1. Дохристианские учения

Наша душа теснейшим образом связана с телесной жизнью и когда человек умирает, когда тело его разрушается, - что происходит в жизни души? Живет ли душа и после смерти тела или она тоже разрушается? Вопрос этот стоит перед всеми нами, так как все мы подчинены закону смерти; особенно тяжело нам, когда умирает близкий человек - неужели со смертью тела умирает и его душа?

Прежде всего обратим внимание на то, что надо различать в человеке три стороны; тело, душу (жизнь которой примыкает к жизни тела) и ду­ховное начало (которое связывает человека с вечностью). Духовное на­чало, связывающее нас с вечностью, тем самим как будто обеспечено в том, что его не уничтожает смерть, но живет ли душа, как таковая, после смерти? Но вспомним, что душевная жизнь, хотя и зависит от тела (че­рез восприятия света, звуков и через другие «ощущения»), но связана и с духовным началом; душа стоит как бы между чисто телесной и чисто духовной жизнью. Если разрушение тела отнимает от души основу ее жизни (нет мозга, нервной системы, через которые душа получает мате­риал для жизни), то с другой стороны душу нельзя оторвать и от ду­ховной стороны в человеке. Эта связь душевных и духовных процессов уже не заре человечества вела к признанию, что после смерти человек продолжает существовать, становясь чисто духовным существом. Это воззрение, едва ли не самое раннее в человечестве, носит название ани­мизма; оно утверждает, что человек, лишившись тела, продолжает жить чисто духовно (человек «становится духом»). Но что это за жизнь - на это анимизм не давал никого ответа; он только признавал разнородность тела и духа. Из этого стал развиваться постепенно острый дуализм, выд­вигавший учение, что тело мешает нашему духу, который находится в теле как бы в «тюрьме». Смерть стала пониматься, как освобождение души, которая признается здесь всецело духовным существом. Высшее развитие этого понимания человека находим мы у Платона: по Платону, душа существовала в своем чисто духовном (внетелесном) бытии еще до рождения. Рождение стало пониматься, как падение, а смерть, как возвращение к истинной жизни.

Платон развил целый ряд аргументов в защиту того, что душа, буду­чи независимой от тела, живет после смерти. Самое главное у Платона «доказательство» состоит в указании, что душа приобщается в своей мысли к вечному бытию (к «идеям», которые, по Платону, не зависят ни от пространства, ни от времени), - и это является залогом жизни души после смерти. Возможность для души восходить мыслью к идеям озна­чает ее свободу от внешнего мира; значит смерть тела, парализующая нашу связь с телом, не может иметь влияния на те стороны души, кото­рые не связаны с телом.

 

2. Анализ аргументации Платона

Не входя в подробный анализ учения Платона, мы можем сказать, что только что приведенное рассуждение Платона сохраняет свою силу и для нас. Душа, конечно, связана с телом, и со смертью тела, с разруше­нием мозга и нервной системы, душа уже не имеет этих проводников в душу внешних материалов, какими она обладала при жизни тела. Но в человеке все, что входит в душу через тело, связывается с его высши­ми духовными силами (мышление, совесть и т. д.). Живая человечес­кая личность неделима и цельна; поэтому с разрушением тела связь души и духовной стороны остается. От души, во всем связанной с духовным началом в человеке, ничего нельзя отделить (как можно отнять напри­мер от тела часть его, - напр. руку - не прекращая жизни тела). «Душа не яблоко, хорошо говорит в одном месте Тургенев, ее пополам не раз­режешь». Эта внутренняя цельность души как раз и определяется тем, что в человеке есть духовные функции, которые преображают, связыва­ют, укрепляют содержание души. Ощущения и образы, становясь мате­риалом мысли, уже неотделимы от мысли; обиды, радости, все наши чувства, вызывая к жизни моральные, эстетические, религиозные пере­живания, входят в состав цельного существа человеческого. Человек живет цельной жизнью лишь благодаря этой постоянной и неустанной духовной переработке того материала, который рождается в душе от тела. Личность человека, живя в глубокой связи с миром (через свое тело), живет одновременно (хотя бы и не сознавая этого до конца) и в другом мире, входит в мир вечности уже здесь на земле. Заметим тут, что, как уже было указано в первой части в главах о человеке, духовные функциив человеке непроизводны, т. е. они не есть продукт низших психичес­ких процессов. Они не выводимы из них, - и только христианское уче­ние о том, что Христос «просвещает всякого человека, грядущего в мир» (Иоанн гл. 1, ст. 9), объясняет эту наличность духовных движений в че­ловеке, Личность человека не есть простая сумма психических движе­ний, - она обладает таким источником цельности, единства, который не может замолкнуть с разрушением тела. Христова сила, созидающая нашу личность, - и есть причина того, что человек может жить после разрушения тела.

По существу это близко к аргументам Платона, - но они восполняют­ся для христиан учением об образе Божием в человеке, о свете Христо­вом, «просвещающим всякого человека, грядущего в мир». Мы христи­ане говорим собственно не о бессмертии души, а о бессмертии личнос­ти - и наша вера в воскресение есть вера в воскресение полноты жизни в человеке. Но не можем тут же не указать на блуждания протестантских мыслителей, которые боясь впасть в античный дуализм, отвергают жизнь духа независимого от тела, отвергают посмертное существование лич­ности. Так как протестантское учение исходит из того, что образ Божий потерян людьми (вследствие первородного греха), то им остается либо признавать жизнь духа в стиле Платоновского дуализма, либо учить, что душа после смерти тоже не живет. Один из выдающихся современных протестантских мыслителей R. Mehl, пишет так: «когда Господь воскре­сит мертвых, Он не найдет ничего, что было бы основой их новой жизни». Неудивительно, что по R. Mehl, воскресение «есть по существу новое творение»⁹⁵. Это отвержение жизни души после смерти, помимо учения о потере образа Божия, определяется также борьбой протестан­тизма против католического учения о «чистилище». Исходя из подлин­но христианского учения о жизни души после смерти, католичество раз­вило очень рано учение о том, что после смерти душа должна пройти «чистилище» (находящееся между адом и раем), чтобы освободиться от грехов, которые накопились во время жизни ⁹⁶. Иными словами, душа уходит в иной мир со всем тем, что она накопила в течение жизни (и доброго и злого); к этому подлинному христианскому учению католиче­ство добавило учение о «чистилище».

 

3. Учение Православной Церкви

Православная Церковь не знает учения о «чистилище», но твердо учит, что душа живет после смерти. В чине погребения мы находим обиль­ный материал об этом. В одной из молитв Церковь молится: «душу раба Твоего, Спасе, упокой, сохраняя ю во блаженной жизни, яже у Тебе, Человеколюбче». Церковь молится, чтобы Господь простил «всякое со­грешение, содеянное усопшим, словом или делом или помышлением» и «упокоил душу в месте светле, в месте злачне, в месте покойне». Цер­ковь просит для усопшего «милости Божией, Царства Небесного и ос­тавления грехов».

Постоянные моления об усопших, о даровании им «покоя, тишины» как бы намекают на возможность «мытарств» - тяжести и терзаний душ, уносящих в иной мир неискупленные грехи. Из этого ясна необходи­мость постоянных молитв и особых служб («панихид») об усопших. Все это проникнуто чувством полной реальности загробной жизни. Со свои­ми молитвами об усопших Церковь обращается не только к Богу, к Бо­жьей Матери (живя верой, что «во Успении Она мира не оставила» -тропарь на Успение), но и к святым, т. е. усопшим праведникам. Про­славляя святых и молясь им, верующие получают постоянно отзвук на свои молитвы, - и таким образом между миром живых и миром усоп­ших (в данном случае «прославленных», т. е. признанных Церковью свя­тыми на основании многочисленных явлений помощи со стороны при­зываемых святых) есть непрерывная связь. Святые часто помогают лю­дям даже тогда, когда они к ним не обращаются, и это значит, что они, будучи в ином мире, связаны все же с нами. Но то, что «явлено» и бес­спорно в отношении святых, должно быть логически распространено на всех усопших людей. Если жизнь засвидетельствована для святых, то очевидно это связано с тем, что жизнь души вообще не прекращается после смерти, - а значит это относится ко всем усопшим.

Эта вера Церкви не ограничивается признанием жизни усопших, но восполняется «благо вестью» о том, что Христос воскрес. Воскресение Христово свидетельствует нам о том, что и мы все воскреснем, когда Господь придет на землю вновь «в силе и славе», когда будет Он судить и «воздаст коемуждо по делам его».

 

4. Можно ли вступить в общение с усопшими?

Главная мука людей, когда жизнь человеческая прерывается смертью, состоит в разлуке. Когда умирает у нас кто-нибудь близкий, а мы про­должаем жить, то этот уход близких в «иной» мир, помимо печали о разлуке, мучителен еще тем, что мы не имеем общения с теми, кто ушел от нас. Наша мысль бьется до изнеможения над вопросом: где они? как они живут? как войти в общение с ними? Как раз живая вера в реаль­ность жизни усопших и усиливает потребность общения с ними, - и люди ищут всяческих способов добиться этого общения. В Ветхом Заве­те рассказывается (1 Царств. гл. 28), как царь Саул обратился к Андорской «волшебнице» с просьбой вызвать «тень» пророка Самуила, что та и исполнила. В наше время не найти таких волшебниц, но за то за после­дние полтора века очень развились «спиритические сеансы», где при­сутствие особо чувствительного человека (так наз. «медиума») будто бы дает возможность войти в общение с усопшими. В этих сообщениях о спиритических сеансах постоянно чувствуется самовнушение, самооб­ман, а то и чистый обман. Впрочем совершенно отрицать участие запре­дельного мира в этих сеансах едва ли возможно. Особенно сильное впе­чатление оставляет так наз. «автоматическое письмо», когда медиум (в состоянии «транса») пишет о таких вещах, о которых никто кроме усоп­ших лиц (к которым обращаются в сеансах) знать не мог. Более чем ве­роятно, что в таких случаях мы имеем дело вовсе не с потусторонними существами, а с неведомыми пока проявлениями подсознательной сфе­ры в людях (в медиуме). Так или иначе, для христианина недопустимы никакие попытки общения с усопшими, кроме молитвы. Мы не знаем, как живут души после смерти; как же мы можем входить в их мир?

 

5. Данные христианской антропологии о жизни после смерти

Но христианское учение о человеке дает все же нам достаточные дан­ные для утверждения, что после смерти души живут. Помимо того, что дают нам богослужебные тексты, о которых мы упоминали выше, христи­анство определенно учит о том, что дух человеческий связан с самого начала жизни со Христом (как это удостоверяет приведенный уже текст из Евангелия от Иоанна о том, что Христос «просвещает всякого челове­ка, грядущего в мир», т. е. еще до рождения его). Образ Божий в человеке является проводником этой никогда не прекращающейся связи с Богом; как же может перестать жить то в человеке, что связывает его с Богом?

Прибавим к этому несколько соображений из психологии о том, что нет никаких оснований думать, что со смертью тела жизнь духа совер­шенно замирает.

Прежде всего подчеркнем сверхвременную природу нашего я. Луч­ше и глубже других раскрывал это русский философ Л. М. Лопатин ⁹⁷, указавший на то, что само «сознание времени» возможно в нас лишь потому, что наше «я», имеющее это сознание времени, стоит над време­нем. Чтобы «сознавать время», надо быть вне его потока; так как со­знание времени всегда нам присуще, то это с полной очевидностью вскрывает сверхвременную природу нашего я. А это значит, что бытие нашего я само не подчинено времени; сверхвременная природа наше­го я, не уводя нас от порядка времени, являет нам независимость «я» от времени. Поэтому смерть не может затушить в нас этот свет. Конечно, после смерти невозможно «мозговое сознание», т. е. сознание, опосредственное мозгом и слагающееся из зрительных, звуковых, мускульных ощущений. Но современные анализы достаточно ясно выявили тот факт, что наше «я» не возникает из накопления ощущений, но что наоборот сами ощущения получают свой психический смысл от наличности внут­реннего света в душе.

Еще более существенным для уяснения жизни души после смерти является факт нравственного переворота, нередко переживаемый людь­ми. Тот же Лопатин с удивительной глубиной показал, что нравственные перевороты в людях, освобождающие их дух от влияния нажитых (дур­ных большей частью) привычек, свидетельствуют о такой самостоятель­ности духовного начала, которое не может исчезнуть, когда потухает «мозговое сознание».

Но у лиц, недостаточно знакомых с психологией, может возникнуть вопрос: можно ли отделять «дух» от «души», духовные процессы от ду­шевных? Отделять их и не нужно; нам приходилось уже упоминать, что духовная сторона в человеке пронизывает всю психическую и пси­хофизическую жизнь человека. Поэтому чисто психические явления, свя­занные в нас с телесной жизнью, вступают в процессе жизни в такую тесную связь с духовной сферой, что через это и вся душевная жизнь связывается с вечностью. Мы, уходя в другой мир, действительно уно­сим с собой и добрые и злые наши дела; наши страсти, наши внутрен­ние движения закрепляются через связь с духовной сферой.

Конечно, «представить» себе жизнь души вне тела мы не можем - и в этом вся трудность признания реальности загробной жизни: дело в том, что все, что мы «представляем» связано всегда с телесным обли­ком. Но мы принадлежим и к духовному миру, т. е. наша жизнь не всеце­ло определяется нашей телесностью.

Таким образом уже здесь мы живем в вечности - вечности светлой (Бог) или вечности темной (диавол) - и смерть не есть и не может быть полным уничтожением всего человека. Душа усопших живет, хотя нам не дано проникать в то, какова эта жизнь.

Глава VI. ЗАКЛЮЧЕНИЕ К ГЛАВАМ О ХРИСТИАНСТВЕ, КАК ЦЕРКВИ

Приложение I  О ЖИЗНИ ПОСЛЕ СМЕРТИ (О бессмертии души)

Приложение II  ОСНОВНЫЕ НАЧАЛА ХРИСТИАНСКОЙ МОРАЛИ