I.

 1. Отличие христианской морали от языческой и ветхозаветной

Моральная жизнь присуща всем людям — по самой их природе; мож­но сказать, что моральная сфера как бы «вписана» в дух человеческий. Человек всегда живет в моральном плане; даже те, кто попирает все правила морали или отвергает в своем сознании всякую мораль, не мо­жет устранить из своей души моральные оценки. По слову Ап. Павла, «дело закона написано в сердцах язычников, о чем свидетельствует их совесть» (Римл. гл. 11, ст. 15). Всеобщность моральных движений не означает, конечно, одинаковости их у всех людей: моральные суждения людей крайне разнообразны; они могут быть низменными и высокими, злыми и добрыми, эгоистичными и великодушными. Но человек, по са­мой природе своей, живет в моральном плане.

В дохристианском мире мы находим два типа моральной жизни: у языч­ников и у ветхозаветного Израиля. Что касается язычников, то иногда их мораль достигает почти христианской высоты (особенно в индуизме, напр. в учении Будды, а также в античной Греции), но очень часто мораль языч­ников пронизана грубыми и жестокими началами. Очень показательна эволюция моральных идей в античной Греции - здесь мы встречаем и примитивный культ удовольствий (так назыв. гедонизм, от греческого слова hedone - удовольствие) и более высокий, хотя и расплывчатый культ радости (так наз. эвдаймония) и мораль достоинства и долга (в школе стоиков) и мораль благоразумия и соблюдения во всем меры (Аристотель). Наиболее высокой является мораль, которую развивали Сократ и Платон - они выдвигали на первый план идею добра. Не менее замечательны слова Антигоны (в одной драме Софокла), которая ссылается на «непи-санный закон» (agrafos nomos), т. е. на закон, живущий в сердце.

Но даже в самой высокой своей форме античная (да и вообще язы­ческая) мораль лишена подлинного обоснования: основы морали в ан-тичном мире не идут дальше «законов природы» (или «законов бытия») или требований человеческого духа. Отсюда постоянная смена одних моральных учений другими в античном мире.

Совсем иной подход к вопросам морали находим мы в Ветхом Завете - и в десяти заповедях Моисея и в обличениях пророков. Здесь мораль­ная жизнь ставит людей перед лицом Божиим; не правда человеческая, как бы ни была она возвышена, а правда Божия, признается здесь целью нашей жизни. Поэтому ветхозаветная мораль есть, по существу, мораль религиозная - она неразрывно связана с нашим отношением к Богу, с религиозной нашей жизнью. В этом высота ветхозаветной морали⁹⁸, - и на вершинах ее мы видим великих праведников, во главе которых сияет светлый образ Девы Марии, Божьей Матери.

Однако ветхозаветной морали были присущи некоторые черты, кото­рые превращали ее постепенно в чистую мораль закона, регулирующе­го наше поведение, а не внутреннюю жизнь. Поэтому рядом с высоки­ми примерами ветхозаветных праведников мы находим фарисеев, как представителей так наз. законничества, сводящего заповеди Божии толь­ко к соблюдению правил внешнего поведения. Это было, конечно, из­вращением ветхозаветной морали, но связано оно было и с религиоз­ным национализмом (Бог - Творец мира - был в иудейском сознании Богом только Израиля) и с формализмом, т. е. сосредоточенностью вни­мания на внешнем поведении и соблюдении «формы», а не сущности закона - его буквы, а не духа. Пророки именно за это и обличали всегда израильский народ, а притча Господня о мытаре и фарисее с исключи­тельной яркостью подчеркивает неправду и ограниченность того пони­мания заповедей Божиих, какое утвердилось в Израиле. Только с прише­ствием Христа окончательно были побеждены эти ошибки в понимании заповедей Божиих в Ветхом Завете.

 

2. Новозаветная мораль; ее общие черты

Господь Иисус Христос освободил моральное сознание Израиля и от 1) национализма и от 2) формализма: 1) Христианская мораль имеет не национальный, а универсальный характер, она обращена ко всем лю­дям, ко всем народам, так как все люди, все народы созданы Богом, который для всех людей и для всех народов есть наш Отец небесный. Из этого богосыновства всех людей вытекает братство всех людей; слу­жение людям есть в то же время служение Христу («то, что вы сделали одному из братьев Моих меньших, вы Мне сделали», говорит Господь. Матф. гл. 25, ст. 40). Это делает новозаветную мораль христоцентричной, - она неотделима от нашего служения Христу. 2) Но новозаветная мораль препобеждает и формализм, который так глубоко извращал вет­хозаветных людей: «Не человек для субботы, а суббота для человека», учил Господь (Марк. гл. 2, ст. 27). Следование закону не должно отстра­нять заповеди любви, - и Господь не раз исцелял больных именно в суб­боту, чтобы этим показать фарисеям неправду их законничества. Основ­ной принцип новозаветной морали выражен с предельной ясностью са­мим Господом: «Ищите прежде Царствия Божия и правды его» (Матф. гл. 6, ст. 33).

Это искание Царства Божия имеет однако ценность лишь в том слу­чае, если оно определяется не внешними мотивами (напр. боязнью на­казания за неправду), а вытекает из глубины нашего существа, является свободным движением духа. Мы должны понять, что христианская мо­раль глубочайше связана именно со свободой духа, и только то и ценно с христианской точки зрения, что определяется свободным устремлением к Богу. Бог ждет от нас именно свободного обращения к Нему; с другой стороны, и сам дар свободы раскрывается впервые лишь в стремлении к Богу. Как естественное свойство нашего духа, дар свободы носит на себе печать первородного греха - вот отчего по естеству свобода наша часто влечет нас ко злу, - но этим извращается тайна свободы, как творческой силы. Только со Христом и во Христе свобода становится творческой, так как она восполняется благодатью. В этом и состоит, по христианскому воззрению, «тайна» свободы - она должна воспол­няться благодатью Божией; лишь вместе с Богом мы овладеваем даром свободы, а без благодатной помощи Божией наша свобода неустойчива, двусмысленна и хаотична. Сам Господь указал нам условия истинной свободы в нас: «познайте истину, сказал Господь (Иоанн гл. 8, ст. 32), и истина сделает вас свободными», - и это значит, что подлинно свободны мы только тогда, когда пребываем в истине. Еще яснее иные слова Гос­пода: «если Сын вас освободит, истинно свободны будете», - т. е. мы овладеваем даром свободы, только соединяясь со Христом. Свобода дол­жна стать «христоцентрической», т. е. быть связанной со Христом, что­бы быть истинной свободой. У Ап. Павла мы находим много указанийна это (особенно в послании к Галатам). «Стойте в свободе, которую даро­вал нам Христос... К свободе призваны вы, братья» (Галат. гл. 5, ст. 1,13). Отсюда понятны слова Ап. Павла: «во Христе мы не под законом, а под благодатью» (Римл. гл. 6, ст. 14). Но тот же Ап. Павел предостерегает нас: «все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мной» (1 Коринф. гл. 6, ст. 12).

Овладение свободой во Христе дается нам через духовную жизнь, через духовный труд, - и с этим связано то, что у каждого из нас есть, по слову Господа, свой крест. Господь сказал: «если кто хочет идти за Мной, Отвергнись себя, возьми крест свой и следуй за Мной» (Матф. гл. 16, ст. 24; Марк. гл. 8, ст. 34; Лука гл. 9, ст. 23). Не следует отождествлять понятие креста со страданиями и скорбями - эти страдания и скорби обычно являются следствием того, что мы не берем (т. е. не принимаем) наш крест. Каждому человеку дает Господь особую задачу, осуществле­ние которой требует духовных усилий, труда. На этом пути перед нами открывается бесконечность, как указал сам Господь: «Будьте совершен­ны, как совершен Отец ваш небесный» (Матф. гл. 5, ст. 48)

Высший принцип христианской морали («ищите Царства Божия и правды его») освещается в своей полноте той «новой заповедью», кото­рую завещал Господь своим ученикам: «заповедь новую даю вам, да любите друг друга; по тому узнают все, что вы Мои ученики, если буде­те иметь любовь между собою» (Иоанн гл. 13, ст. 34-35). Царства Божия и нельзя искать иначе, как идя в жизни путем любви. Это путь нелегкий, требующий труда, на что указал и сам Господь: лишь «употребляющие усилия восхищают Царство Божие» (Матф. гл. 11, ст. 12). Это ясно ука­зывает на то, что мораль христианская имеет трудовой характер. На этом пути нам помогает Господь; без Его помощи наши усилия напрасны. «Кто не со Мною: сказал Господь, тот против Меня, кто не собирает со Мною, тот расточает» (Матф. гл. 12, ст. 30). «Без меня не можете тво­рить ничего» (Иоанн гл. 15, ст. 5).

 

3. Понимание христианской морали в различных исповеданиях

 Основы христианской морали заложены в Евангелии и в апостольс­ких посланиях, а также в церковном предании. Раннее христианство и жило всем тем, чему учила его Церковь, проводило в жизнь все указания Господа и Его учеников, и эта правда и красота самой жизни в раннем христианстве определила его моральную и историческую победу в мире.

Но со времени блаж. Августина (конец IV и начало V века), в связи с развитием у него учения о первородном грехе, развилось на Западе та­кое понимание природы человека, которое резко отделило христианс­кий Запад от христианского Востока. Для блаж. Августина первород­ный грех так извратил человеческую природу, что в ней не осталось ни свободы воли, ни стремления к добру. Человек во всем и всегда грешен (non posse non рессаге - не может не грешить). Это учение не было цели­ком принято католической церковью, но оно очень глубоко повлияло на Лютера и Кальвина, которые пришли к выводу, что с грехопадением об­раз Божий в человеке утерян. Кальвин сверх того, в своем отрицании свободной воли в человеке, очень односторонне развил учение о «пре­допределении» человека. С точки зрения кальвинизма вся активность человека не имеет сама по себе никакой ценности перед Богом, не со­действует нашему спасению. Эту односторонность отвергла католичес­кая церковь, но недоверие к человеческой природе в ней осталось. Като­лицизм признает в человеке свободу воли, но учит о немощности (infirmitas) человеческого существа и видит источник этой немощности в теле человека.

Православие же всегда было отлично в этих вопросах и от протестан­тизма и от католичества. Признавая все значение первородного греха, Православие отвергает учение о потере человеком образа Божия, отверга­ет учение о всецелой греховности человека, тем более о предопределен­ности его судьбы. Православие верит в человека, в его свободу, ценит уси­лия наши на пути к правде Христовой. Вопреки католическому учению, Православие не видит в теле источник нашей слабости. «Естество» чело­века во всем его составе подвержено искушениям и легко поддается гре­ху, - но задача человека заключается в просветлении и преображении его «естества». Уже в V веке (у св. Афанасия Великого и св. Макария Великого) конечной целью «христианизации» нашего «естества» счита­лось «обужение» (Theosis). Путь же к обужению Православие понимало и понимает, как непрестанный духовный труд, очищение сердца и «стя­жение Св. Духа» (слова преп. Серафима) т. е. искание благодатной помо­щи свыше. Наше «естество», наша природа, в которой жив и действенен образ Божий (хотя живет в нем и начало греховности, в силу первородног греха), преображается и просветляется через духовный труд и стояние перед Богом. Оттого в Православии моральная жизнь, по мере ее возрас­тания, несет с собой внутренний мир и радость.

 

4. Моральные черты в нашем «естестве»

Человеку, как было указано, по его природе свойственна моральная жизнь. Первыми проводниками морального начала в человеке являются наши чувства - и больше всего стыд, жалость, чувство долга, благогове­ния, любовь. Это все врожденные нам чувства, и если они ослабевают у людей и у них начинают господствовать дурные чувства (жадность, эго­изм, жестокость и т. д.), то это уже само по себе свидетельствует о рас­стройстве во внутреннем мире человека. Действительно стыд (когда мы стыдимся наших поступков, даже мыслей и желаний), осуждает все дурное в нас. Жалость побуждает нашу душу сострадать несчастьям и страданиям людей и требует от нас того, чтобы мы помогли им. Чувство долга побуждает нас исполнить то, к чему зовет наша совесть, оттого чувство долга очень динамично. Во имя долга мы способны преодоле­вать усталость, равнодушие, лень; во имя долга нередко совершаются героические дела. В чувстве благоговения, которое всегда обращено к тому, что выше нас, в душе зарождается способность поклоняться все­му, что возвышенно и благородно; в этом чувстве часто зреет вдохнове­ние добра, свобода от мелочности и эгоцентризма. Наконец чувство любви есть самое высокое естественное моральное чувство. Сначала оно бывает узким, т. е. мы любим только близких и симпатичных людей, а потом, соединяясь с жалостью, оно может распространяться на всех людей и симпатичных нам и несимпатичных, и близких, и далеких⁹⁹.

Для христианина все эти естественные движения души есть живой источник добра и естественный повод к тому, чтобы исполнить завет Божий о служении людям, как братьям. Без живых чувств наша мораль­ная жизнь питалась бы только одним умом, была бы лишена живитель­ной теплоты, исходящей от чувств. Но нельзя полагаться на одни чув­ства, нельзя руководствоваться только ими, тем более, что чувства могут толкать нас и на дела бесспорно дурные. Поток наших чувств, даже мо­ральных и светлых, должен освещаться идеей добра, - в свете этой идеи мы должны проверять наши чувства. Но тут сразу выступает большая трудность при определении того, что есть добро (в данной жизненной ситуации). Это предполагает участие нашего ума в составлении наших моральных суждений - и тут нас ждет много искушений в самом определении того, в чем заключается добро. Надо бояться отвлеченности в наших моральных суждениях, чисто рационального подхода к уяснению того, в чем трудно разобраться в данной жизненной обстановке, - и в этих блужданиях нашего ума надо руководствоваться не отвлеченной идеей добра, а следовать правде Христовой; нам должно, по слову Ап. Павла, иметь «ум Христов», т. е. понимать все в свете Христовом (1 Кор. гл. 2, ст. 16). Конкретное содержание правды Христовой в отно­шении к различным темам жизни (личной, социальной, исторической) в краткой форме мы рассмотрим во второй части этой главы, посвящен­ной христианской морали.

Возвращаясь к нашему «естеству», мы должны еще коснуться всей сферы нашей активности. Тут прежде надо обратить внимание на раз­личные наши влечения, которые определяют наши планы, наши дей­ствия, всю нашу активность. Эти влечения подсказываются потребнос­тями нашего тела (голод и жажда, потребность действования и отдыха, позже вопросы пола), нашей души (жажда проявить себя, вопрос «карь­еры», искание успеха и связанные с этим честолюбие и искание славы, сребролюбие и т. д.), и, наконец, потребностями духа (искание дружбы, интерес к знанию, к творчеству и т. п.). С самых ранних лет выступают у нас эти влечения, становясь иногда в своем одностороннем сосредото­чении настоящей страстью. В сердце нашем, этом средоточии наших влечений, всегда есть и доброе, и злое, о чем говорит Спаситель: «доб­рый человек из доброго сокровища (сердца) выносит доброе, а злой че­ловек из злого сокровища выносит злое» (Матф. гл. 12, ст. 35). Это зна­чит: в сердце нашем есть и доброе, и злое «сокровище», но добрый че­ловек обращается к тому, что есть в его сердце доброго, и отбрасывает то, что есть злого. Сердце наше есть «седалище» сознаваемых и несоз­наваемых желаний и страстей, «комплексов», оттесненных и подавлен­ных душевных движений - и в нем всегда есть и «злое сокровище», грех. Поэтому очищение сердца и становится основной задачей духовной жизни.

Но кто же или что же руководит нами в том, хотим ли мы быть добры­ми и злыми, идти путем добра или зла? Это есть функция нашей свобо­ды, субъектом которой и является наше «я» (в его глубине). Дар свободы сообщает нашему «я», нашему духу эту способность выбирать между добром и злом, - и мы только в той мере ответственны за наши поступ­ки, в какой мы свободны. Часто говорят о «моральной свободе» (когдамы свободны от влияния низших движений и страстей и идем за голо­сом разума), но в этом выражении есть двусмысленность, которую нуж­но устранить. В «моральной свободе» мы, конечно, свободны, если мы (т. е. наше «я») принимаем решение идти за голосом разума, - но самый выбор между разумным и неразумным не есть дело разума: разум сам по себе не есть источник свободы. Свобода может подчинять нас разуму, но может и уклоняться от него. Носителем свободы является наше «я» и только оно. Но ни в чем, однако, не проявляется с такой ясностью ограниченность нашего существа, как именно в том, что мы истинно свободны, лишь если мы с Богом, если Его благодать с нами. Сами по себе, без помощи Бога, мы слепы, хаотичны и бессильны: свобода тре­бует благодатной помощи свыше. Моральная жизнь невозможна без свободы, но она невозможна и без благодати. Именно в актах свободы мы стоим перед выбором: быть нам с Богом и просить Его благодатной помощи или быть без Бога? Свобода и есть основная сила нашего духа, направляющая нашу жизнь.

Мы рассмотрели «естественные» формы и проводники морального начала в нашу душу. Но для христианина его моральная жизнь связана со Христом: с Его правдой. Эту Христову правду и надлежит нам теперь вкратце уяснить.

 

II.

5. Система христианской морали: отношение к самому себе

В моральном (т. е. правильном) отношении к самому себе надо раз­личать: а) отношение к своему телу, б) к социальному своему положе­нию и в) к нашей духовной жизни. Разберем кратко эти три темы.

а) Христианское отношение к телу стоит, конечно, выше простых требований гигиены, хорошо выраженных в античном правиле - mens sana in corpore sano (здоровый дух в здоровом теле). Христианское уче­ние о теле замечательно выражено у Ап. Павла, который, говорил, что тело есть «храм живущего в нас Св. Духа» и требовал, чтобы мы «про­славляли Бога и в телесах наших» (1 Коринф. гл. 7, ст. 19-20). Для хрис­тианина важно не только здоровье тела, вообще всяческая чистота; хри­стианство требует подчинения тела нашему духу. Отсюда вытекает ос­новное для христианина правило воздержания в удовлетворении теле­сных потребностей, отсюда же правило соблюдения положенных Церковью постов. Посты необходимо соблюдать именно для того, что­бы тело было в подчинении духу через привычку в воздержании. Ап. Павел говорит даже о «распятии тела» с его «страстьми и похотями» (Гал. гл. 5, ст. 24).

Но этим не устраняется забота о теле, забота о здоровье; с христиан­ской точки зрения нисколько не предосудительно для нас обращаться к врачам за помощью в случае болезней. Сам Господь «врачевал», т. е. исцелял больных, равно и апостолы «врачевали», а об Ап. Луке мы узна­ем от Ап. Павла, что он был «врач» (Колос. гл. 4, ст. 14). Однако Ап. Павел предупреждает: «попечения о плоти не превращайте в по­хоть» (Римл. гл. 13, ст. 14).

Коснемся еще одного вопроса, связанного с жизнью тела, а именно: допустимо ли с христианской точки зрения заниматься спортом? У Ап. Павла находим слова (1 Тим. гл. 4, ст. 9): «телесное упражнение мало полезно». В этих словах нет собственно осуждения «телесных уп­ражнений», но есть несомненное предостережение относительно увле­чения спортом. В спорте, как он развивается в наше время, огромное место занимает соревнование, нездоровая психология «успеха», тщес­лавное желание «первенства». К этому присоединяется возбуждение, которое сопровождает спортивные выступления¹⁰⁰.

б) Обращаясь к тому, каково должно быть отношение христианина к запросам и потребностям его души, остановимся для примера на трех достаточно «основных» запросах души. Прежде всего укажем на потреб­ность «проявить себя» в деятельности, в творчестве. Это вполне закон­ная потребность. В притче о «талантах» (хотя слово «талант» собствен­но означает в Евангелии большую сумму денег - см. напр. Матф. гл. 25, ст. 14-30), Господь указывает на то, что мы должны развивать то, что нам дано от Господа. Поэтому стремление «проявить себя» (если оно не сопровождается пустым и неценным карьеризмом, исканием славы и т. п.) вполне оправдано с христианской точки зрения. Совсем иное надо сказать о стремлении «властвовать»: христианину приличествует скромность, а не самовозвышение, служение людям (пример чего по­казал сам Господь, омыв ноги учеников), а не властвование над ними (Матф. гл. 21, ст. 26; Марк. гл. 10, ст. 41; Лк. гл. 22, ст. 26). Еще более сдержанно должно быть отношение человека к богатству: мы уже гово­рили о социально-экономической теме (см. Ч. III, гл. 111), здесь же ска­жем кратко: богатство, стремление к нему развращает душу человека. Вот завет Господа: «продавайте имения ваши и давайте милостыню» (Лк. гл. 12, ст. 33), то же указание богатому юноше (Матф. гл. 20, ст. 21) со­провождается словами: «если хочешь быть совершенным...». Во всяком случае нельзя забывать слов Господа: «забота века сего и обольщение богатства заглушают (в нашей душе) слово (Божие)». (Притча о сеяте­ле).

 

6. Система христианской морали: отношение к семейной жизни, к приобретению собственности и к социальному строю

Семья есть естественное, Богом указанное сочетание мужчины и женщины: вне семьи возможно монашество или вынужденная безбрач­ная жизнь (если не удалось создать семьи), но совершенно недопустимо и с точки зрения общей морали, а тем более христианской морали, вне­брачное сближение двух полов. Христианство внесло в семейную жизнь два великих начала, преобразивших те брачные отношения, какие суще­ствовали до христианства: христианство, прежде всего, «гуманизирова­ло» семью, т. е. внесло в семейные отношения больше человечности. Жена не самка, а человек, личность которого имеет свои запросы, свои интересы. Отсюда и пришло смягчение правовых отношений между мужем и женой, которое впрочем все еще не дошло до необходимого уравнения их человеческих прав. Достаточно указать, что во Франции, напр., жена не может выехать заграницу без разрешения мужа... Но хри­стианство и одухотворило семейные отношения: связь мужа и жены не может быть только физической и социальной, она должна быть и духов­ной. Когда этого нет, отношения между мужем и женой пустеют, теряют свою духовную основу. Отсюда надо объяснять необыкновенное умно­жение разводов, почти всегда вызываемых неудовлетворенностью од­ной или обеих сторон. Согласно прямым словам Господа, надо признать, что если «кто женится на разведенной, тот прелюбодействует» (Матф. гл. 5, ст. 32). Конечно, суровость этих слов сильно смягчается, если вспом­нить о том, как легко (через «разводное письмо») совершался развод в древнем иудействе. Поэтому хотя христианское сознание не мирится с фактом развода, Церковь все же допускает развод - в крайних случаях бесспорной невозможности совместной жизни.

Что касается отношения христианского сознания к приобретению собственности и к экономическому строю, то христианство не только не видит в богатстве ценности, но наоборот видит в нем препятствие для духовной жизни. Мы уже указали на то, что богатство всегда развраща­ет людей. Хозяйствование, организация социально-экономической жиз­ни возможна и без накопления богатства в руках отдельных людей. Но перестройка социально-экономической жизни на основах напр. коопе­рации все еще не удается или удается в малых размерах, так как людей тянет к себе богатство. Поэтому и приобретение собственности мораль­но сомнительно - именно потому, что она основывается почти всегда на накоплении богатства и усиливает жажду богатства. Современные не­скончаемые социальные конфликты свидетельствуют о том, что неправ­да современного социально-экономического Строя ведет к опасным взры­вам, разжигая ненависть между людьми. Но с тем большей силой надо утверждать принципиальную возможность реорганизации социально-экономических отношений в духе христианства. Это не под силу отдель­ному человеку - но возможно для большой группы людей - и здесь от­крывается огромная задача перед государственной властью.

 

7. Система христианской морали: Церковь и сфера права. Церковь и государство

В современной жизни огромное место принадлежит праву, как силе, регулирующей человеческие отношения. Неверно было бы выводить ценность права из положения, которое впервые высказал английский философ Гоббс, что «человек человеку волк» (homo homini lupus est).

Нет, значение права не только в том, чтобы люди относились друг к другу не по волчьи, а прежде всего в том, чтобы обеспечить каждому человеку все, на что он имеет право. Это есть чисто христианский ко­рень права - защита личности: самый скромный и даже ничтожный человек «имеет право» на свободное проявление себя.

Гораздо сложнее отношение христианина к государству. Сама по себе государственная организация людей имеет несомненно положительное значение в устроении совместной жизни людей, но государственная власть к сожалению всегда выходит за пределы этой положительной за­дачи его. Еще недавно государственная власть усвояла себе почти абсо­лютное значение (так наз. «этатизм», т. е. признание государства выс­шей ценностью) и не стеснялась и на путях закона и вне их вмешиваться в жизнь людей, распоряжаться ими по своему усмотрению. Однако го­сударства, даже если они только защищают свою землю, свой народ от нападений врагов, не могут не организовать все, что нужно для защиты своего народа. Войны, вспыхивающие между государствами, заставля­ют тратить огромные средства на содержание армии, на изготовку ору­дий борьбы, заставляют принудительно вводить общую воинскую по­винность. Может ли христианин покорно следовать приказу государства и подчиняться закону о воинской повинности? Время от времени, по мотивам чисто христианским, отдельные люди или целые группы отка­зываются идти в солдаты, и если они действительно так поступают по велениям своей совести, тогда они правы перед Богом и должны стойко переносить те кары, какие государство может наложить на них. Защита же родины, когда на нее нападает враг, есть дело священное.

Церковь должна быть свободна, т. е. недопустим тот порядок, когда государственная власть вмешивается в чисто церковные дела. Но свобо­да церкви совсем не означает равнодушия ее к делам государства, - по­этому молитвы о государственной власти не только уместны, но и обяза­тельны.

 

8. Заключение

Вся система христианской морали покоится на нашем свободном сле­довании заветам Христа. Нет ни одного, самого ничтожного дела, за ко­торое мы не будет отвечать Господу, - поэтому мы должны всегда созна­вать себя стоящими перед Господом («за каждое праздное слово, кото­рое скажут люди, они дадут ответ в день суда» (Матф. гл. 12, ст. 36)). Это непрестанное памятование о Господе, которое есть в то же время и молитва, - само по себе несет нам свет, дает нам силу, открывает душу для благодатной помощи свыше. Следование заветам Христовым несет нам радость, крепит наш дух. Если мы будем верны Господу, Он всегда будет с нами.

БИБЛИОГРАФИЯ

 

1) Олесницкий - Нравственное богословие. 2) Еп. Феофан - Хрис­тианское нравоучение. 3) Влад. Соловьёв - Основы духовной жизни. 4) Влад. Соловьёв - Оправдание добра. 5) С. Л. Франк - Свет во тьме. 6) В. Зеньковский - На пороге зрелости.

Приложение I  О ЖИЗНИ ПОСЛЕ СМЕРТИ (О бессмертии души)

Приложение II  ОСНОВНЫЕ НАЧАЛА ХРИСТИАНСКОЙ МОРАЛИ

Приложение III  РАЗДЕЛЕНИЯ В ХРИСТИАНСКОМ МИРЕ