Зов

Вера - это путь, по которому Бог и человек идут навстречу друг другу. Первый шаг делает Бог, все­гда и безусловно верящий в человека. Он дает че­ловеку некий знак, некое предощущение Своего присут­ствия. Человек слышит как бы таинственный зов Бога, и его шаг навстречу Богу является ответом на этот зов. Бог призывает человека явно или тайно, ощутимо или почти незаметно. Но трудно человеку поверить в Бога, если он прежде не ощутит призвания.

Вера - это тайна и таинство. Почему один человек от­кликается на зов, а другой нет? Почему один, услышав слово Божие, готов принять его, а другой остается глух? Почему один, встретив Бога на своем пути, тотчас бросает все и следует за Ним, а другой отворачивается и уходит в сторону? «Проходя же близ моря Галилейского, Он уви­дел двух братьев, Симона, называемого Петром, и Анд­рея, брата его, ибо они были рыболовы. И говорит им: идите за Мною... И они тотчас, оставивши сети, последо­вали за Ним. Оттуда идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна... и призвал их. И они тотчас, оставивши лодку и отца своего, последовали за ним» (Мф. 4:18-22). В чем тайна этой готовности галилей­ских рыбаков, бросив все, следовать за Христом, Которо­го они видят впервые в жизни? И почему богатый юноша, которому Христос тоже сказал «приходи, и следуй за Мною», не откликнулся тотчас же, но «отошел с печалью» (Мф. 19:2122)? Не в том ли причина, что те были нищи­ми, а этот обладал «большим имением», те не имели ниче­го, кроме Бога, а у этого были «сокровища на земле»?

У каждого человека есть свои сокровища на земле -будь то деньги или вещи, хорошая работа или жизненное благополучие. А Господь говорит: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 4:3). В древ­них списках Евангелия от Луки еще проще и прямее: «Блаженны нищие, ибо ваше есть Царствие Божие» (Лк. 6:20). Блаженны ощутившие, что они ничего не име­ют в этой жизни, хотя бы и обладали многим, почувство­вавшие, что никакое земное обретение не может заменить человеку Бога. Блаженны те, кто идут и продают все свое богатство, чтобы приобрести одну драгоценную жемчу­жину - веру (Мф. 13:45—46). Блаженны те, кто познали, что без Бога они нищие, которые возжаждали и взалкали Его всей душой, всем разумом и волей.

Слово о вере никогда не было легким для восприя­тия. Но в наше время люди бывают настолько поглоще­ны проблемами земного существования, что многим просто некогда услышать это слово и задуматься о Боге. Подчас религиозность сводится к тому, что празднуют Рождество и Пасху и соблюдают еще кое-какие обряды только ради того, чтобы «не оторваться от корней», от национальных традиций. Где-то религия вдруг становит­ся «модной», и в церковь идут, чтобы не отстать от сосе­да. Но главным для многих является деловая жизнь, ра­бота. «Деловые люди» - это особая генерация людей XX века, для которых не существует ничего, кроме их собственной функции в каком-то «деле», бизнесе, погло­щающем их полностью и не оставляющем ни малейшего просвета или паузы, необходимой для того, чтобы услы­шать голос Бога.

И все же, как ни парадоксально, среди шума и круго­ворота дел, событий, впечатлений люди слышат в своем сердце таинственный Божий зов. Этот зов, может быть, не всегда отождествляется с идеей о Божестве и субъек­тивно нередко воспринимается просто как некая неудов­летворенность, внутреннее беспокойство, поиск. И толь­ко спустя годы человек осознает, что вся его прежняя жизнь была такой неполноценной и ущербной из-за того, что в ней не было Бога, без Которого нет и не может быть полноты бытия. «Ты создал нас для Себя, - говорит блаженный Августин, - и беспокойно томится сердце наше, пока не успокоится в Тебе»¹.

Божий зов можно уподобить стреле, которой Бог, как опытный охотник, ранит душу человека. Кровоточащая и незаживающая рана заставляет душу, забыв обо всем, искать врача. Душа того, кто ощутил зов, становится одержимой горячим влечением к Богу. «И помыслы та­кой души, - пишет преподобный Макарий Египетский, -горят духовной любовью и неудержимой тягой ко все более славным и светлым красотам духа, томятся неудер­жимой любовью к небесному Жениху и... рвутся к возвышеннейшему и величайшему, чего уже больше ни слова­ми не высказать, ни человеческим разумом не постичь... Через великие труды, усилия, долгое подвижничество и совершенную борьбу... такие души всегда восхищены небесными духовными таинствами и увлечены разнооб­разием Божьей красоты, в великой жажде ища лучшего и величайшего. Ибо в Божественном Духе заключена раз­нообразная и неисчерпаемая, неизреченная и немысли­мая красота, открывающая себя достойным душам на радость и наслаждение и жизнь и утешение, чтобы чис­тая душа, томящаяся ежечасно сильнейшей и пламенной любовью к небесному Жениху, никогда уже более не ог­лядывалась на земное, но была всецело объята влечени­ем к Нему»².

 

Многообразие путей

Люди приходят к Богу разными путями. Иногда встреча с Богом бывает внезапной и неожидан­ной, иногда - подготовленной долгим путем ис­каний, сомнений, разочарований. В одних случаях Бог «настигает» человека, заставая его врасплох, в других -человек обретает Бога, сам обращается к Нему. Это обращение может произойти рано или поздно, в детстве и юности, в зрелости и старости. И нет двух людей, кото­рые пришли бы к Богу одинаковой дорогой. И нет такой проторенной дороги, по которой один мог бы идти вме­сто другого. Каждый здесь является первопроходцем, каждый должен пройти весь путь сам и обрести своего личного Бога, Которому мы говорим: «Боже, Ты - Бог мой!» (Пс. 62:2). Бог один и тот же для всех людей, но Он должен быть открыт мною и стать моим.

Один из примеров внезапного обращения - апостол Павел. До своего апостольства он был правоверным иуде­ем и ненавидел христианство как вредную и опасную сек­ту: «дыша угрозами и убийством», он шел в Дамаск, на­мереваясь причинить много зла Церкви. И когда он был на пути к городу, «внезапно осиял его свет с неба; он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл, что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь» (Деян. 9:1-5). Ослепленный Божественным светом, Савл  поте­рял зрение - три дня он не видел, не ел и не пил. А потом принял Крещение, прозрел и стал апостолом Христа -тем, кому суждено было «более всех» потрудиться в про­поведи Евангелия (1 Кор. 15:10). И тотчас после своего Крещения он пошел проповедовать того Христа, Кото­рый открылся лично ему, Который стал его Богом.

А вот пример нашего современника - митрополита Сурожского Антония. В детстве он был неверующим, и то, что он слышал о Христе, не вызывало у него никаких симпатий к христианству. Однажды, возмущенный про­поведью одного священника, он решил проверить, неуже­ли христианство в самом деле так непривлекательно, как его изображают в слащавых рассказах. Он взял Новый Завет, выбрал из четырех Евангелий самое короткое, что­бы не тратить много времени, и принялся читать. «Пока я читал Евангелие от Марка, - рассказывает он сам, -между первой главой и началом третьей вдруг я ощутил, что по ту сторону стола, пред которым я сижу, Кто-то стоит невидимо, но абсолютно ощутимо. Подняв глаза, я ничего не увидел, ничего не слыхал, никаких чувствен­ных ощущений у меня не было, но была абсолютная уве­ренность, что стоит по ту сторону стола Иисус Христос... С этого начался для меня целый переворот... Я почув­ствовал, что никакой иной задачи не может быть в жиз­ни, кроме как поделиться с другими той преображающей жизнь радостью, которая открылась мне в познании Бога и Христа. И тогда, еще подростком, вовремя и не вовре­мя, на школьной скамье, в метро, в детских лагерях я стал говорить о Христе, каким Он мне открылся: как жизнь, как радость, как смысл, как нечто настолько но­вое, что оно обновляло все... Я мог бы сказать вместе с апостолом Павлом: "горе мне, если не благовествую" (1 Кор. 9:16). Горе, потому что не делиться этим чудом было бы преступлением перед Богом, это чудо свершив­шим, и перед людьми, которые по всей земле сейчас жаж­дут живого слова о Боге, о человеке, о жизни...»³

Менее внезапным, но не менее неожиданным было обращение к религии французского яхтсмена Бернара Муатесье. Будучи участником кругосветных одиночных гонок, победителя которых ждала огромная денежная премия и всемирная слава, он уверенно двигался к фини­шу и имел все шансы рассчитывать на победу - ему уже готовили торжественную встречу в Англии. Неожиданно для всех он изменил маршрут и направил яхту к берегам Полинезии... Только через несколько месяцев удалось узнать, почему он выбыл из игры. Находясь долгое вре­мя наедине с океаном и небом, он все глубже задумывал­ся о смысле жизни, и все менее привлекательной казалась ему та цель, которой предстояло достичь - деньги, успех, слава. В океане он ощутил дыхание вечности, почувство­вал присутствие Бога и уже не хотел возвращаться к обыч­ной мирской суете.

Конечно, обращение к Богу совсем не всегда бывает внезапным и неожиданным: чаще человек долго ищет, прежде чем обретает. Блаженный Августин должен был пройти через многие заблуждения и испытания, перечи­тать множество философских и богословских книг, преж­де чем в тридцать три года понял, что не может жить без Бога. В наше время некоторые начинают искать абстракт­ную и отвлеченную «истину» через книги, а приходят к откровению Бога Личности. Иногда к христианству при­ходят окольным путем - через восточные религии и куль­ты, буддизм, йогу. Иные приходят к Богу, пережив ката­строфу: потерю близкого, скорбь, болезнь, крушение на­дежд. В несчастье человек ощущает свою нищету, пони­мает, что он все потерял и не имеет ничего, кроме Бога. Тогда он может воззвать к Богу de profundis - из глубины (Пс. 129:1), из бездны горя и безнадежности.

Обращение к Богу может произойти благодаря встре­че с истинным верующим - священником, благочести­вым мирянином. Христос сказал: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца Небесного» (Мф. 5:16). Если бы христиане сияли Божественным светом, если бы в их глазах отражалась Божественная любовь, это было бы лучшим свидетельством о Боге и доказательством Его бытия. Один юноша решил посвятить жизнь Богу после того, как увидел священника, который на его глазах преобразился, подобно Христу на Фаворе, и просиял небесным светом...

Есть и самый, как кажется, естественный путь к Богу: ребенок рождается в религиозной семье и вырастает ве­рующим. И тем не менее вера, хотя и может быть получе­на от предков, должна быть осмыслена или выстрадана самим человеком, должна стать частью его собственного опыта. Известны случаи, когда из религиозных или даже священнических семей выходили атеисты: достаточно вспомнить Чернышевского и Добролюбова, которые оба происходили из духовного сословия, но порвали с рели­гиозностью своих предков... Верующими не рождаются. Вера дается, но дается усилиями и подвигом того, кто взыскал ее.

 

Философия ищет Творца вселенной

Сколько живет на земле человек, ему всегда было присуще стремление найти истину, осмыслить свое бытие. В Древней Греции философы занимались исследованием мироздания и его законов, а также челове­ка и закономерностей его мышления, надеясь на основе этого достичь знания о первопричинах всех вещей. Фило­софы не только предавались рассуждениям и логизирова­нию, они изучали также астрономию и физику, математи­ку и геометрию, музыку и поэзию. Разносторонние позна­ния сочетались с аскетической жизнью и молитвой, без которых невозможно достичь очищения ума, души и тела -катарсиса.

Изучая видимый мир, философы приходили к выводу, что во Вселенной нет ничего случайного, но каждая де­таль имеет свое место и выполняет свою функцию, под­чиняясь строгим законам: планеты никогда не отклоня­ются от своих орбит, и спутники не покидают свои пла­неты. В мире все так гармонично и целесообразно, что древние назвали его «космосом», то есть красотой, по­рядком, гармонией, в противоположность «хаосу» - бес­порядку, дисгармонии. Космос представлялся огромным механизмом, в котором действует один никогда не нару­шающийся ритм, один никогда не сбивающийся пульс. Но всякий механизм должен быть создан кем-то, всякие часы должны быть сконструированы и заведены. Так философы диалектическим путем приходили к идее еди­ного Устроителя Вселенной. Платон называл Его Твор­цом, Отцом, Богом и Демиургом - последний термин означает Делателя, Мастера. «Все возникшее нуждается для своего возникновения в некоей причине, - пишет Платон. - Конечно, Творца и Отца этой Вселенной не­легко отыскать, а если мы Его и найдем, о Нем нельзя будет всем рассказывать... Космос прекрасен, и Демиург его добр... Космос - прекраснейшая из возникших вещей, а Демиург - наилучшая из причин... Будучи благ, Он позаботился обо всех видимых вещах, которые пребыва­ли не в покое, но в нестройном и беспорядочном движе­нии; Он привел их из беспорядка в порядок»⁴.

Платон жил в стране, где безраздельно господствовал политеизм: люди обоготворяли стихии и силы природы и поклонялись им. Формально философия не отвергала богов, однако признавала над ними высший Разум. В космологии Платона боги выполняют функции, в чем-то сходные с функциями ангелов в монотеистических рели­гиях: Демиург создал их и повелевает ими, а они служат Его воле. Желая сотворить людей, Творец обращается к ним: «Боги богов! Я - ваш Демиург и Отец вещей, а воз­никшее от Меня пребудет неразрушимым, ибо такова Моя воля»⁵. Затем Он дает им первозданную материю и пору­чает создать из нее людей... Фактически античная фило­софия, в лице своих лучших представителей преодолевая политеизм, подходила к истине о едином Боге.

Философы говорили также о Логосе (греч. logos озна­чает «слово», «разум», «мысль», «закон»), первоначально воспринимавшемся как некий вечный и всеобщий закон, на основании которого устроен весь мир. Однако Логос не есть только абстрактная и отвлеченная идея: это так­же божественная созидающая сила, посредствующая меж­ду Богом и сотворенным миром. Так учил Филон Алек­сандрийский и неоплатоники. У Плотина, представителя школы неоплатоников, философия почти превращается в религию - он подчеркивает трансцендентность, беспре­дельность, неограниченность и непознаваемость Боже­ства: никакие определения не могут Его исчерпать, ника­кие свойства не могут быть Ему приписаны. Будучи пол­нотой бытия, Единое (так Плотин именовал Бога) по­рождает все другие виды бытия, из которых первым яв­ляется Ум, а вторым - Мировая Душа; за пределами кру­га Мировой Души лежит материальный мир, то есть Все­ленная, в которую Душа вдыхает жизнь. Мир, таким образом, является как бы отражением Божественной ре­альности и носит в себе черты красоты и совершенства. Единое, Ум и Душа в совокупности составляют Боже­ственную Триаду (Троицу). Через очищение - катарсис -человек может возвыситься до созерцания Бога, однако Бог все равно остается непостижимым и неприступным, все равно остается тайной.

Античная философия путем диалектики вплотную подходит к тем истинам, которые окончательно будут открыты в христианстве - о едином Боге, Творце мира, о Божественном Логосе Сыне, о Святой Троице. Не слу­чайно раннехристианские писатели называли философию «христианством до Христа». «Хотя эллинская философия не содержит истину во всем ее величии... тем не менее она расчищает путь ко Христу», - говорил Климент Алек­сандрийский⁶. Многие Отцы и учители Церкви пришли к христианству через изучение философии или по крайней мере всегда относились с большим уважением к ней: священномученик Иустин Философ, Климент Александ­рийский, блаженный Августин, святители Григорий Нис­ский, Григорий Богослов. В притворах древнехристиан­ских храмов наряду с мучениками и святыми изобража­лись Сократ, Платон и Аристотель как предтечи и про­возвестники истины.

 

Богооткровенная религия

Большинство народов, населявших дохристианский мир, пребывали во тьме многобожия. Если и нахо­дились отдельные светлые умы, подобные гречес­ким философам, способные вырваться из плена полите­изма, все же их прозрения о едином Боге оставались чаще всего лишь догадками спекулирующего рассудка, и Бог Творец представлялся далеким и абстрактным. Иные даже думали, что Бог только устроил Вселенную, только запу­стил, так сказать, механизм, а больше уже не вмешивает­ся в жизнь людей, предоставив все воле судьбы - рока.

Однако был один избранный народ, которому Бог вверил сокровенное знание о Себе, о сотворении мира, о смысле бытия. Древние евреи знали Бога не по книгам и не по рассуждениям мудрецов, но по собственному мно­говековому опыту. Они оставили Великую Книгу - Биб­лию, которая не выдумана людьми, а дана свыше в не­посредственном откровении от Бога. Ной, Авраам, Иса­ак, Иаков, Моисей, Илия, многие праведники и пророки не просто размышляли о Боге, молились Ему - они виде­ли Его своими глазами, беседовали с Ним лицом к лицу. «...И Господь явился Аврааму и сказал ему: Я Бог Все­могущий, ходи передо Мною и будь непорочен; и по­ставлю завет Мой между Мною и тобою... И пал Авра­ам на лице свое. Бог продолжал говорить с ним и сказал: Я - вот завет Мой с тобою: ты будешь отцом множества народов... Я буду Богом твоим и потомков твоих после тебя» (Быт. 17:1-4, 7). Евреи называли Бога «Богом от­цов», то есть Богом предков, и свято хранили завет, вве­ренный их отцам.

Все откровения Бога в Ветхом Завете носят личный характер. Бог открывается человеку не как абстрактная сила, но как живое Существо - говорящее, слышащее, видящее, мыслящее, помогающее. «И сказал Господь Моисею: вот, Я приду к тебе в густом облаке, дабы слы­шал народ, как Я буду говорить с тобою, и поверил тебе навсегда... На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный; и вострепетал весь народ... Гора же Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нее в огне; и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась; и звук трубный становился все силь­нее... Моисей говорил, а Бог отвечал ему голосом... И изрек Бог (к Моисею) все слова сии, говоря: Я Господь, Бог твой... да не будет у тебя других богов пред лицем Моим... И стоял (весь) народ вдали, а Моисей вступил во мрак, где Бог» (Исх. 19:9, 16, 18-19; 20:1-3, 21). Мрак и облако в данном случае означают тайну: Бог, хотя и яв­ляется человеку, тем не менее остается таинственным и непостижимым. Никто из людей не должен был приближаться к Синайской горе, «дабы не умереть» (Исх. 20:19), ибо «человек не может увидеть Бога и остаться в живых» (Исх. 33:20). То есть, хотя Моисей и видел Бога, сущность остается недоступной для человеческого видения.

В жизни израильского народа Бог принимает живое и деятельное участие. Когда Моисей выводит народ из Египта в землю обетованную, Бог Сам в огненном стол­пе идет впереди народа. Бог пребывает среди людей, об­щается с ними, живет в доме, который они для Него по­строили. Когда царь Соломон закончил строительство храма, он призывает Бога и просит, чтобы Он жил там. «...Облако наполнило дом Господень; и не могли священ­ники стоять на служении по причине облака, ибо слава Господня наполнила храм Господень. Тогда сказал Со­ломон: Господь сказал, что Он благоволит обитать во мгле; я построил храм в жилище Тебе... Поистине, Богу ли жить на земле? Небо и небо небес не вмещают Тебя, тем менее сей храм, который я построил... Но призри на молитву раба Твоего и на прошение его... Да будут очи Твои отверсты на храм сей день и ночь, на сие место, о котором Ты сказал: "Мое имя будет там"... При всякой молитве, при всяком прошении, какое будет от какого-либо человека во всем народе Твоем Израиле, когда они почувствуют бедствие в сердце своем и прострут руки свои к храму сему, Ты услышь с неба, с места обитания Твое­го, и помилуй» (3 Цар. 8:10-13, 27-29, 38-39). И Бог, Который обитает во мгле, то есть в тайне, Которого не могут вместить небо и земля, то есть видимый и невиди­мый мир, сходит к людям и живет там, где они хотят, чтобы Он жил, где они отвели место Ему.

Это самое поразительное в богооткровенной религии: Бог остается под покровом тайны, остается неведомым и вместе с тем столь близким к людям, что они могут назы­вать его «Бог наш» и «Бог мой». И в этом та пропасть, которая лежит между Откровением Божьим и всеми до­стижениями человеческой мысли: Бог философов остает­ся отвлеченным и неживым, тогда как Бог откровения -

живой, близкий и личный. И тот, и другой путь ведут к пониманию того, что Бог непостижим и что Он есть тай­на, но философия оставляет человека у подножия горы и не позволяет подняться дальше, тогда как религия ведет его к вершине, где Бог живет во мраке, она вводит его внутрь облака, то есть поверх всех слов и рассудочных умозаключений приоткрывает перед ним тайну Бога...

*  *  *

 

Вот тайна: есть души, которые познали Господа; есть души; которые не познали Его, но веруют; а есть и такие, которые не только не познали, но и не веруют... Неверие бывает от гордости. Горделивый человек своим умом и наукою хочет познать все, но ему не дается познать Бога, потому что Господь открывается только смиренным ду­шам... И на небе, и на земле Господь познается только Духом Святым... И у язычников душа чувствовала, что Бог есть, хотя они и не знали, как почитать истинного Бога. Но Дух Святой научил Святых Пророков, потом Апостолов, потом Святых Отцов и Епископов наших, и так истинная вера дошла до нас... О, люди, творение Бо­жие, познайте Творца. Он любит нас. Познайте любовь Христову и живите в мире... Обратитесь к Нему, все народы земли, и вознесите молитвы свои к Богу; и молит­ва всей земли пойдет к небу, как прекрасное тихое облако, освященное солнцем... Познайте, народы, что мы созданы для славы Божией па небесах, и не прилепляйтесь к земле, ибо Бог - наш Отец, и любит нас, как дорогих детей.

Преподобный Силу ап Афонский

 

Философия... является очевидным и воплощенным ото­бражением истинного учения, даром, который эллинам ниспослан от Бога. И от веры она не отвлекает нас... на­против, мы ограждаемся философией как неким крепким оплотом, открывая в ней союзника, совместно с которым и обосновываем потом нашу веру... Прежде пришествия Господа философия была необходима эллинам для достижения некоторого рода праведности... Она была для элли­нов таким же руководителем, каким был и Закон для евре­ев, и приводила их, как детей, ко Христу (Гал. 3:23-24)... Без сомнения, путь к Истине один, но в нее впадают ру­чьи — одни с одной стороны, другие с другой, в ее ложе соединяясь в реку, которая уже течет в вечность.

Климент Александрийский

 

Чтение книг платоников надоумило меня искать бесте­лесную истину: я увидел «невидимое, понятое через творе­ние», и, отброшенный назад, почувствовал, что, по темно­те души моей, созерцание для меня невозможно. Я был уверен, что Ты существуешь, что Ты бесконечен, но не разлит в пространстве... Итак, я с жадностью схватил­ся за почтенные книги, продиктованные Духом Твоим, и прежде всего за послания апостола Павла... Я начал чи­тать и нашел, что все истинное, вычитанное мной в кни­гах философов, говорится и в Твоем Писании... (Но в кни­гах философов) не было облика этого благочестия, слез исповедания... «сердца сокрушенного и смиренного» (Пс. 50:19), не было ни слова о спасении народа, о «городе, укра­шенном, как невеста» (Апок. 21:2), о «залоге Святого Духа» (2 Кор. 1:22), о Чаше, нас искупившей. Никто там не воспевает: «разве не Богу покорена душа моя? От Него спасение мое...» (Пс. 61:2). Никто не услышит там при­зыва: «Приидите ко Мне, страждущие». Они (философы) презрительно отвернутся от Того, Кто «кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:25-28).

Блаженный Августин

 

...Любящим Бога, призванным по Его изволению, все со­действует ко благу. Ибо кого Он предузнал, тем и пред­определил (быть) подобными образу Сына Своего... а кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал, а кого оправдал, тех и прославил. Что жe ска­зать на это? Если Бог за нас, кто против нас?

Апостол Павел

 

Вера во Христа есть новый рай. Поэтому и предвидел Бог прежде создания мира всех, кто уверовали и должен уверовать в Него, которых призвал и не перестанет (при­зывать) до скончания мира, и прославил и прославит, и оправдал и оправдает, явно показывая их сообразными образу славы Сына Своего через святое Крещение и благо­дать Святого Духа, таинственно делая их сычами Бо­жиими и восстанавливая их из ветхих в новые, из смерт­ных в бессмертные...

Преподобный Симеон Новый Богослов

Глава I ПОИСК ВЕРЫ

Глава II БОГ