Статья о. Георгия Эдельштейна в "Аргументах и фактах" № 36 за 1992 год не была самой острой из числа тех, которые он опубликовал по вопросу о КГБ и Церкви (Док. 354). Точка зрения Патриархата на эту статью, изложенная заведующим бюро коммуникаций ОВЦС (Док. 355), несколько странная, поскольку она основывается на том, что не только церковная жизнь и не один ОВЦС находились под государственным контролем, но и вся общественная жизнь бывшего Советского Союза. Может создаться впечатление, что Церковь не знала, что Совет по делам религий кишел сотрудниками КГБ ("В его составе [Совета по делам религий] были, как стало известно из прессы, сотрудники КГБ"). Патриархат всегда выставлял схожие аргументы против подобных публикаций еще со времен антирелигиозных кампаний 50—60-х годов, по­скольку они якобы вредны для авторитета Церкви. В этом документе говорится, правда, о необходимости "внутрен­него обновления Церкви". Позже игумен Иоанн (Экономцев) заявил, что покаяние должно быть перед Богом, а не перед людьми. Подобная аргументация наводит на мысль, что Патриархат хотел бы воздержаться от четкой проработки проблематики и порицания виновных и спря­таться за формулами "покаяния перед Богом", "духовного обновления" и "взаимного прощения".

Реагируя на статью о. Г. Эдельштейна и критическую заметку П. Лукьянченко в "АиФ" (Док. 356) по поводу выступления митрополита Кирилла, председателя ОВЦС, в телевизионной программе "Вести", протоиерей А. Шаргунов в своем письме описал свой взгляд на взаимоотно­шения священника и КГБ. Он отверг утверждения о. Георгия как преувеличенные, но недвусмысленно ограни­чился защитой священников ("об архиереях прилично сказать самим архиереям").

О. Вячеслав Полосин, в свое время председатель Комитета по свободе совести, вероисповеданиям, милосер­дию и благотворительности ВС РФ, представил в "Известиях" от 22.1.1992 года (Док. 358) несколько материалов, оказавшихся в руках Комиссии по расследованию причин и обстоятельств государственного переворота при изучении досье КГБ, которым она занималась в последней четверти 1991 года. Документы эти, как, например, административ­ное распоряжение от 1921 года (из протокола Секретного отдела ВЧК, см. Док. 72) очень красноречиво показывают, насколько жестоко и цинично КГБ (ЧК, НКВД) вмеши­вался во внутреннюю жизнь Церкви. Далее В. Полосин представляет выдержки из отчетов КГБ о Генеральной ассамблее Всемирного Совета Церквей, затем свидетельство того, как в результате особых мер КГБ в июле 1989 года Исполком ЦК ВСЦ принял те заявления и послания, которые соответствовали политической линии социалисти­ческих стран.

Завершают сборник протоколы двух  "круглых столов"

—  в редакции "Столицы" (19.2.1992) и в "Огоньке" (№ 18—19, 1992), которые содержат в себе все точки зрения на проблему КГБ—Церковь. Участие принимали: от Московской Патриархии игумен Иоанн (Экономцев) и диакон Андрей Кураев, а также церковные инакомыслящие

—    священники Георгий Эдельштейн и Глеб Якунин; представители Зарубежной Церкви и миряне, как, напри­мер, известная христианская правозащитница Зоя Крахмальникова, и другие.

354   Чекисты... в рясах [разговор корреспондента "АиФ" с о. Г. Эдельштейном] (август 1991)

...В течение 5 последних лет о. Глеб Якунин и я много раз говорили и писали о засилии КГБ в Церкви. Но наши иерархи упорно отрицали это или отмалчивались. Заявление владыки Кирилла* особенно ценно, потому что он является руководителем Отдела внешних церковных сношений — учреждения, кото­рое кагэбэзировано полностью, начиная с председателя и кон­чая швейцаром. .

Вопрос. ...Можете ли вы назвать имена, о которых допод­линно известно, что они работают на КГБ?

Ответ. Допустим, я назову вам сейчас имена пятерых людей. И гнев читателей обрушится именно на этих пятерых. Но это не значит, что остальные не виноваты в том же. Ведь до сих пор каждый второй священнослужитель — это явный или тайный сотрудник Комитета госбезопасности. Я не знаю священника, с которым бы сотрудники КГБ не беседовали. Подтверждением тому являются слова бывшего председателя Совета по делам религий К. Харчева: "Ни одна кандидатура епископа, тем более высокопоставленного, тем более члена Священного Синода, не проходила без утверждения ЦК КПСС и КГБ".

Вопрос. А себя вы относите к той второй половине священ­ников, которые не имели контактов и не сотрудничали с КГБ?

Ответ. Ну почему. Я имел контакты с КГБ. Когда я служил в г. Кадникове Вологодской области, ко мне регулярно приходил сотрудник местного УКГБ. На первой встрече он сразу спросил: "Вы мне подписку о сотрудничестве дадите?" Я говорю: "Нет". — "Ну хорошо, мы будем встречаться только для беседы".

Он расспрашивал меня об отце Глебе Якунине, который тогда находился в заключении, об известных правозащитниках о. Димитрии Дудко, о. Николае Эшлимане. Кроме того, воло­годский архиепископ Михаил несколько раз говорил мне, что имеет контакты с органами госбезопасности, что к нему регу­лярно приходит начальник местного отдела КГБ. Да и сам архиепископ частенько бывал там.

Вопрос. Что еще интересовало сотрудников КГБ?

Ответ. Все, что связано с жизнью церковного прихода. Например, мои доходы. Они так и говорили: "Расскажи честно, как на духу, сколько ты зарабатываешь и сколько кладешь в карман". Доходов у каждого священника всегда много. Более того, если ты послушный, охотно сотрудничаешь, то тебя "на­градят": переведут в богатую церковь, где будешь зарабатывать не 150-200 рублей, а раз в 5-10 больше ..

Вопрос. В чем вы видите выход для Церкви? И есть ли он?

Ответ. Сказать правду и покаяться во лжи. Необходимо разрушить систему всеобщей взаимосвязи в доносительстве, Она — наш единственный враг.                                                           

Вопрос. Сегодня вы берете на себя смелость откровенно рассказывать о тех безобразиях, которые творились и творятся в Церкви. Но почему вы молчали раньше?

Ответ. Говорят, что диссидентами не рождаются, их делала наша система. Не буду рассказывать о всех своих мытарствах. Расскажу только о двух фактах. 20 лет мне не давали возмож­ности стать священником. Когда же им наконец стал, то спустя некоторое время за мое "воспитание" взялся Вологодский об­ластной уполномоченный Совета по делам религий: "Не было такого случая, чтобы я с мятежным попом не справился. Будешь вот здесь на коврике рядом с моим креслом стоять на коленях и просить у меня ручку поцеловать".

Что же касается моего "молчания", то о безобразиях в Церкви я стал открыто говорить еще в 1980 году, а первые мои публикации в печати (поначалу, увы, только в зарубежной) появились в 1987 году.

АиФ. 1991. № 36

355   Так были ли в Церкви чекисты? [Письмо заведующего бюро коммуникаций ОВЦС] (сентябрь 1991)

...На вопрос, в какой степени КГБ контролировал в прошлом деятельность Русской Православной Церкви, митрополит [Ки­рилл. — Ред.] ответил, что в условиях тоталитаризма и моно­идеологии государство пыталось контролировать любую сферу общественной жизни, используя для этого все имевшиеся у него в наличии средства. Вопросами церквей и религиозных объединений у нас занимался Совет по делам религий. В его составе были, как стало ныне известно из прессы, сотрудники КГБ. В этом смысле, безусловно, можно говорить о жестком контроле и многочисленных запретах, которые калечили жизнь нашей Церкви. Но столь же непреклонно подавлялись и все другие формы общественного сознания.

К сожалению, интервью в целом вызывает впечатление огульного осуждения служителей Церкви, что очень похоже на атеистические кампании в газетах и журналах на рубеже пяти­десятых и шестидесятых годов, когда использовались обвине­ния в безнравственности духовенства для дискредитации Цер­кви и веры в глазах народа Правда, в те времена вместо связей с КГБ говорилось о связях с империализмом, но даже тогда не утверждалось, что порочащие связи имеет каждый второй свя­щенник.

Не вызывает сомнения, что Церковь, долгие годы находив­шаяся в плену и бывшая несвободной, нуждается во внутреннем духовном обновлении. Это обновление должно осуществляться на основе церковной законности и соборности и находить корректное отражение в общественной дискуссии.

Б. Вик, заведующий бюро коммуникаций Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата.

АиФ. 1991. № 40

356   "Церковь и КГБ" (продолжение) [ответ редакции "АиФ" на письмо заведующего бюро коммуникаций ОВЦС] (август 1991)

"Церковь и КГБ" — так назывался один из сюжетов выпуска "Вестей" Российского ТВ, который пошел в эфир в 23.00 29 августа. Действительно, в этом сюжете митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл прямо не говорил о сотрудниках КГБ из числа церковнослужителей, а ограничился фразой: "Мы знаем, что в Совете по делам религий представители этой организации (имеется в виду КГБ. — Ред.) работали, как они работали и на Центральном телевидении".

Правда, вряд ли суть высказывания от этого стала принци­пиально иной: никто из сведующих людей не возьмет на себя смелость отрицать, что в недавние времена почти полноправ­ным хозяином Русской Православной Церкви был, как это ни горько сегодня звучит, не ее номинальный руководитель — Священный Синод, а именно "кагэбэзированный" Совет по делам религий.

С сожалением констатирую, что митрополит Кирилл не взял на себя ответственность подтвердить или опровергнуть приве­денные в интервью конкретные факты работы на КГБ сотрудни­ков подначального ему Отдела внешних церковных сношений. Не потому ли митрополит Кирилл не подписал опровержение лично, а осмотрительно переложил на своего нижестоящего работника? И не той же "осмотрительностью" было продикто­вано поведение митрополита Кирилла 19 августа сего года в Успенском соборе Кремля, когда он "постеснялся" осудить ГКЧП — если не как священнослужитель, то хотя бы как граж­данин?

Мы отнюдь не стремились, как говорится в официальном ответе ОВСЦ, возрождать кампании "огульного осуждения" Рус­ской Православной Церкви. Напротив, мы решили развернуть на страницах газеты дискуссию по самым сложным вопросам бытия Церкви, определяющим ее будущее. И прежде всего нам бы хотелось услышать мнение на сей счет самих церковнослу­жителей.

П. Лукьянченко.

АиФ. 1991. № 40

357   Протоиерей А. Шаргунов. Еще раз о КГБ и Церкви (январь 1992)

Если уж пришлось Церкви "судиться в мирских судах" и вы приглашаете священников принять в этом участие ("АиФ" № 36 и № 40), то наш долг — засвидетельствовать, прежде всего, что действительно мало кто из священников избежал посягательств со стороны КГБ. Поневоле задумается неискушенный человек, стоит ли идти в такую Церковь, где каждый второй священник, как утверждает отец Г Эдельштейн, запятнан Иудиным грехом, где все так же, как и в мире, только хуже еще не поймешь, где правда, а где предательство

Я понимаю тех священников, которые считают ниже своего достоинства в этом оправдываться, и пишу единственно из опасения, как бы наше молчание не было воспринято кем-то как знак согласия

Если говорить о священниках — об архиереях прилично сказать самим архиереям, — то в процентном отношении, на мой взгляд, это может быть не более чем 1 к 10. То есть примерно так же, как это было с самого начала вокруг Христа. Не могу настаивать на том, что эта пропорция абсолютно точна, но совершенно уверен в одном: большинство священства в этом грехе неповинно.

На чем основана моя уверенность?

В Церкви я после крещения 25 лет (крестился взрослым, в 25 лет) и в течение 10 лет был активным прихожанином и чтецом, 15 лет служу священником. За это время я, естествен­но, мог наблюдать церковную жизнь со всех сторон. Из близко знакомых мне примерно 20 священников — почти ко всем из них приступали с "предложениями" — ни один не поддался. Среди моих духовных чад — четырнадцать стали священниками: одних из них пытались "вербовать", но ничего не добились, к другим — тем, которые приняли сан в последние три года, уже не приставали.

Кроме того, я преподаю в Московской духовной семинарии в выпускных классах, большая часть выпускников к концу учеб­ного года становится священниками, и думаю, что не ошибаюсь насчет большинства их, видя, как они участвуют в обсуждении самых острых тем, в том числе и этой темы.

Вот на каком "опыте" строятся мои заключения, и мне небезразлично было бы узнать, откуда берет свои сведения отец Г. Эдельштейн.

Что касается моих личных отношений с КГБ, — приходится говорить и о себе, — то они не прекращались, можно сказать, с юности и до недавнего времени Но в отличие от отца Г Эдельштейна "Всякие попытки регулярных встреч", будь то "сотрудники" или распоясавшийся уполномоченный, мною с самого начала пресекались. За отказ "пойти на контакт" в 1960 году меня исключили со второго курса факультета журналистики Уральского университета. . в 1967 году после окончания иняза не пустили техническим переводчиком в арабскую страну, пы­таясь соблазнить "творческой работой" в Англии и Франции, в 1982 году — не дали преподавать в аспирантуре Московской духовной академии. Из происшедшего со мной я, разумеется, не сделал вывода, что все или половина тех, кто учился в университете, едет переводчиком в Алжир или преподает в Духовной академии, — сотрудничают с КГБ. Прошу, во ограж­дение Церкви от клеветы, КГБ или, вернее, теперь ту организа­цию, которая ведает ее архивами, опубликовать цифровую информацию на эту тему, скажем наподобие того, как это сделал В. Солоухин, рассказывая об истреблении священства: в 1917 году в России было 360 тысяч священников, в 1919 году их осталось 40 тысяч*.

Враги Церкви всегда силились не только стереть Ее с лица земли, но и разрушить изнутри, точно так же, как теперь стараются различными способами смешать Ее с грязью.

С уважением, настоятель Свято-Никольского храма в Пыжах протоиерей Александр Шаргунов.

МЦВ. 1992. № 1. С. 6

358   Вечный раб ЧК [статья о. Вячеслава Полосина] (22.1.1992)

За последние два года было опубликовано немало фактиче­ских данных о масштабах идеологического геноцида. Приводи­лась статистика физических расправ.

Однако до сих пор не исследованной оставалась тайная деятельность КПСС и подвластных ей карательных структур по уничтожению традиционных конфессий "изнутри" — методом преступного растления их внутренней организации... Вероучительным догматом, легшим в основу этого поистинне сатанин­ского замысла, стало известное утверждение В. Ульянова-Ленина о том, что "праведный поп в тысячу раз вреднее аморального, так как его в тысячу раз труднее изобличить". Отсюда и курс ленинской партии, преследующий сразу две цели: либо амо­ральные служители культа (пьяницы, жулики, развратники), ко­торых церковь изгоняла сама, вовлекались в число ее могиль­щиков — становились образчиками атеистической пропаганды, либо скомпрометированные религиозные деятели "брались на крючок" и склонялись к негласному сотрудничеству с "политорганами".

Причем, и это важно знать, откровенный цинизм методов и целей "тайного ордена рыцарей революции" раскрывается уже в самих истоках его деятельности...

Конечно, здоровые силы в Церкви старались сопротивлять­ся, иногда и "засвечивали" засланных провокаторов, но это стоило больших жертв — изгнания, лишения сана — и в послед­ние десятилетия встречалось уже редко. Зато игра на челове­ческих слабостях, спекулирование зависимым и бесправным положением духовенства, шантаж, репрессии оставались тем верным способом, которым КПСС, подчиненные ей Совет по делам религий и КГБ мало-помалу выедали традиционную ре­лигию изнутри...

К 70-м годам вмешательство КГБ СССР в международную деятельность религиозных объединений достигло апогея. "Ор­ганы государственной безопасности держат под контролем кон­такты Ватикана с Русской православной церковью...", —секрет­но докладывает в ЦК КПСС председатель КГБ Андропов.

О степени проникновения в церковную среду можно судить по рапорту КГБ в июле 1983 года:

"В Ванкувер (Канада) на VI генеральную ассамблею Всемир­ного совета церквей в составе религиозной делегации СССР направлено 47 (!) агентов органов КГБ из числа религиозных авторитетов, священнослужителей и технического персонала".

Июль 1984 года. "В Швейцарию в составе делегации Рус­ской православной церкви на ЦК Всемирного совета церквей выезжали агенты ... (перечисляются их клички. — В. П.), имев­шие задание на продвижение на пост генерального секретаря Всемирного совета церквей приемлемого для нас кандидата. На эту должность избран Эмилио Кастро, избрание которого, помимо РПЦ, поддержали церкви соцстран".

Или совсем недавно — июль 1989 года Уже вся страна, затаив дыхание, слушает выступления бывших диссидентов на съездах народных депутатов СССР. Тут и там проходят мани­фестации в защиту демократических преобразований. А мы читаем в отчете:

"В соответствии с планом, утвержденным руководством КГБ СССР, осуществлены агентурно-оперативные и организацион­ные мероприятия по обеспечению государственной безопасно­сти в период проведения мероприятий Всемирного совета церквей в Москве... В результате осуществленных мер испол­комом ЦК Всемирного совета церквей приняты общественные заявления (8), послания (3), соответствующие политической линии социалистических стран. Проведены агентурные и опе­ративно-технические мероприятия в отношении 29 объектов... Взяты выгодные нам многочисленные интервью...".

Неясно одно, причем здесь государственная безопасность?

С большой заботой опекала КПСС и другую международную организацию — Христианскую мирную конференцию. Еще в октябре 1968 года:

"Для контрразведывательного обеспечения работы Христи­анской мирной конференции и проведения агентурно-оперативных мероприятий совместно с друзьями (НРБ, ВНР, ГДР, Куба, ЧССР) в ГДР... маршрутировались 12 агентов органов госбезопасности. В ходе мероприятий не допущены невыгодные кад­ровые изменения, приняты политически выгодные итоговые документы и поправки к Уставу"...

Ноябрь 1986 года. «Через ведущую агентуру из числа про­поведников АСД (Адвентистов седьмого дня. — В П.) в Туле проведено переизбрание старшего служителя церкви по Цент­ральному региону. В результате на эту должность вновь про­двинут агент "Светлов"»...

Даже семейная, интимная жизнь тех, кто упорно отрицал коммунистическое язычество, не оставалась без внимания. Так, в августе 1988 года:

"Проводились мероприятия, направленные на дальнейшую компрометацию А Огородникова... Через агентуру и другие возможности удалось склонить жену объекта обратиться в суд с заявлением о расторжении с ним брака"...

Вчитайтесь в коротенькую цитату из записки Отдела пропа­ганды ЦК КПСС, одобренной секретариатом ЦК 13 марта 1986 (!) года: "Поручить Совету по делам религий при Совмине СССР совместно с КГБ СССР подготовить предложения об упорядо­чении подготовки кадров духовенства".

Это же трудно себе вообразить: ЦК КПСС руководит отбо­ром священнослужителей, их учебой. А конкретное осуществ­ление задачи вверяет Совету по делам религий при Совмине совместно с органами государственной (!) безопасности...Ста­новятся объяснимы и неожиданные политические заявления некоторых священнослужителей:

«Через агентов "Кузнецова" и других было подготовлено открытое письмо патриарха Пимена президенту США Рейгану. Письмо опубликовано в газете "Нью-Йорк Тайме", перепечатано в "Известиях" от 11.04 1983 г. и направлено друзьям для публикации в их газетах»

А ведь все эти агенты, пишущие письма Рейгану, пресека­ющие деятельность монастырских старцев и паломников, пол­учают тепленькие места, вознаграждения, зарубежные коман­дировки, выводятся в резидентуру и так далее...

Ясно, что говорить в этой ситуации об "отделении церкви от государства" — значит издеваться над здравым смыслом. И в связи с этим возникает уже юридический вопрос а не злоупот­ребляем ли мы сегодня бездумным, механическим повторением в правовых документах этого сомнительного тезиса, пущенного с легкой руки французских материалистов? Ведь у нас он, по сути, утверждал всегда только одно — равенство всех конфес­сий в их бесправии. На практике же именно идеологическое бессилие годами восполнялось агентами в рясах и чалмах .

В конце-то концов должно же государство признать перед миллионами верующих, что стало орудием человеконенавист­нической и богоненавистнической силы, которая, внедряя "чет­вертый сон Веры Павловны", замышляла сделать свободного человека "вечным рабом"

Известия. 22.1.1992

359   Говорить всю правду — единственный путь Церкви [по материалам пресс-конференции в редакции журнала "Столица", посвященной положению РПЦ] (19.2.1992)

19 февраля в редакции журнала "Столица" состоялась пресс-конференция, посвященная положению Русской Право­славной Церкви, или, вернее, Московской Патриархии, после опубликования в ряде органов печати документальных данных о сотрудничестве ее иерархов с КГБ.

О. Георгий Эдельштейн. Мое интервью в "АиФ" не содержа­ло абсолютно ничего нового... Первым выступил мой епископ, устроили епархиальное собрание, где было больше ста человек, и в течение трех часов меня били ногами, мазали дегтем, довод был ровно один как я посмел выдать наши профессиональные тайны. Если ты об этом заговорил, то это отвратит верующих от Русской Православной Церкви... Я категорически против выяснения, кто виноват. Виноваты все мы, без исключения: одни стучали, другие делали вид, что не видят, не слышат, не знают. Нас, священников Московской Патриархии, рукополага­ли в сан офицеры КГБ. И мы — не знали? Так неужели я не виноват в том, что я столько лет молчал об этом? Неужели есть здесь хоть один человек, который не знает, что весь, сверху донизу, Отдел внешних сношений — филиал КГБ? Меня пора­зила одна публикация в тех же "АиФ". Оказывается, именно этому отделу сейчас выкручивают руки, чтобы провести в него "своего человека" из КГБ... Мне очень радостно, что речь все время идет о нас, о Московской Патриархии. Другие конфессии о том, что у них есть гебешники, не сказали ни разу. Значит, Русская Православная Церковь — самая живая. Я думаю, что говорить всю правду — единственный путь Церкви...

Александр Нежный. Мы имеем дело с ситуацией уникальной, трагической. Непросто привести пример в истории христиан­ской Церкви, когда вскрывается такое падение, обнажаются такие язвы. Но именно поэтому надо весьма сдержанно и очень трезво подходить к явлениям, которые сейчас стали достоянием общества. Потому что при всем том, что, как я сказал, является трагедией для народа, для общества и, в первую очередь, для Церкви, при всем этом надо понимать чрезвычайно сложное положение священнослужителей. Не каждый из них, я думаю, шел на сотрудничество с КГБ... Наиболее яркие образцы такого служения партии и государству мы видим в лице митрополита Киевского Филарета, митрополита Питирима, можно вспомнить также митрополита Воронежского Мефодия — он сейчас прила­гает много усилий, чтобы представить себя большим деятелем, большим другом детей. Но многие несли эту повинность, как крест, и сейчас, я думаю, с большим внутренним облегчением воспринимают все последние известия. Архиепископ Саратов­ский Пимен написал мне недавно: "Иные из нас были, как солдаты, захваченные в плен, но не изменившие своему Отече­ству, а многие, были солдатами, которые это Отечество преда­ли". И добавил, что нам не нужны ни антоновы, ни аббаты*...

*        "Аббат"   —   кличка   митрополита   Волоколамского   и   Юрьевского, "Антонов" -  митрополита Киевского и всея Украины Филарета.

Безусловно, вскоре встанет вопрос о Патриархе.. В доку­ментах, обнаруженных комиссией Парламента, найден также щелчок, адресованный тогда митрополиту Алексию со стороны Питирима, отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС. Был уже 1986 год. "Из записки отдела пропаганды ЦК КПСС о письме митрополита Алексия"... Письмо было написано по инициативе митрополита Алексия председателю отдела духовного просвещения МП. Суть письма заключалась в том, чтобы государство наконец-то раз­решило Церкви выполнять не только обрядовые функции, но и социальные: благотворительность и все то, что связано с этим направлением. Письмо за своей подписью митрополит Алексий направил в ЦК и получил следующий ответ: "Поскольку в письме прослеживается стремление повысить престиж и фактические права Церкви путем обеспечения ей некоего партнерства в отношениях с государством в решении социальных, экономиче­ских и культурных задач, руководству Совета по делам религий при Совмине СССР следует в беседе с автором подчеркнуть, что, соблюдая конституционную гарантию свободы совести и в традициях отделения Церкви от государства, Церковь должна заниматься удовлетворением религиозных потребностей без вмешательства в вопросы, относящиеся к политической систе­ме советского общества".

После этой отповеди митрополит Алексий был снят с поста управляющего делами МП и отправлен в Питер на кафедру. Думая обо всем этом, ища возможный выход из создавшегося положения и обозревая ряды епископата, мы находим, что есть люди, которые могут поднять этот тяжкий груз и вынести его. Но, кажется, какая-то реформа в управлении Церкви была бы сейчас весьма полезной... Ведь печальный длинный список ставших уже известными агентурных имен расшифрован далеко не до конца.

В связи с этим особую тревогу вызывает у меня один из документов, говорящий о том, что молодые люди, окончившие школу КГБ, были потом посланы на учебу в духовные заведения как в России, так и за рубежом. Они двигались параллельно по двум карьерам. В епископате Русской Православной Церкви есть кадровые офицеры госбезопасности. Деятельность парла­ментской комиссии продлена еще на две недели...Дьякон Андрей Рыбин*.

*        Дьякон  А.   Рыбин  —  до   1991   года  сотрудник  Отдела  внешних церковных сношений (ОВЦС).

В течение шести лет своей работы я достиг в отделе определенных высот, сделал церковную карьеру. Однако в августе 1989 года я с группой единомыш­ленников из отдела, тоже бывших сотрудников, также с группой иностранцев, подготовил документ, критикующий позицию и политику (Совета Церквей), а также политику бывшего СССР и соцлагеря в области прав человека. После этого заявления я перешел в разряд церковнослужителей неблагонадежных, нело­яльных и невыездных. И вот в течение полутора лет после жесткой обработки меня органами госбезопасности (мы в от­деле имели каждый своего куратора из КГБ) противостояние дошло до предела, и после окончательного моего разрыва с ними в мае 1991 года я был из отдела изгнан — конечно, с их подачи... Вы, конечно, знаете, что Отдел внешних сношений был образован в 1946 году с подачи бериевской охранки. И вот с этого самого времени, уже более 40 лет, работа отдела проис­ходит под жесточайшей, полной опекой КГБ. Именно с тех пор и по сей момент главным идеологом и разработчиком основных направлений является Буевский. Это ветеран не только отдела, но и МП, в отделе работает с 1946 года, и его перу принадлежат все документы, которые выходили в МП — с беспрерывными осаннами всем нашим лидерам, начиная с учителя И.В. Сталина и кончая последним нашим экс-президентом. Но помимо Буевского в отделе есть менее маститые люди, которые начали свое восхождение по ступеням церковной дипломатии также со вре­мен И.В. Сталина. И эти люди продолжают играть в отделе существенную роль...

Несколько слов о "миротворческой деятельности". Как ее участник, заявляю со всей ответственностью: ничем иным, кро­ме как чистым блефом, она никогда не была...

И, конечно, все это касается и других отделов: издательско­го, вновь созданного отдела по благотворительности и мило­сердию, созданного с подачи КГБ совсем недавно Всеправославного молодежного движения...

РМ. 28.2.1992

360   "Я сотрудничал с КГБ... но не был стукачом" [интервью архиепископа Виленского и Литовского Хризостома М. Поздняеву] (апрель 1992)

...Архиепископ Хриэостом ...Да, мы — во всяком случае, я, и я говорю это в первую очередь о себе, — сотрудничали с КГБ. Я сотрудничал, я давал подписку, имел регулярные встречи, отчитывался. У меня есть свой псевдоним — кличка, как там говорят, — "Реставратор". Я сотрудничал с ними сознательно — в том плане, что я стремился настойчиво проводить свою линию церковную, да и патриотическую, как я ее понимал, при содей­ствии этих органов. Я никогда не был стукачом, не был доно­сителем...

Но вместе с тем среди нас, архиереев, а уж  тем более среди священников, есть масса людей недостойных, аморальных. Вот эту их аморальность, пользуясь отсутствием у нас церковного суда, и использовал КГБ. Их защищали от нас, правящих епископов, чтобы мы не могли их наказывать в соответствии с канонами церковными...

И вот я призвал на Соборе*, чтобы мы сделали какое-то заявление о необходимости от всего этого очиститься. Тот, кто поступал недостойно, — чтобы мы сами применили к нему должные меры, как применили, допустим, к бывшему Хабаров­скому епископу Гавриилу. А дальше — по ходу поступления информации, документов, изучать эти вопросы глубже, пол­нее...

...Я был вынужден дать подписку, что буду информировать КГБ... Если я в донесениях о ком и говорил плохо — то прежде всего о врагах Церкви, о тех же кагебешниках, внедренных в Тело Церковное. Я их всех знал, потому что они и не таились. Их не нужно было высчитывать, а сразу видно было, кто из них настоящий агент. По поступкам. Потому-то о них я всегда говорил на собеседованиях в КГБ плохо. Я пошел на эти контакты, уже будучи епископом, — но у нас в Церкви есть настоящие кагебешники, сделавшие головокружительную карьеру; например Воронежский митрополит Мефодий. Он офицер КГБ, атеист, человек порочный, навязанный кагебешниками. Синод был единодушно против такого епископа — но нам пришлось взять на себя такой грех; а дальше — какой у него был взлет! Стал митрополитом, чуть ли не десять лет распоря­жался церковными деньгами, миллионами, — был председате­лем Хозяйственного Управления! И он никогда не любил неза­висимых честных священников, не защищал их, а только гнал. А я... Пусть вскроют архив КГБ — посмотрят то, что я давал, и то, что на меня давали! И я уверен: чаша весов будет в мою пользу...

...Общественный строй сформировал нас всех так, что мы — испорченные в какой-то степени. И сегодня, пожалуй, нужно не требовать от нас, служителей Церкви, слишком многого, по максимуму...

РМ. 24.4.1992

361   "Камо грядеши, Святая Церковь?" ["Круглый стол" "Огонька"] (май 1992)

Перед обществом с небывалой ранее остротой возник воп­рос о доверии к Церкви. Этому, собственно, и был главным образом посвящен "Круглый стол" "Огонька", собравший лю­дей, исповедующих вовсе не одинаковые, а иногда даже и прямо противоположные взгляды: христианского прозаика и публициста Зою Крахмальникову, председателя Комитета по свободе совести, вероисповеданиям, милосердию и благотво­рительности Верховного Совета Российской Федерации свя­щенника Вячеслава Полосина, председателя Комиссии ВС РФ по расследованию причин и обстоятельств государственного переворота Льва Пономарева, члена ВС РФ священника Глеба Якунина, председателя Отдела духовного просвещения Москов­ской Патриархии игумена Иоанна (Экономцева), священника Георгия Эдельштейна, секретаря Германской епархии Русской Православной Церкви Заграницей священника Николая Артемова, доктора юридических наук профессора Юрия Розенбаума, дьякона Андрея Кураева.

Л. Пономарев. Парламентская комиссия была создана 6 сентября. Мы должны были, изучив причины и обстоятельства переворота, внести соответствующие предложения по измене­нию законодательства Российской Федерации, властных струк­тур и некоторых государственных ведомств — с тем, чтобы события августа девяносто первого впредь никогда бы не смогли повториться. Это была главная цель. Ее достижение мы преследовали, работая в архивах КГБ, знакомясь с оператив­ными документами.

Были, в частности, найдены донесения четвертого отдела пятого управления — того самого отдела, который занимался церковными делами. На наш взгляд, эти документы были со­ставлены достаточно небрежно, вот почему без особых трудов удалось рассекретить имена агентов. Возникает вопрос: надо ли было называть некоторых из них?

Я думаю, что если мы честно и прямо скажем, что такие-то люди должны быть отстранены от занимаемых ими государст­венных должностей в силу их связей с КГБ, то это будет правильно понято нашим обществом. Подчеркиваю: это затра­гивает только самый узкий круг бывших агентов, не всех под­ряд. И чем раньше мы это сделаем, тем лучше. Конечно, все сказанное относится и к церковному руководству. Мне вместе с тем кажется, что именно обнародование некоторых имен стало причиной того, что комиссию прикрыли.

Нам известно, что с Председателем Верховного Совета Р. Хасбулатовым встречались и Патриарх Алексий II, и руководи­тель нашей разведки Е. Примаков. Думаю, что оба они настаи­вали на прекращении деятельности комиссии.

Г. Якунин. ...Гриф "секретно" на всех документах пятого управления мы считаем чисто ведомственным грифом. Какую государственную — в настоящем смысле — тайну он охраняет? Кроме того, вся деятельность пятого управления — это признал и сам КГБ фактом роспуска и четвертого отдела, и всего пятого управления — была глубоко антиконституционна и попирала права человека. Поэтому никаких секретов здесь нет и быть не может! Нас обвиняют в стремлении устроить "процессы ведьм". Но для того, чтобы старое не повторилось, для того, чтобы в обществе опять не было рецидивов ГКЧП и чтобы тоталитарный режим — то ли в красной краске, то ли в коричневой — не мог существовать, вот для этого как раз и надо, чтобы чудовищный нарыв был вскрыт.

Игумен Иоанн (Экономцев). ...У меня часто спрашивают в последнее время: почему Церковь молчит? Почему со стороны Священного Синода не последовало никаких заявлений в связи с материалами, опубликованными, в частности, в том же "Огоньке"?

...Дело тут не в том, чтобы удовлетворить кого-то и высту­пить с покаянием. Покаяние необходимо, но каяться нужно перед Богом... Я глубоко убежден, что выдвигать обвинения против конкретных людей до тех пор, пока не представлены конкретные материалы и не вынесено судебное решение, не совсем правильно. Кроме того, не может быть стандартного, единого подхода ко всем людям, которые являлись агентурой Комитета госбезопасности. Были люди, которые формально сотрудничали. По-видимому, даже были случаи, когда псевдо­нимы давались людям, которые ничего об этом не знали. Но, видимо, были и случаи, когда священнослужители сотруднича­ли с органами не за страх, а за совесть. И если они своими действиями нанесли серьезный урон Церкви, если из-за них пострадали другие, верующие, неверующие, священнослужите­ли, несвященнослужители, если по их вине закрывались храмы и приходы, то таким людям не место в Церкви.

И еще — теперь уже с точки зрения нравственности. Мы должны с состраданием подходить даже к тем, кто совершил грех. Это понятно для нас, священников, для тех, кто испове­дует.

Меня беспокоит одно: эти публикации принимают характер кампании, направленной против Церкви. Ни в коей мере не обвиняю ни отца Глеба Якунина, ни комиссию, у меня нет никаких претензий к Александру Нежному. Но дело в том, что есть силы, которые обеспокоены ростом авторитета, влияния, престижа Русской Православной Церкви. Подстраиваясь под эти публикации, они развернули настоящую широкомасштабную кампанию против Церкви.

И еще одно замечание. Что бы ни говорилось, в частности, о Патриархе Алексии II — а я его очень хорошо знаю, — для меня он навсегда останется одним из лучших святителей земли Русской, человеком, который очень многое сделал для того, чтобы Церковь наша нашла свой путь к возрождению...

3. Крахмальникова. ...Вы, отец Иоанн, сказали о том, что нужно сострадание. Да, сострадание нужно. Церковь всегда прощала своих падших детей. Мы все очень грешны и очень слабы. Но Церковь исцеляла их, отправляя для покаяния, для подвига. Простите меня, но Патриарх... не может каяться только перед Богом. Он должен покаяться перед церковным народом... Разве Патриарх Алексий II не знал, что Филарет (Денисенко) — многодетный митрополит и семейный монах? Об этом каждая старушка знает. А Патриарх присваивал ему звание "блажен­нейшего"! Как вы могли нас так обмануть?!

В. Полосин. Меня, честно говоря, удивляет, почему до сих пор происходит такое очевидное нарушение канонов Право­славной Церкви, которое выражается в существовании Священ­ного Синода в его нынешнем виде. Ведь сейчас он обладает правами, которые по православным канонам относятся исклю­чительно к Архиерейскому Собору. Создана элитарная группа, которая от имени Поместной Церкви решает важнейшие цер­ковные вопросы. Когда государство стало сатанинским, то такое положение привело сразу к катастрофическим последст­виям.

...Во всем мире существует такое понятие, как презумпция невиновности. Если нет достоверных сведений, что такой-то человек сделал такие-то действия, то нельзя его обвинять. Наверно, не все подписывали слово Патриарха Алексия I по Сталину*. Тот же архиепископ Гермоген (Голубев) — он тоже был в Московском Патриархате, но свидетельствовал об истине в своих посланиях.

...Я прочитал, например, в книге "На пути к свободе совести" статью митрополита Ювеналия. Он, будучи председателем си­нодальной комиссии по канонизации, говорит, что мы не можем канонизировать новомучеников, пока не получим от государства свидетельства о том, что они политически реабилитированы, что они не являются политическими преступниками. Это просто* кощунство, куда худшее, чем даже эти сведения по агентуре! По сути, говорится о том, что мученики трех первых веков неправильно канонизированы, ведь их Римская империя не реабилитировала и они считались там политическими преступ­никами!

Н. Артемов. Говорят: надо каяться перед Богом. Это так. Но не надо использовать Бога как ширму, чтобы уйти от церковной постановки вопроса. Бог имеет тело — Церковь, и это тело живет на земле, и оно свято. В нем, в Церкви надо каяться тем, кто переступил каноны, кто согрешил. Церковь ни при каких обстоятельствах не должна служить власти. Если она служит власти, то это грех. Власть всего лишь ограждает Церковь от внешнего зла. А Церковь пасет свой народ и служит Богу...

Ю. Розенбаум. ...Надо было сделать Церковь пропаганди­стом политики партии не только внутри страны, но и за рубе­жом. И тогда вступала в дело такая связка: аппарат ЦК КПСС, Совет по делам религий и КГБ. Откуда у КГБ появилась такая власть? Да только потому, что он обладал исчерпывающей информацией о деятельности Церкви, как, впрочем, и других организаций.

А информация откуда? Была получена путем вербовки аген­туры среди церковных деятелей и даже мирян. При этом вер­бовка агентуры началась в 1918 году, причем методами, дале­кими от законности, далекими от нравственности. Какую цель ставили Комитет госбезопасности и аппарат ЦК КПСС? К ко­нечном счете — создать систему государственного управления церковью.

Во все международные религиозные организации проникала рука КГБ. Это Совет Церквей, Христианское движение в защиту мира, Всемирный совет евангельских христиан-баптистов и другие организации. В итоге они поддерживали практически все акции КПСС на международной арене и внутри страны. Я не исключаю, кроме того, использование церковной агентуры и в целях международного шпионажа.

Но главное тут вот в чем. Все эти действия Комитета государственной безопасности нарушали Конституцию Совет­ского Союза, Конституции союзных республик и права граждан. Почему? Да потому, что во всех наших конституциях, вплоть до сегодняшней, сказано, что Церковь отделена от государства. Это значит, что государство, его органы и должностные лица не имеют права вмешиваться в определение гражданами своего отношения к религии. А между тем, обеспечивая управление церковью и вмешательство в ее дела через свою агентуру, государство — а КГБ является органом государства — нарушало конституционный принцип отделения Церкви от государства.

А. Кураев. Печалит, что никаких заявлений со стороны иерархов до сих пор не последовало. Упорный отказ от покая­ния означает очень глубоко зашедшую духовную болезнь.

Между тем покаяние — это не сложная вещь и не страшная. Оно всегда радостно, оно обновляет душу человека и облегчает ее. Нам было бы потом легче дышать и жить.

Г. Эдельштейн. ...Я думаю, что вопрос о доносительстве следует вынести за рамки КГБ. Вся Церковь, вся Московская Патриархия построены на доносительстве. Да, на каждого из нас, на каждого священнослужителя существует в епархиаль­ном управлении досье, и никто, кроме епископа, секретаря епархиального управления и представителя Комитета государ­ственной безопасности, к этому досье доступа не имеет. Мос­ковская Патриархия — это некий островок сталинско-брежневской реальности. За пределы той действительности мы не выступили ни на малейший шаг, мы там пребываем все время.

Но в принципе все, о чем сегодня пишут, для нас давно не секрет. Мы, к примеру, знали доносы епископа Гавриила (Стеблюченко), они были опубликованы. Мы знали это давно, когда он еще был игуменом Псково-Печерского монастыря. Мы знали то, что руководителей всех, не только Русской Православной Церкви, руководителей всех религиозных объединений назна­чали идеологический отдел ЦК и Комитет государственной безопасности...Ю. Розенбаум. У комиссии есть материалы, свидетельству­ющие, что офицеров КГБ посылали в духовные учебные заве­дения за рубеж для обучения. Потом они возвращались оттуда уже служителями Церкви...

Огонек. 1992. № 18-19 С. 12-13

362   Послание Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в связи с началом спасительных дней Великого Поста (февраль 1993 г.)

Возлюбленные во Христе преосвященные архипастыри, до­сточтимые пастыри, всечестные иноки и инокини, дорогие братья и сестры!

Ныне наступает время покаяния. Наступают по-особому лю­бимые всяким православным христианином великопостные дни, когда Святая Церковь зовет нас к воздержанию, к трезвению, к деланию добра, к сугубой молитве, к размышлению о самих себе, к плачу о грехах наших.

Именно сейчас, когда вступаем мы в Великий пост, с особой силой отзываются в наших сердцах слова Господа: "Покайтесь и веруйте в Евангелие" (Мк. 1, 15); "Покайтесь, ибо приблизи­лось Царство небесное" (Мф. 4, 17).

...Господь — близко (Флп. 4, 5). Каждый час жизни нашей мы должны быть готовы  встретить Его,  чтобы дать отчет о содеянном. Вот почему сегодня нам надобно отвергнуть всякий грех, всякую неправду, всякий компромисс с собственной со­вестью.

Спаситель наш желает, чтобы мы были нравственно совер­шенны (Мф. 5, 48). Но никакими усилиями, никакими подвигами своими не может человек достичь совершенства без Бога. Наши грехи — превыше наших добродетелей, и спасение собствен­ными силами нам невозможно (Мф. 19, 26). Нам, но не Богу нашему, Который Своей милостью прощает множество наших грехов и делает нас способными к праведной и святой жизни, к вхождению в Его вечное Царство.

Каждому из нас есть в чем каяться перед Господом.

На нас — множество личных грехов, ежедневных, ежечасных, совершенных делом, словом и помышлением, волею или нево­лею, разумом и неразумием.

Мы виноваты в небрежении о родной нашей Православной Церкви, в забвении молитвы и благочестия, в нерадении о духовном просвещении нашего народа, о спасении ближних наших. Мы пребываем в духовном расслаблении в тот самый час, когда нашего слова и дела ждут миллионы духовно мятущихся людей.

Мы каемся за тех из нас, кто недостаточно стоял за веру в годы гонений, проявлял малодушие и даже, не дай Бог, потвор­ствовал гонителям, попиравшим Церковь Божию, приносившим тяжкие страдания и смерть христиан.

Сегодня, когда вокруг нас разлилось море страдания, мы виноваты перед каждым страждущим в том, что не всегда согрели его теплом нашего сердца, не всегда пожертвовали собой ради его блага.

Народ наш, некогда благочестивый и верный Господу, поте­рял способность "различать духов", утратил нравственные ори­ентиры. Леность и греховная гордыня, увлечение безнравствен­ными зрелищами и культом насилия, аморальный климат в политике и экономике поработили многих из нас. Подвергается разрушению семья — основа многовекового уклада народной жизни, основа его благоденствия, через которую передавались от поколения к поколению дух благочестия и нравственное начало.

В спорах о будущем государств, в которых мы живем, в поисках путей управления ими многие из нас ожесточились, потеряли терпимость, стали унижать и оскорблять друг друга, упиваясь собственной мнимой правотой.

Мы допустили, что во многих местах, где еще недавно царили мир и согласие, ныне льется кровь. Народы восстают на народы, государства — на государства. Все больше и больше людей становится на путь разбоя, грабежа и прочих преступлений.

Забота о хлебе насущном превратилась в стяжание богатства любыми средствами и любой ценой. Люди, страждущие от нищеты и лишений, вопиют о помощи, а те, кто мог бы поделить­ся куском хлеба, лишь усугубляют их страдания. Любой человек грешен перед лицом Божиим. Но больше всего вины лежит на нас, собратья мои, архипастыри и пастыри. Мы должны будем на Страшном суде ответить за паству свою. И мы несем на себе бремя ее грехов, бремя осуждения за то, что не всегда были добрым примером для подражания, не всегда достойно научали пасомых наших.

С плачем о грехах наших, с надеждой на милость Божию возопиим к Нему: Прости нас, милосердный Господи!

...Всей Церковью нашей, всем народом нашим будем просить Бога о прощении. Будем каяться перед Ним, открывая грехи свои нашим духовникам, как заповедует это делать Святая Церковь.

Будем помнить, что истинное покаяние совершается не перед лицом людской толпы, не напоказ, не ради того, чтобы показать­ся людям постящимися и кающимися, ибо так делали осужден­ные Христом фарисеи.

Истинное покаяние — это не только признание своего греха. Это и твердая вера в то, что все грехи, о которых мы искренне сожалеем и к которым не желаем возвращаться, Господь нам прощает. И одновременно покаяние это начало новой жизни.

"Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы загладить грехи ваши, да придут времена отрады от лица Господа..." (Деян. 3, 19—20).

В день Сыропустной недели — Прощеного воскресенья я обращаюсь к каждому из вас, возлюбленные о Господе Владыке отцы, братья и сестры, со слезной просьбой простить меня за все, чем многократно согрешил перед вами.

Господь, благодатию и щедротами Своего человеколюбия, да простит и помилует всех вас.

Прошу ваших святых молитв обо мне недостойном, о том, чтобы Господь укрепил меня в настоящем поприще поста и в возложенном на меня многотрудном служении Его Святой Цер­кви.

"Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь" (Рим. 16,24).

Русская мысль. 5.3.1993. С. 8

*  *  *

Использованные сокращения

АС                Архив самиздата.  Мюнхен

ВВС              Ведомости  Верховного Совета РСФСР.Москва,   1957 и след.

ВЗЕ              Вестник Русского Западно-ЕвропейскогоПатриаршего Экзархата.  Париж,   1950 и след.

ВИРА           Вопросы истории религии и атеизма.Москва,   1950 и след.

ВНА             Вопросы научного атеизма.Москва,  1966 и след.

ВР[С]ХД      Вестник  Русского  [Студенческого]Христианского Движения.  Париж,   1925и след.

В2М              Архив Института "Вера во втором мире".Цолликон   (Цюрих),  Швейцария.

Д                  Священный  Собор ПравославнойРоссийской  Церкви  — Деяния. Москва—Петроград,  1918.

Д  СОП        Священный Собор Православной Российской Церкви. Собрание определе­ний и постановлений — приложение к "Деяниям".  Москва—Петроград,   1918.

ЖМП           Журнал Московской Патриархии.Москва,   1931-1935,   1943 и след.

ЖЦ              Живая  Церковь.  Москва,   1922 и след.

ЛГ                Литературная газета.  Москва,   1989.

ЛР                Литературная Россия.  Москва,   1990.

МН               Московские новости.  Москва.

МС               Материалы самиздата.  Мюнхен.

МЦВ             Москвоский Церковный  Вестник.

ПРП             Памятники русского права.Москва,  1952—1956.

ПС                Поместный Собор РПЦ  1971  года.Москва,   1972.

ПЦК             Православный церковный календарь.Москва,   1944 и след.

РМ                Русская мысль.  Париж,   1947 и след.

РПЦ             Русская Православная Церковь —Московский Патриархат.

РПЦЗ           Русская Православная Зарубежная Церковь.

Сов Юс          Советская Юстиция.  Москва, 1930—1941,   1957 и след.

 СР                Советская Россия.  Москва,  1956 и след.

УАПЦ           Украинская Автокефальная Православная Церковь.

УПЦ-КП       Украинская Православная Церковь — Киевский Патриархат.

УПЦ-МП      Украинская Православная Церковь — Московский Патриархат.

ЦВе              Церковные ведомости. Санкт-Петербург,   1888—1917.

ЦВе(К)         Церковные ведомости. Сремски Карловцы (Сербия),   1922—1931.

ЦВЗЕ            Церковный  Вестник Западно-Европейского православного русского экзархата.

ЦГАОР         Центральный  Государственный архив Октябрьской  революции.  Москва.

ЦГАСП         Центральный Государственный архив Санкт-Петербурга.

22. Русская Православная Зарубежная Церковь. Свободная Русская Православная Церковь

23. Дискуссия о Церкви и КГБ