Президент Российской Федерации посещает Ватикан в пятый раз, совмещая визит к папе Римскому с визитом в Итальянскую республику. Срез предыдущих посещений главами российского, а ранее - и советского - государства предстоятеля Святого Престола образует любопытную динамичную иллюстрацию, во-первых, политики Ватикана и восприятия им католического присутствия на территориях бывшего СССР, а во-вторых - отношения властей к общественным позициям Русской православной церкви. Кроме того, прежние разговоры российских руководителей с понтификом зачастую имели резонанс, не всегда стабильно-миротворческий для самих православно-католических отношений.

Наибольшей частотой такие контакты отличались на рубеже восьмидесятых-девяностых годов, в эпоху максимальной геополитической "распахнутости" руководства СССР к внешним тенденциям. Историческая встреча в декабре 1989 года Михаила Горбачева и Иоанна Павла II, перестроечного лидера и стойкого антисоветчика-папы, казалась победой гуманистических ценностей над застойно-тоталитарной системой и прорывом в межкультурном диалоге. И оказалась прорывом, с эффектом замедленного действия, для межконфессиональной ситуации в отдельных, еще советских, республиках. Обещание Горбачева папе узаконить Украинскую греко-католическую церковь в разгар проводимой ее полулегальными лидерами кампании стало в итоге толчком не только для формальной легализации греко-католических общин, но и для волны жестких столкновений между православными и униатами и массового захвата последними храмов на Галичине в первой половине девяностых. Этот конфликт в условиях скорого развала Союза и отсутствия внятной конфессиональной политики властей, подогреваемый националистическими настроениями в массах, дал старт длительному периоду напряжения в отношениях Московского патриархата и Ватикана. Гуманистический перестроечный пафос, прозвучавший в беседе последнего лидера СССР и папы, не смог должным образом отразиться в религиозном поле.

Спустя три месяца после этой встречи Ватикан и СССР фактически под занавес существования последнего заключили дипломатические отношения и обменялись представителями. Положения нового советского закона о религиозной свободе были озвучены Горбачевым на второй встрече с понтификом, в ноябре 1990 года, следствием которой в свою очередь стало восстановление через полгода католической церковью своих структур на российской территории. Тенденция к интенсификации российско-ватиканских отношений в разгар политических реформ была унаследована Борисом Ельциным, который встречался с Иоанном Павлом II в личной библиотеке Апостольского дворца дважды, и в первый раз - спустя всего несколько дней после подписания Беловежских соглашений, 19 декабря 1991 года. Постсоветский реформаторский курс новой России был засвидетельствован его автором перед духовным лидером миллионов христиан.

Следующий официальный визит Ельцина в Ватикан состоялся спустя почти семь лет, в феврале 1998 года. Некоторую шероховатость визиту придавала звучавшая незадолго до него дискуссия о законопроекте о свободе совести в РФ, в ходе которой Иоанн Павел II в письме президенту России просил упомянуть в законе католиков в качестве традиционной для страны религиозной группы. Примечательно, что вскоре после этого, в июне 1998 года, число российских католических епископов удвоилось (папа персонально просил об этом Ельцина на февральской встрече).

Владимир Путин обозначил собственное дистанцирование от ватиканских настроений предшественников единственным фактом, вернее, его отсутствием. Дважды встречаясь с Иоанном Павлом II, в 2000 и 2003 годах, он ни разу не повторил приглашения папе посетить Москву. И Горбачев, и Ельцин публично озвучивали собственное желание видеть главу Святого Престола в российской столице, однако тот не имел возможности его реализовать в отсутствие аналогичного жеста со стороны Московского патриарха как духовного лидера главной конфессии приглашающей страны. В.Путин оказался первым главой России, открыто заявившим о принципиальном авторитете Русской православной церкви в российско-ватиканском диалоге на государственном уровне. В данном случае впервые проявилось нежелание власти ставить в ущерб гуманитарно-дипломатическим жестам духовную идентичность страны - в том случае, если церковное руководство предупреждает о возможной угрозе для этой идентичности.

Нынешняя встреча президента России и папы пришлась на период позитивной стабильности в диалоге Ватикана и Русской православной церкви, длящийся в активной фазе около года. Сдержанная предупредительная холодность и периодический металл в официальных интонациях Московского патриархата по католической тематике, сопровождавшие упреки в прозелитизме, уступили место обоюдным заявлениям о необходимости совместного противостояния секулярному европейскому либерализму, уже успевшему поглотить солидную часть традиционной паствы Святого Престола в западных странах. Такая смена риторики, по всей видимости, тоже стала следствием некоторой перемены политического климата и направления внешних амбиций Римского престола с избранием нового понтифика. Перед двумя Церквами неожиданно открылась возможность договариваться в мирной атмосфере и даже совместно претворять какие-то проекты в социально-этической плоскости, недоступной ранее - в советское время и в последующий период "трудностей православно-католического перевода". Реализация этой возможности "первым" и "третьим" Римами - своего рода уникальный шанс, при условии дипломатической чуткости и взвешенности обеих сторон, и для экуменического диалога, и для будущего традиционных ценностей на евразийском пространстве. Поэтому визит российского президента в "град Петров" может оказаться здесь неплохим подспорьем.

Остается надеяться, что на этот раз потепление настроений и созидательные призывы в верхах будут адекватно, в отличие от минувших лет, отражены в церковной политике, включая уровень провинциальных приходов и благотворительных организаций мирян.


Елена ЖОСУЛ,
обозреватель портала "Интерфакс-Религия"