1. Авва Виссарион родился в Египте, в отро­ческих летах научился священным книгам, и бо­жественный свет воссиял в сердце его: он возлю­бил Бога всею душою с самого юного возраста своего и не осквернил никогда преподанного ему Святого Крещения никаким греховным делом. Сохранив в себе по силам своим красоту образа Божия, он удалился в пустыню и там подвизал­ся, как бы бесплотный. По этой причине он сподобился особенной благодати от Бога, Который совершал посредством его необыкновенные зна­мения, подобные знамениям, совершенным ве­ликими пророками. Проведши жизнь в богоугождении и достигши глубокой старости, он отошел в горние обители.

Авва Дула, ученик аввы Виссариона, расска­зывал следующее: «Однажды мы шли по морско­му берегу; я почувствовал большую жажду и ска­зал авве Виссариону: "Отец! Меня очень томит жажда." Старец, помолившись, сказал мне: "На­пейся из моря." Морская вода сделалась пресною, и я ею утолил жажду. Напившись, я налил воды в сосуд из предосторожности, чтоб иметь при себе воду, если снова начну чувствовать жажду. Старец, увидев это, сказал мне: "Для чего ты сделал это?" Я отвечал: "Прости меня; я сделал это из опасения, что мне опять захочется пить." Старец сказал: "Как здесь — Бог, так и везде — Бог"».²²⁹

В другое время нужно было авве Виссариону переправиться чрез реку Хризорою. Сотворив мо­литву, он пошел по реке, как бы по суху, и вышел на другой берег. В удивлении я поклонился ему и спросил: «Что чувствовали ноги твои, когда ты шел по воде?» Старец отвечал: «Пяты мои чувствовали воду, а прочее было сухо». Таким образом не раз переправлялся он чрез великую реку Нил.²³⁰

Однажды пошли мы к некоторому старцу. Когда мы были еще далеко, — солнце начало за­ходить. Старец, помолившись в себе, сказал вслух: «Господи! Молю тебя: да станет солнце, пока я приду к рабу Твоему». Солнце остановилось и пребыло неподвижным, доколе мы не достигли келии старца, к которому шли с целию получения душевной пользы.²³¹

В Скиту один из братии впал в согрешение и был отлучен от церкви иеромонахом-настоя­телем.²³² Когда брат выходил из церкви, тогда авва Виссарион встал и пошел с ним, сказав: «И я — грешник».²³³

Брат, живший с другими братиями, про­сил наставления у аввы Виссариона. Старец ска­зал: «Наблюдай молчание и не сравнивай себя с другими».²³⁴

Наставление существенно полезное. В общежитиях возникают смущения наиболее от сравнения себя с дру­гими. Брату моему дана такая-то вещь: отчего и поче­му не дана такая же вещь и мне? Говорит неопытный инок, и изгоняет святой мир из сердца своего. Чтоб избежать самообольщения и душевного расстройства, производимых сравнением себя с другими, должно по­стоянно содержать себя в образе мыслей (по-монашес­ки: в мудровании), доставляемом смирением, а для это­го должно постоянно бдеть над собою—должно пре­бывать сосредоточенным в себе, а для этого необходи­мо наблюдать молчание.

7.Авва Виссарион сказал: «Когда пребываешь в мире и не ощущаешь в себе брани, тогда особенно смиряйся, чтоб не похвалиться спокойным и радостным состоянием, принадлежащим не тебе, и за похваление не быть предану брани. Часто Бог не попускает нам брани по немощи нашей, чтоб мы не погибли окончательно».²³⁵

      8.Умирая, он сказал: «Монах, подобно херувимам и серафимам, должен быть весь оком».²³⁶

      9.Однажды в Скит приведен был некоторый беснующийся. О нем совершили молитву в церкви, но бес не выходил, потому что был жесток, Клирики говорили между собою: «Что делать нам с этим демоном? Никто не будет в состоянии изгнать его, кроме аввы Виссариона; но если мы будем просить его об этом, то он даже не придет в церковь. Вот что сделаем: он приходит в церковь прежде всех; посадим же беснующегося на его место; когда войдет авва Виссарион,  встанем на молитву и скажем ему: "Авва! Вели встать и брату"». Они так и сделали. Когда старец пришел рано утром в церковь, они встали на молитву и сказали о брате. Старец, не подозревая ничего, сказал брату: «Встань и поди от сюда», — и немедленно вышел демон из больно­го; больной сделался здоровым.²³⁷

10. Поведал о себе авва Виссарион: «Когда мне было двадцать пять лет, я пошел поклониться в Иерусалим и другие святые места, и видел свя­того отца Герасима Иорданского. Когда же я воз­вратился в Александрию, — услышал о смерти его, и о том, как лев, рыкая, умер на могиле его. Услышав это, я возгорелся ревностию, расточил все имение мое, оставив за собою один участок земли, чтоб отдать его в женский монастырь, на­ходящийся близ Александрии. Но прежде я по­шел к отцу Исидору Пилусиотскому и поведал ему о намерении моем, говоря: "Авва! Думаю, если Бог благоволит отречься от мира: почему я расточил все имение мое, оставив один участок земли, чтоб отдать его в женский монастырь. Между тем один из сенаторов предлагает мне за этот участок семьдесят фунтов золота; продать ли ему или нет?" Старец отвечал: "Если имение стоит семьдесят фунтов, то отдай его за пятьде­сят; взяв золото, пожертвуй его в монастырь по­стницам, — и будешь иметь великую награду от Бога и от человеков. Если же ты отдашь им име­ние, то ввергнешь их в молвы, в нерадение и ле­ность; расстройство может дойти даже до рас­путства; словом сказать, ты ввергнешь их в поги­бельную пропасть." Я не обратил внимания на наставление святого старца и, возвратившись, поступил по усмотрению и изволению моему, от­дал село монахиням, скрепив пожертвование письменным документом пред всем клиром, пред патриархом и игуменом. Потом я помес­тился в Скит и принял монашество. Проведши в Скиту 16 месяцев, увидел себя в сонном виде­нии ночью в Вифлееме на молитве. Церковь была исполнена света, В церкви находились мужи, пев­шие святолепную песнь, и некоторая, облечен­ная в пурпуровую одежду жена, красоты неиз­реченной. Меня объял страх и я хотел уйти отту­да. Но вот подходит ко мне один из упомянутых мужей и, воззрев на меня гневно, сказал мне гроз­ным голосом: "Скажи мне, Евстафий, какой дашь ты ответ о женском монастыре, которому ты дал имение, и тем прогневал Господа Бога? Я пора­жу тебя смертию, если не исправишь повреж­денного тобою." Я сказал ему: "Господин! Я от­дал имение с рабами и чредами волов с целию оказать вспоможение монахиням, а не с тем, чтоб прогневать Бога." Тогда облеченная в багря­ницу жена отверзла свои святые уста и сказала мне: "Чадо! Бог приял твое благое произволение; но диавол и ненавистник душ наших нашел в этом деле повод, чтоб уязвить души и тела мона­хинь. Если бы было полезно монахиням имение, то Бог мог бы послать им серебро и золото проливным дождем и покорить в услужение города и села. Но это не полезно для отрекшихся от мира ради Царства Небесного. Они должны во многом поте и труде, в смиренномудрии и без­молвии приближаться к Богу, а не в чревообъядении, тщеславии и богатстве." Потом она, про­стерши свою руку и указав мне на того, кто прежде беседовал со мною, сказала: "Это — Иоанн Креститель, учитель и наставник монахов. Хотящие пребывать в единении с ним, должны последовать его житию и добродетелям." Крес­титель сказал Ей: "Госпожа и Матерь Господня! С того времени, как этот передал имение свое в монастырь, монастырь сделался никуда негод­ным. В нем не стало ни страха Божия, ни трезве-ния, ни рассуждения, ни умиления, ни труда, ни скромности, ни поста, ни бдения, ни сердечного сокрушения, ни истязания помыслов, ни чисто­ты, ни кротости." Тогда сказала мне Святая Бо­городица: "Сын мой! Поди и исправь монастырь. В этом деле будешь иметь помощницею Меня." Потом, обратясь к Иоанну Крестителю, сказала: "Знаменуй сердце его крестным знамением, чтоб он очами ума видел врагов своих и не счел этого видения пустым мечтанием." Креститель про­стер свою правую руку и назнаменовал сердце мое знамением честного Креста. Проснувшись и пришедши в себя от действия, произведенно­го видением, я немедленно взял посох мой и не­много хлеба на путь неблизкий, пошел к авве Исидору и пересказал ему о бывшем мне виде­нии. Старец сказал мне: "Не говорил ли я тебе, что владение землею, на которой устроено хо­зяйство, вредно для иноков, в особенности для инокинь. Если начнут мужчины часто приходить к постницам, чего требует хозяйство, то диавол не оставит тех и других без язвы. Не свойствен­но монахам, в особенности же монахиням, при­лепляться к земным попечениям." Взяв с собою старца, я пошел к монахиням. Вошедши в цер­ковь и помолившись, мы призвали первых ста­риц и сказали им: "Мы слышали, что один из при­ближенных царя имеет намерение придти сюда и взять участок земли, который я отдал вам, с тем, чтоб передать его в патриархию. По этой причи­не мы пришли предупредить вас об этом, чтоб вы рассмотрели, как вам поступить в этом об­стоятельстве." Старицы отвечали: "Мы поступим так, как вы признаете полезным для нас." Я ска­зал им на это: "С приближенным царя я не имею возможности вступить в тяжбу. Но, если вы хо­тите, прежде нежели прибудет приближенный царя, продадим имение сенатору, желавшему купить его; вырученные деньги вы возьмите себе, а сенатор пусть уже делается с приближенным царя, как знает." Инокини сказали: "Ваш совет основателен." Немедленно мы пошли и продали землю сенатору за шестьдесят фунтов золота; ра­бам, рабыням, я дал свободу, а золото представил в церковь постниц. Когда мы вышли от них, я сказал авве Исидору: "Отец! Едва было не погиб я по причине моего преслушания. Справедливо сказали отцы, что не должно подавать милосты­ни женщинам." Авва Исидор отвечал мне: "Не го­вори этого, сын! Так думать грешно. Истину ска­жу тебе: если кто хочет подавать милостыню мо­нахиням, пусть подает. Подающий милостыню им получит большую награду, нежели подающий милостыню слепым, хромым и прокаженным. Инокини — немощнейшая часть; они отреклись от мира ради Бога, и не могут выходить, как мы, для продажи своего рукоделия и испрошения милостыни. Они опасаются выходить для исправ­ления своих нужд, чтоб не погубить себя и дру­гих. Если они выйдут за ворота монастыря, то уяз­вляют себя или ближних; одно из двух случается непременно. Когда пустынная лань появится на полях, прилежащих селениям, — все сбегаются, чтоб посмотреть на нее: так, когда войдет мона­хиня из монастыря, диавол устремляет к ней и больших и малых, в особенности если она молода. Не говорю этого о престарелых постницах, огражденных страхом Божиим: эти не уязвля­ются и не уязвляют. Но юные подвергаются мно­гим бедствиям. Как лань, пораженная стрелою, если и убежит от ловцов, то не получает от этого никакой пользы, имея в себе смертоносную стрелу: так и душа, приняв язву вожделения от блудной страсти при посредстве порочного воз­зрения, хотя бы и убежала от пустивших в нее эту стрелу, но, будучи смертельно ранена, уми­рает. Миряне, когда увидят благообразных ино­кинь, смотрят на них пристально, и уязвляются; также и инокини от неосторожного воззрения часто подвергают души свои неисцелимому не­дугу, хотя бы и избежали греховного дела, И по­тому, подающий им милостыню примет награ­ду в сто раз большую, нежели благодетельству­ющий слепым и прокаженным, по той причи­не, что инокини, ради любви Божией, презрели мирскую гордость, возненавидели молву и мя­теж мирских селений, предпочли любовь к Хри­стовым заповедям наслаждению прелестями мира, возлюбили нетщеславное житие, остави­ли неправедное богатство, стяжания, имения, всю суету мирскую, сопряглись Христовой люб­ви, пренебрегли сребром и золотом, не захоте­ли иметь рабов и рабынь; напротив того, поработили сами себя в служение иным ради любви Божией. Почему могущий подавать милостыню монахиням получит от Бога награду и венец ве­ликие. Таковый должен ограждать себя страхом Божиим: потому что страх Божий не попускает душе нарушать правила скромности и благого­вения. Напротив того, дающий заселенные уча­стки земли монастырю мужескому или женс­кому возвращает иночествующих снова в многоплетенные сети мира сего. Хотящий подавать милостыню монахам и монахиням да подает им или хлеб, или крупу, или деньги, или шерсть, или лен. Такая милостыня доставляет иноку возмож­ность безмятежно безмолвствовать в келии; та­кая милостыня есть милостыня совершенная и благоприятная Богу." Старец, сказав мне это, воз­вратился к себе, а я поклонился ему и пошел в Скит».²³⁸

11. Поведал авва Дула: «Однажды я и отец мой Виссарион, ходя по пустыне, пришли к некото­рой пещере; вошедши в нее, нашли старца, кото­рый сидел и плел веревку. Он не только не при­ветствовал нас, но даже не произнес ни одного слова, ниже взглянул на нас. И сказал мне авва Виссарион: "Пойдем отсюда; должно быть, брат не получил извещения от Бога вступить в беседу с нами." Оттуда прошли мы для посещения аввы Иоанна Возвращаясь от него, когда приблизились опять к пещере, в которой видели сидящего бра­та, старец сказал: "Войдем к нему; может быть Бог возвестил ему побеседовать с нами." Вошедши, мы нашли его уже умершим. Старец сказал мне: "Брат! Похороним тело его: видно — Бог послал нас сюда на это." Совершая погребение, мы усмотрели, что то была жена. Старец удивился и сказал мне: "Смотри, сын мой! И жены одолевают диавола в пустыне, а мы, живя в городах, не можем сохра­нить целомудрия." Прославив Бога, помогающе­го любящим Его, мы ушли оттуда».