В 1606 г. по перенесении при патриархе Гермогене и царе Васи­лии Шуйском из Углича в Москву мощей царевича Димитрия (ум. в 1591 г.), было установлено в честь его празднование, даже 3 празднования в год (Гол. Кан. № 26 стр. 121): рождения, убиения и перенесения мощей в Москву (16). Мощи переносил Феодосий, в миру Феодор, игумен томского, затем астраханского троицкого мо­настыря (Астрах. епарх. ведом. 1882 г. № 19 и 1895 г. № 3). Днями празднований были по арх. Леон. Св. Р. стр. 126 — рождение — 19 октября, убиение — 15 мая и перенесение мощей — 16 июня. Эти частые празднования, необычные для других святых, для Шуйского имели свой глубокий смысл в частом напоминании Борисова преступ­ления народу: это весьма уловили авторы службы на перенесение мощей царевича — авторов было по меньшей мере два. Имя одного служба передает, второго можно лишь предположить с не очень прочными подтверждениями этому предположению: кн. Шаховской составил после 1605 г. — после смерти Бориса — повесть о цареви­че (17). Кн. Шаховской писал и службы — ему несомненно принад­лежит служба Софии Премудрости Божией, ряд молитв, о чем уже упоминалось. Возможно, что им заодно была составлена и служба в честь царевича, повесть о котором он составил. Одна из частей службы, по существу, представляет собой вложенную в обычные формы повесть о недолгой жизни царевича, о его убиении, о собы­тиях при смерти и после нее.

Часть первоначальной службы сложена достаточно самостоя­тельно. Лишь кое-где видны заимствования из часто повторявшихся образцов. И эти заимствования относятся скорее к форме, чем к со­держанию. Празднование рождения царевича, установленное Шуй­ским, не нашла отзвука в службе: она говорит об убиении его и перене­сении мощей. Стихиры на Г. В. повествуют об убиении. Стих. 3: «со­зывает бо нас духовне день страданий его торжествовати, в онь же восходит от земли к небесным». Вторые стихиры на Г. В. относятся к перенесению: ст. 1 и ст. 3: «настоящее сие торжество в пречестнем храме сем подает неоскудные исцеления». Стихиры на литии и стиховне, написанные по образцу стихир Василия Блаженного, августа 2, молчат о мощах: они относятся к общему празднованию памяти как и стихиры вторые Г. В., тропарь, седальны и хвалитны и первый канон. Очевидно, служба писана была загодя, автор готовил ее ко дню прибытия мощей, сам не принимая участия в торжестве: служба не отражает вдохновения участника, не дает и описания чудес, изо­бильно совершавшихся у гроба (Гол. Кан. стр. 121). Мощи царевича хотели положить около места погребения Бориса (тело которого было с бесчестием выброшено самозванцем впоследствии), но яму зарыли и деревянную, украшенную раку, вложив в нее гроб, остави­ли на поверхности. Канон первый, обрамленный ненадписанным у нас акростихом, выдержанным полностью: «Мученика Дмитрия славу поем», кроме богородичных, упоминает в п. 1 тр. 3 преславный град Москву, вспоминает и Углич с гробом царевича (п. 3 тр. 1 и 3), го­ворит кратко и о раке (п. 4 тр. 2, п. 7 тр. 3). Содержание канона со­впадает со стихирами первоначальной службы. И тот и другие гово­рят о «варварском нахождении и междоусобной брани». Отмечаются внешние и внутренние нестроения эпохи Годунова и Шуйского. Ав­тор самостоятелен: канон писанный с акростихом обязывает к само­стоятельности. Писание дается автору без напряжения. В каноне в п. 9 вставлен тропарь, встреченный нами в каноне св. Василию Блажен­ному 2 августа: «Егда пренесены быша твоя честные мощи... царь и князи и вси российстии народи воскликнуша купно память вечную...». Предположив, что служба Василию Блаженному принадлежит твор­честву кн. Семена Шаховского, мы можем заподозрить и здесь его труд: данный тропарь мог быть им использован с эффектом для на­писания службы к готовящемуся событию. Вряд-ли все его труды приведены в известность и переданы у Мак. т. XI стр. 227 и других: служба и канон на положение ризы Господни (не напечатанная в на­шей минее: см. разбор этой службы), канон Софии Премудрости Бо­жией (18), сохранивший в акростихе имя автора (см. о нем далее), канон Прокопию и Иоанну Юродивым, также не помещенный в ми­нее, ибо наши тексты списаны из общей минеи, канон трем святите­лям Московским, молитвы, акафист преп. Сергию до ныне чтомый и др. Второй канон дает надписание, но не указывает в нем имени ав­тора, указывая лишь: прочая же кроме сего да разумеются. Это «про­чая» относится к 8 и 9 песни, где и читается имя автора — Савватия. Акростих включает в фразу и богородичны: «Хвалю славу царевича Димитрия» (не Дмитрия, как в первом каноне). Акростих доходит до второго тропаря 8 песни и далее следуют:

п. 8   Явися

         Истинная

п. 9   Тезоименит

         Аще

         Во осмолетнем

         Аще Соприсносущное

«то в обратном чтении начальных букв дает САВАТИЯ.

Более, чем вероятно, что это Савватий Тейша, один из первых дея­телей раскола, знаток литургической писменности, спорщик и обли­читель книжных справщиков при патриархе Никоне, дьяк, а с 1654 г. инок Чудова монастыря, «временами черпавший и сикеру» (Фил. 1-327). Внутренние данные канона показывают, что писан он позд­но, после самозванцев и их конца: Кан. 2 п. 3 тр. 2: «смерть твоя уби раба твоего и убийцу, благородие, нарицавшихся же во твое благородное имя такожде до конца всех погуби». Уже наступило и успокоение: п. 3 тр. 3: «Лютое колебание бысть в Российстей земли по смерти твоей от онех злых и наветных человек, лжу)щихся именем твоим: Бог же молитвами твоими до конца всех погуби и лютое ко­лебание от них устави». О самозванце Савватий пишет: п. 4 тр. 2: «враг и отметник правые веры нашея, нарекшийся тезоименитством Димитрия, да свержет убийцу его с престола», п. 5 тр. 3: «Бог по­губи вся враги и наветники человеки, смущающие державу сродник твоих». О самом убийце говорится в п. 6 тр. 3: «вопиет неповинная кровь твоя на раба твоего и убийцу, иже и царь бысть». После него (п. 8 тр. 3): «Явися первый враг в Российстей земли по смерти твоей, иже прежде носяй на себе образ иноческ, последи же сверже его с себе и возложи на ся тезоименитство твое и бысть царь». События уже прошли, известия о них стали достоянием всех, о царе Борисе можно говорить нелестно: п. 1 тр. 3: «Раб и убийца». Это определение пов­торяется несколько раз. В особенности красочен тр. 1 песни 5: «Рож­дение твое от царского корени бысть, убиение же твое от рабского звания случися» и п. 6 тр. 1: «Чудно паки и дивно видети, яко раб твой и убийца седе на престоле отечествия твоего и слыша издалече благородное твое имя, боязнию обдержатся и смертию скончася». Сам автор в покаянном настроении: п. 1 тр. 1 и 2: «Просвети отяг­ченную мою душу многими грехами», «просвети моя недоуменные помышления», «очисти рану грехов моих», богородичен п. 5: «аз же окаянный и скверный», и п. 8 — «свободи и мене непотребного раба твоего от содержащего греха моего». Савватий в особенности выделяет какой-то грех, обдержащий его постоянно. Не разумеет ли он (Фил. т. 1—327), что «пил и божественного нектара, трижды в Си­бири чел библию, временами черпал сикеру». Шумел он на справ­щиков печатного двора, на язык был несдержан... Черты такой не-сдержанности и страстности отражаются в изложении канона и поэтому приписать канон именно этому Савватию имеется полное основание.