Три последние года патриаршества Иосифа (с1649  по 1652  год), когда после введения единогласия боголюбцы факти­чески руководили церковью и духовной жизнью народа, — были годами господства церкви над государством и торже­ством идеи православного царства. В эти годы в умах и серд­цах русских людей создавалось впечатление, что Россия действительно сделается тем царством, которое будет достой­но осуществить у себя царство Святого Духа. Целая про­грамма церковных торжеств и канонизаций постоянно напо­минала и правительству и народу о долге страны и населе­ния перед церковью и верой и об обязанности всех право­славных людей жить в согласии с христианскими заветами. Канонизация святых была в России довольно частым яв­лением, но редко оно превращалось в церковное и государ­ственное торжество. Особенно много святых было канонизи­ровано при митрополите Макарии, старавшемся сделать по­читание многих местных русских святых общенациональ­ным. Если от начала христианства до 1549  года в России был только 61 случай канонизации, то с 1549 года по 1707 , — уже насчитывается 145 канонизаций русских святых. Царствование царя Алексея Михайловича ознаменовалось открытием мощей князя Георгия Всеволодовича (в1645  г.), но благоверный князь еще не был канонизирован и патри­арх ограничился только посылкой новой серебряной ризы на гроб князя. В  году довольно скромно прошла канони­зация преп. Кирилла Новгородского (ум. в 1532 г.), но зато значительно более торжественно была проведена канониза­ция и прославление кн. Анны Кашинской, доставившая че­рез двадцать лет много затруднений и забот большому собо­ру 1667  года. В 1649 году епископ Иона Тверской, по поруче­нию патриарха, произвел расследование по поводу объявле­ния мощей княгини, а в  1652 году сам царь поехал в Кашин и лично помогал перенесению мощей в собор. В  году церковные  прославления  открылись  перенесением  мощей св. Саввы Сторожевского (ум.1407 ), которые прошли еще более торжественно с участием царя, патриарха Никона — бывшего тогда митрополитом Новгородским — и многих епископов двора при стечении очень большого числа лю­дей. Перенесение состоялось 19 января и в тот же вечер царь, умиленный праздничным духовным настроением тор­жества, решил перенести останки патриархов и митрополи­тов московских, которые были похоронены не в обычной усыпальнице глав  русской       церкви в  Успенском соборе,  а в провинции или даже в Польше. Было наме­чено перевезти из Соловков тело митрополита Филиппа, уби­того по приказу царя Ивана IV, патриарха Иова (умершего во время смуты), который был лишен русского престола по приказу Лже-Дмитрия, и тело патриарха Гермогена, за­мученного поляками во время польской оккупации Москвы в  1612 году. Мысль перенести тела усопших глав русской церкви принадлежала Никону, считавшему, что этим муче­никам за веру должны быть возданы должные почести. Боголюбцы и патриарх поддержали инициативу Никона; особенно важным казалось перенесение тела Филиппа, мит­рополита московского, ставшего так же, как и Иоанн Злато­уст, жертвой своего государя. Никон поведал царю, что им­ператор  Феодосий Младший прославился  в  православной церкви перенесением тела св. Иоанна Златоуста из Команы в Константинополь и этим заслужил от церкви прощение сво­ей матери, ответственной за смерть праведника.

Уже 20  марта последовало торжество перенесения тела патриарха Гермогена из Чудова монастыря в Успенский со­бор, где оно было положено в усыпальницу патри­архов. Огромные толпы народа сопровождали процессию, возглавляемую патриархом Иосифом и почти что всеми рус­скими епископами, царем и придворными. Радостное тор­жественное настроение охватило всех. В тот же вечер, на за­седании епископского собора, который должен был вырабо­тать программу торжеств по перенесению мощей св. Филиппа, царь рассказал, что митрополит-мученик явился ему в сновидении и поведал: ... «Я лежу долго вдалеке от гроб­ницы собратьев-митрополитов; пошли за мною и перенеси меня в их среду». Никону было поручено отправиться в Соловки за останками митрополита для воздания особых почестей жертве царя Ивана IV; в его (Никона) распоря­жение была представлена большая свита придворных во главе с кн. Никитой Ив. Хованским. За телом патриарха Иова был послан митрополит Варлаам Ростовский с бояри­ном Салтыковым, также с большой свитой. В тот же день обе миссии спешно выехали из Москвы.

Меньше чем через месяц население Москвы, патриарх и царь встречали тело патриарха Иова, привезенное «чрезвы­чайным посольством» из Старицы. Среди встречавших осо­бенно счастлив был старик-патриарх Иосиф, сказавший царю: «Вот-де смотри, государь, каково хорошо за правду стоять: и после смерти слава». Толпа была настолько велика и так охвачена религиозным подъемом, что гроб патриарха лишь с трудом продвигался к собору. Воздавая посмертную честь жертвам Смуты, русские люди благодарили Бога за вызволение Руси от иноземцев-завоевателей и просили про­щения и у Бога и у умершего патриарха за те грехи, за ко­торые Господь их наказал годами господства неверных. Во время торжества казалось, что вина русского народа за Сму­ту искупалась молитвами всей страны.

Перенесение тела патриарха Иова закончило символически не только эпоху, связанную эмоционально с переживаниями Смутного времени, но и само патриаршество старика-патри­арха Иосифа, который, утомленный торжеством, через не­сколько дней скончался. Казалось, что теперь, после кон­чины патриарха, боголюбцы окончательно и уже официаль­но смогут взять в свои руки возглавление и руководство цер­ковью, так как новый патриарх мог быть бы избран только с согласия царя и кружка боголюбцев, окружавших его. Но царь отложил созыв избирательного церковного собора до окончания перенесения мощей Филиппа и возвращения мит­рополита Никона.

По прибытии, после тяжелого путешествия по морю, в Со­ловки, Никон немедленно же отправился в собор, где лежа­ло тело мученика, задушенного, по приказу самого царя, Малютой Скуратовым, одним из главных опричников Ивана Грозного. Гибель св. Филиппа произошла в Твери, но монахи Соловков, архимандритом которых был св. Филипп в начале своей церковной деятельности, перевезли тело в монастырь, где его, после ряда чудес у гробницы, стали почитать за свя­того. Ввиду фактического признания народом и духовенст­вом мученика Филиппа за святого, патриарх Иоасаф, еще в 1636  году, внес его имя в Минеи, а в  1646году, после прихо­да боголюбцев к власти, патриарх Иосиф распорядился тор­жественно перенести его останки в главный Соловецкий мо­настырский собор.

В Соловецком соборе Никон возложил на гроб св. Филип­па грамоты царя и патриарха. Грамота царя, составленная по примеру обращения императора Феодосия к телу Иоанна Златоуста, просила святого об отпущении грехов царя Ива­на IV, который, между прочим, не был родственником царя Алексея, а также и грехов самой царской власти. Царь Алек­сей просил мученика согласиться на перенесение его тела в Москву: ...«еже разгрешити согрешения прадеда нашего царя и великого князя Иоанна, нанесенные на тя нерассуд-но зависло и неудержанием ярости». Далее, считая себя от­ветственным за грехи своего предшественника, Ивана IV, царь просил простить и самого себя, как царствующего монарха и представителя грешной царской власти:

 

Сего ради преклоню сам свой царский сан за оного [Ивана IV] же в мя согрешившего, да оставиша ему согрешения его, своим к нам пришествием, да подаси тому прощение... Сего ради молю тя о сем, священная главо, и честь моего царства преклоняя честным мощам, и повинную к твоему всю мою власть .

 

Под рыдания монахов и своей свиты, Никон прочел это об­ращение к святому. Царская власть, публично каясь в своих грехах, просила замученного главу русской церкви о проще­нии ее прегрешений. Сам царь брал полную ответственность на себя перед Богом за грехи своих предшественников.

Москва встретила останки митрополита Филиппа  июля. Во главе крестного хода, вышедшего навстречу «посольст­ву» Никона, шел старейший иерарх русской церкви митро­полит Варлаам и сам царь. Сонмы духовенства следовали за ними. Несметные толпы окружали процессию. Соединив­шиеся процессии направились к Успенскому собору. Царь в тот же день, в письме к князю Никите Ив. Одоевскому, художественно описал свои и всех москвичей переживания. — «Подарил нам Бог... великого солнца, целителя, нового Петра и второго Павла проповедника; великого преславного солнца Филиппа, митрополита Московского и всея Руси, чу­дотворца возвратил [Бог] мощи» ... Царь далее подробно описывает шествие, народ, всеобщие переживания. Всем ка­залось, что они переживают момент, подобный шествию Хри­ста в Иерусалим, когда все восклицали — «Сыне Давидов помилуй нас» ... Все плакали и кричали от радости. Со всех церквей несся звон колоколов. Хоры певчих беспрерывно пели торжественные и покаянные песнопения. Души всех соединялись в одном религиозном напряжении, счастье и ли­ковании. Многие исцелялись, прикоснувшись к руке свя­того:

 

И таково много множество народу было, от самого Непрудного [заставы] по соборную и апостольскую церковь. Не много было ни яблоку упасть. А [ожидавших исцеления] больных тех лежавших и вопиющих [о спасении] к нему, свету, безмерно много, и от вели­кого плача и вопля безмерный стон был. И стоял стон десять дней среди церкви для молящихся; во всю десять дней без престани... с утра до вечера звон. Как есть на святой недели, так и те радо­сти были. То меньше, что человека два или три в сутки, а то пять и шесть и седмь исцеляются.

 

Свое сообщение царь заканчивает в ликующих тонах, выска­зывая свой глубокий христианский оптимизм и веру в побе­ду правды:

 

Где гонимый и ложный совет? Где обавники? Где соблазнители? Где  мздоослепленные  очи?  Где  хотящие власти  восприятия... гонимого ради, — пишет царь о мучителях св. Филиппа, — Не вси ли зле погибли? не вси ли исчезоша на веки? О, блаженные запо­веди истины нелицемерная... О блажен во истину и приближен (к Господу], кто исполнил заповеди Христовы и за истину от своих пострадах.. .

16. РУССКИЙ ОБРЯД И ГРЕКИ

17. АПОФЕОЗ ПРАВОСЛАВИЯ

IV. НИКОН. 18. НОВЫЙ ПАТРИАРХ