48.1. Канонизация святых в Православной Церкви. Суд над усопшими творит Господь, Он один ведает участь, угото­ванную каждому из нас. Но Церкви, которая является «стол­пом и утверждением истины» (1 Тим. 3, 15), открывается, что некоторые из усопших угодили Богу своим святым жи­тием, достигли вечного блаженства и предстательствуют за нас перед Его Престолом. Признание Церковью того или иного из ее усопших членов состоящим в сонме угодников Божиих называется канонизацией. В область церковного пра­ва канонизация входит постольку, поскольку она подразуме­вает, как писал Е. Темниковский, «допущение или предписа­ние чествовать в Церкви умершего его члена... иначе говоря, установление его культа»⁴⁰².

В Православной Церкви процедура канонизации святых не подвергается такой тщательной и детальной регламентации, как в Католической Церкви. Например, в Католической Цер­кви на основании декретала папы Бенедикта XIV для беатификации подвижника требуется, чтобы после удостоверения свидетелями - очевидцами его добродетельной жизни, или мученичества, была доказана свидетельскими показаниями действительность, по меньшей мере, двух чудес; если же о его добродетели или мученичестве известно по слуху, то не­обходимо доказать не два, а четыре чуда; для последующей канонизации требуется засвидетельствовать еще два чуда, и непременно свидетельскими показаниями de visu.

Хотя и без такой жесткой регламентации, но и в Православ­ной Церкви не на уровне строгих правовых определений, а в обычае существуют все-таки определенные условия канониза­ции. Иерусалимский Патриарх Нектарий писал: «Три вещи признаются свидетельствующими об истинной святости в лю­дях: 1) православие безукоризненное; 2) совершение всех доб­родетелей, за которыми следует противостояние за веру даже до крови, и, наконец, проявление Богом сверхъестественных знамений и чудес; 3) весьма необходимо ввиду того, что в наше время недобросовестные люди подделывают чудеса и вымышляют добродетели, и потому свидетельством святости признается также нетление мощей или благоухание костей»⁴⁰³.

Известный русский церковный историк Е. Е. Голубинский, рассматривая вопрос об условиях причтения к лику святых в Древней Церкви, разделял древних святых на три разряда: первый разряд - это ветхозаветные патриархи и пророки и новозаветные апостолы; второй - мученики; третий - «свя­тые, относительно которых необходимо думать, что Церковь признавала их не по причине принадлежности их к известно­му классу, а потому, что лично того или другого из них счи­тали достойным сего признания. Это святые из подвижников (аскетов)»⁴⁰⁴. Что же касается иерархов-святителей, то, по мнению профессора Ε. Ε. Голубинского, вначале они принад­лежали к первому разряду, то есть причислялись к лику свя­тых наравне с Апостолами уже в силу самой их принад­лежности к иерархии, а потом стали прославляться наравне с подвижниками, за их личные достоинства. В доказатель­ство того, что древние архиереи причислялись к лику святых уже по самому своему положению, если, конечно, они не от­падали в ереси или не были лицами с заведомо дурной репу­тацией, Голубинский приводит такие сведения. Из 74 еписко­пов, занимавших Константинопольскую кафедру с 315 по 1025 годы, не были прославлены только 18 еретиков и 7 пра­вославных, причем только о 3-х из них достоверно известно,что они не были канонизированы, другие четыре иерарха, возможно, и почитались некоторое время. А если взять спис­ки Константинопольских епископов с 315 по 846 годы, то из 58 иерархов 18 были еретиками, и только два - Акакий и Флавита - не прославлены, хотя и не были явными ерети­ками, но православие их под подозрением, так как они пы­тались примирить диафизитов с монофизитами на основании энотикона Зенона. Патриарх Акакий к тому же умер под анафемой папы. Но с XI века Константинопольские Патриар­хи причисляются к лику святых уже только в связи с их личными достоинствами, На Западе аналогичная практика - канонизация на основании уже самого сана - прекратилась раньше. Все 56 пап до 535 года признаны святыми; а из 52 пап с 535 по 867 год признаны святыми только 21. После 867 года Католическая Церковь канонизировала и беатифицировала только несколько пап, все остальные остались не прославленными.

Относительно канонизации подвижников, то есть третьего разряда святых, Ε. Ε. Голубинский писал, что Церковь при­знавала и признает их святыми «на основании сверхъес­тественного свидетельства о них Самого Бога, Который тех или других между ними удостаивал дара чудотворений еще при жизни или по смерти. Не предполагая этого единствен­ного твердого и не зависящего от человеческих пристрастий основания, мы должны были бы думать, что в признании подвижников святыми господствовал в древнее время произ­вол, чего думать, конечно, нельзя. Читая жития древних подвижников, причисленных к лику святых, мы почти не находим между ними таких, которые бы не обладали даром чудотворений еще при жизни; а эта общая принадлежность дара чудотворений подвижникам, признанным Церковью за святых, и дает полное основание предполагать, что сей имен­но дар и был причиной их причтения к лику святых»⁴⁰⁵.

Полемизируя с профессором Ε. Ε. Голубинским, профессор Е. Темниковский строит иную схему прославления угодни­ков: «Слава святой жизни того или другого подвижника не умирала вместе с ним; благочестивый подвижник... становил­ся предметом народного чествования, сначала, быть может, в сравнительно незначительном районе, который с течением времени мог расширяться. Таким образом являлся культ святого. К нему постепенно присоединялись и церковные власти, прежде всего местные, затем иногда и центральные, соответственно с тем, как широко распространялся культ святого. Присоединение церковных властей к народному культу, дававшее последнему официальное значение, не было каким-либо формальным актом в роде современной канони­зации, а совершалось постепенно... Вера в чудеса подвижни­ков, конечно, входила в качестве составной части в религи­озный культ святых... но она не составляла здесь исходного момента и, тем менее, единственного основания почитания святых, исходным моментом и основанием его, хотя, быть может, не единственным, было убеждение в святости жизни подвижников »⁴⁰⁶.

Профессор Ε. Ε. Голубинский, основательно изучив вопрос почитания мощей, пришел к выводу, что мощами святых не всегда признавались совершенно нетронутые тлением тела; почитались как мощи и останки, отчасти подвергшиеся тле­нию, - кости, частицы костей и даже прах от святых. А по святому Иоанну Златоусту, почитается не только прах, но и пепел, оставшийся от мучеников, хотя он и не называет ни праха, ни пепла мощами.

Ввиду столь расширительного толкования того, что следу­ет называть мощами святых, нельзя утверждать, будто совер­шенное нетление останков святого является непременным условием его канонизации. Такое мнение, распространенное некоторое время в церковном народе, не имеет ни историчес­ких, ни канонических оснований. Нетление мощей может быть лишь одним из свидетельств святости.

48.2. Общечтимые и местночтимые святые. Святые Право­славной Церкви разделяются на общечтимых и местночтимых. Местные святые почитаются только в отдельной части Церкви. По мнению Е. Е. Голубинского, среди местночтимых святых, в свою очередь, различаются чтимые в преде­лах целой епархии, и - только в одном монастыре или при­ходе. Но Ε. Ε. Голубинский не различает святых Вселенской Церкви и святых, чествуемых только в одной Поместной Церкви, - у него речь идет о Русской Церкви, и общечтимы­ми он называет святых, почитаемых всей Русской Церковью.

По этому поводу Темниковский писал: «Что... следует пони­мать под канонизацией к общему празднованию, предпринято­му Русской Православной Церковью; имеется ли здесь уста­новление празднования в пределах Русской Православной Цер­кви или это акт, распространяющийся и на другие автоке­фальные Церкви Восточного Православия... Если канонизация к общему празднованию, совершенная в одной автокефальной Церкви Восточного Православия, имеет юридические послед­ствия и в других автокефальных Церквах, то возникают ли эти следствия в силу самого акта канонизации или в силу особого правительственного акта каждой данной Церкви? Если же канонизация к общему празднованию имеет силу только в пределах данной автокефальной Церкви, то святых, почитае­мых во всей Русской Церкви, с точки зрения территории, на которую распространяется их культ, следовало бы разделить на два вида: 1) почитаемых во всех Церквах Восточного Пра­вославия и 2) почитаемых только в Русской Церкви»⁴⁰⁷.

Что же касается характера почитания, то он одинаков и для местночтимых святых, и для святых Вселенской Церкви. Святые призываются в общественных церковных молитвах, в их честь составляют службы, во имя их освящаются престолы и церкви, им устраиваются ежегодные празднества, их изобра­жения почитаются как иконы; почитаются также их мощи.

«В области культа святых, - отмечал Темниковский, - можно различить два фактора, находящихся в постоянном взаимодействии: с одной стороны - народ с неудержимым стремлением воздавать религиозное почитание лицам, отличав­шимся по его, народному убеждению, святой жизнью, с дру­гой - церковную власть, ставившую границы этому народно­му стремлению по тем или иным соображениям. Равнодейству­ющая этих сил слагалась при самых разнообразных условиях. Иногда народ воздействовал на епископов прямо принудитель­но, и последние подчинялись голосу народа; иногда почитате­ли умершего подвижника подавали кому следует прошения и добивались официальной канонизации; чаще бывало, что пре­возмогала церковная власть и ей удавалось устранить уже начавшийся культ умершего, которого народ почитал за свя­того; наконец, в иных случаях устанавливались, так сказать, компромиссы между двумя сторонами, результат таких ком­промиссов можно видеть в культе почитаемых усопших, а от­части и в канонизациях к местному празднованию»⁴⁰⁸.

48.3. Прославление святых в Русской Церкви в досино-дальную эпоху. В Русской Церкви первыми были прославле­ны святые князья-страстотерпцы Борис и Глеб. В первые века нашей церковной истории обнаружилась одна спе­цифическая черта при подготовке канонизации. Мощи угод­ника Божия были иногда вскрываемы в надежде, что Бог, по молитвам почитающих его христиан, явит их чудотворными.Так, были открыты мощи святой княгини Ольги, преподоб­ного Феодосия Печерского, князя Ярославского Феодора Чер­ного и его сыновей.

При этом каждый из древних русских святых был про­славлен прежде всего даром чудотворений, что «являлось достаточным условием причтения угодника Божия к лику святых. Даже если угодником был явлен подвиг исповедничества или страдания за веру (князь Михаил Черниговский и боярин его Феодор, Великий князь Михаил Тверской), то летописец акцентирует внимание не на исповедничестве, а на чудотворениях»⁴⁰⁹. В отдельных случаях поводом к кано­низации было обретение мощей при перестройке, но сам факт открытия мощей не был достаточным условием кано­низации, для прославления святого требовались чудотворения. В целом, за период от Крещения Руси до середины XVI века было установлено общецерковное или местное почита­ние 68 святым.

В истории канонизации святых особую эпоху составили Соборы 1547 и 1549 годов. Плодом деятельности этих Собо­ров, созванных по инициативе царя Иоанна Грозного и свя­того митрополита Макария, явилась канонизация 39 русских святых; из прежних местночтимых причислены к лику обще­чтимых 23, сразу канонизировано к общерусскому почита­нию 7 и к местному - 1 святой.

Канонизация святых на Макариевских Соборах имеет пря­мое отношение к идее Москвы - Третьего Рима. Москва должна была сравняться с Новым Римом сонмом просиявших на Руси со времени ее Крещения угодников Божиих. Основой канонизации, как и прежде, были свидетельства о чудотворе­ниях, при этом записи с этими свидетельствами зачитыва­лись на соборных заседаниях.

В Русской Православной Церкви, по исследованию Е. Е. Голубинского, сам порядок канонизации складывался по­следовательно из записывания чудес и донесения о них началь­ству, из дознания о достоверности чудес, производимого церков­ной властью и, наконец, из самой канонизации. Профессор Н. С. Суворов, возражая профессору Ε. Ε. Голубинскому, писал, что порядок этот не всегда соблюдался. Известны случаи, когда чу­деса без всякого предварительного обыска, вслед за их оглаше­нием, сопровождались колокольным звоном и церковным торже­ством. Иногда, как отмечал Ε. Ε. Голубинский, «подвижники становились святыми без нарочитой канонизации»⁴¹⁰.

Во второй половине XVI столетия и в течение XVII века в святцы было внесено до 150 имен новопрославленных святых для общецерковного и местного почитания. Почти половину всех канонизированных в этот период составляют преподоб­ные отцы - основатели монастырей и их последователи. Порядок их канонизации, как правило, был таким: «Братия монастыря усердно почитала своего усопшего первоигумена постоянным панихидным пением, которое постепенно окра­шивалось молитвенными обращениями к сему угоднику. На­стоятель монастыря ставил перед церковной властью вопрос о молитвенном со святыми почитании угодника Божия и получал на то разрешение и благословение. Благословляющая власть рассматривала также представленные монастырем житие и службу сему святому»⁴¹¹. При таком порядке кано­низации акцент смещался с чудотворений на заслуги перед Церковью и на личные подвиги.

48.4. Канонизация святых в синодальную эпоху. В сино­дальную эпоху сам акт канонизации, по характеристике Е. Темниковского, происходил так: «Святейший Синод, удостове­рившись в наличности оснований для причтения подвижника к лику святых, подносит Государю всеподданнейший доклад, в котором излагает самое дело и свое мнение по нему. Доклад утверждается резолюцией Государя; при этом иногда назнача­ется и особый день для церковного торжества, соединяемого с открытием мощей угодника... свое действие и силу канонизационныи акт получает только с момента торжества»⁴¹²

Синодальный период в Русской Православной Церкви ха­рактеризуется значительно меньшим количеством актов ка­нонизаций. Так, от Собора 1549 года до учреждения Святейше­го Синода в 1721 году было канонизировано 146 святых, а от учреждения Синода до восстановления патриаршества в 1917 году канонизировали как общецерковных только 10 святых, а как местночтимых - 15.

При этом большая часть канонизаций приходится на цар­ствование святого императора Николая II. При предшествен­никах императора Николая II, от Петра Великого до Алексан­дра III, канонизировано было для общероссийского почитания 4 общечтимых святых, а за годы последнего царствования к лику святых было причислено 6 угодников Божиих.

Большим торжеством Православной Церкви и благочес­тивого русского народа стало прославление преподобного Се­рафима Саровского. В 1916 году Святейший Синод установил всероссийское празднование памяти святителя Иоанна, мит­рополита Тобольского, которого почитали в Сибири издавна. Его первоначальное прославление состоялось по решению епархиального архиерея и не вызвало тогда одобрения со сто­роны Святейшего Синода, который усмотрел в этом акте про­явление самочиния, но святой император Николай II поддер­жал решение о канонизации святителя Иоанна, и, в конце концов, Синод утвердил канонизацию своей властью.

Впрочем, это был не единственный случай, когда Импе­ратор проявлял настойчивость в решении вопроса о про­славлении святого. Ему пришлось столкнуться с возражени­ями со стороны некоторых членов Синода также при кано­низации преподобного Серафима и святителя Иоасафа Бел­городского. Когда обсуждалась возможность прославления преподобного Серафима, в Синоде смущение вызвало со­стояние мощей угодника Божия, которые не сохранились в совершенном нетлении. Этот случай помог тогда выяснить подлинное учение Древней Церкви о нетленности мощей свя­тых. Древняя Церковь, в отличие от позднейшей практики канонизации в России, не видела в нетленности мощей непременного условия для почитания подвижника в лике святых. Этот вывод имел важное значение в дальнейшем, когда Церковь решала вопрос о канонизации того или иного угодника, мощи которого либо оставались в безвестном мес­те, либо не сохранились в совершенном нетлении.

Помимо новых канонизаций, 12 июня 1909 года было вос­становлено почитание ранее прославленной, а потом деканонизированной святой благоверной княгини Кашинской Анны, вдовы замученного в Золотой Орде святого князя Михаила Тверского. Деканонизация имела место в 1677 году в связи с тем, что последователи старообрядческого раскола исполь­зовали в своих полемических целях двуперстие десницы свя­тых мощей княгини Анны.

48.5. Канонизация святых в советскую эпоху. Поместный Собор Православной Российской Церкви, состоявшийся в ре­волюционные 1917-1918 годы, принял постановление о канонизации двух угодников Божиих: святителя Софрония Иркутского и священномученика Иосифа Астраханского. Сам выбор подвижников для канонизации до известной степени был, очевидно, связан с обстоятельствами времени, в кото­рых жила тогда Церковь, революционной смутой и меж­доусобицей, бессудными убийствами служителей алтаря. Священномученик Иосиф Астраханский был зверски умерщвлен бунтовщиками в 1672 году. Нетленные мощи святителя Софрония 18 апреля 1917 года сгорели при пожаре в Богояв­ленском соборе Иркутска, где они почивали, от святых мо­щей остались только кости, но благоговейное почитание свя­тителя от этого бедствия не умалилось, а возросло. В самом пожаре благочестивые люди видели знаменательную связь с революционными событиями.

В последующий период надолго прекращаются канони­зации святых. Первая канонизация после длительного пере­рыва состоялась только 10 апреля 1970 года, когда Священ­ный Синод принял деяние о причислении к лику святых в чине равноапостольных просветителя Японии архиепископа Николая (Касаткина). Семь лет спустя, 6 октября 1977 года, в ответ на ходатайство Синода Православной Автокефальной Церкви в Америке Русская Православная Церковь соверши­ла акт канонизации просветителя народов Сибири, Дальнего Востока, Алеутских островов и Аляски митрополита Москов­ского Иннокентия (Вениаминова).

21 февраля 1978 года Священный Синод принял решение: «Службу и акафист святителю Мелетию, архиепископу Харь­ковскому, утвердить и благословить их к употреблению во всех церквах Московского Патриархата»⁴¹³. Это была фак­тическая канонизация святителя Мелетия (Леонтовича), кото­рая оказалась возможной в тот период лишь в такой завуа­лированной форме.

Помимо тех святых, которые прославлены самой Русской Церковью, в наши святцы во второй половине XX столетия внесены были имена русских по происхождению угодников Божиих, которые были канонизированы иными Поместными Церквами. Так, 19 июля 1962 года Священный Синод поста­новил причислить к лику святых Русской Православной Церк­ви прославленного ранее Константинопольским Патриархатом и Элладской Церковью святого исповедника Иоанна Русского. Это был солдат, попавший в плен во время Прутского похода Петра Великого, проданный в рабство, подвергшийся мучени­ям ради обращения его в ислам, но сохранивший православ­ную веру. В марте 1969 года Собор епископов Русской Православной Церкви в Америке совершил прославление про­светителя алеутов преподобного Германа Аляскинского, выход­ца из Преображенского Валаамского монастыря. Имя препо­добного Германа после его прославления в Америке уже в 1970 году было внесено в святцы Русской Церкви. Уже в бли­жайшее к нам время, в 1993 году, имя канонизированного в 1988 году Константинопольской Церковью русского по проис­хождению святого преподобного старца Силуана Афонского было внесено в календарь Русской Церкви.

Новая эпоха в истории канонизаций в Русской Право­славной Церкви началась с празднования 1000-летия Креще­ния Руси. На Поместном Соборе, состоявшемся в юбилейный год, было прославлено девять святых, и среди них особо чтившаяся православным народом блаженная Ксения Петер­бургская, совершавшая подвиг юродства в XVIII веке. Архи­ерейский Собор 1989 года прославил двух Предстоятелей Русской Церкви - Патриархов Иова и Тихона.

48.6. Канонизация святых при Патриархе Алексии II. Поместный Собор 1990 года, избравший новым Предстояте­лем Русской Церкви Патриарха Алексия II, канонизировал святого праведного Иоанна Кронштадтского.

Со времени обретения Церковью свободы в результате собы­тий, имевших место в конце 1980-х - начале 1990-х годов, в деле канонизации святых на первый план выдвинулся вопрос о прославлении пострадавших в годы гонений епископов, кли­риков и мирян. Наименование их «новомучениками Россий­скими» вошло уже тогда в широкое употребление. В связи с этим было необходимо осмыслить подвиг новых мучеников и исповедников в сопоставлении с древними святыми.

Древние христианские мученики почитались как святые уже по самому факту пролития ими крови за Христа. Для их прославления не было необходимости в особенно тщатель­ном предварительном исследовании их житий. За Христа и Его Святую Церковь пострадали, без сомнения, и новомученики Российские. Но главное различие тут заключалось в том, что в языческой Римской империи Церковь была вне закона и уже сама принадлежность к ней каралась смертной казнью на юридических основаниях, а отречение обвиняемо­го в принадлежности к Церкви сохраняло вероотступнику жизнь и возвращало ему свободу.

Российские новомученики, как правило, не стояли перед таким классически ясным выбором. Их убивали без суда, а когда приговаривали к смерти по суду, то чаще всего предъ­являли обвинения, прямым образом не связанные с испове­данием Христа, а в пору массовых гонений 1930-х годов даже и отречение от христианской веры со стороны епископа, клирика или мирянина едва ли было способно избавить жертву репрессий от расправы. Поэтому было бы неправомерно всех погибших в ту пору не только мирян, но даже и священно­служителей считать мучениками только на основании самого факта их убийства. Для канонизации требовалось серьезное исследование обстоятельств и смерти, и жизни пострадавших. Такое исследование и осуществляется силами Синодальной комиссии по канонизации святых, которой доступны архивные материалы репрессивных органов. Протоколы допросов - это своего рода мученические акты. В то же время они засвиде­тельствовали и малодушие некоторых из арестованных свя­щеннослужителей и мирян, которые под пытками соглашались подписывать показания, содержавшие самооговор - призна­ние в совершении фантастических преступлений: террористи­ческих актов или шпионажа, а также оговор других лиц как соучастников. Но значительное большинство арестованных свя­щеннослужителей сохраняли под пытками безукоризненную стойкость и подвергались в большинстве случаев смертной казни. Прославленными в лике святых могли быть, естествен­но, только те пострадавшие от репрессий христиане, кто ни­чем не запятнал себя под пытками.

При подготовке канонизации новых мучеников и исповед­ников встал также вопрос о том, в какой мере церковные разделения 1920-1940-х годов могли некоторых пострадав­ших, отделившихся от законного Священноначалия, выво­дить за границы Церкви, тем самым устраняя самую возмож­ность их канонизации. Ведь в годы гонений испивали чашу страданий и лица, которые пребывали в расколах и разделе­ниях. Встал вопрос о том, можно ли их тоже считать муче­никами в строго церковном смысле, иными словами, суще­ствует ли возможность церковного прославления тех, кто завершил свою земную жизнь в разделении или расколе.

Отвечая на этот вопрос, удалось избежать упрощения. Есть несомненная разница между расколами, которые либо грани­чат с ересью, то есть возникли вследствие глубоких заблуж­дений экклезиологического характера (например, беспопов­ские толки русского старообрядчества), либо происхождением своим обязаны преступному властолюбию, самоволию и вся­кого рода бесчинным акциям церковных раздорников, с од­ной стороны, а с другой - теми разделениями, которые по­явились в церковной среде вследствие разного видения путей адекватного реагирования на бедственные для Церкви явления и которые изживались Церковью в исторически корот­кие сроки.

Так, в эпоху между I и II Вселенскими Соборами Церковь, получившая мир от врагов внешних, переживала тяжелый внутренний кризис. Защитникам православного Никейского тринитарного догмата противостояли носители разных версий арианских и полуарианских еретических учений. Но ситуация осложнена была еще и тем, что не было полного единства и евхаристического общения между всеми православными. На одной стороне были святой Афанасий Великий, его привер­женцы в Александрийской Церкви и Западная Церковь, воз­главляемая в 370-е годы папой Дамасом, а на другой - так называемые новоникейцы: святой Василий Великий, другие отцы-каппадокийцы, святой Кирилл Иерусалимский, святой Мелетий Антиохийский. Часть православных на Западе и в Египте подозревала их в «полуарианстве». Противостояние между православными группировками особенно остро и болез­ненно проявилось в Антиохийской Церкви, где было тогда два епископа, занимавших эту высокую кафедру, которые, естественно, друг друга не признавали и не имели общения между собой: святой Мелетий, находившийся в общении со святым Василием Великим и другими новоникейцами, и Пав­лин, который имел общение со святым Афанасием, папой Дамасом и всею Западной Церковью. Святой Мелетий, на стороне которого было большинство антиохийцев, был принят в общение с папой Дамасом и православным Западом, а так­же последователями святого Афанасия в Александрийской Церкви в 379 году на Антиохийском Соборе уже после кон­чины святых Афанасия и Василия. И вот Церковь почитает как святых и Афанасия Великого, и Мелетия Антиохийского, между которыми канонический разрыв оставался до самой кончины святого Афанасия Великого непреодоленным.

Этот пример удержал Синодальную комиссию по канони­зации святых, которая готовила материалы к прославлению новомучеников, от ригористической узости в оценке разделе­ний 1920-1940-х годов, которые к тому же, в отличие от эпохи IV века, не имели догматического характера и обуслов­лены были обстоятельствами политическими, то есть в цер­ковном отношении не имеющими решающего значения.

Давая оценку расколам и разделениям, возникшим в нашей Церкви в 1920-е годы, нельзя было ставить в один ряд обнов­ленческую схизму, с одной стороны, и «правую оппозицию» - с другой. Обновленчество приобрело характер откровенного раскола в 1922 году, когда, захватив канцелярию Патриархии во время пребывания Предстоятеля Русской Церкви под арес­том, группа священников, никем не уполномоченная, объяви­ла о создании Высшего Церковного Управления (ВЦУ), вклю­чив в его состав только двух епископов по своему выбору, один из которых был под запрещением, тем самым оно нанес­ло предательский удар по Церкви. В дисциплинарной практи­ке обновленцами был попран канонический порядок церковных установлений (многоженство священнослужителей, так называ­емый «белый» епископат). Все это не только в работах истори­ков, но и на уровне авторитетных постановлений церковной власти получило однозначную оценку как квалифицированный раскол: при присоединении к Православной Церкви кающихся обновленцев рукоположения, полученные ими в расколе, не признавались действительными. В конце 1930-х годов жертва­ми репрессий были и отдельные обновленческие деятели. Но ведь в те годы погибли многие из тех, кто вообще никакого отношения к Православной Церкви не имел, погибали и сами недавние носители, и даже вожди атеистической власти. Поэто­му сделан был вывод о том, что ставить вопрос о возможной канонизации таковых лиц необоснованно.

Но в своей дисциплинарной практике Православная Церковь иначе, чем к обновленцам и автокефалистам, относилась к при­соединяемым из так называемых «правых» расколов: они при­нимались по покаянии в сущем сане - в том, какой могли получить и в отделении от законного Священноначалия. В дей­ствиях «правых» оппозиционеров, часто называемых «непоминающими», нельзя обнаружить явно злонамеренных, исключи­тельно личных, предательских мотивов. Как правило, их дей­ствия обусловлены были по-своему понимаемой заботой о бла­ге Церкви. Как хорошо известно, «правые» группировки состо­яли из тех епископов и их приверженцев среди священнослу­жителей и мирян, кто, не соглашаясь с церковно-политической линией назначенного святым митрополитом Петром Заместите­ля Патриаршего Местоблюстителя митрополита (потом Патри­арха) Сергия, прекращал возношение имени Заместителя за бо­гослужением и, таким образом, порывал каноническое общение с ним. После кончины митрополита Петра «непоминающие» не признали главой Церкви, Местоблюстителем Патриаршего Пре­стола митрополита Сергия, не признали законности избрания его Патриархом. Но когда Святейшим Патриархом избран был Алексий I, большинство из оставшихся в живых правых оппо­зиционеров (почти все они погибли в 30-е годы) воссоединились со Священноначалием Русской Церкви.

С учетом этих соображений сделан был вывод о возможно­сти канонизации тех архиереев и клириков, кто пал жертвой репрессий, находясь в отделении от Заместителя Местоблюс­тителя, но не переставая признавать главой Церкви заточен­ного Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра и не пытаясь образовать иной, параллельный церковный центр.

Архиерейскими Соборами 1992 и 1994 годов были про­славлены девять новых мучеников, и среди них священномученик Владимир, митрополит Киевский, и Вениамин, митро­полит Петроградский, преподобномученица великая княгиня Елисавета. Архиерейский Собор 1997 года канонизировал трех священномучеников, включая Патриаршего Местоблюс­тителя митрополита Петра. Кроме того, еще несколько муче­ников и исповедников прославлены были в 1990-е годы как местночтимые святые в отдельных епархиях Русской Церкви.

Особую сложность и важность приобрел вопрос о канони­зации императора Николая II и других царственных страсто­терпцев. Их казнь имела характер политического убийства, но не только. Дело в том, что и жертвы политических убийств могли быть святыми страстотерпцами. Из истории известно, что первые из прославленных Русской Церковью святых - князья Борис и Глеб - пали жертвой политичес­кого преступления - были убиты своим братом Святополком Окаянным в княжеской междоусобице. Но Церковь прослави­ла их как мучеников-страстотерпцев ввиду христианской кротости, с какой они приняли смерть, совершив подвиг са­мопожертвования, ибо не захотели поднять руку на брата.

Юбилейный Архиерейский Собор, состоявшийся в августе 2000 года, принял решение прославить для общецерковного почитания в лике святых новомучеников и исповедников Российских XX века более 1200 угодников, включая также тех подвижников веры, кто ранее был прославлен для мест­ного почитания.

Собором в сонме новомучеников и исповедников Россий­ских прославлены как страстотерпцы Император Николай II, Императрица Александра, царевич Алексий, великие княж­ны Ольга, Татиана, Мария и Анастасия. Соборный акт об их канонизации гласит: «В последнем православном Российском монархе и членах его Семьи мы видим людей, искренне стремившихся воплотить в своей жизни заповеди Евангелия. В страданиях, перенесенных Царской семьей в заточении с кротостью, терпением и смирением, в их мученической кон­чине в Екатеринбурге в ночь на 4 (17) июля 1918 года был явлен побеждающий зло свет Христовой веры подобно тому, как он воссиял в жизни и смерти миллионов православных христиан, претерпевших гонения за Христа в XX веке»⁴¹⁴.

Архиерейским Собором 2000 года было также канонизиро­вано еще 57 святых, послужиших Богу и Церкви в разные исторические периоды.

Таким образом, на Архиерейском Соборе совершен был акт, беспримерный в истории Церкви. Сонм новопрославлен­ных русских святых, по меньшей мере, троекратно превзо­шел число русских святых, канонизированных за всю преж­нюю историю Русской Церкви. Сонм новомучеников и испо­ведников Российских по числу угодников оказался соизмери­мым с собором древних христианских мучеников.

48.7. Почитание подвижников благочестия. Помимо кано­низированных святых есть еще один особый вид почитаемых усопших - подвижники благочестия. Канонизации почти все­гда предшествует почитание святого как подвижника без вся­кой на то официальной санкции. На могилах таких подвиж­ников и праведников, еще при жизни прославившихся бого­угодным житием и особыми благодатными дарами, поются частые панихиды, в дни их смерти совершаются заупокойные Литургии, их имена вносятся в синодики для каждодневного поминовения на Литургии. Над гробами подвижников благоче­стия устраиваются памятники в виде арки или часовни, иног­да с изображениями подвижников на надгробницах. Почитате­ли усопших составляют им службы и акафисты, хотя они и не имеют церковного употребления. В своих келейных молит­вах почитатели, верующие в их святость, обращаются к ним как к угодникам, предстоящим перед Престолом Божиим.

Иногда при гробницах почитаемых подвижников пели одно­временно и панихиды, и молебны. Патриарх Иосиф дозволял петь на гробнице Соломониды, разведенной супруги Великого князя Василия III, не только панихиды, но и молебны. Святой Анне Кашинской после ее деканонизации и до восстановления чествования ее памяти пели панихиды, а затем читали молитвы с обращением к ней как к угоднице Божией. В XIX веке препо­добному Максиму Греку в Троице-Сергиевой Лавре пели панихи­ды с тропарем ему как святому. Писали и иконы неканонизированных подвижников. Перед этими иконами возжигали свечи, их лобызали; иногда такие иконы помещали в церквах.

В большинстве случаев канонизации святого предшествует его народное почитание как подвижника благочестия.

47. ХРИСТИАНСКАЯ СМЕРТЬ

48. КАНОНИЗАЦИЯ И ПОЧИТАНИЕ СВЯТЫХ

49. ЦЕРКОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО