Вся религиозная жизнь христианина, все его религиозные переживания устремлены в будущее, как бы нацелены на него. Венцом духовного развития должно быть Обожение, т.е. выходя­щие за пределы земных возможностей видение и познание Бога, сопребывание с Ним. Все это начинается уже с момента рождения свыше (Ин 3:3), но достигает уходящего в божественное совершенство апофеоза (Мф 5:48) только «там», в горнем мире. Апостол Павел выразил эту мысль чрезвычайно образно и ярко: «Теперь мы видим как бы через тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (1 Кор 13:12). Нечто очень близкое с обычной для него задушевностью возвещает апостол Иоанн: «Возлюбленные! Мы теперь дети Бо­жии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что увидим Его, как Он есть» (1 Ин 3:2).

Эсхатологическая перспективность богопознания определяет его сотериологическую актуальность. Если основополагающим для христианской гносеологии является неоднократно приводившийся выше текст из Первосвященнической молитвы Спасителя: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и по­сланного Тобою Иисуса Христа» (Ин 17:3), то прекрасным раскрыти­ем и развитием этих приводимых апостолом Иоанном слов Христа может служить высказывание самого Иоанна: «Сын Божий пришел и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе» (1 Ин 5:20).

Сотериологическая актуальность богопознания имеет универ­сальный характер, ибо Бог «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим 2:4). Ведь Сам Христос обещал: «Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин 12:32) и, совершив дело спасения и искупления, Он стал Спасителем всех человеков, а наипаче «верных» (1 Тим4:10). Всех — в потенции (implicite), а верных уже в реализации (explicite), ибо лишь немногие входят в тесные врата (Мф 7:14), лишь немногие отзываются на призыв Божий (Лк 12:32; Лк 17:11-19), ибо «много званных, но мало избранных» (Лк 14:24).

Отклик на зов Божий — результат свободного согласия на принятие Откровения и сопутствующей ему благодати, а небреже­ние зовом есть результат глухоты извращенной грехом души (Ин 3:19-21). Ведь только «верующий в Сына имеет жизнь вечную; а неверующий в Сына не увидит жизни» (Ин 3:36). Однако призыва­ются все, Откровение обращено ко всем, и Евангелие в исполне­ние завета Спасителя проповедуется всем народам (Мф 27:19), «всей твари», «по всему миру» (Мк 16:15).

Эта универсальность Евангелия, Благой вести спасения, пред­полагает его доступность каждому слышащему или читающему. Проповедуемое «слово веры» должно стать предельно близким человеку, к которому оно обращено, оно должно быть «в устах» и «в сердце» (Рим 10:8; Втор30:14). И действительно, одним из блестящих и свидетельствующих о боговдохновенности Писания свойств явля­ется его общедоступность, благодаря которой оно открыто созна­нию, стоящему на любой ступени развития. Каждый может найти в Откровении понятное и достаточное для себя содержание⁹³.

Однако единственным условием результативного восприятия Откровения, использования его как средства богопознания являет­ся подход к нему с чистым сердцем, с молитвенной готовностью его принять, с жаждой спасения. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф 5:8). Видение Бога можно считать синонимом боговедения, и оно становится доступно тем, кто горячо его желает, ибо «всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему от­ворят» (Мф 7:8); оно оказывается той пищей, которая насыщает алчу­щих (Мф 5:6) и дает воду живую жаждущим (Ин 4:14; 6:37). «Кто жаждет, иди ко Мне и пей» — возглашал Иисус, говоря о Духе Святом, Коего Он имел послать Своим ученикам, иначе — Церкви Своей святой от Отца Небесного (Ин 7:37,39; .15:26).

Для богопознания необязательно наличие богословского обра­зования, дающего возможность изощренно и глубоко проникать в тайны богословия; эта возможность — великий дар Божий, однако любая неграмотная старушка, обладая чистотой сердца, глубиной веры и любовью к Своему Спасителю может оказаться более духов­но просвещенной, более подвинутой на пути богопознания, чем ученый богослов-книжник, не имеющий огонька любви и пытаю­щийся усвоить Откровение только интеллектуально. Если бы это было не так, то спасение, вечная жизнь, которая идентична богопознанию, была бы уделом привилегированных, имеющих доступ, в частности, к богословскому образованию. К счастью, это именно так, что отмечал уже апостол Павел: «Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных» (1 Кор 1:26).

Все эти внешние преимущества отходят на второй план по сравнению со стяжанием «плодов Духа», среди которых первое место принадлежит любви (Гал 5:22).

Первым признаком плодотворного веяния Святого Духа может служить появление религиозных эмоций, которые возникают там, где наступает таинственный контакт между душой и Богом. Благо­датное состояние, необходимое для богопознания, дается Богом (Флп 2:13), но от человека зависит — принять благодать «со страхом и трепетом» (ст. 12) или отвергнуть (Гал 2:21; 1 Петр 2:7; 2 Петр 2:1; Деян 13:26). Действие благодати — в очищении чувств, в просвещении разума, в укреплении воли к богопознанию (Мф 5:8; 1 Ин 3:2.3).

Только при таком комплексном переживании Откровения во всех его видах и формах, при таком тотальном подходе к нему, представляющим собой синтез рационального мышления, эмоци­онального подъема и воли, устремленной на исполнение воли Божьей (Мф 6:10), богопознание оказывается плодотворным и спаси­тельным не только для данного человека, но и для окружающих (ближних в широком понимании слова), для которых и становит­ся проводником Откровения, проводником радостной вести о Христе, Спасителе грешного мира.

Когда Христос говорил о необходимости богопознания для улучшения жизни, Он определял эту часть богопознания как жизнь вечную. И хотя мы убеждены, что эта жизнь начинается здесь рождением «от воды и Духа» (Ин 3:5), но основной смысл слов Спа­сителя воспринимается как соотносящийся с вечностью, с «эсхатоном», где эта жизнь сопребывания с Богом (Ин 4:16) получит полноту развития, полноту боговедения.

Позволителен вопрос, а что же богопознание, обращенность к Богу дает верующему во Христа, надеющемуся на Него, любящему Его в этой жизни, в первой фазе вечности личной?

Ведь известно, что путь следования Христу отнюдь не усыпан розами, а есть крестный путь (Мф 10:38), путь скорбей (Ин 16:33) и само­пожертвования (Ин 15:13), путь, на котором приходится претерпевать многое, вплоть до гонений (Ин 15:20) и даже физической смерти (Лк21:16; Ин 16:2). Имеет ли идущий по этому пути ученик Христов какое-либо утешение? Неужели он в этой, земной, жизни обречен только на негативные эмоции? Ответ на это дают нам заключительные слова Обетований блаженства: «Радуйтесь и веселитесь, — говорит Христос, — ибо велика ваша награда на небесах» (Мф 5:12). Ссылаясь на будущее, Он призывает к радости в настоящем. Итак, удел последователя Христова — радость и внутреннее позитивное переживание, не нарушаемое, а стимулируемое внешними горестями и страдания­ми. Можно сказать в порядке обобщения, что отличительной особенностью религиозных эмоций христианина является их пре­имущественно позитивный характер. Даже эмоции, порожденные негативными, вызывающими скорбь побуждениями, как, напри­мер, раскаяние в грехах, боязнь наказания, почти мгновенно переходят в покаяние, чтобы затем трансформироваться в радость примирения с Богом. Так, диссонанс, будучи слуху неприятен, содержит в себе залог будущей гармонии.

Очень многие чуждые вере, лишенные религиозных эмоций люди, считают, что эти эмоции негативны, якобы навевают мрак и уныние, вызывают отчуждение от окружающего мира.

Всякому верующему хорошо известно, насколько такие пред­ставления о христианской религии и религиозных эмоциях далеки от истины. Радость о Боге Спасителе, о природе, как Его творении, о людях, созданных по образу и подобию Божьему, радость о личном спасении (Пс 50:14), — все эти разновидности духовной радо­сти, исторгающие из верующего сердца благодарность и славосло­вие, изгоняют из души печаль и уныние. Мы, верующие христиане, имеем все основания без оглядки следовать призыву апостола: «всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите» (1 Фес 5:16-18). Даже страх, по существу негативная эмоция, в душе хрис­тианина, как мы имели случай отметить, преобразуется в утеши­тельность надежды и радость любви. Да и о каком угнетающем и подавляющем действии нашей религии может идти речь, когда все содержание христианской духовной жизни сводится к устремлен­ности к Богу, к радостному желанию Его близости, между тем как всякого угнетения и тирании людям свойственно бояться, бежать и в конечном итоге — ненавидеть.

В нецерковных кругах начинают постепенно понимать дей­ствительность. Так, в статье, на которую мы уже ссылались, автор писал: «Широко укоренилось мнение, что в эмоциональном реаги­ровании верующих преобладают отрицательные эмоции, такие, как страх, отчаяние, печаль, грусть, ненависть и т.д. Стало уже свое­образным штампом сводить эмоции верующих главным образом к страху перед сверхъестественными силами, который якобы прежде всего и удерживает верующих в лоне религии...

Внушая страх, религия пробуждает и положительные эмоции по отношению к предмету верований... Испытывая «страх Божий», верующие вместе с тем испытывают и чувства радости, удовлетво­рения при покаянии... В религиозных эмоциях мы имеем дело не с преувеличенно развитыми отрицательными эмоциями, подавля­ющими все иные эмоциональные состояния, а с тесным взаимодей­ствием положительных и отрицательных эмоций, последовательно чередующихся между собой и совместно обеспечивающих целост­ность эмоционального комплекса верующих»⁹⁴.

Если отбросить естественное Для атеиста враждебное отноше­ние к религии, то можно согласиться с существом этих высказы­ваний. Но в них есть недосказанность: перечисление религиозных эмоций не включает любовь к Богу — переживание, сопряженное с самыми сильными, самыми радостными и самыми спасительны­ми эмоциями. Именно любовь — наиболее надежный и верный путь к богопознанию: «Кто любит Бога, тому дано знание от Него» (1 Кор 8:3), ибо «любящим Бога, призванным по Его изволе­нию, все содействует ко благу» (Рим 8:28), а высшим благом для человека является боговедение, иначе — жизнь вечная (Ин 17:3). Пожалуй, самое определенное выражение неразрывной связи между любовью и познанием Бога дает св. Иоанн Богослов: «Всякий любящий рожден от Бога и знает Бога» (1 Ин 4:7).

Что же касается рационального аспекта богопознания, всего того, что о бытии Бога нам говорит разум, то наилучшим крите­рием нашего мышления, критерием реальности всякого бытия и прежде всего — бытия Бога, служит практика, опыт. В самом деле, лучшим и, может быть, единственным достоверно убеждаю­щим способом восприятия реальности Бога и всего духовного мира является духовный опыт, получаемый в процессе личной человеческой активности. Сюда относятся не только видения, но и молитва, и радость о Боге (Лк 1:47), радость от исполнения молитв и даже скорбь покаяния и опять-таки радость, которую оно дает. Все это лучше, чем любые рассуждения, убеждает не только в бытии Бога, но и в Его близости, в Его любви к нам, в счастье богопознания путем непосредственного богообщения.

Волюнтаристский аспект богопознания

О необходимости богопознания

V. ЦЕРКОВНОЕ УЧЕНИЕ ОБ ОТКРОВЕНИИ