Первосвященники просят Пилата о сокраще­нии жизни распятых ради наступающей суб­боты. — Перебитие голеней распятым. — Ии­сусу Христу не перебиваются голени по причи­не Его смерти. — Один из воинов прободает Его ребро. — Истечение крови и воды. — Свиде­тельство о сем Иоанна, —Для чего оно особен­но выразительно. — Исполнение в этом собы­тии двух пророчеств.

Между тем, как одни более или менее раскаива­лись, другие упорствовали, страшный день приближался к вечеру, который, будучи важен уже потому, что был окончанием первого дня Пасхи, делался еще священнее от того, что им предначиналась суббота, по выражению евреев, царица праздни­ков (Ин. 19, 31). Для многочисленного празднующего народа, который имел обыкновение прохаживаться по стенам города и собираться на холмах, его окружающих, было бы очень неприятно, если бы распятые и на другой день оставались на крестах посреди Голгофы, весьма близкой к вратам Иерусалима. Кроме того, был бы нару­шен закон, повелевавший до захода солнца предавать погребению казненных преступников²²⁶. Первосвященники чувствовали это неприличие и решились сократить жизнь распятых, чтобы тела их предать земле до наступ­ления субботы. Поскольку казнь, теперь совершенная, во всем зависела от прокуратора, то и для сокращения жизни распятых необходимо было его согласие. Первос­вященники не устыдились снова просить Пилата об этом деле, которое приличествовало более всенародным ис­полнителям казней, нежели первым служителям Бога Израилева. Стыд этот вознаграждался злобным удоволь­ствием причинить распятому Иисусу новые мучения (первосвященники отправились к Пилату прежде Его смерти) и иметь в своих руках Его мертвое тело. Нет со­мнения, что они погребли бы Его вместе со злодеями в каком-либо отвратительном месте, а может быть, и со­вершенно лишили бы погребения, чтобы сделать пред­метом всеобщего презрения, потому что иудеи ничем так не гнушались, как мертвецом непогребенным.

Пилат без всякого прекословия согласился на про­сьбу первосвященников, которая и по иудейским и по римским обычаям была совершенно справедлива. Для исполнения приказания отправлены новые воины. Св. Иоанн находился еще у креста Иисусова, когда они при­шли на Голгофу. Его-то сказание будет служить теперь единственным источником нашего повествования.

Оба преступника, распятые с Иисусом, еще были жи­вы, поэтому воины немедленно перебили им голени. Дру­гое представилось им, когда они подошли к Иисусу Хрис­ту: совершенное отсутствие движения и дыхания, закры­тые глаза, поникшая голова свидетельствовали, что Он уже умер. Римские воины не решились мучить бездыхан­ное тело и убивать мертвого. Только один из них, желая, вероятно, удостовериться в смерти, ударил Иисуса Христа копьем в бок. Поскольку при этом ударе не последовало

никакого движения и никакой реакции нервов и посколь­ку сам удар был (вероятно) силен и смертелен, то не оста­лось уже никакого сомнения ни для врагов, ни для друзей Иисуса, что Он действительно умер. Из язвы однако же немедленно истекла кровь и вода или похожая на воду жидкость²²⁷, которая обыкновенно бывает в теле человечес­ком. Такое истечение крови и слова, сказанные Иисусом Христом по Воскресении Фоме: «Принеси руку твою и вложи в бок Мой» (Ин. 20, 27), — показывают, что рана была глубока, а истечение похожей на воду влаги позволя­ет думать, что Иисус Христос был пронзен в левый бок, в предсердие. Поскольку мертвое тело, сколько бы ему ни причиняли ран, никогда не источает крови, то некоторые из отцов Церкви богомудро полагали, что кровь и вода ис­текли из тела Иисуса Христа действием непосредственной силы Божьей в ознаменование таинства Евхаристии.

Св. Иоанн, пересказывая это событие как очевидец, выражается с особенной силой и останавливает предва­рительное внимание читателя следующими словами: «И видевый (Иоанн) свидетелъствова, и истинно есть свиде­тельство его; и той весть, яко истину глаголет, да вы ве­ру имете» (Ин. 19, 35).

Что за цель этого замечания? В чем евангелист хочет уверить своих читателей? Почему прободение тела Ии­сусова на кресте копьем и истечение из него крови и во­ды нужно было указать с такой выразительностью?

Для объяснения этого еще в древности полагали, что мысль и замечание евангелиста направлены против доке­тов-еретиков, которые, почитая тело человеческое про­изведением злого начала, утверждали, что Иисус Христос (по их мнению, один из эонов) принял на Себя не истинное тело человеческое, а только один (эфирный) призрак его, который хотя был пригвожден ко кресту, но не терпел никаких страданий. Поэтому Иоанн, как очевидец, хотел уверить своих читателей, в предостережение от докетов, что тело Иисуса Христа, как во время Его жизни, так и по смерти было совершенно сходно с действительным телом человеческим, состоящим из плоти и крови. Мнение это подтверждает не только история (ибо ересь докетов поя­вилась в первом веке и существовала именно в Малой Азии, где написано Евангелие Иоанново)²²⁸, но и некото­рые места в посланиях Иоанновых, которые также весьма приметно направлены против докетизма (1 Ин. 4, 1-3). Могло также статься, как предполагают некоторые, что во время написания Евангелия Иоаннова были люди, со­мневавшиеся в реальности смерти Иисуса Христа: или потому, что Он недолго оставался на кресте и не претер­пел сокрушения голеней, или по заимствованному от иу­деев предрассудку, что смерть не сообразна с достоинст­вом Мессии. Для выведения таковых людей из заблужде­ния весьма сильным средством служило повествование Иоанна о прободении ребра Иисусова копьем, которое самых маловерных должно было уверить, что Сын Божий из послушания Отцу смирил Себя не до креста только, но и до смерти крестной.

Но независимо от этих побуждений и целей, св. Ио­анн не мог не остановить своего и всеобщего внимания на событии, нами рассматриваемом, уже потому, что в нем, как он сам замечает, исполнились два важных предсказания Ветхого Завета о Мессии. Первое из них гласило: кость не сокрушится от него, другое: воззрят нань, егоже прободоша.

Первое из этих предсказаний, сделанное Моисеем (Исх. 12, 10), относилось собственно к агнцу пасхально­му, которого израильтяне должны были печь целым, не раздробляя и не ломая в нем ни одной кости. По разуме­нию св. Иоанна, пасхальный агнец был в этом отноше­нии свыше предустановленным прообразованием ис­тинного Агнца Божьего, закланного теперь на Голгофе, у Которого также не сокрушено ни одной кости. Не уг­лубляясь в свойство ветхозаветных прообразований, из которых многие исполнились над Иисусом Христом во время Его страданий и которые около времен пришест­вия Христова были замечены самими иудейскими рав­винами, скажем только, что несокрушение костей, со­вершенно не нужное в агнце пасхальном, было не толь­ко весьма прилично, но и необходимо для истинного Агнца Божьего — Иисуса Христа. Св. Иоанн тем более должен был остановиться на этом прообразований, что он слышал, как Иоанн Креститель называл Его Агнцем Божьим, и что смерть Иисуса Христа последовала в день Пасхи, когда закалался агнец пасхальный.