Задачей христианской апологетики является обосно­вание христианского мировоззрения, защита его от на­падок и извращений. Противопоставление христианско­го мировоззрения мировоззрениям, отрицающим хри­стианство, христианских начал жизни отрицательным началам — один из моментов в раскрытии сущности христианского учения. Апологетика, правильно понима­емая, не простая полемика; она необходимо основыва­ется на глубоком раскрытии учения и исходит из него. Большая часть нападок на христианство основана на искаженных представлениях о нем, извращениях его, и восстановление истинного смысла христианского учения является наилучшим ответом на них.

У представителей некоторых отрешенно-мистических течений возникают иногда сомнения в необходимости и значении апологетики. Религиозная жизнь, с их точки зрения, заключается в религиозном созерцании и лич­ных аскетических подвигах. Обращение людей к рели­гиозной жизни — дело благодати и не требует челове­ческого содействия. Такое понимание задачи религиоз­ной жизни возможно с точки зрения буддизма и восточ­ной нехристианской мистики, для которых мир есть призрак, а жизнь и всякая деятельность — отрицатель­ные начала. Но это понимание стоит в решительном противоречии с основами христианского мировоззрения, с учением  и догматикой христианской церкви.

Основная идея христианства — спасение мира и че­ловека через внутреннее их преображение. Основной догмат христианства — догмат богочеловечества, жерт­венное исхождение Божества, принятие Им на Себя че­ловеческой плоти и крестного пути для спасения и гря­дущего преображения человека и всей твари. Воскре­сение и преображение твари — конечная цель истории, с христианской точки зрения. Подготовка этого гряду­щего преображения, осуществление дела спасения со­ставляет земную миссию    соборного    христианства —

Церкви как тела Христова. Отсюда забота о проникно­вении мира духом Христовым является существенной задачей Церкви. И от участия в выполнении этой зада­чи, участия в соборном христианском деле не может ук­лониться христианин. Подражание Христу в Его пути жертвенного исхождения к миру — основа христианско­го нравственного учения, которая сохраняется и на са­мых вершинах духовного созерцания и аскетизма. Под­виги мистического созерцания и аскетизма дают плоды, если только они не оторваны от Церкви, от участия в деле церковном, от осуществления ее задач, что приобщает к дарам благодати, которые в ней содержат­ся. Учение о спасении лишь в Церкви имеет, наряду с мистическим, и этот нравственный смысл. В нем содер­жится осуждение пути пассивного и индивидуального мистицизма, пути искания духовных достижений для це­лей личных (достижения силы, власти, познания, что имеет место в оккультизме). Заповедь христианской любви и христианское учение о всеобщей солидарности и взаимной ответственности последовательно приводят к такому выводу. Личная духовная жизнь в христиан­ском понимании внутренне и органически связана с жизнью соборного человечества и мира. С точки зрения христианства, человечество не есть простая сумма лю­дей, но живое связное целое, таким же живым целым является и народ. Первородный грех заражает собой в той или иной мере все человечество, несущее на себе его последствия, так же, как через Христа все человечество получает возможность возрождения и грядущего вос­кресения.

Ибо как смерть чрез человека, так чрез человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут (1 Кор 15, 21—22). Посему, как преступлением одного всем человекам осуждение, так правдою одного всем человекам оправдание к жизни (Рим 5, 18).

Отсюда вытекает идея солидарной ответственности — ответственности не только за личный, но и за общест­венный грех, грех своего народа, грех своего времени. В художественных образах проблема социального гре­ха, моральной ответственности за соучастие в нем была поставлена в нашей литературе Ф. Достоевским. И с этой точки зрения, невозможно отделить заботу о лич­ном спасении от участия в деле духовного преображе­ния человека и мира, к которому призвано соборное христианство в его земном историческом пути. Одной из существенных сторон выполнения этой за­дачи является миссия. В особенности она получает зна­чение в моменты, подобные переживаемому, когда де­лаются попытки устранить христианские начала из внешней стороны общественного бытия и культуры. Хри­стианство не один раз переживало такие периоды. В те­чение всех первых веков оно жило и развивалось в об­ществе, построившем жизнь на началах чуждого и враж­дебного ему духа, в условиях, когда временами исклю­чалась возможность обнаружения его во внешней жиз­ни. И именно в этот период проявляется глубокая мис­сионерская деятельность христианской Церкви, давшая обильные плоды. Именно тогда закладывается основа­ние христианской миссии и апологетики, основные за­дачи которых в условиях, во многих отношениях близ­ких к нами переживаемым, имеют для нас особое зна­чение.

У некоторых сторонников отрешенно мистических течений возникает, однако, вопрос: необходимо ли свя­зана миссия с апологетикой? Считая достаточным сле­дование христианским нормам жизни, участие в бого­служении и таинствах, они признают лишними всякие попытки разумного обоснования христианских истин и защиту их от противохристианских учений.

Несомненно, было бы наивным и ложным рациона­лизмом думать, что можно одной логической аргумен­тацией заменить непосредственный религиозный опыт, без которого нет действительной причастности к рели­гии. Только участие в религиозной жизни, в жизни со­борного христианства и благодатных его таинствах да­ют действительную принадлежность к христианству. Но, с другой стороны, разум не может быть искусственно вырван из религиозной жизни или отстранен от нее. Религия захватывает целого человека, а не является каким-либо отвлеченным началом, какой-либо частной отраслью жизни, замкнутой в границы иррационального, куда ее хотят загнать сторонники философского агно­стицизма, с одной стороны, и отрешенного мистицизма, с другой.

 К последним нужно причислить, напр., П. А. Флоренского, утверждавшего в своей книге «Столп и утверждение истины» не­примиримое противоречие («антиномию») между разумом и верою-и предлагающего отсечение мысли для веры. По справедливому указанию Е. Н. Трубецкого (в его книге «Смысл жизни»), ощуще­ние противоречия веры и разума характерно не для «живой веры», требующей цельной «уверенности в невидимом как видимом», а для полуверы, «маловерия» с типичной для него раздвоенностью души. Когда раздвоена мысль, двоится и все наше существо, пока не улег­лась тревога мысли- и душа верит только наполовину. Если мы ве­рим в истину, мы должны ради нее не отделываться от вопросов и сомнений ищущей мысли, а доводить их до конца. «Стучите и от­верзется вам». Без участия человеческой мысли невозможно и от­кровение. «Открыть какую-либо тайну можно только существу мыс­лящему, почему Бог и открывается человеку, а не бессловесной тва­ри». Поэтому человеку вменяется в обязанность деятельное усилие, направленное к уразумению откровения.

По ап. Павлу, все призваны познавать Бога через рассмотрение Его творений, ибо, что можно знать о Боге, явно для них; потому что Бог явил им (Рим 1, 19).

В религии  дается живая связь с абсолютным нача­лом, в котором заключена и высшая истина разума. И когда человек подходит к истинам религиозного от­кровения, к подлинному религиозному опыту, он прихо­дит к нему всеми силами своей души, включая и разум­ные. Раздвоение и раздвоенное сознание, сознание, в котором разум живет одной жизнью, а чувство — дру­гой, препятствуют цельной непосредственности и под­линности самого религиозного опыта. Разумное созна­ние необходимости религиозной истины еще не дает, конечно, само по себе религиозного опыта, но подводит к нему и облегчает его восприятие. Благодатное воздей­ствие не является насильственно. Чтобы воспринять да­ры благодати, нужно быть готовым к их восприятию, нужна последовательная направленность, нужно, чтобы душа была открыта для приятия благодати. Один из направляющих мотивов — это разумное осознание зна­чения и необходимости религиозной жизни.

Возникает, однако, вопрос: не достаточно ли для целей разумного осознания веры одного положительно­го раскрытия религиозных тайн и не является ли лиш­ней та сторона апологетики, которая направлена к за­щите от отрицательных учений. В действительности не­возможно совершенно отделить положительное раскры­тие учения от противопоставления отрицающим его уче­ниям. Положительные истины выясняются и раскрыва­ются в противопоставлении их ложному пониманию и извращению этих истин. В самом Евангелии христиан­ские истины во многих местах поясняются противопо­ставлением их ложной фарисейской мудрости. То же мы находим и в посланиях ап. Павла. В борьбе с извраще­ниями христианства раскрывались христианские догма­ты на Вселенских Соборах.

Есть и другие,    жизненно-практические    стороны в этом допросе. Задача христианской миссии — духовная помощь человеку — применяется к тем условиям и той обстановке, в которой он находится, к его состоянию. В церковной традиции необходимость в заботе о спасе­нии, примененная к конкретным условиям места и вре­мени, обозначается как начало церковной «икономии». Принцип церковной «икономии» обозначает собой кон­кретное и целесообразное осуществление земной миссии Церкви — дела спасения, невозможность оставить без внимания и помощи ни одну душу при любых обстоя­тельствах. Дело миссии, с точки зрения этого принципа, должно осуществляться таким образом, чтобы предоста­вить действительную духовную помощь, дать действи­тельную возможность в различных условиях и при не­мощи человеческой прийти к истине.

Христианская апологетика неизбежно должна при­нимать во внимание отрицательные учения и течения, извращения религиозных истин, с которыми приходится постоянно соприкасаться живущим в мирской жизни, которые проникают собой и культуру данного момента. Эта необходимость особенно остро чувствуется в наше время, когда целое поколение силою обстоятельств рас­тет и воспитывается в среде чуждой и часто враждебной христианству; в условиях быта и культуры, из которых исключены христианские начала, при полном почти не­ведении о христианском учении и, более того, при посто­янном изо дня в день соприкосновении с превратными и искаженными представлениями о христианских истинах.

Привычные для окружающей среды предрассудки тяжелым грузом лежат на душе, часто бессознательно стремящейся к религиозной жизни, создают разлад и противоречия в ней, и если часто в конечном итоге все же не останавливают сильную личность от религиозного пути, то во всяком случае могут создавать целый ряд за­труднений, заставлять долго блуждать, прежде чем стать на верный путь. Устранить эти предрассудки и неправильные направления, представить христианские истины в их настоящем свете, показать бесплодность отрицающей христианство мысли — значит разрядить для ищущей души эту тяжелую атмосферу раздвоенно­сти и противоречий, оказать ей реальную помощь. Не ставших же еще на путь исканий разъяснение истинно­го значения религиозной жизни, доведение до последо­вательного конца отрицательных учений заставляет задуматься над такими вопросами, которые у них раньше не возникали,    и    может    дать   толчок    к    пробуждению дремлющих духовных сил. Апологетика является одним из средств духовной помощи в ней нуждающимся.

Вопрос о такой помощи особенно остро стоит в на­стоящий момент, жизнь выдвигает задачу разработки определенной системы апологетики, определенной ме­тодики апологетической работы, отвечающей на запросы жизни.

Между тем, если в антирелигиозной пропаганде вы­работалась определенная система, круг вопросов и пр., то такой определенной методики, учитывающей    обста­новку, еще не выработалось в христианской среде. Прав­да, и в послереволюционном периоде    имеются   опыты апологетической работы — Ал. Введенского, Н. Д. Куз­нецова, Страхова    и    др. В частности, апологетические работы Н. Д. Кузнецова  («Бог в природе», «Христиан­ская  идея воскресения»,  «Существовал ли Христос» и др.)   представляют удачное сочетание учета  современ­ных потребностей и углубленной    постановки вопроса, основанной на мистическом опыте соборного христианст­ва. Однако во всех этих опытах не было дано система­тической программы. В настоящей    работе и делается попытка наметить постановку основных вопросов мето­дики современной христианской апологетики.

Три основных группы вопросов выдвигаются    перед современной христианской апологетикой соответственно трем группам возражений, выдвигаемых против христи­анства,  и соответственно    намечаются и три основных отдела  апологетики:   а)   апологетика    естественнонауч­ная, устраняющая мнимые противоречия христианского откровения и естественнонаучного познания; б) мораль­но-практическая апологетика, разрешающая вопросы о значении    христианства для общественного    прогресса, об отношении его к задачам земного устроения жизни и к вопросам смысла земной жизни; в) историческая апо­логетика, рассматривающая вопросы, связанные с про­блемами происхождения религии, подлинности источни­ков христианского откровения и исторической личности самого Христа, наконец, с проблемами исторической ро­ли христианства и христианского учения, со смыслом ис­тории.

В основе всех трех групп возражений и сомнений в отношении к христианскому мировоззрению лежит под­мена действительной сущности религии, действительно­го содержания христианства посторонними понятиями, извращение самого существа религиозно-христианских истин.

Делается попытка свести христианство к чуждым, посторонним ему, не религиозным началам, а затем да­ется картина этого подмененного, извращенного пред­ставления о нем, выдаваемого за его действительную сущность. Задача апологетики заключается поэтому не только в ответе на конкретные возражения, но, главным образом, в восстановлении и раскрытии действительного смысла религиозных истин, наконец, в установлении правильной постановки самих вопросов, устранении смешения плоскостей в этой постановке. Правильная методика получает в апологетике основное значение.

Конкретное применение данных начал обнаружива­ется при анализе каждой из трех намеченных групп во­просов.

ВВЕДЕНИЕ. Задачи    христианской    апологетки

ЧАСТЬ I. Некоторые вопросы естественнонаучной анологетики.Религия и наука