему олтарю Царя царей, и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой (Мф. 5: 23—24). Приуготовь себя к молитве беспристрас­тием и беспопечением. От пристрастий — попе­чения. Удерживаемая пристрастиями, развлека­емая попечениями, мысль твоя не возможет не­уклонно стремиться молитвою к Богу. Не може­те Богу работати и мамоне: идеже бо есть со­кровище ваше, ту и сердце ваше будет. Не пецытеся, глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся? Ищите прилежными, постоян­ными, исполненными умиления молитвами цар­ствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6: 24, 21, 31, 33). Отторгни от земли и от всего земного ум и сердце твои, и не неудобно будет для тебя начать невидимое шествие молит­вою к небу.

Если терпишь нищету, или угнетают тебя скорбные обстоятельства, или злоумышляет на тебя и гонит тебя враг твой — оставь без внима­ния для того, чтобы твое внимание при молитве не было наветуемо никаким развлечением, ни­каким смущением — оставь без внимания при­носимые тебе воспоминания и помышления о нищете твоей, об обстоятельствах твоих, о враге твоем. Тот, у Кого в полной власти и ты, и обсто­ятельства твои, и враг твой, говорит возлюблен­ным Своим: Да не смущается сердце ваше: ве­руйте в Бога, и в Мя веруйте (Ин. 14:1).

Егда молишися, завещает Господь, вниди в клеть твою, и, затворив двери твоя, помолися Отцу твоему, иже в тайну (Мф. 6:6). В обществе ли ты человеков, или находишься наедине, старайся постоянно углубляться во внутреннюю ду­шевную клеть твою, затворять двери чувств и языка, молиться тайно умом" и сердцем.

Возлюбив подвиг молитвы, возлюби уединение и вещественной келий. Затворяй двери ее для себя и для других. Терпеливо переноси скуку зат­вора: она не замедлит замениться приятнейшим чувством. «Пребывай в келии твоей, — сказали святые отцы, — она научит тебя всему», т. е. мо­нашескому жительству, которое все сосредото­чивается в молитве (Алфавитный Патерик. Прп. Арсений Великий).

Возлюбив подвиг молитвы, возлюби молча­ние: оно сохраняет силы души неразъединенны-ми, способными к постоянной молитве во внут­ренней клети. Навык к молчанию дает возмож­ность к безмолвной сердечной молитве и среди шумящего многолюдства (святой Исаак Сирский. Слово 41).

В жертву любви к молитве принеси наслаж­дения чувствами и наслаждения умственные, любознательность, любопытство; храни душу твою от всех внешних впечатлений, чтобы на ней напечатлелся при посредстве молитвы Бог. Его всесвятый, невидимый, духовный Образ не тер­пит пребывать в душе, засоренной образами су­етного, вещественного, преходящего мира.

Не любуйся видимою природою, не занимай­ся созерцанием красот ее; не трать драгоценно­го времени и сил души на приобретение позна­ний, доставляемых науками человеческими (свя­того Иоанна Карпафийского, гл. 13. Добротолю­бие, ч. 4-я). И силы, и время употреби на стяжа­ние молитвы, священнодействующей во внутрен­ней клети. Там, в тебе самом, откроет молитва зрелище, которое привлечет к себе все твое вни­мание: она доставит тебе познания, которых мир вместить не может, о существовании которых он не имеет даже понятия.

Там, в глубине сердца, ты увидишь падение человечества, ты увидишь душу твою, убитую грехом, увидишь гроб, увидишь ад, увидишь де­монов, увидишь цепи и оковы, увидишь пламен­ное орудие херувима, стрегущего путь к древу жизни, возбраняющего человеку вход в обитель рая, — увидишь многие другие таинства, сокро­венные от мира и от сынов мира (преподобного Макария Великого Слово 1, гл. 1. Слово 7, гл. 1). Когда откроется это зрелище, — прикуются к нему твои взоры; ты охладеешь ко всему вре­менному и тленному, которому сочувствовал до­селе.

«Ныне или завтра умрем», — сказал святой Андрей иноку (Четьи-Минеи 2 Октября), отвле­кая его от привязанности к веществу и объясняя безрассудство такой привязанности. Очень вер­ные слова! очень верное изображение неопреде­ленного срока нашей земной жизни! Не сегод­ня-завтра умрем. Ничего нет легче, как умереть. Самая продолжительная жизнь, когда придем к концу ее, оказывается кратчайшим мгновением. К чему же заниматься тем, что по необходимости должны будем оставить навсегда, оставить весьма скоро. Лучше молитвою изучить себя, изу­чить ожидающие нас жизнь и мир, в которых мы останемся навечно.

Уединение келлии и пустыня — обитель мо­литвы. «Вкусивший молитвы, — сказал святой Иоанн Лествичник, — будет убегать многолюд­ства: кто, как не молитва, соделывает любителя своего, подобно онагру пустыннолюбивому, сво­бодным от потребности в обществе?» (Лествица. Слово 27, гл. 56). Если хочешь посвятить душу твою в дело молитвы, удали себя от видения мира, откажись от общества человеческого, от бесед и от обычного принятия друзей в твою келлию, даже под предлогом любви. Устрани от себя все, чем прерывается и возмущается твоя таинствен­ная беседа с Богом (заимствовано из 56-го Слова святого Исаака Сирского). Пребывай на земле и в обществе человеческом, как странник. Ты — странник. Земля — гостиница. Неизвестен час, в который будешь призван. Призыв неизбежен и неотвратим; отказаться или воспротивиться не­возможно. Приготовь себя святою молитвою к радостному исшествию из гостиницы.

Молитва усвояет человека Богу. С невырази­мою завистью и ненавистью взирают на ее дей­ствие падшие ангелы, перешедшие падением от усвоения Богу к страшной, безумной вражде к Нему. Разнообразными искушениями они ста­раются поколебать молящегося, отвратить от спасительнейшего подвига, исторгнуть у него то преуспеяние и блаженство, которые, без сомне­ния, доставятся подвигом. А потому желающий посвятить себя упражнению молитвою должен благовременно приготовиться к скорбям, чтобы не приходить в недоумение и смущение, когда они постигнут его, чтобы мужественно противо­стать им силою веры и терпения (прп. Нил Си­найский. О молитве. «Добротолюбие» ч. 4-я).

Демоны поражают инока, пребывающего в молитве, болезнями телесными, угнетают нище­тою, недостатком внимания и помощи челове­ческих, как они поразили и угнетали многоболез­ненного Иова, по Божию попущению. Но мы, подобно этому праведнику, благословим и воз­благодарим Бога за попущенное Им, исполнен­ное бесами (Иов. Главы 1 и 2-я); славословием и благодарением Бога совершившим всесвятую волю Божию, объявленную нам Святым Божи­им Духом: о всем благодарите: сие бо есть воля Божия о Христе Иисусе в вас (1 Фес. 5:18).

Демоны подучают человеков вооружаться на делателя молитвы, осуждать его за странность поведения, за скудость полезной деятельности, бвинять в праздности, лицемерии и пустосвятстве, приписывать ему намерения злые и ковар­ные, действия порочные, нарушать и возмущать его безмолвие, принуждать к занятиям, проти­воположным его жительству, сопряженным с развлечением, рассеянностью, с нарушением сер­дечного мира. Зная начальную причину этих ис­кушении, будем молиться по заповеди Евангелия и по завещанию святых отцов о ближних наших, согрешающих в неведении и по увлечению; коз­ни демонов разрушит Бог.

Искушая нас извне, демоны злодействуют и внутри нас. Когда удалимся в уединение, начнем заниматься молитвою, они возбуждают  нас раз­нообразные греховные пожелания, каковых до­селе мы не ощущали, волнуют наше сердце бес­численными греховными помышлениями и меч­таньями, которые до сего времени никогда не являлись уму нашему: делают они это с тою це­лью, чтобы мы, приведенные в недоумение и уныние, как не видящие никакой пользы от молитвенного подвига и уединения, оставили их (прп. Нил Сорский, Слово 3-е). Это действие бе­сов для подвижников, новых в подвиге, представ­ляется собственным действием души: невидимые, злохитрые враги наши, совершая злодеяния, вме­сте хотят укрыться, чтобы изшествие из сетей, расставленных человеку, было для него невоз­можным, расстройство и погибель неизбежны­ми (прп. Макарий Великий, Слово 7-е, гл. 31).

Как демоны признают весьма важным для себя скрыть себя от человека, так для человека очень важно понять, что они — начальные дела­тели греха, источник наших искушений, а не ближние наши, не мы, когда проводим жизнь в служении Богу, не какой-нибудь случай. Усмот­рев врагов, постепенно научимся, под руковод­ством слова Божия, бдительно наблюдать над ними и над собою, с твердостью сопротивляться им. Смиритеся, наставляет нас верховный апос­тол, под крепкую руку Божию, да вы вознесет во время, всю печаль вашу возвергше нанъ, яко той печется о вас. Трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити, ему же противитеся твер­ди верою (1 Петр. 5:6—9).

Эта борьба, эти нападения демонов на спасаю­щихся и молящихся попущены Самим Богом, — суть следствия нашего произвольного падения, при котором мы подчинили себя власти демонов. Покоримся правосудному о нас определению Бога и подклоним главу под все удары скорбей и болез­ней, каковыми благоугодно будет Богу карать нашу греховность и наши согрешения во временной жизни, чтобы избавить нас от заслуженных нами вечных скорбей и болезней. Бог, попуская нам искушения и предавая нас диаволу, не преста­ет промышлять о нас; наказуя, не престает благо­детельствовать нам. Верен Бог, говорит апостол, иже не оставит вас искуситеся паче еже може­те, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести (1 Кор. 10:13). И диавол, будучи раб и творение Бога, искушает не столько, сколько ему хочется, но сколько попустит ему мановение Божие; искушает не тогда, когда ему захочется, но когда дается на то дозволение.²³ На Бога возложим, по совету апостола, все попечение наше о себе, все наши печали, всю нашу надежду, а для этого участим и усилим молитву к Нему.

Попущение демонам искушать нас необходи­мо для  нашего преуспеяния: противодействуя нашей молитве, они вынуждают нас изучаться особенно искусному употреблению этого меча. Мечом молитвы сокрушается огненный меч хе­рувима, стерегущего путь к древу жизни, и побе­дитель соделывается причастником живота веч­ного.²⁴ По неизреченной премудрости Божией «содействует злое благому намерением не бла­гим».²⁵ Когда в уединении нашем и при упраж­нении молитвою внезапно закипят в нас страст­ные ощущения и движения, нападут на нас лютые помыслы, предстанут нам в обольстительной живости греховные мечтания — это знак при­шествия врагов. Тогда — не время уныния; не время расслабления: время подвига. Воспроти­вимся врагам усиленною молитвою к Богу, и он рассеет, прогонит врагов наших.²⁶

В невидимой брани не всегда и не скоро соделываемся победителями: победа — дар Божий, даруемый подвижнику Богом в свое время, изве­стное единому Богу и определяемое единым Бо­гом. Самые побеждения бывают нужными нас. Здесь разумеются побеждения, происходя­щие от немощи и греховности нашей, а не от изменившегося произволения. Побеждения по­пускаются нам к нашему смирению, для того, чтобы мы усмотрели и изучили падение нашего естества, признали необходимость в Искупите­ле, уверовали в Него, и исповедали Его (прп. Нил Сорский, Слово 3).

При таких побеждениях невидимые враги наши влагают нам стыд по причине побеждения, а по причине стыда расслабление в молитвенном подвиге, недоверие к нему, мысль о оставлении его и о переходе к благой деятельности посреди чело­веческого общества. Не вдадимся в обман! С са­моотвержением и бесстыдством откроем нашу язву пред всеблагим и всемогущим Врачом нашим, заповедавшим это спасительное для нас бесстыд­ство и обетовавшим увенчать его отмщением со­перникам нашим (Лк. гл. 18). Положим в душе своей завет: до конца жизни не оставлять молит­венного подвига, из среды его прейти в вечность. Наша стыдливость при побеждениях чужда смысла: она — злая насмешка над нами врагов наших. Способен ли этот лист смоковничный — стыдливость с ее средствами — сокрыть согре­шение человека от всевидящего Бога? Бог видит грех и без исповедания греха. Он ищет испове­дания единственно для того, чтобы уврачевать. Если он завещал апостолу Своему прощать согре­шившего и кающегося брата седмижды на день: тем более Сам исполнит это над нами, непрес­танно приносящими Ему молитву и покаяние (Лк. 17:4).

Обратим тщательное внимание на нижесле­дующее: не двоедушие ли наше укрепляет вра­гов наших в борьбе с нами? не оно ли — причи­ною частых побеждений наших? не сами ли мы упрочиваем власть и влияние наших врагов над нами, исполняя их волю исполнением наших плотских пожеланий, влечений, пристрастий? не прогневляем ли этим Бога, не удаляем ли Его от себя? не действует ли в нас миролюбие, оставля­ющее за нами наружность служителей Бога, отъемлющее существенное достоинство Божиих рабов, соделывающее, в сущности, врагами Бога (Иак. 4:4-5)?

Муж двоедушен неустроен во всех путех сво­их добродетелей (Иак. 1:8): тем паче поколеблет­ся он на пути возвышеннейшей, первенствующей добродетели — молитвы. Он отвергается Богом как ни теплый, ни студеный (Откр. 3:16). Он не возможет быть учеником истинной молитвы, приводящей учеников своих пред лицо Божие для вышеестественного назидания, водящей их во след Иисуса, если не отречется всего своего имения (Лк. 14:33): болезненных уклонений воли падшего человека к миру. Иже Христовы суть, плоть распята со страстми и похотми (Гал. 5:24): только принадлежащие всецело Христу могут стяжать истинную молитву.

Ничтожное по видимости пристрастие, не­винная по видимости любовь к какому-нибудь предмету одушевленному или неодушевленно­му низводят ум и сердце с неба, повергают их на земле между бесчисленными гадами и пресмы­кающимися пространного житейского моря (Пс. 103:25). Святые отцы уподобляют подвиж­ника, преуспевшего в молитве, орлу, а мелочное пристрастие петле силка; если в этой петле запу­тается один коготь орлиной могучей лапы, то орел делается неспособным воспарить горе, делается легкою и непременною добычею ловца: тщетны тогда и сила, и отвага царственной птицы.²⁷

Иди, наставляют нас святые отцы, заимствуя наставление из святого Евангелия, продаждъ ве­щественное имение твое, и даждь нищим, и взем крест, отвергнись себя противодействием тво­им пристрастиям и твоей падшей воле (Мф. 19:21; 16:24; Мк. 10:21), да возможешь помолить­ся невозмущенно и без рассеянности.²⁸ Доколе живы в тебе пристрастия, дотоле наветуют мо­литву смущение и рассеянность.

Необходимо сперва отрешиться от вещест­венного имущества, расстаться с миром, отречь­ся от него: только по совершении этого отрече­ния христианин может усмотреть свой внутрен­ний плен, темницу, узы, язвы, умерщвление души.²⁹ Борьба с живущею в сердце смертию, совершаемая при посредстве молитвы, под води­тельством Слова Божия, есть распятие, есть погубление души для спасения души (Мк. 8:3 5).³⁰

Молитву соедини с благоразумным постом: соединение этих двух духовных оружий запове­дано нам Самим Господом для изгнания из себя демонов (Мк. 9:29). Постяся, помажи главу твою, и лице твое умый (Мф. 6:7), заповедал Спаситель. По объяснению святых отцов (Благовестник), елей, которым по обычаю того времени помазы­вали голову, означает милость, которая должна пребывать на нашем духовном суде, как и апос­тол сказал: Облецытеся убо яко избрании Божии, святи и возлюбленни, во утробы щедрот, бла­гость, смиренномудрие, кротость и долготер­пение: приемлюще друг друга, и прощающе себе, аще кто на кого имать поречение: якоже и Хри­стос простил есть вам, тако и вы (Кол. 3:12— 13). Лице тела и души должно умывать слезами: они тогда появятся на глазах молящегося и по­стящегося, когда сердце его преисполнится ми­лости к ближним, сострадания ко всему челове­честву без исключений.

Хочешь ли усвоиться Богу молитвою? Усвой сер­дцу милость, которою заповедано нам уподоблять­ся небесному Отцу (Лк. 6:3 6) и достигать благо­датного совершенства (Мф. 5:48). Принуждай сер­дце к милости и благости, погружай, облекай весь дух твой в эти качества, доколе не ощутишь в себе человеколюбия, подобного тому, которое солнцем своим сияет равно на злые и благия, и дождит на праведные и неправедные (Мф. 5:45).³¹

Когда от души простишь всем ближним согре­шения их, тогда откроются тебе твои собствен­ные согрешения. Ты увидишь, сколько нужда­ешься в милосердии Божием, сколько нуждается в нем все человечество: ты восплачешь пред Богом о себе и о человечестве.

Святые отцы совмещают все делания инока, всю жизнь его в плач. Что значит плач инока? — это его молитва (святой Исаак. Слово 21-е).

Святой Дух, когда вселится в человека, хода­тайствует о нас воздыхании неизглаголанными (Рим. 8:26). Божественный и пренебесный Дух, соделавшись как бы душею человека, молит­ся и плачет о нем; Он ходатайствует за святых по воле Божией (Рим. 8:27), потому что Ему едино­му вполне известна воля Божия. Божия никтоже весть, точию Дyx Божий (1 Кор. 2:11). Господь, обещая ученикам Своим величайший дар, дар Святого Духа, сказал: Утешитель, Дyx Святой, Егоже послет Отец во имя Мое, Той вы научит всему (Ин. 14:26); если всему, то и плачу и мо­литве. Он восплачет о нас, Он будет молиться о нас, мы же о чесом помолимся, якоже подобает, не вемы (Рим. 8:26). Так мы немощны, ограниче­ны, омрачены и повреждены грехом!³²

Если Святой Дух, вселившись в нас, плачет о нас: тем более мы до приятия в себя этого всесвятого Странника должны плакать о себе. Если со­стояние наше по обновлении нас Святым Духом достойно плача, достойно плача по свидетельству Самого Духа: тем более оно достойно плача в ветхости своей, в падении своем, предоставленное са­мому себе. Плач должен быть неотъемлемым ка­чеством молитвы нашей, ее постоянным, нераз­лучным спутником и споспешником, ее душою.

Кто соединяет с молитвою плач, тот подвиза­ется по указанию Самого Бога, подвизается пра­вильно, законно. В свое время он пожнет обиль­ный плод: радость достоверного спасения. Кто устранил из молитвы плач, тот трудится в про­тивность установлению Божию, тот не пожнет никаких плодов. Мало этого, пожнет терние са­момнения, самообольщения, погибели.

Братия! Не попустим обмануть себя мысли ложной, смешной, безрассудной, гибельной: не устремимся к исканию наслаждений при молит­ве нашей! Не свойственно грешникам благодат­ное наслаждение; им свойствен плач: поищем его всеусердно, поищем этого сокровища — ключа ко всем духовным сокровищам.

Не имеющий плача находится в ложном по­ложении: он обманут своею гордостию.

Святые отцы называют плач вождем в духов­ном подвиге. Он должен предводительствовать всеми нашими благочестивыми помышлениями, направлять их к истинной цели. Помышление, не проникнутое плачем и не руководимое им — помышление заблудшее.³³

Прп. Пимен Великий сказал: «Все житие мо­наха должно быть плачем. Это — путь покаяния, преподанный нам Писанием и отцами, которые сказали: плачьте! другого пути, кроме плача, нет».³⁴

Другой великий Отец сказал: «Если хочешь угодить Богу, изыди из мира, отделись от земли, оставь тварь, приступи к Творцу, и соединись с Богом молитвою и плачем»? ³⁵

Иноки, живущие в многолюдных монастырях и желающие стяжать молитвенный плач, долж­ны обращать особенное внимание на умерщвле­ние своей воли. Если они будут отсекать ее и не обращать внимания на грехи, вообще на поведе­ние ближних, то приобретут и молитву, и плач. Помыслы, собираясь в сердце, возбуждают в нем молитву и печаль по Богу, а печаль эта произво­дит слезы.³⁶

При страшной скудости нашего времени в наставниках истинной молитвы, изберем себе в руководителя и наставника плач. Он и научит молитве, и охранит от самообольщения. Все от­вергшие плач, отлучившие его от молитвы своей, впали в самообольщение. Это утверждают свя­тые отцы.³⁷

Достигший посредством плача чистой молит­вы помнит во время молитвы только Бога и гре­ховность свою. Смерть и суд, долженствующие немедленно наступить после смерти, представ­ляются ему наступившими. Он предстоит сердеч­ным ощущением пред Судиею нелицеприятным и неумолимым в конечный день суда, пред Су­диею, который еще может быть умолен и может принять лице плачущего на суде, установленном и предначатом молитвою. Он благовременно ужасается, недоумевает, трепещет, рыдает, сто­нет, чтобы избежать бесполезных ужаса, трепе­та, недоумения, рыдания, отчаяния, которые по­родит в отверженных грешниках окончательный приговор прогневанного на веки Бога. Он осуж­дает себя, чтобы не быть осужденным; признает себя преступником, достойным всех казней, что­бы отклонить от себя казни; исповедует себя грешником, чтобы получить праведность от дес­ницы Бога, дающего эту праведность туне всем грешникам, сознающимся и раскаивающимся в греховности.

Заповедует Господь: Просите и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам. Здесь указано не однократное действие, но постоянное; повеление распространяется на всю земную жизнь человека. Всяк бо просяй таким образом приемлет, и ищай обретает, и толку­щему неотступно отверзется. Отец, иже с небе­се, даст Духа Святого просящим у Него (Лк. 11:9—10,13; Благовестник). По самому обетованию необходимо тщательнейшее, непрерывное дела­ние: не весте бо, когда Господъ дому приидет, вечер, или полунощи, или в петлоглашение, или утро: да не пришед внезапу, обрящет вы спяща (Мк. 13: 35-36).

Невозможно, замечает святой Иоанн Лествич­ник, научить молитве желающего научиться ей одними словами (Слово XXVIII, гл. LXIV). Учите­ли ее — опыт и плач. В сокрушении и смирении духа начнем подвиг молитвы, вступим под руко­водство плача: Сам Бог, даяй молитву моляще­муся (1 Цар. 2:9), соделается нашим учителем молитвы.

Приидите ко мне, приглашает нас священная матерь всех добродетелей — молитва, вси труждающийся под игом страстей в плену у падших духов, о бремененнии различными согрешениями, и аз упокою вы. Возьмите иго мое на себе, и об­рящете покой душам вашим, исцеление вашим язвам. Иго бо мое благо (Мф. 11:28—30), способ­но исцелять от согрешений, и самых великих (Лествица. Слово 28, гл. II).

Приидите, чада, приглашает нас священная матерь всех добродетелей — молитва — послу­шайте меня: страху Господню научу вас (Пс. 33:12). Научу вас страху Господню самым опытом, внесу ощущение его в сердца ваши. Научу вас и страху новоначальных, которым уклонит­ся всяк от зла (Притч. 15:27), и чистому страху Господню, пребывающему в век века (Пс. 18:10), страху, которым страшен Господь над всеми окрестными Его (Пс. 88:8), страшен самим пла­менным Херувимам и преславным, шестокрылатым Серафимам. Оставьте бесплодную и напрас­ную привязанность ко всему преходящему, с ко­торым вы должны и поневоле расстаться! оставь­те увеселения и наслаждения обольстительные! оставьте празднословие, смехословие и многосло­вие, опустошающие душу! вспомните, рассмот­рите, удостоверьтесь, что вы здесь, на земле, крат­ковременные странники, что отечество ваше, веч­ная обитель — небо. Вам нужен туда верный и сильный вождь: этот вождь — я, не кто иной. Все святые, взошедшие от земли на небо, совершили шествие не иначе, как мною. Я открываю всту­пившему в союз со мною падение и греховность человека, и извлекаю из них, как из глубокой про­пасти. Я обнаруживаю пред ним князей воздуш­ных, их сети и цепи, разрываю эти сети и цепи, поражаю и прогоняю этих князей. Я объясняю Творца сотворенному и Искупителя искуплен­ному, примиряю человека с Богом. Я раскрываю пред учеником и любимцем моим необъятное величие Бога и ввожу в то состояние благогове­ния и покорности к Нему, в котором должны быть создания пред Создателем. Я насеваю в сер­дце смирение, я делаю сердце источником обиль­ных слез; причастников моих соделываю прича­стниками Божественной благодати. Не оставляю руководимых мною, доколе не приведу их пред лице Божие, доколе не соединю с Богом. Бог — неисполнимое исполнение всех желаний в здеш­нем и будущем веке. Аминь.

Пост.

О молитве

Восемь главных страстей с их подразделениями и отраслями38