ПОМИНОВЕНИЕ ВОИНОВ 29 АВГУСТА

В 1769 году, по распоряжению императрицы Екатерины Второй, установлено совершать 29 августа поминовение православных воинов. Это поминовение, назначенное на такой исключительный день в году, каких очень немного, когда устраняются все заупокойные моления со всех служб, даже с полунощницы, находится в полном противоречии с Уставом Церковным и со всею уставною системою поминовения. Неосновательны и мотивы приурочивания поминовения воинов именно к этому дню: «Сей день, — говорится в конце печатавшегося отдельной книжкой „Чина поминовения о православных воинах",—в рассуж­дении пострадавшего за истину Предтечи Господня, есть приличнейший ко оной всеобщей Богу молитве и о подобноположивших живот свой за веру и отечество». Все святые мученики страдали за истину, и если уже искать подобия для воинов, то скорее у святых воинов же, в особенности на брани убиенных (164). Предтеча Господень никакого отношения к воинскому званию не имел (165). Сам он не брал меча в руки. Пострадал он за веру, конечно, не в том смысле, как это разумеется, когда говорят о воинах, «за веру жизнь свою положивших», и во всяком случае он пострадал не за отечество. И какая нужда, нарушая Устав Церковный, творить заупокойное моление в великий праздник, когда у нас есть Димитриевская суббота, по первоначальному своему назначению по преимуществу имеющая в виду поминовение православных воинов, за веру и отечество жизнь свою положивших. В 1903 году и светской властью сделано было распоряжение о совершении в войсках поминовения усопших воинов именно в Димитриевскую субботу (166). Несмотря на это, сохранилось и поминовение 29 августа, как печальный свидетель начавшегося с XVIII века отхождения от Церкви и от жизни по заветам Церкви, игнорирования уставов и традиций церковных, угодливости даже и в богослужении пред сильными мира сего (167).

 

ПРАЗДНИК ХРАМА

Храмовые праздники по своей торжественности и по строю службы причисляются к великим праздникам. Они имеют и отдание (168) и, за исключением первой и страстной седмиц Великого поста и первого дня Пасхи, никогда не переносятся на другое время, но неотложно совершаются в свой день, ЗАНЕ ХРАМ И НЕ ВЕЛИКАГО СВЯТАГО ВОЛЫНИ ВОССЛЕДУЕТСЯ СВЯТАГО НА СВОЙ ЕМУ ХРАМОВЫЙ ПРАЗДНИК, ЕЖЕ ДОЛЖНО ЕСТЬ БДЕНИЕ БЫВАТИ И НИКА-КОЖЕ ОСТАВЛЯТИ НА ПАМЯТЬ ЕГО, НИЖЕ ПРЕЛАГАЕТСЯ НА ИН ДЕНЬ (169). Поэтому в храмовые праздники, как и в великие, не только исключаются все нарочито заупокойные моления со всех решительно служб, даже и с полунощницы, если бы по какой-либо исключительной причине не было в этот день бдения, но и во вне-богослужебное время в течение всего дня до отдания, которое совер­шается на вечерне, в этом храме не должно быть никаких заупокойных последований. Не должно быть их в этот день и во всем приходе, празднующем свой престольный праздник, справляющем как бы именины своего храма. Совершение в этом случае заупокойных после­дований будет так же несоответственно, неблаговременно и неудобно, как неблаговременно и неудобно было бы пение похоронных песно­пений на чьих-либо именинах (170).

 

Во всех перечисленных до сих пор случаях сокращение и удаление из богослужения поминального, заупокойного, стоит в зависимости, главным образом, от степени торжественности, которая назначается Церковным Уставом богослужению данного дня, и не всегда от характера самых воспоминаний. Но есть еще ряд празднеств, когда по самому существу священных воспоминаний тех дней, имеющих все­ленское значение, в богослужении их не должно быть ничего заупо­койного, как пробуждающего в молящихся скорбь, главным образом личного характера, частного значения, как вообще несоответствующего светлой праздничной радости и торжеству.

К числу таких праздников прежде всего относятся дни воскресные.

 

ВОСКРЕСНЫЕ ДНИ

Строй службы воскресных дней исключает всякую возможность присоединения к нему гласных заупокойных молитвословий и в ка­кой-либо форме гласного поминовения усопших, как не соответству­ющих праздничному торжеству ежеседмичной Пасхи. Сохраняются лишь краткие общие поминальные формулы на сугубой ектении ве­черни, утрени и литургии и на заключительной ектении полунощницы и повечерия (171). Указатели при апостоле и евангелии и в Типиконе совсем не назначают заупокойных чтений для воскресного дня. Поминовение в Великом посте возможно лишь в субботу и невозможно в воскресенье. В чине литургии Василия Великого, совершаемой лишь в воскресные и немногие другие дни, когда гласное поминовение усопших не разрешается, совсем нет и упоминания о заупокойной ектении. Это не случайное умолчание, а очень характерная подроб­ность, утверждающая то положение, что в воскресные дни, как и вообще во все дни, когда совершается литургия Василия Великого, Церковный Устав не предполагает даже возможности как гласного поминовения усопших, тек, следовательно, и каких бы то ни было заупокойных молений, которые врывались бы диссонансом в воскресное и праздничное богослужение.

В строго уставных обителях, где чтение так называемых вечных синодиков, в которые вписывались имена жертвователей на вечное поминовение, было неусыпным (т. е. непрерывным, круглосуточным от сменяющихся чтецов) и производилось (конечно тайно) в течение всех суточных служб вечернего, утреннего и дневного богослужений, и это ТАЙНОЕ поминовение усопших оставлялось в воскресные и праздничные дни. В древнем обиходе Волоколамского монастыря по этому поводу дается указание: «А не чтется синодик во весь год по вся недели воскресения ради и в праздники Владычни и Богородичны и великих святых, в них же поется всенощное бдение. Да и Великий пост во весь, разве по субботам, до Лазарева воскресения» (172).

Высказанное положение о недопустимости в воскресные дни за общественным богослужением каких-либо заупокойных молений как будто опровергается тем обстоятельством, что сам Церковный Устав узаконяет возглашение «Вечная память», чем обычно оканчиваются некоторые заупокойные последования, — в воскресный день, в неделю первую Великого поста.

 

«ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ» В НЕДЕЛЮ ПРАВОСЛАВИЯ

Но «Вечная память» на торжестве Православия — это совсем не заупокойное возглашение. Оно не имеет и обычного на заупокойных службах предварения: Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, а прямо начинается перечислением имен, достойных вечной памяти. Обычно при поминовении усопших по именам Святая Церковь делает более или менее строгое разграничение между канонизованными святыми и всеми остальными усопшими, обращаясь к молитвенному предстательству первых и вознося молитвы о упокоении вторых (173). В чине Православия она объединяет тех и других (174) и начинает возглашением вечной памяти святым равноапостольным царям Кон­стантину и Елене, великому князю Владимиру и великой княгине Ольге. В древности в Неделю православия прочитывались очень про­странные синодики, в которые вносились имена многих великих свя­тых, особенно наиболее почитаемых в данной поместной Церкви (175), коим всем и возглашается «Вечная память». Таким образом «Вечная память» в чине Православия не имеет специфически панихидного, заупокойного характера. «Вечная память» здесь — это торжественное воспоминание ревнителей Святой Церкви и Православной веры, со-делавших дела, достойные вечной памяти у Бога и людей. Поэтому многократное возношение в Неделю православия «Вечной памяти» не стоит в противоречии с общим основным положением о недо­пустимости в воскресные дни заупокойных молений и гласного помино­вения усопших и нисколько не ослабляет его. Пение «Вечная память» в чине Православия должно совершаться иначе, чем как поется оно на заупокойных последованиях, не в грустном, минорном тоне, а в величественном, торжественном, победном (176).

Как бы взамен всего поминального, что опускается в воскресные дни и праздники, Церковный Устав делает именно в праздники не­которое своеобразное напоминание об усопших.

 

БЛАГОСЛОВЕНИЕ КОЛИВА В ПРАЗДНИКИ

Совершать гласное поминовение усопших, произносить заупокой­ные, в общем всегда скорбные молитвы, было бы не соответствующим праздничной радости. Но творить добрые дела в память усопших не только не возбраняется в праздники, но и весьма похваляется. К этому особенно приглашаются православные, об этом особливо на­поминает Церковный Устав. И что особенно знаменательно, это на­поминание Устав делает при изложении службы исключительно праздничной — воскресной в соединении со святым, имущим бдение.

В конце 3-й главы Типикона указывается: «Чин благословения колива, си есть кутии или варения пшеницы с медом смешенныя и различными сладкими овощами украшенныя и в честь и память Господских праздников или святых Божиих в церковь приносимыя ,(177). У нас этот чин как праздничный почти совсем позабыт (178), и кутья обычно считается исключительной принадлежностью заупо­койных служб. Церковный же устав, назначая принесение ее в церковь не только при поминовении усопших, но и в праздники Господние и святых (179), тем самым внушает смотреть на кутью несколько иначе. Это вкусное и сладкое блюдо (180), одно из блюд праздничной трапезы, причем хотя и недорогое, но все же сладкое, лакомое, а вместе и питательное, и значит оно из лучших. Трапеза рассматривается Ус­тавом как непосредственное продолжение богослужения (181), литургии или вечерни, по воспоминанию о первых веках христианства, когда богослужение и таинство Евхаристии соединялись с вечерей, т. е. с трапезой. Теперь трапеза отделилась от богослужения, особенно в приходских храмах. Даже в монастырях не все богомольцы пойдут на братскую трапезу. Но в праздники, как бы желая напомнить о древней практике общения в праздничной трапезе всех молившихся за праздничным богослужением, Устав повелевает приносить в храм к концу вечерни и литургии (182) хотя бы одно из праздничных блюд. Принесенное в церковь коливо — это как бы малая трапеза, устрояемая более состоятельными прихожанами, от коей питаются священнослужители и все присутствующие при богослужении, в осо­бенности неимущие.

В древности у греков, по свидетельству Симеона Солунского, вместе с кутьей приносилось и вино, как обычный на востоке напиток (183). В древней Руси за неимением своего виноградного вина в таких случаях приносился местный национальный напиток —мед (184). Таким образом, благословение колива было хотя и малой, но полной трапезой, на которой поставлялось не только ястие, но и питие (185).При благословении колива возглашается: «В славу Твою, и в честь Святаго (имя рек) сия предложишася от Твоих рабов и в память во благочестивой вере скончавшихся». Так с первохристианским дер­зновением объединив всех усопших с празднуемыми святыми, Святая Церковь внушает нам, что эта малая праздничная трапеза устрояется не только ради праздника, но и в память усопших. Этим чином благословения колива Церковь как бы напоминает имущим, чтобы они ради праздника и в память усопших поделились с неимущими и от других ястий своей праздничной трапезы, да не остатками или отбросами, а лучшими, сладкими кусками, — напоминает о том, чтобы они в праздники вообще усугубили свои добрые дела, умножили милостыню всякого рода, совершая ее ради праздника и в память усопших, как бы их долю отдавая неимущим, как бы руками этих последних пересылая праздничное угощение дорогим и любимым, подобно тому как было в древней Руси, и как в некоторых местах до последнего времени сохранился обычай в праздники относить или посылать своим близким и друзьям в качестве подарка некоторые снеди праздничной трапезы. Отдать неимущим то, чем рады были бы угостить в праздник наших дорогих усопших, — вот лучший способ праздничного поминовения их, угодный Господу, указываемый и похваляемый Святою Церковью, отрадный для усопших, весьма спасительный и для самих совершающих его (186).

 

ДЕВЯТЬ НАРОЧИТЫХ ДНЕЙ

В субботу Лазареву, Великие Четверток и Субботу, в среду Пре­половения Пятидесятницы, в отдание Пасхи, в понедельник Святаго Духа, 26 декабря, 1 и 7 января отменяются решительно все заупо­койные моления даже и на полунощнице, не исключая тех случаев, когда в последние дни Страстной седмицы в монастырях она пере­носится из храма в келии. Рассуждая строго, в эти дни не должно быть допускаемо в храме никаких заупокойных молений даже и в виде частных треб (187), так как перечисленные дни по своим свя­щенным воспоминаниям, имеющим важнейшее значение в домо­строительстве нашего спасения, приравниваются и по исключительному строю служб своих к великим вселенским праздникам.

 

ДВУНАДЕСЯТЫЕ ПРАЗДНИКИ

Дни, в которые совершаются великие, так называемые двунаде­сятые Господские и Богородичные праздники, Святая Церковь ограж­дает не только от всего грустного, покаянного, печального, но и всякие другие торжества она удаляет с них, чтобы никто и ничто не отвлекало мысль верующих от главного и единственного предмета праздничной хвалы и славословия, праздничных размышлений и со­зерцаний. Церковь избегает соединения в один день даже однородных великих праздников. Так, в первые века она праздновала в один день, 6-го января, и Рождество Христово и Крещение, но очень скоро почувствовалось неудобство такого соединения. Мысли верующих раздвоялись между этими великими и важными в домостроительстве нашего спасения событиями, из коих каждое достойно особого внимания. И уже в конце IV века Восточная Церковь отделила эти два воспоминания одно от другого и стала праздновать Рождество Христово 25 декабря, по примеру Западной Церкви, начавшей празд­новать Рождество Христово отдельно от Крещения несколько ранее (188).

В некоторые праздники нельзя не вспомнить непосредственных участников воспоминаемых событий: Рождшую — в день Рождества, Крестителя — в Крещение, Богоприимца — в Сретение, Благовестителя — в день Благовещения, Богоотцев — в день Рождества Богома­тери. И они многократно воспоминаются в праздничной службе. Но в самый день праздника эти воспоминания не имеют самостоятельного значения, они как бы попутные воспоминания. Нарочитое же чество­вание всех этих лиц, даже Той, Которая соделалась Материю Бога Во­плотившегося, отделено от первого дня праздников и приурочено ко второму дню (189).

Если Святая Церковь не находит возможным, не находит полезным совершать празднование даже Богоматери в первый день Рождества Христова, Предтечи в первый день Крещения и т. д., то тем более не мо­жет быть допущено совершение в великие праздники каких-либо, хотя и торжественных, но сторонних воспоминаний. Поэтому памяти святых угодников Божиих, совпадающие с неподвижными двунадесятыми праздниками, все перенесены на другие дни, и что особенно важно, сна­чала Церковь как бы в виде опыта допускала празднование святым в великие праздники, но потом, на деле дознавши все неудобство такого соединения, она установила тот порядок, какой наблюдается теперь в нашем уставе (190). Теперь в двунадесятые праздники устраняется поминовение святых даже и там, где оно обычно всегда неотменно быва­ет — на отпусте, причем опускается воспоминание не только святых дня, но и храмовых (следовательно, и местно чтимых), и составителя литургии, и даже Богоотцев, так что весь отпуст после праздничного на­чала ограничивается только: молитвами Пречистыя Своея Матери и всех святых помилует и спасет нас (191). Такое устранение вос­поминания святых по именам понятно и естественно. В великие праздники святые не приемлют себе похвал и славословий. ДРУЗЬЯ ЖЕНИХА, САМИ СТОЯ И ПОСЛУШАЯ, РАДУЮТСЯ ЗА ГЛАС ЖЕ­НИХА (192). Вместе с живущими на земле святыми сами участвуют в прославлении Господа, сами предначинают торжество (193). Они уте-шаются тем, что их земные собратия, любя своего Господа, воспомина­ют дела Его промышления о них, и все мысли, и чувства, и сердца, и ус­та движут на прославление Его Единого. О себе же святые вместе с Предтечею как бы говорят: «Если когда, то в сии великие праздники по преимуществу ОНОМУ ПОДОБАЕТ РАСТИ, НАМ ЖЕ МАЛИТИСЯ» (194). Только тогда, когда верующие на всенощном бдении исходят в притвор, становясь вместе с кающимися и оглашенными, они прибегают к предстательству святых (195). Во всех же остальных случаях в эти великие дни они с сыновним дерзновением (196), помимо всяких пред­стателей и ходатаев, непосредственно обращаются к своему Отцу (197).

Если так тщательно устраняются с великих праздников всякие другие, даже и торжественные памяти, то тем более не может быть допускаемо в эти дни заупокойных молений. Если возглашение имен даже прославленных угодников Божиих сокращается до минимума, то тем более не может быть гласного поминовения имен усопших, ибо заупокойные моления не соответствуют исключительной торже­ственности великих праздников. Если сохранению единства и цело­стности праздничного настроения препятствует присоединение второго праздника, хотя бы и вселенского характера, то тем более воспре­пятствуют этому воспоминания частного характера, каковы в большинстве случаев воспоминания заупокойные. Поэтому в великие праздники отлагаются все нарочитые заупокойные моления. В эти дни их не должно быть не только на общественном богослужении, но не должно их быть даже и в виде частных треб во внебогослужебное время. Вселенский характер этих праздников не должен затеняться в сознании верующих какими-либо частными воспоминаниями и про­шениями. В праздник, например, Успения Богоматери как можно надолго оставить погребальный одр Царицы Небесной и отвлекаться мыслью хотя бы и к очень любимым усопшим сродникам? (198). Или в Рождество Христово как можно оставить ясли и пойти на кладбище? В сии дни достаточно ограничиться теми воспоминаниями и молениями об усопших, которые Святая Церковь сохраняет в великие праздники. Она сама весьма заботится о том, чтобы в известных формах, не вносящих диссонанса в общее праздничное торжество, поминовение усопших не прекращалось и в великие праздники и чтобы опущенное так или иначе было восполнено. Так, когда совершается бдение, то опускается двукратное поминовение усопших на заключающей пове­черие и полунощницу ектении «Помолимся...» Как бы в замену этого опущения, на литии праздничного бдения совершается также дву­кратное поминовение усопших. Один раз оно совершается гласно общей фомулой: о успении, ослабе, блаженной памяти и оставлении грехов всех прежде почивших отец и братий наших, здесь лежащих и повсюду православных. Другой раз поминовение совершается при окончании той же литии. Тоже поминает (как священник, так, конечно, и каждый из молящихся) яже хощет живыя и мертвыя, но только поминает не вслух, а тайно. Таким образом, с одной стороны, здесь каждому из участников богослужения представляется возможным лишний раз за общественным праздничным богослужением помянуть своих дорогих усопших, и не какой-либо общей формулой, а в дополнение к возглашенным уже общим формулам (199), помянуть каждого по имени. Но с другой стороны, ввиду праздника это помино­вение за общественным богослужением должно быть как бы частным поминовением каждого в отдельности (200), чтобы один не заражал грустью другого, чтобы не создавалось несоответствующего празднику общего поминального, заупокойного, скорбного настроения (201).

Так не опускает Святая Церковь ни одного случая, где можно было бы помянуть усопших. Но в то же время, как тщательно церковный Ус­тав охраняет богослужение великих праздников даже от некоторого соприкосновения с заупокойными, видно из следующего. При совпа­дении субботы Мясопустной с 30-м января или 24-м февраля праздничная служба трех Святителей или Предтечи переносится на предшествующий субботе день, пяток. А при совпадении той же субботы с храмовым праздником, по торжественности богослужения приравни­ваемого к великим, или со Сретением, переносится уже заупокойная служба, и не на пяток, а отодвигается от праздника еще на день дальше, на четверток, ибо иначе пришлось бы на 9-м часе пред праздничной ма­лой вечерней читать заупокойные тропарь и кондак (202). В соот­ветствии с этим, если бы в великий праздник по какой-либо исключи­тельной причине и неотложной нужде пришлось совершить заупокой­ную требу, то она должна быть совершенно изолирована от обще­ственного праздничного богослужения, должна быть совершена по воз­можности не в храме, а в ином месте, подобно тому как, при совпадении праздника Сретения Господня с субботой Мясопустной, заупокойная служба последней в этот самый день может быть совершена только в со­вершенно изолированном от храма помещении — в усыпальнице, и ко­нечно без присоединения к ней праздничных песнопений.

Продолжение главы II

Продолжение главы II

Продолжeние главы II