110. Не хочу неправедно скрывать и лихоимствовать бес­человечно, не хочу умолчать перед вами о том, о чем молчать не должно. Великий Иоанн Савваит сообщил мне вещи, до­стойные слышания; а ты сам, преподобный отче, по опыту знаешь, то сей муж бесстрастен и чист от всякой лжи, от всякого лукавого дела и слова. Он рассказал мне следующее. "В обители моей в Азии (ибо оттуда пришел сей преподоб­ный), в которой я находился, прежде нежели пришел сюда, был один старец весьма нерадивой жизни и дерзкого нрава; говорю сие, не судя его, а дабы показать, что я говорю прав­ду. Не знаю каким образом приобрел он себе ученика, юношу именем Акакия, простого нравом, но мудрого смыслом, кото­рый столько жестокостей перенес от сего старца, что для многих это покажется невероятным; ибо старец мучил его ежедневно не только укоризнами и ругательствами, но и по­боями; терпение же послушника было не безрассудное. Видя, что он, как купленный раб, ежедневно крайне страдает, я часто говаривал ему, при встрече с ним: "Что, брат Акакий, каково сегодня?" В ответ на это он тотчас показывал мне иногда синее пятно под глазом, иногда уязвленную шею или голову; а как я знал, что он делатель, то говаривал ему: "Хо­рошо, хорошо, потерпи и получишь пользу." Прожив у свое­го немилостивого старца девять лет, Акакий отошел ко Гос­поду, и погребен был в усыпальнице отцов. Спустя пять дней после этого наставник его пошел к одному, пребывавшему там великому старцу, и говорит ему: "Отче, брат Акакий умер." Но старец, услышав это, сказал ему: "Поверь мне, старче, я сомневаюсь в этом." "Поди и посмотри," — отвечал тот. Не­медленно встав, старец приходит в усыпальницу с наставни­ком блаженного оного подвижника, и взывает к нему, как бы к живому (ибо поистине он был жив и после смерти), и гово­рит: "Брат Акакий, умер ли ты?" Сей же благоразумный по­слушник, оказывая послушание и после смерти, отвечал ве­ликому: "Отче, как можно умереть делателю послушания?" Тогда старец, который был прежде наставником Акакия, по­раженный страхом, пал со слезами на землю; и потом, испро­сив у игумена лавры келию близ гроба Акакиева, провел там остаток жизни уже добродетельно, говоря всегда прочим отцам: "Я сделал убийство." Мне кажется, отче Иоанне, что великий старец, говоривший с умершим, был сам сей Иоанн Савваит; ибо он рассказывал мне еще одну повесть, как бы о другом подвижнике: а я после достоверно узнал, что этот подвижник был он сам.