Развитие религии и культуры зуни

зуни — название индейского пуэбло, или города, и народа этого пуэбло²⁸. Пуэбло зуни расположено в западной части Нью-Мексико, вблизи от границы со штатом Аризона (рис. 4). Природа района может быть охарактеризована как широкая высокая долина, лежащая между лесистыми горами на востоке и засушливыми прериями на западе, частично покрытыми травами, юккой и кактусами. Само пуэбло находится на северном берегу верховий реки Зуни. Оно производит впечатление расположенного на возвышении, потому что построено на холмиках прежних домов.

Соседями являются некогда кочевые племена навахо на севере и апачи на юге. Ближайших индейцев-пуэбло представляют акома и лагуна на востоке. На северо-западе, в пределах границ Аризоны, проживают самые западные группы пуэбло — племена хопи и их «гости» с 1680-х годов, тюа. Довольно изолированное от других пуэбло расположение селе­ний зуни является, возможно, одним из главных факторов, предопре­деливших характеристическую тенденцию к сочетанию различных религиозных и социальных укладов. В самом деле, зуни известны как племя, имеющее наиболее сложную ритуальную организацию в Север­ной Америке.

 

Рис. 4. Местоположение зуни в Нью-Мексико

 

Предыстория зуни уходит в далекое прошлое, но насколько известно, они всегда проживали в тех районах, где живут и сегодня. Зуни не имеют лингвистического сродства ни с одним другим племе­нем. Они могли прийти с запада, как это утверждается в их собствен­ных исторических легендах, но никаких существенных доказательств этому нет. Исторические свидетельства того, что пуэбло хопи Ораиби было заселено с 1100 г. н.э., представляют нам старейший постоянно заселенный город в Северной Америке, но есть основания предпола­гать, что зуни могли заселить свои нынешние места проживания еще раньше. Во всяком случае археологи могут проследить развитие этого района с ранних времен корзиноплетельщиков (700—800 гг. н.э.) до поздних поселений пуэбло. Эти индейцы-корзиноплетелыцики (веро­ятно, зуни) выращивали маис и жили в поселениях из четырех-пяти овальных землянок. Примерно с 1000 г. н.э. землянки стали местами проведения обрядов, или кивами, а жить индейцы стали в больших каменных домах. Типичным для обоих типов жилищ был вход через отверстие на крыше, соединенное с полом лестницей. К моменту прибытия испанцев в 1540 г. народ зуни проживал в шести каменных поселениях, или пуэбло, каждое из которых состояло из сотен комнат. Очевидно, что период с 1000 по 1200 г. н.э., когда были построены эти дома, ознаменовал переход социальной и религиозной структуры зуни к большей усложненности. Множество прямоугольных кива в непосредственной близости к домам или даже примыкающих к ним свидетельствует о росте ритуализма в этот период.

История зуни во времена испанского правления характеризуется ростом испанского влияния на социальное управление и религию.

Установление в племенах зуни светского правления во главе с губернатором и его помощниками — все назначались согласно высокой религиозной иерархии у зуни — датируется этим периодом.

Усилия католической миссии дали мало плодов, хотя были основаны церкви, дни святых и другие католические праздники, прививающие дух  католицизма.

В 1680—1692 гг. общее восстание пуэбло против испанцев обозна­чило ослабление испанского правления и миссионерства, но в то же время и закат культуры зуни. Жители оставили свои города из страха перед ответными действиями испанцев. Когда они в конце концов вернулись, их было уже так мало, что они смогли заселить только один из своих старых пуэбло, в котором живут и сегодня. Кроме этого, многие зуни в настоящее время проживают в близлежащих деревнях возле сельскохозяйственных земель, первоначально местах летнего поселения племени.

Когда в 1846 г. территория зуни стала частью США, начался новый период активного взаимопроникновения культур индейцев и белых. В 1877 г. правительство США основало резервацию зуни.

Несмотря на давление со стороны сначала католиков, затем пре­свитерианцев, зуни не слишком поддавались усилиям миссионеров, хотя формально они приняли католический ритуализм. Конец XIX и начало XX в. характеризуются преследованием колдунов и обвинения­ми в черной магии. Когда межплеменные войны закончились, могу­щественный жреческий «союз Лука» («орден Лука»), состоявший из воинов, собирающих скальпы врагов и имеющих первейшую обязан­ность защиты городов племени, обратил свое внимание на колдунов, обвиненных в падении благополучия племени.

Культура зуни является частью хорошо известной культуры пуэбло юго-запада, одной из наиболее интересных культур исконных обитателей Северной Америки. Она знаменита своим гончарным искусством и изделиями из серебра и бирюзы; архитектурными достижениями; консерватизмом, сумевшим сохранить и традиционную и религиоз­ную культуры; красивым ритуализмом. В основе расцвета этой куль­туры лежит развитие сельского хозяйства и, с момента испанского прибытия, овцеводства. Нигде более в Северной Америке обработкой земли не занимались столь интенсивно, как среди индейцев пуэбло. Агрохозяйственная практика не только сформировала основу их эко­номики и оседлого образа жизни, но и составила неотъемлемую часть религиозного сознания эстетического выражения.

Успешное противодействие проникновению белых миссионеров по­зволило сохранить древнюю традиционную культуру нетронутой. Ис­полнение многих ритуалов все еще держится в тайне и остается неизвест­ны нам, хотя зуни и хопи более открыты в этом отношении, чем восточные индейцы пуэбло; для изучения религии и быта последних антропологи вынуждены прибегать к более или менее скрытым методам сбора данных о религиозных верованиях и обрядах.

Существует культурная граница между западными и восточными пуэбло, особенно в сфере обрядов и социальной жизни. Например, у восточных пуэбло нет кланов, но они разделяются на ритуальные половины, или муити, и следуют патрилинейной системе родства, тогда как западные индейцы-пуэбло придерживаются матрилинейной системы. Однако общий культурный рисунок одинаков для всего района пуэбло. Характеристическими этнографическими чертами являются сильная зави­симость от урожая маиса, тыквы и бобовых (возделыватели земли — мужчины); использование хлопка как текстильного материала, с мужчи­нами-ткачами на вертикальных станках; проживание в многосекционных каменных или глиняных домах; изготовление глиняной посуды с много­цветным глянцевым украшением (красным и черным у зуни) на беловатом фоне. Другими ремеслами были изготовление кукол качина (у хопи), серебряных изделий и бусинок из бирюзы и раковин (в Сан-Доминго около 90% мужчин и женщин работали над изделиями из серебра и бирюзы). Добавим к этому сложный ритуализм с жрецами, танцора­ми, алтарями, рисунками на песке и представлениями в масках, сосредоточенными на призывах дождя и плодородия, — и мы полу­чим одну из наиболее драматических и ярких традиций в Северной Америке.

В рамках этой культурной структуры зуни занимают особое положе­ние. Они являются самой многочисленной группой пуэбло (свыше семи тысяч человек), и у них, как уже отмечалось ранее, наиболее сложная ритуальная структура. Для постороннего она также является и самой известной из всех религий пуэбло, отраженной в записках таких ученых, как Франк Гамильтон Кушинг и Матильда Коукс Стевенсон, и после этого многократно анализируемой многими антропологами и исследователями религии.

Вид пуэбло зуни в настоящее время не так впечатляет, как, скажем, многоэтажное пуэбло Таос или пуэбло Акома на высоком холме. На том месте, где сейчас живут зуни, некогда существовал большой город с террасированными домами до пяти этажей. В наше время дома одно­этажные, построенные вокруг плазы. Как и в некоторых других пуэбло, католическая церковь занимает доминирующую позицию вблизи плазы. Она была воздвигнута в 1699 г., сразу после окончания восстания, и ознаменовывает вершину католического завоевания мира, но сейчас она заброшена и никем не посещается. Характерной чертой зуни являются маленькие сады, окруженные каменными стенами.

Несмотря на изменение условий жизни, коммерциализацию и полу­чение некоторыми высшего образования, зуни придерживаются своей старой религии. Мы знаем очень мало о ее развитии, за исключением того, что было упомянуто выше. Один из исследователей, Альфред Кробер, предполагает, что концентрация всех зуни в одном пуэбло в 1690-х годах предопределила развитие сложной жреческой и ритуальной организации. Раньше, считает он, организационный рисунок был менее систематизирован — как и в более восточных пуэбло²⁹. Возможно, он прав. В то же самое время есть следы существования в прошлом даже более сложных ритуальных структур. Так, вероятно, некогда существовало, как и среди восточных пуэбло, священное разделение на муити между «южным», или «летним», народом, с жрецом Солнца, и «северным», или«зимним», народом, с жрецом Дождя. Также существовало группирование родов в так называемые фратрии, соответствующие шести священным направлениям: четырем сторонам света, зениту и надиру³⁰. Разумно, таким образом, предположить, что сложная ритуальная система берет начало в далеком прошлом, но окончательная реорганизация и разработка начались после 1700 г.

Как мы увидим, результатом этого процесса будет организация, в которой различные социорелигиозные группы пересекаются друг с другом: расширенные семейные группы (являющиеся основанием социаль­ной и ритуальной структур зуни), родовые группы, группы танцоров кива, «союзы дождя», общины знахарей и жрецы или священнослужители. Все эти группы удивительным образом интегрируются в строгую ритуальную систему, составляющую хребет религии зуни.

Однако ни одну религию нельзя понять, если не соотнести ее с основными принципами веры. Даже религия со столь сложным ритуа-лизмом, как религия зуни, строится на основе религиозности отдель­ных личностей. Сны и видения иногда поддерживают религиозные верования, хотя и не до такой степени, как у равнинных индейцев. Вследствие высокоинтегрированного характера религии зуни ее идеоло­гические предпосылки содержатся в мифах. Мифы и ритуалы образуют единство в рамках религиозного сознания племени: ритуалы составляют практическое звено, а мифы представляют принципы религии.

 

Структура религии зуни: выход из глубин земли и появление духов

Миф о происхождении

религиозное сознание зуни берет свое начало в мифе о происхож­дении. Существуют две различные формы этого мифа. По одной из них, известной как миф об эманации, мир произошел (или эманировал) от двух первобытных существ; по другой, известной как миф «выхода», род человеческий вышел на белый свет из глубин земли. В действительности второе объяснение может рассматриваться как про­должение первого. Однако в настоящее время известен, по-видимому, только миф о «выходе» (как следует из наблюдений антропологов).

Миф об эманации рассказывает, как Отец-Небо (или Отец-Солнце) появился из тумана первобытного мира. Он стал жить с Матерью-Землей, и жизнь была зачата в самом глубоком, четвертом чреве земли. Это то, что называется мифом «о родителях мира», известным среди некоторых народов и племен пуэбло Южной Кали­форнии, имеющим аналоги в Полинезии и Восточной Азии³¹. Этот миф соотносит происхождение мира с сексуальным порождением и, возможно, связан с аграрными верованиями и мотивами плодородия.

Миф о «выходе», распространенный среди большей части аграрных племен Северной Америки, несомненно, представляет собой часть таких аграрных верований. У зуни существует несколько версий этого мифа, но религиозно существенные черты примерно сходны во всех версиях. Ниже следует изложение мифа о «выходе», как он представлен Елси Клюз Парсонс, Кребером и Кушингом.Вначале мир был пуст. Только Отец-Солнце и Мать-Луна были на небе, тогда как люди находились в глубине земли, в четвертом темном чреве. Отец-Солнце попросил своих двух сыновей, близнецов-богов войны ахаюта, спуститься туда и вывести людей на белый свет. Два бога, которые описываются как звезды, сделали это. Они взяли с собой все божественные наборы для вызывания дождя, снега, прорастания семени и спустились к людям, чтобы затем вскарабкаться с ними вверх по тростнику (по некоторым версиям, используя сосну в качестве лестницы). Братья прошли сквозь четыре подземных мира: «мир сажи», «мир запаха серы», «мир тумана» и «мир оперенного крыла», где увидели первый слабый свет. Наконец, они появились на поверх­ности и попали в яркий мир Отца-Солнца.

Среди людей был старик, которого два бога привели, чтобы сделать пекуином (жрецом Солнца, духовным лидером). Паук внушил ему рассказать людям о назначении каждого божественного набора. Были раскрыты две колдуньи, которые пришли из подземного мира для того, чтобы убить нескольких людей, чтобы, по их словам, мир не стал переполнен. Они также принесли с собой семена различных цветов и поэтому были приняты. Им дали маленькую дочь вождя Дождей, для того, чтобы они испытали на ней свою силу. Девочка умерла и вернулась в старый подземный мир. Она сказала двум посланным за ней, что остается там навсегда, и чтобы всякий умерший также направлялся в этот подземный мир.

После этого случая люди отправились на восток, останавлива­ясь в определенных местах на четыре года, чтобы затем снова двинуть­ся в путь. Остановившись в первый раз, люди, имевшие тогда хвосты и сросшиеся пальцы, отрезали хвосты и прорезали себе кисти рук и ступни, приняв человеческий вид. На следующей остановке дочь и сын вождя Дождя были замечены в кровосмесительной связи и превраще­ны в шутов, «грязноголовых». Затем они превратились в две горы и реку между ними. Переходя через реку, многие женщины не смогли удержать своих маленьких детей и потеряли их. Вскоре после этого люди услышали пение и звуки танца, доносившиеся со дна озера: это были их утонувшие дети. Дети сказали, что они останутся там навсегда, вместо того, чтобы отправиться в царство умерших, которое очень далеко от живых. Люди продолжили миграцию, и на одной из стоянок они приняли племенные названия.

Затем люди пришли к месту, где другие существа пытались прегра­дить им путь. Последовал жестокий бой. В отчаянии люди обратились к двум ахаюта, близнецам — богам войны. Младший брат сумел убить великаншу — предводительницу врагов, и война была закончена. И так рассказ продолжается до того момента, пока не был найден «пуп Земли», зуни³².

В связи с этим мифом можно сделать несколько важных наблюде­ний. Он принадлежит к классу мифов о «выходе», общих для южных племен индейцев, культивирующих маис. Как и во многих других мифах, его акцент приходится в первую очередь на зуни (и на хопи, гавасупаи и навахо — во вторую). Что более важно, события мифа должны утверждать божественную основу ритуалов и церемоний, племенных организаций, общин, животных-покровителей и т.д.³³ В самом деле, в зависимости от рассказчика и ситуации в различных версиях подчер­киваются конкретные ритуалы и священные объекты. Наиболее де­тальные   инструкции   приписываются   мифическим   персонажам.   Инапротив, божества и духи, не связанные с ритуалами, не упомина­ются. Миф — «конституция» зунистских ритуалов.

Миф отражает основные аспекты понимания природы мира у зуни.

В свою очередь ритуалы прочно связаны с зунистской космогони­ей и космологией. А эта космология тесно связана с окружающим ландшафтом³⁴. Было сказано, что пуэбло зуни представлен как «пуп Земли», центр, вокруг которого строится весь макрокосм. Во время церемоний люди обращаются к шести священным направлениям в следующем порядке: север, запад, юг, восток, зенит и надир. С этими направлениями связаны шесть ритуальных комнат, или кива, и четыр­надцать кланов приписаны к ним. Север связывается с желтым цветом и воздухом, запад — с синим и водой, юг — с красным и огнем, восток — с белым и землей — ассоциации, очевидно навеянные небесными цветами и представлениями о климате и географии. Зенит многоцветен (изменчивое небо), а надир — черного цвета (подземный мир). Как есть четыре подземных мира, так есть и четыре верхних мира: нижний для ворон, верхний для орлов.

 

Представление зуни о мире

Макрокосмос, следовательно, состоит из четырех подземных миров, среднего мира — человеческого дома и четырех небесных миров. Внимание, естественно, притягивают нижние миры, определяющие в этом аграрном обществе начала человеческой жизни. По горизонтали земля окружена океаном, или, точнее, четырьмя океанами, связанны­ми с четырьмя сторонами света. У Отца-Солнца один дом в восточном океане и один в западном. Небо твердое и имеет форму кубка. Звезды прикреплены к небесному своду. Очевидно, индейцы не наблюдали движение звезд.

В этой космографии священное число шесть повторяется вновь и вновь: есть шесть направлений, и сверхъестественные существа связаны с ними. Таким образом, существует шесть священных мест для богов дождя, молний и грома, звериных богов, духов копытных животных и т.д. Иногда упоминается семь священных мест, «середина» добавляется к остальным шести. Однако большинство сверхъестественных существ свя­заны с четырьмя сторонами света, и в ритуалах наиболее важным числом является число «четыре». Этот горизонтальный символизм для зуни и других племен пуэбло значит больше, чем вертикальный символизм, сфокусированный на Дереве Мира (характерный для охотничьих племен Северной Америки).

Ориентация священной географии строится вокруг зуни, или, ско­рее, центра зуни (итиуана, «центральное место»). В комнате одного из домов находится «сердце мира», в виде алтаря с двумя каменными колоннами — одной из бирюзы и другой из хрусталя. Только верховный жрец главного жреческого «союза дождя» {Rain Priesthood) имеет доступ к этому центру мира.

Пуэбло в религиозном отношении разделяется на семь частей. Родовые группы объединяются в кластеры в рамках этих частей, так что «север», например, включает все родовые группы с тотемическими названиями, относящимися к этому направлению: кланы журавля, рябчика, вечнозеленого дуба. В некоторых домах содержатся священ­ные наборы, которые, согласно мифу, зуни принесли с собой из подземного мира. Эти наборы представляют собой обернутые банкис водой и семенами, каменные образы (фетиши) зверей и богов и маски, принадлежащие союзу «танцоров в масках» (качина). В комна­тах-хранилищах содержатся «матери маиса» — сжатые колосья кукуру­зы, раскрашенные в желтый, синий, красный, белый, крапчатый и черный цвета. Зуни, как центр мира, хранит, таким образом, некото­рые наиболее священные предметы Вселенной. На севере городка расположен «дом скальпов» — хранилище вражеских скальпов, кото­рые должны способствовать плодородию и богатому урожаю. Эти скальпы являются «существами воды и семени» и приносят воду, семена, здоровье, долговечность, мощь и духовную силу.

 

Духи и боги

Существует много духов и богов, обитающих в горах, на каменных склонах и в озерах вблизи поселения зуни. Так, царство духов качина расположено, согласно мифу о происхождении, на дне озера к западу от пуэбло зуни. Люди, подходящие к этому озеру, рискуют жизнью. Место поклонения богам-близнецам, ахаюта, находится совсем рядом с зуни. К востоку, в окрестностях гор Сандиа, живет бог — покровитель знахарских общин, культурный герой Пошаянки, он же и глава звериных богов. В отличие от других культурных героев Северной Америки, Пошаянки является объектом культового поклонения.

В родниках и ключах по всей территории живут боги дождя. На самом деле, сверхъестественные силы существуют везде в природе, это — часть мира, окружающего людей. Все же они отличны от человека, другой вид существ. В своем сознании зуни отличают «сырых людей», или духов (и богов), от «приготовленных людей», или «людей днев­ного света», обычных человеческих существ³⁵. Духов называют «сыры­ми», потому что они едят сырую пищу или принимают приношения в виде сырой пищи. Так, во время произнесения молитвы зуни кидают в огонь или на пол куски пищи. Духи, согласно представле­ниям, питаются духовной сущностью пищи. Однако в концепции «сырых» существ есть определенная двусмысленность. Один из первых исследователей, Кушинг, считал, что это понятие объединяет дичь, рыб и водяных духов, промысловых животных и промысловых богов, но не других сверхъестественных существ. Это указывает на то, что первоначально «сырыми» существами были духи животных и что любое животное есть потенциально его дух — вы никогда не знаете, встретили ли вы зверя или духа. Любое расширение этого понятия на другие категории религиозного сознания вторично. Простой факт — для обозначения сверхъестественных существ нет общего термина.

Нет также и понятийного различия между духами и богами. В исследовательских работах о религии Северной Америки является об­щей нормой говорить о сверхъестественных существах как о духах, оставляя термин «бог» для верховного существа. Однако исследователи религии зуни называют некоторых важных' духов «богами». Будем придерживаться следующего правила: существа, имеющие основные ритуальные функции,  будут называться богами.

С другой стороны, в рамках религии зуни выделяются классы сверхъестественных существ, которые могут быть обозначены общим термином. Один из таких терминов — ауонавилона. Первые антропо­логи думали, что за этим понятием стоит Отец-Солнце или двуполый создатель. Очевидно, ауонавилона, «держатель путей жизни», является эпитетом для обозначения двух высших существ — Отца-Солнца и Матери-Луны. Во множественном числе понятие включает широкий диапазон сверхъестественных существ. Причина неправильной интер­претации термина как двуполого божества кроется в том факте, что коллективное понятие охватывает и мужские и женские духи; если неправильно понимать это слово как указующее на одно существо, результатом будет представление божества двуполой сущности. Аль­тернативное использование метафизического понятия для конкретно­го божественного существа и для обозначения определенного круга божеств хорошо известно и у других племен американских индейцев. (Сравните, к примеру, с понятием «уакан танка» у индейцев лакота.)

Отец-Солнце является верховной фигурой в зунистском пантеоне, так же как и у многих других групп пуэбло, хотя у восточных соседей зуни доминирующее божество — Мать-Маис, что не столь уж и редкий феномен в матрилинейной структуре аграрного общества. У зуни Солн­це — бог, дающий жизнь, связанный с «людьми рассвета» («духами рассвета»). Согласно одному из источников, именно по его воле чело­веческие существа поднялись из подземного мира. Когда не осталось никого, кто мог бы подать ему молитвенные трости — короткие прутья с перьями, «посаженные» в землю как воплощение молитвы, — он послал за людьми, поднявшимися затем из преисподней. Другой миф говорит о том, что культурный герой Пошаянки обратился к богу с просьбой поднять род человеческий из темного мира глубин земли. Мать-Луна, хотя и называется «нашей матерью», — определенно не сексуальный партнер Солнца. Тем не менее она разделяет культ, посвя­щенный Солнцу. Она рождается каждый месяц, достигает зрелости и увядает.

Солнце зачинает отпрысков с другими существами женской приро­ды. Крошечные боги войны, ахаюта, были рождены, когда лучи Солнца пронзили туман, окружающий водопад. В мифические времена они помогли людям выбраться на поверхность; в наши дни они управляют ветром и снегом. Они живут на вершинах гор, где люди воздвигли алтари в их честь. Мифы описывают их как игривых маленьких мальчиков, готовых к озорству всех видов, непристойностям и шало­стям, но они спасают людей от чудовищ — это одновременно и культурные герои, и трикстеры (ловкачи, обманщики).

Есть и другие культурные герои. Один из них — Пошаянки, «мудрейший из людей», прародитель знахарских союзов. В одной из версий мифа о «выходе» он упросил Отца-Солнце вызволить род человеческий из преисподней. Другим культурным героем является Паятаму, научивший людей выращивать маис и затем исчезнувший. Он связывается с мифом о полете Маисовых Дев (см. ниже). Его флейта является мужским сексуальным символом.

В море и подземных водах живет водяной змей, представляемый как рогатая или оперенная змея. Это чудовище может вызывать дождь и оплодотворять купающихся женщин. Он управляет наводнениями, оползнями и землетрясениями. Сила дождя и росы принадлежит ува-намми, живущим вдоль побережья океана и в родниках по всей стране. Эти духи путешествуют в виде облаков и туманов. Некоторые из них управляют громом и молниями. Они не являются единственными богами дождя, ибо большинство сверхъестественных существ у зуни могут вызывать дождь. Духи качина также приносят дождь, когда оставляют свои жилища в озере «шепчущих ручьев» к западу от зуни ипоявляются в виде облаков. Качина, или коко, являются духами умерших, которые, как и в других аграрных религиях, способствуют плодородию посредством несущего жизнь дождя. Дождь приносят и духи убитых врагов — через сохраненные скальпы. Есть некоторые указания на то, что уванамми — это души предков, как и качина, но эти две категории явно не идентичны во всех других отношениях. В самом деле, предки образуют что-то вроде отряда духов, идентичных нескольким категориям, но в большей степени эти духи соответствуют духам качина.

 

Духи охоты и животных

Некоторые из духов, в том числе и духов качина, управляют охотой и животными духами. Учитывая сильный акцент на теме плодородия и урожая, может вообще показаться странным, что охоте находится место в рамках религии зуни. Но мы должны помнить, что охотничья субструк­тура американских индейских культур играет заметную роль в жизни всех племен и охота является вспомогательным экономическим занятием в культуре пуэбло. Следовательно, можно ожидать, что следы старой охотничьей идеологии будут найдены и у зуни. Они заботятся о том, чтобы кости убитого зверя не растаскивались, оказывают знаки почета убитому животному с помощью одеял и украшений, а изображения животных на глиняной посуде и символических щитах, принадлежащих жрецам, имеют линию, прочерченную от рта к сердцу, — «линию жизни» животного³⁶.

Охотничье прошлое и его все еще сохранившееся значение для жизни племени объясняют веру в животных духов у зуни. Одной из категорий духов являются звериные боги или промысловые боги, «хо­зяева» различных видов животных. Главный среди них Горный Лев, страж севера (потому что он желтый, а это — цвет севера). Следующие по рангу — Медведь, страж запада; Барсук, страж юга; Волк, страж востока, Орел, страж неба, и Крот, страж подземного мира, — все они связаны с цветами, соответствующими священным направлениям. Однако, согласно религиозной организации зуни, эти промысловые боги подчиняются Пошаянки, вождю двенадцати знахарских общин, и являются его персональными стражами. Другими словами, предста­вители охотничьей культуры и «неприрученной» природы организо­ваны в социорелигиозную систему урбанистического, аграрного обще­ства зуни. Животные духи несут и целительные функции в дополне­ние к старым обязанностям приносить удачу в охоте. Первые вытес­нили в настоящее время последние. Животные духи стали также и богами магии и колдовства.

Другая категория животных духов — «хозяева» копытной дичи. Они также выстроены согласно священным направлениям, хотя к ним были добавлены «хозяева» других животных — для получения необходимой цифры шесть: Олень на севере, Горный Баран на западе, Антилопа на юге, Белохвостый Олень на востоке, Заяц в зените и Кролик в надире. Есть также упоминание о «матери» всех промысловых животных, помо­гающей им размножаться и живущей к югу от зуни. Эта концепция явно конфликтует с другой, согласно которой мертвые животные уходят в великую «деревню» духов качина, на дно священного озера, расположен­ного к западу от зуни, и остаются там. Вполне естественно, что эта «мать дичи» выступает как враг озерных качина.

 

Сельское хозяйство и Маисовые Девы

Если животные духи и боги важны как посредники между знахар­скими общинами и культурным героем Пошаянки, то духи земли и растительности напрямую связаны с земледелием. Так мы опять обра­щаемся к Матери-Земле, описанной в мифе об эманации как сексуаль­ный партнер Отца-Солнца. В обычном религиозном контексте она всегда выступает как олицетворение земли и ее растительности. Как мы уже отмечали, четыре подземных мира — это четыре ее чрева. Зуни обращаются к ней в своих молитвах, «чтобы наша Мать-Земля завернула себя в четыре белые мантии, чтобы покрыла себя морозными цвета­ми». Затем приходит весна, «когда наша Мать-Земля наполняется живительными водами», и зуни молятся о лете, или

 

«Чтобы наша Мать-Земля

Могла одеть четыре зеленых покрова,

Полных моха,

Полных цветов,

Полных пыльцы»³⁷.

 

Пора цветения предоставляет работу многим другим силам: богам дождя и грома, духам качина, водяным чудовищам и, конечно, дающему жизнь Отцу-Солнцу. Наиболее важный вид растительности — маис — расцвечен во многие цвета, которые воплощаются в Маисовых Девах. Сверхъестественные существа также в чем-то похожи на свои раститель­ные формы. Маисовые стебли описываются как существа с кисточка­ми-головами, держащими созревающие колосья в руках. Это пред­ставление о земле и маисе как жизненных силах хорошо иллюстрирует то, как зуни сочетают духовное и материальное.

Эта идентификация духа и материи заставляет нас задуматься, можем ли мы применить здесь обычное разграничение между земным миром и миром духовным. Ответ на этот вопрос состоит в том, что мы не должны ожидать строгого следования формальной логике у американских индей­цев. Принципиально зуни разделяют два мира; на практике граница размыта по причине человеческой склонности давать конкретную форму религиозным понятиям: в этом случае они становятся более реальными. Земля и маис являются более ощутимыми субстанциями, чем небо и бесплотные духи; следовательно, они дают более «реалистическое» впечат­ление. Эти явления осложняются тем фактом, что зунистская религия имеет тенденцию сочетать духовное и материальное в ритуальных цере­мониях и обрядах с масками.

Маисовые Девы представляют собой хороший пример зунистского мифа и ритуала: они являются главными персонажами в драматическом мифе, описывающем (подобно некоторым древним мифам Ближнего Востока) улетающих богинь плодородия и растительности и их последую­щее возвращение. У зуни существует много версий этого мифа, но все они сходны в общей структуре и последовательности событий³⁸. Миф повест­вует о том, как Маисовые Девы были оскорблены отношением людей — те не заботились о них и даже допустили нападение на них человека — жреца Лука или одного из божественных близнецов. (В действительности это одно и то же: ахаюта являются сверхъестественными двойниками жрецов Лука.) В результате Маисовые  Девы улетели с земли или спрятались   под   крыльями   уток   (в   океане),   вызвав   голод.   Люди послали гонцов найти богинь плодородия. По одной из версий на поиски отправился культурный герой Паятаму, инициатор выращива­ния маиса. Этот красивый герой с флейтой, покровитель культа флейты, связанного с одним из знахарских союзов, вернул Маисовых Дев к людям. Они уступили их просьбам «дать свою плоть», и голод был прекращен.

Подобно другим мифам зуни, этот миф имеет свое драматическое отражение в ритуалах: в церемонии флахью (праздник маиса, отмечае­мый каждые четыре года), в обрядах жатвы осенью и в ритуале шалако, проводимом зимой. В этих представлениях Маисовые Девы воплощают­ся актерами или представляющие их колосья выступают как живые персонажи. Интересно отметить, что зуни неохотно продают маис из своих запасов, опасаясь, что весь их маис последует за тем, что продано, так же как в мифе хранящийся в амбарах маис последовал вслед за улетевшими Девами.

Есть и другие духи с женской сущностью, играющие существенную роль в жизни индейцев зуни. Например, изготовитель зунистских молитвенных тростей — коротких прутов с перьями, «высаживаемых» в землю как воплощение молитвы, — обращается к трем «матерям»: «женщине-глине», «женщине — черной краске» и «женщине-хлопку». Эти духи по очереди помогают ему завязать хлопок вокруг палки и «нарас­тить плоть»³⁹.

Отличительной чертой всех этих духов и божеств является то, что они включаются как важное звено в какой-нибудь ритуал: все эти божества и духи выполняют свои функции в ритуалах, а не выступают как существа, проявляющиеся в природе или человеческих снах или видениях. Лишь с очень малой долей преувеличения мы можем сказать, что эти духи важны только в связи с ритуальными целями и ритуаль­ными структурами, основой которых они являются.

Примером такой интеграции выступает связь между священным временем, ритуалами и духами — то, что обычно называется календар­ным циклом. Как и другие американские индейские культуры, зуни имеют концепцию времени, согласно которой год следует за годом, сезон за сезоном в виде «волнообразного» или циклического ряда. Это верно, что в нынешние времена существует более линейное представле­ние о времени, проявляющееся в идеях о том, что в конце мира все вещи, сделанные руками человека, восстанут против него, и с небес хлынет горячий дождь. Однако такие идеи, очевидно, родились из западных (христианских) представлений о финальной катастрофе. Ти­пичной же концепцией времени для аграрного общества является циклическая картина, и эта концепция существовала у зуни с древних времен.

Этот цикл начинается каждый год с ритуалов, посвященных успеш­ному выращиванию маиса и, следовательно, здоровой и счастливой жизни для всех зуни. Год заканчивается, когда сила плодородия исчер­пана и должна быть восполнена. Так начинается новый священный год, с праздниками и ритуалами, тесно связанными с ростом, созреванием и жатвой зерна. Здесь мы наблюдаем строгую параллель с аграрными календарями в Европе и Азии. Как и другие племена пуэбло, зуни разделяют год на две половины: между серединой зимы и серединой лета и между серединой лета и серединой следующей зимы. Первый период начинается с ритуалов очищения и ритуальных танцев, при­званных способствовать росту и цветению. Второй период начинается с ритуалов, вызывающих дождь, чтобы тот гарантировал урожай и жатву. Мы можем заключить, что два сезона календарного года экологически привязаны к благополучному росту и созреванию маиса и, следовательно, к благоденствию человеческого рода. (Более деталь­ное описание развития ритуального года будет дано в следующей главе.)

 

Качина

главными духами, фигурирующими в этом календаре, являются качина, зунистские коко. Слово «качина» в действительности происходит из словаря племени хопи, под этим термином стали известны все духи этого рода у племен пуэбло, поэтому мы будем использовать его для обозначения духов зуни. Качина — все существа «в масках», то есть все духи, которые могут быть воплощены в ритуальных танцах танцорами в масках. Качина служат многим целям. Они, помимо прочего, вызывают облака и дождь, появляясь вблизи пуэбло в форме уток. Они приходят или прилетают с гор или из «деревни качина», расположенной на дне священного озера к юго-западу от зуни и являющейся домом для большинства из них.

Этот район представляет собой также жилище умерших духов или, скорее, тех умерших, что были посвящены в священный союз качина. Как мы увидим, большинство мужчин принадлежат к этому союзу.

После смерти тело хоронят на кладбище, головой к востоку. В течение четырех дней дух умершего остается с ним. Все это время супруга постится и очищается, съедая лишь немного маиса.

По истечении четвертого дня душа умершего превращается в качина и улетает к священному озеру, а его сородичи сжигают его личные вещи.

Ученые спорят, были ли качина первоначально духами умерших или духами дождя. Мы знаем на примерах других аграрных народов, что существует тенденция отождествлять умерших предков с духами плодо­родия. Ученые показали, что в культуре пуэбло идея плодородия пронизывает практически все сферы сознания, и поэтому духи умерших интерпретировались в соответствии с этой моделью⁴⁰. Как мы отмеча­ли, у зуни почти все группы духов, включая уванамми, водяных чудовищ, качина и даже вражеские скальпы, могут посылать дождь. Комплекс качина мог также развиться и под влиянием извне. Есть свидетельства того, что эта конкретная форма поклонения качина пришла из Мексики, возможно, не столь давно.

Существуют — среди качина — три категории духов умерших.

Во-первых, это те, кто умер недавно. Они могут вызывать дождь, а могут и не иметь этой силы. Во-вторых, есть души предков, умерших довольно давно. Зуни обращаются к ним в молитвах за здоровьем и благополучием, просят дождя и хорошего урожая маиса. В-третьих, есть исконные мифологические качина — коко, дети, утонувшие после «вы­хода» (см. миф о «выходе»), и те, чьи души отправились обратно в подземный мир. Иногда все три категории называются термином «коко», иногда люди различают души предков и собственно качина. По-видимому, только те, кто в жизни был членом общины или союза качина, особенно те, кто занимал какой-либо пост в этом союзе и носил собственную маску, уходят после смерти в «деревню качина»полноправными ее членами. Члены «союза Дождя» присоединяются к уванамми, а члены других ритуальных союзов и общин «уходят» после смерти к своим сверхъестественным покровителям в потустороннем мире. Что происходит с душами женщин и детей, не столь ясно. В целом картина ухода душ людей после смерти сложна и запутанна. Это неудивительно, потому что большинство представлений о жизни после смерти у американских индейцев двусмысленны и противоречи­вы. Кроме того, известно, что зуни относятся более строго к ритуаль­ным деталям, чем к вопросам веры, и уделяют мало внимания концепции жизни после смерти.

Условия жизни в загробном мире, насколько известно, рисуются в довольно светлых тонах. Мужья и жены (если, конечно, они ладили друг с другом) живут вместе в «деревне качина», хотя неизвестно, могут ли с ними жить и их дети; иногда говорят, что дети превращаются в водяных животных. Как и качина, умершие живут счастливой жизнью в своем подводном мире: носят красивые одежды и украшают себя бусами и перьями — точно так, как их живые прототипы в масках в нашем мире, танцуют, поют и пируют. Если захотят, то могут навестить живых родственников, появляясь с облаками. Говорят, что в «начале времени» усопшие приходили в пуэбло танцевать на плазе. Однако поскольку, возвращаясь назад в «деревню», они часто забира­ли с собой кого-нибудь в другой мир (то есть человек умирал), то решили «не приходить больше как люди». Вместо этого они велели живым исполнять их танцы и подражать в одежде, а сами решили быть вместе с ними как духи. С тех пор все так и происходит. Качина прилетают к зуни в виде уток, а члены союза качина воплощают их в танце, одеваясь в их костюмы, а главное — надевая их маски. Исполнители ролей качина должны сделать приношения в виде пищи, перед тем как надеть маску. Считается, что, когда танцор надевает маску, невидимый дух качина стоит рядом с ним и помогает ему. После представления духи возвращаются в «деревню», опять под личиной  уток.

Здесь мы имеем еще одно свидетельство интеграции религиозных понятий и ритуалов у зуни: в данном случае это души умерших предков, участвующие в ритуалах. В действительности культ качина у зуни представляет собой наиболее выразительный пример поклонения предкам в Северной Америке. У хопи также есть культ качина, но связь между душами умерших и качина не столь конкретна, как у зуни.

С учетом этого поклонения предкам кажется странным, что имя умершего человека — табу. Объяснение может быть в том, что умерший человек опасен, он теряет свою индивидуальность, приходя в этот мир растворенным в массе духов качина. Когда зуни обращаются к качина в молитвах и бросают жертвенную пищу в Уайд-Ривер (Широкую реку), протекающую к западу от города (река должна уносить пищу в священное озеро — дом качина), они обращаются ко всем предкам в целом, но не к отдельным ушедшим родственникам.

Как это часто наблюдается в представлениях других американских племен о жизни после смерти, зуни верят, что мертвые снова умрут. На то, что происходит с ними в этом случае, существуют различные взгляды. Некоторые считают, что с каждой смертью душа умершего спускается глубже в подземный мир, достигая в конечном счете четвертого чрева, откуда вышел человеческий род. После этого души людей переселяются в животных,  вид  которых зависит от занятиячеловека при его жизни Так, колдунья может стать койотом, ящери­цей, змеей или совой, все это — презираемые животные, тогда как душа заметного члена общества качина переселяется в оленя.

 

Зунистская версия мифа об Орфее

У зуни, как и у многих других племен Северной Америки, есть своя версия трогательной истории о том, как мужчина следует за своей умершей женой в страну мертвых, пытаясь вернуть ее в наш мир. (Эта легенда, напоминающая греческий миф об Орфее, спустившемся в царство мертвых за своей женой, иногда называется североамерикан­ским мифом об Орфее.) В американской версии легенда часто произ­водит впечатление основанной на переживаниях в трансе или глубо­ком сне, но, как бы то ни было, эта история дает нам описание некоторых интересных деталей зунистских представлений о жизни после смерти. Легенда повествует о том, как девушка-колдунья, снедаемая ревностью из-за своей любви к молодому охотнику, убива­ет его молодую жену. После похорон охотник сидит у могилы и в сумерках видит свет, исходящий из могилы, и слышит голос жены. «Муж мой, не сиди лицом на запад. Ты же не мертв, а жив. Смотри на восток Я все еще здесь, в этом мире. Только на четвертый день я отправлюсь в деревню качина». Охотник сказал, что хочет пойти с ней. Жена соглашается и говорит, чтобы он надел лучшую одежду, как для похорон, и принес с собой четыре пары мокасин и пушистое орлиное перо, которое она вплетет в волосы. К утру четвертого дня у него все готово. Привязав орлиное перо к ее голове, он следует за ним. Их путь лежит на запад, пересекая обширные кактусовые равнины. Она двигается быстро (ведь она дух), а он, изнашивая одну пару мокасин за другой, постепенно устает. Через некоторое время они попадают на открытую равнину, без кактусов, и подходят к пропасти. Перо устремляется вниз, но он не может следовать за ним, останавливается и плачет. В этот момент к нему подбегает белка и предлагает свою помощь. Муж забирается к ней на спину, и они пересекают каньон. Обернувшись, он больше не видит позади себя пропасти и продолжает путь. Вскоре он замечает перо далеко впереди себя, у подножия крутой скалы. Он плачет, и опять появляется белка и переносит его через препятствие. Оглянувшись, он опять не видит ничего, кроме равнины, вновь продолжает путь, но в конечном счете теряет след пера. Он плачет, потому что любит свою жену. Тем не менее он идет дальше и, наконец, опять видит перо. К концу дня муж приходит к деревне качина. Его жена велит ему оставаться возле деревни еще четыре дня, потому что он все еще жив. Она уходит в озеро, а ее муж остается плача сидеть на берегу. «Вот почему, когда умирает жена или муж, мы говорим не плакать тому, кто остался, иначе он скоро тоже умрет»⁴¹.

Эта легенда не соответствует строго общей схеме мифа об Орфее, потому что не решен вопрос возвращения умершей женщины. Однако рассказ рисует некоторые основные черты представлений зуни о мерт­вых. Так, душа умершего не отправляется в царство мертвых, пока не истекут четыре дня с момента смерти. Души отправляются на запад, держа путь по земле, но они невидимы; только перо на голове, принадлежащее этому миру, могло быть увиденным. Мертвые могут преодолевать  препятствия,   которые   не   преодолимы  для  живых,   и кактусы не причиняют им вреда. Из другого мира горы и ущелья не представляются препятствиями. Только действительно мертвый человек может попасть в озеро качина. Эти представления о мертвых поддержи­ваются мифом о «выходе», в котором подтверждается, что мертвые не имеют тела, они подобны ветру и принимают любую форму, какую захотят. В то же время они сохраняют связь с обычным миром — ветер отождествляется с дыханием, которое является символом жизни. В конце молитвы или песнопения люди делают глубокий вдох как акт ритуального благословения. Мы заметили, что перо есть визуальное проявление дыхания. Эта идея общая для всех культур и религий американских индейских племен.

 

Обзорные замечания по структуре религии зуни: мифический «выход» и его ритуальное воспроизведение

Религия зуни, как и религия шошонов, не имеет письменных теологических постулатов, но, в сравнении с последней, религия зуни более строго сформулирована в мифах о происхождении мира и находит более однородное отражение в коллективных ритуалах. Одной из при­чин, почему зуни имеют более четкую и последовательную религиозную систему, является то, что они живут в одном районе в течение уже многих веков и имели возможность сохранить довольно устойчивую традицию верований и ритуалов. Аграрная культура зуни служила материальным фундаментом богатой религиозной жизни, построенной на естественном фоне нынешнего города зуни и его окрестностей.

Миф о происхождении дает начало большинству религиозных кон­цепций с представлением о зарождении мира от двух божественных родителей — Отца-Неба (или Отца-Солнца) и Матери-Земли: как результат этого сожительства в глубинах четвертого чрева земли была зачата жизнь. Другая версия мифа о происхождении описывает выход людей на поверхность земли из подземного мира. Этот миф, или пара мифов, открывает нам интересный аспект зунистского религиозного мира. Из всех духов, или богов, Отец-Солнце является главной фигурой в пантеоне, но больше внимания уделяется земле и силам плодородия с женской сущностью. В самом деле, наиболее важные духи — это духи качина, и танцы качина во время ритуала шалако являются основны­ми ежегодными религиозными представлениями, потому что они описывают восхождение из глубин на поверхность земли. Другими словами, Отец-Небо (или Отец-Солнце) — важная фигура для объяс­нения происхождения макрокосмоса, но сила концентрируется в основном у Матери-Земли и богинь плодородия. Эта сила представ­лена в маисе и Маисовых Девах: мы можем говорить о Маисовых Девах, воплощенных в маисе, и маисовых колосьях, персонифицируе­мых Маисовыми Девами. Существует отдельный миф, повествующий о том, как Маисовые Девы подарили зуни этот злак, затем были оскорблены отношением людей, покинули землю, но позднее, под­давшись уговорам людей, вернулись.              

Такие мифы можно рассматривать как обоснование ритуала, но, вследствие доминирующей роли коллективных ритуалов у зуни, можно также и считать, что ритуал является оправданием для сохранения мифа. Что важно в структуре религии зуни — это тесное слияние мифа и ритуала, со всем ритуализмом, основанным на мифических рассказах. В самом деле, танцоры шалако в масках представляют ежегодное наполнение мира живительной силой и возобновление времени. Как мы увидим далее, время, или ритуальный год, разделяется на две полови­ны зимним и летним солнцестоянием; шалако в момент зимнего солнцестояния знаменует не только сезонный поворот движения солнца, но и призыв к новому году, исполняемый в ритуальной форме танцорами в масках. Миф о происхождении определяет начало священного времени и обосновывает район поселения зуни как центр мира, священное место. Пуэбло (или город) зуни представляется как «пуп Земли», и вся ориентация мира строится вокруг этого места. Для зуни это означает не только четыре стороны света, но и небо (зенит), и особенно подземный мир (надир). Кива — ритуальная комната зуни — символизирует эту космическую модель, включая сипапу, или «нору выхода». Так же как вигвам «пляски солнца» представляет микрокос­мос у шошонов, так кива — мир в миниатюре у зуни.

Рис. 5. Религиозный путь зуни

 

Сердцем религии зуни является сложная ритуальная жизнь взаимо­связанных ритуальных союзов и групп с собственными уставом для своих членов и ритуальными правилами. Строгое следование ритуаль­ным процедурам может создать впечатление о зунистской религии как о простом механическом исполнении ритуала, но мы не должны забывать о цели всей этой обрядовой активности — привести инди­видуума и группу в состояние гармонии с духом Вселенной. Зуни рассматривают участие в ритуалах как часть более общего драматиче­ского процесса жизни, в котором они достигают единства с Вселен­ной. Некоторые явные цели этих ритуалов — гарантировать плодоро­дие, успешную жатву маиса; эти ритуалы являются и обрядами благодарения. Но для зуни выращивание маиса представляет собой не просто средство добычи пропитания — это образ жизни, способ принятия участия в священной драме появления и обновления расти­тельной и животной жизни. Мы видели, что для шошонов идеал религиозной жизни состоит в достижении персональных видений; видения — цель почти всей религиозной активности, особенно «пля­ски солнца», и видения — закон и источник возникновения новых ритуалов. У зуни идеальная религиозная жизнь состоит, скорее, в растворении индивида в групповой ритуальной активности, так что все работало в унисон с ритмами Вселенной. В самом деле, человек с ярко выраженным индивидуализмом может быть заподозрен в ис­пользовании религиозной силы в злых целях и даже обвинен в колдовстве. (Колдуны и черная магия будут обсуждаться в следующем разделе.) Акцент на коллективном характере ритуала переносится и из этого мира в другой, ибо все мужчины зуни принадлежат к общине качина, что означает их постоянное обитание в «деревне качина» на дне священного озера вблизи города зуни. Религиозная жизнь зуни может быть представлена следующей диаграммой, показывающей, как миф, ритуал и религиозные организации взаимодействуют в рамках интегрированного  мира.

Эта диаграмма может читаться сверху вниз и от центра влево и вправо. Вверху находятся мифы, выражающие источник и силу мира, из которых пришли боги и духи, и религиозное наполнение ритуаль­ных действий. В центре — высокоструктурированные кланы и союзы для участия в ритуалах, ниже — люди, состоящие в определенных кланах и союзах и исполняющие жреческие роли; человеческая жизнь в общем плане. В самом центре показано сосредоточение религиозных сообществ и ритуальных действий, необходимых для празднования и поддержания мирового порядка; слева показаны силы ослабления или дезинтеграции космического единства. Слева от центра мы находим колдовство, нарушение ритуального порядка и индивидуальное ис­пользование религиозной силы для злых целей — все эти действия ведут к болезням или смерти и разрушению социального, ритуального и космического порядка. Справа от центра мы видим различных богов и духов (ауонавилона, Отца-Солнце, Мать-Луну, Маисовых Дев, животных духов и качина), ритуальный календарь и алтари, служащие связующим и укрепляющим единство мира средством, конкретно это проявляется в представлении зуни как центра мира, а кива — как микромодели космоса и реализуется через замечательные качества маиса и участие в жизни мира (в лечении и здоровье). В общем смысле схема основывается на двух главных принципах зунистского мира: максимального усиления космического единства и минимального его ослабления. Эта диаграмма станет яснее, когда мы проиллюстри­руем ее в следующем разделе конкретными примерами религиозной жизни зуни в ее развитии; структуру зунистской религии можно интерпретировать и как общий образ жизни.

Миф повествует о том, как возник мир — в результате божествен­ной эманации — и как люди появились на поверхности, выйдя из глубин земли, чтобы служить Отцу-Солнцу. Этот миф о «выходе» составляет «органику» ритуалов и служит основой для организации кланов, общин и жреческих союзов. В общем смысле богатство и процветание жизни зависят от нахождения точного баланса между человеком, природой и сверхъестественными силами — того, о чем повествуется в мифе, что воплощается в ритуале и исполняется религиозными общинами и союзами.                 

Ауонавилона, «верховные существа», ответственны за начало мира, но для продолжения жизни более важны Отец-Солнце и Мать-Луна. В частности, Мать-Луна и Маисовые Девы отвечают за растения, осо­бенно за успешный рост и созревание маиса. Животные духи также служат объектами поклонения, но ключевые фигуры — качина (коко, духи или души предков) — предмет поклонения в важнейшем ритуале шалако. Ритуалы являются прямым выражением мифов, и ритуальные действия зуни способствуют гармонии мира. Ритуальный год разделя­ется на две части точками зимнего и летнего солнцестояния, а танцоры качина в ритуале шалако представляют ежегодное появление человеческого рода из преисподней.

Человек участвует в жизни космоса через свое членство в клане, присоединяясь к другим союзам в процессе исполнения коллективных ритуалов, тесно связанных с аграрным циклом. Участие в религиозных организациях и ритуалах способствует укреплению космического един­ства, символом которого является пуэбло как центр мира, кива — как микрокосм, шесть направлений ориентации мира и более развернутая картина космоса (сочетание четырех подземных миров, среднего мира и четырех небесных сфер). Позитивный результат укрепления единст­ва мира состоит не только в успешном росте, созревании и жатве маиса, но и в «исполнении» жизни как поддержании космического баланса. Это проявляется на личностном уровне в лечении и здоровье.

Существуют и негативные явления религиозного характера, кото­рые в основном носят противоположный "коллективной ритуальной жизни характер. Любой человек, нарушающий ритуальный порядок или этический кодекс социальной и ритуальной жизни, выпадает изкосмического единения и рискует быть обвиненным в колдовстве и черной магии — особенно это касается индивидуумов, использующих религиозную силу в злых целях. Эти колдуны или колдуньи могут вызвать болезнь или смерть; они ослабляют единство мира, разрушая социальный, ритуальный и космический порядок.

 

Динамика религии зуни: достижение гармонии с космосом через коллективные ритуалы

Религиозные союзы и коллективные ритуалы

рут бунзел, ведущий ученый и исследователь культуры и религии зуни, писала о мужчинах племени. «Единственная сфера, в которой они действуют как индивидуалы, а не члены группы, — это секс»⁴². В самом деле, мужчина у зуни обычно является членом нескольких ритуальных организаций и растворяется как личность в коллективном ритуальном механизме. Это послужило основой для знаменитого уподобления Рутом Бенедиктом индейца зуни Аполлону (в ницшеан­ском смысле), со смиренной преданностью традициям и пренебреже­нием значимостью личной жизни. Бенедиктов портрет скромного, непритязательного индейца зуни был, безусловно, преувеличением, но, как мы это скоро покажем, содержал некоторые элементы истины.

Нет сомнений, что приверженность традициям в быту и строгое следование ритуальной практике являются уважаемыми качествами в зунистском обществе: эти добродетели составляют «идеальный лично­стный тип». Человек с этими качествами способствует течению жизни и исполнению важных ритуалов мирового значения, поддерживая тем самым жизнь зуни в космическом и метафизическом измерениях. Каждый человек имеет свое место в богатом и сложном ритуальном механизме, и от него ожидают соответствующего вклада.

Те, кто открыто нарушает этот порядок или этический кодекс или же обвиняется в борьбе с ним, рискуют своей социальной репутацией и даже жизнью. Они могут быть обвинены в колдовстве. Это случается, к примеру, если родственники умершего индейца подозревают, что кто-то стал причиной его смерти. Согласно общему верованию, все болезни, не вызванные несчастным случаем или ранами, являются следствием колдов­ства. Задача жреческого союза Лука — выяснить, верно ли выдвинутое обвинение против конкретного человека. В не столь давние времена они делали это с помощью пыток, выбивая признание из предпола­гаемого преступника. Руки подозреваемого завязывались за спиной, и он подвешивался за большие пальцы рук или запястья на балке церковной стены. Он мог висеть так несколько дней, без пищи и воды, получая удары и пинки от жрецов.

Разбирательство могло закончиться изгнанием из племени или даже казнью. В более поздние времена одной из форм наказания стала порка. Для «добропорядочного» мужчины племени зуни наилучшим доказательством его лояльности служило вступление в члены много­численных религиозных союзов и культовых объединений. Членство в этих организациях определялось различными факторами: индивиду­альным   выбором,   отличием   в  ратных   делах,   выздоровлением   от болезни. В некоторых случаях выбор ограничивался клановым родст­вом. То, что мы видим здесь, представляет собой сложную систему социальных и ритуальных связей, в которой различные принципы и правила взаимодействуют друг с другом причудливым образом.

Прежде всего — родственные связи. Зуни определяют родство по материнской стороне, ребенок с момента рождения принадлежит к материнскому клану и роду. Эти матрилинейные связи обусловливают до некоторой степени то положение, которое индивидуум может занять в религиозной системе. Однако эта структура усложняется тем, что мужчина в то же время и «дитя отцовского клана», ибо он имеет обязанности и в рамках клана отца, хотя эта связь менее важна с ритуальной точки зрения.

В прошлом существовало множество кланов. Сегодня, однако, существует только четырнадцать из них, все матрилинейные, все экзогамные. Зуни даже избегают выбирать супруга из отцовского клана. Каждый клан имеет тотемический признак, то есть свою эмблему в виде животного или растения. К примеру, существуют тотемы орла, индюка, медведя, оленя и тотемы маиса, табака, кизила. За этими тотемами, однако, не стоит никакого культа, и они не связаны ни с какими духами. Кланы имеют право на места для своих членов в жреческих союзах Дождя. Эти организации занимают важное место в жизни зуни, членство в них — высшая точка общественного положения, которого может достичь мужчина как член клана.

После этого мы видим то, что можно назвать свободными союзами. Членство в группах кива и знахарских обществах основывается на ряде факторов: индивидуальном выборе, выборе родителей или выздоровлении от какой-либо конкретной болезни. Однако, как мы уже отмечали, такое членство может ограничиваться клановыми связями.

Третья категория — союзы, строящиеся по принципу воинских заслуг. Мужчины зуни, собирающие скальпы, состоят в жреческом союзе Лука. Можно задуматься, может ли этот союз существовать сегодня, когда больше нет племенных войн. Похоже, в роли жрецов Лука могли бы выступать ветераны первой и второй мировых войн, войны в Корее и Вьетнаме, но они редко делают это. Этим современным войнам недостает ритуальных качеств старых племенных войн.

До сих пор мы говорили только о мужчинах. Во многих отношениях они занимают доминирующее положение в ритуальной жизни, хотя женщины могут быть членами знахарских обществ и некоторых жрече­ских союзов. Акцент на мужских связях определяется их главенствую­щей экономической ролью: мужчина — земледелец, строитель, ткач.

Эта картина, которая была характерна для доколумбовой Мексики, связана с зарождающейся там урбанистической цивилизацией. Там, где роль мужчины как охотника исчезает, как в случае классической Мек­сики, его активность трансформируется в главную экономическую дея­тельность, земледелие. Здесь мы видим еще один след сильнейшего влияния древней Мексики на культуру индейцев пуэбло.

Женщины играют важные роли в других сферах. Хозяйка, с матерью, братьями и сестрами, владеет семейными комнатами, она и другие женщины в семье правят домашним бытом. Муж — гость в ее доме и может быть отлучен от него, когда она того пожелает. Ей также принадлежат священные фетиши, наиболее ценная часть зунистской священной атрибутики.

Обсудив правила присоединения к различным ритуальным органи-зациям, включая участие женщины в социальной и ритуальной струк­турах (которые, необходимо подчеркнуть, составляют единое целое), мы можем теперь рассмотреть наиболее общие и важные религиозные и ритуальные организации.

 

Ритуальные организации (союзы)

общество качина. Все юноши — но редко девочки — вступают в одну из шести «групп кива», существующих у зуни. Обычно родители решают, в какую из групп должен вступить их сын. Позднее он может сменить группу по своему выбору. Инициация происходит в два этапа.

Где-то в возрасте 5—9 лет ребенок проходит обряд предваритель­ного посвящения в члены кива Его секут розгами качина в масках, возможно, с целью «очищения» или, как выражаются, «чтобы ото­гнать неудачи, невезение». (Порка никогда не применяется как сред­ство наказания.) Весь ритуал означает, что ребенок теперь будет находиться под надзором качина. Второй, заключительный, этап инициации происходит в возрасте 10—12 лет. Ребенок подвергается повторной порке и посвящается в секреты ритуализма качина.

Группы кива представляют общество качина. Эта всеохватывающая религиозная структура возглавляется вождем, принадлежащим всегда к клану Антилопы. Его заместитель, или «спикер», является членом клана Барсука. В «совет» входят еще и два жреца Лука. Ритуалы — как и всегда у зуни — характеризуются молитвами, песнопениями и драматическими представлениями. Часто вовлекаются символические объекты и обряды, такие, как жертвоприношения маиса и молитвенные трости.

Каждая группа кива связана с определенным кива. Как уже отмеча­лось, шесть кива строятся на шести священных направлениях: четырех сторонах света и зените с надиром. Кива — прямоугольные комнаты в доме, расположенные над землей, а не ниже ее уровня, как у восточных пуэбло. По отношению к ним существует определенный ритуальный порядок: каждый сезон танцы начинаются с кива на главной плазе и продолжаются против часовой стрелки среди других кива. Представ­ления внутри кива носят тайный характер. Мы знаем, что там происходят репетиции, а также «очищения», когда какой-нибудь священный атрибут становится «загрязненным». Яркие танцы и пред­ставления качина, совершающиеся на плазе и открытые для публики, будут обсуждены позднее.

знахарские и охотничьи. Существуют двенадцать союзов, в которые набираются мужчины и женщины, перенесшие болезнь и под­вергшиеся лечению членами знахарских союзов. Действительно, тот, кто получил такое лечение, должен вступить в этот союз, иначе его жизнь будет в опасности. Знахарский союз является тайным обществом, человек может вступить в него только после праздничных ритуалов с приноше­ниями.

Церемония посвящения проводится под руководством «ритуального отца» — человека, вылечившего вступающего в члены союза. В некото­рых из этих обществ требуется, чтобы члены-лидеры принадлежали к определенным кланам. Принятые женщины могут и не участвовать в дальнейших обрядах лечения.

Знахарские союзы имеют в качестве покровителей звериных богов, культ которых они исполняют.  Эти боги дают исцеление и долгую жизнь, а также колдовскую силу Наиболее могущественным из богов является Медведь, бог запада В «танце медведя» у участников привязаны к рукам медвежьи лапы, танцоры рычат подражая медведю, и бросаются из стороны в сторону, как будто находясь в медвежьих объятиях Этот момент интересен, поскольку на большей части Северной Америки медведь является духом-покровителем знахаря-целителя Зуни, очевидно, переняли древнюю функцию индивидуального «медвежьего» знахарства и перенесли ее на целую группу членов знахарского «медвежьего» союза

Характерно, что члены знахарских союзов удаляют объект болезни высасыванием, так же как и «настоящие» знахари большей части Северной Америки Различные знахарские союзы отвечают за опреде­ленные виды болезней и исполняют ритуалы с алтарями, фетишами и другими священными предметами Каждый союз имеет свои конкрет­ный фетиш, хранящийся членами главного семейства соответствующе­го клана В дополнение к этому каждый член союза имеет свои персональный фетиш, колос маиса на алтаре Все это напоминает нам о действиях и ритуальной атрибутике индивидуальных знахарей в других районах Америки Иными словами, знахарский союз у зуни является объединением знахарей и знахарок, не проходивших обряда поиска видения духа-покровителя и не исполняющих «врачебных» действий в состоянии транса Это типичный случай коллективизации пуэбло мы видим в этой знахарской активности проявление сознания охотничьего народа в коллективной «земледельческой» форме

Другим интересным примером является связь между этими сою­зами и охотой Так, члены общества Койота раньше участвовали в коллективной охоте на кроликов Считается, что они хорошие охотники на оленей и могут излечивать все болезни, «вызываемые» оленями. Акцент на мужских формах активности в этом союзе объясняет, почему в него не принимают женщин. В большинстве других союзов они могут состоять, хотя и без исполнения должностных обязанностей.

Сочетание знахарской активности в области врачевания и в охот­ничьих целях перекликается со способностями индейских знахарей других племен, например племен прерий, приносить удачу в охоте. Однако крайний индивидуализм тех знахарей не имеет выражения в культуре пуэбло. Примечательно, что практически вся врачебная практика у зуни сосредоточена в руках знахарских союзов.

Эти союзы очень активны в культовой и ритуальной деятельности. Сезонами их регулярных представлений являются осень и зима. Во время зимнего солнцестояния посвященные приходят в свои священные дома (не кива) поставить молитвенные трости в честь предков и помолиться о дожде и плодородии. После этого они призывают звериных богов и демонстрируют публике свои врачевательные способности, а также периодически появляются на публике по случаю обряда посвящения или лечебной церемонии. На эти ритуалы часто приглашают членов других союзов.

 

жрецы дождя (Aшиуанни). В отличие от других обществ, жреческие союзы недоступны для большинства, членство в них носит наследуемый характер. Существует шестнадцать жреческих союзов, каждый составля­ют от двух до шести членов, унаследовавших это положение в рамках матрилинейного родства. Власть жрецов заключена в священных фетишах, одном для каждой жреческой группы; это наиболее священ­ные фетиши у зуни. Семьи, хранящие эти фетиши, считаются наибо­лее важными семействами в городе. В домах, где находятся фетиши, жрецы исполняют тайные ритуалы, посвященные сверхъестественным повелителям дождя — ашиуанни.

Основной период молитв о дожде и ритуальной активности, направ­ленной на ашиуанни, приходится на сезон дождей (июль — сентябрь). Молитвенные трости устанавливаются возле священных родников; после этого жрецы проводят четыре дня и четыре ночи в своих комнатах, обращая молитвы к ашиуанни, исполняя религиозные песнопения и постясь. Одна жреческая группа за другой повторяют эту процедуру. Характерно, что жрецы Дождя никогда не участвуют в публичных ритуалах. Их главная забота — дождь, и они вызывают его с помощью уединенных медитаций. Они также и доктора и предска­затели. Жрецы Дождя должны быть мирными и добрыми и не иметь ни с кем ссор. Это священные люди. В прежние времена им не позволялось выполнять никакую другую работу, кроме их жреческих обязанностей. Это было очень близко к профессиональному жречест­ву — насколько оно вообще было присуще индейским племенам Северной Америки.

 

жрецы лука (апила  ашиуанни). Жречество Лука связано с войной и ахаюта, богами-близнецами, воинственными сыновьями Солнца, о кото­рых мы уже упоминали в связи с мифом о «выходе». Апила ашиуанни, набираемые из воинов, убивших и скальпировавших вражеских вои­нов, были раньше воинскими вождями племени, в чьи обязанности входило также защищать пуэбло от колдунов. В прежние времена убивший должен был защищать себя от мести духа убитого им. Он делал это, вступая в союз жрецов Лука, во время «танца скальпа», исполнявшегося для того, чтобы умилостивить опасного духа.

Сегодня существуют только два жреца Лука — по очевидным причинам: нет больше племенных войн, не собирают больше скаль­пов и нет (хотя бы официально) колдунов. В старые времена было по-другому, как отмечено у Матильды Коукс Стевенсон, когда суще­ствовали главный жрец и воинский вождь и различные функционеры для выполнения разнообразных задач. Подобно другим священным организациям, жрецы Лука имеют ритуальную комнату в доме, где они хранят свои атрибуты и ритуальные принадлежности. Некоторые из используемых ими фетишей хранятся у ответственных лиц из других обществ. Фигурки божественных близнецов, участвующие во многих ритуалах, вырезаются людьми из кланов Оленя и Медведя Эти божки участвуют в ритуалах зимнего солнцестояния, великой ежегодной церемонии появления жрецов Лука. В это время вырезают­ся новые изображения божественных близнецов — центральных фи­гур ритуальной ночи, сопровождаемой песнопениями. На рассвете следующего дня идолов относят к двум горным алтарям ахаюта. В старые времена осенью жрецы Лука исполняли публичный танец после уборки маиса. Как это часто случалось в ритуалах земледельче­ских народов во всем мире, празднования сопровождались раскрепо­щением сексуальных норм.

 

жрец солнца (пекуин). Кроме этих религиозных организаций были и другие, более мелкие союзы, представляющие тем не менее большой исторический интерес. Есть, однако, ритуальная фигура, стоящая над всеми в своей священной власти, и эта фигура — пекуин, жрец Солнца. Во время зимнего и летнего солнцестояния устраиваются ритуалы поклонения Солнцу, отцу всего сущего на земле, — в дни, определяемые жрецом Солнца. Похоже, что наблюдения восхода и заката солнца, происходящих в определенных точках горизонта, по­могают жрецу определить эти священные дни. Другой публичный ритуал, «пляска маиса», устраиваемая каждое четвертое лето, также управляется жрецом Солнца. Однако эта церемония посвящена не Солнцу, а уходу и возвращению Маисовых Дев. Есть и другие ритуалы, за которыми надзирает жрец Солнца, он, по сути, хранитель календаря и первая фигура среди всех остальных жрецов, руководящая ими в моменты общих сборищ. Он вводит в жреческий ранг новых жрецов и определяет кандидатуры для воплощения духов качина. В дополнение к этому он председательствует на совете жрецов из шести человек, являющемся главной политической властью племени зуни. Однако в настоящее время функции верховного жреца не исполняют­ся, это место вакантно с 1940-х годов. Ритуальная машина движется, но ее главный «дирижер», человек, ответственный за духовное и материальное благополучие зуни, ушел. Возможно, это является убе­дительным доказательством внутренне присущей прочности ритуаль­ной организации: она может существовать и без своего первого лидера.

 

Алтари, маски и фетиши

Ритуальная   система  зуни   не   может   быть  понята  без   изучения священных   объектов,   принадлежащих   различным   организациям   и используемых в ритуаль­ных целях. Центральным предметом является алтарь Он находится в ритуальной комнате у стены, противо­положной от двери, и со­стоит из фетишей и других священных предметов, ус­тановленных на полу перед раскрашенной деревянной плитой. Вот описание ал­таря общества Дождя: во­семь фетишей из колосьев маиса лежат на выступе с темным узором, от которо­го ведут восемь маисовых дисков, оканчивающихся двумя раздвоенными ли­ниями    с    наконечниками

стрел на концах. Фетиши из колосьев окружены черепашьими панци­рями. Четыре маисовые линии образуют два креста, помещенные в круг; как и везде в Северной Америке, такие кресты в круге симво­лизируют мир и четыре стороны света.

Как уже упоминалось, танцоры и персонификаторы богов превра­щаются в эти существа, надевая маски. Согласно поверью, духи качина — главные «существа в масках» — отказываются лично посе­щать селения людей, потому что, возвращаясь в свой мир, они «уводят» с собой людей в глубь священного озера. Поэтому они говорят индейцам, чтобы те надевали маски, представляющие их, и исполняли ритуалы, которые иначе пришлось бы исполнять самим духам качина. Маска поэтому священна и принимает на себя атрибуты бога.

Представление сверхъестественных существ с помощью масок — общее явление в тайных союзах, развившихся в рамках земледельче­ских культур. Таинственное постижение духов в видениях здесь было вытеснено коллективной демонстрацией духов в драматических пред­ставлениях, в которых присутствие духа выражается с помощью маски и шкуры связываемого с ним животного Есть, несомненно, и случаи визионарных опытов среди зуни, к примеру, при посвящении во врачебные общества. (Выше мы уже отмечали шаманическую основу этих обществ.) Более того, жрецы Дождя принимают  психотропное вещество Datura stramonium, чтобы впасть в транс и получить, таким образом, знахарскую силу или способность к прорицанию. Тем не менее считается, что общение с духами происходит в основном во время ритуальных церемоний в масках — не в видениях. В масках проявляется сверхъестественный мир.

Существует много типов масок. Полумаски или полоски кожи, надеваемые на лицо, от линии волос ко рту и от одного уха к другому, часто носятся женщинами. Полные лицевые маски имеют сформован­ный нос и отверстия для глаз и губ, но оформлены они не в реалистической манере, скорее, похожи на карикатуры. Маски-шлемы окружают голову, подобно круглому мешку, надетому поверх головы. Эти маски, полностью укрывающие голову танцора, сделаны из оленьих, бизоньих или воловьих шкур. Маска обычно украшена пучком перьев; чем больше их, тем важнее дух качина, олицетворяе­мый этой маской. Пушистые перья представляют «дыхание дождя». Реалистические символы, например прикрепленные рога оленя или стилизованные геометрические фигуры, указывают на возможные сверхъ­естественные ассоциации. В дополнение к этому маски раскрашиваются теми же узорами, что мы находим на ритуальной глиняной посуде, алтарных досках и в песчаной живописи, что свидетельствует о сильной религиозной интеграции. Маски обычно изготовлены очень тщательно и являются образцами высокого ремесленного мастерства.

Существует более ста типов масок, каждая имеет свое собственное название и изображает конкретного бога или духа. Все они могут быть подразделены на два главных вида. К первому относятся очень древние маски, остающиеся племенной собственностью. Они пред­ставляют богов качина высокого ранга и считаются наиболее опасны­ми. Их хранят в запечатанных кувшинах в домах, а наследственными хранителями являются владельцы этих домов. Прежде чем надеть такие маски, требуется совершить у реки обряды жертвоприношения духам предков, а также установить молитвенные трости; следует также воздерживаться от сексуальных контактов в течение четырех дней после их ношения. К другой категории относятся маски, являющиеся личной собственностью. Такие маски служат персональными фетиша­ми. Некоторые зуни имеют по нескольку таких масок. После смерти индейца маска хоронится возле «деревни качина» для поддержания личного статуса человека среди духов качина. Только те, кто имел такие маски, могут вернуться как духи в плясках качина.

Мы наконец подошли ко всем талисманам, камням, перьям, колось­ям маиса и другим предметам, которые ученые называют общим термином «фетиши», словом, впервые примененным португальцами к священным предметам Западной Африки. Тем не менее этот термин используется и для обозначения священных объектов зуни — с тех пор как Кушинг написал свою классическую (но не очень удачную) работу «Фетиши зуни» в 1883 г. Эти фетиши, включающие и маски, не стоят вне общего ряда американских культовых явлений. Так же как «маски­рованные» существа в ритуалах у зуни замещают духов в видениях у других индейских племен, так и различные виды фетишей зуни заменяют знахарские наборы, присутствующие в религиозных традициях многих других племен. Они выполняют те же функции: и фетиши, и знахарские наборы являются видимыми знаками связей между сверхъестественными существами и человеком. Фетиши и маски обладают сверхъестественной силой: заброшенные или оскверненные, они могут принести несчастье своим хранителям.Ни одно племя пуэбло не имеет' такого развитого ритуализма, как зуни; и ни одно племя пуэбло не придает такого значения фетишам, как зуни. Каждый может иметь персональный фетиш, например маленький камушек, найденный в горах, которому вследствие его формы или цвета могут быть приписаны сверхъестественные свойства. Такие мелкие фетиши обычно являются личными охотничьими амулетами и хранятся в мешочках из оленьей кожи, свисающих на ремешках с шеи владельца. Это наиболее часто используемые фетиши, помогающие охотникам поймать и убить дичь. Из древнего животного ритуализма происходит идея, что при соответствующем использовании фетиша дух убитого зверя может получить жизнь после смерти.

Наиболее могущественные фетиши не являются личной собствен­ностью, а связаны с ритуальными союзами, особенно с жреческими группами. Фетиши жрецов Дождя, эттоуэ, — наиболее священные предметы у зуни, источник власти жрецов. Они могут быть двух видов: водяные фетиши и маисовые фетиши. Считается, что это застывшие сверхъестественные существа. Согласно преданиям, они были принесе­ны первыми предками из четвертого подземного мира и хранятся в настоящее время в запечатанных глиняных сосудах в тех же домах, куда они были помещены после «выхода на землю». Знахарские союзы имеют большие фетиши в форме животных, такие, как каменные изображения звериных богов. Они украшают раскрашенные плиты алтарей этих обществ. Каждое изображение регулярно, каждый день, получает пищу из рук женщины, проживающей в этом же доме, где оно хранится. На одной из стенок сосуда есть отверстие, от 2 до 10 см в диаметре, через которое «кормят» фетиш.

Фетиши, походящие на животных, вполне конкретным способом используются в обрядах лечения. Например, союз Муравья лечит кож­ные болезни, кладя свой фетиш, изображение нерки, привязанное к рожку знахарского мешочка, на подушку пациента, рядом с его ртом. Процедура сопровождается песнопениями, исполняемыми членами союза — каж­дое утро в течение двенадцати дней.

 

Жертвоприношения

«Кормление» фетишей есть, конечно, не единственная форма при­ношений в религии зуни. Другими духами, получающими жертвоприно­шения, являются души предков. Перед едой все участники трапезы выбирают из каждого блюда по кусочку, дышат на него и говорят: «Примите, души моих предков, и съешьте; воскресните с помощью вашего божественного знания и сердец; пришлите нам воду, пришлите семена земли и помогите нам дожить до великих седин». После того как сказана эта «молитва», выбранный кусок пищи бросается в огонь. Кушинг, записавший в XIX в. эти слова, добавлял, что никогда не видел, чтобы зуни, старый или молодой, попробовал еду без произнесения этого заклинания, хотя бы и в сокращенной форме⁴³. Существует один великий день жертвоприношений духам предков, «День Бабушек» (подобно Дню Поминовения у христиан), когда большие количества пищи бросаются в огонь или реку. Католичество и туземные религиозные традиции сошлись в этом ритуале.

Жертвования в виде пищи приносятся духам предков, качина и фетишам. Другой пример жертвоприношений — «молитвенная мука», то есть маисовая мука, смешанная с толчеными белыми раковинами и бирюзой. Эта мука предлагается Солнцу каждое утро и разбрасывается над танцорами качина и священными предметами как освящающий элемент. Она также используется для обозначения священных троп и натирания новорожденных и умерших.

Молитвенные трости также вид приношения. К обтесанной ветке красной ивы прикрепляются перья; затем они раскрашиваются в сим­волизирующие цвета (к примеру, синий и желтый для плодородия). Трости «сажаются» в маисовые поля, возле ручьев и горных алтарей; те, кто устанавливал их, должны в течение некоторого времени воздержи­ваться от приема пищи и сексуальных контактов. Молитвенные трости «передают» молитву; их установка сопровождается устными молитвен­ными заклинаниями. Как отметила Бунзел, молитва составляет сердце каждого ритуала, она, подобно фетишу, священна и могущественна по своей сути. Молитвы обращены к сверхъестественным силам, управляю­щим Вселенной.

Пожертвования могут пониматься частично как дары сверхъестест­венным силам, в частности приношения пищи, но в основном они выражают чувство общения со сверхъестественными силами. Однако молитвенная мука и молитвенные трости являются в первую очередь выражением чувства равновесия в жизни: баланса взаимоотношений между человеком и сверхъестественным, уравновешенности всех состав­ляющих упорядоченной Вселенной. Задача человека — внести свою лепту в этот космический баланс через личное поведение и участие в необходимых ритуалах. Молитвенная мука и молитвенные трости суть часть этих ритуалов и персональное средство, способствующее благопо­лучию человека и племени, составляющему часть всеохватывающего космического баланса.

 

Ритуальный год

До сих пор мы много говорили о ритуальных представлениях и мало приводили их конкретных примеров. Причина понятна — ритуалов так много, они так разнообразны и так богаты деталями, что было бы невозможно описать их все в кратком обзоре. Ведь каждый союз — а, как мы видели, у зуни много союзов и религиозных групп — имеет свой собственный набор ритуалов с годичным циклом. Мы ограничимся здесь общим описанием ритуального цикла, в котором будут упомянуты главные ритуальные процедуры и основные представления ритуальных организа­ций, и более детальным рассмотрением одной из этих организаций, наиболее известной и популярной из них, — танцорами качина.

Предварительное описание календарного года, его основных элементов и значения было уже дано. Общим в ритуализме американских индейцев является то, что ритуальный год имеет две сферы прелом­ления: он связан с космическим устройством, гармонией между духами и человеком; и также он отражает изменения сезонов года, имеющих большое значение для человеческого выживания и сущест­вования. В аграрном обществе важен в первую очередь цикл («год») роста и созревания растений. Изменения, происходящие в развитии растений, отмечаются определенными ритуалами и представлениями ритуальных организаций. У зуни эти взаимосвязи чрезмерно сложны, запутанны и не известны во всех деталях, или же детали, приведенные в различных исследованиях, существенно отличаются⁴⁴.

Как отмечалось, ритуальный год состоит из двух половин, разделенных зимним и летним солнцестояниями. Зимние церемонии посвяще­ны лечению, войне и плодородию, летние и осенние ритуалы связаны с дождем и урожаем. Точное время зимнего солнцестояния (месяц «поворота назад», то есть изменения направления движения солнца) определяется жрецом Солнца, пекуином, наблюдающим с маисовых полей к востоку от города момент восхода солнца над определенной точкой Маисовой горы. Празднования начинаются с периода ритуаль­ного воздержания, указывающего на критическую точку перехода старого года в новый нельзя зажигать огонь (тем не менее в одном из кива поддерживается священный огонь), следует воздерживаться от животной пищи, запрещается заниматься ремеслом, следует соблюдать сексуальное воздержание Если все эти ограничения не будут выпол­няться, нормальный переход мира от одного периода к другому может быть нарушен

Это время, следовательно, является периодом интенсивной ритуальной активности Так, знахарские союзы проводят свои ночные ритуалы, сопровождаемые «высаживанием» молитвенных тростей — овеществлен ных молитв, направленных звериным духам и качина Жрецы в своем уединении молятся о дожде и плодородии, а затем устанавливают молитвенные трости у ручьев и родников Каждая семья, собравшись вокруг колосьев маиса, фетишей дождя и личных фетишей, молится о хорошем урожае, густой шерсти у овец, плодовитости женщин.

На двадцатый день этих церемоний новый год приносится с востока двумя «богами» в масках Они приходят к главной кива и танцуют вместе с собравшимися там жрецами всю ночь   Старый год «отсылается назад», и утром зажигается новый огонь. Со всего города приходят люди, чтобы взять горящие угли из этого костра и, возвра­тившись с ними, зажечь свои домашние очаги. Многие люди прихо­дят к главной кива получить благословение «богов» в масках, и все радуются и танцуют до заката.

После этого происходит процедура очистки домов от «остатков» прошедшего года — ритуал, связываемый с маисовым зерном. Глава каждого семейства собирает мусор и складывает его на земле, как если бы это был маис, мусор представляет маис. Точно так же женщина выносит золу и окропляет ее, как она делала бы с маисом во время жатвы. И все остальные окропляют маисовую муку и молятся Солнцу. Изучаются знаки хорошего и плохого урожая. Дома символически очищаются от колдовства и черной магии. В это же время мужчины, выбранные для представления в танце богов качина, появляющихся в конце года в ритуале шалако, созываются жрецами Лука для начала тренировки ритуального представления. Эти тренировки продолжаются целый год, всегда по вечерам

После того как заканчиваются ритуалы зимнего солнцестояния, тан­цоры качина начинают свой сезон публичных танцев, продолжающийся с февраля по сентябрь. Это время совпадает с ростом маиса, который «стимулируется» этими танцами. Колосья маиса, участвовавшие в зимних церемониях, в марте высаживаются в землю. Посадка всегда происходит в ритуальной обстановке, в норки, представляющие шесть священных направлений. После этого человек, посадивший колосья, посыпает землю мукой, рисуя крест, и в центр этого креста устанавливает молитвен­ную трость, все это время распевая молитвенные песни. После этого он четыре дня постится

Середина лета знаменуется «высаживанием» молитвенных тростей, жертвоприношениями и произнесением молитв, обращенных к «твор­цам» дождя. Индейцы, представляющие клоунов-качина, коимши, посещают все дома города, где женщины обдивают их водой — символизированное выражение того, что маисовые растения нуждают­ся в воде. Спустя несколько дней начинаются «танцы летнего дождя», которые должны способствовать его приходу. В это время, каждый четвертый год, совершается паломничество к «деревне качина», озеру в восьми милях к западу от города зуни. Там, возле алтаря, послан­ники из танцоров качина «предлагают» духам молитвенные трости.

Как только в августе созревают первые колосья, они приносятся домой и кладутся вместе с особым отборным колосом, «маисовым отцом», и двойным колосом, «маисовой матерью», взятыми из амбара. Этот ритуал символизирует, согласно мифу, возвращение Маисовых Дев.

Ноябрь — месяц жатвы. Женщины отбирают лучшие колосья нового урожая, перемалывают их с соблюдением ритуальных деталей и окропляют водой, мукой и пыльцой. Затем эти колосья хранят в мешочке до ритуалов середины ,зимы и весеннего высаживания на будущий год. Это время сопровождается сексуальной распущенностью, что во всех религиях земледельческих народов составляет часть ритуального отра­жения размножения и воспроизводства.

Год заканчивается ритуалом шалако в конце ноября — возможно, наиболее яркой церемонией в ритуализме индейцев Северной Америки.

Шалако — вестники богов дождя (духов мертвых) и, вероятно, как считает Парсонс, духи оленей; шесть громадных фигур, представляю­щих их, символизируют шесть священных направлений и оленя. Они производят неизгладимое впечатление. Танцоры, исполняющие эти роли, несут в руках трехметровые шесты с маской наверху. Танцор должен смотреть через дыру в накидке, покрывающей «верхнее тело».

Эти сверхъестественные существа приходят из пустыни, принося с собой благословение на плодородие и долгую жизнь. Их приход — событие огромной важности. Вот слова посвященного в этот ритуал зуни, сказанные им пионеру-этнографу Франку Кушингу: «Младший брат, пусть твое сердце радуется — великий праздник наступает. Через восемнадцать дней с запада придут шалако; это значит, что скоро вернутся ка-ка (качина), а солнце будет садиться быстрее»⁴⁵. То, что называется «приходом богов», является публичным праздником про­должительностью четырнадцать дней, наступающим в конце ноября или начале декабря⁴⁶. В сопровождении клоунов коимши и певцов гигантские фигуры подходят к городу и останавливаются на южном берегу реки Зуни. Бунзел хорошо описала свои впечатления от прихода «богов»: «Как только стемнеет, шесть шалако тихо пересекают реку и внезапно появляются из воды, каждый окруженный группой певцов из своего кива, все исполняют антифональные песнопения. Это наиболее впечатляющий момент в ритуале шалако. Песни удиви­тельно красивы, и внезапное появление шести гигантских фигур в лунном свете производит божественное впечатление». После этого существа в масках отправляются в свои дома, где они танцуют всю ночь. Причудливая фигура «заполняет пространство комнаты, от пола до потолка, а ее хохол из орлиных перьев «подметает» потолочные балки. Танцуя в доме, они (актеры шалако) очень похожи на ожив­ших горгулий (фантастические фигуры в готической архитектуре. — Прим. пер.) с их огромными головами, крошечными ногами и бряцаю­щими бусами. Они наклоняются и гремят бусами у лица каждого, кто может задремать в доме»⁴⁷.

Во время этих праздников, открытых для публики, даже для белых гостей, произносятся молитвы о плодородии, росте маиса и здоровье. Один из индейцев сказал Бунзел: «Когда приходят шалако, они приносят все виды семян, диких растений, персиков и тыкв, и бобов, и маиса. Затем, когда наступает весна, человек — хозяин дома шалако — высаживает эти семена на своих полях»⁴⁸. Когда шалако покидают город, уходя на запад, танцы продолжаются, и все счастливы. Так заканчивается год.

 

Танцоры качина

Теперь мы обратимся к ритуальной организации, к которой можно отнести и танцоров шалако, — танцорам качина. Как мы уже отмечали, качина, или коко, являются духами первых предков, душами мертвых, духами облаков и дождей, живущих в священном озере, или духами облаков, живущих в горах. Это «боги» в масках, то есть они в первую очередь известны как персонажи представлений танцоров зуни в масках, изображающих этих богов. Культ качина, как пишет Бунзел, есть доминирующий культ у зуни: и потому что он проявляется в зрелищных ритуалах, и потому что этот культ поддерживается всеми мужчинами племени; ни один мужчина не воздерживается от участия в этих церемониях, если он хочет быть уверенным в своей жизни после смерти. Ритуальное участие в церемониях качина является для мужчи­ны, по крайней мере до пожилого возраста, необходимой работой для включения себя  в систему космических сил,   поддерживающих  всевокруг, в том числе и его самого, в состоянии жизни. Членство в ритуальной организации качина есть нечто большее, чем общественная обязанность, это религиозная необходимость. Как они далеки здесь от крайнего индивидуализма религии шошонов!

Несомненно, можно показать привлекательность культа качина и с другой стороны, например отметить его красоту и праздничность. Это и дружеская атмосфера, и простота духов качина — качества, за которые любят эти ритуалы индейцы зуни. И все же духи качина жестоко наказывают любого, кто плохо представляет их в церемонии: маска может задушить его. В свою очередь человек, появляющийся в одеянии качина, требует к себе уважительного отношения со стороны окружающих, потому что как только он надел маску, он — бог. Кроме масок, которые мы уже описывали среди остальных фетишей, танцо­ры качина носят костюмы, в частности юбки из хлопка, кушаки и высокие мокасины из воловьей кожи. Они используют трещотки, или лук и стрелы, или посохи с перьями — в зависимости от их роли.

Некоторые фигуры качина священны и имеют свои имена. Это жрецы качина, жреческая иерархия, управляющая «деревней качина» в потусто­роннем мире. Существует, к примеру, вождь этих качина, паутиуа. В ритуалах его представляет член специального клана, который принимает знаки особого уважения в связи с его участием в праздничных церемо­ниях, посвященных наступлению нового года. Другая важная фигура — длинный рог, который присылает оленей, — очевидно, пришедшая из древности фигура «хозяина» животных. Индейцы, представляющие шалако, образуют культовую группу на то время, когда они участвуютв ритуалах, то же делают и «актеры», представляющие коимши («грязные головы»), клоунов-качина. Перед празднованием Нового Года жрецы назначают лидера клоунов, «Отца Коимши», тот, в свою очередь, выбирает девять клоунов. Они играют эти роли в течение четырех лет, развлекая публику между «плясками дождя» комическими представлениями и вольными, иногда непристойными, шутками. Праздник шалако, к примеру, начинается с появления священных клоунов.

Эти клоуны, чье шутовство забавляет не только детей, но и взрос­лых, представляют на ритуальном уровне персонаж трикстера (ловкача) из мифологии. (Истории о хитреце койоте есть и у зуни.) Клоуны снимают ритуальный стресс, напряжение и делают церемонию более простой для восприятия. Как и везде в ритуализме Северной Америки, веселье и священная строгость соседствуют бок о бок, это мы наблю­даем и у зуни. Однако коимши таят в себе опасность: тот, кто коснется их, сходит с ума. Зуни никогда не забывают о сверхъестественном, иррациональном характере своих религиозных персонажей.

Танцоры качина появляются в двух сериях представлений: зимних танцах, проводимых в кива после наступления зимнего солнцестояния, и в летних плясках («плясках дождя»), устраиваемых на открытой плазе в городе. Они также участвуют в качестве ассистентов в ритуалах других союзов и жреческих групп.

Танцоры качина, по сути, «становой хребет» ритуализма зуни. Своими представлениями в масках они должны приносить здоровье, дождь и плодородие. Вот выдержка из молитвы, которую читает качина-шалако, когда он входит в дом в начале декабря:

 

«Я пришел из священного озера, и я прошел все родники. . Я пришел посмотреть на свой народ Много лет я слышал, что мой народ живет здесь, у Итиуана (центр мира), и много лет я хотел прийти сюда. Я хочу, чтобы они были счастливы, и я молился за них, и особенно я хочу, чтобы женщины были счастливы детьми Я приношу моему народу все семена, все виды маиса и все виды фруктов и зеленых растений Я молился, чтобы люди моего народа жили долго, и тот, кто имеет злое сердце, встал среди дня Я молился, чтобы мой народ имел все семена, и чтобы амбары были полны маиса всех цветов, и бобов всех цветов, и тыкв, и арбузов, и чтобы они имели много свежей воды и были поэтому здоровы и счастливы Я хочу видеть их здоровыми»⁴⁹.

 

Подобные молитвы можно найти у всех племен Северной Америки, хотя здесь — это шалако или божественный покровитель, некогда живой член племени зуни, произносит молитву. Жизнь, безопасность, пищу и воду — эти дары получат люди, если будут соответствовать ритуаль­ному и метафизическому порядку мира.

Концепция гармонии со сверхъестественным мировым порядком вызывает параллели с другими религиями: ведической рита и китайской дао (тао). Богатство и красота ритуатов зуни, предназначенных для приведения человека и его общества в гармонию с миром, превосхо­дят все, что мы знаем о ритуализме Северной Америки.

 

Религия зуни сегодня

ни одна религия, столь же тесно связанная с культурой и обществом, как религия зуни, не может в конечном счете выдержать испытание временем, особенно когда предпосылки этой культуры изменены. Это мы наблюдаем в наши дни. Новый тип племенного управления уменьшил важность сакральных лидеров. Дает себя знать давление со стороны новых социальных условий жизни. Происходит отход от земледельческого уклада. Все большее значение приобретают работа ради денег (служба у белых), торговля и коммерция (например, продажа художественных изделий зуни). Как и следовало ожидать, религия, хотя она и консервативна, также медленно меняется.

Старые мифы исчезли, много старых верований и ритуалов оказалось забыто. Но в то же время, некоторые зрелищные ритуалы стали еще более красочными. Так, культ качина в этом столетии стал еще более важен, чем раньше. Его развитие, несомненно, связано с упадком жреческих и тайных союзов. Последние перестали отвечать требовани­ям изменившейся жизни. Жрецы войны, например, называемые также жрецами Лука, не могут играть сегодня, после прекращения племен­ных войн, той роли, что была у них в прошлом. Некоторые зуни участвовали в глобальных войнах этого века, но они не горят желанием уравнять современные войны со своей древней военной практикой. В результате сегодня нет больше естественного притока в жречество Лука. То же относится и к другим организациям: трудно найти человека, заинтересованного в применении старых способов лечения или вызывании дождя.

Как у индейцев прерий старая религия сосредоточилась на ритуале «пляски солнца», так религия зуни все больше черпает силу из ритуалов качина. Трудно сказать, приведет ли это однобокое развитие к смене всей структуры зунистской религии, но то, что сегодня оно уже сильно изменило привычную картину, описанную нами, несо­мненно. До сегодняшнего дня эта система была достаточно закрытой, чтобы противостоять многим новым индейским религиозным течени­ям, например религии мескала, столь важной для современных шошо­нов. Индивидуальный характер мескализма и его социально разрушительный акцент на личных переживаниях чужеродны духу религии зуни. То же верно и для других групп пуэбло (кроме испытавших сильное влияние со стороны племен прерий индейцев тао, среди которых употребление мескала если и не полностью принято, то хотя бы допускается).

Интересна роль католической церкви в развитии религии зуни. У зуни есть церковные сооружения, и католические отцы, несомненно, пытались обратить зуни в свою веру. Однако условия зуни не благоприятны для проникновения католицизма. Кушинг обращал внимание на природу реакции индейских племен на католические миссии. Когда в 1770-х годах строился храм Богоматери в Гвадалупе, зунистские художники расписали стены традиционными символами богов ветра, дождя, молний, солнечного света, бури и войны с эмблемами Маисовых Дев — все это среди христианских сюжетов. Католические отцы не поняли природы этого символизма, но были счастливы видеть усердие в работе туземных художников ради, как они думали, католической веры. С тех пор индейцы охотно посещали мессы, крестились и позволяли запирывать свои имена в церковных метриках — тотемические имена священных союзов, — которые таким образом узаконивались представителями церкви, не понимавшими их значения. Как пишет Кушинг, индейцы и не думали отрекаться от своих зунистских богов. Скорее, они хотели получить священную силу от бога и духов (ангелов, святых) другого народа и в то же время обеспечить признание собственных богов и жрецов чужеродными богами и жрецами. В самом деле, есть свидетельства того, что племенные знахарские перья и фетиши были спрятаны под алтарем христианской церкви⁵⁰. Эти эпизоды объясняют сегодняшнее отношение индейцев зуни к католицизму. Католические священные существа и символы принимаются зунистской религией настолько, насколько они соответствуют традиционной картине и католические идеи достаточно широко представлены в рамках тради­ционной религии. Например, среди фетишей зуни есть и католиче­ский санто (святой), заботу о котором зуни приняли на себя после того, как старая миссия прекратила свое существование в начале прошлого столетия. Образ, тридцати сантиметров длиной, изображает ребенка Христа с богоматерью Атока (Atocha). Он хранится под потолочным алтарем шалако. Рака, в которой он находится, увенчана крестом. Этот образ, так же как и все другие фетиши, ежедневно «кормят». Согласно верованиям зуни, Христос был рожден дочерью Солнца. Существует танец, исполняемый каждой осенью для санто, который, согласно верованию, приносит плодородие человеку, животным и полям⁵¹.

Некоторые исследователи утверждают, что культ качина развился под влиянием католического поклонения святым. Такую точку зрения можно принять, если помнить, что культ качина как таковой зародил­ся в дохристианские времена и позже принял «налет» католицизма. Подробное исследование религии зуни может обнаружить много примеров влияния такого рода.

Смешение традиционной религиозной практики зуни с католи­цизмом не свидетельствует о закате религиозной традиции пуэбло, скорее, это изменение формы или, в некотором смысле, обогащение.

Однако в более далекой перспективе изменение условий жизни и принятие западных ценностей могут угрожать будущему традицион­ной религии зуни.

12 Религия шошонов Винд Ривер: охота,  сила и видения

13 Религия зуни: земледелие,танцоры в масках,  сила плодородия

14 Заключение: единство и многообразие религий коренных народов Северной Америки