1. Человек и дочеловеческая природа

Вопрос о происхождении человека имеет исключительное значение для нашего религиозного сознания, - и потому, что Библия определенно и точно учит об особом творении человека (что предваряется «предвеч­ным Советом Божиим»), - и потому, что вся наша религиозная жизнь определяется тем, что человек связан не только с природой, но и с Бо­гом. Эта наша связь с Богом и особенно Боговоплощение Сына Божия на земле, выделяет человека из порядка природы, хотя и не разрывает связи его с природой. По учению Библии, человек призван «владеть» (обладать) землей, хозяйствовать на ней, подчинять ее себе. Это цар­ственное положение человека было, правда, нарушено грехом прароди­телей, вследствие чего человек утерял свое начальное положение в при­роде, попал в рабскую зависимость от нее. Но и сама земля пострадала от этого («проклята земля за тебя», сказал Господь Адаму после грехо­падения. См. Бытие гл. III, ст. 17), - что привело к той «поврежденнос-ти» земли, вследствие которой на земле воцарилась смерть, борьба за существование, взаимное истребление одних существ другими.

Эта таинственная связь человека с природой уже в античное время истолковывалась в том смысле, что человек является «микрокосмом» (т. е. малым миром), что вся природа живет в нем и проявляет себя в нем. Но именно близость человека к природе как бы подсказывает мысль, что человек появился на земле в таком же порядке, в каком появились и дру­гие существа. На современном научном языке это значит, что человек по­явился в порядке «естественной эволюции». До конца XVIII века в науке господствовало мнение, что все виды существующих живых существ были созданы Богом (так истолковывались слова Библии в I главе книги Бытия), - в этом порядке появился и человек. Его выделение в библейском пове­ствовании связывалось только с тем, что человек создан по образу и подо­бию Божию, - в остальном же человека не выделяли из природы, потому что все в природе считалось сотворенным Богом. Но уже в XVIII в. появляется идея эволюции в животном мире, возникает мысль, что не все су­ществующие виды живых существ были созданы непосредственно Богом, но что некоторые виды «развились» из других. Идея эволюции живых су­ществ без участия Бога стала завоевывать умы, и у знаменитого француз­ского натуралиста Ламарка (XVIII в.), который с особой силой выдвигал влияние окружающей среды на формирование новых видов, впервые выступает идея, что и человек развился из низших видов, а именно из высших обезьян. Все живое образует таким образом замкнутую систему в мире... Когда появились в свет сочинения Дарвина - сначала «О проис­хождении видов» (где все виды животных объяснялись эволюцией одних видов из других), а позже «О происхождении человека» (где появление человека объяснялось тоже из эволюции, т. е. признавалось, что человек появился вследствие эволюции из обезьян), - то в этих работах подводил­ся итог долголетним исканиям ученых. Построения Дарвина были приня­ты сразу всем ученым миром, и принцип «естественной эволюции» в мире стал как бы аксиомой, не требующей доказательств.

Обратимся теперь к изучению вопроса о появлении человека на зем­ле и прежде всего коснемся вопроса о сходствах и различиях между че­ловеком и предполагаемыми его «предками», т. е. высшими обезьянами.

Сходства между ними действительно много - и в строении тела, и в жизненных функциях. Достаточно сравнить скелет, напр., гориллы и ске­лет человека²⁶, чтобы убедиться в поразительном их сходстве. Есть, ко­нечно, и существенные различия между ними (главным образом это ка­сается черепа), но в основных чертах мы находим поразительное сход­ство. Правда, обезьяны все «четверорукие», т. е. у всех конечностей у них большой палец так же «отделен», как он отделен у нас на руках. Четыре конечности у обезьян одновременно все - и ноги, и руки. Пря­мое же положение стана у человека определяет различие функций верх­них конечностей («руки») от функций нижних конечностей («ноги»). Прямое положение человека есть тот «решающий момент», который по мысли Дарвина и его последователей и определил эволюцию у обезьян, превратив их в «человека»²⁷. Чтобы понять это, обыкновенно строят гипотезу, что какой-то группе обезьян пришлось, по тем или иным причи­нам, отказаться от жизни на деревьях, окончательно перейти на жизнь на земле, - что и привело постепенно к выпрямлению стана. Новые условия жизни привели и к другим переменам... Все это связано с случайностью (что типично для всех эволюционных построений), с переменой внешних условий жизни, - и так постепенно появились на земле существа, которые в итоге длительной эволюции дали человека. Человека часто называют homo faber, - он создает орудия, из которых постепенно развивается тех­ническая культура. Правда, и обезьяны могут пользоваться камнями (раз­бивая орехи), - но у них из этого не развились новые психические силы. А те обезьяны, которые якобы стали предками настоящих людей, по ука­занной гипотезе, стали развиваться и психически.

Если вернуться к анатомическим различиям человека и обезьяны, то тут надо отметить исчезновение хвоста, значительное выпадение волося­ного покрова тела. Все же главное различие касается черепа - у обезьян выдвинута и развита очень нижняя челюсть (чего нет у человека), объем черепной коробки (где находится мозг) у человека настолько больше, что это резко бросается в глаза. Вот сравнительные цифры (в куб. см.):

                          Человек             Горилла        Шимпанзе               Гиббон    

Мужчины             1.550                   510                   380                      110

Женщины            1.350                  450                   370                       110

 

У человека его черепная коробка развивается таким образом:

 

                                        Мужчины       Женщины

Новорожденные                370                    369

 2 месяца                           540                    510

 1 год                                  900                    850

 3  года                              1080                  1010

10 лет                                1360                  1250

 

Если сравнить абсолютный вес мозга, то получаем такие цифры:

Собака            Шимпанзе             Человек

130 гр.                400 гр.                 1500 гр.

 

Относительный вес мозга (т. е. вес мозга в отношении к весу всего тела):

 

Рыба          Амфибия         Птица         Млекопитающ.        Человек

1:5568          1:1331            1:312                 1:180                    1:35

 

Приведем еще цифры об отношении переднего мозга к задней его части:

 

Рыба            Лошадь         Собака            Горилла        Человек

1                   2,5                     5                       17                      58

 

Достаточно сопоставления только этих данных, чтобы убедиться в том, что человек не просто выше обезьяны, но что тут на лицо явный и резкий скачок. Мозг, который связан с психической жизнью, у человека не является просто более развитым, чем у обезьяны, - но тут действи­тельно на лицо резкое различие.

 

2. Данные палеонтологии

Именно это обстоятельство привело естествоиспытателей к предпо­ложению, что между нынешним человеком и обезьянами были какие-то промежуточные звенья, которые и должны были бы, как «переходные» стадии, объяснить, как в итоге эволюции появился человек. Все внима­ние отныне было обращено на палеонтологию, т. е. на науку, исследую­щую те остатки живых существ, какие мы находим при различных рас­копках. Нам незачем входить в подробности этой страницы в истории науки, подчас очень драматичной и интересной, нам достаточно выде­лить самое важное в этих розысках «предков Адама», как их не раз на­зывали²⁸.

Прежде чем мы обратимся к итогам палеонтологических разыска­ний, нам необходимо остановиться на некоторых данных геологии, т. е. поставить вопрос, к какому геологическому периоду можно отнести первые следы человека (или переходных к нему форм) на земле? В исто­рии земли различают несколько крупных периодов, но последний пери­од, носящий название «кенозойского», заключает в себе четыре фазы, -и обычно принимают, что первые следы человека на земле относятся к самому последнему (т. наз. четвертичному) периоду - в предшествую­щем же ему (т. наз. третичном) периоде, по общему признанию палеон­тологов, никаких следов человека нет. Тут уместно привести слова упо­мянутого уже, исключительно компетентного палеонтолога нашего вре­мени, на которого мы не раз еще будем ссылаться как раз потому, что несмотря на то, что он член католического ордена, он является особенно настойчивым защитником «чистого эволюционизма» (т. е. без привлече­ния участия Творца в объяснения эволюции мира) - на Theihard de Chardin (см. его книгу «Le groupe zoologique hemain», Paris, 1956. P. 77): «среди бесчисленных контрастов, которые вызывает в нас изучение различных геологических эпох, я не знаю более яркого - и по своей близости к ним, и по своей резкой неожиданности - чем тот контраст, который противостав-ляет плиоценовый период (= последний период третичной эпохи) совре­менной земле». Заметим: это связано с появлением человека на земле.

Четвертичный период впервые заключает в себе бесспорные остатки «первобытного» человека. Но что это за остатки? Это зубы, черепа, от­дельные кости, а также первобытные (каменные) орудия, - полный ске­лет человека найден в более близкую к нам эпоху. Среди огромного ко­личества остатков человека и т. наз. «переходных» к человеку форм осо­бенно выделяют находки возле Гейдельберга (т. н. «Неандертальский человек»). Эта находка была сделана в 1856 г., но несколько лет спустя два бельгийских ученых нашли два скелета, черепа которых очень близ­ки к неандертальскому, что дало основание к тому, чтобы выдвинуть целое учение об особой расе неадертальского типа. Затем последовали новые находки, которые продолжаются до наших дней (во всех частях света). Нам незачем ни перечислять их, ни входить в подробности; коснемся лишь тех гипотез об этом, которые строятся ныне. Самые смелые умы строят эти гипотезы с надеждой установить 1) наличность форм, по­средствующих между высшими обезьянами и людьми, и 2) установить стадии в эволюции человека.

Что касается первого, то тут довольно обильный материал дают на­ходки (в 1890 г.) на о. Яве (т. наз. Pithecantropos), и в Китае («Пекинский человек»), ровно как и находки в Африке и Европе, которые как будто позволяют установить наличность каких-то существ, стоящих (с анато­мической точки зрения) между высшими обезьянами и человеком. А что касается различных стадий в развитии человека, то тут есть ряд гипотез - а) гипотеза о Homo sapiens protosapiens²⁹ (гипотеза франц. ученого Motandon), относящаяся к находкам, которые достаточно близко подхо­дят к современному человеку; Ь) гипотеза об особой «неандертальской расе», предшествующей homo sapiens, т. е. человеку, каким мы его знаем в наше время.

Все эти гипотезы, возникновение которых вполне понятно в виду массы палеонтологических находок, не дают все же определенной и бес­спорной картины: на каждом шагу приходится признать, что при появ­лении человека выступают четыре особенности: 1) необыкновенная сила распространения его по всей земле, 2) исключительная быстрота в диф­ференциации, 3) неожиданное развитие способности к размножению и 4) совершенно до того невиданная способность к установлению связей с другими ветвями homo sapiens³⁰.

Да, все это так: появление человека на земле было событием внутри природы. Но тем более яснее выступает особое место человека на зем­ле...

Если свести к единству разные гипотезы о «переходных» формах к человеку, то вот какую картину рисует тот же Theilhard de Chardin, -который, как и следует эволюционисту, считает, что человек «появился» в разных местах земли (это теория т. наз. полигенизма, см. дальше в этом же параграфе). «Благодаря общему усилию жизни (!), пишет он, «родился» (появился) на земле человек». К концу плиоцена (последнего периода третичной эпохи) и началу четвертичной эпохи, появляются «переходные» существа, от которых найдены остатки на о. Яве и в Ки­тае (Pithecantropos u Sinantropos) —анатомически уже совсем как люди - у пекинского, напр., человека объем черепной коробки 1100 к. см., но психически они еще не достигли высоты человека, хотя будто бы эти существа уже знали употребление огня. Это первая «волна» этих prehominiens («дочеловеков»); вторая «волна» «австролопитеков» появ­ляется в средней Африке, позже в Европе («неандертальский человек»). Тут «эволюционные усилия земли», пишет тот же ученый, концентриру­ются на «рождении» человека, каким он является доныне. Но почему-то с вступлением в следующую фазу четвертичной эпохи все эти «дочело-веки» бесследно исчезают, землю занимают люди нынешнего типа...

Во всей этой картине, которую строит научная фантазия из ничтож­ных данных, все время имеется в виду «чистая эволюция», обязанная своим действием «эволюционным усилиям» (!!) земли³¹. И все это зда­ние строится только для того, чтобы всячески избегнуть воздействия высших сил (Бога) на возникновение человека. Но слабым местом, бла­годаря которому рушится все это, как картонный домик, является сама система т. наз. полигенизма, т. е. появления людей в разное время, в разных местах. Странно ведь, что с появлением настоящих людей «эво­люционные усилия» земли почему-то прекращаются, - не естественнее ли было бы ожидать, что «переходные формы» (prehominiens, «дочеловеки») будут все время появляться, так как та совокупность случайнос­тей, которая дала вспыхнуть «эволюционным усилиям земли», могла бы повторяться постоянно? По ядовитому замечанию одного из противни­ков трансформизма, находимые при раскопках остатки являются всегда указанием не на появление, а на исчезновение этих переходных форм -когда они начинали исчезать, тогда только почему-то следы их и остава­лись в земле... Между тем, как мы увидим дальше, человечество все -при всем разнообразии его - обнаруживает такое необыкновенное един­ство, что его можно объяснить только единством исходной точки. Это есть теория моногенизма, происхождения всего человечества от одной пары, появившейся в одном каком-то месте, - она одна только в состоя­нии объяснить единство человечества. Именно потому библийское уче­ние одно только и приемлемо в вопросе о появлении человека на земле. Но обратимся пока к изучению других фактов, относящихся к теме о появлении человека на земле.

 

3. Данные эмбриологии

Кроме того, что говорит нам о близости человека к дочеловеческой природе сравнительная анатомия и физиология, еще одна наука дает много новых данных, - это эмбриология, т. е. наука, изучающая разви­тие живых существ от зародышевой клетки до конечной фазы их струк­туры. Изучение эмбриологии человека и эмбриологии позвоночных жи­вотных показало, что человеческий зародыш проходит в своем развитии приблизительно те же стадии, что и зародыши различных позвоночных. Особое значение имеет здесь сравнительная эмбриология органов чувств (глаза, уха). Близость в развитии человека и позвоночных дала когда-то основание для Геккеля формулировать т. наз. «биогенетический закон», согласно которому «онтогенез» (развитие индивидуума, напр., челове­ка) повторяет «филогенез», т. е. проходит стадии, какие были свойствен­ны предыдущим позвоночным. Самым поразительным здесь является появление в человеческом зародыше зачатков жаберных дуг. Жабры свой­ственны рыбам, у которых окисление крови происходит в воде (у выс­ших животных оно осуществляется через дыхание). Жаберные дуги

(т. е. их зачатки) в человеческом зародыше скоро исчезают, но самый факт их появления как бы свидетельствует о глубокой связи человечес­кого организма со всей дочеловеческой природой. Но спросим себя -разве этот факт свидетельствует хотя бы в самой ничтожной мере, что человек появился в итоге «эволюционных усилий земли»? Конечно, нет! Он только говорит о глубочайшей связи человека со всей природой и решительно ничего не дает для разрешения вопроса, каким образом че­ловек появился на земле.

Но нам пора вспомнить о том, что человек не состоит ведь из одного тела, в нем идет очень глубокая и сложная психическая жизнь, которую так же нельзя оторвать от тела, как и оторвать тело от души. Из того, что человек не мог появиться на земле сначала только как новый организм, т. е. без души, - ясно, что появление человека загадочно не только в отношении его телесного строения, но и его души.

 

4. Психические отличия человека

Действительно, психическую жизнь в человеке нельзя считать каким-то «придатком» - она связана со всей жизнью человека, - в человеке тело неотделимо от души и обратно. Поэтому нельзя при разрешение вопроса о появлении человека на земле ограничиваться только тем, ка­ковы особенности его тела в сравнении с телесной стороной в дочело­веческой природе. Опасность такого превращения психической сторо­ны в человеке в некий «придаток» особенно велика в силу того, что под влиянием еще Декарта (XVII в.) возникло и существует доныне очень влиятельное в науке течение, признающее всех, даже высших живот­ных, лишенными всякой психической жизни. Согласно этой теории, только в человеке и есть психическая жизнь.

Это течение, как мы сказали, не исчезло до нашего времени. Его но­вейшая форма носит название «бихевиоризма» (от англ. слова behaviour, что значит «поведение»). Согласно этому учению, нам незачем предпо­лагать у животных наличность психической жизни; их «поведение», раз­личные реакции и действия могут быть достаточно объяснены из нер­вной системы у них. Когда развилась уже в XX в. благодаря знаменито­му русскому физиологу И. И. Павлову т. наз. «рефлексология», тогда пришли к мысли, что жизнь нервной системы дает  нам достаточный ключ к пониманию «поведения» животных. О человеке всякий сам по себе знает, что у него есть «внутренняя» жизнь, - а у животных как будтонезачем ее предполагать, если для объяснения действий и реакций жи­вотных можно обойтись без этого.

Что касается попыток «рефлексологически» объяснить внутренний: мир человека, то они были и остаются несерьезными. Но столь же бес­спорно для всякого, кто изучал и наблюдал жизнь высших животных, что и у них есть своя психическая жизнь, что их «поведение» не может быть целиком сводимо к действиям их нервной системы. Так стала раз­виваться довольно давно т. наз. «зоопсихология», - и если в этой моло­дой дисциплине есть еще много недостаточно проверенных наблюде­ний, что самая реальность психической жизни в дочеловеческой приро­де не подлежит сомнению.

Совершенно понятно, что на этой позиции стоят и все защитники трансформизма. Откуда бы появилась в человеке психическая жизнь, если бы ее не было в дочеловеческой природе? Именно при признании пси­хической жизни у животных и ставится вопрос о том, как человеческая психика рождается из тех ее примитивных форм, какие мы находим у животных. В частности, сейчас особенно стремятся сближать психоло­гию детства с психологией животных.

Во всех тех утверждениях, которые высказывались в данном направ­лении, есть бесспорно много верного. У животных мы находим почти все те психические функции, какие имеет человек; это с новой стороны связывает человека с дочеловеческой природой, - но на вопрос о том, можно ли выводить психическую жизнь человека из психической жиз­ни животных, это само по себе не дает ответа. В этом отношении надо отметить очень любопытные наблюдения одного американского психо­лога, который поместил рядом со своим ребенком обезьянку, родившую­ся в тот же день, что и его мальчик. Наблюдая параллельно развитие психической жизни у обезьянки и мальчика, этот психолог констатиро­вал следующее: очень скоро обезьянка опередила мальчика в телесном и психическом созревании, но к 6 месяцам ее развитие приостановилось, она уже не менялась, не развивалась дальше, - а мальчик, наоборот, про­должал - и чем дальше, тем интенсивнее, - развиваться. Как это типич­но! Действительно, все своеобразие человеческой души и состоит в без­граничности ее развития; если тело человека к 22-25 годам достигает полноты своего возможного развития (с тем, чтобы через 15-25 лет на­чать постепенно дряхлеть), то душа человеческая, проходя ранние сту­пени созревания, выходит на путь творчества, не знающего границ... Тут мы соприкасаемся с очень существенной особенностью человеческой души; «внутри» ее все яснее и все значительнее выступают черты, выво­дящие душу за пределы ее обычной жизни, - это зачатки и проявления духовной жизни. Понятие «духовной жизни» трудно поддается для опре­деления, но с формальной стороны можно относить к духовной стороне все, что обращено к вечности, к бесконечности³². Чисто психическая жизнь всегда замыкается в пределы конкретных событий, фактов, жела­ний, но «внутри» этих движений души вдруг вырисовывается обращен­ность души к тому, что уже шире и глубже данной конкретности, что «вы­водит» нашу душу на простор бесконечности. Не всегда «душевное» ста­новится «духовным», часто душевные переживания только «томятся» тем, чтобы выйти на простор духовности, - и это и затрудняет ясное и четкое разграничение в составе души чисто душевных и уже бесспорно духов­ных состояний. Чтобы ясно представить себе этот, крайне важный для понимания человека факт, возьмем, например, соотношение в нашей душе «образов» и «мыслей». Образы всегда конкретны и не могут быть ины­ми, но «сквозь» образы может вдруг проступать в нашем сознании «мысль», - и тут мы уже сразу выходим на простор духовного порядка. Так, если я гляжу на нарисованный на доске или бумаге треугольник, я вижу именно этот, нарисованный на доске или на бумаге треугольник, но я вдруг могу начать думать о треугольниках «вообще» - об их свойствах, независимо от того, нарисованы ли они или сделаны из чего-нибудь, малые ли они или большие. Какое-либо «свойство» треугольника (напр., что сумма углов в нем равна двум прямым) сначала предстает моему сознанию на данном (нарисованном) треугольнике, но затем я вдруг начинаю сознавать, что этой свойство присуще не только этому треугольнику, но оно присуще вообще всем треугольникам. Обращение к предмету «вообще», т. е. не только к данному мне, но и к другим предметам, одинаковым с данным предметом, есть, как учит психология, действие особой функции души, которую можно назвать «идеацией». Этот термин имеет в виду подчерк­нуть, что рядом с «предметом может перед нашим сознанием предстать еще и его «идея», которая охватывает все однородные предметы, т. е. име­ет в себе начало бесконечности.

Функция идеации действительно и есть условие того, что наше пси­хическое развитие бесконечно, потому что эта функция, не отрывая нас от предмета, научает нас «сквозь» предмет усматривать его идею, беско­нечную уже по применимости ее ко всем однородным предметам, сколько бы их ни было в мире. Перспектива «бесконечности», создаваемая функ­цией идеации, определяет процесс «обобщения», т. е. тех актов мысли, благодаря которым мы может думать о деревьях «вообще», о животных «вообще» и т. д. Эта способность обобщения, присущая уже малым детям, явно проступающая уже на первом году жизни, и создает воз­можность бесконечного развития души. Но особенно важен для нас иной тезис психологии: функция идеации есть функция непроизводная - т. е. она не есть продукт «развития» души, она невыводима ни из каких других процессов. Она-то и отделяет психику человека от психи­ки самых высших животных.

 

5. Духовное развитие есть только у человека

Только на основе этого понятно, что если у высших животных есть зачатки моральных, эстетических, социальных движений, то все это, по удачному выражению Кювье, суть «сонные идеи». Иначе говоря, живот­ным не хватает именно функции идеации, благодаря чему все, что у них есть аналогичного с психикой человека, не создает никакой «культуры». Стадность у животных не превращается в социальную организацию, а тем более в политическую структуру; взаимопомощь у животных не пе­реходит в построение «идеалов»; инстинктивный эстетизм у животных (о чем много интересного писал уже Дарвин в своей работе «О выраже­нии ощущений») не переходит в искусство, к которому тянется ребенок уже в самые ранние годы. В сфере психики дело идет не о количествен­ном различии людей и высших животных, а о некоем качественном скач­ке. Никто не может поэтому сказать, что вся огромная и сложная исто­рическая жизнь человечества есть просто модификация жизни высших животных. Стадная жизнь животных представляет не «зачаток», а какое-то предварение, какую-то аналогию с тем, что наполняет содержание жизни человечества. В живом мире только человек живет историчес­кой жизнью, т. е. только у человека есть развитие интеллектуальной, моральной, эстетической, религиозной жизни. Нет ни одной находки в палеонтологии, где бы не имелись бесспорные следы примитивного ис­кусства, первобытных религиозных представлений (отражающихся в по­гребальных обычаях). Все виды духовного творчества, какие мы нахо­дим в современной, неисчислимо разнообразной и богатой культуре, были так же присущи самому примитивному человеческому быту, как ре­бенку присущи с первых же дней его жизни те высшие функции духа (конечно, еще в примитивной, зачаточной форме), какие мы находим у взрослых людей. Людей отделяет от животных таким образом каче­ственный скачок; как после появления людей на земле никаких но­вых существ уже не появилось, т. к. «эволюция» жизни почему-то со­вершенно прекратилась на человеке, так, с другой стороны, и самые ранние формы человеческой  душевной жизни необъяснимы с помо­щью «эволюции».

Чтобы с разных сторон осмыслить идею «качественного скачка», ко­торый глубоко отделяет человека от высших животных, остановимся еще на двух моментах, выражающих это отличие. Я имею в виду развитие речи и «изобретение» огня, легшее в основу всей истории материаль­ной культуры человечества.

 

6. Развитие речи в человеке

Дочеловеческая природа богата звуками, которые являются не только выражением разных чувств и желаний, но становятся проводниками дремлющего в природе тяготения к ритму, к красоте. Пение птиц со всем богатством звукового и даже мелодического рисунка особенно воз­вышается над всей звуковой жизнью природы, хотя с ним сопернича­ют до известной степени различные звуки, производимые насекомы­ми. Но «выразительность», присущая этой звуковой жизни дочелове-ческой природы, нигде не превращает эти звуки в речь, специфически присущую только человеку. Основное же свойство речи у человека со­стоит в том, что она тончайше связана с работой мысли; как ныне пре­восходно выяснено, в психологии языковой жизни людей определяю­щей силой в развитии речи является именно работа мысли. Теперь, впрочем, уже никто не отождествляет (как это делали в первой поло­вине XIX в.) мысль со словом, но развитие языка (его морфологии и синтаксиса) действительно определяется той функцией речи, что она должна выражать нашу мысль. Чем богаче наша мысль, чем более слов нужно нам, тем сложнее построение речи. Вот любопытная справка о развитии запаса слов у ребенка³²:

 

Годы                       Число слов

1 1/4                                21

1 1/2                                60

1  3/4                              167

2                                    334

2 1/4                              500

2 1/2                              639

2 3/4                              800

3                                  1089

Первоначально дети пользуются лишь именами существительными для выражения своих мыслей и желаний, а затем начинают пользоваться глаголами, позже именами прилагательными и т. д. Вот некоторые дан­ные (по W. Stern'y) о развитии частей речи у детей:

 

Годы               Им. сущ.            Глаголы           Ост. части речи

1г.   3 м.              100%                   -                              -

1г.   8 м.               87%                  23%                          -

1 г. 11 м.               53%                 23%                        24%

 

Это развитие речи (идущее, конечно, под влиянием среды), развитие гибкости в речи, т. е. способности все более точно и раздельно выра­жать мысль, есть факт первостепенной важности, есть явление, прису­щее только человеку. При всем различии языков в человечестве, и звуко­вое развитие их и логическая гибкость речи при выражении мысли по существу всегда однородны. Дитя входит в мир с предрасположением к артикуляции звуков и с той способностью духа руководить речью, кото­рая определяет все безмерное богатство человеческой культуры. Тут мы имеет дело снова с качественным скачком в мире; если почти вся че­ловеческая природа пользуется каждая по своему способностью произ­водить звуки, то все же нигде эта способность не ведет к возникнове­нию речи. Когда домашняя собака хочет, чтобы ее вывели, она начинает лаять, - но это есть (как и все в высших животных) отдаленный «зача­ток», некая отдаленная аналогия тому, что есть у человека. Только чело­век владеет речью - и не как попугай, способный произнести неболь­шие фразы, но всегда одни и те же, а как живой властитель речи. Самое происхождение речи, являющейся тоже необъяснимым скачком в жиз­ни мира, окутано туманом, - и никто не смог доныне дать какое-либо объяснение происхождения речи. Библия прямо говорит о «беседах» Бога с людьми, и несомненно именно там, в первоначальной стадии жизни человечества, и родилась речь, но родилась потому, что человек обладал разумом. Появление «речи» в бытии мира необъяснимо в порядке эволюции; если порой хотят свести появление и развитие речи к действию социальной среды, то ведь у животных тоже есть социальная жизнь, есть и какие-то способы общения, аналогичные нашей речи, но речи нет. Тут есть подлинный скачок, т. е. в этом пункте (как и в других) человече­ство не развилось путем эволюции из дочеловеческой природы.

 

7. Появление огня

Не менее поразителен тот скачок, который связан с употреблением людьми огня. Античный миф о Прометее, который «похитил» огонь с неба и принес его людям (за что и был наказан), считает огонь явлением, «принесенным с неба». В красивой индусской религиозной мысли есть учение о божестве, которое «таинственно, как огонь». Таинственность огня состоит не в одних его свойствах, но и в том, как он появился у человека: ведь благодаря огню и только благодаря ему возникает вся тех­ническая культура человечества. Сырая пища постепенно заменяется вареной и жареной (если это не всегда приветствуется медициной, то это уже другой вопрос), стали возможны сплавы металлов; технические достижения вообще немыслимы без огня. Нигде в дочеловеческой при­роде нет и намека на то, чтобы «добывать» огонь; откуда же люди узнали «секрет» огня? Не будем входить в гипотезы об этом, нам сейчас важно другое: бесспорный скачок и в этом в жизни мира от дочеловеской при­роды до человека. Человек действительно занимает совершенно исключительное место в системе природы, - и с появлением его на земле на­чинает меняться сама природа. Человек «пользуется» всей природой и приспосабливает ее к себе. За века существования человека на земле лик природы настолько изменился, что нам трудно себе и представить всю стихийность жизни на земле, до того, как человек, появившись на земле, стал, худо ли, хорошо ли, регулировать жизнь природы, менять ее. Из первобытного «хозяйства» (возможного лишь при наличности огня) постепенно выработалась та чудесная мощь человечества, которая ныне прямо уже кружит головы. Появление «культурных» растений, «домаш­них» животных, возникновение различных построек для обитания, одеж­ды для противления холоду или влаге, - все это образует содержание материальной культуры, отделенной настоящим скачком от тех зачат­ков самоустроения, которые мы находим у муравьев и пчел, у птиц с их гнездами, у высших животных. Из всего этого следует: человек не мог появиться на земле в порядке эволюции: слишком непонятен, слишком велик скачок от дочеловеческой природы до человека. Духовная жизнь в человеке действительно невыводима из психики, какую мы на­ходим у животных; развитие мозга и соответственное изменение чере­па, стоячее положение, ведущее к различию рук и ног и создающее воз­можность технических начинаний (одно из определений человека гла­сит: homo faber, человек-рабочий; это определение достойно того, что­бы стать рядом с классическим определением homo sapiens (т. е. суще­ство, обладающее разумом), - все это присуще только человеку.

Но когда появился человек на земле? Обратимся теперь к этому воп­росу.

Глава IV. ПРОИСХОЖДЕНИЕ МИРА, РАЗВИТИЕ ЖИЗНИ В НЕМ С ХРИСТИАНСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ И СОПОСТАВЛЕНИЕ С СОВРЕМЕННЫМИ НАУЧНЫМИ ТЕОРИЯМИ

Глава V. ПОЯВЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА НА ЗЕМЛЕ

Глава VI. ПОЯВЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА НА ЗЕМЛЕ(Продолжение)