1. Парадокс христианства

Парадокс христианства, его сущность и его единственность, его не­сравнимость заключается в том, что христианство одновременно и ис­торично и сверхисторично. Ни всецело погрузить его в историю, ни на­оборот оторвать его от истории и сделать из него главу из мифологии, одинаково не удается. Если мы хотим добросовестно и без предубежде­ний «объяснить» христианство, мы должны признать, что исторический и сверхисторический момент выражены в нем с такой силой, что одно от другого неотделимо. Всякие попытки отодвинуть одну сторону в хри­стианстве за счет другой ведут к тому, что оно остается непонятным. Правда, можно возразить на это, что и другие религиозные системы ча­сто ссылаются на «откровение», которое вводит в исторический матери­ал данной религии начало божественное, надисторическое. Но, напр., ислам, который как раз это и утверждает о себе, все же всецело и до конца исторически объясним, что должен признать всякий, кто бесприс­трастно, но с необходимым вниманием подойдет к анализу и изучению ислама. А о христианстве непредубежденное к нему отношение на каж­дом шагу исторического исследования вынуждено признать, что исто­рическая нить обрывается, и в разрыве исторического материала сияет свет иного мира. Дело не только в тех чудесах, которые за все время истории христианство являло миру в необозримом количестве; ведь и в наше время или время близкое к нам чудеса совершались и совершают­ся всюду. Достаточно напомнить чудесное обновление икон в сов. Рос­сии, как раз в годы ожесточенной «безбожной компании»; безбожники бесплодно применяли все возможные приемы, чтобы «научно разъяс­нить» то, что фактически выходило за пределы научного объяснения. Но все же дело не в одних чудесах; как ни важно их свидетельство, но еще важнее та сила жизни, которая присуща христианству и которая доныне зажигает души, преображает и обновляет их. А за этим стоит во всей своей непостижимости Личность Господа Иисуса Христа; Он был ис-тинный человек, но и истинный Бог - и в сочетании земного и божественного плана в Его Личности, в нераздельности, но и неслиянности двух природ (человеческой и божественной) в единстве Личности, всю­ду и во всем историческое неотрываемо от надисторического. Можно без конца упражняться в подыскании исторических параллелей к тем или иным событиям в жизни Христа, но все это не исчерпывает тайны непостижимой и в то же время явной для всех в Личности Господа.    

2. Историческая сторона в христианстве

Христианство, конечно, исторично в одной своей стороне. Христос пришел на землю в определенном народе, в определенную историчес­кую эпоху. Он говорил с своим народом и на его языке, проповедывал, исцелял, направлял. Его ученики рассеялись по всему свету, но Церковь, созданная Христом, не теряла своего внутреннего единства и пройдя через вековые испытания доныне хранит все те дары, какие Господь дал; Церкви. Можно с большей или меньшей основательностью оспаривать во всем этом те или иные части в том грандиозном целом, которое зовет­ся христианством, но несмотря на огромные усилия противников христианства, Церковь живет и открывает себя во всей полноте тем, кто входит в нее и живет ею.                                                                                         

Все это - факты истории; они подлежат историческому исследова­нию, но и не боятся его. Давно было указано (в русской литературе Хо­мяковым), что если бы историческое исследование с неподлежащей со-мнению точностью установило, что Евангелие от Матфея неверно приписывается Матфею, то от этого священная сила Евангелия ни на одну иоту не уменьшилась бы (хотя бы и пришлось признать его принадлежа­щим не Матфею). Если бы было доказано с абсолютной убедительнос­тью, что то или иное послание Ап. Павла не принадлежит ему, то это никак не могло бы повлиять на церковную авторитетность данного послания. Вообще, церковная значительность того или иного новозаветно­го материала связана с Церковью, признается Церковью проявлением благодатной силы Св. Духа, и эту авторитетность никакое историческое исследование не могло и не может ослабить. То, что во всех новозаветных материалах перед нами Священное Писание, что в них дано Откровение - этого не может отвергнуть никакое историческое исследование. Одинаково невозможно «доказать» наличность в нем Откровения и отвергнуть его; и отрицательное и положительное высказывание о свя­щенном Писании не могут коснуться священного его ядра. Священное в Св. Писании просто не открывается историческому исследованию, но оно открыто зато для верующего сознания. И это вовсе не создает какой-то «субъективности» в оценке Св. Писания, а выражает только границы исторического исследования. Через историческое исследование нельзя  войти в живое восприятие священной силы Св. Писания, - но пото­му тайна христианства и не может быть исторически исследована до конца. Церковь в ее святыне остается закрытой для внешнего взора. Мы увидим это яснее в следующей части, посвященной защите Церкви от нападок на нее, но это и значит, что христианство, будучи историчным, в то же время и сверхисторично. А сверхисторическое нельзя истори­чески исследовать, - в этой формуле ясно предстает и реальность сверхисторической стороны христианства и запредельность, закрытость этой свехисторической стороны.

3. Христианство не всецело исторично

Но теперь нам понятна вся тщетность попыток вдвинуть христиан­ство целиком в историю. Можно с большим или меньшим успехом сопо­ставлять христианство с другими религиями, находить те или иные па­раллели, сходства, но никогда не удастся целиком «историзировать хри­стианство», т. е. все свести в нем к «исторической» стороне. Правда, для людей, которые отвернулись от христианства, тем более для тех, кто не любит или даже ненавидит его (как, напр., большинство последователей Маркса и Ленина), разные исторические «исследования» превращаю­щие христианство в мозаику, в какое-то литературное смешение внехри-стианских верований, могут казаться победоносными. Но христианство давно бы сошло со сцены, если бы оно было только учением, доктри­ной, - его историческая «живучесть» определяется тем, что христиан­ство есть жизнь во Христе, а вовсе не учение о Христе.