В списке канонизованных на соборе 1549 года находится и имя преп. Никиты Затворника, епископа Новгородского, выходца из Ки­ево-Печерской Лавры (ум. в 1108 г.), память которого намечена на соборе на 26 апреля, но празднуется по нашей минее 31 января; день смерти (Фил. жит.), Ч Н С стр. 97: Б Новгороде — 30 января, с перенесением памяти 3 святителей на 29 января. Стр. 98 и 99 дают устав для празднования при совпадении с предпостовыми субботами и неделями. В среду и пяток сырной недели положено петь, в случае совпадения, литургию. Гол. Кан. 102 отмечает, что канонизация св. Никиты или, вернее, начало празднования ему совершилось после собора в 1557-1558 г., пред открытием мощей 30 апреля 1558 г. (25). В этом году и было написано житие его уже знакомым нам Маркел-лом Безбородым, творцом службы Варлааму и Иоасафу Индийским, 19 ноября. И. Токмаков в «Историческо-археологическом очерке Ху-тынского Варлаамиева монастыря Новгородской губернии и уезда», Москва 1892 г. стр. 28 указывает, что Маркелл принял игуменство в 1555 г. 3 февраля, а в 1557 г. оставил игуменство и уехал в Москву, 28 октября. «Игумен Спасской Маркел Хутынского монастыря, оставя игуменство, жил в Антониевом монастыре, да сотворил житие Никите, епископу Новгородскому, и канун, да поехал к Москве» «Апреля в 30 обретоша мощи епископа св. Никиты целы и послаша к Москве». (Карамзин, «История Государства Российского», т. 8 стр. 397 в прим. 587 в издании 1816 г. Санкт-Петербург). Учитель новгородской шко­лы знаменного пения, распевший псалтырь, надо полагать, известен был митрополиту Макарию (26), бывшему до того на Новгородской кафедре. Написав свой канон, «вельми изящем» (Мет. 208), Мар­келл едет в Москву к знакомому первосвятителю со своими произве­дениями и после его поездки происходит открытие мощей св. Никиты. Можно предположить, что способности Маркелла известны были митр. Макарию и что Маркеллу заказано было им составить житие и службу Никите. Однако, возможно, что Маркелл и по собствен­ному побуждению пишет с увлечением службу новгородскому свя­тому: он оставляет для свободного труда в написании служб свой пост игумена. Житие Маркелл пишет по бывшему уже в употребле­нии житию, написанному черноризцем Поликарпом, иноком Печерской обители в 13 в. Маркелл и взял его в основу. Мощи св. Никиты были открыты (Барс. 389) при царе Иоанне Васильевиче и при епископе Новгородском и Псковском Пимене (27). В 1557 г. Маркелл едет в Москву и к обретению мощей возвращается в Новгород с одобрен­ными творениями (28). Обретение происходит при игумене Иоасафе: это имя наводит на мысль, что служба Варлааму и Иоасафу — в ней главным образом восхваляется Иоасаф — была написана в разумении прославления святого, имя которого носил игумен Иоасаф. Этот пос­ледний также пробует свои силы (Барс. 389): он пишет об обрете­нии мощей, что впоследствии, в сложении с житием, использует Зи­новий Отенский, инок Новгородский, также работающий над житием св. Никиты (29). Неясно в истории прославления новгородского свя­того одно: почему одновременно составляются жития его и Маркеллом и Зиновием, и еще и пресвитером Василием, в иночестве Варла­амом: — последний по поручению митрополита Макария. Непонятно отношение к этому установлению праздника митрополита Макария: святой стоит в списке канонизованных на соборе 1549 г., но после собора только намечается открытие мощей, когда служба уже на­писана Маркеллом. Второй новгородский писатель, Зиновий Отенский, старается составить еще одно житие и, наконец, митрополит Макарий поручает Василию - Варлааму написать житие (арх. Леон. № 1232 — Варлаам иеромонах составляет житие по воле Макария). Эта усиленная писательская деятельность на одну и ту же тему скры­вает какую то нерешительность действий московской церковной вла­сти. Поездка Маркелла, возможно поддерживаемого игуменом Иоаса­фом, решает дело и в 1558 г. святой прославляется, несмотря на уже издревле установившееся почитание (Гол. Кан. 54 № 4)) на соборе подтвержденное.

Очевидно, постановлением собора не совсем была оформлена канонизация и, фактически, отложена до открытия мощей. Служба, составленная ходоком из Новгорода в Москву, игуменом на покое, Маркеллом, была принята, закрепилась и осталась во всей ее русской красе в наших минеях и доселе (30). Затейник и искусник Маркелл в своем уединении сочинил два канона с надписанием в форме полу­загадки: первый канон: «Пение молебно, сложено по азбуце, совер­шено же именем списавшего». Второй: «другий канон, сложен тако-же по азбуце воспятословесно». И, действительно, первый канон сле­дует азбуце в началах тропарей, включая и богородичны (у нас толь­ко в п. 8 тр. 1 выходит из азбуки из-за замены бывшего «Царю» словом «Императору»). Песнь девятая имеет ту же подпись, что и канон Варлааму и Иоасафу: М Р К Л — Маркелл. Метод выпускания гласных звуков применяется им и здесь. Это, по нашему мнению, луч­ше всего объясняется знанием крюкового, знаменного пения, масте­ром которого был Маркелл. Воспятословесное написание второго ка­нона также в 9 песни дает имя Маркелла при чтении тропарей в об­ратном порядке: Л К Р М — ЛЕКРАМ, обращенное Маркел. В этом каноне в 8 песни у нас неумело заменено «Видехом» через «Увиде-хом». «Православный Собеседник» 1862-го года т. 1 стр. 352 приводит примеры хитросплетений для написания имени автора тво­рений или даже просто переписчиков книг. «Из желания повеличаться перед невежественной толпой своей великой мудростью, озадачить ее, писцы 16 и 17 вв. нередко предлагали в конце книги загадки, раз­решение которых состояло в отгадывании имени владельца или писца книги». Например: «Аще хощеши уведети господина книги сея и тыположи слово двусотное и осмое и первое к сим же двадесятое и пятидесятное и осмое и т. д.», пока составится нужное писцу сло­во (31). В данном случае можно было прочесть: «сиа книга Михаила дмитревича крабова». Предлагались и загадки «литореею», простой или мудрой. Простая — ряд букв в значении цифр, мудрая по особым условным знакам: круги для сотен, черточки для десятков, точки для единиц. Маркелл, оказывается, берет систему наиболее простую по сравнению с мудрейшими и мудреными задачами своих современни­ков — борзописцев.

Маркелл, по нашему мнению, полностью службу составил уже после обретения мощей (32). Канон первый прославляет Никиту, как подвижника и только в п. 9 тр. 1 упоминает о раке мощей, при чем употребляет прошедшее время: «рака мощей твоих дражайши сапфира показася, чудотворива бо бе». Канон второй говорит об об­ретении мощей несколько раз: п. 1 тр. 3, п. 3 тр. 1, 2 и 3, п 4 тр. 2 и 3, п. 8 тр. 1, 2 и 3. Вероятно, по открытии мощей Маркелл дополняет написанный им канон «вельми изящем». Успех в Москве вдохновляет его к новому труду. Стихиры Маркелла того же стиля, что и каноны: он повсюду дает житийные подробности: стих. 1 Г. В. — низведе­ние дождя и угашение пожара. Слава Г. В. повествует об открытии мощей «священной и славной церковью великого Новаграда, архие­рей же и священных" собора' и множества народа» Стих. на литии также говорит об этом торжестве, как и стихиры на хвалитех. Можно думать, что в Москву Маркелл повез лишь один первый канон и жи­тие (см. цит. Токмакова), и по возвращении дописал все остальное. Маркелл прибегает к подобнам лишь в стихирах на стиховне, да стихиру по 50 псалме берет из общей минеи, правда, в своем изло­жении. Тропарь, вероятно, составлен был Маркеллом совместно с первым каноном, а кондак и икос позже. Маркелл свободно владеет даром слова в формах того времени: у него не «седалище», а «престол святительства», «лукавый вконец (наречие) низложися», не учитель, а «наказатель добродетели», «возмездие трудом», «да пред­ставиши ми молитву твою на помощь оружие (двойной винитель­ный)», «паствити стадо», «избавитися озлобления и всякие скорби» (без предшествующего «от»), «обретохом мощи и СИХ (а не сия) лю­бовию почитаем». Канон свои он распел по знаменам (Мет. 288) и потому канон довольно точен в размерах своих тропарей.