Теперь я вернусь к тому, что сказал в конце главы 1 о двух странных особенностях, присущих людям. Во-первых, людям свойственно думать, что они долж­ны соблюдать определенные правила поведения, иначе говоря - правила честной игры, или поря­дочности, или морали, или естественного закона.

Во-вторых, люди этих правил не соблюдают. Кое-кто может спросить, почему я называю это стран­ным. Вам это может казаться естественным. Воз­можно, вы думаете, что я слишком строг к роду че­ловеческому. В конце концов, можете сказать вы, то, что я называю нарушением закона, просто сви­детельствует о несовершенстве человеческой при­роды. Собственно говоря, почему я ожидаю от лю­дей совершенства? Такая реакция была бы правиль­ной, если бы я пытался точно подсчитать, насколько мы виноваты в том, что сами поступаем не так, как, с нашей точки зрения, должны поступать другие. Но мое намерение - совсем не в этом. Сейчас я не сужу о вине, я стараюсь найти истину. С этой точки зре­ния сама мысль о том, что мы - не такие, какими надо быть, ведет к определенным последствиям.

Какой-нибудь предмет, например камень или дерево, такой, какой он есть, и нет смысла говорить, что он должен быть другим. Вы, конечно, можете ска­зать, что у камня «неправильная форма», если хотите использовать его, украшая свой сад, или что это - «плохое дерево», потому что под ним мало тени. Но вы всего лишь подразумеваете, что камень или дере­во не подходят для ваших целей. Вы не станете, разве шутки ради, винить их за это. Вы знаете, что из-за погоды и почвы ваше дерево просто не могло быть другим и «плохое» оно потому, что подчиняется законам природы точно так же, как и «хорошее».

Вы заметили, что из этого следует? Из этого следует, что «закон природы» - например, влияние условий на дерево, - быть может, нельзя называть законом в строгом смысле слова. Ведь говоря, что падающий камень всегда подчиняется закону тяготения, мы, в сущ­ности, подразумеваем, что «камни делают так всегда». Не думаете же вы, в самом деле, что камень вспоминает веление лететь к земле. Вы просто имеете в виду, что камень действительно падает на зем­лю. Иными словами, вы не можете быть уверены, что за этими фак­тами скрывается что-то, кроме самих фактов, какой-то закон о том, что должно случиться, в отличие от того, что случается.

Законы природы, применительно к камням и деревьям, лишь констатируют то, что происходит. А вот когда вы обращаетесь к есте­ственному закону, к закону порядочного поведения, вы сталкивае­тесь с чем-то совсем иным. Этот закон, безусловно, не означает «того, что люди действительно делают» - как я говорил раньше, многие из нас не подчиняются ему совсем, и ни один из нас не подчиняется ему полностью. Закон тяготения говорит вам что сделает камень, если его уронить; закон же нравственный говорит о том, что люди должны делать и чего не должны. Иными словами, когда вы имеете дело с людьми, то, помимо простых фактов, подлежащих констатации, есть еще какая-то привходящая сила, стоящая над фактами.

Перед вами факты (люди ведут себя так-то); но перед вами и нечто еще (им следовало бы вести себя так-то). Во всем, что каса­ется остальной Вселенной, помимо человека, не нужно ничего, кроме фактов. Электроны и молекулы ведут себя определенным образом, из этого вытекают определенные результаты, и, навер­ное, это все. (Впрочем, я не думаю, что о том свидетельствуют доводы, которыми мы сейчас располагаем.) Однако люди ведут себя определенным образом, и этим, безусловно, ничто не исчер­пывается, ибо мы знаем, что они должны вести себя иначе.

Все это настолько странно, что люди стараются как-нибудь это объяснить. Например, мы можем придумать такое объяснение: ког­да вы говорите, что человек не должен вести себя так, как ведет, вы подразумеваете то же самое, что с камнем «неправильной формы»: поведение этого человека вам мешает. Однако такое объяснение совершенно неверно. Человек, занявший угловое сиденье в поезде потому, что он пришел туда первым, и человек, который просколь­знул на это место и снял ваш портфель, когда вы повернулись спиной, причинили вам одинаковое неудобство. Но второго вы обвиняете, а первого - нет. Я не сержусь - разве что несколько мгновений, пока не успокоюсь, - когда какой-нибудь человек случайно под­ставит мне ножку; но прихожу в негодование, когда кто-то подставляет мне ножку умышленно, даже если это ему не удается. Между тем первый доставил мне неудобство, а второй - нет.

Иногда поведение, которое я считаю плохим, совсем не вре­дит мне, даже наоборот. Во время войны каждая сторона рада воспользоваться услугами предателя из вражеского стана. Но и пользуясь его услугами, даже оплачивая их, она смотрит на него как на подонка. Вы не можете определить поведение других людей как порядочное, руководствуясь лишь тем, полезно ли оно для вас лично. Что же до нашей собственной порядочности, то я думаю, никто из нас не рассматривает ее как поведение выгодное. Порядочно себя вести - это довольствоваться тридцатью шил­лингами, когда вы могли бы получить три фунта; честно выполнить домашнее задание, когда легко обмануть учителя; оставить де­вушку в покое, а не воспользоваться ее слабостью; не бежать от опасности; держать свои обещания, когда проще забыть о них; говорить правду, даже если вас сочтут из-за этого дураком.

Некоторые скажут: хотя порядочное поведение не обязатель­но приносит выгоду данному человеку в данный момент, оно в ко­нечном счете приносит выгоду человечеству в целом; следователь­но, ничего загадочного тут нет. Люди, в конце концов, обладают здравым смыслом. Они понимают, что могут быть счастливыми или чувствовать себя в подлинной безопасности лишь тогда, когда каждый ведет честную игру, вот и стараются вести себя порядоч­но. Конечно, секрет безопасности и счастья лишь в честном, спра­ведливом и доброжелательном отношении друг к другу и отдель­ных людей, и целых народов. Это - одна из самых важных в мире истин. Тем не менее мы обнаруживаем в ней слабое место, когда пытаемся объяснить ею проблему добра и зла.

Если, спрашивая: «Почему я не должен быть эгоистом?», - мы получаем ответ: «Потому что это хорошо для общества», - может возникнуть новый вопрос: «Почему я должен думать о том, что хорошо для общества, если это не приносит никакой пользы мне?» На этот вопрос возможен лишь один ответ: «Потому что ты не должен быть эгоистом». Как видите, мы пришли к тому же, с чего начали. Мы лишь констатируем истину. Если бы человек спро­сил вас, ради чего играют в футбол, то ответ «чтобы забить голы» едва ли был бы удачным - в забивании голов состоит сама игра, а не ее причина. Ваш ответ просто означал бы, что «футбол - это футбол»; это верно, но стоит ли говорить об этом? Точно так же, если человек спрашивает, какой смысл вести себя порядочно, бес­смысленно отвечать ему: «Надо же принести пользу обществу!» «Принести пользу обществу», иными словами - не быть эгоис­том, себялюбцем (общество в конечном итоге и есть «другие люди»), и значит быть порядочным, бескорыстным человеком.

Ведь бескорыстие - составная часть порядочного поведения. Фактически вы говорите, что порядочное поведение - это поря­дочное поведение. С равным успехом вы могли бы остановиться на фразе: «Люди должны быть бескорыстными».

Именно здесь хочу остановиться и я. Люди должны быть бес­корыстными, должны быть справедливыми. Это не означает, что они бескорыстны или что им нравится быть бескорыстными; это значит, что они должны быть такими. Нравственный закон, или естественный закон, не просто констатирует человеческое пове­дение, подобно тому как закон тяготения констатирует поведе­ние тяжелых предметов, когда они падают. С, другой стороны, естественный закон и не просто выдумка. Мы не можем забыть о нем, а если бы забыли, то большая часть из того, что мы говорим и думаем о людях, утратила бы всякий смысл. И это не просто мнение о том, как должны вести себя другие ради нашего удоб­ства, - плохое или нечестное поведение не всегда соответствует тому, что неудобно для нас. Иногда оно нам удобно. Следователь­но, правило добра и зла, или естественный закон, или как бы мы это ни называли, должно быть реальным, существующим незави­симо от нас.