Первичным социальным образованием является, как известно, семья; родовые и племенные взаимоотношения возникли на основе усложнения, развития и конгломерации семейных отношений. Воз­никновение и оформление государственной власти имеет своим прототипом патриархальные отношения в семье, на следующих сту­пенях развития приводящие к появлению монархической единолич­ной или олигархической верхушки рода, племени, народа.

Семья, по Библии, ровесница человечества; в момент своего сотворения первый человек появляется на свет в половой двой­ственности: «мужчину и женщину сотворил их» (Быт 1:27). Но семья без потомства являет собой неполноту, незавершенность, ибо сами физические и духовные особенности разнополых особей имеют целевую направленность — рождение и воспитание следующего поколения; эта направленность закрепляется заповедью: «плоди­тесь и размножайтесь» (Быт 1:28).

Таким образом, принадлежность к семье определена онтологи­чески, а противоположное состояние рассматривается как аномалия: «не хорошо быть человеку одному» (Быт 2:18).

Даже проникновение в человеческие отношения зла, закреп­ляющегося повторными, приобретающими все большую силу, все большее распространение грехопадениями (Быт 6:5), хотя и повлекло за собой потоп, не привело к разрушению семейных отношений; наоборот, спасшиеся от потопа Ной и его потомство сразу же после выхода из ковчега получают новое благословение, как бы восстанавливающее заповедь, данную прародителям: «плодитесь и размножайтесь и распространяйтесь на земле и умножайтесь на ней» (Быт 9:7).

Впоследствии целостность семьи подкреплялась Законом Мо­исеевым, который, допуская в известных пределах полигамию, запрещал излишества, угрожающие семье распадом и разрушени­ем. Таковы заповеди, запрещающие прелюбодеяния (Исх 20:14), ското­ложество (Исх22:19), кровосмешение (Лев 18:6-18), мужеложество (Лев 18:22) (см. также Лев 20:10-21).

Не меньшее значение для сохранения и укрепления семьи имеет заповедь об отношении к родителям: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх 20:12). Заповеди предназначались для каж­дого израильтянина, но, в первую очередь, для людей вообще, и это, в частности в заповеди о почитании родителей, становится особенно наглядным: содержащиеся в ней обетования многолетия и благополучия понятны прежде всего в приложении ко всему народу. Не приходится отрицать, что народ, ведущий патриар­хальный образ жизни, легче осуществляет духовную преемствен­ность, столь необходимую для сохранения своей идентичности, самобытной культуры, внутренней силы. Примером может слу­жить тот же Израильский народ, сберегший свое единство, свое своеобразие и в ужасах вавилонского пленения, и под ударами иноплеменников, и в условиях римского владычества и даже в страшном испытании рассеянием.

В Новом Завете значение и нерасторжимость брака в категори­ческой форме подтверждается Самим Христом (Мф 19:3-9), даже первое чудо, сотворенное Им в Кане, имело целью поощрение брачного веселия (Ин 2:1-11).

Однако в высказываниях Спасителя мы находим не только вет­хозаветное утверждение значительности брака как богоустановленного изменения жизненного уклада брачующихся (Мф 19:5; ср. Быт 2:24), но и осуждение всякого нарушения незыблемости брака, его растор­жения даже на «законных», казалось бы, основаниях (Мф 19:7-9).

У апостола Павла брак оказывается прекрасным образцом вза­имоотношений между Христом и Церковью (Еф 5:22-33). При всей воз­вышенности такого понимания брака апостолу свойствен и сугубо практический к нему подход: он видит в нем панацею от похотли­вости, от подчиненности души половому влечению, в чем и заклю­чается опасность блуда (1 Кор 7:2,5,9; ср. Мф 5:27-28; 15:19-20).

В конце I тысячелетия своего исторического бытия Христианс­кая Церковь усваивает взгляд на брак как на таинство, к чинопос­ледованию которого сначала допускались только граждански сво­бодные лица; лишь в XIII-XIV вв. Таинство брака стало доступным также и для лиц, находившихся в рабском состоянии, и приобрело таким образом общецерковное распространение.

Обобщая сказанное, можно утверждать, что Откровение, как иудаистское, так и христианское, с одной стороны, говорит о браке, т.е. об исключительной, включающей половые отношения, близости двух человеческих гетеросексуальных существ, как о столь же онтологичном Божественном установлении, что и само творение. Од­новременно Откровение воспринимает брачное состояние как задан­ную биологическую и социальную действительность, ее одобряет, узаконивает и регулирует, стремясь обеспечить прочность и эффек­тивность брака.

Брак — моногамный или полигамный — есть явление общече­ловеческое, в своей биологической основе подтверждающее род­ственность человека высшим представителям животного мира. Се­мейные отношения, как известно, свойствены человечеству на всех ступенях его развития, ибо назначением брака является не только самовыражение и самоутверждение обоих супругов в совместной жизни, любви и взаимопомощи (Быт 2:18; Еф 5:22-25,33), но и воспроизвод­ство человеческого рода (Быт 1:28). Общечеловечность семьи надо рас­сматривать как причину того, что почти все религии, при всем их разнообразии, при их нередко взаимоисключающих различиях и особенностях, как правило, позитивно относятся к браку и не только одобряют его, но и освящают.

Единственным известным нам исключением является класси­ческий буддизм: характерный для него крайний пессимизм исклю­чает не только радостное, но даже сколько-нибудь позитивное отношение к семейной жизни. Вероятно, именно такая, находящаяся в противоречии с естественными, биологически обусловленны­ми склонностями подавляющего большинства человечества уста­новка может рассматриваться как одна из важнейших причин поражения, которое проповедники буддизма потерпели сначала на его родине в Индии, а потом и в Китае.

Семейные отношения являлись базисом для развития более обширных и количественно усложненных общественных образова­ний. Исследования археологов и антропологов позволили устано­вить, что религиозные воззрения и переживания, искони присущие человечеству, способствовали образованию и консолидации родо­вых и племенных отношений. Достаточно вспомнить, как прими­тивный анимизм в условиях родового строя развился в тотемизм, т.е. поклонению покровителю уже не отдельных лиц, а целого клана, рода или даже племени. Тотемизм характеризуется не только появлением зачатков мифологии, в ходе дальнейшего раз­вития достигшей полного раскрытия в идололатрическом полите­изме, но также образованием жреческого сословия, которое, как правило, взаимодействовало с политическим руководством рода, или вождями. Именно через них религиозное восприятие жизни оказывало большее или меньшее, но всегда сакрализующее влия­ние на все стороны жизни рода или племени, в том числе и на решение таких общих для всех его членов проблем, как война или мир с соседними племенами, общая охота, выборы или смещение того или иного вождя. Конечно, такое воздействие было возмож­ным только при консервативно-охранительном и уж во всяком случае позитивном отношении к самой структуре данного социаль­ного образования, к формам его жизнедеятельности. Таким обра­зом, эти социальные образования, будь то семья, род, племя или даже народность, пользуются со стороны религии, прежде всего со стороны ее провозвестников и деятелей, т.е. жрецов, самым пози­тивным отношением и в ответ на это отношение, как правило, получают подчинение авторитету как самой религиозной доктри­ны, так и ее носителей — жреческого сословия.

Библия и здесь дает нам примеры, позволяющие наглядно пред­ставить себе упомянутые социальные связи.

Так, Авраам, будучи главой рода, выступает не только как облеченный авторитетом и властью патриарх, но и как духовный глава рода, включающего чад и домочадцев, а также слуг и пришельцев.

Так, Моисей и его брат Аарон теократически подчиняют себе весь народ, причем Моисей буквально отождествляет требования подчинения ему лично с авторитетом возвещаемой им воли Божьей.

Теперь мы подходим к наиболее сложному из всех социальных аспектов религиозной жизни — к взаимоотношению между религи­ей и государством.

Религия и труд

Религия и семья

Религия и государство