1. Тема о зле в человеке

Зло существует во всем мире - страдания, жестокая борьба, смерть -все это царит в мире, но только в человеке мы находим устремление к злу, как таковому. Это устремление постепенно доходит до идеи зла, - и среди людей мы нередко находим потребность к совершению зла. Это, конечно, есть некая болезнь духа, но она настолько связана с самой при­родой человека, настолько она повсеместна и захватывает все эпохи в истории, все возрасты людей, что встает вопрос, почему человек жаж­дет творить зло, ищет того, чтобы расстраивать чужую жизнь, прибегает к насилию, к уничтожению других людей?

Вопрос этот болезненно ущемляет и наше религиозное сознание. Почему Бог, источник жизни и всякого блага, допускает страшное раз­витие зла, терпит те ужасы, которые от убийства Авеля Каином до на­ших дней наполняют смятением нашу душу? Где причина непостижи­мого развития именно у людей жажды зла, - чего мы не находим в дочеловеческой природе? Борьба за существование, беспощадная и жесто­кая, идет, правда, в дочеловеческой природе, но здесь она является толь­ко борьбой за само существование, а не определяется никаким инстинк­том разрушения или жаждой зла. Только человек может испытывать на­слаждение от самого разрушения, переживать странную потребность сеять страдания. Именно в этой наклонности ко злу, в потребности тво­рить зло, человек резко и глубоко отличается от всего дочеловечес-кого мира. При объяснении «загадки» человека мы не можем обойти этого вопроса - тем более, что пока мы не объясним для себя страсти разрушения у человека, мы еще не проникли в тайну человека. С другой стороны, наше религиозное сознание, которое видит в Боге не только Творца вселенной, но и Промыслителя, мучительно переживает то, что с развитием исторической жизни зло не только не ослабевает, но, наобо­рот, увеличивается, становясь все более утонченным и страшным.

Рассмотрим различные попытки объяснения зла в человеке.

 

2. Объяснение зла из неведения

Наиболее упрощенным пониманием зла является то, которое исхо­дит из мысли, что человек всегда ищет только добра и если совершает зло, то только по неведению. Эта точка зрения, которая носит название «этического интеллектуализма», впервые была с полной ясностью выра­жена еще Сократом, по учению которого зло никогда не является целью деятельности человека; только благодаря нашей ограниченности, неуме­нию все предвидеть, учесть заранее последствия нашего поведения, мы, согласно этой теории, совершаем поступки, которые причиняют страда­ния другим людям. С этой точки зрения, для устранения зла необходимо развитие интеллекта, рост просвещения - и тогда зло исчезнет. Такой оптимизм часто встречается и в наше время.

Что сказать на это? Прежде всего, надо признать, что отчасти сведе­ние злых движений к неведению в том смысле верно, что если бы все люди могли предвидеть те печальные результаты, какие могут получить­ся от тех или иных наших действий, то многого бы люди не делали (даже имея желание причинить кому-нибудь зло). Сколько в этом смысле на свете неожиданных, никому не нужных страданий, сколько напрасных, нами же создаваемых  тяжестей! Лишние слова, насмешки, прямое при­чинение боли, даже насилие не имели бы, может быть, места, если бы люди наперед знали, чем все это кончится. Но увы, как часто, даже пред­видя все то горе, какое принесут людям те или иные слова, действия, многие все же идут на них, - и это предвидение только увеличивает их злую радость. В том-то и суть, что источник злых движений заключает­ся в нашей воле - как это впервые, с потрясающей силой показал блаж. Августин (V в.). Можно знать заранее все недобрые последствия наших слов или действий, и все же именно потому на них идти. Тут мы имеем дело с чистым желанием зла, с какой-то извращенной жаждой причи­нять страдания, даже убивать - в глубинах нашей воли, т. е. в нашем свободном решении зреет это желание зла, которое часто в том смысле может быть названо «бескорыстным», т. е., что мы не ждем никакой пользы для себя, а жаждем зла, как такового.

А с другой стороны, рост просвещения, развитие культуры несом­ненно сопровождается не уменьшением, а ростом преступности. Совре­менный прогресс открывает такие тонкие по своей технической стороне возможности зла, каких не знало прежде время. Люди просвещенные, образованные не совершают мелкого воровства, прямого насилия - тутим мешает как раз их «культурность», но тем страшнее, тем утонченнее формы зла, которыми так богато наше время. Вообще зло в человеке происходит не от неведения, а из того темного корня, где вспыхивает желание зла. Раскольников (герой романа Достоевского «Преступление и наказание») был человек безукоризненной честности в житейских от­ношениях, а в то же время преступная идея убийства богатой ростовщи­цы, зародившись в глубине его души, зрела долго и закончилась тем, что он убил эту ростовщицу.

 

3. Объяснение зла из тяжких социальных условий

Теория этического интеллектуализма, сводящая зло в человеке к сла­бости или ограниченности ума, редко кем защищается в наше время, -было бы слишком наивно думать, что корень зла в неведении. Гораздо распространеннее и в наши дни учение, согласно которому зло в исто­рии, в человеческих действиях проистекает из тяжелых социальных ус­ловий, в которых живет огромное большинство людей. Нищета и вечная нужда, невозможность обеспечить самые скромные условия жизни, час­то настоящий голод, болезни, развивающиеся вследствие тяжких усло­вий жизни (когда, напр., в одной комнате ютится целая семья в 3-5 чело­век), создают постоянное раздражение, озлобленность, желание чем-нибудь «ущемить» тех, кому живется легче, - все это питает и развивает злые движения у людей. Во всем этом очень много правды, - и отсюда у всех, кто отдает себе в этом отчет, вырастает потребность способство­вать социальным реформам, потребность существенного и серьезного изменения социального строя. На этой почве вырастали и вырастают различные утопические планы, нередко переходящие в революционную , программу (напр., в марксизме), - все для того, чтобы исчезла нищета, эксплуатация бедных и темных людей, чтобы перед всеми был открыт путь просвещения, чтобы все люди одинаково могли бы пользоваться, в случае болезни, самыми высшими достижениями медицины. Этот гу­манизм, эта забота о тех, чья судьба сложилась неблагоприятно, живет верой, что при улучшении социальных условий исчезнут постепенно не­нависть и злоба, зависть и потребность причинять страдания. Но так ли это? И живой наш опыт, и прямое рассуждение показывают всю зыб­кость такого оптимизма, вскрывают недостаточно глубокое понимание зла. Прежде всего оказывается, что в зажиточных и даже богатых усло­виях жизни тоже цветут «цветы зла», т. е. развивается тоже потребность причинять страдания или даже убивать, как это возможно у тех, кто живет в тяжелых социальных условиях. Конечно, никто из богатых людей не будет красть хлеб, как это сделал Jean Valjean (в романе V. Hugo - «Les Miserables» - «Отверженные»), но помимо того, что у богатых людей час­то развивается жадность, в силу которой они эксплуатируют рабочих, -люди, живущие в прекрасных условиях жизни, что испытывают потреб­ность таких «развлечений» и удовольствий, которые причиняют чрезвы­чайные страдания другим. Преступления, вытекающие из тяжких усло­вий жизни (нищета, голод и т. д.), становятся по мере развития социальных реформ все реже, но одно явление гангстеров, зародившееся в Америке и ныне уже распространенное всюду, похищение детей у богатых родите­лей, чтобы получить большой «выкуп», и т. д., все это вовсе не слабеет, а растет. Очевидно, в человеческой душе есть какой-то источник или про­водник злых движений, которые, конечно, зреют легко, когда человеку живется тяжело, но которые вовсе не исчезают у тех, кому живется не тяжело. Преступность не проистекает только от тяжелых социальных ус­ловий, - она в тяжких условиях легче и быстрее проявляет себя, - но она бесспорно живет в душах и тогда, когда условия жизни вовсе не обреме­няют человека. Именно в последнем случае особенно ясно, что корень зла в человеческой душе сидит очень глубоко. Возникает вопрос - почему человек может находить наслаждение в зле? Как возможно зло - не в порядке каких-либо извращений, которыми может быть, одержим чело­век, а в порядке обычных форм душевной жизни? Почему человек посте­пенно стоит перед возможностью зла, т. е. перед искушениями, которые он должен подавлять в себе? Не нужно впадать в излишний пессимизм о человеческой природе, но в самом деле нельзя отвергать факта «невиди­мой брани», внутренней борьбы, которую должен вести в себе всякий че­ловек. Даже те, кто достигал высшей святости, стояли перед искушения­ми, для преодоления которых они должны были иметь много духовной силы. Именно это и ставит вопрос о какой-то сверхчеловеческой силе зла, которая стоит над людьми и посылает в мир постоянные излучения зла. Так родилась - яснее всего в персидском религиозном сознании за 1000— 2000 лет до Р. Христова - идея, что зло обладает божественной силой. Обратимся к этому учению о зле.

 

4. Дуалистическое решение темы зла

Ариман, злое божество в персидских верованиях, есть постоянный противник бога добра - Ормузда. Хотя в конце нынешнего периода Ормузд победит Аримана и на земле воцарится лишь добро, по персидско­му верованию, но пока Ариман обладает достаточной силой, чтобы се­ять зло и разрушать все доброе. Это верование персов достойно внима­ния в том отношении, что зло мыслится здесь, как сверхчеловеческая, космическая сила, как божественный источник зла. Это есть система дуализма; раздвоение добра и зла, столь распространенное среди лю­дей, оказывается лишь отражением в людях более глубокого космичес­кого раздвоения. Но зло не обладает и в персидском религиозном созна­нии творческой силой, его стихия только состоит в разрушении, и это значит, что зло (в этом понимании) предполагает наличность добра (ибо без этого в чем бы могла проявиться разрушительная стихия зла?). Иначе говоря, в этом учении зло не первично, а вторично - оно не  обладает первичностью, изначальностью. В том же персидском религи­озном сознании Ариман выступает как сила лишь тогда, когда уже нача­ла действовать сила добра.

Доведенный до конца дуализм все же может быть удержан и дей­ствительно в персидском сознании Ариман в конце нынешнего «зона» будет побежден Ормуздом, т. е. зло исчезнет. В таком случае, как же оно могло возникнуть? Божество, которому предстоит быть побежденным, не есть, очевидно, божество в точном смысле слова. Добро же не могло само из себя родить зло, и то, что зло будет побеждено добром, показы­вает, что в таком понимании зла нет надлежащей правды. Если верно то, что зло овладевает человеком в порядке искушения, т. е. что зло есть что-то надчеловеческое и сверхчеловеческое, если с другой стороны оно не могло бы возникнуть из недр добра, то в этой всей системе дуализма есть какая-то неясность. Если же мыслить зло, как действительно боже­ственную (в точном смысле слова) силу, то все же зло все время ведет борьбу с добром, т. е. нет в божественной сфере равновесия, обеспечи­вающего ей вечность. Борьба зла с добром должна, очевидно, кончиться победой одного или другого начала, т. е. будет или одно добро, или одно зло (последнее означало бы постепенное разрушение всего, т. е. превра­щение бытия в ничто).

Все эти недоумения так же неразрешимы, т. е. тема зла в мире так же остается неразъясненной в учении дуализма, как в предыдущих попыт­ках разобраться в теме зла. Заметим только, что в истории христианских народов был не раз возврат к системе дуализма - таково все манихей­ство, возникшее в III в., проникшее затем в IX в. в Европу, «богомилы» в Болгарии, позже «катары» в Швейцарии, на юге Франции – напомним (альбигойские войны). Это проявляется в том, что источником и провод­ником зла в мире признается материя (тело), - откуда идет гнушение телом (вплоть до гнушения браком, что было сурово осуждено уже в раннем христианстве).

 

5. Христианское истолкование зла

Единственное удовлетворительное решение темы о зле дает христи­анство. Вот основы христианского понимания зла:

a) Зло не существует, как некое особое бытие или сущность; есть злые существа (злые духи, злые люди), но нет зла самого по себе. Суть же зла состоит в разрыве с Богом; этот разрыв есть акт свободы (у ангелов и у людей).

b) Зло впервые возникло (т. е. появились злые существа) в ангельс­ком мире; один из высших ангелов (Денница), обладая свободой и той силой, которую Господь дал ангелам, захотел отделиться от Бога, т. е. начал бунт. За Денницей последовали еще другие ангелы, - так возник­ло «царство Сатаны». До времени Господь попускает их существование.

c) Не имея плоти, т. е. будучи духовными существами, злые ангелы (сатана и его служители) не могли замутить все бытие, но когда Господь создал человека, имеющего плоть и одаренного, с другой стороны, сво­бодой, перед злыми духами открылась возможность соблазнять людей -и уже через людей внести расстройство в природу. О поврежденности природы вследствие того, что прародители, согрешив, утеряли свое цар­ственное положение и мир остался «без хозяина» (каким должен был быть человек, каким он и был, о чем говорится во 2 главе книги Бытия,) мы уже говорили выше.

d) Господь запретил первым людям вкушать от древа познания добра и зла. Господь не закрыл пути познания вообще, а только закрыл пути «познания добра и зла»; поскольку зло могло состоять лишь в разрыве с Богом, Бог закрыл самый путь для этого. Мысль о разрыве с Богом и не возникла у самих людей, - их соблазнил Сатана, предложивший не сле­довать указаниям Бога, т. е. разорвать с Ним. Свобода, дарованная лю­дям, открывала возможность этого, - и в этом объективная причина, что люди ступили на путь зла.

e) Поступив вопреки прямому поведению Господа, люди тем самым нарушили свою сыновнюю связь с Ним, вследствие чего утеряли свое царственное положение в мире. Господь предупреждал Адама, что еслион «вкусит плод от познания добра и зла», то «смертью умрет» (ст. 17). И действительно, разорвав с Богом, люди утеряли свою основу в Боге, и смерть вошла в их природу.

f) Этим природа человеческая оторвалась от прямой связи с Богом; как говорит Ап. Павел (Римл. гл. 5, ст. 12), «одним человеком грех (т. е. отрыв от Бога) вошел в мир и грехом смерть». Изменилась человеческая природа и ослабела; в ней остались ее дары, образ Божий и дар свободы остались в ней, но природа человека стала «удобопревратна», т. е. она стала подвержена соблазнам. Как говорит ап. Павел (Римл. гл. 7, ст. 15-23): «Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... уж не я делаю, но живущий во мне грех. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которо­го не хочу, делаю. По внутреннему человеку нахожу удовольствие в за­коне Божием, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного».

В этих словах Ап. Павла дано яркое описание того, что мы видим у людей: в человеке, кроме образа Божиего, через который всегда струят­ся лучи свыше, несущие Божью правду нашей душе, т. е. уму и сердцу, совести, - образовался в самой природе человека второй центр его су­щества - начало греховности. Теперь уже навсегда закрылся перед людь­ми рай, теперь только «употребляющие усилие восхищают Царство Бо­жие» (Матф. гл. 11, ст. 12), ибо «невозможно не придти соблазнам», ска­зал Господь (Луки, гл. 17, ст. 1).

То, что грех вошел в человеческую природу, и в ней образовался центр греховности, есть следствие изменения в человеческой природе от греха прародителей. Это есть «первородный грех»; начало греховности, со­здающее возможность соблазнов (со стороны сатаны и его служителей) не зависит уже только от нашей воли, так как это начало греховности вошло в нашу природу. Однако, от каждого из нас зависит поддаваться или не поддаваться соблазнам. Путь человека и есть борьба за добро, за жизнь в Боге; совокупность всего того труда, который нам приходится нести в этой борьбе, составляет содержание аскетики (что значит «уп­ражнений»).

g) Грех человека замутил и всю дочеловеческую природу. Мы уже приводили (гл. I, § 5) слова ап. Павла о поврежденности всей природы.

 

6. Почему допущено зло?

Таково христианское объяснение реальности и силы зла. Но тут не­редко у людей возникает вопрос - неужели Бог, который предвидел падение Денницы и грех прародителей, не мог создать ангелов и людей с такими свойствами, чтобы грех и зло не могли бы возникнуть? И второй вопрос, уже другого порядка, но связанный с темой зла и постоянно сму­щающий людей: почему Бог терпит такое страшное развитие зла на зем­ле, какое мы наблюдаем сейчас, почему Он не прекращает его?

Что касается первого вопроса, то ответ на него заключается в поня­тии свободы. Без свободы человек не мог бы быть человеком в полноте и силе его свойств, - он мог бы быть лишь высшим животным, живущим по инстинктам; лишь в свободе раскрывается наша воля, лишь на про­сторах свободы зреет в духе творчество идей, развиваются художествен­ные, моральные, религиозные движения. Но свобода только тогда и сво­бода, когда она безгранична - в этом ее богоподобие. Но в тварном существе, каким является человек, дар свободы должен пройти через испытания, чтобы окрепнуть в своей преданности Богу. Именно пото­му, что человек обладает свободой, он может оторваться от Бога; только пройдя через испытания, он может окончательно утвердиться в свобод­ном стоянии перед Богом. Это сочетание безграничной свободы, дохо­дящей до того, что человек дерзает спорить с Богом, бороться с Ним (как в Ветхом Завете Иаков), - и той немощи, ограниченности, бесси­лия, которые со всех сторон давят на человека, напоминают ему, что он только тварное существо, зависящее от Бога, зависящее и от внешних условий жизни, - это сочетание высокого дара свободы с ограниченнос­тью тварного существа и ведет нас к чувству бесконечной преданности Тому, Кто есть наш Отец небесный.

Бог мог вообще не создавать человека (хотя бесспорно, что весь план творения был связан с тем, чтобы создать человека), но создать его Он мог лишь таким, каков он есть - с неизбежностью испытаний и искуше­ний. Не беседовал ли Господь в раю с прародителями, не наставлял ли Он их во всем? Но когда змей соблазнил Еву, Адам не обратился к Богу, чтобы получить от  Него разъяснение, он лукаво последовал за Евой. План «воспитания» прародителей в раю оборвался благодаря им же, - но в предвидении этого еще до сотворения мира Господь предусмотрел по­слать Сына Божия для спасения людей (у Ап. Петра читаем в I посл. -гл. 1, ст. 2 - что Сын Божий был «предназначен» быть Агнцем «прежде создания мира»).

Что касается второго вопроса о том, почему Бог терпит такие ужасы на земле, такое страшное распространение зла повсюду, какое мы сей­час наблюдаем, должно сказать, что это вопрос понимания смысла истории и ее путей. В истории, как и в жизни отдельных людей, действует Промысел Божий; Господь долго терпит, ожидая, что несчастья и стра­дания образумят людей, обратят их сердца к правде и добру.

Оба вопроса составляют тему т. наз. «теодицеи» - «оправдания» Бога. Бог, конечно, не нуждается в «оправдании», но чем больше мы любим Бога, как Источник правды и добра, тем важнее нам согласовать это с теми тяжкими и скорбными недоумениями, которые терзают наш ум. Надо только помнить, что в час, какой изберет Господь, придет конец нынешнему миру, кончится вся трагедия человеческой истории. Сын Человеческий придет снова на землю во славе, - и тогда будет, по слову в Апокалипсисе (Апок., гл. 21, ст. 1), «новое небо и новая земля».

Глава VI. ПОЯВЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА НА ЗЕМЛЕ(Продолжение)

Глава VII. ЗЛО В ЧЕЛОВЕКЕ

Глава VIII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ К 1-ой ЧАСТИ