"Не убивайте, пожалуйста!" - истошно кричит молоденький моряк под дулами немецких автоматов. Ладно, живи, только убей капитана. И мертвый капитан валится за борт. Баржу немцы, отплывая, взрывают, а моряка спасают монахи ближайшего монастыря.... Так начинается фильм Павла Лунгина "Остров".

1976 год. Старец Анатолий (Петр Мамонов), послушник монастыря, работает в местной котельной и время от времени помогает приплывшим на остров мирянам. То девчонку от аборта отговорит, то хромого мальчика на ноги поставит. И все время ерничает, вступая в перепалку то с настоятелем монастыря отцом Филаретом (Виктор Сухоруков), то с "завхозом" отцом Иовом (Дмитрий Дюжев). Больше тридцати лет несет в себе старец тяжкий грех убийства. Истово таскает уголь в котельную, словно бы тщась в огне сжечь страшный грех. Раскаяние переполняет, бередит душу беспрестанно, рыдая, возносит он молитвы, а прощение не приходит. И умереть хочется, да без прощения как в гроб ложиться? Он не боится умирать - перед Богом боится предстать. А умереть готов, даже гроб в котельной поставил, один шаг - и он уже там.

Прощение приходит неожиданно, в виде того самого капитана, чудесным образом выжившего, теперь уже адмирала (Юрий Кузнецов), что привез на остров к отцу Анатолию невменяемую дочь. "Она здорова, - уверяет старец, - просто бес в нее вселился". "А ты откуда знаешь?" - удивляется не узнавший своего убийцу капитан. "Я с ним знаком", - лаконично объясняет тот. Изгнав из девушки бесов и поговорив с капитаном, отец Анатолий спокойно умирает.

Конечно, на первый взгляд все это похоже на драматургические натяжки и сценарные огрехи - и изгнание бесов, и чудесное спасение капитана, и "запрограммированная" смерть. Не говоря уж о том, что в 76-м не могли страждущие в таких количествах кататься к старцу - в стране цвел махровый застой. Некоторые эпизоды могут восприниматься как архитектурные излишества, что тоже есть драматургические огрехи. Например, сцена, когда отец Анатолий сжигает в топке дорогие сапоги настоятеля, подарок Патриарха. Гори, мол, все мирское и лишнее. Вероятно, все это так и есть, но только в том случае, если а) все время помнить о том, что Павел Лунгин - режиссер, далекий в своих фильмах от глубоких духовных исканий, и б) если вообще все происходящее в этом фильме воспринимать буквально. А вот этого делать совсем не надо.

"Остров" - это притча от первого до последнего кадра. Для кого-то история бывшего матроса может стать чем-то вроде транквилизатора: даже самый страшный грех - убийство - может быть прощен, и Бог пришлет прощение через человека, как прислал отцу Анатолию в образе выжившего капитана. "Я тебя давно простил", - кто, как не Бог, вкладывает эти слова в уста постаревшего моряка? Кто-то, не особо задумываясь над религиозной, православной составляющей притчи, увидит в фильме цепочку чудес, в которые хочется верить и порой верится даже самому завзятому атеисту. Быть может, кто-то задумается о той духовной опустошенности, что стала чуть ли не символом России, пережившей революцию, Гражданскую войну, идеологическое помешательство, гонения на церковь. Многие церковники наверняка скажут, что все в этом фильме неправильно, что юродство - не высший тип святости. А кто-то будет просто любоваться красотами северной природы и блистательной игрой Петра Мамонова.

Правы будут все. Это не значит, что Лунгин угодил всем, это значит, что режиссер нащупал болевую точку, как в 90-м нащупал ее в фильме "Такси-блюз". Тогда заблудившаяся в перестройках, демократиях Россия пыталась найти место в мире. И главный герой фильма, которого, кстати, играл Мамонов, тоже искал место под солнцем. Сейчас Россия, похоже, нащупала свое место под солнцем. Только солнца нет. И если герой первого лунгинского фильма искал место в мире, то герой новой картины уже ищет мира в душе. Душа без мира - что нераскаявшийся грешник. Трудно быть грешником. Для тех, кому неинтересны долгие умопутешествия, это и есть мораль фильма.


Екатерина БАРАБАШ
"Независимая газета"
23 ноября 2006 г.