1. Современные учения о вселенной

Развитие астрономии и астрофизики достигло сейчас очень суще­ственных и важных результатов, однако, все то, что мы знаем о строе­нии мира, нисколько не помогает разобраться в вопросе происхожде­ния вселенной. Так недавно Лувенский ученый Lemaitre, в своих тру­дах¹² выдвинул гипотезу о «первичном атоме», из которого и развилась вся необъятная вселенная со всеми его «галаксиями»¹³. Поскольку звез­ды и туманности сосредоточивают в себе материю, естественно предпо­ложить, что до этого сосредоточия ее в звездах существовала «дозвездная» стадия в жизни мира, - и вот, как думает Lemaitre, естественно пред­положить, что вначале, до своей эволюции, мир был просто некоторой первичной массой - первичным радиоактивным «атомом». Процессы разложения этой массы, постепенная эволюция, возникшая на этой по­чве и доныне идущая во вселенной, и дают за бесконечные века косми­ческого развития ту картину мира, которую сейчас рисует нам космоло­гия¹⁴.

В гипотезе Lemaitre удачно то, что в ней дается объяснение эволю­ции во вселенной, - но откуда же сама эта первичная масса, этот «пер­вичный атом»? Совершенно ясно, что тут возможно только два, друг друга исключающих предположения. Или эта первичная масса существовала от вечности, либо она возникла по какой-то причине, находящейся вне ее. Если материя существовала от вечности, т. е. если она независима от времени, то мы должны приписать ей свойства абсолютности, т. е. усвоять ей те самые свойства, какие мы приписываем Богу, существую­щему «от себя» (a se), а не от чего-либо вне Его. Но мы уже знаем, что такое усвоение материи божественных свойств вечности и безначальности ведет нас к неприемлемому предположению двух «абсолютных» на­чал, т. е. Абсолюта, как Бога, как источник духовного быта, и материи, что заключает в себе внутреннее противоречие, ибо «абсолют» заключа­ет в себе все и не может иметь никакого в себе раздвоения. Мы вынуж­дены поэтому признать, что, раз материя не может возникнуть «из самой себя», то очевидно возникает она благодаря какой-то силе извне, -т. е. является творением Высшего Начала¹⁵. Неумолимая логика этого рассуждения ведет нас к утверждению того самого принципа, который мы знаем из Библии и христианской доктрины¹⁶, - т. е. к признанию, что мир начался через акт творения его Богом.

 

2. Земли, как небесное тело

Образование миров таит в себе много загадок для научного созна­ния, - как загадочно он и для христианского сознания. В бесконечном пространстве рассеяно бесчисленное количество звезд, туманностей, -свет от которых доходит до нас часто в течение многих «световых лет». Если свет распространяется со скоростью 300.000 км. в секунду, то не трудно себе представить безмерность пространства, отделяющего нашу землю, напр., от солнца, свет от которого достигает земли лишь в 8 мин.=480 сек. Значит наше расстояние от солнца равно 144.000.000 км.! Если от звезды Сириуса свет доходит в несколько световых годов (свето­вой день=60 сек. х 60 х 24 = 734.000 сек.), то это дает трудно изобразимое расстояние, имея в виду, что в секунду свет проходит 300.000 км.

Ум наш теряется, когда заглядывает в тайну этих безмерных про­странств, в которых пребывает все мироздание. Для чего нужны эти про­странства, есть ли жизнь на бесчисленных звездах нашей и иных галаксий, спрашиваем мы себя - и конечно, ответа не дает нам наука, как ничего не говорит об этом и наше вероучение. Тайна мироздания оста­ется для нас тайной.

Если обратиться к земле, на которой мы живем, то не вызывает ника­ких сомнений то, что земля входит в состав нашей солнечной системы. Но каково взаимоотношение земли и солнца? В нашей солнечной систе­ме имеется 9 больших планет (Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпи­тер, Сатурн, Уран, Нептун, Плутон) и огромное количество (более 2000) малых планет или астероидов. По вопросу о происхождении планет в нашей солнечной системе есть различные гипотезы, но нам незачем вхо­дить в них. Важнее вопрос о том, имеют ли другие солнца (т. е. звезды) планеты? Вопрос этот спорный: еще недавно считали, что планет в дру­гих звездных системах нет, но сейчас склоняются к тому, что по-види­мому кое-где у звезд есть «спутники» (планеты).

Что касается нашей земли, то можно думать (в соответствии с давней гипотезой Лапласа), что земля прошла в своем «развитии» три стадии -первую можно было бы назвать «звездной», когда земля, «оторвавшись от солнца» (как гласит указанная гипотеза), была горящей и светящейся массой. Охлаждение ее, неизбежное в силу отрыва от солнца, привело постепенно к тому, что она покрылась водой, (образовавшейся от соче­тания водорода и кислорода), которая, можно предполагать, равномерно покрывала всю землю. Эта «планетная» стадия в жизни земли смени­лась затем стадией «геологической», когда началось образование на земле гор. Не будем входить в подробности этих процессов, но не можем не обратить внимание на ряд исключительных особенностей, присущих земле и возвращающих нашу мысль к некоему особому выделению зем­ли из всех небесных тел. Конечно, мы не можем сейчас становиться на точку зрения господствовавшего раньше физического «геоцентризма», т. е. признания земли центром вселенной. Земля занимает, так сказать, скромное место в небесной системе и не может претендовать на какое-то особое значение с точки зрения космологии. Но мы не можем совер­шенно отбросить мысль о каком-то ином, поистине «центральном» по­ложении земли среди небесных тел. Помимо того, что к этому побужда­ет нас факт, что именно на нашей земле совершилось событие исключи­тельного космического значения —Боговоплощение, - но к некоему т. сказать метафизическому геоцентризму побуждает нас склоняться то соображение, что по всем данным только на земле мы имеем явления жизни. С одной стороны ряд особенностей земли был и остается осо­бенно благоприятным для развития жизни на земле, а с другой стороны настойчивые поиски следов жизни напр., на Марсе (единственная пла­нета, в которой, хотя и при суровых условиях, могла бы развиться жизнь) до сих пор не дали никаких положительных результатов.

Что касается первого, т. е. особенностей, присущих земле, то здесь приходится особенно остановиться на значении воды, а с другой сторо­ны на климатических различиях на земле.

 

3. Особенности земли

Вода есть своеобразный «уникум» среди физических тел. Мы имеем в виду сейчас не то замечательное свойство ее (как «растворителя») -что в ней растворяются (иногда при нагретости воды, а в значительной части и без этого) очень много веществ (что имеет громадное значение при усваивании растениями различных веществ почвы). Мы имеем в виду другое необыкновенное свойство воды, что она обладает наибольшей плотностью при 4° (тепла), в силу чего и при нагревании, и при охлаж­дении она «расширяется». Всем известно, что если наполненная водой бутылка замерзает, то лед требует для себя большего пространства и вследствие этого бутылка трескается. Это свойство воды имеет неоце­нимое значение для существ, живущих в воде. Лед менее плотен, чем жидкая вода, —поэтому, когда замерзает река или озеро, то в лед превра­щается лишь поверхность водного вместилища, - а под льдом вода оста­ется выше 0°, что сохраняет жизнь существ, живущих в воде.

Особенности воды, указанные нами, приобретают свое значение имен­но потому, что воды на земле и под землей очень много. Все это чрезвы­чайно благоприятно для развития и сохранения жизни на земле. Другая, чрезвычайно благоприятная для этого особенность земли связана с тем, что земля - в отношении своего движения вокруг солнца, наклонена на 23°, что ведет к очень важному для жизни на земле разнообразию кли­матов. Физически земля - во всяком случае в последние периоды своей жизни (т. наз. третичный и четвертичный —в последнем периоде мы сейчас живем) благоприятна именно для развития жизни на земле. Па­леонтология, т. е. наука, изучающая недра земли, дает нам совершенно ясную картину необыкновенного развития жизни на земле, по мере того, очевидно, как условия оказывались все более благоприятны для жизни.

О возможности жизни на других планетах (точнее только на Марсе) идут очень горячие споры и сейчас, но если иметь в виду, что средняя температура на Марсе очень низка, становится весьма сомнительным существование жизни на Марсе. Заметим тут же, что Библия так сказать «нейтральна» в этом вопросе - мы не находим в ней данных ни за, ни против идеи о том, что на других планетах есть жизнь, а тем более, что там живет человек.

 

4. Самодеятельность земли. Возникновение жизни

Особые условия жизни земли, возможность жизни на ней, делают для нас понятным то, чему учит Библия и что не всегда достаточно ясно трактуется в современной науке, а именно признание «самодеятельнос­ти» земли. Библейский текст ясно говорит, что Господь повелевает зем­ле действовать своими силами («да произведет земля...»). По словам св. Василия Великого «глагол Божий, о котором повествует Библия, зву­чит для земли доныне», —это и объясняет нам факт, что земля и ныне является «самодеятельной». Эта творческая активность природы, при­сущий ей, по выражению Бергсона, elan vital - устремление к жизни, делает понятным бесспорный факт эволюции жизни на земле. Если, од­нако, Библия, рядом с призывом земли к самодеятельности, упоминает (для каждого библейского «дня») участие Бога в творении новых форм, точнее в указании земле путей к созданию новых форм, то это означает уже ограничение принципа «спонтанной» (т. е. на основе самодея­тельности) эволюции форм жизни. Современная наука - не по требова­ниям фактов, а в силу философских предпосылок, лежащих в основе современной науки, упорно стоит на идее «непрерывной эволюции», т. е. не допускает возможности участия Бога в некоторых пунктах эво­люции и не видит основания для признания этого. Искание хотя бы схе­матического построения развития одних форм жизни из других продол­жается усиленно, хотя такое «монофилетическое» (т. е. из одного корня) построение не удается. Выведение одних форм из других удается лишь в некоторых пунктах, но для всего бесчисленного разнообразия форм жизни построить такую схему «линейного» развития не удалось и не удается. Но самый главный и самый первый вопрос, встающий здесь, таков: откуда сама жизнь на земле?

Вопрос о происхождении жизни на земле получил особую остроту после опытов Пастера, которые производились в течение 6 лет (1859— 1865) и доказали невозможность «самозарождения» живых существ из неорганической материи. Формула «Omne vivum e vivo» («все живое из живого же») или «Omnis cellula e cellula» («всякая новая клетка из клет­ки же») хорошо выражает то, что существует некоторая особая сфера жизни в мире («биосфера»). Правда, и после опытов Пастера защитники «самозарождения» жизни из неорганической материи вовсе не сдались, - и еще недавно один из лучших французских палеонтологов, недавно скончавшийся о. Theillard de Chardin, развивал в ряде выдающихся этю­дов и книг идею, что если ныне биосфера замкнута, т. е. «все живое из живого же», то все же возникновение жизни произошло когда-то в по­рядке счастливого сочетания разных условий, т. е. никакой силы извне не приходится предполагать при этом¹⁷. Мало этого - и раньше, и ныне ставились и ставятся опыты, имеющие в виду связать мир неорганичес­кий и органический. В этом смысле любопытны опыты Bastia, Burke, Leduc, Traube и др.¹⁸, которые как бы приближают мир неорганичес­кий к биосфере, - но даже при поверхностном взгляде на это видно, что настоящей биосферы никакими опытами создать невозможно. Все жи­вые существа¹⁹ отличаются, как принято говорить, «автотелией», т. е. они «живут для себя» - питаются, размножаются, как бы движутся си­лой самосохранения. Каждая клетка ищет того, чтобы «удержаться»; в ней есть, по выражению Бергсона, elan vital - стремление жить. Вещи же могут внешне увеличиваться, но они не «питаются», не ищут пита­ния, не размножаются и т. д.

Граница между живой и неживой материей остается непереходимой. Заметим впрочем, что в последние десятилетия установлено суще­ствование т. наз. «вирусов», которые стоят как бы на грани жизни. То, что можно изолировать эти «вирусы», говорит как бы об их особом неза­висимом существовании, - но фактически отдельного существования вирусов установить доныне не удалось (вирусы находимы всюду при бактериях, как бы паразитируют на них).

Когда-то была высказана и такая гипотеза, - что жизнь на земле была занесена откуда-то из других планет нашей солнечной системы или иных систем, где эта жизнь возникла в порядке эволюции. Эта гипотеза есть, конечно, чистая фантазия, - ибо как бы могли бы быть занесены зачатки жизни откуда-то? И если возникновение жизни загадочно в отношении земли, то загадочность эта вовсе не исчезает, если мы примем гипотезу, что жизнь могла возникнуть где-то в другом месте нашей «галаксии». Переход неорганической материи в органическое бытие все равно есть скачок.

В итоге всех этих споров надо признать необъяснимым «естествен­ное» возникновение жизни на земле. Обратим, однако, внимание на то, что в библейском рассказе не говорится, что Бог «создал» жизнь, но что Он повелел земле дать начало растениям и мельчайшим организ­мам, т. е. только в силу Божьего повеления возникло то, что само собой не могло бы возникнуть. Это и эволюция (ибо земля «произвела» рас­тения и простейшие организмы), а в то же время и «скачок к жизни», который произошел по повелению Божию. Надо признать, что только это и дает нам удовлетворительное и толковое объяснение того, как по­явилась жизнь на земле.

Лица, знакомые с историей философии нового времени, знают, что впервые Декарт (франц. философ XVII века) выдвинул идею, что все организмы, даже высшие (кроме человека) суть «механизмы», т. е., что в них нет внутренней (психической) жизни. Последователи такого меха­нического понимания жизни не исчезли доныне, но отрицать своеобра­зие биосферы можно только из упрямства. Нам незачем, в отрицании механического понимания жизни, становиться непременно на точку зре­ния т. наз. «витализма», который объяснял особенности живых организ­мов наличием в них особой «жизненной силы» (vis vitalis). Существен­но совсем другое - надо признать, что во всех живых организмах есть некое «динамическое начало» (как выражался Г. Спенсер¹⁹, и что это динамическое начало имеет психический или (как выражался один из крупнейших неовиталистов Н. Drisch - в своей Philosophic des Organischen) «психоидный» характер. Невозможность отрицать реаль­ность психической (или «психоидной») сферы даже в простейших клет­ках побудило в свое время известного ученого Геккеля усваивать психи­ческую сторону и атомам материи (так что при таком понимании нет надобности «выводить» психику из «самодвижения» материи —как это мы находим в т. наз. диалектическом материализме), но такой «панпси­хизм» (близкий к «монадологии» Лейбница или к аналогичной гипотезе Н. Ф. Лосского о том, что мир состоит из «субстанциональных деяте­лей») является все же очень рискованной гипотезой, в которой мы име­ем дело с чистой фантазией.

 

5. Учение Ч. Дарвина

Но как и почему жизнь в своем развитии дала такое бесчисленное количество форм? Классификация животных и растений вводит нас в такое чрезвычайное богатство форм жизни, что нельзя не удивляться творческой силе природы. Библейское повествование говорит нам о воз­никновении, по повелению Божию, некоторых отдельных видов живых существ, - и отсюда в раннем естествознании утвердилась идея о «неиз­менности» основных форм жизни. Строго говоря, библейское повество­вание вовсе не дает основания говорить, что формы, вызванные к бы­тию, по слову Божию, должны почитаться «неизменными». Но идея «не­изменности» форм (основных) казалась очень долго отвечающей тексту Библии, - и уже на основе этого учения слагались опыты классифика­ции растений и животных и установления взаимоотношений внутри клас­сов растений и животных. История разработки проблем этих взаимоот­ношений очень сложна и нам незачем входить в изучение ее²⁰, но мы не можем не остановиться на той знаменательной эпохе естествования в XIX в., которая связана с именем Дарвина. Дарвин впервые выставил законченное учение о том, что принцип эволюции является связующим началом в многообразии форм жизни, что при всей сложности и богатстве живого мира он развился путем постепенной эволюции из первич­ных форм жизни.

Система Дарвина, в которой были подведены итоги долголетних уси­лий естествоиспытателей построить «лестницу» развития, в порядке чистой эволюции, всех видов животных и растений, прежде всего окон­чательно, как казалось, разрушала идею о том, что некоторые виды жи­вотных появились по действию сил свыше (т. е. так, как повествует об этом книга Бытия). Все виды в растительном и животном царстве, по мнению Дарвина, появились на земле в порядке естественной эволю­ции. Это свое утверждение, которое казалось с появлением работ Дар­вина («О происхождении видов» и о «Происхождении человека») окон­чательно установленным, Дарвин строил на основании долголетних сво­их наблюдений, изложенных им в книге «Путешествие на корабле Beagle». Правда, те конкретные случаи, в которых утверждение Дарвина было связано с несомненными фактами, касались лишь немногих «от­резков» из бесчисленных видов растений и животных, но это само по себе (с методологической точки зрения) не ослабляло доказательной силы аргументации Дарвина: то, что проверено на одних данных, может быть с достаточным правом распространяемо и на всю совокупность фактов такого же порядка.

Дарвин выдвинул следующие гипотезы относительно тех процессов, благодаря которым развилась на земле вся бесконечная масса различ­ных видов животных и растений:

1) Борьба за существование,

2) Естественный отбор,

3) Половой отбор,

4) Закрепление через наследственность новых изменений.

Эти четыре предположения представляют, по мысли Дарвина, доста­точное объяснение эволюции жизни. Конечно, те новые изменения, ко­торые возникают у животных или растений и потом передаются через наследственность последующим поколениям, связаны, как сейчас уви­дим, с случайностью - Дарвин решительно отвергал всякое активное «приспособление» организмов, всякую творческую устремленность их к наиболее «удобной» жизни, - на чем еще в конце XVIII в. настаивал французский ученый Lamarck. Ламаркизм в биологии, как бы оттеснен­ный построениями Дарвина, вскоре однако вновь возродился (это т. наз. неоламаркизм, защитниками которого являются крупнейшие биологи, как Drisch, Plate и др.; к неоламаркизму надо причислить и Бергсона с его замечательной книгой Evolution creatrice). Но прежде всего войдем в критику дарвиновского трансформизма (т. е. учения об эволюции) и ос­тановимся на некоторых подробностях его учения.

 

6. Критика дарвинизма

Что касается первого принципа дарвинизма «Борьба за существова­ние», то он, как и второй принцип («естественный отбор») говорит о том, что в борьбе животных за существование погибают слабые, а более сильные или просто более подходящие к своей среде и ее условиям орга­низмы выживают. Это выживание и есть «естественный» отбор, кото­рый ведет к тому, что совокупность тех свойств данных животных, кото­рые помогают им в данной обстановке уцелеть в борьбе за существова­ние, является чисто случайной, т. е. животные обладают ими не в по­рядке приспособления или творческой активности, а просто случайно. Эти случайные преимущества отдельных животных и являются причи­ной того, что они в борьбе за существование могут уцелеть, -так что их потомство имеет достаточно шансов к тому, чтобы у них, благодаря унас­ледованию приобретенных их родителями через борьбу за существова­ние свойств, эти ценные свойства могли бы закрепиться и могли бы раз­виваться дальше. Таким именно путем, по Дарвину, возникают новые и усиливаются прежние свойства животных.

Во всем этом построении не мало верного, но это построение все же не охватывает всей полноты фактов, сюда относящихся. Прежде всего надо иметь в виду несомненный факт «взаимопомощи»²¹ в животном мире, который ограничивает и ослабляет борьбу за существование. Ина­че говоря, борьба за существование не есть такой всеобщий факт, как его выдвигает Дарвин. С другой стороны, борьба за существование очень часто ведет вовсе не к прогрессу, т. е. к улучшению тех или иных цен­ных свойств животных, а наоборот ведет к регрессу, т. е. ослаблению этих ценных сторон. Существует не только эволюция, ведущая к про­грессу, но есть и факт «регрессивной эволюции»²².

С другой стороны, сведение всех изменений к действию случайных обстоятельств, выдвигающих ту или иную функцию, закрепляемую в своем случайном соответствии с новой средой через наследственность, делает непонятной наличность целесообразности в возникновении но­вых функций и новых органов, а тем более новых видов. Наш русский знаменитый хирург Н. Н. Пирогов справедливо высмеивал это ударение на случайности, как действенном факторе развития, говоря об «обожа­нии случая». Что «случайность» может иметь положительное значение в возникновении или изменении тех или иных функций и даже видов живого бытия, это, конечно, верно, но нельзя же сводить творческую силу природы к случайному сочетанию тех или иных данных! Нельзя поэтому отвергать значение приспособления организмов, как проявле­ние творческой их активности, на чем настаивал уже Ламарк и что с такой обстоятельностью защищает современный неоламаркизм. Но зна­чение и богатство этих творческих движений не может быть сводимо и к одному приспособлению. Есть несомненная «направляющая» сила в организмах, в природе, как целое. Это с полной силой проявляется в т. наз. «мутациях», - тех внезапных и необъяснимых (с точки зрения «причинности») творческих переменах, которые «вспыхивают» иногда в организмах, создавая ряд изменений, нужных и полезных²³. Факт му­тации, хотя и не может быть толкуем очень расширенно, свидетельству­ет о наличности «скрытой энергии развития», о которой так верно гово­рил еще Аристотель, - и в то же время очень глубоко подрывает основы правоверного дарвинизма, который кроме чисто внешней случайности не знает никаких внутренних факторов развития.

Вообще дарвинизм, как общее учение об изменениях в природе, в частности о возникновении новых видов живого бытия, не может быть защищаем в настоящее время. Если он дает объяснение некоторых фак­тов, то не может быть признаваем, как единственная и всеохватываю­щая система в вопросе о возникновении новых видов. Заметим тут же, что исторически наибольшим ударом по дарвинизму явилось указание Вейсмана и целой плеяды ученых, занимавшихся вопросом о природе «наследственности», - на то, что наследственность не может быть от­носима к вновь приобретенным свойствам, возникшим так, как это описывал Дарвин. Правда, вопрос о природе наследственности остает­ся и поныне загадкой, но все же указания Вейсмана были правы, как и детальные исследования Менделя. Пресловутые утверждения советско­го ученого Мичурина, которые были официально объявлены как нео­споримое достижение советской науки, не встретили никакой поддерж­ки даже в сов. России, не говоря о западной науке. Суть же Мичуринс­кой гипотезы заключалась как раз в утверждении того, что случайные или искусственно вызванные изменения («новоприобретения») закреп­ляются в наследственности. Мичуринская гипотеза есть, конечно, науч­ная фикция, но она совершенно в духе правоверного дарвинизма.

 

7. Участие Бога в жизни земли

Кризис чистого дарвинизма и невозможность расширенного толко­вания мутационных явлений, конечно, не зачеркивает факта эволюции в природе, - а только показывает, что процессы эволюции сложнее, чем это казалось раньше. Нет сомнений, что дальнейшее развитие научных исследований прольет свет на то, что остается неясным или загадочным в развитии видов, но нельзя не признать, что библейские указания на творческое воздействие Творца, подымающее формы жизни до высших и высших ступеней, получают новую силу в свете тех затруднений, че­рез которые прошла наука в данной области. Еще раз укажем, что смысл этого воздействия Творца на природу не заключается в том, что сам Тво­рец созидает новые формы жизни бытия. Библейский текст всегда ука­зывает на то, что новые формы жизни, новые виды появляются вслед­ствие деятельности самой земли, но по указанию направляющей силы Господа. Всюду Библия говорит о том, что «сказал Господь: да произве­дет земля...» и т. д. Господь дает так сказать толчок, указывает направле­ние, но сама земля, т. е. природа в связи с этим и создает новые виды. Основным в библейском рассказе остается и навсегда останется указа­ние, что некоторые ступени в эволюции живого мира не могли быть осу­ществленными без направляющих слов Творца. На большее не должно распространяться указание Библии, и возвращаться к учению, оставлен­ному в науке, о «неизменности форм жизни», нет надобности. Эволю­ция была и есть в природе, но она в разных ступенях своих нуждалась в воздействии Творца²⁴. С особой можно сказать поразительной яснос­тью это выступает в вопросе о появлении человека на земле, чем мы займемся в ближайших главах. Сейчас нам было важно осветить вопрос о «днях» (периодах) творения, как о них повествует Библия, чтобы пока­зать, что при правильном толковании текста Библии он сохраняет и ныне всю свою значительность и глубину. Не можем тут же не указать на спра­ведливые и глубокие построения французского философа Boulroux, ко­торый в своих сочинениях «О случайности законов природы», «О есте­ственном законе»²⁵ превосходно показал, что различные сферы бытия не могут быть объяснимы одна из другой, что всякая более высокая сфе­ра так сказать опирается на предыдущие, но не выводима из них. Эти разные ступени бытия не возникают в порядке эволюции, но каждая новая «ступень» (в силу воздействия какой-то силы вне космоса, т. е. Бога) появляется именно как новая.

 

8. О четвертом дне творения

Нам незачем входить в апологетическое истолкование каждого дня творения - не потому, что тут нечего сказать, а потому, что было бы не­верным стремиться каждую деталь в библейском тексте освещать дан­ными науки Система «согласования» (конкордизма), как мы уже говори­ли, ложна в самом принципе - так как наука в своем развитии постоянно вынуждена или заменять одни предположения другими, или так менять прежние, что они по существу являются новыми. Эти колебания и изме­нения в науке совершенно неизбежны, - и чем дальше движется науч­ное исследование, тем более скромна наука в своих утверждениях. А библейский текст остается все тем же... Поэтому мы не входим в ис­толкование отдельных дней творения, ограничиваясь лишь вопросом об принципе эволюции. Упомянем разве о самом трудном для объяснения повествования о 4-м дне творения. Существуют разные апологетичес­кие попытки пролить свет на содержание этого текста, но все они недо­статочны. Скажем даже более: текст Библии, касающийся 4-го дня тво­рения, остается загадочным для нас. Быть может когда-нибудь развитие космологии прольет свой свет на него, но самые учения космологии так еще неуверенны, лишь приблизительны, что ими невозможно пользо­ваться, как чем-то твердо установленным.

Перейдем в вопросу о происхождении человека.

Глава III. БОГ И МИР. РАЗБОР ВНЕХРИСТИ АНСКИХ УЧЕНИЙ О СООТНОШЕНИИ БОГА И МИРА

Глава IV. ПРОИСХОЖДЕНИЕ МИРА, РАЗВИТИЕ ЖИЗНИ В НЕМ С ХРИСТИАНСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ И СОПОСТАВЛЕНИЕ С СОВРЕМЕННЫМИ НАУЧНЫМИ ТЕОРИЯМИ

Глава V. ПОЯВЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА НА ЗЕМЛЕ