1

Б тихом уединении на берегу величественной Волги часто вспоминаю вас, прекрасная, благо­словенная чета! И вы - на берегу пространных вод, на берегу моря, которое по временам быва­ет тихо, бывает чисто, как зеркало, а по време­нам, встревоженное бурею, покрывается мутны­ми волнами, седою пеною. Такова наша жизнь! В ней тишина и буря сменяют одна другую, а вре­мя уходит, уходит, стремится погрузиться в без­дну вечности. Блажен тот пловец житейского моря, который часто устремляет взоры к небу. По светилам небесным он направляет путь свой, не унывает при бурях, не доверяет и тишине моря: оно так изменчиво! Взоры, для которых доступ­но небо, - вера; ею мы усматриваем духовное Небо - учение Христово. На этом Небе сияет Евангелие как солнце, Ветхий Завет - как луна, писания святых отцов - как звезды.

Пишу к вам прямо из сердца, пишу то, что внушилось ему сказать вам. Мое сердце - с такою же сладостною простотою к вам, как и ваше ко мне. Такие отношения - истинное сокровище. Любовь к ближнему - величайшее наслаждение! А то утешает меня особенно в моих отношениях дружеских, что причина этих отношений - Бог. Он, как говорит Писание, святяй и освящаяй вся­ческая; Он источник всякого истинного блага, вся­кого истинного, чистого наслаждения. Он сохра­нит меня в вашей памяти, а вас - в моей. Он даст нам усугубить талант дружбы, полученный от Него же. Вот чего я желаю: желаю, чтоб при вступ­лении в вечность мы сподобились в сонме благих и верных рабов предстать Господу, сказать Ему: «Ты даровал нам прекрасный талант дружбы, приносим Тебе приобретенный на него другой талант - талант драгоценный спасения».

2 сентября 1847 года. Николо-Бабаевский монастырь

 

Пишу к вам из уединенной пустыни, в кото­рую наконец после продолжительных разъездов я прибыл и где начинаю лечиться. Дорогу совер­шил с большим утомлением, два раза возвраща­лась ко мне петербургская болезнь моя, то есть отнимались ноги. Теперь идет из них сильней­шая испарина и чувствую некоторое облегчение. Скажу вам о Бабаевском монастыре, что он мне чрезвычайно нравится во всех отношениях. Ме­стоположение премилое. Какой воздух! Какие воды, какие кристальные, ключевые воды! Бьют, кипят из горы и в таком количестве, что было бы их достаточно, думаю, для всего Петербурга. Ка­кие рощи с дубами! с вековыми дубами! какие поляны! какая Волга! какая тишина! какая про­стота! Раскрываю книгу аскетического писателя, читаю ее - вижу, что здесь можно исполнить советы ее на самом деле, между тем как в Петер­бурге можно исполнять их только в воображе­нии и желании. Словом сказать, для земного странствования моего в эту минуту не желал бы другого лучшего приюта.

С сердечною приятностию воспоминаю моих друзей петербургских, вспоминаю их с признательностию, призываю на них благословение Божие. Друзей мне дал Бог, эту мзду принял я от все-святой десницы Его за мысль самоотвержения, которой последовал с дней юности моей. Уже са­мый опыт убеждает в евангельской истине, пове­левающей оставить все, чтоб наследовать все. Еван­гелие лишает человека того, чем он владеет непра­вильно. Из тихого пристанища, из дальней пус­тыни повторяю то же. что говаривал из пустыни близкой: «Не увлекайтесь шумным, бурным потоком мира!» Да будут уши сердец ваших внемлюще гласу моления моего!.. Христос с вами!

4 сентября 1847 года. Ηиколо- Бабаевский монастырь

Из моего уединения, с живописных берегов Вол­га, величественной и великолепной Волги, поздрав­ляю вас с благополучным совершением начатого дела в семействе вашем, которое для родительско­го сердца вместе и так радостно, и так трудно.

Благословение Божие да осенит новобрачных! благословение обильное, такое, чтоб вы ясно его видели, утешались и за него благодарили Бога. Он тем, кого любит, посылает скорби, а вслед за скорбями - утешения. Но, что скорби сменяются уте­шениями, а утешения - скорбями, рождает веру к Богу и мертвость к миру. Вера, взяв человека за руку, поставляет его пред Богом. Такой человек возносится превыше мира: под ногами его - мрачный хаос сомнения, неверия, заблуждений, умствований напыщенных и вместе суетных. Так под ногами того, кто взошел на вершину высо­кой горы, облака, утесы, пропасти, шумящие и скачущие по скалам водопады.

Земная жизнь - ни на час не прерывающееся путешествие. Идем, идем - внезапно отворя­ются врата вечности и мы теряемся в ее невооб­разимом пространстве. Как прекрасно говорит святой Давид: пришлец аз есмь на земли: не скрый от мене заповеди Твоея! (Пс. 118:19) Точно, за­кон Христов - нить, по которой мы выбираем­ся из мрачного лабиринта земной жизни в бла­женную вечность.

Будьте здоровы, благополучны!

6 сентября 1847 года

Среди глубокой мрачной ночи уныло тянутся звучные отклики часовых, прерывают ее священ­ную тишину. Ободряет, утешает часового голос его товарища: на душу его действует благотвор­но та мысль, то чувство, что есть человек в одина­ковой с ним доле, в одной участи.

Утешителен, отраден для христианина голос его собрата в этой тьме и сени смертной, в кото­рой мы совершаем наше земное странствование, шествуя к Небу. Что скажу вам с отдаленной моей стражи? какую мысль утешительную понесут к вам мои звуки? Услышьте то, что и мне до­ставляет особенную пользу, услышьте слова Спа­сителя, предложенные Им для общего сведения, назидания, подкрепления всех странников земли: в терпении вашем стяжите души ваши (Лк. 21:19).

Ах! нужно нам помнить это наставление Спа­сителя, нужно держаться за него непрестанно, как держится слепец за руку путеводителя, по­тому что скорби то и дело передают нас одна другой, как волна волне, перепродают нас одна другой, как жестокий господин продает неволь­ника другому господину столько же или более жестокому. И когда уже душа и тело истончатся скорбями, соделаются слабыми, ничтожными подобно паутине - принимает нас гроб!..

Для преодоления иной скорби нужно муже­ство, для исшествия из другой - мудрость, для избавления от третьей - смирение. Но во всех скорбях при всех прочих добродетелях непремен­но нужно терпение. Ни одна добродетель не мо­жет состояться без терпения; добродетель, чтоб пребыть добродетелию, нуждается в терпении. Кто же поколеблется в добродетели, не претерпит в ней до конца, тот теряет свою добродетель. Господь сказал о благоугождающих Ему, что они плод тво­рят в терпении (Лк. 8:15), повелел душу свою стя-жавать в терпении (Лк. 21:19), возвестил, что спа­сется только претерпевый до конца (Мф. 24:13).

Вот отклик мой на ваш призыв из моего уеди­нения! Да проникнет он во внутреннюю храмину сердца вашего, да раздастся в ней, да прольет в ней кроткое утешение - утешение, которое подают небесное слово и небесная надежда. Это - голос вопиющего из пустыни, молчащего в пустыне!..

И опять погружаюсь в мое молчание, в мою даль, в мою неизвестность, темные, вдохновен­ные как ночь глубокая. Так молчит часовой, вы­тянувший свой урочный заунывный отклик! Хри­стос с вами!

11 сентября 1847 годя

Письмо ваше мне очень понравилось; действия ваши, внушенные любовию к ближнему, очень поправились; совет ваш очень понравился, кото­рый и исполняю, как вы видите по приложенно­му письму в Париж. Наконец, вы мне очень по­нравились: в письме вашем вы так мирны, так спо­койны. Не люблю я, чтоб странники земные были безумно веселы: это нейдет странникам - изгнан­никам, которых ждут смерть, суд, двоякая веч­ность блаженная или горестная. Люблю, чтоб они были спокойны: спокойствие - признак, что странник с благословенною надеждою в сердце.

Я живу уединенно и лечусь: действие лекар­ства спасительно, но вместе сильно, отчего лежу по целым дням. Из моих окон прекрасный вид на Волгу, который я хвалю, но на который взгля­ну редко-редко - мимоходом. Как помню себя с детства - телесные чувства мои не были вос­приимчивы, слабо действовал на меня посред­ством их вещественный мир. Я был нелюбопы­тен, ко всему холоден. Но на человека никогда не мог смотреть равнодушно! Я сотворен, чтоб любить души человеческие, чтоб любоваться ду­шами человеческими! За то и они предо мной - какими ангелами! - предстают взорам сердца моего так пленительно, так утешительно! Вот зре­лище, картина, на которую гляжу, заглядываюсь, снова гляжу - не могу наглядеться. И странно! Лицо, форму, черты тотчас забываю, душу помню. Много душ, прекрасных душ, на моей картине, которую написала любовь, которую верная па­мять хранит в целости, в живости колорита. Этот колорит от уединения делается еще яснее, еще ярче. На моей картине и вы с вашим братцем. Часто смотрю на вас! Душа моя наполнена бла­гими желаниями для вас.

В пышном ли наряде или в немудром платьиш­ке - что до того? Совершим наше земное стран­ствование, неся светильник веры правом, веры живой. Этот светильник введет нас в вечное Цар­ство Божие, пред входом куда снимается одина­ково и рубище, и пышный наряд. И самый пышный наряд в сравнении с светлою одеждою духов­ною не что иное, как презренное рубище.

В терпении вашем стяжите души ваши, ска­зано странникам земли (Лк. 21:19), потому что путь нага узок и прискорбен, а мы слабы. Сила Божия в немощи совершается, опять утешитель­но наставляет нас Писание (2 Кор. 12:9). Благо­дарю братца вашего за приписанные строки! Если б у моего письма были глаза, то я завещал бы им взглянуть на братца вашего пристально, продол­жительно и так дружелюбно, чтоб этот беспре­рывный страдалец невольно приятно улыбнулся. Христос с вами!

Вы в Париже! Волны житейского моря разнес­ли нас в разные стороны. Я витаю на уединенном берегу Волги - вы брошены в Париж, столицу моды, столицу образованного мира и, можно ска­зать, в столицу тьмы и греха. В столице тьмы и гре­ха охранитесь от помрачения, охранитесь от гре­ха. Где больше опасности, там нужно больше ос­торожности. Если необходимые обстоятельства заставят быть в городах, где свирепствуют чума или другая заразительная болезнь, то надо старать­ся кончить там дела как можно скорее и уехать как можно скорее. Тем больше так должно поступать относительно города - столицы греха Кто знает - не нанесет ли всезлобный грех какой раны? Кто знает - какую он нанесет рану? Он может нанести и смертельную рану, неисцельную.

Приезжайте скорее назад, окончив ваше дело. Здесь ждет вас важное дело. Вы обязаны внима­тельно заняться вашею душою. Не промотайте ее. А это можно сделать - и как многие делают! Вспомните, что и вам надо выйти дверью гроба из этой жизни, предстать на суд пред Господа, на суд страшный и для святых Его, и для тех, кото­рые провели всю жизнь в благоугождении Ему. Там будут судимы не только грехи, но и правды человеков; там многие правды их осудятся прав­дою Всесовершенною. Это засвидетельствовал Сам Спаситель. Аще правда ваша, сказал Он, не избудет паче правды книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное (Ср.: Мф. 5:20).

О! когда бы милосердый Господь даровал мне возрадоваться о спасении вашем и моем в этот и будущий век. Ныне день вашего Ангела, да со­блюдет вас в совершенном благополучии святой Ангел, Хранитель ваш.

Благополучно ли вы совершаете ваше земное странствование? Случается человеку во время этого странствования заглядеться на предметы представляющиеся взорам; ему кажется - ше­ствие его к вечности остановилось. Это обман очей души. Мы идем и идем - не останавлива­емся ни на минуту.

Страннику земному на трудном пути его, чтоб он не заблудился, воспевается духовная песнь. Со­держание ее: «Воля Божия, святейшие заповеди и веления Божии». Пета бяху мне оправдания Твоя на месте пришельствия моего, сказал вдох­новенный Давид (Пс. 118:54). Так в здешних кра­ях, когда кто заблудится в лесу, в соседних селах звонят в церковный колокол - и по звуку коло­кола заблудившийся выходит из темного леса.

А что? Обширный, многолюдный город имеет в некотором отношении сходство с обширным лесом - в нем, как и в лесу, можно заблудиться... Пусть будет голос мой из моего уединения подо­бен благодетельному звону колокола церковного: всегда он отдавался в душе вашей, всегда находил в ней приют. И ныне да услышит его душа ваша! Услышав да исполнится истинного утешения! Думаю, человек не может ничем истинно уте­шиться как только воспоминанием о Боге. Помянух Бога, говорит святой Давид, и возвеселихся (Пс. 76:4). Как верно то, что мы все должны уме­реть! что эта жизнь в сравнении с вечностию -ничего не значащее мгновение! Никто из человеков не остался бессмертным на земле. А между тем живем как бы бессмертные; мысль о смерти и вечности ускользает от нас, делается нам совер­шенно чуждою. Это - ясное свидетельство, что род человеческий находится в падении; души наши связаны каким-то мраком, какими-то нерешимыми узами самообольщения, которыми мир и вре­мя держат нас в плене и порабощении. Нужно усилие, постоянное усилие, борьба с собою, чтоб выплыть из ужасной темной пропасти; нужно тер­пение, чтоб великодушно перенести все невиди­мые душевные бури. Искушение в уме и сердце страшнее всех внешних искушений. Никто так не опасен для нас, как мы сами. Бдите и молитесь, сказал Господь, да не внидете в напасть (Мф. 26:41). Бдеть над собою можно только при свете Нового Завета. Свет, при котором совершается духовное бдение, изливают из себя и писания свя­тых отцов. Божественное Писание и отцы непре­станно напоминают нам Бога, Его благодеяния, наше назначение, будущность вечно блаженную и вечно несчастную, обличают коварство мира, его козни, показывают средства, как избежать этих козней и войти в пристанище спасения.

Пребудьте в служении Богу краткое время земной жизни - и наследуете вечность полную радостей и непрерывного наслаждения духовно­го. Надо же наследовать вечность!.. Не унывайте от преткновений, непогрешительность - несбы­точная мечта! Преткновения свойственны всем человекам, которым, по этой самой склонности к падениям, повелено: в терпении вашем стяжите души ваши. Претерпевый до конца, той спасется.

Благословение Божие да почиет над вами!

24 сентября 1847 года

Прошедшего года 14 октября я был в вашем доме, вместе с братиями моими служил Боже­ственную литургию в вашей домовой церкви. При священнослужении присутствовали вы с благословенными дщерями вашими, с благосло­венным потомством вашим. Молитвою мы со­единялись все воедино. Это единение превыше земных ощущений: тут что-то небесное, тут пред­вкушение будущей жизни, в которой человеков будет соединять дух. Здесь, на земле, соединяет их наиболее земля. Землею называю нашу плоть и кровь. Так назвал их Бог: земля ecu, сказал Он падшему человеку, и в землю пойдеши (Быт. 3:19).

После литургии имел я истинное, сердечное удовольствие принести вам мое поздравление с днем вашего Ангела, пожелать вам всех благ, ко­торыми милосердый Господь во времени и в веч­ности наделяет человека угодного Ему и любимо­го Им. Ныне из дальней пустыни моей прихожу к вам мыслию, воспоминанием, сердцем, нако­нец - этими строками. Приветствую вас с днем вашего Ангела, приветствую с таким же духовным наслаждением, исполненный таких же искренних и благих желаний для вас. Да благословит вас Гос­подь! Да обновится яко орля юность твоя! А об­новляется человек, юнеет - от благочестия. Если сравнить земную жизнь человеческую с вечностию, то все мы одинаково молоды и одинаково стары. Мне представляется в цвете и красоте юно­сти, истинно живущим только благочестивый. Он издает из себя духовную воню бессмертия, слы­шен живущий в нем и оживляющий его душу Бог. Так для всех ясно ощутительна душа в действиях тела, которое она. употребляет как свое орудие; ощутительно и отсутствие души: его все видят в бездействии и смраде охладевшего трупа.

С истинным глубоким духовным утешением я был свидетелем того, как сердце ваше ожило для Бога; был свидетелем этого приятнейшего зрелища и возблагодарил Бога. Нет на земле выше счастия, как познать Бога и прилепиться к Нему всею душою. Этот союз - отныне и до века! В этом союзе - условие истинного блаженства, блаженства вечного, предвкушение которого уже начинается здесь, на зелие.

Как ни вспомню о вас, неразлучно с этим вос­поминанием приходит на мысль мою стих псаломский: да обновится, яко орля, юность твоя. И посылает его сердце мое к вам на крыльях силь­ного желания!

Письмо мое препровождаю чрез моего наме­стника с целию: он мне напишет, что вручил вам письмо. Оно, как вы видите, вовсе не церемон­ное - все из сердца. Не утруждайте себя ответом на него - имею от вас письмо, которое читаю и перечитываю всегда с новым духовным наслаж­дением, с благодарением Богу. Это письмо - ваша душа; Богу угодно, чтоб она была для меня от­крыта к общей пользе - моей и вашей. Говоря­щий Слово Божие и слушающий Слово Божие пользуются вместе, а приносит пользу - Бог. Он соединяет здесь, на земле, в юдоли скорбей и пла­ча, человеков в единомыслие Своим всесвятым, всесильным словом. Он вселяет единомысленных по окончании земного странствования в дом вечный, где духовный праздник никогда не умол­кает. Он да дарует нам здесь благоугодное Ему единомыслие и единодушие как залог, а там - на Небе, в вечности, да дарует неизреченное блаженство как исполнение залога... Какая мысль сейчас пришла мне! Не скрою ее! Дал бы мне милосердый Господь видеть вас со всеми чада­ми и внучатами вашими в селении вечном, пол­ном света и радости, полном славословия Богу, как зрел я вас всех прошлого году 14 октября, собранных в Его святом храме. Вы устроили в доме вашем приют для Бога - устраивайте и в душе вашей; Он устроит вам дом, обитель вели­колепную, в Его святом граде, в Иерусалиме Небесном. Он устроит, потому что обещал воз­дать каждому по делам сю.

С Божиею помощию отвечаю на письмо ваше. Сказал Господь: никто же может приидти ко Мне, аще не Отец, пославый Мя, привлечет его (Ин. 6:44). Итак, хотя орудие призвания - чело­век, но призвание - Божие; призывающий - Бог. Ощутив это призвание, которое сделалось вам слышимым по совершении уже многого пути в земном странствовании, не ожесточите сердца вашего. А ожесточается оно лестию гре­ховною, как сказал святой апостол Павел. Блю­дите, братия, говорит он, да не будет когда в некоем от вас сердце лукаво, исполнено неверия, во еже отступити от Бога жива (Евр. 3:13,12).  Не советовал бы я вам входить в подробное и тонкое разбирательство грехов и греховных ка­честв ваших. Соберите их все в один сосуд пока­яния и ввергните в бездну милосердия Божия. Тонкое разбирательство грехов своих нейдет че­ловеку ведущему светскую жизнь: оно будет только ввергать его в уныние, недоумение, сму­щение. Бог знает наши грехи, и если мы будем постоянно прибегать к Нему в покаянии, то Он постепенно исцелит самую греховность нашу, то есть греховные навыки, качества сердца. Грехи, соделанные словом, делом, сложением помыш­лений, должно сказать на исповеди отцу духов­ному, а в тонкое разбирательство греховных ка­честв, повторяю, не должно светскому человеку пускаться - это ловушка, ставимая ловителем душ наших. Познается же она по производимо­му в нас смущению и унынию, хотя по наруж­ности и облечена в благовидность добра. Нужно это черное покрывало для иноков, чтоб закры­вать им лучи благодати, сияющие из ума их и сердца; нужно это черное покрывало для ино­ков уже преуспевших, которых зрение грехов­ности своей не может привести в безнадежие, приводит только в смирение. Так некогда носил покрывало на сияющем лице своем Боговидец Моисей. Надо признавать - и это признание будет вполне справедливым - надо признавать, что все мы, человеки, находимся больше или меньше в самообольщении, все обмануты, все носим обман в себе. Это - следствие нашего падения, совер­шившегося чрез принятие лжи за истину, так всегда падаем и ныне.

Оттого в нас такая переменчивость! Утром я таков, к полудню иной, после полудня еще иной и так далее. Оба мира действуют на меня, я под­чинен обоим им, в плену у обоих их. Мир духов действует чрез помышления и сердечные ощуще­ния, мир вещественный - чрез чувства телесные. Оба манят ко вкушению плода запрещенного. Те­лесным чувствам, зрению, слуху, осязанию пред­ставляется этот плод прекрасным; помысл - сло­во невидимого существа - внушает, твердит: «Вкуси, узнай!» Манит любопытством, подстре­кает тщеславием. Раздается в душе нашей голос обольстителя, голос, который услышали, во-пер­вых, наши прародители в раю, раздается голос: будете яко бози. Раздается и соблазняет, соблаз­няет и убивает. Потому-то дана человекам новая добродетель - смирение, дано новое внутреннее делание - покаяние. И делание, и добродетель - подлинно страные! Они радикально противопо­ложны тому, чрез что мы пали. Покаянием умерщвляется пагубное влияние чувств телесных, а смирением уничтожается высокоумие, тщеславие, гордость житейская - словом все, что чело­века, попросту сказать, с ума сводит.

Как же быть? Не должно смущаться бывающи­ми переменами как чем необыкновенным; не дол­жно пускаться в тонкое разбирательство грехов, но проводить жизнь в постоянном покаянии, при­знавая себя грешным во всех отношениях и веруя, что милосердый Господь всякого лишь признав­шего греховность свою приемлет в объятия Свое­го милосердия, в недро спасения. Это разумеется не о грехах смертных, покаяние в которых при­нимается Богом только тогда, когда человек оста­вит смертный грех. Занятия по дому и хозяйству очень полезны: удаляют от праздности и облегча­ют уму невидимую его борьбу. Борьба при празд­ности возводит в сильный подвиг позволительный только тому, кто к нему вынужден обстоятельства­ми или приведен Богом. Благоразумие требует не выходить на борьбу превышающую силы, напро­тив того, по возможности облегчать ее для себя. Веруйте всемогущему Богу, надейтесь па Него, живите терпеливо и постоянно, живите в просто­те, в покаянии и смирении, предавайтесь воле Божией, когда случится сбиться с правого пути - снова на него направляйтесь - и спасетесь.

Живо в памяти моей ваше последнее посеще­ние Сергиевой пустыни. Видел я вас в ней, когда земная слава, столько непостоянная и изменчи­вая, вам улыбалась. Ныне вы мне показались го­раздо величественнее - вы оставили во мне глу­бокое впечатление. Уважаю все добродетели, но ни одна из них не возбуждает во мне такого ува­жения, как великодушное терпение переменчи­вости земного счастия. На поле битвы человек ча­сто бывает героем от кипения в нем крови - в переворотах жизни можно быть героем только от величия души. Муж доблестный, сошедший с по­прища подвигов воинских, перековывает на плуг или соху булатный меч свой, меч - грозу врагов отечества, а всякий истинный гражданин - за ним история и потомство с почтением взглянут па этот плуг - вступит в число и разряд велико­лепных монументов. Презрение и негодование привлекают к себе знаки отличия, которыми усе­яна грудь какого-нибудь подлеца: на ней каждый знак - памятник интриги, низости, бездельниче­ства. Скажите, что в том, что на голове Гришки Отрепьева был венец Мономаха? Какая его сла­ва? - Слава лихого, бесстыдного, бессовестного злодея, не останавливавшегося ни пред каким беззаконием, слава неразлучная от проклятий. Избави Бог всякого от этой славы. А сколько са­мозванцев!..

Простившись с вами, я захворал еще более. Видя, что уже нет моих сил ни для борьбы с не­померно усилившеюся болезнию, ни для борьбы с обстоятельствами, я захотел удалиться из Пе­тербурга и от шумных должностей навсегда. Не всем быть листьями, цветами, плодами на древе государственном - надо же кому-нибудь подоб­но корням доставлять ему жизнь и силу занятия­ми неизвестными, тихими, существенно полезны­ми, существенно необходимыми. Одним из таких занятий признаю утверждение ближних в хрис­тианской вере и нравственности. Это мирное, скромное занятие живым словом и пером всегда поглощало у меня значительную часть времени, а при болезненности моей взяло бы и все время. Не совершилось по моему желанию, не сбылось по моему предположению, а предполагал я, что, наверно, дадут увольнение: столько было содействователей к получению его! Мне дан времен­ной отпуск в Бабаевский монастырь для отдыха и лечения. Здесь нахожусь теперь. Заключенный безвыходно в келии моей, действую против про­студы глубоко проникшей в мои члены и произ­ведшей в них нервное расслабление, которое дер­жит меня по большей части в постели. Будущее мое - неизвестно... И я махнул на него рукою! Сказал всесильному Богу: «Твори с созданием Твоим что хочешь. Верю слову Твоему, что влас главы моей не падет без соизволения Твоего».

«Душа моя! Плыви бестрепетно по волнам житейского моря, не доверяя тишине его, не страшась бурь его. Не думай о завтрашнем дне, не утомляй себя никакими предположениями, никакими мечтаниями, не истрачивай на них времени и сил твоих. Довлеет дневи злоба его, сказал Бог твой (Мф. 6:34). Веруй!.. Плыви, несись по волнам!.. Жизнь земная - обман. Не увидишь, как уже пред тобою - пристанище гроба. Где вера, там нет ни печали, ни страха - там муже­ство и твердость ничем не одолимая».

Вот размышления расслабленного, размышле­ния на одре болезненном, размышления из пус­тыни! Найдут они вас в каком-нибудь мирном приюте, может быть, в вашем селе, в кругу ваше­го семейства за беседою дружескою или чтени­ем полезным и приятным, за занятием хозяй­ственным напомнят вам о том, кто сердечно в вас участвует, в ком вы насадили много воспоми­наний утешительных, впечатлений глубоких.

Человек в лета юности своей занимается при­обретением сведений нужных для возможного расширения круга действий в вещественном мире, в который он вступает действователем. Сюда принадлежат знания разных языков, изящ­ных искусств, наук математических, историчес­ких - всех и самой философии. Когда ж человек начинает склоняться к старости, когда прибли­жается то время, в которое должна отпасть ше­луха - остаться покрываемый сю плод (шелу­хою называю тело, плодом - душу), когда он приготовляется вступить в неизмеримую область вечности, область духа, тогда предметом его ис­следования делаются уже не вещество перемен­чивое, обреченное концу и разрушению, но дух пребывающий, бесконечный. Что до того, так или иначе звучит слово, когда все звуки должны пре­стать! Что до того, та или другая мера, когда пред­стоит безмерное! Что до того, та или другая ме­лочная мысль, когда ум готовится оставить многомыслие, перейти в превысшее мыслей видение и молчание, производимое неограниченным Бо­гом в существах ограниченных окрестных Его. Изучение духа дает человеку характер постоян­ный, соответствующий вечности. Горизонт для него расширяется, взоры его досягают за преде­лы вещества и времени, оттуда приносят твер­дость неземную. Примите мой искреннейший совет: займитесь глубоко чтением всех сочинении святого Иоанна Златоустого, они все есть на французском языке; толкования на евангелиста Матфея, на Послание к Римлянам, еще кое-что есть и на русском. Доколе судьба не вывела вас опять на поприще отечественной службы, зай­митесь на свободе определительным воспитани­ем вашего духа. Предлагаю вам того церковного писателя, который необыкновенною чистотою, ясностию, силою христианского учения возносит читателя превыше всего земного; на высоте за­облачной витает этот духовный орел и оттуда показывает землю питомцу своему. Думаю, ве­личайшее приобретение для государственного человека - взглянуть на землю с этой высоты; не говорю уже, какое это приобретение для хри­стианина и человека - наследника вечности. Определительность в религиозных и нравствен­ных понятиях имеет необыкновенную цену; нео­пределительность - большой недостаток, отзы­вающийся во всех действиях шаткостию, непрочностию. Судьба посетила вас своими ударами; она сказала: «Кого люблю - бью и наказую». Зака­литесь под этими ударами в крепкую сталь, сде­лайтесь бесценным сокровищем для ближних, которые вас окружают и будут окружать. Кто знает назначение человека? Оно написано в за­печатленных Промысла. Цинцинаты оставляли меч для плуга, потом плуг оставляли для меча...   

Вам говорит это тот, кто всю жизнь провел в скорбях, кто сам весь в ранах - и радуется им, и благодарит за них Бога. Развевается знамя крес­та над письмом моим, всегда слово мое выходит под этим знаменем! Слово мое - и возвещение мира, и провозглашение войны - призывает к храбрости, победе, завоеванию мира таинствен­ное воинство израильское: помышления и чув­ствования христианина.

Нахожу излишним просить вас о сохранении меня в памяти вашей: вы доказали, что я имею приют и в памяти, и в сердце вашем. Призываю благословение Божие на вас и на весь дом ваш.

Святая истина извещается сердцу тишиною, спокойствием, ясностью, миром, расположением к покаянию, к углублению в себя, к безнадежию на себя, к утешительной надежде на Бога. Ложь, хотя бы и облеклась в личину добра, познается по производимому ею смущению, мраку, неопреде­лительности, переменчивости, развлечению, меч­тательности, или же она только обольщает серд­це - льстиво приносит ему довольство, упитательство собою, какое-то неясное, мутное наслажде­ние. И это наслаждение обольщенного сердца похоже на притворную тишину, которою прикрыта поверхность глубокого, темного омута- жилища чудовищ. Между прочими обманчивыми тлетворными зефирами, навевающими на сердце эту страшную тишину, это бедственное, гибель­ное наслаждение, навевает их на него и чтение известной книжки Фомы Кемпийского, западно­го монаха, находившегося в бесовской прелести, книжки «Подражание». Обольстительное наслаж­дение питается самомнением, которое рождает­ся от тонко действующего тщеславия, ослепляю­щего ум и сердце; оно любит высказать себя, оно позволяет себе отклоняться от точного повинове­ния Святой Церкви, умнее ее; оно, как и все пре­лести, козни диавола, как сам диавол и его чадо - грех, не терпит благоухания для них смертонос­ного, убийственного благоухания, которое издают из себя покаяние и его плод - смирение. Спаси­тель мира сказал: блаженны нищие духом, блажен­ны алчущие ныне, блаженны плачущие ныне - и горе вам, насыщенный ныне (Лк. 6:20-21, 25).

Ум человеческий не в состоянии отличить доб­ра от зла; замаскированное зло легко почти все­гда обманывает его. И это очень естественно: ум человеческий юн, а борющие его злыми помыс­лами имеют более чем семитысячелетнюю опыт­ность в борьбе, в лукавстве, в ловитве душ чело­веческих. Различать добро от зла принадлежит сердцу - его дело. Но опять нужно время, нуж­но укоснение в заповедях евангельских, чтоб сер­дце стяжало тонкость вкуса к отличию вина цель­ного от вина поддельного. Что дело сердца отли­чать добро от зла и что сердце не вдруг стяжавает способность совершать принадлежащее ему дело - то и другое засвидетельствовал Апостол: совершенных есть твердая пища, сказал он, иму­щих чувствия обучена долгим учением в рассуж­дении добра же и зла (Евр. 5:14). Потому-то, до­коле сердце не стяжет навыка отличать добро от зла, очень полезен опытный совет ближнего - воспитанника Восточной Церкви, единой Свя­той, единой истинной, ищущего и нашедшего в повиновении ей блаженную свободу. «От послу­шания, - сказал святой Иоанн Лествичник, - рождается истинное смирение; от смирения - истинное духовное рассуждение, или разум». Итак, вне неуклонного послушания Церкви нет ни истинного смирения, ни истинного духовно­го разума - там обширная область, темное цар­ство лжи и производимого ею самообольщения. Отличается добро от зла очень многими призна­ками, которые познаются по мере духовного преуспеяния. В начале письма моего я назвал те признаки, которые ближе к душевному состоя­нию вашему. И они очень достаточные признаки! Приучайтесь мало-помалу по ним различать добро от замаскированного зла. Христос с вами!

Будь храбр, сражайся мужественно, стойко, упорно. От лености не предавай победы врагу. После поражения не унывай, снова за меч - и на сраженье! Язвы, полученные в бою, цели покая­нием. Вот регул для невидимой душевной брани.

Кому Господь захочет даровать духовное пре­успеяние - попутает брани. Душевное искуше­ние выминает, усмиряет человека, как коня гон­ка на корде. Победителю дозволяется вход на вечерю благодати. И входит он, и вкушает, и на­слаждается за вечерею Господа своего, как воин на пиру у царя, воин доказавший преданность свою царю постоянством, мужеством, самыми язвами, победою.

Христос с тобою. Он да укрепит тебя.

С приятностью услышал я, что вы посетили обитель преподобного Сергия в день его празд­ника. Вы взошли и в мои комнаты с другими рас­положенными ко мне ради имени Христова! Примите мою искреннейшую благодарность! И я был тут сердцем моим. Что сказать вам? Спаситель мира повелел тем, которые хотят войти в Царство Небесное, быть, как дети, простыми, незлобивыми, нелюбопыт­ными, верующими, научающимися, скоро раска­ивающимися в проступках. Последуйте этому совету Господа - в свое время ощутите блажен­ное обновление, укрепление души вашей. Оно будет совершаться постепенно, неприметно... Внезапно человек увидит себя измененным - и прославит всеблагого всемогущего Бога.

Не посетуйте на краткость письма моего, не измеряйте его числом строк. Посмотрите на ваше сердце: если оно утешено, удовлетворено - мера полна.

Почему вы говорите, что вы недостойны мое­го расположения и даже снисхождения? Я не что иное, как непотребный грешник, имеющий крайнюю нужду в милосердии Божием, без ко­торого верный мой удел - ад. Мой Бог говорит мне: в нюже меру мерите, возмерится вам и имже судом судите, судят вам (Ср.: Мф. 7:2). Нуждаясь в милости Бога моего, нуждаясь в ней в полной мере, имею для ближнего моего одну милость. Внимая совести моей, когда она извешивает и ценит мое достоинство, желаю, чтоб она поставляла меня ниже всех преступников. Осуждаемый совестию моею, я не могу судить ближнего, тем более осуждать кого-либо. Хоро­шо быть у ног ближних своих образом своих мыслей, тогда делается доступным для человека Евангелие Христово!

Вот каковы мои чувства к вам! Письмо ваше тронуло меня, и это причина, по которой я отве­том иду к вам в чужие края, может быть, уже настигаю вас. Вы в скорби оттого, что в борьбе; в борьбе оттого, что закон Христов духовен, требу­ет распятия. Вы найдете утешение в том, что че­ловечество никогда не приступало к распятию без борьбы. Доказательством - Сам Богочело­век. Он молился в саду Гефсиманском, да мимо идет от Него чаша, и пот Его падал на землю, яко капли крове (Мф. 26:39; Лк. 22:44). Если вы видите, что немощь побеждает вас, то знайте, что Господь силен дать крепости людям. Своим., как говорит святой Давид (Пс. 28:11). Те люди Богу свои, тем своим людям Он дает крепость, кото­рые сохраняют верность к Нему в произволении в то время, как немощь их производит наруше­ние верности в делах. Вспомните, что Христос пришел призвать грешников, а не праведников на покаяние. Встаньте в ряды грешников, при­падите в смирении к стопам Христовым, предаваясь воле Его, поручая Его воле ваше настоящее и будущее. А Он прольет мир и спокойствие в душу вашу, тем самым покажет, что Он близ вас, что Промысл Его бдит над вами. Некоторый свя­той отец сказал: «Блажен человек, познавший свою немощь, потому что праведник, не познав­ший своей немощи, находится на весьма опас­ном пути». Другой говорит: «Если Христос при­шел не для праведников, то я отвергаю мою прав­ду как грех, отлучающий меня от Христа, и в том, что я грешен, нахожу мою правду, правду небес­ную, доставляющую мне средство приступить ко Христу и быть с Ним». Все это пишу вам в уте­шение, чтоб вы, видя, что вы в долгу у Христа, приходили не в безнадежие и скорбь, но в сми­рение, благодушествовали по причине упования на Христа, которое не посрамит. Он всесилен.

С сердечною приятностию вспоминаю, как вы в ноябре прошлого года посетили Сергиеву пус­тыню. Там, в храме Божием, при молитвах и пес­нопениях богослужения вы встретили день ваше­го Ангела, благодарили Бога за прошедшее, моли­ли Его о будущем - благодарили Ангела Храни­теля вашего за прошедшее хранение, просили его сохранять вас на будущее время земной жизни, и до конца этой жизни, и до самого входа в блажен­ство вечное - пред лицо Бога. После Божествен­ной литургии вы пожаловали в мои келии, там мы утешились взаимною любовию о Господе, бесе­дою о Господе. Утешение на земле - видеть че­ловека, боящегося Бога, приносящего Ему в жер­тву полученные от Него жизнь и способности. К несчастию, большая часть людей поступают иначе: дары Божие приносят в жертву сатане.

Благодарю милосердого Господа, приведшего меня отдохнуть в уединении от молв столичных. Уже не незнакомы мне чувства посещающие че­ловека в уединении. Потому-то так удобно и сма­нила меня пустыня уединенная из Сергиевой пустыни шумной. Укрепляет душу уединение, вдыхает в нее какое-то мужество, какое-то пре­зрение к миру, чего в прикосновении с миром ощутить невозможно. Когда душа попрет тление отречением от тления, тогда все тленное без ис­ключения делается тленным, а на весы сердца, которое не может довольствоваться ничем, нис­ходит духовное созерцание. Оно делает жителя безмолвной келии жителем, можно сказать, рая, вводит его в новый мир, пред которым здешний мир очень тесен, ничтожен. В тишине безмолвия душа плавает как бы в каком необъятном про­странстве, смотрит на минувшее, на настоящее, на землю, на небо, на время, на вечность. Так в ясную погоду гуляет орел в недосягаемой высо­те, в прозрачной лазуревой бездне.

Чем обширнее пространство, занимаемое лан­дшафтом, тем великолепнее зрелище. Хороши красоты, которые человек может выразить, опи­сать словом, но несравненно выше те, которые превышают слово, приводят сердце в восторг, а ум как бы лишают способности действовать. Го­ворят, в Швейцарии с одной необыкновенной утесистой высоты представляется взорам живо­писнейший, восхитительнейший ландшафт; неко­торые путешественники, взобравшись на эту ужасную высоту, так были поражены великоле­пием зрелища, что от изумления не устояли на ногах, низверглись с высоты, разбились. Точно так действует духовное созерцание! Кто внезапно уви­дит его - от изумления ввергается в эту бездну, умирает для мира! Не ожили вышеупомянутые путешественники: черные деревянные кресты над прахом этих сынов Британии стоят у подошвы швейцарского утеса; я сказал бы, умерщвленный видением духовным для мира не оживет уже для мира. Увы! Я сказал бы несправедливо, а потому не могу сказать! Увы! Оживает человек и для смер­ти! Ожил Соломон для смерти! Ожил для нее Иуда! Ожили для нее многие!.. Увы! Как мы слабы, как переменчивы!.. Гляжу на нашу немощь, гляжу со слезами!.. Взоры мои ищут отрады, уте­шения, внезапно они обращаются к пустыне, к уединению!.. Там, там всего безопаснее!.. Туда стре­мись, душа моя! Беги!.. Если ноги недостаточны для быстрого течения, возьми крылья! Несись!. лети!. спасайся от челюстей зверя - мира! Будь подоб­на блаженной жене, побежавшей, улетевшей в пустыню, - той жене, которую видел зритель духовных таин - Иоанн. Ноги - здравый о Гос­поде разум; крылья - вера; машет ими, могучи­ми крыльями, переносится чрез дебри, воды, сте­пи, горы тот, кому их дал Христос. У Него будем просить веры, пример показали нам апостолы, они говорили и молили: Господи, приложи нам веру(Лк.17:5)

Да дарует нам Господь на крыльях веры пере­лететь через житейское море и влететь в блажен­ную пристань - Небо.

Мне?.. Ничего не нужно! Что нужно мне, что нужно для убогой души моей, того я просил: про­сил о увольнении меня в уединение.

И дам вам маленький отчет о уединении. Это - тихая, мирная смерть прежде смерти, ко­торая - непременный удел каждого человека, которая для грешников, для рабов мира люта. В уединении сглаживаются постепенно с ума че­ловеческого впечатления, начертанные на нем предметами мира, и ум постепенно теряет свое общение с миром. Он глядит на мир как бы из страны загробовой, как бы с того света. Чтоб по­яснить себе это - подумайте о Китае, потом взгляните на себя, посмотрите, какие отношения ума и сердца вашего к этой стране. Вы увидите в душе вашей только понятия темные от одного сказания, понятия чуждые жизни, которую им дает взор на предметы, общение с ними, близ­кое сочувствие ко всему. Вы увидите, что сердце ваше к этой стране так же мертво, как бы к стра­не вовсе не существующей или существующей только в баснях. Таким кажется мир для отшель­ника, для жителя пустыни дальней и глубокой. Все живущие в мире представляются ему не как постоянные жители, а только как путешествен­ники. И точно, живем - путешествуем. Одни идут скромно, пешком, другие скачут на конях, иные несутся на быстрых колесницах - конец один для всех... Но уже мало житель уединения смотрит и этими взорами на мир, как мало жи­тель Петербурга думает, заботится о Китае. Боль­ше, существенно, единственно занимает его тот мир, куда он переселился, этот мир - вечность. Отворились широко врата его пред изумленны­ми взорами души, и взоры души жадно устреми­лись в эти беспредельные пространства, тонут в них, заглядываются на вновь открывшееся, досе­ле незнакомое, вполне неизвестное доселе зрели­ще, приковались к нему, не могут оторваться... Вечность!.. Туда утекли все предшествовавшие нам времена; в этой пропасти скрылись все мил­лионы людей, сменявшиеся поочередно на лице земли; пред нею, пред ее взорами родился мир, размножилось человечество, образовались племе­на, народы, царства; пред ее взорами уже многие цветущие царства обратились в пустыни, многие великие грады сравнялись с землею, вросли в зем­лю, покрылись ею; пред ее взорами пустыни без­людные, леса дремучие, болота непроходимые соделались цветущими жилищами человеческо­го общества - многочисленного, образованно­го, шумного... На все это смотрела, смотрит рав­нодушно, с холодной суровостию вечность. Нич­то ее не насыщает и ничто не насытит. Все в ней должно исчезнуть, все - ее жертва, на все гля­дит она, как жаркое вешнее солнце - на хруп­кий, слабый вешний снег... А на вечность смот­рит, засматривается в безмолвии, в тишине сво­его уединения отшельник. Наставленный этим зрелищем, он признает, называет все временное, как учит называть его Священное Писание, суе­тою; он убеждается, что назначение человека не для земли, а для Неба. И Небо открыло нам в Евангелии, каковы должны быть небожители. С этим законом Бога вышнего справляется ежечас­но Его истинный служитель, справляется, не ук­лонились ли ум и сердце куда в сторону, не ис­полняют ли какую другую волю, волю мрачную, волю злобную, волю тленную... При такой жизни Небо нисходит на землю, а вместе с ним нисхо­дит в эту юдоль тьмы, скорбей и плача утешение, блаженство небесные.

Получил ваше письмо - и известилось моему грешному сердцу немедленно отвечать на него.

Экстраординарного ничего с вами не случи­лось. Уж никто так не смирит наставника, как наставляемые им! Это общая участь. Следователь­но, вам нечего ни удивляться тому, что было, ни смущаться им. Значит, вы - с душевной пользой! И нынешнее письмецо ваше какое-то причесан­ное, как головка у мужичка после баньки, - та­кое смирненькое!

Прошлого письма вашего я испугался. Такое умное! такое многомысленное, высокое, пышное! Как бы целый гвардейский корпус парадировал на Царицыном лугу! Я и не смел отвечать. Как ни прочитаю - возьмет ужас и не отвечается. Сте­пан принуждал-принуждал меня, как на пашне пахарь принуждает тощую клячонку тащить соху, твердил, покою не давал: «Что ж вы N. не отвечаете!» Нет как нет! Не ответилось! И у кля­чонок, видно, свой норов бывает.

О следующем не хотел было я вам писать... да уж зачал писать, так нечего делать, заодно напи­шу. Покаяние, которого, как вы описывали в про­шлом письме, вы сподобились коснуться, было только самообольстительное мечтание. Думали, да думали, да наслушались, да умны, да не смирен­ны: в головушке-то и возмечталось, выстроился в ней волшебный замок. А всей беде я причина: чи­тал вам кое-что не под силу и тем сбил вас с толку. От плод их познаете их, сказал Господь (Мф. 7:16). Какой был плод этого состояния, которое душа сочинила сама себе, которым польстила сама себе? Этот плод был напыщенность одна пустая, во всем смысле слова пустая напыщенность, вы­ведшая вас из обыкновенного вашего состояния! Писали вы к великому старцу, и тот, как живу­щий на Небеси, не разобрал, что вы пишете про болвана, отвечал вам про Ивана, утвердил вас пре­бывать в вашем мечтательном покаянии, полагая, что в вас действует видение покаяния, как в нем то видение, которое дивная благодать Божия, да­руемая инокам уже преуспевшим в безмолвии. Христианам, живущим посреди мира, не должно касаться возвышенных иноческих деланий, особ­ливо безмолвнических. И Господь заповедал: не вливать вина нова в мехи ветхи (Мф. 9:17). Вино новое расторгает мехи ветхие, само проливается и уничтожает мехи; делания иноческие, когда за них возьмутся миряне, сами пропадают и прино­сят душевную пагубу делателям своим.

Слухи дошли до наших глухих, тихих мест из шумного и светлого Питера такие: какая-то преумная и презнатная дама писала прекрасноречивое письмо к какому-то монаху о зримом ею в себе необъятном числе ее согрешений, и будто тот монах, как видится не академик, отвечал ей: «Матушка! на грехи свои смотреть так тонко не с твоим носом»... Слух выдаю за слух; было ли то или не было, о том ниже рассуждать дерзаю, и позволяются ли в Питере, столице просвещения и образованности, такие грубости, знать не знаю. А если б меня спросили, каков совет монаха даме столичной, то я бы отвечал со всею провинциаль­ною откровенностию: «Совет грубенек, да верненек, и надо б этой даме такой совет на стенке зарубить и крепко-накрепко его держаться». Покаяние приличествующее благочестивому христианину, живущему посреди мира: сосчиты­ваться ежедневно вечером со своею совестию. И предовольно! Если христианин будет старать­ся жить по заповедям и ежедневно проверять себя, то мало-помалу стяжет сокрушение духа, которое еще далеко отстоит от покаяния - ви­дения. Вам приходила (извините за деревенские выражения - хороши, метко в цель попадают!) только дурь, гордая дурь! Мне она известна, сам в ней непрестанно, а потому вас предостерегаю.

В преподавание советов не надо бы вам очень пускаться, а со смирением от них отказываться. Когда же принудят, то сказать нечто слегка, пре­доставляя дело Богу. Очень вы святы: как раз че­ловека и на распятие! Да и распинать-то не уме­ете - только мучите напрасно. Все вы хотите ра­зумом да собою взять, а надо - верою да Богом.

14 ноября 1847 года. Бабайки

 

Успокойтесь! Земная жизнь христианина ра­створена утешениями и искушениями. Так уст­роил Промысл Божий! Утешения поддержива­ют на пути Божием, а искушения упремудряют.

Общество, беседа с людьми благочестивыми приносят существенную пользу. Но для совета, для руководства недостаточно быть благочестивым, надо иметь духовную опытность, а более всего - духовное помазание. Таково об этом предмете учение Писания и отцов. Советник бла­гочестивый, но неопытный скорее может сму­тить, нежели принести пользу. Не только из сре­ды мирян, из среды монашествующих крайне трудно найти советника, который бы, так сказать, измерял и вывесил душу с ним советующуюся и из нее, из ее достояния, преподал бы ей совет. Ныне советники и руководители больше препо­дают совет из себя и из книги. А первого рода совет, тот-то особенно полезен и действителен; он очень близок к душе ищущей приютиться под сению совета своего ей, это она чувствует. Свя­той Исаак сказал: «Ничего нет каждому полез­нее, как совет свой». А совет чуждый, хотя, по-видимому, состоящий из благих и разумных слов, приносит душе лишь мучение, расстройство. Она чувствует его несообразность, чувствует, что он чужд ей. Суть, говорит Писание, иже глаголюще уязвляют, аки мечи: языцы же премудрых исце­ляют (Притч. 12:18).

Прибегайте больше к чтению святых отцов, пусть они руководствуют вас, напоминают вам о добродетели, наставляют на путь Божий. Этот образ жительства принадлежит нашим време­нам: он заповедан, предан нам святыми отцами

позднейших веков. Жалуясь на крайний недоста­ток в богопросвещенных наставниках и советни­ках, они повелевают ревнителю благочестия ру­ководствоваться в жизни своей отеческими пи­саниями. Совет святых - разум (Притч. 9:10).

Старайтесь не увлекаться рассеянностию. Если же случится увлечься ею по немощи сродной всем нам, человекам, не предавайтесь унынию. Неподательность не свойственна человеку на земли - ниже жителю глубочайшей пустыни и уединения. Переменчивость и увлечение действу­ют непременно в каждом человеке - и в стро­жайшем отшельнике. Тем более живущему по­среди мира, посреди всех соблазнов невозмож­но не увлекаться. Не желайте от себя невозмож­ного, не требуйте от души вашей того, чего она не может дать. Врачуйте ваши увлечения покая­нием, а недостаток делания вашего восполняйте сокрушением духа.

Бог да благословит вас!

Быстро летящее время уже приблизилось к грани 1847 года, скоро перелетит чрез эту грань, и год, который мы доживаем, поступит в число лет минувших, невозвратимых. Из бесчисленных событий его некоторые запишутся на скрижалях истории на память долговременную челове­честву, некоторые сохранятся в воспоминании на столетие, на полустолетие, некоторые сохранят­ся еще на менее продолжительное время; боль­шая часть погрузится в бездну забвения - в ней потонут, погребутся, исчезнут.

Скоро промчался 47-й год, так же скоро пром­чится и 48-й; скоро протекут многие годы, по­жирая друг друга, приходя на смену друг другу. И мы незаметно пролетим пространство жизни на крыльях времени, незаметно прилетим к са­мым вратам в вечность!.. Стареюсь, мне представ­ляется, что время сделалось торопливее! Спешит, спешит!.. Остановись! Дай нам вглядеться в себя и подробнее узнать волю Божию, приготовить себя к вечности как к вечности! Не внимает не­умолимое! Не удостаивает умоляющих его - ниже взгляда! Летит!.. Человеки! Вам заповедал Бог: бдите! Вам сказал Бог о времени: дние лукави суть (Еф. 5:16).

Пред вступлением в поприще 48-го года при­ношу вам искреннейшее, сердечное желание всех возможных благ, в особенности тех истинных и духовных благ, доставляемых верою Христовою, которых Бог внушил искать вам. Приобретайте их, приобретайте всеми делами благочестия! В основании же всех дел должна лежать истина - так в основание здания кладут твердый краеу­гольный камень! Хранится богодарованная, богооткрытая человекам святая истина в Священ­ном и Святом Писании. Здание добродетелей, когда зиждется не на этом основании, вполне непрочно, непотребно.

Очень рад, что вам так нравится в Москве, особливо по причине святынь, которыми богат этот древний христианский город. Но и в таком прекрасном месте должно наблюдать за своим сердцем при свете, который издают из себя Свя­щенное Писание и писания святых отцов, а от­нюдь не при нашем собственном свете, повреж­денном падением, зараженном прелестию, или при каком-нибудь другом ложном свете. Пише­те: «Вы не можете знать, что в душе моей проис­ходит. Мне кажется, что человек сам, если жела­ет освидетельствовать душу свою и вникнуть по совести в ее движения, может лучше всех себя узнать». На первое я согласен: по греховности моей и слепоте ума, происходящей от греховно­сти, я не вижу себя - тем менее вижу других. Поэтому стараюсь вникать и вникать в учение Священного Писания, принимая его в том смыс­ле, в каком объясняют его святые отцы, в каком принимает Святая Церковь, а не в том, какой ему дают бесы и последователи их. И бесы толкуют Писание на погибель и прельщение внимающим им!

Авось при свете, при истинном свете, который издают из себя Евангелие и Святая Церковь, сколько-нибудь увижу себя, увижу тьму мою, уви­жу слепоту мою! Сердце мое заблуждает, и без­законие погружает мя, душа моя стоит в страсе, говорит видевший себя святой пророк Исаия (Ис. 21:4). Зрение себя является в нищете духа, а не в самодовольстве и самонадеянности.

Вторая половина вышеприведенных ваших слов испугала меня! В ней что-то опасное! Не ос­танавливаюсь писать вам слова преподобного Дорофея, пришедшие теперь мне на память: «Ненавидит враг глас утверждения, понеже все­гда хощет погибель нашу. Виждь, чего ради лю­бит составляющих себе: понеже помогают диаволу сами себе наветы творяще». Аз ино паде­ние не вем иноку, но от еже веровати своему сердцу. Некие глаголют: сим падает человек или сим. Аз же, якоже рех, ино падение бываемо кому не вем, разве от сего. Видел ли еси кого падша? увеждь, яко себе последова. Ничтоже сего тягчайше, ничтоже губительнейше» и проч. Угодно узнать всю статью? Прочитайте ее в кни­ге аввы Дорофея под заглавием «О еже не составляти свой разум». Господь да хранит вас от всех невидимых се­тей миродержителя и да спасет вас во славу свя­того имени Своего.

27 декабря 1847 года. Бабайки

 

Сердечно участвую в постигшей вас скорби! Милосердый Бог Сам да утешит вас! Да утешит вас мысль, что невинный юноша, чистый как ан­гел, не успевший оскверниться никакими нечис­тотами земными, ушел, унесся в безопасное при­станище - в Небо. Там ничто и никто не будет наветовать его благополучия! Тихо и счастливо те­кущая, неутекающая, неумаляющаяся вечность преобразилась в день один для наследников бла­женной вечности. Там несменяющаяся радость, там неумолкающий праздник, там пир уготован­ный от века и на веки Царем царей - Богом. Туда поспешно отлетел юноша, призванный великим учредителем пира, Создателем человеков. Кто мо­жет воспротивиться всемогущему призванию Всемогущего? Лишь тварь услышит повеление Творца своего - спешит мгновенно раболепно исполнить его. Очами веры посмотрим на мило­го юношу, шествующего по воздушным простран­ствам к Небу! Очами веры посмотрим на чистого юношу, водворяющегося на Небе и от радостей его забывающего о всем земном! Проводим его горячею молитвою и горячими слезами! Прине­сем в память его молитву и слезы! Земля - стра­на плача, Небо - страна веселия. Небесное весе­лие вырастает от семян досеваемых на земле. Эти семена - молитва и слезы.

Примите мои слезы в участницы слез ваших, а вы причаститесь того духовного утешения, ко­торое присылаю вам в этих строках. Все мы - кратковременные странники на земле! Всем нам предлежит отшествие отсюда! И неизвестен час, в который востребует нас Бог из нашей гостини­цы. Употребим земную жизнь нашу на приготов­ление себя к вечности, приготовим себе блажен­ную вечность. Вечная судьба наша в наших ру­ках, потому что Бог воздает каждому по делам его. Вы уверены в той любви и преданности, ко­торые вы насадили в сердце вашего недостойно­го богомольца.

Примите мое усерднейшее поздравление с наступающим Новым годом и вместе с прибли­жающимся днем вашего Ангела. Господь да бла­гословит всю жизнь вашу, да сказует сердцу ва­шему Свою святую волю, благую и совершенную. Преуспевайте, преуспевайте в делах милосердия! Здешняя жизнь точно поле, усеянное различны­ми посевами хлеба и овощей, усаженное много­численными, разнородными плодовитыми дере­вьями и кустарниками; люди точно делатели: один способен водиться за виноградными лоза­ми, другой - за овощами, иной - сеять хлеб, иной - орать землю, иной - лишь исторгать терние. Каждый да трудится в том участке доб­родетелей, к которым он способен, к которым призван Богом, являющим призвание Свое ра­зумному созданию теми способностями душев­ными, теми средствами, которые Он даровал это­му созданию. Прекрасен участок - нива мило­сердия вещественного: делатель его вместе и под­визается, и наслаждается. Милуяй нищего, утеши­тельно наставляет нас Писание, взаим дает Богови, по даянию же его воздается ему (Притч. 19:17). Преуспевайте на ниве вашей: сейте ми­лостыню, жните утешение, очищайте от плеве­лов пшеницу вашу, приготовляйте жертву чис­тую, чтоб Царь царей, воззрев на нее Своим ис­пытующим и всевидящим оком, признал всю ее достойной небесной житницы. Куй неискушен­ное сребро, научает богомудрый, и очистится чисто все: убивай нечестивыя от лица царева, и исправится в правде престол его (Притч. 25:4- 5). Престол Царя Бога - душа человеческая, а нечестивые, которых здесь заповедуется уби­вать, - помыслы и ощущения тщеславия, человекоугодия враждебно и татебно покушающие­ся отнять у человека мзду небесную льщением, мечтанием мзды земной, человеческой. Облича­ются они, эти невидимые враги, наветники на­шего спасения, пред лицом Царя - откровен­ным Законом Божиим, Евангелием - и может истинный слуга Царев убивать нечестивых, про­свещаемый и ободряемый светлым лицом Царя Небесного.

Не остановлюсь в этот день принести пред вас приятное воспоминание о почившей К. Т. В. Вос­поминание о ней осталось жить в моем сердце. И часто при таком воспоминании грустно рас­суждал я о судьбе души ее. При нынешнем путе­шествии моем встречаю в Бородинском монас­тыре слепую старицу, пораженную жестокою простудою, живущую там с двумя дочерьми. Г-жа игумения, познакомив меня с ними, сказала наедине: «Они живут на иждивении К. Т., поло­жившей им ежегодный пенсион». Вы не можете себе представить, какое утешение пролилось в душу мою при этих словах! Имею надежду, что К. на Небе участвует в жребии праведных! Я знаю некоторые ее добрые дела, этого не знал; узнав его, я как будто стяжал богатое приобретение! Говорил некогда святой пророк Даниил царю вави­лонскому Навуходоносору, которому угрожало наказание от Бога: Царю, совет мой да будет тебе угоден, и грехи твоя милостынями искупи, и неправды твоя щедротами убогих: не лги будет долготерпелив грехом твоим Бог (Дан. 4:24). Ве­рую, что покойная К. искупила душу свою! Верую, что Бог милостив к ней.

Примите мое усерднейшее поздравление с на­ступившими праздниками и Новым годом. Да дарует вам Господь провести этот грядущий год и прочие годы жизни в богоугождении, в помыш­лениях о вечности, в делах для вечности. Тени зем­ные уже проходят! уже время престать гоняться за ними, как гоняется мальчик за мотыльком зла­токрылым, бегая по испещренному цветами лугу! Время подумать, подумать основательно о суще­ственном, вечном! А тот занимается как должно вечностию, кто постоянно упражняется в чтении Нового Завета и писаний святых отцов, научаю­щих правильно разуметь Евангелие Христово, кто, познавая таким образом волю Божию, благую и совершенную, выправляет по ней свой образ мыс­лей, свои душевные движения, а погрешности и увлечения врачует покаянием. Христианину, живущему посреди мира, не должно читать святых отцов, которые писали для монашествующих. Ка­кая польза от чтения тех добродетелей, которых нельзя исполнить самым делом? Пользы ника­кой не может быть, а может быть вред состоя­щий в том, что в человеке возбудится мечтатель­ность духовного состояния ему никак не идуще­го. Эта мечтательность будет временем лестно ус­лаждать воображением высоких добродетелей, временем - наводить на душу уныние и отчая­ние, когда мы увидим, что не можем исполнить этих добродетелей; всегда и постоянно отвлекать нас от добрых дел, прямо нам идущих, таким об­разом соделывать жизнь нашу пустою, бесплод­ною. Христианину, которого жребий - прово­дить и окончить жизнь среди мира, должно чи­тать святых отцов, писавших вообще для всех хри­стиан. Таковы писатели, которых сочинения на­писаны на русском языке или переведены на него: святитель Иоанн Златоустый, святитель Димит­рий Ростовский, святитель Тихон Воронежский, Никифор Астраханский, Георгий Затворник. Обильное поприще для чтения! Обильное духов­ное пастбище, на котором до насыщения и туч­ности могут питаться словесные овцы Христовы! Радуюсь и сорадуюсь вам, видя из последнего письма вашего, что здоровье сына вашего поправляется. Господь кого любит, кого приемлет, того бьет и наказует, а потом избавляет от скор­би. Без искушения приблизиться к Богу невоз­можно. Неискушенная добродетель, сказали свя­тые отцы, не добродетель! Если видите кого-ни­будь величаемого от людей православных добро­детельным, а он живет без всяких искушений, преуспевает в мирском отношении, знайте - его добродетель, его православие не приняты Богом. В них зрит Бог нечистоту ненавистную Ему! На нечистоту человеческую он взирает снисходи­тельно, врачует ее различными средствами; в ком увидит нечистоту бесовскую - от того отвраща­ется. Любя вас и сына вашего, приближая вас к Себе, Он попустил вам скорбь. В этом вы убеди­тесь из того, что по прошествии скорби как ему, так и вам «путь Божий сделался яснее, ближе». Это вижу я и из себя: прежде говорил я вам го­раздо поверхностнее, легче, а теперь что-то по­нуждает меня говорить глубже, предлагать ду­ховную пищу более крепкую, которая бы сооб­щала вам больше сил и движения. А вы, видя милость Божию к себе, старайтесь принять и сохранить ее как должно. Призывающий на вас благословение Божие недостойный и проч.

2 января 1848 годя. Бабайки

 

Поздравляю вас и все боголюбивое семейство ваше с наступившими праздниками и Новым годом, желаю вам истинных благ, искание кото­рых внушил Господь сердцам вашим. Блаженны яже избрал и приял ecu Господи.

Слава Богу, даровавшему благополучную кон­чину старице вашей! Да дарует Он всем нам бла­гополучное исшествие из сей исполненной бед­ствий жизни, да примет нас в светлые и радост­ные обители вечные, уготованные для истинных рабов Его. А до того времени надо потерпеть раз­личные напасти от различных причин, а наибо­лее - от живущего в нас греха, от живущего в нас повреждения падением. В сравнении с напа­стями последнего рода прочие напасти малозна­чительны.

В письме вашем вы написали на меня клевету. Хороши вы, питерские. Уже и «жителя безымен­ной пустыни» стараетесь достать клеветой! Вы пишете: «Очень рада, что приказали мне не гово­рить ни с кем о религии и проч.». Неправда! Вот что вам было написано от слова до слова. «В пре­подавание "советов" не надо бы вам очень пускать­ся, а со смирением от них отказываться. Когда же принудят, то сказать нечто слегка, предоставляя дело Богу и проч.». Говорить о религии и преподавать советы - великая разница, поймите! И пос­леднее я вам не воспретил, а только сказал, чтоб вы делали это со страхом Божиим, с крайнею ос-торожностию и умеренностию. Недоложить бре­мя на ближнего не беда, переложить - и ближ­ний удобно может повредиться неисцельно, на всю жизнь сделаться ни к чему не способным. Го­ворю вам это с сердечными слезами, от зрения и испытания многих горьких опытов! А сохрани меня Боже посоветовать вам в нынешнее скуд­ное время скрывать от ближних то малое, но пре­восходящее сокровища всего мира знание о Боге, которое получено вами не без подвига и страда­ния, по особенной милости Божией. Ныне много разнородного знания, лишь знание истины ушло от людей. Прекрасна русская пословица: Недосол на столе, а пересол на спине. Итак, не прогневай­ся, душа, за то, что в прошедшем письме моем тво­ей спинке досталось несколько ударов от жезла - слова. Это было за пересол!

Всех вас просто-запросто целую, обнимаю, к сердцу прижимаю. Христос с вами! Благослове­ние Божие над вами!

Святая Церковь в благодатных, боговдохновенных песнопениях своих называет Духа Святого Утешителем, называет Утешителем Сына Божия; Утешитель и Отец, непостижимо рож­дающий Сына и непостижимо испущающий Святого Духа. Утешитель - Дух, Утешитель - Сын, Утешитель - Отец. Если лучи - свет и огнь, то и солнце, из которого они текут, свет и огнь.

Троице Святая - Бог - слава Тебе! Слава Тебе, Боже, даровавшему нам бытие, даровавше­му нам спасение, дарующему нам, во тьме и сени смертной сидящим, познание истины и утеше­ние, истекающее от веяния на нас Духа Святого Твоего, содействующего Святой Истине Твоей, Которая - Твое Слово. Познавшие и приявшие Святую Истину вступили под влияние, водитель­ство Святого Духа, суть часть Господня, жребий Его. Во главе прочих знаний и впечатлений, не оглавленных Истиною, - сатана. И последуют сатане ангелы его, они часть его, жребий их с ним. Землю да снедят вся дни живота своего и на пер­сях своих да ходят. Такое определение низошло на них от Судии всех - Бога. Удел их - плотс­кий разум, облачение - ветхость Адамова.

Святая Истина, Слово Божие говорит: многи­ми скорбми подобает нам внити в Царствие Божие (Деян. 14:22). Скорби особливо удел на­шего времени, которому в удел не даны ни под­виг мученичества, ни подвиг монашества. Участок наш, христиан времени последнего, - учас­ток скорбей, по-видимому, мелочных, ничтож­ных. Весы у Бога! Пред Ним на Его весах всякая скорбь ничтожна, всякая скорбь маловажна, как бы велика она ни была, потому что осенение Его силы и благодати может обратить величайшую скорбь в величайшее наслаждение. Так и малень­кая скорбь имеет пред Ним всю ценность никак не менее великой скорби. Все зависит от Его бла­годати, а Он милостиво от человека приемлет вся­кую скорбь, принимаемую с благодарением, с покорностию, с славословием.

Постигшую вас болезнь невольно соделайте посредством благодарения произвольною жерт­вою и да примет ее Бог, как кадило исполненное благовоннейшего духовного фимиама. Фими­ам - благодарение.

Угодно неведомым судьбам, чтоб при наступ­лении 1848 года я писал вам не столько слово приветствия, сколько слово утешения. Бог при­зывает вас в познание Ею, а чрез это познание - в вечное блаженство! Ныне призывает вас яснее, громче, решительнее. Сначала призвание Божие являлось таинственно в непостижимом влечении души вашей к служителям Божиим, к слышанию Слова Божия. И служитель Слова говорил вам слово чуждое лести, чуждое человекоугодия! Ныне это призвание ознаменовалось внезапным взятием с земли одного из членов вашего семей­ства: сын ваш перешел из времени к вечности, перешел предтечею прочих членов семейства. Вечность присвоила себе всех человеков, всех ожидает в свое необъятное недро!

Не говорю вам «не плачьте!» нет! не говорю этого! Дайте свободу слезам, пролейте их обиль­но, столько, чтоб напилось ими сердце в сытость и не погашены были святая вера, кроткая покор­ность Промыслу, самоотвержение мужествен­ное. Полезен плач растворенный упованием на Бога: утешает душу, смягчает сердце, отверзает его ко всем святым, духовным впечатлениям. Печаль, не соединенная с упованием, чужда бла­гих плодов с плодом зловредным, убийственным! От нее рождаются уныние, отчаяние, смерть те­лесная и смерть душевная! Нет! вы не впадете в эту печаль! Вас невидимо держит сильная десни­ца Божия! Она ввела вас в дни сетования, чтоб вы в эти дни более погрузились сами в себя, омыли себя святым омовением - слезами, чтоб многие воздыхания родились в груди вашей, понеслись к Небу, очистили для души вашей путь к Небу. Постигло вас наказание Божие, наказание растворенное милостию, наказание, каким Бог на­казывает тех, кого хочет приблизить к Себе, а не таким, каким Он карает, сокрушает врагов Сво­их. Постигло вас наказание Божие, растворенное милостию! Посмотрите, как из среды мрака по­сланной вам печали ярко, благотворно светит милосердие Божие! Смерть - непременная дань смертных, ее должен выплатить каждый человек; кому ж из вашего семейства послал ее Бог? - Кротчайшему, непорочному юноше! Ему смерть - переселение в верное блаженство! Ан­гел-юноша теперь на Небе: туда, к своему бла­женному жилищу, он будет привлекать ваши взо­ры, и начнут эти взоры, очищенные слезами, смотреть с упованием, смотреть радостно, смот­реть часто на чистое, святое Небо.

Призывающий на вас благословение и утеше­ние от Бога.

Ни в какое время душа моя не была столь пол­на участия к вам, как теперь... жалостно смотрю на вас, на странника, претерпевшего кораблекру­шение в житейском море, выкинутого свирепою волною на берег приморский... На этом берегу тихая обитель иноков - пристань от бурь жи­тейского моря... Подхожу к вам... вижу: этот странник, орошенный холодною волною, - мой старинный знакомый! - и первая мысль, первое чувство - приютить, обогреть странника, уте­шить друга, и, если есть в руке моей средство по­мощи, положить это средство в его руки, прине­сти к ногам его!..

Такие ощущения родились в душе моей при прочтении вашего письма!.. Не взыщите, что в заг­лавии строк моих я не поставил светского титула, заменил его «знамением Христовым». Пусть зна­мя Христово развевается над словом моим... И вы стали под это знамя! Вождь крестоносцев гово­рит: иго Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф. 11:30). Давно уже был вам призыв под это знамя! Теперь вы выкинуты под сень его насильственно, гневною волною. На эту волну смотрел Бог!

Благословен поступок ваш: вы не уклонились ни направо, ни налево; в час скорби вашей вы кинулись к Богу, в храм Его, в святую обитель. И Бог принял вас...

Не для играний человек на земле! не для играний... Немаловажно, что Бог создал человека по образу и подобию Своему! Немаловажно, что Сын Божий искупил падшего человека Своею кровию!.. Надо дать цену этим щедротам Бога! надо дать цену Всесвятой Крови Богочеловека!.. Нет! Не оценивают их достойно те, которые обращают на веру поверхностное, мимоходное вни­мание, а все внимание души своей истощают на играния суетным, временным, тленным. И те, которые всю жизнь свою посвятили Богу, ничего не сделали, не принесли ничего достойного в срав­нении с благодеяниями Божиими! Один, один достоин стать пред Богом - дух исполненный сокрушения и смирения. Это достоинство чело­веческое одно признал Сам Бог достоинством. И может стать в таком расположении дух наш, когда он уклонится от всех играний.

Не советую вам выходить из того наружного круга, в который мы поставлены Промыслом Божиим. Узы ваши - узы священные. На них священная печать, наложенная благословением Божиим, призванная таинством церковным и сопутствующими ему молитвами. Уединением вашим да будет душа ваша, умерщвленная для мира; святою обителию вашею да будет душа ваша, да будет она обителию всех евангельских добродетелей. Играния да заменятся существен­ным, и тени - истиною. Нет возможности при­ступить к Богу иначе как по тернию скорбей. Допущенный к Богу приступил к сокровищни­це всех благ - временных и вечных. Бог кого хо­чет приблизить к себе, попускает тому скорбь. Волна, которою вы закинуты в страну креста, послана на вас Богом, любящим и избирающим вас, послана, как буря и кит были посланы на пророка Иону.

Если милосердый Господь возвратит меня в приморскую обитель преподобного Сергия, на­деюсь увидеть вас там, увидеть, чтоб укреплять и утешать утешением и крепостию от Господа. Дав­но душа ваша избрала душу мою в пристань ис­кренности, даже теперь не покидает этой приста­ни, полуразбитой волнами, постоянными и давно злящимися бурями далеко отдвинутой... И да ис­полнится над нами слово воплощенного Бога, Ко­торый сказал: идеже еста два или трие собраны во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф. 18:20).

Святая Православная Церковь признает, что нет греха человеческого, которого бы не могла омыть Кровь Господа Бога Спасителя нашего Иисуса Христа. Сколько бы раз ни повторился грех человеческий, Кровь Богочеловека может омыть его. Грехи всего мира ничего не значат пред Всесвятою Кровию вочеловечившегося Господа, пролитою за нас. Той язвен быстъ за грехи наша, и мучен быстъ за беззакония наша, наказание мира нашего на Нем: язвою Его мы, человека, исцелехом (Ис. 53:5). Пребывает неисцеленным только тот, кто сам отвергает дарованное ему и всем человекам исцеление и спасение. Так обиль­но излилась на нас милость Божия, что самый тяг­чайший грех, повторенный человеком тысячу раз, может быть изглажен покаянием человека¹¹². Покаяние - вера, покаяние - признание искуп­ления и Искупителя! покаяние - усвоение себе заслуг Искупителя верою в Искупителя! покая­ние - самоотвержение! покаяние - признание падения и погибели объявших весь род человечес­кий! покаяние - отречение от всякой добродете­ли человеческой! Всю надежду возлагает покаяние на Искупителя! одни заслуги Искупителя имеют всю цену, необъятную цену! без цены, без малей­шей цены добродетели человеческие! Они заим­ствуют цену от веры в Искупителя, когда они - выражение этой веры - исполнение воли Иску­пителя! Покаяние восполняет собою недостаток добродетелей человеческих, присваивает челове­ку добродетели Искупителя! Бог дал нам покая­ние в помощь нашей немощи. Ах, как многооб­разна и велика немощь наша! Иной человек не­навидит грех свой, но так привык ко греху, так бессилен для борьбы против него, что не престает впадать в ненавидимый, мерзостный грех, увле­каясь насилием преобладающего навыка. Несча­стному рабу греха пристанище - покаяние!

Сколько бы раз ни случилось ему подвергнуться нравственному бедствию - он может войти в это пристанище, починить в нем сокрушенную ладью душевную. Церковная история сохранила следу­ющую беседу между некоторым страдавшим от греха иноком и одним из величайших угодников Божиих, обиловавшим духовными дарованиями, по причине этого обилия получившего наимено­вание Великого. Брат спросил преподобного Си-соя Великого: «Отец! что мне делать? я пал». Ста­рец отвечал: «Восстань». Брат сказал ему: «Я вос­стал и опять пал». Старец отвечал: «Опять вос­стань». Брат сказал: «Доколе же мне будет восста­вать и падать?» Великий отвечал: «Доколе не бу­дешь взят из этой жизни». Эту повесть вы найде­те в книге «Достопамятные сказания о подвиж­ничестве святых и блаженных отцов», также она помещена в Четьях-Минеях, в житии преподоб­ного Сисоя Великого, 6 июля. Должно предпола­гать, что угодник Божий дал такой ответ человеку имевшему несчастный навык ко греху, навык как бы непреодолимый. Встречаются люди подверг­шиеся этому бедствию. Слово «пал» изображает, что грех брата был тяжкий, смертельный.

Однако ж надо знать, что Бог дал покаяние единственно в помощь немощи нашей - отнюдь не для потачки греху. Дар Божий не должно употреблять во зло, должно обходиться с ним очень благоговейно, благоразумно, осторожно. «Кто в надежде на покаяние повторяет свои грехопаде­ния, - сказал святой Исаак Сирский, - тот ве­дет себя лукаво по отношению к Богу, такового постигает нечаянная смерть» (Слово 90). Долж­но со всею тщательностию храниться от впаде­ния вообще во все грехи, великие и малые, как от выражения вражды на Бога.

Самый тяжкий грех - отчаяние. Этот грех уничижает Всесвятую Кровь Господа нашего Иисуса Христа, отвергает Его всемогущество, от­вергает спасение Им дарованное - показывает, что в этой душе прежде господствовали самона­деянность и гордость, что вера и смирение были чужды ей. Более, нежели от всех других грехов, надо храниться, как от смертоносного яда, как от лютого зверя, от отчаяния. Повторяю, отчая­ние - злейший грех между всеми грехами. Со­зревшее отчаяние обыкновенно выражается са­моубийством или действиями тождественными самоубийству. Самоубийство - тягчайший грех! Совершивший его лишил себя покаяния и вся­кой надежды спасения. Святая Церковь не со­вершает о нем никакого поминовения, не удос­таивает отпевания и лишает погребения на хри­стианском кладбище.

За самоубийством следуют по тяжести своей грехи смертные, каковы: убийство, прелюбодея­ние, ересь и другие подобные им. Эти грехи хотя и менее пагубны, нежели самоубийство и веду­щее к самоубийству отчаяние, хотя совершивше­му их остается возможность покаяния и спасе­ния, но называются смертными. Пребывающий в них признается умершим душою; пребываю­щий в них не допускается правилами Святой Церкви к приобщению Святых Христовых Таин, к участию в богослужении. Если смерть постиг­нет его не покаявшимся в этих грехах, то вечная гибель его несомненна. Покаяние человека, пре­бывающего в смертном грехе, тогда только мо­жет быть признано истинным, когда он оставит смертный грех свой. Тогда он только может быть допущен к соединению со Христом чрез приоб­щение Святых Таин! И потому после главного греха - отчаяния и самоубийства - надо с осо­бенною тщательностию охраняться от смертных грехов с твердым и решительным намерением в душе не впадать в них. Если ж случится несчас­тие впасть в какой смертный грех, то надо оста­вить его немедленно, исцелиться покаянием и всячески храниться, чтоб снова не впасть в него. Если же по какому-нибудь несчастному стечению обстоятельств случится снова впасть в смертный грех - не должно предаваться отчаянию, долж­но снова прибегать к Богом дарованному врачевству душевному - покаянию, сохраняющему всю силу и действительность свою до самого кон­ца жизни нашей.

Есть грехи несмертные, одни из них тяжелее, другие легче. Надо сперва отучаться от грехов тяжелых, а потом и от легких. Например, грех несмертный - объядение, также грех несмерт­ный - лакомство. Объядение грубее и сопряже­но с более вредными следствиями, нежели лаком­ство, и потому надо сперва отучаться от многоядения, а потом - от сластоядения. Впрочем, и несмертные грехи, каковы: объядение, лакомство, роскошь, празднословие, смехословие и другие - выросши и объявши человека, могут очень близ­ко подойти к грехам смертным. Грех, овладевший человеком, называется страстию. Страсть подле­жит вечной муке, сказали отцы (преподобный Нил Сорский. Слово 1). И потому никак не дол­жно пренебрегать грехами несмертными, особ­ливо должно наблюдать, чтоб какой-нибудь грех не вырос и не образовалась в навык к нему страсть. Для очищения от таких грехов и для луч­шего наблюдения за собою Святая Церковь по­ложила каждому православному христианину никак не менее четырех раз в год (в крайности же непременно однажды) прибегать к святому таинству исповеди. Святая исповедь приносит двоякую пользу: доставляет прощение от Бога в содеянных грехах и предохраняет от впадения вновь в грехи. «Душа, - говорит святой Иоанн Лествичник, - имеющая обычай исповедовать грехи свои, удерживается от нового впадения в них воспоминанием об исповеди как бы уздою. Грехи же неисповеданные удобно повторяются как бы совершенные во мраке (Лествица. Сл. 4).

Есть грехи совершаемые словом. Их никак не должно считать маловажными! От слова шуточ­ного до слова преступного - самое краткое рас­стояние! От слов своих оправдишися и от слов своих осудишися, сказал Спаситель (Мф. 12:37). Язык совершил великие преступления: произнес отречения от Бога, хулы, ложные клятвы, клеветы на ближнего. Отречение от Христа и богохульство причисляются к тягчайшим смертным грехам.

Есть грехи, совершаемые мыслию, ощущени­ями сердечными, движениями тела. Все они не малы, все - вражда на Бога! Но когда мысль и сердце наслаждаются грехом, любят как бы осу­ществлять его мечтанием испещренным, укра­шенным и продолжительным, таковой тайный душевный грех близок к греху совершаемому самым делом. Человек должен избегать со всею тщательностию всех вообще грехов. В тех же грехах, в кото­рые по немощи впадает делом, словом, помыш­лением и всеми чувствами, должен ежедневно приносить раскаяние пред Богом, что всего луч­ше делать по совершении правила, отходя ко сну. Сверх того, должен ежегодно очищать совесть свою четыре раза святым таинством исповеди. Если ж случится впасть в смертный грех, нисколь­ко не медля надо исповедать его пред отцом ду­ховным. Господь да сохранит вас от великого ду­шевного бедствия - смертного греха, да дарует вам силу удаляться и от прочих грехов - боль­ших и малых. Аминь.

1847 год. Николо-Бабаевский монастырь

 

Достойное горького рыдания зрелище - хри­стиане, не знающие, в чем состоит христианство! А это зрелище почти беспрестанно встречают ныне взоры; редко они бывают утешены проти­воположным, точно утешительным зрелищем! редко они могут в многочисленной толпе име­нующих себя христианами остановиться на. хри­стианине и именем, и самым делом.

Вопрос, предложенный вами, теперь предла­гается сряду. «Отчего не спастись, - пишете вы, - язычникам, магометанам и так называе­мым еретикам? между ними есть предобрые люди. Погубить этих добрейших людей было бы противно милосердию Божию!.. Да! Это против­но даже здравому разуму человеческому! А ере­тики те же христиане. Считать себя спасенны­ми, а членов прочих верований погибшими - это и безумно, и крайне гордо!»

Постараюсь отвечать вам в немногих по воз­можности словах, чтоб многословие нисколько не повредило ясности изложения. Христиане! Вы рассуждаете о спасении, а не знаете - что спа­сение, почему человеки в нем нуждаются, нако­нец, не зная Христа - единственное средство на­шего спасения! Вот истинное учение об этом предмете, учение Святой Вселенской Церкви: спасение заключается в возвращении общения с Богом. Это общение потерял весь род человечес­кий грехопадением праотцов. Весь род человечес­кий - разряд существ погибших. Погибель - удел всех людей, и добродетельных и злодеев. За­чинаемся в беззаконии - родимся во грехе. Спи­ду к сыну моему сетуя во ад, говорит святой пат­риарх Иаков о себе и святом сыне своем Иоси­фе, целомудренном и прекрасном (Быт. 37:35). Нисходили во ад по окончании земного стран­ствования не только грешники, но и праведники Ветхого Завета. Такова сила добрых дел челове­ческих. Такова цена добродетелей естества наше­го падшего! Чтоб восстановить общение челове­ка с Богом, иначе для спасения, необходимо было искупление. Искупление рода человеческого было совершено не ангелом, не архангелом, не каким-нибудь еще из высших, но ограниченных и сотворенных существ - совершено было Са­мим беспредельным Богом. Казни - жребий рода человеческого - заменены Его казнию; не­достаток заслуг человеческих заменен Его беско­нечным достоинством. Все добрые дела челове­ческие, немощные, нисходившие во ад, замене­ны одним могущественным добрым делом - верою в Господа нашего Иисуса Христа. Спро­сили Господа иудеи: что сотворим да делаем дела Божия? Господь отвечал им: се есть дело Божие, да веруете в Того, Егоже посла Он (Ин. 6: 28-29). Одно доброе дело нужно нам для спасе­ния - вера, но вера - дело. Верою, одною верою мы можем войти в общение с Богом при посред­стве дарованных Им таинств. Напрасно ж оши­бочно вы думаете и говорите, что добрые люди между язычниками и магометанами спасутся, то есть вступят в общение с Богом! напрасно вы смотрите на противную тому мысль как бы на новизну, как бы на вкравшееся заблуждение! Нет! таково постоянное учение истинной Церкви, и Ветхозаветной, и Новозаветной. Церковь всегда признавала, что одно средство спасения - Ис­купитель! она признавала, что величайшие доб­родетели падшего естества нисходят во ад. Если праведники истинной Церкви, светильники, из которых светил Дух Святой, пророки и чудотвор­цы, веровавшие в грядущего Искупителя, но кон­чиною предварившие пришествие Искупителя, нисходили во ад, то как вы хотите, чтоб язычни­ки и магометане, за то что они кажутся вам доб­ренькими, не познавшие и не уверовавшие в Искупителя, получили спасение, доставляемое одним, одним, повторяю вам, средством - верою в Искупителя? Христиане! Познайте Христа! Поймите, что вы Его не знаете, что вы отрица­лись Его, признавая спасение возможным без Него за какие-то добрые дела! Признающий воз­можность спасения без веры во Христа отрица­ется Христа и, может быть не ведая, впадает в тяжкий грех богохульства.

Мыслим убо, говорит святой апостол Павел, верою оправдатися человеку, без дел закона. Правда же Божия верою Иисус Христовою во всех и на всех верующих: несть бо разнствия. Вси бо согрешиша и лишены суть славы Божией: опрадаемы туне благодатию Его, избавлением, еже о Христе Иисусе (Рим. 3:28,22) Вы возразите: «Свя­той апостол Иаков требует непременно добрых дел, он научает, что вера без дел - мертва». Рас­смотрите, чего требует святой апостол Иаков. Вы увидите, что он требует, как и все боговдохновенные писатели Священного Писания, дел веры, а не добрых дел падшего естества нашего! Он тре­бует живой веры, утверждаемой делами нового человека, а не добрых дел падшего естества, про­тивных вере. Он приводит поступок патриарха Авраама, дело, из которого явилась вера правед­ника: это дело состояло в принесении в жертву Богу своего единородного сына. Заклать сына сво­его в жертву совсем не доброе дело по естеству человеческому: оно - доброе дело как исполне­ние повеления Божия, как дело веры. Всмотри­тесь в Новый Завет и вообще во все Священное Писание - вы найдете, что оно требует исполне­ния заповедей Божиих, что это исполнение на­зывается делами, что от этого исполнения запо­ведей Божиих вера в Бога делается живою, как действующая; без него она мертвая, как лишен­ная всякого движения. И напротив того, вы най­дете, что добрые дела падшего естества от чувств, от крови, от порывов и нежных ощущений серд­ца воспрещены, отвергнуты! А эти-то именно доб­ренькие дела вам и нравятся в язычниках и магометанах! За них, хотя бы то было с отвержением Христа, вы хотите им дать спасение.

Странно ваше суждение о здравом разуме! С чего, по какому праву вы находите, признаете его в себе? Если вы христианин, то должны иметь об этом предмете понятие христианское, а не другое какое, самовольное или схваченное не­весть где! Евангелие научает нас, что падением мы стяжали лжеименный разум, что разум падшего естества нашего, какого бы он ни был достоин­ства природного, как бы ни был изощрен ученостию мира, сохраняет достоинство, доставленное ему падением, пребывает лжеименным разумом. Нужно отвергнуть его, предаться водительству веры: при этом водительстве в свое время, по зна­чительных подвигах в благочестии Бог дарует вер­ному рабу Своему разум Истины, или разум ду­ховный. Этот разум можно и должно признать здравым разумом: он - извещенная вера так превосходно описанная святым апостолом Пав­лом в 11 главе его Послания к Евреям. Основа­ние духовного рассуждения - Бог. На этом твер­дом камени оно зиждется и потому не колеблет­ся, не падает. Называемый же вами здравый ра­зум мы, христиане, признаем разумом столько болезненным, столько омрачившимся и заблуд­шим, что уврачевание его иначе и не может совершиться как отсечением всех знаний его со­ставляющих мечом веры и отвержением их. Если ж признать его здравым, признать на каком-то основании неизвестном, шатком, неопределен­ном, непрестанно изменяющемся, то он, как здравый, непременно отвергнет и Христа. Это доказано опытами. Что ж вам говорит ваш здра­вый разум? Что признать погибель добрых лю­дей, не верующих во Христа, противно вашему здравому разуму! мало того! такая погибель доб­родетельных противна милосердию такого все­благого Существа, как Бог. Конечно, было вам откровение свыше об этом предмете, о том, что противно и что не противно милосердию Божию? Нет! Но здравый разум показывает это. А! ваш здравый разум!.. Однако ж при вашем здра­вом разуме откуда вы взяли, что вам возможно собственным ограниченным человеческим умом постигать, что противно и что не противно ми­лосердию Божию? Позвольте сказать нашу мысль. Евангелие, иначе Христово учение, иначе Священное Писание, еще иначе Святая Вселен­ская Церковь, открыли нам все, что человек мо­жет знать о милосердии Божием, превышающем всякое умствование, всякое постижение челове­ческое, недоступном для них. Суетно шатание ума человеческого, когда он ищет определить беспредельного Бога!.. Когда он ищет объяснить необъяснимое, подчинить своим соображениям... кого? Бога! Такое начинание - начинание сата­нинское!.. Именующийся христианином и не знающий учения Христова! Если ты из этого бла­годатного, небесного учения не научился непос­тижимости Бога - поди в школу, прислушайся, чему учатся дети! Им объясняют преподаватели математики в теории бесконечного, что оно, как величина неопределенная, не подчиняется тем законам, которым подчинены величины опре­деленные - числа, что результаты его могут быть совершенно противоположны результатам чи­сел. А ты хочешь определить законы действию милосердия Божия, говоришь: это согласно с ним - это ему противно! Оно согласно или не­согласно с твоим здравым разумом, с твоими по­нятиями и ощущениями! Следует ли из того, что Бог обязан понимать и чувствовать, как ты по­нимаешь и чувствуешь? А этого-то и требуешь ты от Бога! Вот безрассуднейшее и вполне гордостное начинание! Не обвиняй же суждения Цер­кви в недостатке здравого смысла и смирения - это твой недостаток! Она, Святая Церковь, толь­ко следует неуклонно учению Божию о действи­ях Божиих, открытому Самим Богом! Послушно за нею идут истинные ее чада, просвещаясь верою, попирая кичащийся разум восстающий на Бога! Веруем, что можем знать о Боге только то, что Бог благоволил открыть нам! Если б был дру­гой путь к богопознанию, путь, который могли бы мы проложить уму своему собственными уси­лиями, - не было бы даровано нам откровение. Оно дано, потому что оно нам необходимо. Су­етны же и лживы собственные самосмышления и скитание ума человеческого!

Вы говорите: «Еретики те же христиане». От­куда вы это взяли? Разве кто-нибудь именующий себя христианином и ничего не знающий о Хри­сте по крайнему невежеству своему решится признать себя таким же христианином, как и еретики, а святую веру христианскую не отли­чит от чада клятвы - богохульной ереси! Иначе рассуждают об этом истинные христиане! Мно­гочисленные сонмы святых прияли венец муче­нический, предпочли лютейшие и продолжительнейшие муки, темницу, изгнание, нежели согла­ситься на участие с еретиками в их богохульном учении. Вселенская Церковь всегда признавала ересь смертным грехом, всегда признавала, что человек, зараженный страшным недугом ереси, мертв душою, чужд благодати и спасения в об­щении с диаволом и его погибелию. Ересь - грех ума. Ересь более грех диавольский, нежели человеческий; она - дщерь диавола, его изобретение, нечестие, близкое к идолопоклонству. Отцы обыкновенно называют идолопоклонство нечес­тием, а ересь - злочестием. В идолопоклонстве диавол принимал себе божескую честь от ослеп­ленных человеков, а ересию он делает слепотству-ющих человеков участниками своего главного греха - богохульства. Кто прочитает со внима­нием «Деяния соборов», тот легко убедится, что характер еретиков вполне сатанинский. Он уви­дит их ужасное лицемерие, непомерную гор­дость, увидит поведение составленное из непре­рывной лжи, увидит, что они преданы различным низким страстям, увидит, что они, когда имеют возможность, решаются на все ужаснейшие пре­ступления и злодеяния. В особенности замеча­тельна их непримиримая ненависть к чадам ис­тинной Церкви и жажда к крови их! Ересь со­пряжена с ожесточением сердца, с страшным помрачением и повреждением ума, упорно дер­жится в зараженной ею душе - и трудно для человека исцеление от этого недуга! Всякая ересь содержит в себе хулу на Духа Святого: она хулит или догмат Святого Духа, или действие Святого Духа, но хулит непременно Святого Духа. Сущ­ность всякой ереси - богохульство. Святой Флавиан, патриарх Константинопольский, запечатлевший кровию исповедание истинной веры, произнес определение Поместного Константи­нопольского Собора на ересиарха Евтихия в сле­дующих словах: «Евтихий, доселе иерей, архиман­дрит, вполне уличен и прошедшими его действи­ями, и настоящими его объяснениями в заблуж­дениях Валентина и Аполлинария, в упорном последовании их богохульству, тем более что он даже не внял нашим советам и наставлениям к принятию здравого учения. А потому, плача и воздыхая о его конечной погибели, мы объявля­ем от лица Господа нашего Иисуса Христа, что он впал в богохульство, что он лишен всякого свя­щеннического сана, нашего общения и управле­ния его монастырем, давая знать всем, кто отны­не будет беседовать с ним или посещать его, что они сами подвергнутся отлучению». Это опреде­ление - образчик общего мнения Вселенской Церкви о еретиках, это определение признано всею Церковию, подтверждено Вселенским Хал-кидонским Собором. Ересь Евтихия состояла в том, что он не исповедовал во Христе по вопло­щении двух естеств, как исповедует Церковь, он допускал одно естество Божеское. Вы скажете: только!.. Забавен по своему недостатку истинно­го знания и горько жалостен по своему свойству и последствиям ответ некоторого лица, облеченного властию сего мира, святому Александру, патриарху Александрийскому, о арианской ере­си. Это лицо советует патриарху сохранять мир, не заводить ссоры, столько противной духу хри­стианства, из-за некоторых слов; пишет, что он не находит ничего предосудительного в учении Ария, некоторую разницу в оборотах слов - только! Эти обороты слов, замечает историк Флери, в которых нет ничего предосудительного, от­вергают Божество Господа нашего Иисуса Хрис­та - только! ниспровергают, значит, всю веру христианскую - только! Замечательно, все древ­ние ереси под различными изменяющимися ли­чинами стремились к одной цели: они отвергали Божество Слова и искажали догмат воплощения. Новейшие наиболее стремятся отвергнуть дей­ствия Святого Духа: с ужасными хулами они от­вергли Божественную литургию, все таинства, все, все, где Вселенская Церковь всегда призна­вала действие Святого Духа. Они назвали это ус­тановлениями человеческими, дерзче - суевери­ем, заблуждением! Конечно, в ереси вы не види­те ни разбоя, ни воровства! Может быть, един­ственно поэтому не считаете ее грехом? Тут от­вергнут Сын Божий, тут отвергнут и похулен Дух Святой - только! Принявший и содержащий учение богохульное, произносящий богохульство не разбойничает, не крадет, даже делает добрые дела естества падшего - он прекрасный человек! Как может Бог отказать ему в спасении!.. Вся при­чина последнего вашего недоумения, как и всех прочих, - глубокое незнание христианства!

Не думайте, что такое незнание - маловаж­ный недостаток! Нет! Его следствия могут быть гибельны, особливо ныне, когда ходят в обществе бесчисленные книжонки с христианским загла­вием - с учением сатанинским. При незнании истинного христианского учения как раз може­те принять мысль ложную, богохульную за истин­ную, усвоить ее себе, а вместе с нею - усвоить и вечную погибель. Богохульник не спасется! И те недоумения, которые вы изобразили в письме вашем, уже страшные наветники вашего спасе­ния. Их сущность - отречение от Христа! Не играйте вашим спасением, не играйте! Иначе бу­дете вечно плакать. Займитесь чтением Нового Завета и святых отцов Православной Церкви (от­нюдь не Терезы, не Францисков и прочих запад­ных сумасшедших, которых их еретическая Цер­ковь выдает за святых!); изучите в святых отцах Православной Церкви, как правильно понимать Писание, какое жительство, какие мысли и чув­ствования приличествуют христианину. Из Пи­сания и живой веры изучите Христа и христианство. Прежде нежели придет грозный час, в ко­торый вы должны будете предстать на суд пред Богом, стяжите оправдание, подаемое Богом туне всем человекам при посредстве христианства.

Какую неожиданную весть принесла мне ны­нешняя почта!.. Константин Федорович, в цвете лет зрелого мужества, обещавший так много для отечества, для родителей и семейства своего, бес­ценный для всех знавших его, внезапно оставил поприще земной жизни - и прах его уже по­крыт землею! - покоится в Сергиевской пусты­не! Там долго он будет покоиться!.. Возбудит и оживит его труба общего воскресения человеков!.. А душа его!. да обрящет она покой в блаженных, тихих и светлых обителях Неба! Туда да проло­жат ей путь и ее собственное благочестие, и бла­гочестие родителей! Туда да проложат ей путь молитвы Святой Церкви, молитвы отца его, мо­литвы матери его, молитвы осиротевшей супру­ги и сиротство почти немотствующих и не по­нимающих сиротства своего младенцев детей его!

Постигла вас скорбь крепкая, необыкновенная, но соответствующая крепости души вашей! Вам предлежит облечься во всеоружие живой веры, вдыхающей в сердце твердость, мужество, смирение, покорность определениям Божиим. Вам пред­лежит сообщать силу души вашей, слабой по теле­сному сложению, хотя и не слабой по упованию на Бога, Дарии Михайловне: она мать!.. Вам предле­жит заменить собою почившего в его семействе - вступить снова в обязанности отца, пекущегося о воспитании детей. Неожиданный и тяжкий крест лег на рамена ваши! но он послан Богом... Непри­метно пришел, приблизился он, внезапно, всею тяжестию лег на рамена - и блаженны те раме­на, которые сподобились ощутить на себе Крест Господень! Блаженна душа, которая с великодуши­ем примет и понесет Крест Господень.

Крест - знак избрания Божия, печать Хрис­това. Этою печатию запечатлевает Христос Сво­их! Этот знак изображают на возлюбленных Божиих ангелы Бога Вседержителя! «Если ж ты ви­дишь кого, - сказал преподобный Марк Под­вижник, - проводящего жизнь бесскорбную, в постоянном благоденствии, знай, его ожидает по смерти суд немилостивый». Все святые призна­вали за непреложную истину, что тот, который проводит жизнь бесскорбную, забыт Богом. Не ищи, говорит один из них, совершенства хрис­тианского в добродетелях человеческих: тут нет его, оно таинственно хранится в Кресте Христо­вом! Какие бы добродетели ни были совершаемы святыми, они считали их неполными и недо­статочными, если их не увенчал Крест Христов, не запечатлела, не засвидетельствовала печать Христова. Те только пройдут путь стрегомый хе­рувимом, которые будут иметь при себе рукопи­сания запечатленные печатаю Христовою.

Милость Божия к вам являлась во все течение жизни вашей и в благословении вас семейным сча­стием, и в благословении вашего служения Царю и отечеству. Та же самая милость Божия является и в посланном вам кресте. Наказание Божие - не наказание человеческое!.. Гнев Божий - не гнев че­ловеческий! Господь наказует и любит! Он призы­вает вас в ближайшее познание Его. Короткое зна­комство с великими земли доставляет временные почести и мнимое богатство; подробное познание Бога доставляет блага вечные, зрение славы Божией, участие в этой славе.

Всегда смотрел я на вас оком сердца моего - глубоким сердечным чувством, которое трудно постичь, которого существования даже и не по­дозревают проводящие жизнь рассеянную. Ду­маю, Бог послал мне это чувство, с тем чтоб я имел хотя малую лепту, которою бы мог в час нужды принести вам слабое воздаяние за вашу обильную любовь. Гляжу на вас отсюда, из отда­ленной пустыни, вижу то же самое! Расстояние не препятствует смотреть и видеть сердцем. По­стоянно я ощущал в вас, в вашей душе какую-то нравственную задачу, которая не имела полного решения. Оставалось решить! Воля Божия о вас видна теперь яснее: Ему благоугодно, чтоб душа ваша принесла духовный плод для житницы веч­ной соответственный средствам и силам насаж­денным в эту душу. Для того Он вывел вас на под­виг. Ему благоугодно, чтоб вы приблизились к Нему, более познали Его. Константин Федоро­вич почти одних лет со мною, немного моложе меня. С того времени, как мы познакомились, протекла целая четверть столетия; тогда он был в мундире пажа, а я - в мундире юнкера. Пер­вая мысль, мелькнувшая мне при прочтении ве­сти о его кончине, пролетевшая прямо в сердце, была: «И он пошел в монастырь». Теперь вы - беспристрастный судья: не все ли равно уйти в монастырь несколькими годами раньше, не­сколькими годами позже?.. Инок - тот же мер­твец с живым словом!.. Слово его из другого мира!.. Из того мира, где душа почившего. Я, живой мертвец, стяжал нового сожителя в Сер-гиеву обитель - сына вашего, мертвеца заклю­чившего навсегда уста свои. Да дарует мне Бог произносить вам за него и за себя «слово» из того мира, слово утешения, слово спасения!..Заливаюсь слезами, перо не держится в тре­пещущей руке. Христос с вами! Он да укрепит вас и вами - все семейство ваше!

Всей душой вам преданный а. И.

4 февраля 1848 года

 

Ты сомневаешься в существовании ада и веч­ных мук? Повторяешь нынешнее модное возра­жение: «Это не сообразно с милосердием такого благого Существа, как Бог».

Ах, друг мой! Может ли такое слабое, ограни­ченное существо, как человек, судить сам собою о Боге, Существе беспредельном, превысшем вся­кого постижения и суждения, выводить положи­тельные заключения о Боге из взглядов в себя? Оставь твои собственные суждения и верь от все­го сердца всему, чему научает нас Евангелие. Сам Спаситель сказал: и идут сии в муку вечную (Мф. 25:46), в другом месте сказал: во аде возвед очи свои (Лк. 16:23). Спаситель сказал, что есть ад, есть вечные муки - к чему твое возражение! Если ж ты дашь место этому возражению, значит, со­мневаешься в истине слов Спасителя, отвергаешь их. Кто из учения Христова отвергает хотя один догмат, тот отрицается Христа. Подумай хоро­шенько: твое сомнение - не так легкий грех. Если ж ты усвоишь его себе, будешь осуществлять сло­вами - впадешь в грех смертный. Одно слово веры может спасти, и одно слово неверия может погубить душу. Разбойник в час смерти, уже на кресте, исповедал Христа - и отворил себе две­ри в рай; фарисеи, отвергнув Истину, похулили Духа Святого - и погибли. От словес своих оправдишися и от словес своих осудишися, возвес­тил Спаситель (Мф. 12:36). Если позволишь твое­му разуму возражения против учения Христова, он найдет их тысячи тысяч: он неисчерпаем, ког­да попустим ему заразиться неприязнию ко Хри­сту. Мало-помалу он отвергнет все догматы хри­стианские! Не новость - этот плод необуздан­ного самовольного суждения; сколько от него явилось в мире безбожников, богохульников! По наружности, для неопытных глаз, они казались умами блестящими, разорвавшими цепи, вышед­шими на свободу, открывшими истину и пока­завшими ее прочим людям. Но последствия по­казали, что мнимая их истина - ужаснейшее, пагубнейшее заблуждение. Потоками крови омыты ложные мысли - и не вычистилась мысль этим омовением! Страшно запятнать мысль ло­жью: кровь человеческая не в силах омыть этих лютых пятен. Для такого омовения человечество нуждалось в Крови Богочеловека. Оно получило эту Кровь, умылось в ней, очистилось, держимое рукою веры, вышло на свет истинного богопоз-нания и самопознания, вышло туда из глубокой, темной пропасти плотского, лжеименного разу­ма. Этот разум призывает человека снова в про­пасть - и внемлет человек призыву убийствен­ному! Что дивного? Человек сохранил свой харак­тер: в раю, исполненном благоухания и наслаж­дения Божественного, он не остановился вверить свое внимание льстивым словам диавола.

Друг мой! Ты христианин, член Православной Восточной Церкви; сохраняй верность к духов­ному телу, которого ты член, сохраняй соедине­ние с Святою Церковию, которой ты принадле­жишь, сохраняй твое духовное достоинство как бесценное сокровище. По причине немощи тво­ей не вдавайся в суждение о догматах - это глу­бокая пучина, опасное море: в нем потонули мно­гие пловцы неискусные и самонадеянные. Безо­пасно с надеждою обильной духовной корысти могут плавать, носиться по чудным волнам бого­словия только те, которых кормило - ум в дес­нице Духа. По совету святого апостола Павла низ­лагай всякое помышление, взимающееся на ра­зум Христов(Ср.: 2 Кор. 10:5). Не входи в спор, ниже в рассуждение с сомнениями и возраже­ниями, порождаемыми лжеименным разумом; мечом веры посекай главы этих змей, едва они выставят эти главы из своего логовища! Это дело прямое, дело верное! Дело, достойное того, кто однажды навсегда сочетался Христу. Прежде со­юза имеет место рассуждение - по заключении союза оно уже преступление. Ничто, ничто да не нарушает, да не колеблет твоей верности! Ах! Сноснее не вступивший в союз, нежели преда­тель. Со смирением преклони выю благому игу, веди жизнь благочестивую, ходи чаще в церковь, читай Новый Завет и писания святых отцов, бла­готвори ближним; в свое время Божественное Христово учение, из которого дышит святыня и истина., усвоится душе твоей. Тогда не будут при­ступать к ней никакие сомнения. Христово уче­ние вышеестественно как Божественное; оно приступно для ума человеческого при посредстве одной веры. Безумное начинание - объяснить вышеестественное человеческим рассуждением, очевидно - не могущим выйти из общего, обык­новенного, естественного круга. Безумного начи­нания последствие - несообразность, бесчислен­ные возражения, отвержение неестественного, хотя бы это неестественное и было божественно. Люди в своих действиях по большей части про­тиворечат сами себе, берегут глаза свои, чтоб они не засорились, а ума - этого ока души - отнюдь не думают беречь - засоряют всевозможным со­ром. Господь повелел хранить ум, потому что он •- вождь человека. Если ум собьется с пути истинного, вся жизнь человека делается заблуж­дением. Чтоб сбиться уму с пути истинного, надо немного: одна какая-нибудь ложная мысль. Егда око твое просто будет, говорит Спаситель, все тело твое светло будет: егда же лукаво будет, и тело твое темно. Блюди убо егда свет, иже в тебе тьма есть (Лк. 11: 39). А мы совсем не со­блюдаем этого всесвятого завещания, не наблю­даем, чтоб наш свет, то есть ум, не сделался тьмою, валим в него всякую всячину; он делается реши­тельною тьмою и разливает мрак на все поведе­ние наше, на всю жизнь. С чего бы родиться в душе твоей помышлениям враждующим на Бога, помышлениям пагубного Неверия и суемудрия? Непременно ты начитался разных пустейших иностранных книжонок, наслушался разных нео­сновательных суждений о религии, которыми так богато наше время так скудное в истинных по- . знаниях религиозных. «Ничто так не направляет человека к богохульству, как чтение книг ерети­ческих», - сказал преподобный Исаак Сирский. Оставь это беспорядочное чтение, наполняющее ум понятиями сбивчивыми, превратными, лиша­ющее его твердости, самостоятельности, правильного взгляда, приводящее в состояние скеп­тического колебания. Займись основательным изучением Восточной Церкви по ее преданию, зак­лючающемуся в писаниях святых отцов. Ты при­надлежишь этой Церкви? Твоя обязанность - узнать ее как должно. Посмотри, как твердо зна­ют свою религию инославные Запада! Правда для них меньше труда в подробном познании своей веры. Папист лишь уверовал в папу как в Бога, сделал все: он папист в совершенстве! может су­масбродствовать сколько хочет! Протестант лишь сомневается во всем предании, протестует про­тив всего Христова учения, удерживая, впрочем, себе имя христианина, сделал все: он вполне про­тестант. Достигши такого совершенства, и рим­лянин, и протестант пишут многотомные сочи­нения; их творения грузятся в пароходы, едут в Россию искать читателей. Не читай того, что на­писали эти люди, сами не понимая, что пишут. Ты так мало знаешь, по общей нынешней моде, христианскую религию, что очень удобно мо­жешь усвоить себе какую-нибудь ложную мысль и повредить ею свою душу. Ад есть и мука вечная есть - благочестивою жизнию сделай их для себя несуществующими!

Считаю конченным ответ мой. А что буду го­ворить дальше, то дань приносимая дружбе. Нет! не дань - надо назвать иначе. Это - праздносло­вие, к которому приводят, однако ж, искренность и дружба. Часто приходилось мне слышать мысль сомнения, ныне высказанную тобою и подкреп­ляемую именно тем доводом, который ты при­вел, что существование ада и вечных мук несооб­разно с милосердием Божиим. Однажды после такой беседы, когда оставил меня беседовавший со мною посетитель, я погрузился невольно, не замечая того, в задумчивость. Грустно было на сер­дце. Никакая, впрочем, особенная мысль меня не занимала. В этом состояло впечатление оставлен­ное мне посетителем. И как не остаться грустно­му впечатлению, когда я слышал христианина дер­завшего прямо противоречить Христу, дерзнувше­го признать слова Само-Истины - Бога ложью, вымыслом суеверия! Как не остаться грустному впечатлению, когда я видел, что отвергается ми­лость Божия, которую способно принять и сохра­нить одно правое исповедание догматов веры хри­стианской, которую подает Сам Бог, и в предлог такого отвержения приводится суетное человечес­кое умствование о милосердии Божием! Внезап­но предстает мне мысль предлагающая путеше­ствие по всему свету. Мысль была так светла, про­извела во мне такое приятное ощущение, что я нисколько не задумался о ней. С доверчивостию соглашаюсь. Водимый ею, лечу как бы в воздуш­ном шаре. Вижу все страны, ничто не останавли­вает меня на пути моем, несусь мимо заоблач­ных гор, переношусь быстро чрез реки, чрез озе­ра, чрез моря. В кратчайшее время осмотрел всю вселенную, притом сидя спокойно в моих крес­лах. Что я видел во время моего путешествия? Страдание человечества. Да! Я видел мучения и физические и нравственные, не встретил ни од­ного человека, который бы не страдал. Я видел страдание во дворцах и на троне, я видел его сре­ди преливающегося изобилия. Где тело было здра­во и насыщенно, там сердце было гладно, больно; не стерпевая лютой болезни, произносило непре­станные стоны. Я видел заключенных, погребенных на всю жизнь в душные и мрачные темницы; видел роющихся в пропастях земных, куда не до­стигает свет солнечный, где при звуках цепей и ударах молотов и секир добывается золото - средство к наслаждениям одних чрез постоянное бедствие тех, которые добывают. Я видел в госу­дарствах образованнейших целые семейства уми­рающие с голоду, видел большую часть населе­ния в бедствии от нищеты и недостатка нрав­ственности. Я видел человечество униженное пре­ступлениями! Я видел человечество искаженное заблуждениями! Я видел человечество обезображенное варварством! Я видел человечество низ­веденное до подобия скотов бессловесных и зве­рей хищных! Там производится ловля людей как бы животных; там торгуют ими как товаром без­душным, как скотом, и на этом торжище чело­век - товар малоценный: цена ему меньше, чем цена домашнему скоту. Там человек живет по­чти как бессловесное животное, а там живет он как зверь лютый, находя наслаждение в проли­тии крови, пожирая с бешеным, исступленным веселием себе подобных. Ах! Лучше бы не суще­ствовать, чем существовать так неистово, так ужасно. Такова картина обыкновенного челове­ческого быта на земле. Надо вспомнить и о бед­ствиях, которым подвергается человечество по временам и местами: о землетрясениях, моровых язвах, междоусобиях, о мече завоевателей так обильно льющем кровь, когда он в руке Батыя или Тамерлана. И вот уже несколько тысячелетий как сменяется на земле одно поколение другим, сме­няется единственно для страданий. Однако ж на все это смотрит Бог, Творец и Владыка всего, все­могущий и всеблагий. Это ужаснейшее зло, в ко­тором страждет род человеческий на земле, не препятствует Богу пребывать всеблагим. Сколь­ко ни придадим чисел к бесконечному, сколько ни отнимем их от него, оно не изменится, пребывает бесконечным!.. Но если взглянуть так на землю, на которой поочередно страдали, на ко­торой вымерло смертию более или менее лютою столько поколений - мысль о аде и вечных му­ках перестает уже быть странною!.. Род челове­ческий - разряд существ падших. Земля - пред­дверие ада с первоначальными казнями для пре­ступных. Спаситель соделал ее преддверием рая.

Приветствую вас письменно - в ответ на ваше дружеское письмо и христианское привет­ствие - прежде приветствия личного, которого, надеюсь, Господь вскоре меня сподобит. Сердеч­но утешен тем, что вы провели Страстную сед­мицу по обычаю вашему в обители преподобно­го Сергия, в временном земном пристанище, которое благоволил Бог дать мне с единомудренными моими братиями - моим семейством ду­ховным. В будущем веке да даруется нам неизре­ченною благостию Господа обитель вечная, в ко­торой да будет и для вас приют не для срочного приезда - для постоянного пребывания. Пись­мо ваше в декабре я получил, тогда я был очень слаб. Действие сильного и полезного лекарства держало меня наиболее в постели, а голову так одурманило, что я сделался неспособным ни к каким умственным занятиям. Поэтому как пред вами, так и пред многими другими провинился одною и тою же виною - молчанием.

Когда я услышал о происшествиях, изменяю­щих лицо земли, я не почувствовал ни удивле­ния, ни того интереса, который бывает при слу­хе о чем-нибудь новом. Когда я услышал об этих происшествиях - я как бы услышал о смерти человека давно-давно страдавшего и изможден­ного неисцельным недугом, заживо умерщвлен­ного этим недугом прежде умерщвления смертию. Такой всегда мне казалась образованная Европа, или так называемый просвещенный мир. Мое неудивление показалось странным мне са­мому. В то время как я размышлял о моей хо­лодности, внезапно вспомнились мне слова Спа­сителя: егда услышите брани, и слышания бранем, не ужасайтеся: подобает бо быти, но не у кончина. Восстанет бо язык на язык, и царство на царство: и будут труси по местам, и будут глади и мятежи: начало болезням сия (Мк. 13: 7-8). Здесь особенно замечательно то - и на этом слове Евангелия я всегда останавливался - что последним признаком начальных болезней долженствующих предшествовать окончатель­ной болезни - антихристу, Писание выставля­ет мятежи.

Рационализм с своими постановлениями не может остановиться в движении своем как име­ющий основанием непрестанно изменяющийся разум человеческий. Надо ожидать большего и большего развития болезни. Она начала потря­сать спокойствие народов с конца прошлого сто­летия, чем далее, тем действие ее обширнее, раз­рушительнее. Из окончательного всемирного действия этой болезни должен возникнуть «беззаконник», гений из гениев, как из французской революции родился его предызображение - колоссальный гений Наполеон. Что меня пора­жало больше, нежели нынешние обстоятельства? Меня поражали причины этих обстоятельств: общее стремление всех исключительно к одно­му вещественному, будто бы оно было вечно, заб­вение вечного, как бы несуществующего, на­смешки и ругательства над христианством, утон­ченное и лютое гонение на Церковь, гонение на жизнь ее, на Святого Духа, заменение Духа и Его уставов лжеименным разумом и уставами исхо­дящими от миродержца, общая, всесветная мол­ва как бы при столпотворении, повсеместное ус­тройство железных дорог - работа подобная столпотворению. Надо заметить, что Бог, как го­ворит Писание, с тою целию смесил языки и раз­делил народ на народы, чтоб лишить людей возможности все греховные предприятия приво­дить в исполнение общими силами всего соеди­ненного человечества - паровозы возвращают людям эту возможность. Тогда, при столпотво­рении, нисшел Бог, говорит Писание, взглянуть на дела человеческие и остановил безумное на­чинание смешением языков; теперь близок час, в который снова сойдет Бог воззреть на дела че­ловеческие и положить им конец уже не смеше­нием языков, а заменением мира, созревшего и обветшавшего в беззакониях, миром новым и непорочным.

Во время странствования моего я имел воз­можность довольно подробно взглянуть на зем­лю Израилеву - на Церковь. Что сказать о ней? О ней надо сказать слова пророка о земле, низвращенной от меча, собранных от язык многих на землю Израилеву. Бысть пуста весьма (Иез. 38:8). Это говорил пророк вдохновенный, когда видел в дали времен время последнее, судьбу Церкви и могущественное царство, возникаю­щее на севере.

По непостижимой милости Божией нам дано туне величайшее благодеяние Божие - позна­ние Христа, православная вера во Христа. Народ и, в частности, душа человеческая неприступны для безбожного рационализма и его последствий,

доколе они ограждены святою верою. Надо бдеть и молиться по завещанию Господа, чтоб избежать напастей видимых и невидимых.

Когда на пути, пролегающем по обширной равнине, стоит ветвистое древо, кидающее рос­кошную тень, с какою радостию стремятся к нему путники; насладительно для них отдохно­вение и дружеская беседа под прохладою густой и широкой тени. Такой приют, такое утешение доставляет для текущих путем земной жизни Святой Крест Христов. Треблаженно древо, на котором процвел плод жизни, - воплотивший­ся Бог, жизнь и податель жизни. Под сению кре­ста приятно беседую с вами.

Выслушайте следующую священную повесть. К святому Пимену Великому пришел некоторый брат и жаловался, что видит в добрых делах сво­их примесь греха. Старец рассказал ему такую притчу: «Два земледельца жили в одном месте. Один из них посеял немного хлеба, хотя и нечи­стого, а другой, предавшись лености, не посеял ничего. При наступлении жатвы первый собрал довольно хлеба, хотя и нечистого, - второй не собрал ничего. Который из двух земледельцев будет иметь пропитание?» Брат отвечал: «Тот, который посеял и собрал немного хлеба, хотя и нечистого». Старец отвечал: «Будем же и мы се­ять понемногу, хотя даже нечистого, чтоб не уме­реть с голоду».

Бог даровал вам с верностию взглянуть на ваше сердце, когда, взглянув в него, вы увидели в нем смешение душевного с духовным. Вышеприве­денная повесть может уже довольно утешить вас: вы видите, для чего она приведена. Для большего утешения услышите и следующее: один Бог мо­жет даровать святую чистоту сердца верующему в Него и прибегающему к Нему покаянием. Он не требует от нас, лишь начинающих шествие к Нему, этой высокой чистоты чуждой всяких пя­тен. Предшествует чистоте зрение и сознание своей нечистоты. И это уже дар Божий, о полу­чении которого мы молимся с коленопреклоне­нием: «Господи, даруй ми зрети прегрешения моя!» Но тот, кто видит нечистоту свою, должен оплакивать ее и у всесильного и всеблагого Врача просить исцеления.

Дух Святой - истинный наставник христи­ан. Его органами были пророки, апостолы и дру­гие угодники Божии: Он говорил ими. Он да бу­дет руководителем вашим и да наставит вас на всякую истину. Вы поступите под это блажен­ное руководство, когда будете черпать наставления для жизни вашей единственно из Священ­ного Писания и писаний святых отцов Восточ­ной Церкви, единой, истинной.

Много пришелъстовала душа моя! Милосер­дый Господь, дарующий рабам Своим все в изве­стное Ему время, да дарует мне, странствующе­му, приют покаяния. Да дарует Он мне этот дра­гоценный дар! И поделюсь я сокровищами, дос­тавляемыми покаянием, с друзьями моими о Гос­поде. Дар покаяния - залог вечного блаженства. Убеленный покаянием да вниду в рай, куда не будут впущены те, которых ризы не убелены по­каянием. Да узрю там любящих меня о Господе, да припаду вместе с ними к стопам Господа, не скрывшего от нас село покаяния, на котором со­кровен драгоценный бисер спасения. Но купец, желающий купить это село, должен продать все имение свое, чтоб купить село покаяния. Пусть буду этим купцом! Пусть буду обладателем этого духовного дара во спасение мое и ближних! Воз­дыхает душа моя, жаждет глубокого, ненаруши­мого безмолвия, вне которого невозможно най­ти обильного, полного покаяния. Предаюсь в волю Божию! да совершается надо мною и над всеми нами воля Божия.

Сиротствующее на земле сердце мое услыша­ло отголосок в душе вашей, стремящейся познать Бога как Бога и поклоняться Богу как Богу. Если Он и умалил Себя для нас, приняв зрак раба по неизреченной любви к нам, то мы не имеем пра­ва забываться пред Ним Мы должны приступать к Нему как рабы к Господу, как твари к Творцу, со страхом и трепетом спасение свое содевающе, по завещанию апостола(Флп. 2:12). Необъят­ное Его величие естественно наводит благоговей­ный страх на всех приближающихся к Нему, на всех и самых приближеннейших к Нему. Сказал святой пророк Давид: Бог страшен всем окрест­ным Его (Ср.: Пс. 88:8): преславным серафимам и пламенным херувимам, которые, не терпя зреть славу превосходящую силы тварей, закрывают крыльями огненными лица и в непрестанном, вечном исступлении вопиют: «Свят, свят, свят, Господь Саваоф!..»

Как же мрачный грешник предстанет лицу великого Бога своего? Разве покрывшись с главы до ног одеянием покаяния. Без этой одежды ему, пораженному от главы до ног смрадною язвою греха, естественнее, праведнее быть во тьме, в огне ада, нежели пред всесвятым Богом. Ад!.. вот место приличное грешникам.

Будем удостаивать себя ада, чтоб Бог удосто­ил нас Неба.

Скука случается со мною от двух причин: пос­ле того когда я впаду в какое-нибудь дело, слово, помышление греховные и когда долго не займусь покаянием, хотя б в то время и был я занят заня­тиями полезными. Тогда душа чувствует недоста­ток, лишение; от ощущения недостатка - грусть.

Эта грусть врачуется покаянием и молитвою. Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Помянух Бога и возвеселихся.

Рассмотрите себя. В вышепомянутых причи­нах скорби не найдете ли причину вашей скор­би? Употребите врачевание - молитву, раство­ренную покаянием.

Не скрый от мене заповеди Твоя, яко пришелъник есмь на. земли!. с плачем молил Бога святой Давид, царь обширного царства и обладатель ве­ликих богатств (.Пс. 118:19). Точно, это едино на потребу, как сказал Господь. Мария благую часть избра, яже не отымется от нея (Ак. 10:42). А прочие земные блага все отымутся - при смер­ти и после смерти.

Предлагаю вам священную глубокой древнос­ти повесть. Три усердных к добродетельной жиз­ни инока предположили для себя следующие бла­гочестивые занятия. Первый - примирять посо­рившихся между собою. К этому занятию приво­дило его слово Евангелия блаженни миротворцы (Мф. 5:9). Второй решился всю жизнь проводить в служении больным; его привлекли к такому заня­тию слова Господа болен бех и посетисте Мене (Мф. 25:36). Третий удалился на безмолвие в пус­тыню. Примирявший враждующих между собою имел очень скудный успех. Утомившись, он при­шел к брату, посвятившему себя служению боль­ным, но и того нашел ослабевшим, не могущим долее продолжать своего служения. Тогда оба со­гласились повидаться с пустынником. Пришедши к нему, они поведали ему скорбь свою и умоляли сказать им, что приобрел он в безмолвии? Пустын­ник, несколько помолчав, взял воды и, налив в чашу, сказал им: «Посмотрите в воду». Они посмотрели, но не увидели ничего, потому что вода была мут­на. По прошествии немногого времени пустынник опять сказал им: «Вода устоялась - теперь посмот­рите». Когда они посмотрели в воду, увидели в ней лица свои, как в зеркале. Он сказал им: «Живущий посреди человек не видит своих согрешений, будучи возмущаем развлечением мира, когда же он придет на безмолвие, особенно в пустыню, тогда начинает усматривать живущий в себе грех». Надо сперва усмотреть грех свой, потом омыть его по­каянием и стяжать чистоту сердца, без которой не­возможно совершить ни одной добродетели чис­то, вполне, с извещением совести.

Зрение своих согрешений не так легко, как может показаться по наружности при первом поверхностном взгляде. Чтоб стяжать это зрение, нужно много предварительных сведений. Нуж­но подробное знание Закона Божия, без чего нельзя знать положительно, какие именно дела, слова, помышления, ощущения принадлежат правде - какие греху. Грех часто принимает вид правды! Нужно знать подробно свойства челове­ка, чтоб знать, в чем заключаются греховные язвы ума, в чем - язвы сердца, в чем - язвы тела. Нуж­но знать - что падение человека? Нужно знать, какие свойства должны быть у потомков Нового Адама, чтоб видеть какие и в чем наши недостат­ки. Столько-то требуется предварительных све­дений, сведений важных, для получения подроб­ного сведения и ясного зрения своих согреше­ний! К такому зрению приводит истинное без­молвие. Оно доставляет душе устроение подоб­ное чистым зеркальным водам: в них видит чело-

век и свое состояние, и, соразмерно преуспеянию своему, состояние ближних.

Мое уединение прерывается частыми внут­ренними и внешними молвами; вода моя по боль­шей части мутна! Редко-редко получает она не­которую зеркальность - и то на мгновение! В это краткое мгновение рисуется пред очами ума моего привлекательнейшее зрелище. Вижу бес­конечную ко мне милость Божию, вижу цепь беспрестанных Божиих благодеяний. За что из­лились они на меня? Недоумеваю. Чем заплатил я за них Благодетелю? - беспрерывными греха­ми. Смотрю на грехи мои и ужасаюсь - как бы смотрел я в страшную глубокую пропасть, от од­ного взора в которую начинает кружиться голо­ва. А что если смерить эту пропасть?.. И начинаю измерять ее скорбию, измерять воздыханиями и рыданиями!.. Еще рыдаю - внезапно изменя­ется в сердце печаль на восхитительную радость, как будто кто-то говорит моему сердцу: «Непос­тижимый благодетель Бог недоволен Своими благодеяниями, Он еще хочет ввести тебя в Небо, соделать причастником наслаждения вечного». Я верю этому: всякого благодеяния, как бы оно ни было велико, можно ожидать от безмерной благости Божией. Верую - и в тихое, упоитель­ное веселие погружается все существо мое.

Провожу время в праздности, тому причиною употребляемый мною образ лечения. Он прино­сит ощутительную пользу, но отнимает все вре­мя. Неприятные заботы о теле, которое, несмот­ря на все заботы о нем, должно же непременно возвратиться в свой прах, в свою землю, из кото­рой заимствовано Создателем.

Вникаю в себя, нахожу, что болезнями и обсто­ятельствами я сформирован для уединения: холод­но, мертво мое сердце к служениям внешним. Хотелось бы одним разом, одним ударом прервать мою связь с обществом! И сделал бы я это не для себя, не для людей, но чтоб намерение мое и пред­приятие были чисты пред Богом, который сказал: никто же возложь руку свою на рало и зря вспять управлен есть в Царствии Божии (Лк. 9:62).

Впрочем, весьма различны суд Божий и суд человеческий - так выразился некоторый вели­кий преподобный отец особенно обиловавший даром духовного рассуждения. Не знаю, что на­значил для меня Бог, а я, рассматривая себя, на­хожу себя неспособным к должностям обще­ственным, более способным - к уединению, к которому я приучился, проведя многие годы по причине болезни моей почти безвыходно в ке­лии моей. В уединении можно свободно предаваться странствованию в областях духовного мира, куда переселились с земли мысль моя и сердце. Я не в силах возвратить их на землю! И переселение их с земли совершилось без моего ведома. Я не помышлял об этом переселении, вовсе не знал, что оно возможно - неожиданно увидел их переселенными. Уже глядят они на землю как странники на чужбину. Побывав в чуд­ной области нерушимого, в области блаженной благодатного мира и света, они отвратились от страны мрака, от страны распрей, ссор, непрес­танного смятения, от страны, где все доброе сме­шано со злом! Темная страна - земля! Она - страна изгнания преступников, осквернивших рай грехом, виновных в преслушании Богу, пре­зревших общение с Ним, променявших это об­щение на общение с диаволом. На земле - все враждебно человеку, и сам он - в непрестанной борьбе с собою. Земля - юдоль изгнания, юдоль первоначальных страданий, которыми начина­ются страдания вечные - справедливая казнь за оскорбление бесконечно Благого. Земля - изгна­ние наше, потому-то сюда пришел Искупитель, искупил безмерное согрешение ценою безмер­ною - Своею Кровию. Земля - изгнание наше, потому-то Искупитель возводит принявших Его искупление с земли на Небо. Небо - истинное отечество человека, шествие туда надо совершить в самом себе. В себе надо увидать миродержцев! Надо рассчитаться с ними, возвратив им принад­лежащее им, заимствованное человеком от них. Заимствовали мы от них яд греха, грех во всех его мелочных видах, во всех его разнообразных формах. Отделив из себя все чуждое естеству на-  шему, мы останемся сами с собою, с своим соб­ственным непорочным естеством. Это очищение производится в нас Словом Божиим, открываю­щим нам и свойства Нового Адама, и язвы Вет­хого. Всеблагий Дух Святой, увидев белизну нашу, низойдет в нас, осенит Своим миром и светом, изменит, запечатлеет, вчинит в блаженное пле­мя избранных в потомство второго человека, ко­торый Господь с Небесе. Запечатленные Духом, мы уже не будем страшиться миродержцев мрачных и злобных, пройдем сквозь темные и густые полчища их к свету истины, найдем в лоне ее предвкушение будущего блаженства. Кто со­вершил этот путь на земле во внутреннем чело­веке, кто освободился от плена греховного и по­лучил обручение Духа, того душа пройдет по раз­лучении ее с телом беспрепятственно и безбед­ственно мытарства воздушных истязателей. Все­му этому и многому другому, необъяснимому земным словом, изучается человек в безмолвии. Дух Святой приникает к безмолвствующему пра­вильно, соприсутствует ему, возвещает тайны Царствия Божия, чтоб обильно напитался зна­нием и ощущением духовными сам безмолвник и напитал ими алчущую и жаждущую братию свою, Учение Духа - учение живое: блистает из него свет, дышит из него жизнь. Человеческое учение из падшего человеческого естества, из зна­ния свойственного этому состоянию падения - мрачно, мертво, имеет ложный свет, льстит слу­ху и сердечным чувствам, хранит в слушателях, умножает в них тьму, усиливает владычество смерти. Дивное чудо совершается при учении Духа, когда Дух-Учитель, произносящий Слово Божие, и слушающий его разделяют между со­бою учение жизни. Вся слава принадлежит таин­ственному Учителю; произносящий слово ощу­щает, что он произносит не свое слово, но Слово Божие; слушающий ощущает, что слышит Сло­во Божие, все внимание его привлечено к ожив­ляющей его духовной силе, к человеческому сло­ву, в которое облекается Слово Божие - остает­ся хладным его сердце. В храме душевном опрокинут, извергнут из него идол «я»; в этом храме, очищенном от скверны Запустения, разливается благоухание Святого Духа, слышатся вещания Святого Духа.

Как вы думаете, какое ощущение объемлет человека глаголющего глаголы Духа, ощущающе­го в себе действие Духа? Ощущение, которое иметь свойственно созданию пред его Создате­лем. Тогда человек явственно ощущает, видит, что он - ничто.

Не из книги, не от человеков, не из естествен­ных гениальных способностей соделывается че­ловек учеником, слышателем и органом Духа! - при посредстве веры во Христа, чрез оживление в себе Христа перенесением в себя свойств Хри­стовых, которые Христос открыл людям в свя­щенных изречениях Евангелия. Где Христос, там Дух Его, там ум Его - Его непостижимый Отец.

Какая легость, какое благополучие, какая бла­женная чистота, когда человек не останавливает в себе чувств расположения к ближним, но слу­жит только проводником их к святому, чистому Небу! Когда он говорит Богу о возлюбленных сво­их: «Боже! они - Твое достояние, Твои создания! Твое Тебе принадлежит, а я - что? Кратковре­менный странник на земле, внезапно на ней яв­ляющийся и внезапно с нее исчезающий». Кто таким образом очищает любовь от самолюбия и пристрастия, тот обретает в себе чистую любовь, любовь в Боге. Для приобретения этой любви за­поведано нам самоотвержение, такое значение имеют слова Господа: иже погубит душу свою Мене ради, обрящет ю (Мф. 16:25). В этих словах повеление соединено с обетованием.

Напротив того, кто вздумает найти душу свою в исполненном обольщения веке, то есть захочет исполнять свои неочищенные пожелания, тот погубит ее. В самоотвержении - спасение.

Покорите ум ваш Христу! Когда ум покорит­ся Христу, то не будет оправдывать ни себя, ни сердца. Когда оправдания оскудеют у сердца - оно приходит в состояние смирения и умиления. Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит, а оправдания - ужасная греховная смерть.

Молился так святой Давид и так научает нас молиться: не уклони сердце мое в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех (Пс. 140:4). Непщеватъ вины о гресех - значит приводить изви­нения, оправдываться в своих: согрешениях. Мыс­ли и слова, в которых изображается это оправда­ние, названы словеса лукавствия. Лукаво стара­ется грешник обмануть себя и людей! Лукаво ста­рается грешник скрыть грех свой от себя и от лю­дей! Лукаво старается он представиться праведни­ком пред собою и пред людьми! Оправдаться пред людьми, скрыть пред ними грех свой заставляет иногда самая необходимость, польза ближнего, которого мог бы соблазнить грех наш. Оправды­ваться пред собою, обольщать, заглушать свою со­весть - всегда беззаконно, всегда бедственно; усвоившиеся словеса лукавствия соделывают чело­века ожесточенным фарисеем, способным на вся­кое преступление. Оправдание в согрешениях, не нуждающееся в вымыслах и многословии, оправ­дание всегда принимаемое Богом - покаяние.

От лица покаяния бежит всякий грех, ника­кой грех не может устоять пред всемогущим покаянием. Покаяние - евангельская доброде­тель, дар Божий бесценный, купленный для нас ценою Крови Сына Божия, - этою ценою выку­пающий всякое наше согрешение.

Решитесь сначала, хотя по уму, отречься себя ради Христа, лишите ум ваш пагубного, бестол­кового самовластия, подчините его заповедям Христовым, подчините его Евангелию. Начало самоотвержения - в уме; покорившись Христу, он постепенно приведет к этой блаженной по­корности и сердце, и тело.

Самоотвержение страшно при первом, повер­хностном взгляде на него. Но только что человек решится на него, как и ощутит в душе необык­новенную легость и свободу: легость, свобода - свидетели истины.

Ощущаю себя как бы отделенным от всего! Мысль моя непрестанно вопиет к Богу, чтоб Он устроил для меня стезю к Нему - стезю покая­ния. Широко отворились предо мною врата веч­ности. Гляжу туда, в эту бесконечную даль, в это беспредельное пространство, в эти размеры без­мерные. Бремя сократилось предо мною, летит несравненно быстрее, чтоб впасть, как ручей в море, в вечность. Заглядываюсь в вечность: вре­менное - незанятливо, мелочно, суетно, ничтож­но. Люблю уединение: из него можно присталь­нее смотреть в вечность, высмотреть, что там нужно, приготовить это нужное заблаговремен­но, прежде исхода души из тела.

Меня занимает Евангелие. Поражают взор мой черты образа Божия и оттенки подобия Бо-жия, изображенные в Евангелии! «Мне будьте подобны», - говорит Бог человекам. Чтоб удоб­но могли они усвоить это чудное сходство, Бог вочеловечился. Какая несказанная красота в но­вом Адаме, Господе нашем Иисусе Христе! Ка­кое во мне безобразие, какое расстройство! Сколько на мне пятен! Таким вижу себя, когда смотрюсь в зеркало Евангелия. Нужно мне за­няться и лицом души моей, и ее одеждами; нуж­но мне, чтоб при вступлении моем в вечность не нашлось во мне сходства и сродства с врагами Божиими - с темными демонами; нужно мне, чтоб Сын Божий признал меня похожим на Него, как похожи на Него все блаженные небожите­ли. Подобие человека Богу, признанное Богом, до­ставит человеку блаженную вечность - утрата этого подобия влечет за собою изгнание от лица Божия в мрачный ад, в его огненную пропасть, на вечные страдания.

Мир Христов, превосходяй всяк ум., соединя­ющий воедино человека рассеченного грехом, мир Христов, исполняющий все существо наше непостижимою силою и небесною сладостию, начинает нисходить в душу, когда она очистится от страстей хранением заповедей Христовых и благочестивым подвигом. Чтоб сохранить мир Христов в себе, чтоб вкусить его обильно, чтоб измениться им из ветхого в нового человека - необходимо уединение. Сокровище, повержен­ное на распутии, непременно должно быть рас­хищено и похищено.

Могуществен мир, истекающий от действия Святого Духа. Кто может противостать его влече­нию? От лица его бежат страсти, от действия его ум и сердце переселяются на Небо. Человек примиряется ко всему в Боге. Он начинает как бы плавать в неизмеримом пространстве духовного мира и познает, что заповедь Божия широка есть зело. Мир Христов совершил мучеников и препо­добных; он выводит христианина из-под власти плоти и крови, исторгает отраву греховную из души и тела, уничтожает насильственное влияние демонов на душу и тело, вводит в христианина свойства Христовы - кротость, смирение, бла­гость. Душа, ощутив эти свойства, начинает вку­шать чудный покой - залог и начало вечного по­коя праведных в селениях вечного блаженства.

Бог наш - огнь, научает Писание (Евр. 12:29), но от действия этого огня постепенно угасает, на­конец совершенно потухает огнь греховный, огнь плотский и душевный. Божественный огнь чист, тонок, светел, сообщает уму истину, а сердцу - чудное спокойствие, чудную хладность ко всему земному, обилие кротости, смирения, благости.

Не ошибитесь! Человеческого разгорячения не сочтите действием Божественного огня. Многие ошиблись и впали в пагубное самообольщение. Из состояния разгоряченного возникли бесчис­ленные заблуждения и наполнили лжеучением землю. За этими мрачными облаками скрывается от мира солнце правды. От плод их познаете их, сказал Спаситель о лжеучении и лжеучите­лях (Мф. 7:16). Где разгорячение - там нет исти­ны, оттуда не может произойти ничего доброго, ничего полезного; тут кипит кровь, тут дмится и строит воздушные замки лжеименный разум. Кротость и смирение, которых действие сопро­вождается каким-то тонким хладом, но потом является в бесчисленных благих плодах, - сви­детели неподдельного, истинного, Божественно­го добра.

Учение святых отцов Восточной Церкви - верно; оно - учение Святого Духа. Умоляю вас, держитесь этого учения! Оно будет руководить вас к блаженной вечности.

Возжен блистающий светильник в Святой Христовой Церкви - учение Святого Духа; не устремляйте взоров ваших к другим светильни­кам, светящим на различных путях. Один путь святой истины ведет во спасение - прочие пути все ведут в погибель. Многие трудятся, многие страдают, многие подвизаются, но увенчаны бу­дут только подвизающиеся законно. Истинный, законный подвиг - во Христе Иисусе и Святом Духе, в ограде Святой Восточной Церкви..

Ныне занимаюсь чтением книги, имеющейся у меня на славянском, русском и других языках, заключающей в себе «собрание изречений святых пустынножителей Египта». Эти изречения - бес­ценные перлы! Спускается в глубокое море водо­лаз, чтоб достать дорогую жемчужину - и святые отцы удалялись в глубокие пустыни, там. глубоко вникали в себя, находили различные бесценные духовные перлы: христоподражательное смире­ние, младенческую простоту и незлобие, ангело­подобное бесстрастие, рассуждение и мудрость духовные - словом сказать, находили Евангелие.

Сегодня я прочитал то изречение великого Сисоя, которое мне всегда особенно нравилось, всегда было мне особенно по сердцу. Некоторый инок сказал ему: «Я нахожусь в непрестанном памятовании Бога». Преподобный Сисой отве­чал ему. «Это - не велико, велико будет то, когда ты сочтешь себя хуже всей твари».

Высокое занятие - непрестанное памятование Бога! Но эта высота очень опасна, когда лествица к ней не основана на прочном камне смирения.

Смотрите, как Писание согласно с отцами! Писание говорит, всесожжения не благоволиши... жертва Богу - дух сокрушен. Сердце сокрушен­но и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50:18-19). Жертвы и самые всесожжения человеческие дол­жны быть основаны на чувстве нищеты духов­ной, на чувстве покаяния. Без этого они отверга­ются Богом.

Также мне очень нравится изречение велико­го Пимена: «Если всегда и во всем будем обви­нять себя, - сказал он, - то везде найдем по­кой». Другой отец сказал: «Мы оставили легкое бремя, состоящее в обвинении себя, и взялись за тяжкое - состоящее в обвинении других». Та­кие изречения стоят целых книг! Никто, кажет­ся, столько не вник в Евангелие, сколько вникли в него святые пустынножители; они старались осуществлять Евангелие самою жизнию, самы­ми помышлениями и чувствованиями своими. Отличительной чертой их было глубочайшее сми­рение, падение человека было постоянным пред­метом их размышления, постоянным их заняти­ем был плач о грехах своих.

Другое направление получили подвижники Западной Церкви и писатели ее о подвижниче­стве со времени разлучения этой Церкви от Вос­точной и отпадения ее в гибельную тьму ереси. Преподобный Венедикт, святой папа Григорий Двоеслов еще согласны с аскетическими настав­никами Востока, но уже Бернард отличается от них резкою чертою; позднейшие уклонились еще более. Они тотчас влекутся и влекут читателей сво­их к высотам недоступным для новоначального, заносятся и заносят. Разгоряченная, часто исступ­ленная мечтательность заменяет у них все духов­ное, о котором они не имеют никакого понятия. Эта мечтательность признана ими благодатию. От. плод их познаете их, сказал Спаситель (Мф. 7:16). Известно всем, какими преступлениями, какими потоками крови, каким поведением, ре­шительно противохристианским, выразили за­падные фанатики свой уродливый образ мыслей, свое уродливое чувство сердечное. Святые отцы Восточной Церкви приводят читателя своего не в объятия любви, не на высоты видений - при­водят его к рассматриванию греха своего, своего падения, к исповеданию Искупителя, к плачу о себе пред милосердием Создателя. Они сперва научают обуздывать нечистые стремления наше­го тела, соделывать его легким, способным к ду­ховной деятельности, потом обращаются к уму, выправляют его образ мыслей, его разум, очищая его от мыслей усвоившихся нам по падении на­шем, заменяя их мыслями обновленного естества человеческого живо изображенного в Евангелии. С исправлением ума святые отцы заботятся о исправлении сердца, о изменении его навыков и ощущений. Очистить сердце труднее, нежели очистять ум: ум, убедясь в справедливости новой мысли, легко отбрасывает старую, легко усвояет себе новую; но заменить навык навыком, свойство свойством, чувствование другим чувствованием, чувствованием противоположным - это труд, это усильная, продолжительная работа, это борьба не­имоверная. Лютость этой борьбы отцы выража­ют так: «Дай кровь и прими дух». Значит, надо умертвить все греховные пожелания плоти и кро­ви, все движения ума и сердца, зависящие от пло­ти и крови. Надо ввести и тело, и ум, и сердце в управление духа. Кровь и нервы приводятся в дви­жение многими страстями: и гневом, и сребро­любием, и сластолюбием, и тщеславием. После­дние две чрезвычайно разгорячают кровь в под­вижниках незаконно подвизающихся, соделывают их исступленными фанатиками. Тщеславие стремится преждевременно к духовным состоя­ниям, к которым человек еще неспособен по не­чистоте своей, за недостижением истины - со­чиняет себе мечты. А сладострастие, присоединяя свое действие к действию тщеславия, производит в сердце обольстительные, ложные утешения, на­слаждения и упоения. Такое состояние есть со­стояние самообольщения. Все незаконно подви­зающиеся находятся в этом состоянии. Оно раз­вивается в них больше или меньше, смотря по тому, сколько они усиливают свои подвиги. Из этого состояния написано западными писателя­ми множество книг. На них-то с жадностию ки­дается, их-то проповедует преимущественно свя­тыми и духовными, достойными стоять возле Свя­щенного Писания слепотствующий и гордый мир, признающий себя просвещенным в высшей степени и потому не нуждающимся держаться неотступно преданий Восточной Церкви.

В святых отцах Восточной Церкви отнюдь не видно разгоряченного состояния крови. Они ни­когда не приходят в энтузиазм, который, будучи рождение крови, часто на Западе искал пролития крови. Из их сочинений дышит истинное само­отвержение, дышит благоухание Святого Духа, мертвящее страсти. От этого благоухания бегут прочь сыны мира, как осы улетают прочь от ку­рящегося фимиама. Мир любит свое, сказал Гос­подь (Ин. 15:19). Сочинения западных писателей, написавших из состояния самообольщения, на­ходят многочисленных читателей, переводятся не раз на русский язык, печатаются, перепечатыва-ются; им произносятся, пишутся и печатаются громкие похвалы; то, что исполнено смертонос­ного яду, одобряется и утверждается. Сочинения святых отцов забыты! То, что они с давних вре­мен приняты Святою Церковию, признавались единым правильным руководством в подвижни­ческой жизни, нисколько не принимается в ува­жение. Их сочинения критикуют, находят в них несообразности, противоречие Священному Пи­санию. Всему этому причиною, что святые отцы наставлены были Духом Святым, что они отверг­ли премудрость мира для стяжания премудрос­ти Духа. Тщетны покушения тех, которые вопре­ки учению Апостола, вопреки учению Церкви покушаются войти в премудрость Духа премудростию мира. И запинаются премудрые в ковар­стве их(1 Кор. 3:19), преткнулись, пали падени­ем страшным. Они захотели «духовное» объяс­нить темным душевным разумом - и это духов­ное в писаниях святых отцов показалось им странным, противоречащим Священному Писа­нию. Духовная духовными с рассуждающе, сказал святой апостол Павел, Душевен человек не при­емлет яже Дyxa Божия: юродство бо ему есть, и не может разу мети зоне духовне востязуется (1 Кор. 2: 13, 14). Последние слова в русском пере­воде Нового Завета читаются так: потому что о сем (о духовном) надо судить духовно.

Вы спрашиваете, какое мое мнение о науках человеческих? Люди после падения начали возделывать землю, начали нуждаться в одежде и других многочисленных потребностях, которы­ми сопровождается наше земное странниче­ство, - словом сказать, они начали нуждаться в вещественном развитии, стремление к которо­му - отличительная черта нашего века.

Науки - плод нашего падения, произведение поврежденного падшего разума. Ученость - приобретение и хранение впечатлений и позна­ний, накопленных человеками во время жизни падшего мира. Ученость - светильник ветхого человека, светильник, которым мрак тьмы во веки блюдется. Искупитель возвратил человекам тот Светильник, который им дарован был при создании Создателем, которого лишились они при грехопадении своем. Этот Светильник - Дух Святой, Он Дух Истины, наставляет всякой ис­тине, испытывает глубины Божии, открывает и изъясняет тайны, дарует и вещественные позна­ния, когда они нужны для духовной пользы че­ловека. Ученому, желающему научиться духов­ной мудрости, завещавает Апостол: аще кто мнится мудр быти в вас в веце сем, буй да быва­ет, яко да премудр будет (1 Кор. 3:18). Точно, ученость не есть собственно мудрость, а только мнение мудрости. Познание Истины, которая открыта человекам Господом, к которой доступ - только верой, которая неприступна для падшего разума человеческого, заменяется в уче­ности гаданиями, предположениями. Мудрость этого мира, в которой почетное место занимают многие язычники и безбожники, прямо проти­воположна, по самым началам своим, мудрости духовной, Божественной. Нельзя быть последо­вателем той и другой вместе - одной непремен­но должно отречься. Падший человек - «ложь», и из умствований его составился «лжеименный разум», то есть образ мыслей, собрание понятий и познаний ложных, имеющих только наруж­ность разума, а в сущности своей - шатание, бред, беснование ума пораженного смертною язвою греха и падения. Этот недуг ума особенно в полноте открывается в науках философских.

Старайтесь читать книги святых отцов, соот­ветствующие вашему образу жизни, чтоб вам можно было не только любоваться и наслаждать­ся чтением отеческих писаний, но чтоб можно было прилагать их к самому делу. Христианин, живущий посреди мира, должен читать сочине­ния великих святителей, писавших для народа, научающих добродетелям христианским, иду­щим для тех, которые проводят жизнь среди занятий вещественных. Другое чтение для иноков общежительных: они должны читать святых от­цов написавших наставления для этого рода жиз­ни. И еще другое чтение для безмолвников и от­шельников! Изучение добродетелей, не соответ­ствующих образу жизни, производит мечтатель­ность, приводит человека в ложное состояние. Упражнение в добродетелях, не соответствующих образу жизни, делает жизнь бесплодною. И жизнь истощавается напрасно, и пропадают добродете­ли: душа не может долго удержать их при себе, должна скоро их оставить, потому что они ей не под силу. Такое превышающее силы и способно­сти упражнение в возвышенных добродетелях нередко повреждает душу неисцельно, расстройвает ее, надолго, иногда на всю жизнь, делает не­способною к подвигам благочестия. Господь по­велел вино новое, то есть возвышенные доброде­тели и подвиги, вливать в мехи новые, то есть предоставлять подвижникам уже созревшим в благочестивом подвиге, обновленным и просве­щенным благодатию. Он воспретил вливать вино новое в мехи ветхие, чинить ветхую ризу новою заплатою. Не думайте, что возвышенный подвиг, для которого еще не созрела душа ваша, поможет вам! Нет! Он больше расстроит вас: вы должны будете оставить его, а в душе вашей явится уныние, безнадежие, омрачение, ожесточение. В та­ком расположении вы попустите себе большие погрешности, большие нарушения Закона Божия, нежели в какие впадали прежде. К ветхой ризе не приставляют заплаты новой, потому что от этого дира сделается только больше.

И для иноков всех вообще и для христиан, жи­вущих посреди мира, полезнейшее чтение - Но­вый Завет, в особенности Евангелие. Но его надо читать со смирением, не позволяя себе собствен­ных толкований, а руководствуясь толкованием Церкви.

Пребывайте в пристанище истины. Старается враг спасения человеческого выманить мысль нашу из пристанища истины различными при­зраками истины. Он знает силы этой сети. Эта сеть кажется ничтожною для неопытного глаза; ум приманивается к ней любознательностию, пыш­ным святым наименованием, которым обыкно­венно прикрыта пагуба. Так легковерный соловей, птичка особенно любопытная, приманивается пищею, разбросанною под сеткою, и попадает навсегда в скучную неволю. Пагубна мысль лож­ная: она вводит в душу омрачение, самообольще­ние, соделывает ее пленницею миродержителя.

Истина свободит вы, сказал Спаситель (Ин. 8:32); очевидно, что ложь лишает свободы, подчиняет области князя века сего. Желаю, чтоб вы были сво­бодны, чтоб зрение души вашей было чисто и свет­ло, чтоб разум ваш был проникнут светом исти­ны и изливал свет благодатный на всю жизнь вашу, на все дела. ваши. Аще око твое светло будет, ска­зал Господь, то и все тело твое светло будет (Ср.: Лк. 11:34). Надо хранить ум! Надо, чтоб он пре­бывал непрестанно в истине. Желаю вам этого от искреннего сердца! Желаю вам этого от сердца болезнующего! Потому оно болезнует, что в ны­нешние времена редкие, весьма редкие пребыва­ют верными истине, подклонили ум и сердце бла­гому ее игу и бремени легкому, подчинились со всею простотою и покорностию Христу и Святой Его Церкви. Спасайтесь, говорит святой апостол Петр, от рода строптивого сего! (Деян. 2:40) Уклонитесь от пути широкого, по которому по­чти все шествуют! Изберите для себя путь узкий и прискорбный, ведущий в Царство Небесное! Возлюбите скорби, посылаемые вам Промыслом Божиим! Возлюбите теснины, по которым пре­мудрый Промысл, спасающий вас Промысл Бо­жий, проложил стезю для земного вашего стран­ствования! И скорби, и теснины ваши, и стезю тернистую жизни земной сделайте для себя приятными, сладостными. Каким способом это сде­лать? Предаваясь воле Божией, славословя Про­мысл Божий, признавая эту волю и этот Промысл во всем случающемся с вами, благодаря Бога за все случающееся с вами - и скорбное, и радостное. Время начать жительство истинно христианское, сопряженное с распятием всех ощущений, поже­ланий, мыслей на кресте заповедей и учения Хри­стова. Скоро, скоро промчится земная жизнь! - уже готова каждому человеку вечная мзда его за кратковременную жизнь его, за дела его, за образ мыслей его, за чувствования его.

Преподобный авва Дорофей, говоря о любви к ближнему, уподобляет подвижников Христо­вых линиям, идущим от окружности круга к его центру. Для ясности вот и чертеж!

Линии чем ближе приходят к центру, тем ста­новятся ближе одна к другой. И подвижники Христовы чем более приближаются к Богу, тем становятся ближе друг к другу истинною лю-бовию. Всякий путь ума и сердца, когда цель его - Бог, бесконечен. Страх Божий чист, пребывает в век века; преуспеяние в премудрости Божией - бесконечно; преуспеяние в любви к ближнему, когда оно в Боге, бесконечно. Мало земной жизни на совершение этого духовного пути! Невозможно довольно на­сытиться любовию к ближнему в Боге! Напро­тив того, можно скоро совершить путь, можно скоро насытиться и пресытиться любовию к ближнему, когда предмет любви только человек. Огнь любви требует много пищи для того, чтоб быть постоянным и умножаться. Когда питает его Бог - он непрестанно усиливается, нет ему предела, но когда предоставлено питать его че­ловеку самим собою, скоро оскудеет пища для огня, огнь потускнеет, угаснет. Любовь должна питаться беспредельным Богом: мало для нее пищи в ограниченных свойствах человеческих, хотя бы и прекрасных.

Сердце тогда только может наслаждаться бла­женным миром, когда оно пребывает в евангель­ских заповедях, когда пребывает в них с самоот­вержением. Когда же взойдет в него какая дру­гая правда - оно теряет покой свой.

Великая и всесвятая книга - Евангелие! В нем изображен новый, богоподобный человек, а какие должны быть свойства нового человека - это яв­ляют Христовы заповеди. В них Христос открыл нам Свои свойства, Свой образ мыслей и действий. Вглядываясь в Евангелие, смотрясь в это зеркало на себя, мы можем мало-помалу узнавать наши недостатки, мало-помалу выбрасывать из себя понятия и свойства ветхости нашей, заменять их мыслями и свойствами евангельскими, Христовы­ми. В этом состоит задача, урок, которые должен разрешить, выполнить христианин во время зем­ной жизни своей. Надо изобразить на душе порт­рет Христов, сообщить ей сходство с ее первооб­разом. Портреты, лишенные сходства, будут отвер­гнуты на той всеобщей выставке, на которой каж­дый из человеков будет испытан, в какой степени он сохранил и обновил в себе образ и подобие Творца и Бога своего. Образы, на которых столько искажены все черты и краски, что потеряно все сходство, все подобие, услышат: не вем вас! Они не будут узнаны! От них откажется Господь!

Начнемте живопись духовную! Обратим вни­мание на закинутый, на покрытый грязью, цара­пинами и пылью образ Божий, на нас начертан­ный и нам вверенный Богом! Живописец - Хри­стос; кисть Его - Святой Дух. Приготовим душу для этой живописи так, чтоб душа, как чистое, новое полотно, была способна принять на себя все - и самые тончайшие черты, самые нежные краски и оттенки.

Для такого приготовления нужно очищение себя покаянием, омовение слезами. А для того чтоб возбудить в себе чувство покаяния, спаси­тельную печаль и плач, непременно должно при воздержании от всех страстей часто заниматься чтением Евангелия, сличать жизнь свою с его свя­тейшими заповедями, принуждать себя к испол­нению этих заповедей вопреки стремлениям и порывам грехолюбивой воли. Сказал некоторый святой отец: «Исполнением Христовых заповедей научается человек своей немощи». Точно, тогда открывается нам, сколько мы слабы, сколько по­вреждены падением, когда начнем принуждать себя к исполнению евангельских заповедей. От зрения немощи своей, своего повреждения есте­ственно рождается плач. Плач - сердечное чув­ство покаяния! Плач - дух сокрушен и смирен, столько любезный Богу.

Когда Господь увидит душу, очищающую себя покаянием, тогда Он начинает мало-помалу, со­ответственно чистоте ее, обновлять на ней Свя­тым Духом черты Своего образа, оттенки и цве­та своего подобия. Прежде всего запечатлевает ее.кротостию и смирением. Научитесь от Мене, говорит Он, яко кроток есмъ и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. 11:29) Тогда только можно найти священный покой, когда мысль и сердце погрузятся в смирение Хри­стово и Его кротость, научившись им из Еванге­лия. Эти две добродетели уставляют в порядок черты образа расстроенного смущением, кото­рое неотступно сожительствует всякому челове­ку служащему страстям. Знамение порядка - священный покой. Тогда уже по исправленным чертам полагаются святые краски, утешающие взор духовный: благость, милосердие, чистота ума, сердца и тела; живая вера, небрегущая о всем су­етном, научающая человека всецело последовать Христу; терпение, несущееся превыше всех вре­менных скорбей, любящее скорби как участие в страданиях Христовых; любовь к Богу и ближне­му, стремящаяся исполнить все обязанности че­ловека к его Создателю и к созданиям себе по­добным, долженствующим составлять едино в Создателе своем.

Отвертитесь себя и последуйте Евангелию!

Человек как трава, и много ли надо, чтоб под­косить его? Одна минута может решительно со­крушить его здоровье и повергнуть тело или в могилу, или на одр мучительной и продолжитель­ной болезни. Евангелие научает нас, что никакая скорбь не может нас постичь без воли Божией, научает нас благодарить Бога за все по манове­нию Его приходящие нам скорби. С одра болез­ни приносите благодарение Богу, как приносил его с кучи гноя покрытый смрадными струпами Иов. Благодарением притупляется лютость бо­лезни! Благодарением приносится болящему ду­ховное утешение! Наставленное и услажденное благодарением сердце обновляется силою живой веры. Озаренный внезапно светом веры ум на­чинает созерцать дивный Промысл Божий, не­усыпно бдящий над всею тварию. Такое созер­цание приводит в духовный восторг; душа начи­нает обильно благодарить, славословить Бога, начинает восхвалять Его Святой Промысл, пре­давать себя Его святой воле. Одр болезни бывает часто местом богопознания и самопознания. Страдания тела бывают часто причиною духов­ных наслаждений, и одр болезни орошается сле­зами покаяния и слезами радости о Боге. Во вре­мя болезни сперва надо себя принудить к благо­дарению Бога, когда же душа вкусит сладость и покой, доставляемые благодарением, - сама спе­шит в него как бы в пристанище. Спешит она туда от тяжких волн ропота, малодушия, печали. Многими скорбями подобает нам внити в Царствие Божке. Кого возлюбит Господь, тому посылает скорби, и они умерщвляют сердце избранника Божия к миру, приучают его витать близ Бога. Во всех скорбях, в числе прочих и в болезни, следующие врачевства приносят душев­ную пользу и отраду: преданность воле Божией, благодарение Богу, укорение себя и признание достойным наказания Божия, воспоминание, что все святые совершили путь земной жизни в не­престанных и лютых страданиях, что скорби - Чаша Христова. Не причастившийся этой Чаши неспособен наследовать блаженство.

В уединении приходят странные мысли! «Ухо безмолвника услышит дивное», - сказал неко­торый святой пустынножитель. И в моем нич­тожном уединении встречаюсь с мыслями силь­но действующими на ум живою истиною.

Недавно я размышлял о краткости земной жизни человеческой. Внезапно жизнь представи­лась мне так краткою, что и остальное время моей земной жизни представилось мне уже прошед­шим. Буду еще жить - и что увижу нового на зем­ле? Ничего, те же добродетели и те же страсти, которые до сих нор являлись предо мною в раз­нообразных костюмах и действиях, будут являть­ся и впредь; точно так же добродетель будет тихо пробираться между людьми, не примечаемая, гонимая ими; точно так же порок, прикрываясь бес­численными личинами, будет обманывать людей и господствовать в среде их. Двухлетняя жизнь и столетняя жизнь одинаково малы, ничтожны пред вечностию. Обыкновенно людям только будущее время представляется продолжительным - про­шедшее кажется им так коротким, мгновенным, как бы сон минувшей ночи. Уединение, соединен­ное с вниканием в себя, соделывает и будущее вре­мя коротким. Коротко прошедшее, коротко бу­дущее! Что же земная жизнь? Путь к вечности, которым надо воспользоваться, но на котором не надо заглядываться в стороны. Этот путь надо со­вершить умом и сердцем - не числом дней и го­дов. Ум, озаряясь учением истины, может сохра­нить сердце в мире, кротости, благости, терпении, короче, в свойствах нового человека. Для этого и пустыня, и безмолвие, и монастыри! для этого и душеназидательная беседа, и духовный совет! для этого чтение святых отцов! для этого молитвы! Все христиане обязаны так жить, хотя так живут очень редкие. Если не можете вполне так жить, живите так отчасти; недостатки можно врачевать самоосуждением и покаянием. Видя в себе недо­статки, не должно унывать, напротив того, долж­но трудиться в смирении. Прекрасно сказал пре­подобный Исаия Отшельник: «Слава святых подобна сиянию звезд, из которых одна светит очень ярко, другая - тускнее, иная - едва приметно, но эти звезды все - на одном небе».

Сколько земля на поверхности своей сменила поколений! - и они как будто никогда не были на ней. Давно ли слышались между нами многие громкие имена? - а теперь они забыты. Давно ли наше поколение вступило на поприще гражданс­кой жизни? - а теперь уже выступает на это по­прище новое поколение и теснит нас из обшир­ного круга деятельности в скромный уголок состаревших, отживших. Поколения человеческие на земле точно листья на дереве! Ныне одни - вскоре другие! Губят их и зной, и мороз, и самое время, разносит их ветер, стаптывают путники.

Гляжу из уединения моего на шумящий и мя­тущийся мир, говорю сам себе и друзьям моим: одно занятие может быть признано занятием ис­тинно полезным во время кратковременной зем­ной жизни - доколе наша чреда зеленеть - по­знание Христа, Который и податель вечной бла­женной жизни, и путь к этой жизни. Христос при­сутствует в Евангелии, Евангелие - тот вертоград, в котором может найти Христа Мария, - верная душа, пребывающая в покаянии... за городом, - вне любви к миру. Там гроб Христов! там плачут Его любимые - плачут пред Ним и о себе.

Часто беседую с вами о Истине. Мне хочется, чтоб вы поняли, как важно наблюдение за своим образом мыслей, за своим разумом. Человек не­пременно водится своим образом мыслей - это свет наш. С большою тщательностию надо бдеть за светом нашим, чтоб он не сделался тьмою, све­том лживым, показывающим предметы не на их местах, не в их виде, одни вместо других. Блюди, еда свет, иже в тебе тма есть (Лк. 11:35). Надо, чтоб наш образ мыслей был проникнут Истиною. Кроме Христа не понимаю и не знаю другой Ис­тины. И не слепцы ли те, кто бы они ни были, которые в то время, когда предстоит им Христос в страшном величии смирения, вопрошают: что есть Истина?

Вникните глубоко в слова мои! Прошу, умоляю вас! Умоляю вас для вашего же спасения. Обык­новенно люди считают мысль чем-то маловаж­ным, потому они очень малоразборчивы при при­нятии мыслей. Но от принятых правильных мыс­лей рождается все доброе - от принятых лож­ных мыслей рождается все злое. Мысль подобна рулю корабельному: от небольшого руля, от этой ничтожной доски, влачащейся за кораблем, зави­сит направление и по большей части участь всей огромной машины. Помышление преподобное соблюдет тя, говорит Писание (Притч. 2:11); оно научает, чтоб самое начало словес наших было ис­тина. Что это за начало словес, как не образ мыс­лей? Истина засвидетельствована на земле Духом Святым. Так говорили апостолы иудеям. Свиде­тель Христа Истины - Дух Святой. Где нет сви­детельства от Духа, там нет доказательств Исти­ны. Желающий непогрешительно последовать Истине должен пребывать в учении запечатлен­ном, засвидетельствованном Духом Святым. Та­ково учение Священного Писания и святых от­цов Восточной Церкви, единой Святой, единой Православной и истинной. Всякое другое учение чуждо Истины Христа, Истины сошедшей с Неба, по несказанному милосердию Божию открыв­шейся человекам сидевшим во тьме и сени смер­тней, погрязшим в темной и глубокой пропасти самообольщения, неведения, падения, погибели.

Сердцем веруется в правду, сказал апостол, усты же исповедуется во спасение (Рим. 10:10). Нужно исповедание правды устами и, когда мож­но, самыми делами. Правда, исповеданная сло­вами и делами, как бы осуществляется, делается принадлежностию человека. И потому, что она существенна, она верный залог спасения.

Вы убедились, что единственный неногрешительный путь ко спасению - неуклонное следо­вание учению святых отцов при решительном уклонении от всякого учения постороннего от самых своих разумений, доколе разум не исце­лится от недуга своего и не сделается из плотско­го и душевного духовным. Признав умом и серд­цем эту правду, исповедайте ее устами, дайте обет Богу, что вы будете руководствоваться учением святых отцов, уклоняясь от всякого учения не засвидетельствованного Святым Духом, не при­нятого Святою Восточною Церковию. Испове­дав правду Божию устами, исповедуйте и дела­ми; дав обет, исполняйте его.

Не устрашитесь этого обета! Его обязан дать каждый православный сын Церкви, должен его истребовать у каждого сына Православной Цер­кви его духовный отец при совершении таинства исповеди. Между вопросами, которые именно положено делать исповедающемуся, первое ме­сто занимают следующие: 1). Рцы ми, чадо, аще веруеши, я ко Церковь Кафолическая, Апостоль­ская, на востоке насажденная и возращенная, и от востока по всей вселенной рассеянная, и на востоце доселе недвижимо и непременно пребы­вающая, предаде и научи? - 2). Аще не сумнишися в коем предании? - 3). Рцы ми, чадо, не был ли еси еретик и отступник? - 4). Не дер­жался ли еси с ними, их капища посещая, поуче­ния послушая или книги их прочитывая? Чтение еретических книг и внимание их поучениям - тяжкий грех против веры, грех ума недугующего гордостию и потому свергающего иго послу­шания Церкви, ищущего вольности безумной, греховной. А ныне этот грех уже не ставят в грех! ныне позволяют себе безразборчиво читать все­возможных еретических писателей. Против них Церковь прогремела анафемой! Но ослепленные грешники не внемлют грому церковному или внемлют ему, но только для того, чтоб посмеять­ся над предостерегающим от погибели голосом Церкви, чтоб ее суд и определение несмысленно назвать суеверием и варварством. Множество еретических книг переведено на русский язык, и одной из них, мимо всех отеческих писаний Вселенской Церкви, дают первое место после книг Священного Писания. Непомерная и неве­роятная наглость! Она выражена печатно.

Истинные христиане всех времен со всевоз­можным тщанием хранились от яда смертонос­ного ереси и прочих учений лжи. Они неотступ­но держались догматического и нравственного предания Церкви. Не только веровали православ­но в Святую Троицу, но и жизнь свою, и подвиги свои, и нравы направляли по преданию Церкви. Отличительною чертою всех святых отцов было неуклонное руководство нравственным предани­ем Церкви, и они заповедали такого только ду­ховного наставника считать истинным, который следует во всем учению отцов Восточной Церк­ви и их писаниями свидетельствует и запечатле­вает свое учение. Кто ж думает руководить ближ­них из начал премудрости земной, из начал пад­шего разума, как бы он ни был блестящ, тот сам находится в самообольщении и последователей своих приводит к самообольщению. Святые отцы постановили непременным правилом для жела­ющего спастись - последование нравственному преданию Церкви. Для этого они заповедуют желающему жить благочестиво и благоугодно руководство наставлениями истинного учителя или руководство писаниями отеческими, соот­ветствующими образу жизни каждого. По про­шествии восьми столетий по рождестве Христо­вом начинают церковные святые писатели жа­ловаться на оскудение духовных наставников, на появление множества лжеучителей. Они запове­дуют по причине недостатка в наставниках об­ращаться к чтению отеческих писаний, удалять­ся от чтения книг написанных вне недра Право­славной Церкви. Чем далее времена отклонялись от явления на земле Божественного света, тем усиливался недостаток в истинных святых на­ставниках - усиливалось обилие в лжеучителях; они со времен открытия книгопечатания навод­нили землю как потоп, как горькие апокалипси­ческие воды, от которых умерло множество лю­дей душевною смертию. Мнози лжепророцы вос­станут, предвозвестил Господь, и прельстят многия: и за умножение беззакония, иссякнет любы многих(Мф. 24:11). Сбылось это пророче­ство: исполнение его пред очами нашими. И есть еще другое предсказание Господа о характере времени, в которое будет Его второе, страшное пришествие на землю. Сын Человеческий, сказал Господь, указуя на будущую судьбу веры, егда приидет, обрящет ли веру на земли? (Лк. 18:8) Тогда будут господствовать на ней лжеименный разум, премудрость человеческая, враждебная вере и Богу.

Что значит иноческая добродетель - послуша­ние? Она - признание разума человеческого пад­шим и потому отвержение его буйством веры. От веры - послушание, от послушания - смирение, от смирения - духовный разум, который - из­вещенная вера. Иноческое послушание процве­тало при обилии духовных наставников. С оску­дением наставников оскудел и великий подвиг послушания, скоро приводивший подвижников к святости; вера, составлявшая сущность этого подвига, требует, чтоб предмет ее был истинный и духовный, тогда она приводит к Боту. Вера в человека приводит к исступленному фанатизму. Руководство писаниями святых отцов ведет го­раздо медленнее, слабее; на пути этом гораздо больше преткновений: книга, начертанная на бумаге, не может заменить живой книги челове­ка. Чудная книга - ум и сердце исписанные Свя­тым Духом! так и дышит из нее жизнь! так и со­общается эта жизнь слушающим с верою. Но руководство писаниями отеческими сделалось уже единственным руководством ко спасению по конечном оскудении наставников. Кто подчинит­ся этому руководству, того можно признать уже спасенным; кто же водится собственными разу­мениями или учением лжеучителей, того долж­но признать погибшим.

В образец, как об этом предмете рассуждают святые отцы, выписываю из сочинений святых Каллиста и Игнатия следующее: «Что было для нас причиною сокрушения и мертвости, между тем как мы сначала не были сотворены такими? Что опять было причиною обновления и бессмер­тия? Находим, что причиною первого, то есть тления, были самонадеянность, своечиние и не покорство первого Адама, приведшие его к от­вержению и преступлению Божественной запо­веди; причиною второю, то есть нетления - по­виновение второго Адама, Бога и Спаса нашего Иисуса Христа Отцу, единохотение с Отцом, от которых - соблюдение заповеди Отца. Аз, гово­рит Спаситель, от Себе не глаголах: но пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку и что возглаголю: и вем яко заповедь Его живот вечный есть. Я же убо Аз глаголю, якоже рече Мне Отец, тако глаголю (Ин. 12:49). Как в праотце и племени его корнем и материю всех скорбей было возношение, так и в новом человеке, Бого­человеке Иисусе Христе и в желающих жить по­добно Ему, начало, источник всего благого - сми­рение. Видим, что таковое стояние и порядок соблюдается и высшею нас священною иерархи­ей боговидных ангелов: подобно им хранит их наша земная Церковь. Напротив того, тайно на­учаемся и веруем, что уклоняющиеся от таково­го законоположения и дерзостно покушающие­ся проводить жизнь в своеволии и непокорении отсекаются и отлучаются от Бога, от небесного светлого наследия, от Соборной Апостольской Церкви, отсылаются в тьму и огнь геенский. Мы утверждаем, что подверглись этому, по учению боговдохновенных словес, лукавые и злобные делатели диавола, злословные еретики, которые по причине самоугодия и гордости лишились Боже­ственной славы и наслаждения, извергнуты из священного собрания».

Статью, из которой заимствую выписку, окан­чивают святые так: «Мы говорим это, утвержда­ясь на изречениях отеческих, на изречениях Духа, как на столпах незыблемых» (Добротолюбие, ч, 2, Каллиста и Игнатия о безмолвии и молитве, гл. 15).

Познав путь ко спасению, не останавливайтесь вступить на него. Заключите блаженный завет, Союз со святою Истиною, положите в душе ва­шей пребывать верным во всю жизнь Истине. От одного этого благого намерения прольются в ваше сердце легость, радость, сила - свидетели принятой Святой Истины.

Сердцем веруется в правду, потому что она правда, усты исповедуется во спасение.

Прекрасно ваше желание находиться в пол­ном послушании у опытного наставника. Но этот подвиг не дан нашему времени. Его нет не толь­ко посреди мира христианского, нет даже в мо­настырях. Умерщвление разума и воли не может быть совершаемо человеком душевным, хотя бы и добрым, и благочестивым. Для этого необходим духоносный отец: только пред духоносцем может быть явна душа ученика; только он может усмот­реть, откуда и куда направляются душевные дви­жения наставляемого им. Ученик для чистоты своей совести должен с точностию и подробностию исповедовать свои помышления, но настав­ник не должен руководствоваться этой испове­дью в суждении о душевном состоянии ученика.; он должен духовным ощущением проникать, из­мерять его и поведать ему незримое им состоя­ние души его. Так действовали Пахомий Великий, Феодор Освященный и прочие святые наставни­ки иноков. Феодору Освященному говорили уче­ники: «Отец! обличи меня!» - и он, движимый Святым Духом, являл каждому сокровенные в нем душевные недуги. Эти великие отцы призна­вали послушание иноческое особенным даром Святого Духа - так повествует писатель совре­менный им - преподобный Кассиан. Послуша­ние - чудо веры! Совершить его может один Бог. И совершили его те человеки, которым дан был Богом этот дар свыше. Но когда люди захотят собственными усилиями достичь того, что дает­ся единственно Богом, тогда труды их суетны и тщетны; тогда они подобны упоминаемым в Евангелии здателям столпа, начинающим здание без средств к совершению его. Все мимоходящие, то есть бесы и страсти, посмеваются им, потому что по наружности они будто совершают добро­детель, а в сущности находятся в горьком обма­не, в слепоте и самообольщении, подчинены страстям своим, исполняют волю бесов. И многие думали проходить послушание, а на самом деле оказалось, что они исполняли свои прихоти, были увлечены разгорячением. Счастлив тот, кто в ста­рости своей успеет уронить слезу покаяния на увлечения юности своей. О слепых вождях и о водимых ими сказал Господь: слепец же слепца аще водит, оба в яму падут (Мф. 15:14).

Нашему времени дан другой подвиг, сопря­женный с многими трудностями и преткнове­ниями. Нам пришлось совершать путеше­ствие - не днем, не при солнечном ясном свете, а ночью, при бледном свете луны и звезд. Нам даны в руководство Священное и Святое Писа­ние - это прямо говорят святые отцы поздней­ших времен. При руководстве Писанием поле­зен и совет ближних, именно тех, которые сами руководствуются писаниями отцов. Не думайте, чтоб подвиг наш лишен был скорбей и венцов, нет! Он сопряжен с мученичеством. Это мучени­чество подобно томлению Лота в Содоме: душа праведника томилась при виде непрестанного и необузданного любодеяния. И мы томимся, отвсюду окруженные умами, нарушившими вер­ность истине, вступившими в блудную связь с ложью, заразившимися ненавистию против пи­саний вдохновенных Богом, вооружившихся на них хулою, клеветою и насмешкою адскою. Наш подвиг имеет цену пред Богом: па весах Его взве­шены и немощь наша, и средства наши, и обсто­ятельства, и самое время. Некоторый великий отец имел следующее видение: пред ним земная жизнь человеков изобразилась морем. Он видел, что подвижникам первых времен монашества даны были крылья огненные и они, как молния, перенеслись чрез море страстей. Подвижникам последних времен не дано было крыльев - они начали плакать на берегу моря. Тогда дарованы им были крылья, но не огненные, а какие-то сла­бые; они понеслись через море. На пути своем, по причине слабости крыл, они часто погружа­лись в море; с трудом подымаясь из него, они снова начинали путь и наконец после многих уси­лий и бедствий перелетели через море.

Не будем унывать! Не будем безрассудно стре­миться к блестящим подвигам превышающим наши силы - примем с благоговением смирен­ный подвиг очень соответствующий немощи на­шей, подаемый как бы видимо рукою Божиею. Совершим этот подвиг с верностию святой Истине - и среди мира шумною бесчисленною толпою стремящегося по широкому, простран­ному пути вслед своевольного рационализма, пройдем к Богу по стезе узкой послушания Цер­кви и святым отцам. Не многие идут по этой сте­зе? Что до того! Сказал Спаситель: не бойся ма­лое стадо: яко благоизволи Отец ваш дати вам. Царство. Внидите узкими враты: яко простран­ная врата и широкий путь вводяй в пагубу, и мнози суть входящии им. Что узкая врата и тесный путь вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его (Лк. 12:32; Мф. 7:13-14).

Вы спрашиваете, почему необходимо чтение святых отцов? не довольно ли будет руководство­ваться одним Священным Писанием - чистым Словом Божиим, в котором нет примеси слова человеческого?

Отвечаю, непременно нужно при чтении Пи­сания чтение святых отцов Восточной Церкви. Вот что говорит святой апостол Петр о Священ­ном Писании: всяко пророчество книжно по сво­ему сказанию не бывает (русский перевод: ни­какого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою). Не бо волею быстъ когда челове­ком пророчество, но от Святаго Дyxa просвещаеми глаголаша святии Божии человецы (2 Пет. 1: 20-21). Как же вы хотите произвольно пони­мать духовное слово, которое и произнесено не произвольно, а по внушению Духа, и само запре­щает произвольное толкование себя. Дух произ­нес Священное Писание, и только Дух может истолковать его. Вдохновенные Богом мужи, про­роки и апостолы написали его; вдохновенные Богом мужи, святые отцы, истолковали его. По­этому всякому желающему стяжать истинное познание Священного Писания необходимо чте­ние святых отцов. Если ж вы ограничитесь чте­нием одного Священного Писания, то по необ­ходимости должны понимать и объяснять его произвольно. По той же необходимости невоз­можно вам будет избегнуть заблуждений, пото­му что душевен человек не приемлет яже Дyxa Божия и не может уразумети, зане духовне востязуется (русский перевод: душевный человек не принимает того, что от Дyxa Божия, и не мо­жет разуметь, потому что о сем надобно су­дить духовно). Божия никтоже весть, точию Дух Божий (1 Кор. 2:14,11).

Особенно ненавидят отеческих писаний ере­тики всех времен: писания отцов открывают пря­мой смысл Священного Писания, который вра­ги Истины хотели бы исказить для утверждения своих лжеумствований. Ересиарх Евтихий выра­зил свое нерасположение к отцам на Поместном Константинопольском Соборе. «Священное Пи­сание, - лукаво сказал он, - следует больше ува­жать, нежели отцов» и сказал потому, что тогда писаниями святых патриархов Александрии Афанасия Великого и недавно почившего Кирил­ла ясно обличалось его заблуждение богохульное. Вселенская Церковь, напротив того, всегда пита­ла особенное уважение к отеческим писаниям: этими писаниями сохранялось единение церков­ное, для которого необходимо всеми принятое, истинное, благодатное изъяснение Писания. Все­ленские Соборы всегда начинались с чтения тех отеческих писаний, в которых с особенною подробностию излагались догмат или предание, рас­смотрение которых составляло предмет совеща­ний Собора. И, опираясь на отеческих писани­ях, Собор обличал ересь, произносил православ­ное учение и исповедание. Точно так же и в час­тной жизни святые подвижники первоначально воспитывались отеческими писаниями, только тогда они переходили к чтению преимуществен­но Священного Писания, когда уже достигли особенного духовного преуспеяния. «Глубоко море Писания, - сказал святой Иоанн Лествичник, - и небезбедственно носится по нему ум безмолвника: опасно плавать в одежде и касать­ся богословия страстному» (Слово 27, о безмол­вии). Эта опасность, это бедствие, очевидно, зак­лючается в произвольном толковании, в ложном понятии Писания, отчего многие иноки впали в гибельное заблуждение.

Напрасно еретики выставляют свое мнимое уважение к Священному Писанию, коварно на­мекают, что Православная Церковь мало его ува­жает, излишне уважая святых отцов, которых они отвергают, которых они осыпают клеветами и ругательствами бесстыдными и бессовест­ными. Уважение еретиков к Священному Писа­нию - ложное, лицемерное; что за уважение к Слову Божию, когда предоставлено каждому, как бы он порочен ни был, понимать и толковать его произвольно? Святая Церковь, принимая благо­датное толкование Священного Писания святы­ми отцами, этим самым доказывает свое глубо­кое уважение к Священному Писанию: она чтит его, как должно чтить Слово Божие. Она научает чад своих не быть дерзкими относительно Слова Божия, удерживает их от гордостного своеволия и бесчиния, повелевает воспитываться чтением святых отцов и при руководстве их проникать в чудный свет Слова Божия, поражающий слепо­тою тех, которые осмеливаются воззреть на него без должного приготовления, умом нечистым и сердцем грехолюбивым. Стоит только обратить внимание на богослужение Восточной Церкви, чтоб убедиться в ее глубоком благоговении к Свя­щенному Писанию. Евангелие - всесвятая кни­га, заключающая в себе слова произнесенные к человекам Самим воплотившимся Богом - все­гда присутствует на святом престоле, живо изоб­ражая Самого Христа. К всенародному чтению его допускаются одни священные лица; когда оно читается - все внимают ему как говорящему Христу; когда оно выносится из алтаря - пред­шествуют ему зажженные свечи. Выносится оно и полагается на налой среди храма, тогда все при­сутствующие православные христиане благого­вейно преклоняют пред ним колена, как пред Словом Божиим, со страхом и любовию лобыза­ют его. А в это время еретик, только что хвалив­шийся уважением своим к Священному Писа­нию, соблазняется на благоговение чад Святой Церкви пред Евангелием, насмешливо называет их поклонение Слову Божию идолопоклонством, поклонением бумаге, чернилам, переплету.

Несчастный слепец! Он видит в этой книге только бумагу, чернила, переплет - не видит Евангелия Христова. Всенародное чтение апос­тольских посланий совершается диаконами и чтецами; чтение прочего Священного Писания совершается чтецами посреди храма. Церковные же песнопения, сочиненные святыми отцами, содержат в себе полный курс догматического и нравственного богословия. Слава Богу, сохранив­шему Церковь Свою в чистоте и святыне! Слава Святой Восточной Церкви, единой Святой и ис­тинной! Все предания, все обычаи ее святы, бла­гоухают духовным помазанием! Да постыдятся все противомудрствующие ей, все отделяющие­ся от единения с нею.

Имейте благоговение к Священному Писа­нию, благоговение должное для истинного сына истинной Церкви; имейте должную доверенность и благоговение к писаниям отеческим. Тот же самый Дух Божий, который действовал в проро­ках и апостолах, действовал в святых учителях и пастырях церковных, свидетель этого догмата свя­той апостол: положи Бог, говорит он, в Церкви первее апостолов, второе - пророков, третие - учителей (1 Кор. 12:28).

Сообразно словам апостола, словам Священ­ного Писания и указанию Церкви - первое ме­сто в благочестивом чтении вашем должны за­нимать писания апостолов. Между писаниями апостолов первое место занимает Евангелие. Чтоб правильно понимать Новый Завет, читайте святых учителей церковных, читайте и Псалтырь, и прочие книги Ветхого Завета. Очищайте себя евангельскими заповедями и благочестивыми подвигами. Сообразно чистоте души является ей Бог, открывается ей Божие Слово, для плотских очей прикрытое непроницаемою завесою слова человеческого.

Сердце ваше да принадлежит единому Госпо­ду, а в Господе - и ближнему. Без этого условия принадлежать человеку страшно. Не бывайте раби человеком, сказал апостол (Ср.: 1 Кор. 7:23).

Всегда трогали меня до глубины сердца слова святого Иоанна Предтечи, произнесенные им относительно Господа и себя, сохраненные нам в Евангелии Иоанна: имеяй невесту, говорит свя­той Предтеча, жених есть: а друг женихов, стоя и послушал его, радуется за глас женихов. Сия убо радость моя исполнися. Оному подобает расти, мне же малитися (Ин. 3: 29-30).

Всякий духовный наставник должен быть толь­ко слугою Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе, должен возвещать им о бесконечной неизреченной красоте Христа, о без­мерной благости Его и силе - пусть они полюбят Христа точно достойного любви. А наставник пусть подобно великому и смиренному Крести­телю стоит в стороне, признает себя за ничто, ра­дуется своему умалению пред учениками, умале­нию, которое служит признаком их духовного преуспеяния. Доколе плотское чувство преобла­дает в учениках - велик пред ними наставник их, но когда явится в них духовное ощущение и воз­величится в них Христос, они видят в наставнике своем только благодетельное оружие Божие.

Охранитесь от пристрастия к наставнику. Многие не остереглись и впали вместе с настав­никами своими в сеть диаволу. Совет и послуша­ние чисты и угодны Богу только до тех пор, пока они не осквернены пристрастием. Пристрастие делает любимого человека кумиром - от при­носимых этому кумиру жертв с гневом отвраща­ется Бог. И теряется напрасно жизнь, погибают добрые дела, как благовонное курение, разноси­мое сильным вихрем или заглушаемое вонею смрадною. Не давайте в сердце вашем места ни­какому кумиру.

И ты, наставник, охранись от начинания гре­ховного! Не замени для души, к тебе прибегшей, собою Бога. Последуй примеру святого Предте­чи: единственно ищи того, чтоб возвеличился Христос в учениках твоих. Когда Он возвеличит­ся - ты умалишься; увидев себя умалившимся по причине возросшего Христа, исполнись радо­сти. От такого поведения чудный мир будет на­веваться на сердце твое, в себе увидишь испол­нение слов Христовых: смиряяй себе, вознесется (Мф. 23:12).

Блаженны те, которые с самоотвержением следуют истинному евангельскому учению, кото­рые отреклись от удовлетворения похотениям тела и похотениям души! Похотения падшего тела греховны, греховны и похотения падшей души. Она всюду ищет осуществить свое «я», соделаться каким-то отдельным, самостоятельным, первенствующим существом, для которого дол­жно существовать все прочее. Евангелие требу­ет, чтоб такая жизнь была умерщвлена, чтоб че­ловек признал Бога Богом, а сам встал на свое место - в разряд созданий. По умерщвлении безумной, мечтательной, на самом деле не суще­ствующей жизни может явиться истинная жизнь, с преизобильным ощущением существо­вания, - жизнь в Боге.

Евангелие заповедует любовь к врагам - свя­тые отцы похваляют любовь равную ко всем. Неужели любовь к ближнему должна быть чуж­да всякого различия? Вот о чем думаю теперь беседовать с вами. Хотелось бы мне сказать вам об этом предмете слово не мое, а Божие - да дарует мне это слово милосердый Бог.

Понимаю только ту любовь, которая действу­ет по священным велениям Евангелия, при его свете, которая сама - свет. Другой любви не по­нимаю, не признаю, не принимаю. Любовь пре­возносимая миром, признаваемая человеками их собственностию, запечатленная падением недо­стойна именоваться любовию: она - искажение любви. Потому-то она так враждебна любви свя­той, истинной.

Истинная, святая любовь к Богу и ближнему отчетливо изображена в евангельских заповедях; правильное, непорочное действие ее является в исполнении евангельских заповедей. Кто любит меня, сказал Господь, заповеди Моя соблюдет (Ср.: Ин. 14:23). В такой любви не может быть ни мечтательности, ни плотского разгорячения, потому что исполнение Христовых заповедей со­вершается новоначальными с насилием над со­бою, с таким насилием, что оно названо распя­тием, а преуспевшими и ощутившими благодат­ное осенение - с обильным ощущением мира Христова. Мир Христов есть некоторый тонкий духовный хлад, когда он разольется в душе - она пребывает в высоком молчании, в священной мертвости.

Не приидох, говорит Законоположитель люб­ви святой и истинной, говорит Сама Любовь - Бог, не приидох воврещи мир на землю, но меч. Приидох бо разлучити человека на отца свое­го, и дщерь на матерь свою, и невестку на свек­ровь свою: и врази человеку домашнии его (Мф. 10: 34-36). А все поступки наши по отношению к ближнему - и добрые и злые - Господь будет судить, как бы они были сделаны относительно Его Самого (Мф. 25). Весь закон Господь сосре­доточил в двух заповедях: в любви к Богу и в люб­ви к ближнему. Любовъ - союз совершенства, сказал Апостол (Кол. 3:14). Если так, то для чего же меч, для чего вражда и разлучение? Потому что Бог отвергает любовь плотскую, любовь, ко­торую узнал Адам по падении, - принимает только одну духовную любовь, которую явил миру Новый Адам, Господь наш Иисус Христос. Мы должны любить так, как Он любит: любовь падшего ветхого Адама - плод запрещенный в раю Нового Завета. Она-то преисполнена поры­вов, мечтательности, переменчива, пристрастна, любит создание вне Бога. Устранен Бог всецело из отношений этой любви, призваны к участию в ней грех и сатана. Любовь духовная постоянна, беспристрастна и бесстрастна, вся - в Боге, объемлет всех ближ­них, всех любит равно, но и с большим различи­ем. Любите враги ваша, говорит Евангелие, бла­гословите клянущия вы, добро творите ненави­дящим вас и молитеся за творящих вам напасть и изгоняющия вы (Мф. 5:44). Здесь ясно и определительно изображено, в чем должна состоять любовь к врагам: в прощении нанесенных ими обид, в молитве за них, в благословении их, то есть в благих словах о них и в благодарении Бога за наносимые ими напасти, в благотворении им соответственно силам и духовному преуспеянию, в благотворении, которое может простираться до вкушения телесной смерти для спасения врага. Пример такой любви к врагам явил Спаситель.

Но то же самое Евангелие повелевает быть осторожным с врагами своими, не вверяться им. Се Аз посылаю вы, сказал Господь ученикам Сво­им, яко овцы посреде волков. Будьте убо мудри яко змия и цели яко голубие. Внемлите же и от человек: предадят бо вы на сонмы, и на соборищах их биют вас... Будете ненавидимыми все­ми имене Моего ради (Мф. 10:16, 22). Итак, са­мим Евангелием предписана осторожность в от­ношении к врагам и по возможности мудрое с ними обхождение. Вражду производит дух мира, часто она заступает место плотской любви. Но и самая плотская любовь очень похожа на вражду. Один потомок ветхого Адама способен к плотс­кой любви и ко вражде; чем живее в нем ветхость, тем сильнее действуют недуги, которыми паде­ние поразило любовь, - вражда, зависть, рев­ность, плотская любовь. Раб Христов не может быть врагом чьим-либо.

Вы видите - Евангелие предписывает нам лю­бовь ко врагам не слепую, не безрассудную, но ос­вещенную духовным рассуждением. Любовь - свет, слепая любовь - не любовь. Подобное это­му должно сказать и о любви к друзьям. Еванге­лие повелевает, чтобы любовь эта была о Христе, чтоб Христос был любим в ближнем, а ближний был любим как создание Божие. По причине этой любви в Боге и ради Бога, святые угодники Божии имели и равную любовь ко всем, и любили осо­бенно тех, которые проводили жизнь благочести­вую, как сказал святой Давид: мне же зело честни быта друзи Твои, Господи. Наставляемые чувство­вали более расположения к тем наставникам, в которых усматривали особое обилие духовного разума и других духовных дарований - душеназидательных и душеспасительных. Наставники любили более тех духовных чад своих, в которых усматривали особую тщаливость к добродетели и особенное действие благоволения Божия. Такая любовь, отдающая должную цену людям по сте­пени их благочестия, вместе с этим равна ко всем, потому что она во Христе и любит во всех Христа. Иной сосуд вмещает это духовное сокровище больше, другой меньше. Сокровище - одно!

Где Христос, там нет зависти и рвения. Любы не мыслит зла! - там спокойствие, там мысли благие, там постоянство, там святой мир. Любовь, сопровождаемая рвением, - земная, плотская, нечистая. Очи у святой любви - как у орла, как у пламенного херувима: от них не может скрыть­ся и малейшее греховное движение. Но сама любовь неприступна для греха всегда пресмыка­ющегося на земле; она живет на Небе, туда пе­реносит на жительство ум и сердце соделавшиеся причастниками Божественной любви.

Один род служения ближнему, которое мне нравится, мне по душе, - служение словом бо­гоугодным и полезным, руководствующим во спасение. Поэтому вожделенны мне пустыня и уединение. При помощи их желалось бы мне очистить мои ум и сердце, очистить их так, чтоб они соделались живыми скрижалями живого Божия Слова, чтоб оно изобразилось на них ясно, светло, чтоб из живого Божия Слова истекало обильное спасение, проливалось в душу мою и в души возлюбленных моих о Господе.

Величайшее единственное благо для челове­ка - познание Бога. Прочие блага в сравнении с этим благом недостойны называться благами. Оно - верный залог вечного блаженства, и в са­мом земном странствовании нашем оно достав­ляет высшие и обильнейшие утешения. В вели­чайших бедствиях и скорбях, когда уже все про­чие утешения делаются недостаточными, бессиль­ными, оно сохраняет всю свою силу. Оно - вели­чайший дар Божий. Блаженнейшее, высшее слу­жение на земле - привлекать в себя этот дар Божий покаянием и исполнением евангельских заповедей, сообщать его ближним. Счастлив тот, кому вверено такое служение, как бы он ни был ничтожен по наружности. С этим служением не­совместимы попечения земные. Оно требует, чтоб служитель был прост и невинен, как младенцы, - был так чужд сочувствия ко всему вожделен­ному и сладостному миру, как чужды его младен­цы. Надо потерять самое понятие о зле, как бы его вовсе не было, иначе понятие о добре не мо­жет быть полным, чистым, совершенным. Любы, которая соуз совершенства, не мыслит зла, ска­зал Апостол (Кол. 3:14; Рим. 13:10). Чистые сердцем видят всех чистыми. Надо столько преуспеть в добре, чтоб тотчас сердечным духовным ощу­щением познавать приближающееся зло, как бы оно прикрыто и замаскировано ни было, немед­ленно, с мужественною решительностию отвер­гать его и пребывать неизменно благим, благим о всеблагом Господе, дарующем Свою благость че­ловеку. Для этого нужно оставить земные попе­чения и самые обязанности сопряженные с по­печениями и пагубным развлечением.

Ныне во многом люди дерзнули в установле­ния Святого Духа ввести свои установления. По этой причине сделались установления небесные земными, духовные - плотскими, святые - гре­ховными, мудрые - нелепыми. Видят несообраз­ность, видят текущее из нее разрушение, но не видят начала, из которого текут бедствия, пото­му что смотрят при свете собственного падшего разума, а не при свете Божием. Начало бедствий заключается в непозволительном и гордом пре­зрении велений Святого Духа, в заменении их своими уставами. Вот где причина всеобщего рас­стройства, причина падения христианства, паде­ния нравственного, всегда предшествующего рас­стройству гражданскому, предвещающего это расстройство. Есть, в частности, христиане, но утрачено общее одинаковое знание Истины, которым бы все соединялись в одно духовное тело с одним образом мыслей, в одном духе, под од­ною общею главою - Христом. Ныне всякий имеет более или менее свой образ мыслей, свою религию, свой путь принятые произвольно или случайно, признаваемые правильными или толь­ко оправдываемые. Это бесчисленное стадо, по­терявшее связь и единство в истине и духе, пред­ставляет духовному наблюдателю вид величайше­го беспорядка: каждая овца бредет в свою сторо­ну, не зная куда идет она; никто ее не останавли­вает, никто о ней не заботится; люди уже более не слышат - так отяжелел слух их - спаситель­ного гласа истинного Пастыря, раздающегося из Его Святой Церкви, который еще громко обли­чает их неправду, возвещает им о пути правом, указывает его. Оглушил их шум земных, лютых попечений, шум увеселений чувственных, шум земного преуспеяния. Прилпе земли душа их, неспособна к восприятию впечатлений духовных. Но некоторые избранники доселе слышат го­лос истинного Пастыря, Господа нашего Иисуса Христа. На этот голос идут они, пробиваясь с ве­личайшим усилием и трудом сквозь густую тол­пу, несвязно шумящую, их окружающую. Досе­ле эти избранники отдают справедливость на земле небесной правде. Очень мало число их! Но Господь ободряет их: не бойся, говорит Он, ма­лое стадо, яко благоизволи Отец вам дати Цар­ство (Лк. 12:32).

Какой признак этих овец, по которому тотчас можно было узнать их? Этот признак - точное послушание Святой Церкви, верность Святой Истине и Святому Духу. Водимые истинным смирением, они отрекаются от разумений свое­го падшего естественного разума и от всех разу­мений человеческих, как бы они по наружности ни казались возвышенными и привлекательны­ми. Чтоб сохранить верность Богу, они не сты­дятся, что мир называет их безумными. Не толь­ко терпят они великодушно гонения от мира, но и сами себя подвергают различным лишениям и тем сохраняют в себе «мертвость Иисусову и живот Его». Это значит, «погублять душу свою в веке сем, чтоб приобрести ее для вечности чрез оживление Духом».

Пребудем в верности Святому Духу. Он Пре­свят и Пречист, почивает в одних чистых и святых, любит смиренных, доказывающих свое смирение не чем-нибудь наружным, но повиновением ума Евангелию и Церкви. Он отвращается от своеразумных, отделяющихся от единства Церкви для какой-нибудь мысли льстящей уму и сердцу. Он удаляется от них - и приступает к ним темный дух прелести. «Одна мысль ложная, - сказал не­который святой отец, - может низвести в ад».

Легче думают омраченные сыны мира сего о мыслях о Боге; по их мнению, мыслить о Боге так или иначе - небольшая беда. Несчастные, они не знают, как важны мысли о Боге, как важна в них Истина и ей всегда соприсутствующий и содей­ствующий Дух. От взаимного их действия - оживление человека во спасение, которое состо­ит в причастии естества человеческого Божествен­ному естеству. Напротив того, мыслям ложным всегда соприсутствует и содействует темный и лу­кавый дух обольщения. Отец лжи - диавол, так говорит Евангелие; ложь - диавольское свойство (Ин. 8:44). Усвоивший себе мысли ложные усво­ил себе свойства диавола, вступил в сродство с от­верженными ангелами, сделал для себя соедине­ние с Богом несродным, неестественным. Чуждый Бога - чужд спасения и жизни духовной.

Будем сохранять себя от мыслей ложных и истекающих от них сердечных ощущений. Из таковых ложных мыслей и ощущений составля­ется так называемая «прелесть», или самооболь­щение, имеющая бесчисленные разнообразные виды по степени, по роду принятых человеком ложных мыслей и ощущений за истинные. Стяжем истинное познание о Боге, чуждое заблуждений и умствований; оно сияет из Священного Писания и писаний святых отцов как свет из сол­нца ярко блестящего в час полуденный с лазуре­вого, безоблачного неба.

На всех нас, человеков, взирает всесовершенный Бог. Пред Его бесконечным добром исчеза­ет добро человеческое, которое так несовершен­но, что по весьма справедливому приговору не­которого святого отца его скорее можно назвать искажением Закона Божия. И самый добродетельнейший Авраам имеет похвалу за доброде­тели свои пред человеками, но не пред Богом. Пред Богом вменена ему в добродетель вера в восполняющего недостатки человеческие - Бога. Тогда только приемлет Бог добродетели наши, когда они - свидетели веры; сами же по себе они недостойны Бога. Вся правда наша, сказал святой пророк Исаия, яко порт жены блудницы (Ср.: Ис. 64:6). По этой причине Бог, взирая на сердца наши, благоволит о одних сердцах смиренных, исполненных сознания своей греховности, испол­ненных покаяния, исповедающих ничтожество своего добра естественного, повреждение его падением, приносящих ему желание добра ду­ховного. Может человек совершать душевные добродетели собственными силами, а добродете­ли духовные в человеке - дар в нем милосердого Бога, подающего этот дар нищим духом, алчущим и жаждущим правды Христовой.

Блаженны вы, познавшие различие между доб­родетелями духовными и душевными, между доб­родетелями свойственными одному Новому Ада­му и добродетелями, к которым способен ветхий Адам, между добродетелями евангельскими и добродетелями нашего падшего естества, добро­детелями, которых не чужды идолопоклонники, магометане и все прочие люди, уклонившиеся от последования Святой Истине. Вы говорите, что желание добра духовного в вас еще шатко? В ком оно не шатко? С какою легостию сердце изменя­ет добру! какою забывчивостию, ослеплением, ка­кими увлечениями и падениями сопровождают­ся эти изменения! какой нужен труд, какая нуж­на борьба с самим собою, чтоб возвратиться к доб­ру! и снова нужен труд, и снова нужна упорная кровавая борьба, чтоб устоять в верности к добру! Древний искуситель, опытный искуситель непре­станно предлагает вкушение плода запрещенно­го. Для победы над злом нам необходима помощь Божия. Когда содействует нам эта всесильная по­мощь - мы побеждаем; когда она удаляется от нас - мы побеждаемся. В обилии моем, сказал святой Давид, не подвижуся вовек, отвратил ecu лицо Твое, и бых смущен (Пс. 29:7). При побеждении нашем мы столько чувствуем немощь нашу, что состояние победителей для нас кажется не­сродным, невозможным при победах, если б не уверяли нас прежние опыты, мы не поверили бы, что так близко к нам побеждение - и таким нич­тожным, отвратительным врагом, как грех. Пре­мудрый Промысл устроил так, чтоб подвижники Божии не всегда находились в состоянии радости, торжества и победы. Таковое непрестанное состо­яние могло бы породить в них лютую гордость: не видя никогда на опыте побеждения своего и немо­щи, они возмнили бы, что состояние непрестанно­го торжества над грехом принадлежит им самим, а не дару Божию. Потому-то Бог растворил для них, как говорит преподобный Исаак Сирский, «утешение и нашествия, свет и тьму, брани и зас­тупления, короче сказать, утеснение и простран­ство. И это признак, что человек преуспевает при помощи Божией» (Слово 78). От такого растворе­ния побед и побеждений, от переходов от одних к другим, человек более и более познает свою не­мощь - постепенно возвеличивается пред ним Бог и наконец соделывается для него все, предме­том всей любви его, надежды и веры. Этот путь, которым ведет человека Сам Бог, при котором человек содержится в непрестанном сокрушении духа, в нищете духовной, в зрении своих согреше­ний, в плаче о них, называется путем покаяния. По нему пошли все святые от греха к Богу. Этот путь освещен учением Святого Духа, сияющим из Свя­щенного Писания и писаний отеческих.

На пути покаяния вы не найдете довольства собою. Смотря в себя, вы не найдете ничего льстя­щего вашему самомнению, напротив того, вы найдете многое достойное сетования и воздыха­ний, достойное горьких и продолжительных слез. Вас будут утешать ваш плач и ваши слезы; уте­шением вашим будет легость и свобода совести; их принесут, постепенно будут усиливать и раз­вивать ваш плач ваши воздыхания, ваши слезы. Одни смиренные, одни нищие духом найдут по­кой свой - и временный, и вечный. Таков жре­бий и удел отделенный Богом для тех, которых Он избрал в духовное, истинное служение Себе. В продолжение земной жизни они должны пре­бывать в покаянии, чуждыми наслаждений и уве­селений тленных - и этим непрестанным пока­янием в покаянии отличаются избранники Бо­жии от сынов мира. Только при посредстве по­каяния можно перейти из состояния душевного в состояние духовное. Говорит святой Исаак Си­рийский: «Если мы все грешны и ни один из нас не возвысился превыше всякого искушения, то ни одна из добродетелей не может быть превы­ше покаяния (то есть все добродетели, и самые высшие, должны быть растворены покаянием). Подвиг покаяния никогда не может быть окон­ченным: он приличествует всегда и всем - греш­никам и праведникам хотящим получить спасе­ние. Нет того предела, который бы обозначал со­вершенное исполнение его, потому что совер­шенство и самых совершенных есть поистине не­совершенно. Почему покаяние не может быть определено ни временем, ни количеством под­вигов даже до смерти» (Слово 71).

В другом слове этот великий наставник гово­рит: «Покаяние есть дверь милости Божией для тех, которые тщательно упражняются в нем. Этою дверию мы входим к Божественной мило­сти, к этой милости не войти нам иначе как толь­ко этою дверию» (Слово 85). Тщетны, бесплод­ны, часто душевредны подвиги, и самые возвы­шенные, когда они не растворены чувством по­каяния. Покаяние чуждо самообольщения, не­приступно для него. В том, что Бог открыл вам путь покаяния, видна особенная милость Божия к вам, особенный Промысл Божий о вас. Отдели­тесь от земли умом и сердцем! Начните по от­крывшемуся пред вами пути шествие ваше к Богу. По мановению Божию все обстоятельства, даже по наружности противные, будут помогать вам. В терпении вашем стяжите душу вашу, взирая с великодушным снисхождением на ее немощи, на ее невольные увлечения. Требование от себя неизменяемости и непогрешительности - тре­бование несбыточное в этом преходящем веке! Неизменяемость и непогрешительность свой­ственны человеку в будущем веке, а здесь мы дол­жны великодушно переносить немощи ближних и немощи свои. Избегайте по возможности всех согрешений, а неизбежимые ваши немощи, в ко­торые невольно впадает мысль и сердце, терпите мужественно. Стяжите по причине немощей ва­ших глубокое и постоянное чувство нищеты ду­ховной, столько благоприятное Богу, - неуныние и малодушие! И совершайте путь земной жизни, ходя пред Господом в сокрушении духа.

Ничто тленное, преходящее не может удовлет­ворить человека. Если оно кажется удовлетворя­ющим - не верьте ему: оно только льстит. Не дол­го будет льстить: обманет, ускользнет, исчезнет, оставит человека во всех ужасах нищеты и бед­ствия. Божие - положительно, вечно. Вначале оно подобно малейшему зерну появляется в сердце в виде малейшего благого влечения, желания; по­том начнет возрастать мало-помалу, обымет все мысли, все чувствования, обымет и душу и тело; сделается подобным древу великому и ветвисто­му. Птицы небесные, то есть ангельские помыш­ления и созерцания, придут витать на ветвях его. Это должно совершиться над христианином во время земной его жизни. Над кем оно совершит­ся, тот при вступлении в вечность увидит себя гобзующим духовными сокровищами - залогами нескончающегося блаженства. Такое состояние уже здесь, на земле, вечное блаженство прежде явного вступления в вечность смертию тела. Та­кая жизнь уже отселе вечная жизнь.

Святая вера, над которою смеялись и смеют­ся рационалисты, называя ее слепою, столько тонка и возвышенна, что может быть постигну­та и преподана только одним духовным разумом. Разум мира противен ей, отвергает ее. Когда же по какой-нибудь материальной необходимости найдет ее нужною или терпимою, тогда понима­ет ее ложно и объясняет ее ложно, потому что слепота, приписываемая им вере, есть его неотъемлемая принадлежность. Тогда только вера свята и истинна, когда она - вера в Святую Истину, когда она - вера принесенная на зем­лю вочеловечившеюся Божескою Истиною, Гос­подом нашим Иисусом Христом. Всякая другая вера, кроме веры в Святую Истину, есть суеве­рие. Плоды суеверия - погибель. Такая вера осуждена Богом: ею веруют идолопоклонники в своих кумиров, мусульмане - в лжепророка Магомета и Коран, еретики - в свои богохуль­ные догматы и в своих ересиархов, рационалис­ты - в падший разум человеческий. Ею будут ве­ровать в антихриста его последователи.

Бог, пославший вам скорбь, да дарует и силы к мужественному, великодушному перенесению скорби. Блаженны те, которые уходят непороч­ными из этого мира, наполненного греховными соблазнами. А соблазны непрестанно возраста­ют, умножаются в мире, делают спасение более и более затруднительным. Святая Церковь пре­провождает почивших младенцев из этого мира в мир вечный не с плачевными песнями - с пес­нями радости. Она признает их блаженство вер­ным: молитвы ее при погребении младенцев не говорят о неизвестной судьбе человека после смерти, как говорят о ней умилительно и плачев­но при погребении возрастных. Эти молитвы и испрашивают у Бога почившему младенцу упо­коение (потому что никакая чистота человечес­кая сама по себе не может быть достойною не­бесного блаженства: оно - дар Божий) и при­знают, что это упокоение дано - почившего мла­денца уже называют блаженным. Младенцы в кратковременное пребывание на земле избега­ют всего, что лишает блаженной вечности, успе­вают исполнить все, что доставляет блаженную вечность; омываются от прародительского греха и сочетаваются Христу крещением, соединяют­ся с Ним воедино приобщением Его Телу и Кро­ви и соединенному с ними Божеству Его. Не ус­пев осквернить ни священного омовения, ни бла­женнейшего соединения с Богом, они отходят из сего суетного мира, идут естественно туда, куда принадлежат. Мы, возрастные, не имеем этого счастия: белая одежда души, в которую облека­емся крещением, испещряется в течение земной жизни нашей бесчисленными пятнами; соедине­ние с Богом мы расторгаем прелюбодейным со­единением со грехом. Возраст зрелый и опыт дол­жны бы были сделать нас совершенными, а мы теряем и те достоинства, которые имели, быв младенцами. Наше душевное состояние делает­ся столько неправильным, ложным, сочиненным, что Евангелие, призывая нас к исправлению, называет это исправление обращением как бы из язычества или магометанства. Оно повелевает нам обратиться и прийти в то состояние, в кото­ром были детьми. Аминъ глаголю вам, свидетель­ствует оно, аще не обратитеся, и будете яко дети, не внидете в Царствие Небесное (Мф. 18:3). Эти мысли могут утешить вас, матерь, рыда­ющую о отшедшем отсюда в вечность блажен­ном младенце - дщери вашей. Покорите ум и сердце ваше воле Божией, премудрой и всебла­гой: в этой преданности вы найдете успокоение и отраду для души вашей. Бог взял возлюбленное дитя ваше на Небо и вместе с ним взял туда ваш ум и сердце. Там - хорошо.

Никтоже в нас, сказал апостол, себе живет, и никтоже себе умирает. Аще бо живем, Господеви живем: аще же умираем, Господеви умираем. Аще убо живем: аще же умираем. Господни есмъ (Рим. 14: 7-8). Оставшись жить на земли, живи не для себя, а для Господа; живет для Господа тот, кто живет для исполнения Его воли; живет для себя тот, кто живет для исполнения своих поже­ланий. Последний хотя и кажется для смотрящих одними чувственными глазами живым, но душою он мертв, вменяется как бы не существующим для Господа, не вписан в книгу живота, имя его внесено в другие книги. Господь для него - как бы несуществующий. Нет Бога для того, кто не верует живою верою в Бога! (Еф. 2:12) Первый не умирает: телесного смертию он только пере­ходит в большее развитие жизни! Блюди, чтоб не ожить для себя! Жизнию о Господе умерщвляй жизнь свою - греховную, плотскую и душев­ную - и тем сохрани себя в живот вечный.

Божия премудрость, говорит Писание, созда себе дом. (Притч. 9:1), то есть Святую Церковь, в этом дому все носит на себе печать создавшей его Божией премудрости. Сияет эта премудрость и из того, что почти все церковные прошения - эктении - заключаются словами: «Сами себе, друг друга и весь живот наш Христу Богу преда­дим». Мудрое и святое заключение человеческих прошений! Ныне предстоит вам выразить его, исполнить его самым делом - и исполните его с живою верою во Христа. Сильна вера во Христа исповедуемым ею Христом, полна плодов студных вера во что-нибудь ложное. Вера во Христа верующему дарует Христа. А Христу можно с благодушием и радостию вверить все: и себя, и ближних своих. Такое размышление да утешает вас в последние минуты земной жизни вашей. Обращая прощальные взоры на ваше семейство, вручайте его Христу. Он устроил так, чтоб вы были опорою вашего семейства, теперь Он же призывает вас к Себе. Вы были Его орудием; от­ложив одно орудие, Он может взять во всемогу­щую Свою десницу другое орудие. Разлучаетесь с вашими ближними - разлучаетесь ненадолго! Вы можете вывести правильное заключение о земной жизни человеческой! Вы можете исчис­лить, как она скоротечна! Скоро пробежала мимошедшая жизнь! Скоро пробежит для тех, ко­торым суждено еще повитать на земли, их буду­щая земная жизнь. Идите на Небо, в вечность, куда Христос призывает вас. Блажен грядый в веч­ность во имя Господне. Идите на бесконечный и радостнейший праздник Христов. Туда вы при­званы Христом, призыв туда вы приняли живою верою во Христа и ею вписались в книгу живота. Туда скоро придут ваши ближние, навеки соеди­нятся с вами. Здесь, на земле, они разделяли с вами скорби, разделяли утешение, доставляемое верою; достойно и праведно - разделить им с вами радости небесные, приготовляемые верою и земными скорбями в вере во Христа.

На Небе, в вечном радовании, на светлом пиру Христовом помяните и тех, которые вам говорили Слово Божие, - да обрящут милость на суде Христовом, на котором будут судимы дела, слова и помышления человеческие, каковы они были пред Богом, не пред человеками смотрящими только на наружность.

Благодарю тебя за дружеское письмо твое и поздравление с Праздником праздников - Вос­кресением Христовым, с которым я равным об­разом поздравляю тебя, желаю тебе всех истин­ных благ. Христос, поправший Своею смертию смерть человеков и воскресением Своим даро­вавший воскресение всем верующим в Него, уже одержал победу и над всеми скорбями твоими, а со Христом одержал и ты эту победу. Терпи ве­ликодушно яростные волны, терпи великодуш­но напор свирепых ветров, терпи силою веры - и Христос приведет тебя в свое время в покой Свой. По множеству болезней, которые тебя по­сещают в этой временной жизни, великие уте­шения ожидают тебя в вечной жизни. Не тре­вожься восстающими страстями; старайся по возможности противиться им; человек, доколе на земле и облечен в бренное тело, дотоле подвер­жен изменениям: то чувствует сердечный мир и спокойствие, не возмущаемое никакою страстию, то находится в обуревании страстей. Тако­вая изменяемость научает нас самопознанию, смирению, научает прибегать непрестанно к по­мощи Божией, которая только что нас оставит, хотя бы на одну минуту, мы падаем и совершаем бесстрашно беззакония.

Без Божией помощи и благодати никто из человеков не силен противостать борениям неви­димым, возникающим в его сердце и производя­щим душевную бурю. Молитва и чтение Слова Божия помогают в бурях душевных, но и при этом пособии нескоро человек справится с самим со­бою, нескоро взойдет в пристанище нерушимого спокойствия, потому нескоро мысли и ощущения божественные усвоиваются падшему естеству на­шему, нескоро вера делается живою, как бы оча­ми видящею Бога. От живой веры в Бога рожда­ется полная покорность Богу, а от покорности Богу - мир помыслов и спокойствие сердца.

Вам надо привить к вашему сердцу веру в Бога, покорность Богу; вкусив их, вы вкусите вместе с ними духовное утешение в скорби и спокойствие. Борьба с помыслами, приносящи­ми скорбь, как бы эти помыслы ни были много­сложны, запутанны и умны, должна быть очень проста, как проста и вся вера христианская по простоте своей доступная каждому человеку, а по силе своей удовлетворяющая каждого чело­века. Боритесь против помыслов и ощущений печали кроткими словами: «Господи! Буди воля Твоя! Благословен и Свят Бог во всех делах Сво­их!» - произносите эти слова умом, а когда вы одни - произносите несколько вслух; произно­сите не торопясь, с большим вниманием и бла­гоговением; повторяйте эти краткие слова до тех пор, пока не затихнут помыслы и ощущения печали. Когда они снова подымутся, и вы снова употребляйте против них то же самое оружие. Опытом узнайте силу этого оружия по наруж­ности своей, с первого взгляда столько незначи­тельного. А из состояния борьбы невозможно иначе выйти в состояние спокойствия как побе­дою. Подчиниться печали чрезвычайно опасно: когда она усилится в человеке, возобладает им - может убить и тело и душу. Не торопитесь уме­реть, и самая долговременная жизнь в сравне­нии с вечностию - мгновение. Отдайте себя и срок вашего земного странствования в волю Божию, а вы употребите этот срок для того, чтоб приготовить себя как можно лучше к вечности, чтоб сделать как можно больше вечного добра вашему родителю. Не удивляйтесь тому, что вы слабы в духовном подвиге: причиною этой сла­бости ваша новость. Время обогатит вас и опы­тами, и силою. С участием смотрю на ваше ду­шевное состояние: вы переплавливаетесь в лю­той скорби как в огне. Претерпите тягость это­го состояния: по прошествии его вы ощутите себя перерожденною, увидите себя обогащен­ною духовными сокровищами, о существовании которых не имеют понятия люди, которых зем­ная жизнь была усыпана одними удовольствия­ми. Тогда вы узнаете, что благ Господь и в самых скорбях Им посылаемых, потому что временные скорби приводят к вечным благам тех, которые принимают эти скорби как должно.

Приношу вам усерднейшее поздравление с днем вашего Ангела! С этим поздравлением со­единяю сердечное желание, чтоб святой Ангел Хранитель ваш сохранил земную жизнь вашу в мире и благополучии, руководя вас по этому пути к блаженной вечности. Точно, земная жизнь наша - путь. Только измеряется путь этот не расстояниями, а временем. Как на обыкновен­ном пути переменяются предметы, беспрестан­но заменяются одни другими, так на пути зем­ной жизни сменяют друг друга события. И неизвестно человеку, какое событие ожидает его в каждый наступающий новый день.

Бог, попускающий скорби человеку, среди их же посылает и утешение. Я уверен, что это уте­шение приносит вашему сердцу от престола Божия святой Ангел Хранитель ваш, потому что истинное утешение может низойти от одного Бога. Земные развлечения только заглушают скорбь, не истребляют ее: они умолкли, и снова скорбь, отдохнувшая и как бы укрепленная от­дохновением, начинает действовать с большею силою. Напротив того, утешение от Бога уничто­жает печаль сердечную в ее корне - в мрачных помыслах безнадежия. Оно приносит человеку благие и смиренные помыслы покорности Богу, помыслы полные живой веры и кроткой сладос­тной надежды. Пред взорами ума открывается неизмеримая вечность, а жизнь земная начина­ет казаться кратким странствованием, ее счастие и несчастие начинают казаться маловажными и ничтожными, потому что все неровности земной жизни сглаживаются, уравниваются созерцани­ем вечности.

 «Благодарение милосердному Богу, - сказал некоторый святой отец, - когда слова одного человека принесут пользу другому человеку: они оба должны благодарить Бога». Благодарю Бога, избравшего меня в орудие для утешения и пита­ния души вашей. Вашим письмом вы меня очень ободрили: я надеюсь видеть в вас дальнейшие успехи на пути духовном, ведущем ко всему доб­рому. Не страшитесь того мрака, той пустыни, в которую вы взошли теперь умом и сердцем: меж­ду Египтом и обетованною землею - мрак и пу­стыня. И скоро увидит землю обетованную, ско­ро насладится ее благами верный и мужествен­ный израильтянин. Под именем Египта разуме­ется жизнь мирская, исполненная суетными по­печениями и развлечениями; под именем земли обетованной - жизнь духовная, наполненная Божественными утешениями; пространство, со­ставляющее переход от одной жизни к другой, - пустыня. Верный израильтянин - человек ре­шившийся принесть жизнь свою в служение Богу. Жалею о В., мало-помалу его распечатыва­ют и прочитывают. Такова судьба всех носящих маски: нельзя же постоянно быть в маске! По временам маска снимается или спадает, взорам является обнаженное лицо души - и горе, если оно безобразно и только обманывало красотою маски. При сем прилагаю статью «Слава Богу», «Чаша» еще не напечатана окончательно.

Спешу представить вам слабый опыт прави­ла, который я назвал «Чин внимающего себе по­среди мира» (Аскетические опыты. Т. 2.). Внушилось мне сделать его по возможности общим,для того чтоб он вас нисколько не стеснял. Тем более показалось мне это удобным, что я вам передал лично, как читать, по обычаю внимательных, ут­ренние и вечерние молитвы и акафист Сладчай­шему Иисусу, то есть неспешно, очень неспеш­но, даже протяжно, не стремясь к тому, чтоб про­читать за один раз весь акафист или все собра­ние вечерних и утренних молитв, но заботясь о том, чтоб читаемый вами известный отдел этих молитвословий был прочитан со вниманием, как во уши Господа Бога, а не на воздух. Руководство для деятельной жизни - евангельские заповеди. Руководствуйтесь ими в дворце вашем, как ру­ководствовался ими святой Давид в дворце сво­ем. Этот царь говорил молитвенно Богу о запо­ведях Его: свет стезям моим закон Твой; ко всем заповедем Твоим направлялся, всяк путь неправ­ды возненавидех; путь неправды отстави от мене и законом Твоим помилуй мя; возлюбих заповеди Твоя паче злата и топазия; живи мя в заповедех твоих (Пс. 118,105,128, 29,127). Ве­личайшие святые отцы повелевают, чтоб правило для христианина было как можно проще и малосложнее. Великий Варсонофий говорит, что врата в Царство Небесное узки и что не надо да­вать широкого правила для вшествия в них; ши­рокое правило даже может помешать вшествию в них, потому что, гоняясь за мелочами, мы мо­жем упустить важнейшее.

В ответ на письмо ваше скажу вам Слово Божие, которое должно вас укрепить и утешить в . постигших вас скорбях. Аз ихже люблю, говорит Господь, обличаю и наказую (Апок. 3:19). Все приблизившиеся и усвоившиеся Господу достиг­ли этого многими скорбями по свидетельству Священного Писания. Апостол Павел пропове­довал в числе догматов, что многими скорбями по­добает нам внити в Царствие Божие (Деян. 14:22). Напротив того, те, которые чужды скорбей, признаются забытыми Богом. Итак, не уны­вайте в скорбях ваших, но благодарите за них Бога, как за великое благодеяние, и полагайтесь на Его святую волю и на Его Святой Промысл. Да почитывайте Евангелие, чтоб вам научиться из него, что не несущий креста своего не может быть учеником Христовым! Что бы было с вами, если б Бог не обучал вас скорбями? Вы бы пожертвовали и всем временем вашим, и всеми спо­собностями вашими суете и вступили бы в веч­ность недостойною никакой награды, напротив того, достойною полного наказания за пренеб­режение Христом Спасителем мира, Сыном Бо-жиим, принесшим Себя в жертву за вас, с тем чтоб вы принесли себя для собственного вашего блага в духовную жертву Ему. Недостаточно быть добрым по естеству - надо быть добрым по Еван­гелию. Естественное добро часто противоречит добру евангельскому, потому что наше естество находится не в первобытной чистоте, дарованной ему при создании, но в состоянии падения, при котором добро перемешано в нас со злом. И по­тому это добро, если не выправится и не вычис­тится Евангелием, само по себе непотребно и не­достойно Бога! Христос с вами! Он да укрепит и душу вашу и тело! Он да устроит во благо и вре­менные и вечные отношения ваши.

ИЗЛОЖЕНИЕ учения Православной Церкви о Божией матери84

Письма к мирянам

ПРИЛОЖЕНИЕ