О покаянии

Покайтеся, приближися бо Царство Небесное (Мф.4:17).

Покаяние есть первая новозаветная заповедь; покаяние есть начальная новозаветная доброде­тель, вводящая во все прочие христианские доб­родетели. И Предтеча Спасителя и Сам Спаси­тель начали проповедь к падшему человечеству с призвания его к покаянию и с обетования Не­бесного Царства за удовлетворительное покая­ние. Покайтеся, приближися бо Царство Небес­ное (Мф. 3:2; 4:17). Покаяние подает свою могу­щественную десницу человеку, находящемуся в глубокой пропасти - во аде грехопадения, из­влекает его оттуда, возносит превыше земли, ос­тавляет только тогда, когда введет спасенным во врата вечности.

Призвав на помощь скудоумию нашему Бо­жественную благодать, потщимся исследовать значение покаяния, чтоб принять этот дар Божий, предлагаемый нам Самим Богом и, приняв, изработать наше спасение посредством нашего покаяния.

Два свойства, две способности насаждены ми­лосердым Богом в человеческое естество, при по­мощи которых оно по падении своем и по отчуж­дении от Бога может возникнуть из падения и вос­становить общение с Богом. Эти два свойства - свойство покаяния и свойство веры. К этим двум свойствам обращается Бог для спасения человеков. Он приглашает их свободное произволение употребить эти два свойства к спасению. Погиб человек по свободному произволению, и спастись предоставляется ему по свободному произволе­нию. Покайтеся и веруйте (Мк. 1:15).

За покаяние Бог дарует прощение грехов и до­ступ к Себе, а вере открывает Себя и дарует то богопознание, к какому только способен человек, какого он собственными средствами приобрести никак не может. Вера доставляет уму познания превысите разума; ум путем суждения и иссле­дования приемлет только те познания, которые подвергаются его постижению; вера усвоивает уму познания недоступные для его постижения. Таковы все откровенные познания о Боге и о та­инствах христианства. Покаяние вводит в сердце ощущения благодатные, чуждые падшему естеству, научает ум и сердце истинному богослуже­нию, научает приносить Богу единую приемле­мую Им жертву от падшего человеческого есте­ства: сокрушение и смирение духа (Пс. 50:19). Дух человеческий, пришедший в это состояние, всту­пает в общение с Духом Божиим, в чем и заклю­чается обновление и спасение человека.

Преподобный Симеон Новый Богослов гово­рит о вере: «Для того, чтоб обрести веру и веро­вать словам Божиим, нет никакого возбраняю­щего препятствия. По этой причине если от всей души захотим обрести веру, то обретаем ее не­медленно, без всякого труда, потому что вера есть дар всеблагого Бога, дарованный нашему есте­ству; мы имеем его в зависимости от произволе­ния нашего - имеем, когда захотим. Посему ви­дим, что и скифы, и варвары, и все народы име­ют веру естественно, верят словам друг друга и обнаруживают (разными другими образами) веру между собою» (Слово о Вере. Добротолюбие. Ч. 1). Эту веру естественную, которою мы можем уверовать в Бога, должно отличать от веры деятельной, являющейся в душе от исполнения евангельских заповедей, и от веры живой, изли­ваемой в сердце Святым Духом (Добротолюбие. Ч. 2, Каллиста и Игнатия Ксанфопулов, гл. 16). Уверовать в Бога и в Евангелие (Мк. 1:14,15; Деян.20:21) могут все - деятельную веру стяжавают подвижники Христовы; живая вера есть дар Бо­жий, достояние одних святых Божиих. Точно так и покаяние нам естественно. Это - действие совести нашей. Оно состоит в сознании своих погрешностей и в сожалении о них: Как по есте­ственному влечению и убеждению, когда захо­тим, мы доверяем друг другу, так по естествен­ному влечению и убеждению, когда захотим, рас­каиваемся друг пред другом во взаимных по­грешностях. Раскаяние, будучи удовлетворением естественному сердечному требованию, прино­сит сердцу успокоение и услаждение. Оно восстановляет между человеками нарушенные мир и порядок, разрешает недоумения, врачует души от вражды и памятозлобия. Но мы раскаиваем­ся друг пред другом только тогда, когда захотим это сделать; без произволения естественная спо­собность покаяния пребывает бездейственною. Непостижимый Бог по сотворении человека, даровав ему все средства к сохранению жизни, предоставил избрание жизни или смерти его сво­бодному произволению; точно так и при искуп­лении непостижимый и в благости, и в разуме Своем Бог, совершив искупление, предоставил нашему произволению принятие или отверже­ние искупления. Он предварительно вложил в нас естественное свойство покаяния; то средство, которое мы употребляем для уничтожения враж­ды и восстановления мира между собою, Он вос­хотел употребить в средство уничтожения враж­ды и восстановления мира между Богом и чело­вечеством, между отверженным и погибшим со­зданием и его всемогущим Создателем. Покайтеся! - говорит Он человечеству, призывая че­ловечество к Себе. Спасение ваше совершено Бо­гом; смерть ваша попрана и умерщвлена Богом без всякого вашего участия, содействия, труда; произвольно отвергните смерть, принятую вами произвольно! произвольно примите блаженную вечную жизнь, отвергнутую вами произвольно! употребите для этого благовременно вложенное в вас свойство покаяния, свойство вполне зави­сящее от вашего произволения! Ничего тяжкого и нового не возлагается на вас, способ примире­ния между собою употребите в способ прими­рения с Богом!

Как первоначальная вера заключается в том, чтоб уверовать словам Божиим, так и первона­чальное покаяние заключается в сознании своих согрешений и своей греховности, в сожалении о них, в принесении этих сознания и соболезнова­ния посредством искренней исповеди и усерд­ной молитвы пред лицо Божие, с решимостию и обещанием оставить греховную жизнь и принять в правило поведения евангельские заповеди. За таким покаянием последует прощение грехов, примирение с Богом, усвоение Богу по ясному свидетельству Священного Писания, которое говорит: Беззаконие мое познах и греха моего не покрых. Рех: испобем на мя беззаконие мое Господеви, и Ты оставил ecu нечестие сердца моего (Пс. 31:5) Такое покаяние требовалось от при­нимавших христианство пред крещением их (Деян. 2:38); таким покаянием врачуются души христиан от язв, которыми уязвляет и оскверня­ет их грех по принятии крещения (1 Ин. 1:9). Евангелие приемлется верою (Мк. 1:15); жизнь по евангельскому учению усиливает веру - веру от слуха, теоретическую, мало-помалу обращает в веру деятельную, практическую. Подобное совер­шается и с покаянием от жительства по евангель­ским заповедям. Собственный свет падшего есте­ства, как поврежденный грехом, слабо озаряет деятельность человека, при этом свете мы усмат­риваем немного наших погрешностей, видим одни самые грубые и осязательные. Когда же дея­тельность наша озарится светом Христовых запо­ведей, тогда самовоззрение наше изменяется: мы начинаем усматривать в себе множество недостат­ков, которых прежде вовсе не примечали. В поразительном разнообразии является тогда пред мыс­ленными очами наше повреждение грехом! От­крывается нам и та греховность, которая состав­ляет общее печальное достояние наше с прочими человеками, и та частная греховность, которая усвояется в собственность каждым человеком от его невнимательной, безрассудной жизни, предше­ствовавшей жизни посвященной благочестию. С умножением побудительных причин к покая­нию усиливается и усугубляется самое покаяние. Оно очищает око души. Очищенное око видит больше пятен на душевной ризе, нежели сколько их видело, будучи засорено, изъязвлено грехом; ес­тественно, что от такого зрения усиливается и усу­губляется покаяние. Оно действует в преуспевших подвижниках несравненно больше, нежели в на­чинающих подвиг. Нравственное христианское преуспеяние есть преуспеяние в покаянии, пото­му что преуспеяние в покаянии является от осо­бенно тщательного исполнения евангельских за­поведей. Чувством покаяния преизобиловали все святые; деятельность свою они сосредоточивали в покаянии и совершали заповеди как уплату того страшного долга (Л к. 17:10), который и при посто­янном уплачивании пребывает неуплаченным, который по совершенству Заимодавца и по немо­щи должников делается неоплатимым, хотя бы его и уплачивали непрестанно. Покаяние в созревших христианах получает особенное, обширное значе­ние. Когда святого Исаака Сирского спросили: что есть покаяние? - он отвечал: «Сердце сокрушен­ное и смиренное» (Слово 48). Этот же великий на­ставник совершенных христиан сказал: «Если мы все грешны и ни один из нас не встал выше иску­шений, то нет ни одной добродетели высшей по­каяния. Делание его никогда не может достигнуть совершенства. Оно приличествует всегда и всем хотящим получить спасение - и грешным и пра­ведным. Нет предела, на котором можно б было признать его оконченным, и потому покаяние не может быть ограничиваемо ни временем, ни де­лами (подвижника) до самой смерти» (Слово 71). Когда благодать Божия осенит веру, тогда хри­стианин возносится в жительство вышеестествен­ное. Точно также и покаяние, будучи осенено Бо­жественною благодатию, возводит делателя свое­го к вышеестественному жительству. Объятые чув­ством и жаждою покаяния святые отцы заключа­лись для него в неисходный затвор, предавались плачу и рыданию от созерцания греховности сво­ей и всего человечества; они забывали пищу по причине воздыханий своих и рыкали от обилия печали, подобно львам уязвленным ловцами. Уз­нав достоинство покаяния, приносимого в безмолвии, они сказали: «Вне безмолвия нет совер­шенного покаяния» (Слово 41). Другие из отцов, по причине созерцания греховности своей, с покорностию переносили клеветы, уничижения, из­гнания и самую смерть, рыдая и осуждая себя как бы виновных в том, в чем обвиняла их клевета. Святые мученики, принимая страшные муки и смертную казнь, видели в них вожделенное очи­щение своей греховности. В то время, как благо­дать доказывала их избрание и святость явными знамениями, они заботились о покаянии. Так, мученик Тимофей, сказавший открыто мучителю «Дух Иисуса Христа обитает во мне», также ска­завший, что ангелы Божии присутствуют при его мучении и укрепляют его, приглашал юную суп­ругу свою, Мавру, к участию в мученическом под­виге следующими словами: «Оставив кратковре­менное, иди, о Мавра, со мною на этот прекрас­ный подвиг, за который мы сподобимся принять от Спасителя нашего, Бога, венцы, и Он простит нам все согрешения наши, когда мы добровольно предадим себя на смерть за Него». Мавра, испол­нившись Святого Духа, предстала дерзновенно пред мучителем и исповедала Христа. По повеле­нию мучителя-игемона исторгнуты были волосы у мученицы. Она сказала игемону: «Ныне узнала я, игемон, что Христос мой усвоил меня Себе, не помянув греха моего, сделанного в неведении и со­стоявшего в том, что я, послушав твоего лукавого совета, украсила мои волосы на обольщение мое­го блаженного мужа. Ты хорошо поступил, истор­гнув мои волосы: с отнятием их отъят от меня ве­ликий грех». Когда по повелению мучителя отсе­чены были святой Мавре ручные пальцы, она ска­зала ему: «И этим ты сделал мне благодеяние: отъемля у меня персты, которыми я возлагала на себя суетные украшения, ты устроил для меня ос­вобождение от второго греха моего». Когда муче­ница была ввергнута в котел с кипящею водою, она сказала игемону: «Опять благодарю тебя за то, что ты повелел омыть меня от грехов моих, соделанных в мире, да чистым сердцем приступлю к Богу моему и прииму венец жизни». Блаженная Мавра совершала многотрудный подвиг мучени­чества, исповедуя свою греховность и признавая мученичество очищением греховности. Так мыс­лила и говорила она, несмотря на то, что кипящий котел не причинил ей никакого вреда, а отсечение перстов она вынесла без всякой боли. Святые Ти­мофей и Мавра окончили жизнь, будучи распяты на крестах один против другого. Пред кончиною мученица сказала предстоявшему народу: «Братия и сестры! Памятуйте, что мы поступали по-чело­вечески, живя между человеками, также, что мы совершили после этого дело Божие, будучи раба­ми Бога, и уже приемлем венцы от Господа наше­го Иисуса Христа. И вы, живя сообразно естеству человеческому, потщитесь совершить и то, что угодно Богу, да получите прощение грехов и при­мете венцы от того же нашего Владыки» (Четьи-Минеи, 3 мая). Точны и справедливы вышеприве­денные слова святого Исаака: «Покаяние есть сер­дечное смирение». По причине глубокого смире­ния своего величайшие угодники Божии как бы не видели благодатных даров, которыми они обило­вали, - видели одну свою греховность, которая уже была омыта Божественною благодатию, сви­детельствовавшею явным присутствием своим в избранных сосудах отъятие греховности. Б числе свойств, которыми отличаются святые мужи, за­мечается и то, что они всегда имеют пред очами свой грех, хотя он и прощен Богом, оплакивают его, как бы только что соделанный и не удостоен­ный еще прощения. Так, святой Давид, плача, го­ворит: «Беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну (Пс. 50:5). Повествуют о святом апостоле Петре, что он в течение всей жизни па­мятовал свое отречение от Господа и каждую ночь, когда возглашал петел, Петр предавался горькому рыданию подобно тому, как он предался горько­му рыданию и плачу в самую ночь отречения (Мф.26:75) Преподобный Сисой Великий, египетский пустынножитель, был преисполнен даров Свято­го Духа, но при наступлении кончины он выразил желание остаться еще на некоторое время в зем­ной жизни, чтоб усовершенствоваться в покаянии (Алфавитный Патерик). Такое мнение о покая­нии имели величайшие угодники Божии: оно об­разовалось в них от постоянного и тщательного очищения покаянием, причем ясными становят­ся для человека неизреченное величие Божие, ничтожность человека и тяжесть его падения.

Сообразно скудости сил, правильнее же - по великой милости Божией, изображено здесь по­прище покаяния живописию слова. По этому на­чертанию пусть каждый рассмотрит себя и опре­делит свое место на поприще покаяния. Блажен­ны те, которые, вняв призванию Божию, сознали свою греховность, раскаиваются в соделанных гре­хах и в греховной жизни, решились исповедать их, извергнуть из себя преступную любовь к греху искренним обличением греха и вступить в жи­тельство противоположное греховному, в житель­ство по воле Божией, по учению Евангелия. Бла­женнее те, которые, потрудившись на поприще покаяния, увидели в себе оком души по действию Божественной благодати падение человечества вообще и свое собственное в частности, увидели,что мы все отравлены грехом, что отравлено им самое естество наше, увидели действие на себя и на человечество падших ангелов и тяжкий плен, в котором мы находимся у этих врагов Божиих и наших. Зрители этого духовного видения могут всецело погрузиться в беспредельное море пока­яния¹. Стократ блаженны те, которые, будучи очи­щены покаянием, по причине чистоты своей воз­могли усвоить себе непостижимое смирение Хри­стово, сораспяться Христу и с креста невольного, или, по-видимому, произвольного, дарованного Христом, вопиять ко Христу: «Достойное по гре­хам нашим приемлем: помяни нас, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем» (Лк. 23:42), в час разлучения нашего от тела - на гранях вечности. Спасительный Божий дар - покаяние - тре­бует, чтоб мы приняли его с величайшим благого­вением и тщательностию. Небрежное, презорливое поведение по отношению к дарам Божиим влечет за собою страшные бедствия, которые ес­тественно возникают из такого поведения. Как не возникнуть величайшему душевному существен­ному вечному бедствию, когда мы, принимая дар Божий, отвергнем должное изучение как самого дара, так и употребления, какое должно из него сделать? К несчастию, многие поступают крайне небрежно и невежественно с великим даром покаяния! Они не хотят познать, что покаяние не может быть совмещено с произвольною грехов­ною жизнию. Пребывая в греховной жизни по сочувствию к ней, по привязанности к ней, они в известные времена прибегают к покаянию, чтоб, омывшись на.минуту, снова погрузиться в грехов­ную скверну. О страшный обман самих себя! О страшная насмешка над даром Божиим! О страш­ное ругательство над Богом! Быша им последняя горша первых (2 Пет. 2: 20, 21). Таким лицемер­ным покаянием, такою игрою великим таинством и насмешкою над ним печатлеется, упрочивается греховная жизнь, делается неотъемлемою соб­ственностию человека. К произвольным грехолюбцам относятся следующие слова святого Иоанна Богослова: Всяк согрешаяй не виде Его (Господа Иисуса Христа), не позна Его. Чадца, никтоже да льстит вас. Творяй грех от диавола. есть. Всяк рожденный от Бога греха не творит, яко семя Его в нем пребывает, и не может согрешати, яко от. Бога рожден есть. Сего ради явлена суть чада Божия и чада диаволя (1 Ин. 3: 6,10). Явны чада Божие и чада диаволовы, признак различия их ясен; обман - невозможен. Проводящие произволь­ную греховную жизнь, утопающие в плотских наслаждениях, хотя бы и назывались христиана­ми, суть чада диавола; напротив того, признак чад Божиих состоит в том, что они проводят жизнь по завещанию Евангелия и Святой Церкви, а гре­хи, в которые впадают по немощи, поспешно вра­чуют покаянием. Вполне безгрешным и самый праведник быть не может, и для него необходи­мо врачевство покаянием, как засвидетельствовал тот же святой апостол Иоанн. Аще речем, яко гре­ха не имамы, себе прельщаем и истины нет в нас  (1 Ин. 1:8-10). Христиане первенствующей Цер­кви, оставляя веру язычников, оставляли и житель­ство их (1 Пет. 4:3,4). Это жительство святой апо­стол Петр называет  разлиянием  блуда. Не говоря о народных увеселениях, все учреждения язычни­ков представляли собою разнообразное служение сладострастию, которое, как потоп, обымало все общество. Греховная развратная жизнь была жизнию язычников, душою общества их! Она никак не может быть совмещена с христианством.