Если между вами зависть, споры и раз­ногласия, то не плотские ли вы? И не по чело­веческому ли обычаю поступаете?

1 Кор. 3, 3-4

 

Закон практической психологии и духовной жизни гла­сит: человек обличает в других то, в чем грешен сам, и борет­ся против того, что неспособен понять (проекция). Поэтому некоторые люди хотели бы видеть Православную Церковь в виде некоей полукатакомбной секты, враждебно настроенной к окружающему миру.

Известно определение Церкви как собрания верующих, водимое Духом Святым.²⁰⁰ Выдающийся русский богослов А.С. Хомяков говорил о Церкви как о единстве Божией бла­годати, обитающей во множестве разумных творений.²⁰¹ Эти определения основаны на учении Спасителя: "Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них" (Мф. 18, 20).

Это и есть то новое, что вдохнуло христианство в мир — не отделение и обособление, а единение во имя любви. Мы все — родственники друг другу по Адаму и все спасены новым Адамом — Христом. Поэтому в Церкви так жива идея единства всей твари, всего видимого и невидимого мира.

При этом довольно тесное слияние в области духа не должно калечить нашу индивидуальность. Чтобы всей своей жизнью прославлять Бога "едиными усты и единым серд­цем" (Слова из Евхаристического канона.), не обязательно иметь одно лицо, одни привычки и один характер. "Единомыслие", воспеваемое на Литургии, не является унылым однообразием помыслов. В результате при­хода в Церковь человек должен стать "духовной личностью, с неразложимым, священным центром, с индивидуальным ха­рактером, со способностью духовно творить и наполнять духом общественную жизнь, свободу, семью, родину..."

Таким образом, церковная община способна припод­нять человека, возродить и преобразить его. Но это возможно только тогда, когда соблюдается важное условие: люди соби­раются во имя Христа, отдавая друг другу лучшую частицу себя самого, обогащая "общий стол" своим дорогим прино­шением. Если такую общину (и такой стол) возглавляет опытный и смиренный пастырь, то мы реально видим прояв­ление величайшего чуда Церкви Христовой, никогда не ста­реющей, но вечно юнеющей.

"Истинно духовное единение возможно именно там, где каждый человек стоит духовно и религиозно на собст­венных ногах, то есть носит в себе самом живые источники духовного опыта и религиозной веры. Там, где этого нет, там единение не будет на настоящей высоте; а это значит, что там необходимо стремиться к этой личной самостоя­тельности и внутренней свободе людей".

К сожалению, бывает это очень редко... Пожалуй, чаще приходится наблюдать множество "болезней" церковных об­щин. И эти недуги являются продолжением тех болезней ду­ши, которые приносят отдельные её члены. Часто такие со­общества возникают стихийно. Не руководимые священни­ками, они развиваются по всем законам групповой психоло­гии и патопсихологии.

Поведение человека в неорганизованной общности лю­дей ("толпе") весьма своеобразно. Обычный человек начина­ет обнаруживать неожиданно низкий уровень интеллекта, становится более агрессивен и нетерпелив.²⁰⁴

Известно, что в толпе человек очень подвержен избы­точному фантазированию, домысливанию, часто выдает же­лаемое за действительное. "Толпа не отличает сна от реаль­ности", — утверждает крупный современный психолог С. Московичи.²⁰⁵ Толпа, по его мнению, это не только человек на площади, но и человек у телеэкрана, на конкурсе красоты и в других обезличивающих ситуациях, которым он добро­вольно уделил своё внимание и открыл душу. Этот же автор утверждает, что "всякий раз, когда люди собираются вместе, в них скоро начинает обрисовываться и просматриваться толпа".²⁰⁶

"Спасение наше через ближнего совершается", — лю­бил говорить прп. Амвросий Оптинский. Это означает, что в отношениях с людьми раскрываются все наши качества и страсти, в том числе тайные. Бывает, что человек уверенно заявляет: "Да, я знаю свои слабые стороны и грехи, но вот к зависти я не склонен". Означает ли это, что в нем действи­тельно нет зависти? Порой Промыслом Божьим этот человек ставится в такие условия, что в нем просыпается неведомый доселе порок. И в этом есть свои плюсы. Если враг поднял голову, то его можно обнаружить и начать боевые действия.

Вспомним, кстати, как появились знакомые теперь ка­ждому школьнику понятия "экстраверт" и "интроверт". К.Г. Юнг заметил, что для всех людей, попадающих в проблем­ные ситуации, доминирующим мотивом действий будет поиск разрядки (заземления). Поскольку обстоятельства зависят в основном от окружающих людей, одни избегают тех, кто их не признаёт (интроверты), другие — ищут тех, кто их при­знаёт (экстраверты).

По большому счету, большинство наших отношений с людьми построено на принуждении: внешнем и внутреннем (самопринуждение). Все мы очень разные, в нас живёт и дей­ствует множество чувств, желаний, помыслов, склонностей, привычек. При любом общении с другим человеком мы ока­зываемся в ситуации внешнего давления: нам навязывают нечто, что может не согласовываться с нашим внутренним состоянием. По сути, принуждение - это давление воли дру­гого человека на нашу волю с целью повлиять на выбор ре­шения в конкретной ситуации. Оказываем давление на людей и мы сами. "Принуждение существует и в таких близких отношениях, как отношения двух влюбленных, родителей и детей, далее друзей: именем супружеской четы, семьи или дружбы навязываются определенные поступки и определен­ные мнения".

Из-за необходимости работать над своей волей многие подвижники советовали начинающим монахам сначала "пообтереться" в монастыре, на людях. Здесь более заметны такие качества, как лень, обидчивость, раздражительность, зависть, скупость и т.д. В пустыне же неочищенное сердце рискует весьма скоро заразиться мнением, опасным видом прелести.

Православие, призывает человека и к сохранению инди­видуальности, развитию своих лучших качеств, и к мистиче­скому единению во Христе. Это идеал. На практике, попав в обычную общину, мы часто начинаем усредняться, сереть, теряем индивидуальность, перенимаем далеко не самые луч­шие манеры, вкусы и предпочтения своего ближайшего ок­ружения. Вновь оговоримся, что если единение происходит на духовном уровне, то даже трения идут на пользу. Таким образом, отношения между людьми тренируют и очищают совесть, помогают взглянуть на себя со стороны. Состояние человека в толпе сравнимо с коллективным неврозом, для которого характерен уход от логического мышления, а также раскол рационального и иррационального в человеке, его внутренней и внешней жизни.

Под действием этих психологических феноменов чело­век становится членом группировки, живущей по законам толпы (особенно очевидно это в сектах).

Православие легко преодолевает синдром толпы, по­скольку в подлинной общине верующих исполняется обето­вание Христово: "Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них" (Мф. 18, 20). В убогом интерьере сто­рожки при храме образуются такие духовно крепкие общины и вырастают такие светильники веры, что трудно не испол­ниться радостью при встрече с этим подлинным чудом Пра­вославия — единением во Христе.

В наше время всё' более острой становится проблема повальной невротизации в условиях длительного действия психотравмирующих ситуаций социального, семейного, лич­ного плана. Человек ищет не только то "тёплое" место, где он может обрести единомышленников, но и глобальную, истин­ную защиту от жестоких бурь внешнего мира. Церковь даёт эту защиту, но не в той форме, которой ждут многие прихо­дящие в неё.

"Царство Моё не от мира сего" (Ин. 18, 36), — гово­рит Христос, встречая полное непонимание иудеев, ждущих внешнего могущества Царя-Мессии и разрешения своих со­циальных и политических проблем. Многие современные "иудеи" смотрят на Христа тем же просительным взглядом: "Сделай так, чтобы у меня всё было хорошо". Нерушимая стена, защищающая от мира, от его бурь и волнений, воздви­гается в сердце Духом Святым, при этом внешние удары и скорби имеют исцеляющее, преображающее значение.

Вспомним, что для того чтобы увидеть Преображение Господне, апостолы проделали утомительный трехдневный подъем по крутой и каменистой горе Фавор. "Человеку... ну­жен камень веры, который вечно был бы с ним — и в песчаной пустыне, и в снежной буре, и в непролазном лесу, и в тюремной одиночке всеобщей клеветы и злобы; такой ка­мень, который всегда можно было бы осязать как непоколе­бимую твердыню и стать на него как некий столп утвер­ждения".²⁰⁸

В церковной общине (особенно недавно возникшей) могут оказаться в большинстве люди, ищущие прежде всего внешней поддержки, сочувствия, внимательного собеседни­ка. Они готовы часами рассказывать о своих проблемах, не очень-то интересуясь чужими. Отсюда стремление стать как можно ближе к "батюшке", слышать его одобрение, что по­рой перерастает в зависимость и даже человекоугодие. Про таких людей говорят, что священник заменяет им Христа... Увы, никто из пастырей не застрахован от "тонкого сладо­страстного желания обладать душой пасомого, особенно душой женской, особенно душой преданной".²⁰⁹

В результате длительного пребывания в группе людей (В данном случае — в церковной общине), человеку передаётся ее эмоциональный настрой. Это опреде­ляет самочувствие человека в коллективе. Психологи поль­зуются термином "психологический климат" для обозначения совокупности нравственной и эмоциональной сторон, взаи­моотношения людей, моральных норм и ценностей, "которыми руководствуются члены группы в своих отноше­ниях к объединяющему их делу и друг к другу".²¹⁰

Основное влияние коллектива — это создание мораль­ного и эмоционального настроя. Человека мы всегда оцени­ваем через своё мироощущение, свои устои, свою систему моральных ценностей. Чистый, незамутнённый взгляд через призму Евангелия позволяет нам увидеть в каждом человеке образ и подобие Божие (пусть и искажённые грехом), почув­ствовать жалость и участие к нему, а в идеале — воспылать к нему истинным христианским милосердием и любовью. Не­плохо, если мы, вглядываясь в человека, ощущаем причастность к нему, как бы общую беду — грех, поработивший нас и удаливший от Бога. Это позволяет относиться к ближнему если не с любовью, то хотя бы с пониманием. Это не даст нам совершить зло по отношению к нему, не позволит осу­дить (ведь я такой же грешник, даже ещё худший).

Исходя из этого, мы советуем вопрошавшему Песси­мисту прежде всего осознать, что он пришёл ко Христу. К Нему же пришли и другие страждущие и увечные духовно и душевно. Процесс исцеления долог, но он возможен только у ног Спасителя. Всегда нужно помнить, что опыт конкретного прихода не тождественен опыту Православия. В богословии есть даже специальный термин для обозначения этого фено­мена: "парохиализм" — ограниченность мира приходскими масштабами.²¹¹

Но к сожалению, часто приходится видеть, как право­славные общины, братства, просто группы прихожан, объе­динённые общей идеей, быстро превращаются в малооргани­зованное общество, а то и в толпу. "Когда "живое Предание" умирает для людей, они пытаются его оживить, акценти­руя свою "традиционность", придумывая "измы". Не дышат воздухом, но обосновывают и пропагандируют необходи­мость дышать им".²¹²

"Разъединение можно назвать магистральной  (Т.е. ведущей.)тен­денцией современного мира. Это не удаление человека от внешней суеты, при котором всеобщее единство и соприча­стность переживаются более остро. Это замкнутость и оторванность человека от других людей, некий духовный аутизм   (Аутизм — здесь: патологическая замкнутость.), ограниченная самодостаточность. При этом чело­век считает себя и свои интересы, потребности, вкусы, удачи и неприятности центром, делом жизни и мерилом всех ценностей... Если этот аутизм вкрадывается в саму религи­озную жизнь, то религиозный опыт начинает вырождать­ся: люди "веруют" как алчные просители".²¹³ Потребительское отношение друг к другу, к великому сожалению, далеко не редкое явление и в православной среде. Стереотипы внешнего мира работают и внутри сообщества верующих.

"Как легко перенести ответственность на закон, на других, на обстоятельства, на свое бессилие, на что угодно, только бы не взять на себя ту ответственность, которая могла бы в нас быть признаком нашего человеческого благо­родства ".

Приходилось наблюдать даже случаи "дедовщины" в приходских общинах, когда авторитетность того или иного лица определялась сроком прихода в сообщество, близостью к "батюшке" и степенью участия в делах прихода. Людям же, которые позже попали на этот приход, даже духовно более опытным, приходилось невольно занимать своё определённое "место" в иерархии. Когда существует подобная дифферен­циация по внешним, "мирским" критериям, ни о каком здо­ровом духе внутри сообщества говорить не приходится (Вспоминаются слова Апостола Павла: "Не плотские ли ещё вы?" (1 Кор. 3, 3)). Это можно назвать лишь более или менее организованной тол­пой. По свидетельству того же И.А. Ильина, люди, состав­ляющие подобную толпу, лишены настоящей духовной куль­туры и фактически не ведут личной духовной жизни. Поэто­му они объединяются "на низком уровне восприятия и переживания,... увлекая и разжигая друг друга".

Столь характерные для русского человека искренность, теплота отношений, основанные на совести, участии, мило­сердии, давно уже чужды западному миру. "Средний европе­ец, — пишет И.А. Ильин, — стыдится искренности, совести и доброты как "глупости"; русский человек, наоборот, ждёт от человека прежде всего доброты, совести и искренно­сти".²¹⁶ В Европу последнего десятилетия, по свидетельству наших соотечественников, стало возвращаться понимание единства, участия и близости людей. Только основано оно не на христианском онтологическом понимании единения "Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино" (Ин. 17, 21), а на всеобщем страхе пе­ред холодящим душу будущим мировой цивилизации, по­строенной на песке ( Мф. 7, 26-27.)  "общечеловеческих ценностей".

В Церкви же люди, соединённые Божественной любо­вью, переживают мистическое чувство единения. По свиде­тельству свт. Тихона Задонского, слово "Церковь" имеет, кроме "экклесиа",  (Т.е. собрание.) ещё один перевод с греческого. Это "вызывание".²¹⁷ Мы вызваны из нестройных рядов толпы, бредущей по широкой дороге к пропасти, дабы составить "единое благодатное общество, объединяемое и одухотво­ряемое единым Источником всех благ - Спасителем ми-ра" .²¹⁸

Переживаемое на высоком духовном уровне объедине­ние отдельных членов Церкви несёт с собой вполне реальное ощущение нашей сопричастности друг другу и острое чувст­во каждого для всех, и всех вместе, и поодиночке для каждо­го.

Во многих своих беседах, из которых впоследствии возникли книги, митр. Антоний (Блум) старался обрисовать именно психологическую сторону человеческих отношений, пронизанных евангельской живой водой. Для обозначения узнавания человека человеком, с ощущением причастности к онтологическому единству Церкви и её Главе, он использует термин гуманистической психологии — "встреча".²¹⁹ Ми­трополит Антоний, нередко упрекаемый в излишнем "психологизме", "душевности", сознательно концентрирует внимание на психологии человеческих отношений в Церкви. Он стучит в дверь, которая не может не открыться. Ведь этот "психологизм повествования" в его беседах помогает челове­ку начать воспринимать Евангелие через самую, быть может, развитую часть нашего естества — через чувства. Если "цивилизованный" человек современного мира всё же оставит психологию дикаря из племени людоедов и разовьёт в себе способность встречать, видеть и слышать, это будет его великой победой. Победой над собственным эгоцентризмом и эгоцентризмом нынешнего века. "Большей частью мы от­носимся друг к другу, к тем, кто нас окружает, как к об­стоятельствам нашей жизни. Мы — в центре, и вокруг нас движутся — или не движутся —явления... Такой-то человек нам пригоден, а такой-то непригоден, от такого-то быва­ют неприятности... Мы бываем по отношению к ним мило­стивы, милосердны, дружелюбны — всё это в лучшем случае, конечно. Но что это значит? Это значит, что той челяди, которая вокруг нас, мы уделяем сколько-нибудь внимания ".

Всевозможным уловкам в общении и поведении, по­зволяющим умело плавать в обществе, избегая лишних столкновений и конфликтов, ничего не принимая близко к сердцу, посвящено много книг и целых пособий. Некоторые из них прямо учат "манипулировать" окружающими в своих интересах. Особенно популярны опусы Д. Карнеги, апологета "натирания воском шкафов", как назвал митр. Антоний Су-рожский такой стиль общения. Его суть заключается в том, что мы относимся к окружающим, как к мебели, вместо того чтобы видеть в них своих ближних (см. Лк. 10, 30-37). Но как непохоже это на исполнение заповеди Христа: "Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою" (Мф. 20, 26). Само понимание того, как далека наша повседневная жизнь от евангельского идеала всецелого служения Богу и людям, может стать первой станцией на дороге, ведущей к Царству вечной любви.

Голос пессимиста

Единство храбрых

Некоторые аномалии личности с Точки зрения православной психологии