Да, то, что Он сказал, Он говорил всерьез. Те, кто отдаст себя в Его руки, станут такими же совершенными, как Он Сам, - совершенными в любви, мудрости, радости, красоте и бессмертии. Эта перемена не завершится в нашей земной жизни, потому что смерть - важная часть лечения. Как глубоко затронет оно каждого христиани­на при его земной жизни, знать никому не дано.

Я думаю, сейчас самая пора рассмотреть то, о чем часто спрашивают: если христианство право, то по­чему христиане - в массе своей - не лучше, чем не­христиане? Вопрос этот, с одной стороны, совершен­но правомочен, с другой - неоправдан. Обоснован­ность его вот в чем. Если обращение в христианство никак не проявляется в поведении человека, человек остается таким же высокомерным, или завистливым, или тщеславным, каким был прежде, - то мы долж­ны, я думаю, усомниться в искренности его обраще­ния. Всякий раз, когда обращенный полагает, что чего-то достиг, он именно так может проверить себя. Прекрасные чувства, большая проницательность, воз­росший интерес к религии не значат ничего, если по­ведение наше не меняется в лучшую сторону, как ни­чего не значит то, что больной чувствует себя лучше, если температура по-прежнему повышается. В этом смысле мир совершенно прав, когда судит христиан­ство по результатам. Христос говорил нам, чтобы именно так мы и судили. Дерево познается по пло­дам. «Чтобы узнать, хорош ли пудинг, надо его съесть». Когда мы, христиане, ведем себя недостойно или когда из наших попыток вести себя так, как надо, ничего не получается, мы внушаем людям недоверие к христианству. На плакатах военного времени мы читаем: «Легкомысленная болтовня может привести нас к гибели». Переиначив эти слова, скажу, что легкомысленный образ жизни может привести к злоречивым толкам. И мы сами даем повод для толков, ставя под сомнение истинность христианства.

Но с другой стороны, окружающий нас мир бывает довольно нелогичным в своих требованиях к христианству. Порой людям недостаточно, чтобы жизнь человека, ставшего христианином, из­менилась к лучшему. Они пытаются, прежде чем сами придут к вере, четко разделить весь мир на два лагеря - христиан и не­христиан; при этом они ожидают, что все люди из первого лагеря в любой данный момент должны быть безусловно лучше, чем люди из второго. Это неосновательно, и по нескольким причинам.

1. Во-первых, в реальной жизни все гораздо сложнее. Мир не состоит из стопроцентных христиан и стопроцентных нехристи­ан. Существуют люди (их немало), которые медленно выбывают из христиан, но все еще называют себя этим именем, причем не­которые из них - священнослужители. Другие постепенно ста­новятся христианами, хотя еще так себя не называют. Есть люди, которые пока не принимают учение Христа во всей полноте, но в такой степени поддались обаянию Его Личности, что уже принад­лежат Ему в гораздо более глубоком смысле, чем сами сознают. Известны и люди, которые, исповедуя другие религии, под скры­тым воздействием Бога сосредоточили внимание на тех разделах, которые согласуются с христианством. Например, буддист доб­рой воли, побуждаемый таким воздействием, может все больше внимания уделять буддийскому учению о милосердии, оставляя в стороне другое (хотя он все еще говорит, что исповедует именно буддизм). В таком положении находились и многие добродетель­ные язычники задолго до рождения Христа. А сколько в мире лю­дей, у которых в голове неразбериха и убеждения сотканы из об­рывков несовместимых верований! Значит, бессмысленно судить о христианах и нехристианах в целом. Можно сравнивать кошек и собак или даже мужчин и женщин, потому что здесь каждому ясно, кто есть кто. К тому же животные не превращаются (ни внезапно, ни постепенно) из собаки, скажем, в кошку. Когда мы сравниваем христиан с нехристианами, то обычно думаем не о ре­альных людях, которых знаем, а о неких смутных идеях, почерп­нутых нами из книг и газет. Если же вы хотите сопоставить плохо­го христианина с хорошим атеистом, то пусть это будут два конк­ретных человека, которых вы действительно видели. До тех нор пока мы не докопаемся до сути, мы будем только время терять.

2. Предположим, мы докопались до сути и говорим уже не о во­ображаемых христианах и нехристианах, а о двух конкретных лю­дях, живущих по соседству. Даже в этом случае надо судить очень внимательно. Если христианство истинно, из этого должно выте­кать, что: а) любой христианин лучше, чем был бы тот же самый человек, если бы оставался нехристианином; б) любой человек, ста­новящийся христианином, лучше, чем он был до этого. Позвольте мне привести сравнение. Если реклама зубной насты «Белозубая улыбка» не обманывает нас, то из этого следует: а) у каждого, кто пользуется ею, зубы лучше, чем они были бы, если бы он ею не пользовался; б) если кто-то начнет ею пользоваться, зубы у него станут лучше. Но то, что от употребления этой пасты мои плохие зубы (которые я унаследовал от обоих родителей) не станут такими же прекрасными, как у здорового молодого негра, который вообще никогда не употреблял никакой пасты, еще не доказывает, что реклама говорит неправду. Возможно, христианка мисс Бэйтс злее на язык, чем неверующий Дик Феркин. Само но себе это еще не доказывает, что христианство - недейственно. Вопрос надо ста­вить иначе: а каким был бы Дик, стань он верующим? У мисс Бэйтс и Дика, из-за наследственности и воспитания, полученного в ран­нем детстве, разный темперамент и характер. Христианство обе­щает взять иод контроль оба эти темперамента и характера, если только ему позволят. Правомочен лишь такой вопрос: улучшит ли это мисс Бэйтс и Дика? Каждому ясно, что в случае Дика под конт­роль поступил бы характер куда более доступный благоприятному воздействию, чем в случае мисс Бэйтс. Но дело не только в этом. Чтобы судить о том, хорошо ли управляют фабрикой, надо прини­мать в расчет и качество продукции, и техническое оснащение. Воз­можно, техническое оснащение фабрики А таково, что она лишь чудом вообще что-то производит. Напротив, у фабрики Б перво­классное оснащение, и придется признать, что высокое качество ее продукции все-таки гораздо ниже, чем могло бы быть. Несомненно, хороший руководитель на фабрике А установит новое оборудова­ние при первой возможности, однако это произойдет не сразу. До тех пор низкий уровень того, что она выпускает, не может свиде­тельствовать о неумелости руководства.

3. А теперь углубимся дальше. Руководитель собирается поста­вить новое оборудование, и еще прежде, чем Христос закончит ра­ботать над мисс Бэйтс, она станет воистину прекрасным челове­ком. Но если мы на этом остановимся, то все будет выглядеть так, словно единственная цель Христа - подтянуть мисс Бэйтс до того уровня, на котором Дик был с самого начала. У вас могло сложиться впечатление, будто с Диком вообще нет никаких проблем и в хрис­тианстве нуждаются только люди с дурным характером, а прият­ные, милые люди вполне могут обойтись и без него, словно прият­ность - это все, чего требует Бог. Это было бы роковой ошибкой. Правда - в том, что, с точки зрения Бога, Дик Феркин нуждается в спасении ничуть не меньше, чем мисс Бэйтс. В каком-то смысле (через минуту я объясню, в каком именно) сомнительно, чтобы при­ятность характера вообще имела какое-нибудь отношение к этому. Мы не можем ожидать, чтобы Бог смотрел на спокойный ха­рактер и дружелюбие Дика теми же глазами, какими смотрим на них мы. Ведь эти качества в значительной степени порождены естественными причинами (благоприятная наследственность), то есть в конечном счете обусловлены Самим Богом. Но, с другой сто­роны, они связаны с темпераментом, а значит - едва ли устойчи­вы и могут исчезнуть, коль скоро у Дика нарушится пищеваре­ние. Приятность характера - это, в сущности, Божий дар Дику, а не дар Дика Богу. Точно так же Бог попустил, чтобы в силу есте­ственных причин, действующих в мире, от глубокой древности испорченном грехом, разум у мисс Бэйтс оказался ограниченным, а нервы - взвинченными, от чего и зависит главным образом ее несносность. Он намеревается в свое время выправить этот недо­статок. Но для Бога не это - самое главное и трудное. Не об этом Он беспокоится. Того, за чем Он следит, чего ожидает и ради чего работает, нелегко добиться даже Ему, Богу, потому что в силу ус­тановленного Им принципа свободной воли Он не может достичь этого силой. Он ждет и наблюдает за появлением «этого» и в мисс Бэйтс, и в Дике Феркине; только от их доброй воли это зависит. От каждого из них зависит, сделать этот шаг или отказаться от него, обратиться к Богу - или нет, достигнув, таким образом, той единственной цели, ради которой они и созданы. Их свобод­ная воля вибрирует, как стрелка компаса. Эта стрелка наделена правом выбора. Она может повернуться точно к северу, но не обя­зана. Повернется ли стрелка, установится ли, укажет ли на Бога?

Он может ей в этом помочь, но не может ее заставить. Он не может протянуть руку и повернуть ее - тогда она лишилась бы предостав­ленной ей от начата свободы ваш. Установится ли стрелка по направлению к северу? От этого зависит все остальное. Предадут ли мисс Бэйтс и Дик свою человеческую природу в руки Божьи? Только в этом суть. А что один из этих характеров - приятен, а другой - несносен, вопрос второстепенный. С этим у Бога проблем не будет.

Не поймите меня, пожалуйста, превратно. Бог рассматривает плохую, несносную человеческую природу как зло, как беду. Ко­нечно, хороший характер в Его глазах - благо, как благо - хоро­ший хлеб, или солнечный свет, или чистая вода. Но все это такое благо, которое Он дает, а мы принимаем. Он дал Дику крепкие нервы и хорошее пищеварение, и добро не оскудело в том источни­ке, откуда оно произошло. Ему, насколько нам известно, ничего не стоит творить благо. Но ради того, чтобы взбунтовавшаяся чело­веческая воля могла обратиться на праведный путь, Он умер на кресте. Поскольку эта воля свободна, она может, действуя и в хо­роших, и в плохих людях, принять или отвергнуть Его. В после­днем случае все приятные качества Дика, будучи лишь свойством его человеческой природы, обратятся в ничто, ибо сама эта приро­да исчезнет. Сочетание естественных причин произвело в Дике благоприятную психологическую структуру, как порождает оно приятные сочетания цветов на закатном небе. Но в силу особенно­стей, присущих природе, такое сочетание быстро распадается и исчезает. Дику предлагалась возможность превратить (или, ско­рее, позволить, чтобы Бог превратил) мимолетное сочетание в бес­смертную красоту вечного духа; но он эту возможность упустил.

Возникает парадокс: до тех пор, пока Дик не обратится к Богу, он будет думать, что его приятный характер - его собственность во всех отношениях (и по происхождению, и по принадлежнос­ти ). Но пока он так думает, прекрасные качества ему не принад­лежат. Только когда он поймет, что они - не его заслуга, а дар Божий, и вновь предложит их Богу, только тогда качества эти станут его собственностью. Только то мы и можем сохранить, что добровольно отдадим Богу. А то, что попытаемся удержать для себя, непременно потеряем.

Мы не должны поэтому удивляться, встречая среди христиан людей, все еще несносных. Если подумать, можно понять, почему от неприятных людей можно ожидать, что они скорее обратятся к Христу, чем приятные. Вы помните, как возмущались совре­менники Христа тем, что, по их мнению, Он привлекал к Себе самых ужасных, самых презираемых людей? То же самое вызы­вает возмущение и недоумение у наших современников. Так бу­дет и завтра, и всегда. Вы догадываетесь, почему? Вспомните сло­ва Христа: «Трудно богатому войти в Царство Небесное». А еще Он говорил: «Блаженны нищие духом». Очевидно, что речь Он вел о двух видах богатства и нищеты - материальном и духов­ном. Опасность для людей материально богатых - в том, что они довольствуются счастьем, которое дают им деньги, и не понима­ют, как нужен им Бог. Если все кажется таким доступным, если вы можете получить все, чего пожелаете, простым росчерком пера на чеке, то вам легче позабыть о том, что каждую минуту вы - в полной зависимости от Бога. Не меньшую опасность несет и при­родная одаренность. Если вы получили от Бога крепкие нервы, незаурядный ум, отличное здоровье, если вы хорошо воспитаны и считаетесь «душой общества», то как вам не быть довольным сво­им характером и обстоятельствами? «К чему впутывать во все это Бога?» - спросите вы себя. Хорошие манеры и поведение даются вам без особого труда. Вы не из тех несчастных, которые отягощены разными комплексами: вас не мучат тяготы пола, вы не стра­даете ни чрезмерной тягой к выпивке, ни повышенной раздражи­тельностью или дурным характером. Все вокруг называют вас «славным малым», и вы сами (наедине с собой) соглашаетесь с их мнением. Вы, вполне вероятно, верите, что все ваши хорошие качества - это ваша личная заслуга, и не видите никакой необхо­димости стать еще лучше, но лучше по-новому, в более высоком смысле слова. Очень часто люди, наделенные от природы добро­детелями, не могут понять, как им нужен Христос, до тех пор пока в один прекрасный день не окажется, что добродетели их - тщетны, и разочарование постигнет их, а самодовольство - рас­сеется. Иными словами, трудно тем, кто богат и в этом смысле слова, войти в Царство Небесное.

Все иначе с людьми неприятными, миленькими, приниженны­ми, боязливыми, испорченными, слабосильными, одинокими или нео­бузданными, страстными, неуравновешенными. Предприняв малей­шую попытку стать хорошими, они незамедлительно почувствуют, что им не обойтись без помощи. Для них - либо Христос, либо ниче­го. У них только один выбор - или взять свой крест и следовать за Ним, или жить в постоянном отчаянии. Они - за­блудшие овцы; Он приходил специально для того, чтобы отыскать их. Они-то и есть в самом настоящем, в самом страшном смысле этого слова «нищие». Именно их Он благословил. Это они - то «ужасное сборище», с которым Он общается. И конечно, фарисеи все еще гово­рят, как говорили в самом начале: «Если бы христианское учение опиралось на истину, эти люди не были бы христианами».

В сказанном мною - либо предостережение, либо ободрение для каждого из нас. Если вы славный человек, если добродетель дается вам легко - берегитесь! С того, кому много дано, много и спросится. Если вы принимаете за собственные достоинства то, что на самом деле - Божий дар, полученный вами от природы; если вы довольствуетесь своим приятным характером, вы все еще противитесь Богу, и когда-нибудь ваши природные дары послу­жат лишь более ужасному падению, более изощренному совраще­нию, а дурной пример станет особенно разрушительным. Сам сатана был когда-то архангелом; его природные дары были настоль­ко же выше ваших, насколько ваши - выше природных даров шимпанзе.

А вот если вы несчастное существо, искалеченное никуда не годным воспитанием в семье, где царила низкая зависть и не пре­кращались бессмысленные ссоры, если вы обременены, не по сво­ей воле, каким-нибудь отвратительным половым извращением и день за днем терзаетесь комплексом неполноценности, набрасы­ваясь и огрызаясь даже на лучших своих друзей, - не отчаивай­тесь. Бог знает о вас все. Вы - один из тех нищих, которых Он благословил. Он знает, какой воистину жалкой машиной старае­тесь вы управлять. Не сдавайтесь. Делайте все, что в ваших си­лах. В один прекрасный день Он выбросит эту машину на свалку и даст вам новую. И тогда вы, возможно, поразите всех нас - и самого себя, потому что вы прошли трудную школу вождения («Многие же будут первые последними, и последние первыми").

Обладать приятным характером, быть цельной, высоконрав­ственной личностью прекрасно. Мы должны использовать все до­ступные нам средства - медицину, образование, экономику, по­литику, - чтобы создать такой мир, где как можно больше людей были бы именно такими, как стараемся мы создать мир, где у каж­дого достаточно еды. Но при этом мы должны помнить: если бы нам даже удалось каждого человека сделать хорошим и доброде­тельным, мы бы не спасли все человеческие души. Мир, состоя­щий из приятных людей, довольствующихся своей приятностью и не имеющих ничего больше, другими словами, мир, отвернув­шийся от Бога, будет так же отчаянно нуждаться в спасении, как и мир жалких, несчастных людей, - а спасти его, быть может, еще труднее. Простое, механическое улучшение - не искупле­ние, хотя искупление постоянно делает людей лучше, даже здесь и сейчас, и усовершенствует их до такой степени, о которой мы не можем еще и мечтать. Бог стал человеком, чтобы обратить суще­ства, созданные Им, в Своих детей; не просто для того, чтобы улуч­шить человеческую породу, но чтобы создать людей совершенно иного рода. Это не то же самое, что дрессировка лошади, которую учат прыгать все выше и выше, это - превращение ее в сказочно­го крылатого коня. Конечно, как только у лошади вырастут кры­лья, она сможет перелетать через такие заборы, через которые никогда бы не перепрыгнула, и обычной лошади ни в чем с ней будет не сравниться. Однако вначале, когда крылья только ста­нут отрастать, все это, наверное, будет ей не под силу. Наросты в верхней части спины будут выглядеть нелепо и смешно, и никто не догадается, глядя на них, что из них вырастут крылья.

Однако мы, возможно, посвятили этому слишком уж много вре­мени. Если вам нужен только довод против христианства (а я хорошо помню, как сам я жадно искал такие доводы, когда начал бояться, что христианство соответствует истине), то вы легко сможете найти ка­кого-нибудь неумного и не очень приятного христианина и сказать: «Так вот он, ваш хваленый новый человек! Дайте-ка мне лучше ста­рого!» Но если вы хотя бы раз почувствуете, что ключи к христиан­ству - не там, то в глубине сердца поймете, что все ваши возражения и аргументы - лишь попытка уйти от решения вопроса. Что вы мо­жете знать о других человеческих душах? Об их искушениях, их воз­можностях, их борьбе? Лишь одну душу во всем Божьем мире знаете вы, и это та душа, чья судьба отдана в ваши руки. Если Бог существу­ет, вы в некотором смысле - один на один с Ним. Вы не можете от Него избавиться, философствуя о достоинствах и недостатках своих соседей или вспоминая то, о чем вы читали в книгах. Что будут зна­чить все эти пересуды и домыслы (да и сможете ли вы вообще иx вспом­нить?), когда развеется притупляющий туман анестезии, который мы называем «природой» или «реальным миром», и Присутствие, о Котором вы всегда знали, станет осязаемым, непосредственным, не­устранимым?

9. Во что это обходится

10. Хорошие люди, или новое человечество

11. Новые люди