О злопамятности

Отцы сказали, что монахам несвойственно гневаться, также и оскорблять кого-либо. И еще: «Кто преодолел гнев, тот преодолел демонов, а кто побеждается этой страстью, тот вовсе чужд иноческой жизни» и прочее. Что же должны мы сказать о себе, когда мы не только не оставляем раздражительности и гнева, но и предаёмся зло­памятности? Что нам делать, как не оплакивать такое жалкое и нечеловеческое устроение [душ наших]? Итак, будем внимать себе, братья, и постараемся с помощью Божией избавиться от горечи этой губительной страсти.

Случается, что, когда между братьями произойдёт сму­щение или возникнет неудовольствие, один из них по­клонится другому [прося прощения], но и после сего про­должает скорбеть и иметь помыслы против брата. Таковой не должен пренебрегать этим, но пресечь оные вскоре, ибо это есть злопамятность. А она, как я сказал, требует от человека многого внимания, чтобы в оной не закос­неть и не погибнуть. Кто поклонился, [прося прощения], и сделал это ради заповеди, тот в настоящее время исце­лил гнев, но против злопамятности ещё не подвизался, и потому продолжает скорбеть на брата. Ибо иное злопа­мятность, иное гнев, иное раздражительность и иное сму­щение. И чтобы вы [лучше] поняли это, скажу вам пример.

Кто разводит огонь, тот берёт сначала малый уголёк — это слово брата, нанёсшего оскорбление. Вот это пока ещё не только малый уголёк, ибо, что такое слово брата твоего? Если ты его перенесёшь, то ты и погасил уголёк. Если же будешь думать: «Зачем он мне это сказал? И я ему скажу то и то, и, если бы он не хотел оскорбить меня, он не сказал бы этого, и я непременно оскорблю его». Вот ты и подложил лучинки, или что-либо другое, подобно разводящему огонь, и произвёл дым, который есть сму­щение. Смущение же есть то самое движение и возбужде­ние помыслов, которое воздвигает и раздражает сердце. Раздражение же есть отомстительное восстание на опеча­лившего, которое обращается в дерзость, как сказал бла­женный авва Марк: «Злоба, питаемая помышлениями, раз­дражает сердце, убиваемая же молитвой и надеждой, сокрушает его».

Если бы ты перенёс малое слово брата твоего, то пога­сил бы, как я уже сказал, этот малый уголёк, прежде чем произошло смущение. Однако же и его, если хочешь, мо­жешь удобно погасить, пока оно ещё не велико, молчани­ем, молитвой, одним поклоном сердца. Если же ты бу­дешь продолжать дымить, то есть раздражать и возбуждать сердце воспоминанием: «Зачем он мне это сказал, и я ему скажу то и то», то от этого самого стечения и, так сказать, столкновения помыслов согревается и разгорается серд­це и происходит воспламенение раздражительности, ибо раздражительность есть жар крови около сердца, как го­ворит святой Василий Великий.

Вот как происходит раздражительность. Её также на­зывают острожелчием (вспыльчивостью). Если хочешь, можешь погасить и её, прежде чем произойдёт гнев. Если же ты продолжаешь смущать и смущаться, то уподобля­ешься человеку, подкладывающему дрова на огонь и ещё более разжигающему его, отчего образуется [много] горя­щего угля, и это есть гнев. Также сказал и авва Зосима, когда его спросили, что значит изречение: «Где нет раз­дражительности, там безмолвствует вражда». Ибо если кто-либо в начале смущения, когда оно начинает, как мы сказали, дымиться и бросает искры, поспешит укорить себя и поклониться [ближнему, прося прощения] прежде, нежели разгорится раздражительность, то он сохранит мир. Также когда возгорится раздражительность, если он не замолчит, но будет продолжать смущаться и возбуждать себя, то он делается, как мы сказали, подобным тому, кто подкладывает дрова на огонь, и они горят пока, наконец, образуется много горящего угля. И как горящий уголь, когда он угаснет и будет собран, может лежать несколько лет без повреждения, и даже, если кто польёт его водой, он не подвергнется гниению. Так и гнев, если закоснеет, обращается в злопамятность, от которой человек не осво­бодится, если не прольёт крови своей (Под пролитием крови разумеются здесь великие подвиги и труды.).

Вот я вам показал различие. Понимаете ли? Вот вы слышали, что такое начальное смущение и что раздражи­тельность, что такое гнев и что злопамятность. Видите ли, как от одного слова доходят до такого зла? Ибо если бы ты сначала укорил самого себя, [терпеливо] перенёс слово брата твоего и не хотел бы отомстить ему за себя, и на одно слово сказать два или пять слов и воздать злом за зло, то избавился бы от всех этих зол. Поэтому я гово­рю вам: «Всегда отсекайте страсти, пока они ещё молоды, прежде нежели они вкоренятся и укоренятся в вас и ста­нут удручать вас, ибо тогда придётся вам много постра­дать от них, потому что иное дело вырвать маленькую былинку и иное — искоренить большое дерево».

Ничему столько не удивляюсь, как тому, что мы сами не понимаем, что поём. Ибо мы поём ежедневно, прокли­ная себя, и не понимаем этого. Не должны ли мы понимать того, что поём? Мы всегда говорим: Аще воздах воздающым ми злая, да отпаду убо от враг моих тощ (Пс. 7: 5). Что значит: да отпаду? Пока кто стоит, он имеет силу сопротивляться врагу своему: то он поражает, то его по­ражают, то он одолевает, то его одолевают, но он всё ещё стоит. Если же ему случится пасть, то как он может, лёжа на земле, бороться с врагом своим? А мы молимся о себе, чтобы нам не только пасть от врагов своих, но и да тщи отпадём. Что значит: отпасти от враг своих тщу? Мы сказали, что пасть значит не иметь более силы сопротив­ляться, но лежать на земле, а быть тщу  значит не иметь ничего доброго, чтобы и каким-нибудь образом [можно было] встать. Ибо кто в силах встать, тот может прило­жить попечение о себе и каким-либо образом снова всту­пить в бой. Потом говорим: Да поженет убо враг душу мою, и да постигнет... (Пс. 7: 6). Не только да поженет, но и да постигнет, да будем ему покорны, да повинуемся ему во всём и в каждом деле, да одолеет он нас, если мы воздаём злом делающим нам злое. И не только об этом молимся, но и поперет в землю живот наш (Пс. 7: 6). Что такое живот наш?

Жизнь наша суть добродетели, и мы молимся, чтобы враг попрал в землю жизнь нашу. Да будем совершенно земными, и всё мудрование наше [да будет] пригвождено к земле. И славу нашу в персть вселит (Пс. 7: 6). Что же слава наша, если не то видение, какое приобретается ду­шой через хранение святых заповедей. Итак, мы просим, чтобы [враг] обратил славу нашу, как говорит апостол, в студ наш, чтобы в прахе вселил её и сделал жизнь нашу, и славу нашу земными, дабы мы ничего не мудрствовалипо Богу, но всё только телесное, плотское, как те, о кото­рых Бог сказал: Не имать Дух Мой пребывати в человецех сих... зане суть плоть (Быт. 6: 3). Видите, когда мы поём всё это, мы проклинаем самих себя, если воздаём злом за зло. А как часто воздаём мы злом за зло и не заботимся об этом, но оставляем это без внимания!

Воздать же злом за зло можно не только делом, но и словом, и видом. Иной думает, что он на деле не воздаёт злом за зло, но оказывается, что он, как я сказал, воздаёт словом или видом, поскольку случается, что кто-либо одним видом, или движением, или взором смущает брата своего. Ибо можно и одним взглядом или телодвижени­ем оскорбить брата своего, и это также есть воздаяние злом за зло. Другой старается не мстить за зло ни делом, ни словом, ни видом, ни движением, но в сердце своём иметь неудовольствие на брата своего и скорбить на него.

Видите ли, какое различие душевных устроений! Дру­гой хотя не имеет скорби на брата своего, но если услы­шит, что кто-нибудь оскорбил того в чём-либо, или его побранили, или уничижили, и он радуется, слыша это, то оказывается, что и он таким образом воздаёт злом за зло в сердце своём. Другой не питает злобы [в сердце своём] и не радуется, слыша об уничижении оскорбившего его, и даже печалится, если ему нанесут оскорбление, однако же не радуется и благополучию его, но если видит, что того прославляют и тому угождают, то он скорбит. И это есть также, хотя и легчайший, однако же вид злопамят­ности. Каждый [из нас] должен радоваться успокоению брата своего и всё сделать, чтобы почтить его.

Мы сказали в начале слова, что иной, и поклонив­шись брату своему, всё ещё продолжает скорбеть на него, и говорили, что он, сделав поклон, исцелил этим гнев, но ещё не подвизался против злопамятности. Иной же, если случится кому-либо оскорбить его и они поклонятся друг другу, примирятся между собой, живёт в мире с тем и не имеет против него никакого помысла в сердце своём. Когда же через несколько времени тому опять случится сказать что-либо оскорбительное для него, то он начинает вспо­минать прежнее и смущаться не только о втором, но и о прежнем. Сей подобен человеку, имеющему рану и поло­жившему на неё пластырь, и хотя он в настоящее время заживил рану, и она заросла, но место ещё болезненно, и если кто-нибудь бросит в него камешком, то место это повреждается скорее всего тела и тотчас начинает исто­чать кровь. То же самое претерпевает и оный человек: была у него рана, и он приложил пластырь, то есть сде­лал поклон, и, подобно первому, исцелил рану, то есть гнев, и начал также усиливаться против злопамятности, стараясь не питать ни одного помысла в сердце своём, ибо это значит, что рана зарастает. Но она ещё не совер­шенно зажила: есть ещё остаток злопамятности, который составляет верхнее закрытие раны, и от него удобно во­зобновляется вся рана, если человек получит лёгкий ушиб.

Итак, должно подвизаться, чтобы очистить совершен­но и внутренний гной, дабы больное место совсем зарос­ло и чтобы не осталось никакого безобразия и вовсе нельзя было узнать, что на этом месте была рана. Как же можно сего достигнуть? Молясь от всего сердца об оскорбившем и говоря: «Боже! Помоги брату моему и мне, ради молитв его». Таким образом человек молится и за брата своего, а это знак сострадания и любви, и смиряется, прося себе помощи ради молитв его. А где сострадание, любовь и смирение, что может там успеть раздражительность, или злопамятность, или другая страсть?

И авва Зосима сказал: «Если диавол подвигнет все хитрости злобы своей со всеми демонами своими, то все коварства его упразднятся и сокрушатся от смирения по заповеди Христовой». А другой старец сказал: «Молящий­ся за врага будет незлопамятен». Исполняйте это на деле и тогда хорошо уразумейте то, что слышите: ибо поисти­не, если не будете исполнять этого, не можете одними словами научиться этому. Какой человек, желая научить­ся искусству, постигает его из одних слов? Нет, сперва он работает и портит, работает и уничтожает своё дело и так мало-помалу, трудами и терпением научается искус­ству с помощью Бога, взирающего на его труд и произво­ление. А мы хотим искусству искусств научиться одними словами, не принимаясь за дело. Возможно ли это? Итак, будем внимать себе, братья, и трудиться со тщанием пока ещё имеем время.

Бог да даст нам помнить и исполнять то, что слышим. Да не послужит это нам к осуждению в день суда Господ­ня. Богу подобает слава, честь и поклонение во веки ве­ков. Аминь.

Поучение седьмое

Поучение восьмое

Поучение девятое