завершив краткий обзор исторического развития религий Китая, мы сможем теперь использовать наши знания для того, чтобы лучше понять единство китайских религий как средство выражения всеобъ­емлющего мировоззрения. Последователи любой религии верят, что ее учение носит особый характер и содержит основные истины о человеческом бытии и мире. Наша задача — не оспаривая и не поддерживая этот взгляд, попытаться понять его как можно более объективно и сбалансированно. Мы должны также помнить о том, что живая религия — это не только теория, но и практика, поэтому в этой главе наряду с верованиями речь пойдет и о ритуалах, культовых зданиях и типах религиозных лидеров.

Как только религиозная традиция обретает свой характерный облик, она становится системой, которую можно анализировать и интерпрети­ровать в терминах всех взаимосвязанных аспектов, выражающих ее суть и обеспечивающих ее функционирование. Ключевыми аспектами китай­ской религиозной традиции являются общая концепция строения мира и ее основные составляющие: сакральное пространство, сакральное время, символика сверхъестественного, ритуалы, гадание, экзорцизм, медита­ция, руководство и организация, а также этическое учение. Мировоз­зрение — это обобщающая картина того, что представляет собой мир (Вселенная или реальность). Сакральное пространство и сакральное время — это те места и события, которые помогают последователям данной традиции ориентироваться в мире. Символы сверхъестествен­ного — силы, действующие как за пределами мира, так и внутри него, которые приходят на помощь людям. Ритуалы — действия, связующие людей с этими божественными силами. Гадание — особый ритуал предсказания будущего, а экзорцизм — ритуальное изгнание злых духов. Медитация — форма самосовершенствования индивида. Под руководством и организацией подразумеваются личности и социаль­ные структуры, которые поддерживают, направляют и передают опре­деленные формы религиозности. Этическое учение — это принципы должного поведения, регулирующие жизнь отдельных людей и коллек­тивов. Все эти аспекты китайской религиозной традиции взаимосвязаны и взаимодействуют между собой, выражая цельное мировоззрение.

 

Мировоззрение

РАНЕЕ МЫ ПОЗНАКОМИЛИСЬ С ТРАДИЦИОННЫМ КИТАЙСКИМ пониманием возникновения  и  существования мира как взаимосвязанной живой системы. Такое понимание представляет собой совокупность осново­полагающих взглядов на происхождение и природу жизни. Эти взгляды определяют все поступки и высказывания людей. По мере организационного и теоретического усложнения китайских религий эти взгляды были четко сформулированы и кодифицированы. Хотя конкретные формулировки могут показаться достаточно несхожими из-за того, что подчеркивают тот или иной аспект теории, они тем не менее выражают основы китайского мировоззрения. Хороший при­мер — две знаменитые цитаты из конфуцианских философов XI в. Чжан Цзая (1020-1077) и Чжоу Дуньи (1017-1073):

«Небо — мой отец, а Земля — моя мать, и даже столь малое создание, как я, находит себе уютное место между ними.

Поэтому то, что наполняет Вселенную, я называю моим телом, а то, что направляет Вселенную, я считаю моей природой

Все люди — мои братья и сестры, и все вещи — мои товарищи.

Великий правитель (император) — старший сын моих родителей (Неба и Земли), а великие министры — его слуги. Уважайте стариков — именно так следует относиться к старшим Искренне любите сирот и слабых — именно так следует относиться к младшим. Мудрый отождествляет свой характер с характером Неба и Земли, а достойный — самый выдающийся человек. Даже усталые, немощные, увечные и больные, не имеющие братьев или детей, жен или мужей, — все они мои братья, страдающие и не знающие облегчения» (Чжан Цзай. «Западная надпись»).

 

«Предел Небытия и Великий Предел (Тай-цзы)¹¹*. Великий Предел посредством движения порождает ян Когда его активность достигает высшей точки, он успокаивается. Посредством спокойствия Великий Предел порождает инь Когда спокойствие достигает высшей точки, активность начинается вновь. Так движение и спокойствие чередуются друг в друге, рождая различие инь и ян и утверждая таким образом эти два начала.

Из превращений ян и его союза с инь возникают пять стихий: вода, огонь, дерево, металл и земля. Когда эти пять материальных сил (ци) распределены в гармоническом порядке, текут своим чередом четыре времени года.

Пять стихий составляют одну систему инь и ян, а инь и ян составляют Великий Предел Великий Предел — это, в сущности, Непредел. Пять стихий возникают, обладая каждая своей особой природой.

Когда реальность Предела Небытия и сущность инь, ян и пяти стихий вступают в сокровенный союз, начинается объединение. Тянь (Небо) является мужским началом, а кунь (Земля) — женским началом¹²*. Взаимодействие этих двух матери­альных сил порождает и превращает мириады вещей. Мириады вещей возникают и умножаются, что ведет к бесконечным превращениям. Только человек получает (пять стихий) в их наивысшей чистоте, поэтому он наиболее разумен. Появляется его физическое тело, и его дух развивает способность сознавать Пять нравственных принципов его природы (туманность, или жэнь, праведность, знание приличий, мудрость и верность) пробуждаются внешним миром, реагируют на него и проявляют себя в деятельности; различаются добро и зло, и вершатся человеческие дела» (Чжоу Дуньи. «Разъяснение диаграммы Великого Предела»)⁹.

 

Приведенные цитаты говорят о том, что мир возник в результате естественных процессов, о том, что все известное нам является частью Вселенной и, следовательно, связано со всеми остальными ее частями. Это относится и к людям и к богам;   мы все объединены в одну систему, вне которой не существует ничего. В первом отрывке космос сравнивается с огромной социальной системой, над которой главен­ствуют Отец-Небо и Мать-Земля; во втором отрывке Вселенная представлена как результат сбалансированного взаимодействия физи­ческих и метафизических сил. Но эти отрывки — лишь два примера характерного китайского мировоззрения, нашедшего выражение во множестве конкретных форм с древности и до наших дней. Китаю до некоторой степени знакомы мифы о сотворении мира, однако в них основные физические составляющие Вселенной присутствуют уже в самом начале — боги и культурные герои¹³* лишь упорядочивают их, придавая им известные нам формы. Подобный взгляд на мир мы встречаем и во многих других культурах, например у североамерикан­ских индейцев хопи или силу, он весьма отличается от традиционного учения иудаизма, христианства и ислама. Этим религиям известен лишь один Бог, существующий за пределами мира, который он решил сотворить; свят именно Бог, а не сам - мир. Китайский же подход придает большую религиозную значимость жизни в этом мире и не делает упора на существовании высшей духовной реальности, к постижению которой должна стремиться личность. Разумеется, в Китае известны высокие религиозные символы, такие, как Тянь и даосские астральные божества; с другой стороны, в христианстве Иисус Христос выступает символом вовлеченности Бога в мир, и все же глубинное различие двух мировоззрений очевидно. И в том и в другом случае фактором, формирующим традицию, является фунда­ментальное представление о реальности. Итак, отличительная особен­ность китайского мировоззрения — восприятие мира как живой системы.

 

Сакральное пространство

ВСЕМ РЕЛИГИЯМ известны особые места — некоторые церкви, синаго­ги, раки с мощами святых или города, где жили основатели вероуче­ния и где, по убеждению верующих, все предстает в истинном свете. Они регулярно посещают такие места, чтобы соприкоснуться с исхо­дящей от них силой, вспомнить о своем предназначении и сохранить верность идеалам, символизируемым этими местами.

Китайская концепция сакрального пространства (как и воззрения североамериканских индейцев) отличается тем, что священным считается весь мир. Поэтому для китайца мир всегда был полон священных гор, пещер и ландшафтов, с особой силой свидетельствующих о мощи и красоте земли. И в наши дни во время отпусков китайцы целыми группами посещают живописные места, особенно те из них, которые были когда-то воспеты поэтами и художниками. Даосизм и государст­венная религия разделили Китай на области, над которыми господ­ствовали священные горы. На горах возводились храмы и алтари, где совершались жертвоприношения с молениями о дожде. Территория страны была разбита и на более мелкие участки, которые в сельской местности имели каждый свое местное божество (божество земли), а в уездных центрах — городских божеств. Рангом ниже местных божеств были боги кровати, очага и порога, каждому из которых отводилась маленькая ниша с бумажным изображением и благовониями.В буддийских монастырях и в даосских храмах, а также в народных молельнях имелись священные места, подобные небольшим придо­рожным алтарям, посвященным духам людей, умерших насильствен­ной смертью, которые, по поверьям, обладали особой силой. Регуляр­но посещая эти места, люди молили о выздоровлении или о ниспос­лании потомства или же сообщали богам о кончинах и свадьбах; эта практика до сих пор жива на Тайване и в Гонконге и даже в некоторых сельских районах Китая. Китаец считал потенциально сакральным весь мир, от перекрестков дорог, колодцев и старых деревьев до высочайших горных хребтов. Самое прямое тому свиде­тельство — практика фэншуй, описанная ранее. Фэншуй основана на вере в то, что земля пронизана энергетическими потоками, тем, кто живет в месте слияния этих потоков, обеспечены здоровье и удача. Жители Гонконга зачастую не имеют возможности выбирать местона­хождение и ориентацию своих квартир, однако многие из них все-таки обставляют их мебелью, следуя принципам фэншуй. в таких квартирах диван, располагаясь вдоль северной стены, будет смотреть на юг, а шкаф будет стоять таким образом, чтобы блокировать потенциально негативные энергетические потоки, идущие с улицы. Результат — приятная обстановка, удовлетворительная с точки зрения как религии, так и искусства. От бескрайних просторов Вселенной и до ограниченной площади собственного жилища китайцы всегда придавали большое значение сакральному пространству. Поддерживая в должном порядке священные места, они способствовали сохранению равновесия живого мира и тем самым извлекали из вселенской гармонии пользу для самих себя.

 

Сакральное время

НАРЯДУ СО СВЯЩЕННЫМИ МЕСТАМИ китайские религии знают и сакраль­но отмеченные промежутки времени. Китайский взгляд на мир выде­ляет особые периоды и особые события в человеческой жизни, которые считаются священными и облегчают ориентацию в потоке лет и в течение жизни.

Некоторые из сакральных моментов китайские религии соотносят с жизнью индивидуума, другие — с жизнью коллектива. Из-за первосте­пенной важности семьи и коллектива для китайской традиции индиви­дуальные праздники никогда не играли столь значительной роли, как на Западе. Рождение сына являлось радостным событием, однако не существовало каких-либо связанных с ним религиозных ритуалов, а день рождения становился настоящим праздником лишь по достижении шестидесятилетнего возраста. Подлинным же днем рождения был для всех Новый год, когда обновлялись животворные силы космоса и каждый становился на год старше.

Наиболее важными из обрядов жизненного цикла были брачные и погребальные, однако и здесь центральными оказывались интересы семьи. Брак был, по существу, контрактом двух семей и устраивался родителями при содействии профессиональных сватов. Желаниям самих новобрачных придавали мало значения; зачастую они бывали помолвлены еще в детстве и не видели друг друга до свадьбы. Свадебные обряды состояли в обмене семей подарками и соглашения-ми и завершались пиршеством в доме жениха в день, когда невесту доставляли сюда в паланкине вместе с мебелью для ее нового хозяй­ства в доме родителей мужа. Все это проходило без участия священ­нослужителей, не было и обмена брачными клятвами. Их китайским эквивалентом служило представление жениха и невесты их семьям. Новобрачные могли впервые уединиться в спальне в конце первого дня свадьбы (длившейся около трех дней). Ритуалы, которые мы могли бы назвать религиозными, сопутствовали браку лишь дважды: перед помолвкой, когда для определения совместимости гороскопов будущих супругов обращались к астрологу, и в первый день свадьбы, когда невеста, впервые вошедшая в дом жениха, совершала вместе с ним краткое поклонение табличкам с именами его предков.

Погребальные обряды отличались большой сложностью и занима­ли много дней. Их главной целью было обеспечение покойному мирного загробного существования и превращение его в доброжела­тельного духа-предка, который мог бы в дальнейшем помогать семье. Обряды включали установку открытого гроба в главной комнате дома, подношение пищи духу умершего, моления богам о безопасном путешествии его в подземный мир и похоронную процессию с паланкинами, оркестром и плакальщиками в одеждах из мешковины. У места погребения, выбранного с помощью фэншуй, совершался обряд переселения души покойного в поминальную табличку, за которым следовала прощальная церемониальная трапеза. После похо­рон семья возвращалась домой и табличка помещалась на семей­ный алтарь, что также отмечалось поминальным пиршеством, часть еды для которого приносилась с места захоронения. Смерть зани­мала отведенное ей место, однако главным смыслом погребальных ритуалов было обеспечение благосостояния живых членов семьи, чему способствовало, к примеру, разбрасывание по дну гроба горошин и гвоздей, символизировавшее желание иметь многочис­ленных сыновей.

Несколько столетий назад в Китае существовали обряды инициации молодых мужчин и женщин: юношам давали новое, взрослое имя и надевали на них головной убор, а девушкам стригли особым образом волосы и одевали в новые одежды. С годами, однако, эти обряды стали совершаться непосредственно перед заключением брака, который и являлся подлинным совершеннолетием для молодого человека как дающего потомство члена общества. Интересно отметить, что те празд­ники, которые мы сегодня считаем индивидуальными, в Китае были посвящены прежде всего благосостоянию коллектива. Это во многом объясняется тем чувством взаимной зависимости и связи, которое харак­теризовало китайский взгляд на жизнь.

Определенные сакральные периоды времени связываются китайскими религиями с особыми событиями в жизни коллектива. Подобно тому как христиане празднуют Пасху, а иудеи соблюдают Иом-киппур, китайские религии тоже имеют свои «святые дни» для каждого времени года, а также в честь святых и основателей учений. Праздники в Китае проходят через весь год, от Нового года до зимнего солнцестояния, и образуют ежегодно повторяющийся цикл. Значение этих праздников шире собственно религиозного. Поскольку традиционный Китай не знал ни недели, ни выходных дней, эти праздники выполняли и экономические, и социаль­ные, и религиозные функции; они давали людям возможность отдох­нуть от работы, провести время вместе с семьей и друзьями, часто за обильной   трапезой.   Для   бедных   праздники   были,   как   правило, единственными днями, когда они ели мясо.

Проследим годовой цикл основных праздников от Нового года до следующего. Дата большинства из них определяется по лунному календарю. Самым важным ежегодным праздником является Новый год, празднование которого занимает более месяца. По традиционно­му обычаю, праздник начинается в двенадцатом месяце обрядом проводов домашних богов на небо, где они докладывают о делах семьи за прошедший год. Затем производится уборка дома для того, чтобы, избавившись от старой грязи и вредоносных влияний, со свежими силами вступить в новый год. По этой же причине уплачи­ваются долги. В последнюю ночь лунного года семьи собираются на большое застолье, вначале предлагая блюда духам предков, которые, как считается, поедают невидимую сущность пищи. Дом запечатыва­ется, чтобы внутрь не проникла последняя ци уходящего года, и семья бодрствует всю ночь, проводя время в разговорах и играх, причем полагается употреблять лишь слова с хорошим смыслом и избегать слов, звучащих похоже на обозначения смерти и болезни. Действия человека в эту ночь предопределяют удачу или неудачу его в насту­пающем году. На рассвете распахивают двери, чтобы впустить силь­ное, свежее, животворное дыхание Нового года. Возвращающихся домашних богов приветствуют новыми бумажными изображениями, а старший мужчина в семье, выйдя из дому, подносит пищу и благо­вония небесным богам. В течение нескольких последующих дней люди наносят друг другу визиты, даря деньги и съестное, совершают жертвоприношения в местных храмах и наблюдают шествия бумаж­ных львов и драконов. Кроме того, день Нового года считается в Китае всеобщим днем рождения (хотя у каждого есть и личный день рождения), что еще более усиливает ощущение вступления в новый период  жизни.

В начале апреля, через сто шесть дней после зимнего солнцестоя­ния, отмечается праздник «чистого света» (цин-мин). Известный также как Праздник весны, он начинается как своеобразное продол­жение новогодних торжеств, отсюда обычай купаться в проточной воде для того, чтобы смыть грязь, болезни и вредоносные силы, накопленные за прошлый год. С этими купаниями был тесно связан отмечавшийся приблизительно в это же время «праздник холодной еды», когда обновлялся огонь. На три дня гасились все старые огни, а люди ели холодную пищу, приготовленную заранее. В конце этого периода древним способом — трением друг о друга двух палочек — возжигали новые огни, что символизировало весеннее возрождение силы ян.

В старину одним из аспектов праздника весны было поклонение предкам, и с течением времени важность этого ритуала росла; в конце концов праздник стал временем чествования предков семьи, когда производилась уборка их могил, а их духам подносилась еда за ритуаль­ной трапезой. Таким образом, мертвые вновь становились частью жизни семьи, делая праздник весны и грустным и радостным одновременно. (Детальное описание ритуальной трапезы в Праздник весны приво­дится далее.)

Другим радостным событием в старом Китае был праздник середины лета, отмечавшийся в пятый день пятого лунного месяца, т.е. в день летнего солнцестояния, самый долгий в году.  В этот день сила ян достигает своего максимума и вот-вот начнется возрастание силы инь. Это рождало противоречивые чувства. С одной стороны, любое явление в избытке нежелательно, поэтому стремились не делать ничего, что поощряло бы рост силы ян. Нельзя было разжигать больших костров, а мальчики, родившиеся в эти дни, считались потенциально опасными (обычно мальчики уже имеют в себе доста­точно ян, избыток ее сделает их слишком агрессивными). С другой стороны, возрождение инь несет с собой холод и тьму зимы. Инь ассоциировалась с болезнью, смертью и демонами, и в праздник середины лета люди собирали в горах целебные травы, чтобы уберечь­ся от болезней. Сила этих трав идет от ян, поэтому именно в это время они наиболее эффективны против болезней, порождаемых инь. В домах вешали обереги, сделанные из красной бумаги и персикового дерева.

Еще один значительный праздник китайского сакрального года — праздник душ умерших в пятнадцатый день седьмого лунного месяца (конец августа). На его празднование повлияли буддийские идеи чисти­лища и перевоплощений. Чистилище — это место, где души умерших проходят очищение от грехов, прежде чем возродиться в новом теле. По представлениям китайцев, такие души нуждаются в помощи своих живых родственников, поэтому благочестивые и исполненные чувства долга семьи приглашают буддийских монахов читать священные тексты и воскурять благовония для того, чтобы облегчить страдания душ, проходящих один круг чистилища за другим.

Однако в чистилище пребывают и многие неприкаянные души, за которых некому молиться, и буддийское сострадание требует заботы об этих отчаявшихся, голодных душах. Возникло поверье, согласно которому в седьмом лунном месяце на время открываются врата чистилища и все неприкаянные души могут возвращаться на землю, чтобы утолить голод жертвенной едой и послушать сутры, читаемые для их   блага. Таким   образом,   праздник  душ — это время обрядов помощи мертвым, совершаемых как отдельными семьями, так и группами в монастырях и хра­мах. Для утешения своих родст­венников буддийские семьи иногда поручают монахам сжи­гать изящные бумажные доми­ки с бумажной мебелью внутри, еду и ритуальные деньги — все эти предметы пламя переносит в чистилище.

Есть у китайцев и другие праздники, среди которых праздник урожая и луны, отме­чаемый в середине осени. В это время года в китайских пекар­нях по всему миру еще и сейчас можно купить «лунные лепеш­ки». Другой тип праздника, не связанный прямо со сменой времен года, представлен днями рождения божеств — покрови­телей местных храмов. Ритуалы, совершаемые во время таких праздников, включают чтение священниками канонических текстов, жертвоприношения, исполнение на открытых сценах популярных опер для развлечения божеств и их почитателей, а также обход подвластной божеству территории с его изображением, отгоняющим злые силы и обновляющим добрые.

Описанные китайские праздники и ритуалы имеют много общего с «сакральным временем» других традиций. Всем религиям свойствен­но ощущение периодического убывания священной силы и необходи­мости ее обновления; точно так же все религии подчеркивают, что индивиду следует время от времени вновь «заряжаться» сакральной энергией, в особенности при таких важнейших событиях его жизни, как рождение, брак и смерть. Китайским религиям также присуща универсально распространенная сакрализация времени, но выражена она в специфически китайской форме. С древности в Китае придава­ли особое значение ритму дней, лунных месяцев и времен года как своеобразному постоянству внутри изменчивости, обеспечивавшему равновесие и гармонию космоса. Как мы уже видели, жертвы должны были содержать в себе сущность ян и инь, чтобы соответствовать космическому круговороту. Это лишь один из путей, которыми китаец поддерживал непрекращающийся ритм Вселенной и сам стано­вился его частью. Участвуя в сезонных празднествах и совершая обряды жизненного цикла (связанные с рождением, свадебные и погребальные), китайцы способствовали тем самым неизменности ритмов мира как живой системы.

 

Символика сверхъестественной   силы

согласно китайским религиям, человек обретает силу приведением себя в гармоническое соответствие с сакральным пространством и сакральным временем, однако им известны и особые сверхчеловече­ские существа и даже боги, олицетворяющие сверхъестественную мощь. В западных традициях — иудаизме, христианстве и исламе — есть целый ряд подобных фигур, это и Иисус, и Мухаммед, и единый Бог. Мы уже познакомились с китайскими аналогами этих сверхчело­веческих фигур. Китайское мировоззрение, однако, не различает богов и людей столь резко, как западные традиции. Для китайца люди, сверхъестественные существа и боги являются частью одной системы, человек может стать божеством, а боги часто принимают человеческий облик. Люди могут обрести бессмертие или даже вос­креснуть из мертвых, если им известны соответствующие ритуалы и алхимические снадобья. Большинство богов народной религии — это обожествленные люди, почитаемые за их смелость, силу и сострада­ние. Будды также были когда-то людьми, поэтому и они могут понять нужды своих почитателей. Космические боги даосизма снабжаются изображениями и титулами, и даже горы и реки способны отклик­нуться на мольбы человека. В конце концов, разве не состоят они из той же самой жизненной субстанции?

Хороший пример народного китайского божества — богиня рыболовов и моряков Ма-цзу; по рассказам, начинавшая свою божественную карьеру, как благочестивая молодая девушка, жившая на острове у южного берега Китая в XI в. Этой девушке, так никогда и не вышедшей замуж, приписывали способность укрощать тайфуны и в состоянии транса высылать свой дух на помощь тонущим в море людям. Она умерла молодой, почти не истратив своей жизненной энергии и не оставив после себя ни мужа, ни детей, которые поклонялись бы ее неупокоенной душе. Вскоре местные жители стали почитать ее, утверждая, что их молитвы не оставались без ответа, дети выздоравливали, а отцы возвращались из плавания домой. Растущая популярность духа привлекла внимание чинов­ников. Моряки в долгих морских экспедициях обращались к ней за помощью, некоторые из них утверждали, что она спасла их от штормов и пиратов. Во время одного из таких плаваний был спасен наследный принц, став императором, он выстроил храм в ее честь и пожаловал ей новый, более высокий титул. Так девушка превратилась в богиню со все возраставшей славой и несколькими титулами, но в народе она известна сегодня как Тянь-хоу, «царица небес» (в Гонконге) и Ма-цзу,  «бабушка»  (на Тайване).

Приведем народную сказку о маленькой девочке Ма-цзу в качестве иллюстрации ее восприятия простыми людьми:

«Хотя девочке было всего семь лет, она уже обладала сверхъестественными способностями Ее отец и двое братьев были торговцами, и всякий раз, когда при переправе через пролив они попадали в шторм, она тайком от всех спасала их от пучины Однажды, когда отец с братьями вновь были в море, разразилась ужасная буря Чрезвычайно встревоженная грозящей им опасностью, душа девочки тут же покинула тело и поспешила на помощь Будучи наполовину бессмертной, она мгновенно достигла корабля, вокруг которого вздымались до небес волны. Судно раскачивало и подбрасывало во все стороны, и пассажиры, бледные от ужаса, думали, что настал их последний час. Дочь схватила отца губами, а братьев руками и полетела над морем. Мелко ли, глубоко ли было море под нею — ей было все равно. Трое терпящих бедствие видели лишь маленькую девочку, явившуюся им на помощь сквозь ветер и волны, и приняли ее за бессмертную фею, они и понятия не имели, что то была их собственная дочь и сестра.

Прежде чем отправиться на помощь, она разговаривала со своей матерью, которая страшно испугалась, когда дочь неожиданно замолкла на полуслове, а ее тело вдруг окоченело. Подумав, что дочь заболела, та начала рыдать и стонать, но девочка лежала, словно мертвая.

Мать уже долго звала и ласкала девочку, когда та внезапно откликнулась «Проснись, дитя мое! — воскликнула мать. — Я чуть не умерла от плача». — «Отец мертв» — «Что ты говоришь?» — вскричала мать. Дочь ответила: «Мой отец и оба брата попали в ужасную бурю, корабль их затонул, но моя душа поспешила им на помощь Я схватила братьев в обе руки, а одежду отца зажала губами Но ты плакала и звала меня и тронула мое сердце, мне пришлось откликнуться, сказав «да», и я не смогла удержать отца Я бы спасла его, но сразу же после падения он скрылся в волнах и исчез без следа. Мне удалось спасти братьев, но, увы, отец мертв» — «Правду ли ты говоришь?» — спросила мать. «Да». — «О, горе мне, го­ре!» — запричитала она

Вскоре домой вернулись братья. Плача, они обняли мать и поведали ей о том, как сначала был спасен, а потом утонул их отец. Дочь упрекала мать, говоря: «Ты виновата в смерти отца. Посмотри, мои ноги и волосы еще влажны» Мать вновь обняла своих детей

Опечаленная вдовством матери, дочь поклялась никогда не выходить замуж Она собрала волосы в узел и ухаживала за матерью до самой своей кончины После смерти она превратилась в бессмертную фею Она стала покровительницей торгов­цев и речников и весьма почитается ими»¹⁰.

Божества, подобные Ма-цзу, наделены узкоспецифическими способно­стями и имеют ограниченную власть, но Ма-цзу — лишь один из многих символов сверхъестественных сил в Китае. Если же все силы объединятся, то смогут сделать все, что может единый, высший бог — от покрови­тельства сражающемуся войску до заживления ранки на шее ребенка. Надо всего лишь знать, какой храм посетить для удовлетворения своих нужд. У всех божеств есть имена и жизнеописания, сопостави­мые с биографией Ма-цзу, которые указывают на сферу деятельности данного бога: обожествленный генерал сохранит жизнь сыну на войне, а древний врач исцелит от болезни. Народные оперы демон­стрируют божеств на сцене, поэтому их облик знаком даже неграмот­ным. Представления о некоторых божествах основаны на героических повествованиях, встречающихся в романах, истории других передают­ся сказителями или медиумами. Символы сверхъестественной силы известны в Китае всем, и каждый может обращаться к ним для того, чтобы предотвратить несчастье или добиться удачи.

 

Ритуалы: действия,  которые связывают нас с  божественной силой

ритуалы   —   это   религиозные   акты,   дающие   людям   возможность вступить в сознательный контакт с  божественной силой.  Основной чертой китайского ритуала является взаимность — между богами и их почитателями происходит обмен дарами и благорасположением, что приносит пользу и тем и другим Самый распространенный способ установления отношений взаимности в Китае — совместная трапеза. участвуя в ней, гости тем самым признают свой долг перед хозяином. Большая часть ритуальных подношений состоит из еды, специально приготавливаемой для богов и предков, и сырых продуктов для злых духов. Приготовленную еду обычно оставляют на некоторое время на алтаре или столике с тем, чтобы божества вкусили ее невидимой сущности, затем верующие забирают ее домой и едят как пищу, благословленную свыше, — своеобразный китайский аналог причас­тия. Подношения поедаются за совместной трапезой, от божества как гостя, ожидают ответного благодеяния, о котором просят в ритуаль­ных молитвах. Отношение к китайским божествам, особенно к богам высшего ранга и к тем, которым посвящены сложные даосские и государственные ритуалы, носит подчеркнуто формальный характер. Од­нако даже даосизм считает, что во время совершения ритуала священник обретает божественную силу — ведь за долгие годы подготовки он стал способным переселять божеств внутрь самого себя. Буддийская мона­хиня также знает, что изображение Будды, находящееся у нее перед глазами, символизирует се собственный внутренний потенциал муд­рости и сострадания Народная религия относится к богам как к важным гостям, чиновникам из потустороннего мира, и тем не менее верующие знают, что боги также нуждаются в них, поэтому народные культы иногда имеют оттенок особой интимности, не свойственной торжественным службам в конфуцианском храме или пресвитериан­ской церкви   Существует некоторое сходство между этими китайскими божествами и популярными католическими святыми, также обла­дающими особыми добродетелями и способностями и всегда готовы­ми помочь своим почитателям. Принцип взаимности управляет и ритуалами государственной религии. Помимо культа предков древней­шими и наиболее формальными из известных нам китайских ритуа­лов являются обряды имперской государственной религии. Один из них совершался во время зимнего солнцестояния, в самую длинную ночь года, когда достигала своего максимума темная сила инь. Импе­ратор и его приближенные вставали засветло, чтобы жертвоприноше­ниями Небу и силе ян поддержать возрождение света и тепла в середине зимы и обеспечить возвращение весны. Одетый в расшитый халат, император поднимался на верхнюю площадку большого круг­лого каменного алтаря к югу от столицы (юг — направление ян). Здесь чиновники громкими и медленными монотонными голосами взывали к августейшим предкам и Небу, прося у них поддержки и заверяя их в преданности правителя. Предков и божеств солнца, луны, звезд, планет, ветра и дождя представляли таблички с надписями. Перед этими табличками ставили еду: супы, овощи и фрукты, а также рыбу, говядину и свинину. В жертву Небу приносился молодой рыжий бык без единого изъяна (символ ян). Его туша сжигалась на специальном алтаре. Жертвовались также вино, благовония и шелк, церемония сопровождалась звуками гонгов и барабанов. Если все проходило как должно, а погода была ясной, император был уверен, что сделал свое дело, и ожидал того же от предков и Неба. Атмосферу таких ритуалов и цели, которые они преследовали, хорошо иллюстрируют молитвы императора «Верховному владыке» Шан-ди (в приведенном отрывке называемом Шан-те, или Те):

«В начале времен царил великий хаос, бесформенный и темный. Не круговращались еще пять стихий и не сияли солнце и луна Внутри этого не было ни формы, ни звука Ты, о духовный Повелитель, явился в своем величии и впервые отделил грубое от тонкого Ты сотворил небо, Ты сотворил землю, Ты сотворил человека Все вещи с их способностью умножаться получили бытие

О Те, когда Ты разделил инь и ян (те небеса и землю), началось Твое созидание Ты произвел, о Дух, солнце, луну и пять планет, чистым и прекрасным был их свет Небесный свод распростерся наподобие занавеса, а квадратная земля¹⁴ служила опорой всему находящемуся на ней, и все вещи были счастливы Я, Твой слуга, дерзаю почтительно благодарить Тебя и, поклоняясь, представить это прошение Тебе, о Те, называя Тебя Повелителем.

Ты снизошел, о Те, до наших молитв, ибо ты относишься к нам, как отец Я, Твое дитя, темное и непросвещенное, не могу выразить мое чувство благодар­ности Тебе Благодарю Тебя за то, что Ты принял неумелые мои речи Славно Твое великое имя С почтением предлагаем мы эти драгоценности и шелка и, подобно ласточкам, радующимся весне, вносим хвалу Твоей щедрой любви.

Устроен великий пир, и голос радости нашей подобен грому. Владычествующий Дух снизошел до принятия наших даров, и мое сердце ощущает себя пылинкой Сварено мясо в больших котлах и приготовлены ароматные яства.  Прими подношения, о Те, и все люди будут счастливы   Я, Твой слуга, получающий Твои милости, воистину благословен»¹¹

Принесение в жертву животных, характерное для государственных ритуалов, принято и в народной религии, но запрещается буддизмом и некоторыми  направлениями даосизма.  Хотя  на  буддийских алтарях можно увидеть курительные палочки и чаши с фруктами, собственно буддийские ритуалы носят более вербальный и личностный характер и включают коллективное чтение священных текстов, повторение имен будд и безмолвные молитвы. Самыми сложными являются ритуалы, совершаемые даосскими священниками, с их клубами благо­вонного дыма, маленьким оркестром из китайских скрипок, кларне­тов¹⁵*, гонгов и барабанов, величавыми танцами, сложными движения­ми рук и распевным чтением заклинаний и повелений. Но, несмотря на различия, все эти ритуалы объединяет общая черта: подношениями еды и благовоний, а также ритуальных денег, используемых в народ­ной религии, они делают возможным временное общение между людьми и богами или буддами. Это общение обязывает богов ответить каким-либо образом на просьбы верующего, хотя ответ может быть и нежелательным для него.

Безусловно, такая взаимность ожидается рядовыми верующими всех религий, хотя некоторые богословы утверждают, что высших богов следует почитать, не ожидая награды. В глубине души большинство людей все-таки уверены, что если они исполняют полагающиеся обряды и живут добродетельно, то Бог позаботится о них, и если с ними происходит беда, они жалуются Богу. В западной культуре народная религия предполагает ожидание конкретных и положительных ответов на наши молитвы. И здесь религиозное поведение также проявляется как особая форма повседневных общественных отношений, в которых действует принцип «услуга за услугу». Общество строится на взаимности таких обязательств, некоторые из них даже становятся требованиями закона, поэтому неудивительно, что религиозные ритуалы основаны на этих же принципах. Отличительной же особенностью религий Китая является то, что эта взаимность осуществляется в рамках равновесия сакрального пространства, сакрального времени и сверхъестественных сил, которое сохраняет и поддерживает мир как живую систему.

 

Гадание и экзорцизм

большинство людей хотели бы предвидеть и тем самым в какой-то степени контролировать будущее, поэтому они строят планы, прохо­дят медицинские осмотры, вкладывают свои деньги в акции и слуша­ют прогнозы погоды. Религиозные представления китайцев полны стремлением контролировать будущее, выраженным гораздо интен­сивнее, чем у большинства людей современного Запада. Прежде всего в китайском языке есть много слов с благоприятным значением, которые часто произносятся или пишутся для того, чтобы сбылось подразумеваемое или обещанное. На расписных чашках для риса пишутся такие фразы, как вань шоу у цзян «(да живете вы) десять тысяч долгих жизней без границ», а такие иероглифы, как си («ра­дость») и лу («хорошее жалованье»), пишутся на свитках красной бумаги и вывешиваются на стенах или украшают собой одежду. Используется и игра слов, например, изображаются рыбы («рыба» по-китайски юй, такое же произношение имеет иероглиф, означающий «изобилие»).

В старом Китае существовали, да и сегодня еще существуют на Тайване и  в   Гонконге,   ежедневники,   указывавшие,   что  желательно   и   что нежелательно делать в каждый из дней года, в них заглядывали, прежде чем принять любое значительное решение, от отправления в путешествие до заключения брака. Относительно более важных собы­тий люди также советовались с предсказателями, которые вычисляли их судьбу, основываясь на преобладании тех или иных природных сил в момент их рождения, как мы уже ранее видели в описании фэншуй. Были и специалисты, предсказывавшие будущее по форме лица или по линиям на ладони.

В стремлении контролировать будущее религии Китая придавали большое значение двум видам ритуальных действий — гаданию и экзорцизму. Гадание входило составной частью в храмовые ритуалы и имело целью выяснить, каково отношение богов к приносимым жертвам. После молений о помощи поклоняющиеся бросали на пол перед алтарем две деревянные фигуры, имеющие форму полумесяца, одна сторона которых была плоской, а другая — округленной. Если при броске сверху оказывались округленная сторона одной фигуры и плоская другой, это означало утвердительный ответ на молитву, так как указы­вало на равновесие сил инь и ян; если же сверху оказывались одинаковые стороны, то ответ был отрицательным. Другой распространенный способ гадания: из круглой коробки вытряхивали предварительно пронумерован­ные палочки длиной в два фута. Первую выпавшую палочку относили к служителю, находившемуся в небольшой кабинке у храмового алтаря, который подбирал соответствующую ее номеру полоску бумаги из тех, что висели в ряд у него за спиной. На каждой полоске был начертан темный по смыслу стих, который служитель зачитывал верующему и тут же интерпретировал, разъясняя тому его судьбу на данный день. Эта практика жива и сегодня.

Древнейшей формой гадания являлась более сложная процедура, основанная на интерпретации значения последовательностей из шести целых и прерывающихся горизонтальных черт. Эти последовательности, по-английски называемые гексаграммами, выявлялись путем отбора из пятидесяти высушенных стеблей растений¹⁶*, причем группам стеблей присваивались определенные цифровые значения, соответствовавшие видам черт, которые записывались по одной после каждого подсчета оставшихся стеблей Контролировался весь процесс, за исключением единственного момента — в начале процедуры пучок стеблей наугад делили на два. Китайцы верили, что в этот момент жизнь человека частично открывается космическому воздействию, поэтому целью всех последующих действий было выяснение предсказанной в это мгновение судьбы.

Недавно китайские археологи открыли подобные последовательности черт на гончарных изделиях доисторической эпохи, так что эта форма гадания действительно очень древняя. На протяжении веков разрабатыва­лись традиционные толкования отдельных черт и гексаграмм в целом, которые понимались как содержащие в различных пропорциях две основные жизненные силы — мужскую (которая начинает изменение) и женскую (которая его завершает), эти силы, ян и инь, представлены соответственно двумя видами линий — (--------) и (---). Специалисты по этому виду гадания старались объять последовательностями шести черт все возможные жизненные ситуации, поэтому в конце концов были созданы 64 гексаграммы, состоящие из восьми различных соче­таний трех линий (триграмм). Каждой гексаграмме было приписано определенное значение — от «благоприятной судьбы» до «неблагоприятной судьбы» с многочисленными переходами в зависимости от обстоятельств. Например, гексаграмма фу («возврат») является благо­приятной, так как указывает на возрождение силы ян, поднимающей­ся снизу как раз в тот момент, когда победу, казалось бы, одерживает сила инь.

Гексаграмму фу составляют следующие шесть линий.

_    _

_    _

_    _

_    _

_    _

_ _ _

 

Вот что говорит по поводу этой гексаграммы комментарий.

«Возвращение Счастье

Выходу и входу не будет вреда

.  .  .

Благоприятно иметь, куда выступить».

 

Итак, мы видим, что фу является позитивным и ободряющим знаком. Размышляющий над ним сможет по-новому взглянуть на важное решение, которое ему предстоит принять, например сдавать ли экзамен или отправляться в поездку. Построение гексаграммы методом отбора стеблей занимает много времени, и вся процедура проходит торжественно и неспешно, словно религиозный обряд. Таким образом, у ее участника появляется время на размышление, на более тщательное обдумывание последствий своих действий, чтобы затем спроецировать свои чувства на гексаграмму и «прочесть» их в более упорядоченном виде.

Считалось, что гексаграммы содержат не только структуру настоящей ситуации, но и потенциал ее будущего развития. Должным образом понимаемые черты гексаграммы, как и сама жизнь, всегда находятся в движении, медленно изменяясь в свои противоположности и затем возвращаясь к исходному состоянию. Собрание комментариев на гекса­граммы получило название «Ицзин» — «Канон перемен», книга эта создавалась слой за слоем столетиями, с VII по I в. до н.э. Итог труда комментаторов — учебник мудрости и путеводитель по жизни, вдох­новлявший многие поколения китайцев и широко применяемый в наши дни и на Западе¹⁷*.

Мы уже отмечали, что гадание является разновидностью ритуаль­ной практики, попыткой установить контакт с невидимыми силами, определяющими нашу судьбу. Еще одна форма ритуала — экзорцизм, изгнание вредоносных демонов посредством заклинаний и жестику­ляции. В Китае экзорцизмом занимались в основном медиумы и даосские священники, причем и те и другие действовали от имени богов, с которыми состояли в особых отношениях. Как говорилось ранее, боги символизируют порядок, а демоны — беспорядок, поэтому суть экзорцистского ритуала — в испрашивании священником указания богов,  которое он в свою очередь сообщал демонам,  приказывая им удалиться. Приказы мотели быть устными, письменными или сочетать обе эти формы выражения. Медиумы в состоянии одержимости божеством иногда наносили себе порезы и писали божественной кровью, чтобы придать большую силу своим приказаниям или талис­манам. Демоны — проявление силы инь — могут быть изгнаны символами ян, такими, как петушиная кровь, хлопушки, мечи или зеркала. Помогает и зачитывание канонических и философских книг, так как они описывают невыносимый для демонов нравственный порядок в мире. Другими словами, китайский экзорцизм по своей структуре весьма похож на христианский экзорцизм, который верит в изгнание демонов властью Бога, призываемого вооруженным молит­вами и крестом священником.

Вот   пример   экзорцистского   обряда,   совершаемого   тайваньским даосским священником для исцеления больного ребенка:

«Успокоив мать и ребенка легким позваниванием в колокольчик и тихим пением очистительных заклинаний, даос приступает к вызову духов, а именно экзорцистских духов Полярной звезды, местного Чэн-хуана, божества земли, богини-девственницы Ма-цзу и Чэнь Найма — покровителя Лушань На листе желтой бумаги он рисует талисман фу * (образец которого можно купить в книжных магазинах) и запечатывает его в нижней части листа особой талисманной печатью. Затем даос зажигает у алтаря свечу и читает экзорцистскую мантру, или заклинание, такого, например, характера.

 

* Чэн-хуан — божество уездного города, Лушань — священная гора в провинции Цзянси; фу — бумажный талисман с надписями-приказаниями вредоносным демонам

 

«Я повелеваю источникам всех болей в теле — в мышцах, в голове, в глазах, во рту, в руках и в ногах (упоминается конкретное заболевание ребенка) — с помощью этого моего волшебства, здесь, перед этим даосским алтарем, да будут все демоны связаны и пленены, да скроются вновь в глубинах ада. Вы посылаетесь назад - туда, откуда пришли! Спешите, спешите последовать моему приказу!»

Затем он бросает два гадательных бамбуковых полумесяца с одной округленной и одной плоской сторонами Плоские стороны снизу (восходящая инь) означают отрицательный ответ

Плоские стороны сверху (восходящая ян) означают, что «боги смеются» Плоская и округленная стороны сверху (инь и ян в равновесии) означают утвердительный ответ, указание на то, что соответствующий дух изгнан. Как только получен утвердительный ответ, талисман сжигается, а часть пепла смешивается со стаканом кипяченой воды. Чайную ложку этой воды дают выпить ребенку в качестве экзорцистского лекарства. Затем даос рекомендует аспирин, антибиотики или то традиционное китайское лекарство, которое он сочтет необходимым для устранения естественной причины заболевания»¹³

Приведенное описание включает все упомянутые нами основные черты экзорцизма, которые служат как бы дополнением к медикамен­тозному воздействию на естественную причину болезни. Итак, экзор-цист функционирует как священник, психолог и врач в одном лице, что весьма убедительно действует на тех, кто все еще придерживается традиционного китайского взгляда на мир. Гадание и экзорцизм — это выражение в действии китайского понимания жизни как арены непрекращающегося взаимодействия людей с силами космоса. В раз­личных формах такие виды деятельности свойственны большинству религий. Каковы бы ни были наши взгляды, если что-то не ладится, мы все еще, как правило, ищем виновного или причину неудачи вне себя самих. Следующий шаг — обвинения, возникновение предубеж­дений или даже агрессия. Так до сих пор проявляется в нас дух экзорцизма.

 

Медитация

ЕЩЕ ОДИН ПРИНЯТЫЙ РЕЛИГИЯМИ КИТАЯ способ взаимодействия людей со сверхъестественными или космическими силами — медитация, молчаливое созерцание индивидом богов, будд или собственной внут­ренней природы. Все китайские религии учат, что самосовершенство­вание зависит прежде всего от усилий самого индивида, хотя немалую помощь оказывают и такие персонажи, как Амитабха. Медитация служит методом самосовершенствования и сопровождает изучение писаний и коллективные ритуалы. Смысл медитации состоит в том, что развитием и сосредоточением ума можно достичь нового уровня сознания и стать другим человеком. Для даосских священников это означает новое осознание космической силы в собственном теле, силы, через ритаульные движения и песнопения распространяемой и на общину верующих. Для буддистов медитация — средство успокое­ния ума и контроля над собственным «я», путь к восприятию вещей такими, каковы они есть, и обретение мира через принятие реально­сти. Конфуцианцы созерцают узоры вселенского порядка (ли), чтобы укрепить свою приверженность к нравственному порядку в обществе. Члены народных сект размышляют о Вечной Матери, чтобы улучшить свое поведение и заслужить посмертное блаженство на небесах. Дао­сы, конфуцианцы и члены секты медитируют, как правило, сидя на низких табуретках в тихих комнатах; буддисты сидят, скрестив ноги на расстеленных на полу ковриках или на низких возвышениях. Медитацию практикуется проводить как индивидуально, так и не­большими   группами.

Медитация является важным компонентом большинства религиоз­ных традиций. Христианские монахи и монахини медитировали века­ми, так же как и иудейские и мусульманские мистики. Медитация издавна практикуется и в индуизме. У американских индейцев моло­дые люди удалялись на безлюдные склоны гор в поисках видений, которые открыли бы им их взрослое имя и роль в племени. Меди­тация зародилась, вероятно, среди шаманов, призывающих богов ниспослать им новые знания и силы. Эти параллели напоминают нам о том, что китайская религиозная практика развивалась в русле всемирной истории религий, истории, включающей и западные тра­диции.

Среди религий Китая наибольшее значение придает медитации чань-буддизм Суть чаньской медитации — устранение из сознания любых эгоцентрических мыслей при взаимной поддержке членов группы. Обычно монахи медитируют, сидя рядом друг с другом на невысоких возвышениях, расставленных по периметру большой мона­стырской комнаты, под наблюдением старшего монаха, который следит за тем, чтобы никто не разговаривал и не засыпал. медитирую­щие сосредоточиваются на каком-либо парадоксальном изречении, которое дает им опытный наставник, например. «Где ты был до того, как родился?» По прошествии недель или месяцев концентрации на этом вопросе медитирующий в конце концов осознает, что на него нет ответа, что общепринятое логическое мышление само по себе неспособно привести к просветлению. Если же он будет размышлять достаточно долго, то, возможно, он поймет, что самые глубокие истины жизни и смерти — это не интеллектуальные проблемы, которые можно разрешить, а факты, которые следует принять.

Следующий отрывок описывает чаньские занятия медитацией в китай­ском монастыре в сороковых годах нашего века. День там начинается в три часа утра. После утреннего чтения священных книг и повторения имен будд монахи завтракают рисом и овощами Они едят в молчании, размышляя о своем долге перед теми, кто приготовил еду. В семь часов утра они занимают места на скамьях

«В хорошем зале монах должен быть способен забыть о своем теле и позволить гонгу и доске управлять им, как автоматом. Он сидит на узкой скамье с выпрямленной спиной, его глаза смотрят в точку, находящуюся не дальше третьего и не ближе второго ряда черепиц на полу. Он старается держать позвоночник совершенно прямо и контролировать дыхание. Разговоры запрещены. Молчание должно быть абсолютным. Если монах в восточной части зала издаст звук, то приближается регент и тут же бьет его — и сильно — доской для благовоний. Если нарушает тишину монах в западной части, то удары наносит старший из присут­ствующих наставников. Однако удары нельзя наносить острым краем доски, запрещены и пощечины, разрешенные вне зала.

Новички на медитации сидят обычно, скрестив ноги лишь с одной ногой сверху Но даже эта поза может причинять такую боль, что они не спят по ночам Некоторые теряют мужество и бегут из монастыря По словам одного информатора, « боль накапливается постепенно Она усиливается, пока с тела ручьями не польется пот Некоторые пытаются обманом расслабить ноги под халатом, но в конце концов регент ловит их на этом и бьет Запятнанная репутация — вот одна из причин, почему бегут столь многие» — «Сколько же⁹» — «Около тридцати процентов за первые неделю-две каждого семестра»¹⁴

После часовой медитации монахи совершают медленную пробежку вокруг зала и приступают к чаю и легкой еде. Затем вновь сидячая медитация. Так проходит день, состоящий из семи сеансов (всего около девяти часов работы), прерываемых приемами пищи, коротки­ми периодами сна и дискуссиями со старшим монахом. День закан­чивается в десять часов вечера.

Это более близкое знакомство с чаньской (дзэнской) медитацией дает нам некоторое представление о степени концентрации и целеуст­ремленности, необходимой для медитирования. Дзэнскис наставники учат, что такая медитация способна привести к цели просветления — неотягощенности и открытости ума, которая расширит наше воспри­ятие жизни. Как и западные традиции религиозной медитации, Китай также знал несколько ее «путей». Любой из них — даосский, конфу­цианский, сектантский и буддийский — придавал решающее значение самореализации, самосовершенствованию и ответственности лично­сти, достигаемым упорядочиванием жизни индивида через контакт с божественной  силой.

 

Руководство и организация

подобно религиям других регионов мира, китайские религии имеют своих лидеров и организационные  структуры,  руководящие жизнью индивидов и коллективной деятельностью. Как отмечалось выше, в истории религий Китая известно немало организованных коллекти­вов. Одна из форм такой организации — группа правительственных чиновников, ответственных за отправление ритуалов при дворе, а также пользующихся государственной поддержкой городских и дере­венских храмов. За пределами государственной религии даосское священство организовано в самовоспроизводящуюся профессиональ­ную гильдию, обучающую своих новых членов ритуалу, священным текстам и обрядовой жестикуляции. Некоторая часть этих знаний держится священниками в тайне от мирян. Большинство даосских священников женятся и живут дома, совершая обряды в местных храмах по приглашению деревенских старост. Существуют, однако, и даосские храмы, а также несколько монастырей.

Буддийские мужские и женские монастыри бывают разных разме­ров — от маленьких храмов с двумя-тремя живущими в них монахами или монахинями до больших комплексов, состоящих из нескольких строений, где живут десятки, а то и сотни монахов. В таких комплек­сах есть, как правило, отдельные здания для сна, приема пищи, медитации и совершения ритуалов, а также комнаты для гостей. У каждого монаха есть своя специальность: повар, собиратель хвороста, казначей, библиотекарь или распорядитель по приему гостей. Их жизнью руководит главный монах или настоятель, обычно назначае­мый предыдущим настоятелем из числа своих учеников. Монастыр­ская земля является коллективной собственностью; в собственности отдельных монахов находятся лишь немногие личные вещи: одежда, предметы гигиены и книги. Настоятель обычно принимает важные решения после консультаций со старшими монахами, которым при­надлежит решающее слово в таких вопросах, как организация сеансов интенсивной медитации, проведение курса лекций о том или ином священном   тексте   или   изменение устройства главного алтаря.

Храмы народной религии находятся в ведении руководителей местной общины, избираемых ежегодно по жребию. Они ходатайствуют о субси­диях на реконструкцию храма, нанимают сторожей и обслуживающий персонал, назначают даты проведения особых ритуалов и паломни­честв и приглашают бродячие оперные труппы. Небольшие храмы состоят из единственного строения, иногда с открытым фасадом, с изображениями божеств на алтаре вдоль задней стены. Более крупные храмы строятся в виде прямоугольных комплексов из нескольких зданий и обносятся стеной В идеале главные ворота храмового комплекса в соответствии с принципами фэншуй находятся с южной стороны. По обеим сторонам у входа располагаются ниши для бо­жеств-охранителей, а за ними — просторный двор, посреди которого находится большое крытое возвышение с алтарями и изображениями главных божеств храма. По внутреннему периметру стен комплекса расположены сплошные ряды комнат. У задней стены есть еще одно возвышение для дополнительных алтарей. Независимо от размеров храма во дворе на подставке высотой около трех и шириной около полутора футов находится курильница. Здесь каждый верующий оставляет горящие курительные палочки и молится богам. Курильни­ца является самым священным предметом в храме, так как играет ключевую роль в общении верующих с божествами.

Крупные храмы тайваньских сект выглядят практически так же, как и храмы континентального Китая много лет назад, когда еще разреша­лось их публичное функционирование. Однако типичным центром сектантского культа является маленький храм в витрине магазина или в жилом доме, с алтарем и изображениями в определенной части комна­ты. Здесь люди совместно молятся и декламируют священные тексты, а иногда слушают проповедь руководителя секты. Внутренняя организация сект включает должности нескольких уровней, от цветовода до предстоя­теля общины, группы декламаторов священных текстов состоят, как правило, из женщин. Интересная работа есть почти для всех. Неко­торые секты на современном Тайване практикуют автоматическое письмо, по их представлениям, божества могут, нисходя с небес, вселяться в письменный прибор и писать иероглифы на бумаге или подносе с песком. Такой «одержимый» письменный прибор иногда называется «фениксом» или «летящим фениксом», по имени божест­венной птицы китайской мифологии. Список должностей секты может включать такие посты, как главный контролер, председательст­вующий на собраниях, ответственный за благие деяния, ответствен­ный за прием гостей, ответственный по делам феникса (он ведает автоматическим письмом), главный медиум, главный переписчик, помощник главного переписчика, музыкальный директор, ответствен­ный за священные тексты, кантор, церемониймейстер, «подносящий плоды», «госпожа благовоний» и музыканты, бьющие в гонг и барабан*.

 

 * Все эти должности могут занимать и женщины, что придает им в секте больший вес, чем они обычно имеют за ее пределамистей, укрепляющих чувства принадлежности к группе и обеспечиваю­щих ее  нормальное функционирование.

 

Этот список свидетельствует о том, что китайские секты органи­зованы подобно христианским и иудейским конгрегациям Северной Америки и Европы, где также имеется целый ряд зданий и должностей, укрепляющих чувства принадлежности к группе и обеспечиваю­щих ее  нормальное функционирование.

Организация религий Китая весьма разнообразна, от формальных государственных ритуалов до достаточно неформальных (но высоко­организованных) народных движений с мирянами — служителями культа. Иерархия таких служителей культа в каком-либо конкретном движении может быть трудной для понимания, но общая тенденция совпадает с целью формальных государственных ритуалов: дать верую­щему возможность вступить в контакт со сверхъестественными силами.

 

Этические учения

ВСЕМ РЕЛИГИЯМ свойственно представление о должном поведении, даже если источник и природа этого представления варьируются от культуры к культуре. Иудаизм и христианство, основанные на вере и преданности Богу, учат своих последователей любви, честности и справедливости. Этические учения религий Китая, являясь выраже­ниями самого порядка Вселенной, носят очень сходный характер. Конфуцианская этика основана на любви и уважении между членами семьи; младшим полагается слушаться родителей, а родителям — заботиться о детях. Из этой основной установки возникает уважение к занимающим более высокое общественное положение, например к наставникам и государственным чиновникам, верность друзьям, чут­кость к нуждающимся. Во всех ситуациях необходимо сохранять вежливость и достоинство, быть честным, но не до грубости. Конфу­ций учил своих последователей постоянно следить за поведением и исправлять его, проверять, прилежны ли они как ученики и справед­ливы ли как администраторы. Они должны были выбирать себе в друзья хороших людей и учиться у них. Религиозные ритуалы немно­го значили для Конфуция, если исполняющий их не был нравствен­ным человеком.

Основная этическая ценность книг «Лао-цзы» и «Чжуан-цзы» — недеяние, предоставление всего сущего самому себе и воздержание от его «исправления». Этика даосской религии сходна с конфуцианской в том, что даосизм также подчеркивает важность нравственной чистоты для тех, кто ищет бессмертия или становится священником. Буддизм принес с собой некоторые новые принципы, обусловленные его пропове­дью сострадания всем живым существам, включая животных. Согласно закону кармы, любое действие влечет за собой соответствующее воздаяние, а отсюда следует важность добродетельной жизни. Буддизм подчеркивает, что поддержка монахов и монахинь создает благую карму, так же как обеспечение бедных пищей и медицинской помо­щью и бесплатная раздача священных книг. Следуя таким путем, люди зарабатывают почет в этой жизни и лучшее воплощение в последую­щей.                                                                                            

Вообще китайские этические учения отличаются прагматизмом, кон­сервативностью и патриотичностью. Они говорят о том, что добрые поступки неизбежно вознаграждаются, что люди должны быть доволь­ны своим общественным положением и поддерживать правительство. Вот списки стандартных этических правил из двух народных религи­озных текстов:

«Чиновники, устанавливайте справедливый порядок для всех, не желайте богатств, не притесняйте людей.

Богатые, помогайте бедным, помня, что духи на три фута выше вашей головы.

Студенты, учитесь прилежно, в книгах — горы золота, не беспокоитесь о своей бедности. Если вы, не жалея сил, учились десять лет, зачем же бояться, что ваше имя не появится на доске (с именами тех, кто успешно сдал государственные экзамены)⁹ Вспомни о сыне семьи Ян, который заслужил великий почет и должность при дворе

Торговцы, будьте справедливы в сделках, и вы разбогатеете. Посвятите себя вашему делу, благие деяния не повредят ему

Молодые люди, будьте почтительны и послушны вашим родителям. Почтитель­ные дети всегда удостаиваются награды

Пожилые жены, если у вас есть дети, вы должны учить их правилам должного поведения и не позволять им погрязать в праздности

Молодые жены, запечатлейте в своем сердце «три подчинения» (отцу, мужу и сыну) и «четыре женские добродетели» (целомудрие, владение искусством вести беседу, мягкость, трудолюбие). Будьте послушны вашим родителям и родителям мужа, вы ведь и сами хотите стать свекровями. Если муж действует неправильно вы должны убедить его (изменить свой образ действии).

Незамужние дочери, читайте «Канон совершенномудрых женщин» («Нюй-шэн цзин»), слушайтесь своих родителей, учитесь шитью, никогда не выходите из дому постоять у ворот Вспомните о девушке из предания, которая следовала этим заповедям и вышла замуж за сына из (богатой) семьи Ян.

Развратные никогда не пожнут добрых плодов, лишь причинят тяжкий вред своему телу и духу (далее приводится в пример история порочного человека, попавшего в чистилище).

Те, кто выходит работать в мир (букв «выходит из ворот»), ища богатства, выгоды и славы, они лишь навлекут на себя бедствия».

На первой странице другой книги для удобства помещен список конкретных   нравственных   поступков,   приносящих   вознаграждение.

 Следует:

■  печатать нравоучительные книги для наставления толпы,

■  собирать бумагу с письменами на ней,

■  чтить пять злаков,

■  ремонтировать мосты и дороги,

■  подавать вегетарианскую пищу буддийским монахам,

■ ремонтировать храмы,

■  подавать милостыню бедным,

■  весной покупать и выпускать на волю животных.

■  летом угощать путешественников холодным чаем,

■  осенью помогать сиротским душам¹⁸*,

■  зимой давать людям ватную одежду, создавая благую карму,

■  не есть животной пищи и усердно повторять имя Будды,

■  полностью сосредоточить мысли на достижении состояния Будды или бессмертия¹⁶

Многие из этих практичных этических правил напоминают учения других традиций, некоторые же свойственны лишь Китаю. Важно помнить, что в Китае как общие принципы, так и их конкретные проявления подчеркивают подчинение индивида обществу и порядку Вселенной.

 

Некоторые культурные феномены, связанные с религией

многие некитайцы получают первые знания о китайской культуре, знакомясь с традициями питания, боевыми искусствами, пейзажной живописью или акупунктурой; косвенная связь всех этих феноменов с религиями Китая основана на общности мировоззрения. Как мы уже видели, пища являлась основной формой подношения богам и предкам, а жертвоприношение было на самом деле совместной трапе­зой. К тому же считалось, что пища связана с пятью стихиями: кислый вкус — с деревом, горький — с огнем, сладкий — с землей и т.д. Идеальная еда представляет собой смесь этих вкусовых ощущений, где острые блюда уравновешиваются более пресными, а рыба череду­ется с птицей, овощами и свининой. Типичное китайское блюдо состоит не из крупных кусков мяса и овощей на отдельных тарелках, а из мелко нарезанных кусочков нескольких ингредиентов, каждый из которых вносит свой вклад во вкусовую гармонию.

Телодвижения, известные под названием тайцзицюань, или кунфу, возникли первоначально как упражнения, способствующие свободному току жизненной энергии (ци) внутри тела и ее концентрации там, где это необходимо для устранения инфекции или нанесения удара. Интересно, что многие движения тайцзицюань получили свое название от живот­ных, чьи повадки они напоминают, так как с IV в. до н.э. имеются свидетельства о людях, имитировавших движения долгоживущих жи­вотных в надежде обрести долголетие. Однако современный вид тайцзицюань приняла гораздо позднее, поэтому связь в данном случае гипотетична. Как бы то ни было, гимнастика тайцзицюань основана на той же заботе о гармонии и равновесии, которая сформировала большинство китайских религиозных представлений, поэтому не слу­чайны многочисленные упоминания о буддийских монахах и даосских священниках, занимавшихся такими упражнениями, и о руководителях сект, также преподававших боевые искусства. Предполагалось, что рели­гия охватывает человека в его целостности, что подлинная праведность должна приводить к телесному здоровью, что тело является тем местом, куда могут нисходить боги и где может наступить просветление.

В акупунктуре и традиционной медицине нашло свое прямое выражение все китайское мировосприятие, согласно которому органы тела соотносимы с пятью стихиями и с силами инь и ян. Здоровье — это равновесие этих сил, болезнь же отражает их неуравновешенность. Например, почки ассоциируются со стихией воды, поэтому причиной почечной инфекции может явиться избыток воды. Поскольку в круговороте пяти стихий земля побеждает воду, то для лечения следует стимулировать орган, связанный со стихией земли, например сердце. Этой цели можно достичь иглоукалыванием, так как считается, что все органы тела связаны проводящими каналами между собой и с точками на поверхности кожи. Поэтому введенная в нужное место игла может активизировать силу земли, необходимую для лечения почек. Таким же образом, возвращая телу утраченное равновесие и гармонию, действуют лекарственные травы. Итак, традиционная китайская медицина и религия идут рука об руку, основываясь на одном и том же понима­нии взаимосвязи явлений. В пейзажной живописи ключевым моментом также является рав­новесие гор, неба и вод, с органично вписывающимися в общую картину людьми, растениями и животными. Горы олицетворяют ян, а вода — инь, поэтому можно сказать, что такие картины выражают китайское мировоззрение в искусстве, принципы их композиции сходны с принципами фэншуй. Живопись рассматривается как форма медитации, когда жизненная энергия художника становится созвучной окружающему пейзажу. Следовательно, и пища, и живопись, и физи­ческие упражнения, и практика традиционной медицины — взаимо­дополняющие выражения одного и того же восприятия жизни, кото­рое пронизывает религии Китая. Китайское мировоззрение, от специ­фически религиозных мест, дат, действий и предметов и до разнооб­разных «культурных» феноменов, отличается замечательной целостно­стью.

41Историческое развитие китайских религиозных традиций

42 Типы верований и обрядов в религиозной жизни китайцев

43 Динамика: религия в жизни китайцев