Бог есть любовь.

1 Ин. 4, 8

 

Господь называл Своих учеников «солью земли» (Мф. 5, 13).

Как мы знаем, уже очень небольшое количество соли, добавленное в пищу, делает ее вкусною и приятною. Так и наличие в обществе истинных христиан облагораживает общество — поднимает в нем мораль и нравственность, дает прекрасные образцы для подражания.

Однако Господь предупреждает Своих учеников, что соль «может потерять силу», т. е. свою соленость — способность придавать вкус пище. В этом случае, по словам Господа, «она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям»   (Мф. 5, 13).

Так и те из верующих во Христа, которые не будут иметь Христовой любви и дел милосердия, не могут уже считаться христианами и, очевидно, «не годятся» для Царствия Божия.

О том же говорит и ап. Павел в своем гимне любви — 13-й главе Послания к Коринфянам, где им дается следующая исчерпывающая характеристика Христовой любви: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви — то я ничто. И если я раздам все имение свое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею — нет мне в том никакой пользы»  (1 Кор. 1-3).

Как видно из слов ап. Павла, без любви не идут на пользу человеку его таланты — ни великое ораторское дарование, ни богатства разума, ни даже дар пламенной веры. Даже дела милосердия или героизма не приносят никакой пользы человеку, если они делаются без любви; без нее они могут совершаться лишь по расчету, из гордости. Таковы будут мнимые добрые дела людей последнего времени, когда, по словам Господа, «во многих охладеет любовь»   (Мф. 24, 12).

Апостол Павел говорит нам и о том, как можем быть далеки мы от истинной любви, перечисляя такие признаки любви во Христе: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине. Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит»   (1 Кор. 13, 4-7).

Этот анализ признаков истинной любви указывает нам, что мы ее не имеем, если раздражаемся на ближних, подозрительны к ним, если не способны смиряться перед ними и перенести от них укор или обличение, не способны снисходить к их слабостям и погрешностям. Итак, можно иметь горячую ревность о спасении своей души, можно творить подвиги поста, бдения, молитвословий, злостраданий — и, однако, быть далеко от спасения. Не имея любви Христовой, душа будет оставаться черствой, сухой, безучастной к людям и их страданиям. При видимости благочестия такой человек мертв духом и далек от Царствия Небесного, в котором царствует Бог — Любовь.

Как говорил старец схимонах Зосима: «Кто Царства Небесного желает, тот богатства Божьего желает, а не Самого еще любит Бога».

Примером этого может служить следующий рассказ. Один христианин, ищущий спасения своей души, решил для этой цели взять к себе на иждивение калеку нищего, лежащего в притворе храма. Он взял его в свое жилище и стал кормить и заботиться о нем.Но все это он делал с холодною душою и с равнодушием к душе калеки. В калеке он видел не брата, не живую душу, ищущую не только пропитания, но и любви, а только средство для спасения своей собственной души. Душе калеки стало тяжко от такого отношения, и он потребовал, чтобы его обратно отнесли в притвор храма.

О признаках Христовой любви пишет так и епископ Вениамин (Милов):

«Любовь имеет потребность предаваться другим безгранично и до самозабвения.

Любовь воспринимает любимых не как людей, а как детей Божиих, дорожит ими христоподражательно, ревнует об очищении в них образа Божия, содействует возвышению их богоподобия и безраздельного единения с Богом.

Любящие Бога по закону контраста ненавидят путь греха, лжи и человеческие вымыслы и одновременно всем сердцем обращены ко всему сопредельному в Сослужении Богу. Например, они любят Божии храмы, даже камни и прах их, благоговеют перед святынями, богослужением и церковно-богослужебным языком, усиливающим наши теплые чувства к Богу».

Признаком наличия любви Христовой, по словам прп. Исаака Сириянина, является наличие у человека дара слез. Он пишет: «Любви обычно воспоминанием о любимых возбуждать слезы. А пребывающий в любви Божией никогда не лишается слез, потому что никогда не имеет недостатка в том, что питает в нас памятование о Боге; почему и во сне своем беседует с Богом. Ибо любви обычно производить что-либо подобное, и она есть совершенство людей в этой жизни».

Как говорит еп. Игнатий (Брянчанинов): «Любовь к Богу есть дар Божий в человеке, который приготовил себя чистотою сердца, ума и тела. Чем больше приготовил себя, тем больше и степень дара, потому что Господь Бог и в милости Своей правосуден».

О неизмеримой ценности этого дара так пишет священник Павел Флоренский: «Любовь — значит наслаждаться счастьем другого и счастье чужого признавать за свое... Любовь — вот тот талант, отданный в рост (Мф. 25, 16), посредством которого каждый обогащает и растит себя, впитывая в себя другого. Каким же образом? — Через отдачу себя.

Человек получает по мере того как отдает себя; и когда в любви всецело отдает себя, тогда получает себя же, но утвержденным, углубленным в другом, т. е. удваивает свое бытие.

Так получивший пять талантов прибавил к ним еще столько же, а получивший два — прибавил к полученному не более и не менее два же таланта (Мф. 25, 16-17). "Если не будет у вас любви к близким и друг ко другу, то все ваше духовное делание бесполезно", — говорил своим духовным детям старец Аристоклий с Афонского подворья.

В любви происходит взаимное восполнение. "Когда я ненавижу, — говорит Шиллер устами своего Юлия, — я нечто отнимаю от себя; когда я люблю, я обогащаюсь тем, кого люблю". Любовь обогащает. Бог, имеющий совершенную любовь, — Он Богатый, Он богат Сыном Своим, Которого любит. Он — полнота».

Итак, и в подвигах и в заботах о своей душе христианин должен жить не собою, думать не о себе, но о ближних, жить их жизнью и их интересами. Словом, и в самом главном — спасении души — у настоящего христианина на первом месте должен стоять не он сам, а его ближние.

В жизни часто можно встретить верующих и считающих себя христианами, но находящихся в жалком состоянии. Им никто не нужен, и они никому не нужны, никто им не близок, не дорог. Они все внимание свое употребляют на себя — на свои интересы, свои болезни, свои неудачи в жизни и т. п.

Некоторые из них имеют какое-то пристрастие, которое поглощает все их чувство, оставляя сердце холодным  к людям  (за  исключением,  может  быть,  самыхблизких родных). Они не замечают и не видят вокруг себя ни бедных, ни голодных, ни несчастных — им только до себя. Это те «бесплодные смоковницы», которые обречены Господом на увядание (Мф. 21, 19-21). Это уроды в семье христиан, они не имеют самого главного, что надо иметь христианину,  — Христовой любви.

Люди, не горящие любовью, обычно чувствуют себя несчастными, обездоленными, обиженными — они не в мире с Богом, или судьбой, на которую они ропщут, ни с людьми, ни с самим собой. Они часто не могут найти цели в жизни, у них нет живого интереса к ней.

Некоторых из них, особенно из числа неверующих, тоска и отвращение к жизни доводят до самоубийства. Здесь: полнота отсутствия любви — полнота душевного уродства.

Как пишет Г. Друммонд:

«Зачем вам нужно жить завтра? Потому что есть люди, которых вы хотите видеть завтра, с которыми хотите быть, которые вас любят и которых вы тоже хотите любить. Другой причины у нас и быть не может для желания жить, как та, что нас любят и мы любим.

Когда человека никто не любит и он никого не любит, он решается на самоубийство. Пока у него есть друзья, люди любимые и любящие, он будет жить, потому что жить — значит любить. Будь то привязанность собаки, и то он не умрет, но прекратись эта привязанность, эта связь с жизнью  — и жить не для чего...

Жизнь не перестает, пока есть любовь. Погибнуть — значит жить невозрожденным, нелюбящим, нелюбимым; спастись  — значит любить...

На Страшном Суде ни в чем, кроме недостатка любви нас не будут обвинять... Всякое добро вне любви — только призрак. Но дела любви, о которых никто не знает и знать не может, — они одни остаются навсегда... Основа религии  — в любви».

Поэтому, если люди не знают любви, но называют себя христианами и «верующими», — то они на деле не знают Бога, не понимают Христа.

Как пишет о. Александр Ельчанинов: «Всегда в жизни прав тот, кто опирается не на логику, на здравый смысл, а тот, кто исходит из одного верховного закона — закона любви. Все остальные законы — ничто перед любовью, которая не только руководит сердцами, но "движет солнце и другие звезды". В ком есть этот закон, тот живет; кто же руководствуется только философией, политикой, разумом — тот умирает.

Наша любовь к Богу уже есть для нас лично, в нашем опыте — его утверждение. Наша любовь к Богу — Сам Бог в нас. И, субъективно ощутив эту любовь к себе,   — мы уже этим самым признали Бога.

Этот опыт любви — единственный путь, верный и самоочевидный. До этого движения сердца человек глух, слеп ко всему, даже к чуду. После же ощущения Бога в себе ему не нужны и чудеса — чудо уже совершилось в  нем самом.

Если бы у нас было больше любви к Богу, с какой легкостью мы доверили бы ему себя и весь мир со всеми его антиномиями и непонятностями. Все трудности — от недостатка любви к Богу и все трудности среди людей — от недостатка любви между ними. Если есть любовь  — трудностей быть не может».

Приводим характеристику человека, озаренного Христовой любовью, которую дает Поварнин: «От такого человека льется как бы тихий свет, как бы волны тепла льются в ваши души. Он только войдет, он только взглянет — и вы уже почувствовали влияние его любви... Душа потянулась к нему доверчиво и беспомощно, как дитя, жалкая душа, иззябшая в вечном одиночестве и озлоблении жизни. Слезы просятся на глаза, сердце раскрывает свои раны... Мы чувствуем: он не оттолкнет, он не осудит. И любовь его как Божественная, всеисцеляющая сила освежит и исцелит измученную душу».

Загоревшись любовью к Богу, сердце человека переполняется любовью и жалостью и ко всем творениям Божиим.«Что есть сердце милующее? — говорит прп. Исаак Сириянин. — Это возгорение сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи человека источают слезы. От великой и сильной жалости, объемлющей сердце, и от великого терпения умиляется сердце его, и не может оно вынести, или слышать, или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемой тварью».

Подобное милосердие и жалость к демонам проявилась у о. Алексия М. Одна из духовных дочерей как-то сказала ему: «А что, батюшка, на лукавого, мне думается, напрасно все валят. Ведь часто, батюшка, сами люди бывают виноваты, а в оправдание себя на него говорят».

Батюшка ласково взглянул на нее, улыбнулся и сказал: «Да, я тоже так думаю. Он, бедный, часто не виноват. Не всегда по его вине случается, что люди делают зло, а он, бедный, страдает — его ругают всячески».

Ей стало весело, что у батюшки столько жалости, что хватает даже на диавола.

Наличие в душе горячего чувства любви к Богу и к людям есть вместе с тем условие для пребывания души христианской в счастливой и деятельной жизни.

Кто не имеет этого огня любви, тот не живет, а прозябает.

Как пишет архиепископ Иоанн (Шаховской): «Для существа доброго творить добро всем — это радость, а не творить добра — мучение; смысл всей жизни — в бесконечной, переливающей через край любви». Любовь обостряет восприятие и глубокое понимание души ближнего.

Об этом так говорит И. Н. Фиолетов: «Для любящего взгляда всегда открыты такие глубины, которые недоступны простому холодному восприятию. Любовь дает возможность понимать и чувствовать движения другой души.   По-настоящему  познать  что-то  можно,   только полюбив его, воспринимая его не чуждым себя.

Любящий переживает жизнь любимого, радуется и сострадает с ним, делает его жизнь своей, воспринимает внутреннее содержание чужой души. Вместе с тем любовь есть путь к познанию религиозных истин, недоступных внешним приемам. Бог открывается только любящему сердцу. "Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него" (1 Кор. 8, 2-3)». Любовь есть вместе с тем и проводник, связующий души невидимыми нитями. Хотите ли вы оказать влияние на других, или чтобы они слушали вас? Для этого один путь — любите их так горячо, чтобы зажглась в них ответная любовь к вам, и тогда они будут и слушаться вас, и повиноваться вам.

Господь сказал, что на заповедях о любви «утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 40). Действительно, тому, кто имеет любовь ко Христу и к ближним, уже излишне помнить все остальные заповеди.

Св. Амвросий Медиоланский говорил: «Люби — и делай, что хочешь». Поэтому тот, кто любит, не может уже грешить — так как в душе его живет Сам Бог, который есть любовь  (1 Ин. 4, 8).

Св. отцы утверждают, что хотя бы одно внешнее подражание делам любви может уже повести ко спасению. Так, один монах пришел спросить авву Иосифа, ученика прп. Антония Великого, как ему спасаться, потому что он не мог ничего выносить, не мог работать, не имел чем подавать милостыню.

Авва Иосиф ответил ему: «Если же не можешь исполнять ничего такого, старайся, по крайней мере, не делать ничего, нарушающего любовь к ближнему, и я верую, что Господь смилуется над тобой».

Прп. Варсонофий Великий устанавливает такой закон в любви: «Если человек искренно любит ближнего, то он может рассчитывать и на любовь ближнего к себе.  И наоборот.  Поэтому любовь ближнего к нам внаших руках: она зависит всецело от силы и глубины нашей любви к ближнему».

Поэтому наличие в душе любви Христовой дарует человеку духовное могущество в отношении к окружающим. У человека две стороны души, из которых одна тянется к добру, другая ко злу. Если подходить к человеку с Христовой любовью, то он обращается тогда всей своей доброй стороной, отвечает сам любовью и готов проявить со своей стороны все хорошее. Поэтому вокруг любящего все делается хорошим. Он является как бы просветителем душ, пробуждающим в них все доброе и утверждающим их в добродетели.

У одного поселянина спросили: «Почему все жители вашего поселка отличаются от других таким примерным  благочестием  и  поведением?»

Поселянин ответил: «У нас в церкви поистине святой настоятель. Нам просто стыдно было бы перед ним, если бы мы вели себя иначе».

Про те радость и счастье, которые дает христианину любовь, так пишет о. Иоанн С:

«Боже мой, как Христова любовь и искреннее сочувствие к нам ближнего услаждают наше сердце. Кто опишет это блаженство сердца, проникнутого чувством любви ко мне других и моей любви к другим? Это неописуемо.

Если здесь, на земле, взаимная любовь так услаждает нас, то какою сладостью любви будем мы преисполнены на небесах, в сожительстве с Богом, с Богоматерью, с небесными силами, со святыми Божиими человеками? Кто может вообразить и описать это блаженство и чем временным, земным мы должны пожертвовать для получения такого неизреченного блаженства небесной любви?

Боже, имя Тебе — Любовь, научи Ты меня истинной любви, как смерть крепкой. Вот я преизобильно вкушал сладости ее от общения в духе веры в Тебя с верными рабами и рабынями Твоими, и преизобильно умиротворен и оживотворен ею.

Утверди, Боже, это, что соделал во мне. О, если бы это так было во все дни. Даруй мне чаще иметь общение с верными рабами Твоими, с храмами Твоими, с Церковью Твоею, с членами Твоими».

Очевидно, что главным критерием истинного спасения души (а отсюда и счастья, мира и удовлетворенности жизнью) является направление внимания не на себя, а через любовь на счастье ближних. Этот критерий относится одинаково к мирянам и инокам. Эгоист — не любящий — всегда несчастен и неудовлетворен жизнью, а истинный христианин, хотя бы и «трудящийся и обремененный» (Мф. 11, 28)  будет всегда в мире и духовной радости.

Там, где имеется любовь к Богу, там исполнение заповедей совершается как бы само собой — совершенно легко и непринужденно. Разве можно оскорбить любимого невыполнением его просьб и повелений? И не сладко ли все делать так, чтобы любимый был доволен? Поэтому Господь говорит: «Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди»   (Ин. 14, 15).

Стяжание христианином любви Христовой является и залогом сопребывания с ним Божией благодати. Об этом так пишет прп. Макарий Великий: «Кто достигает совершенной любви, тот делается уже узником и пленником благодати. А кто приближается постепенно к совершенной мере любви, но не дошел еще до того, чтобы стать узником любви, тот находится еще под страхом, ему угрожают брань и падения».

Как и у всякой добродетели, у Христовой любви есть свои степени развития. Как пишет старец схимонах Силуан:

«Кто боится Бога, чтобы Его чем-нибудь не оскорбить, — это первая любовь. Кто имеет ум чистый от помыслов — это вторая любовь, больше первой. Кто ощутимо имеет благодать в душе своей — это третья любовь, еще большая.

Четвертая, совершенная любовь к Богу — это когда кто имеет благодать Святого Духа и в душе, и в теле. У того освящается тело и будут мощи. Так бывает увеликих святых, мучеников, у преподобных. Кто в этой мере, тот неприкосновенен для плотской любви.

Любовь Божия сильнее, чем любовь девицы, к которой влечется весь мир, кроме тех, кто имеет благодать Божию в полноте, ибо сладость Духа Святого перерождает всего человека...

При полноте любви Божией душа не прикасается миру... Хотя и живет человек на земле среди других, но от любви Божией забывает все в мире. И горе наше в том, что по гордости ума своего мы не стоим в этой благодати».

Кто любит — тот становится близким, родным, своим Богу. Он свободен от всех заповедей и законов, кроме одного — закона любви, которая есть «исполнение закона» (Рим. 13, 10) и «совокупность совершенства» (Кол. 3, 14). Он счастлив истинным счастьем, так как любовь несет награду в себе самой. Его Отец — Бог, его близкие друзья — святые торжествующей Церкви. Он никого не судит и не осуждает, но на всех изливает свою любовь, ибо Отец его «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных»   (Мф. 5, 45).

Кто любит, тот просвещен совершенной мудростью, ибо, как говорит ап. Павел: «Кто любит Бога, тому дано знание от Него»   (1 Кор. 8, 3).

Кто в Боге — те в огне любви, и живут не собою и не ради себя, а ради Бога и ближних, ими наполняют жизнь и через это вместе с любовью наполняют сердца свои миром и совершенной радостью.

 

Приложения к главе 35-й

О природе любви (Из книги П. В. Никольского «Вопросы жизни при свете вечности»)

Любовь вообще возможна только между существами, чем-либо похожими друг на друга.

Невозможно любить то, что не имеет для человека какого-нибудь значения. Мы любим и можем любить только то, что отвечает на наши запросы, составляет, так сказать, часть нашего существа. Такова супружеская любовь, такова любовь музыканта к музыке, такова же любовь сребролюбца к деньгам и т. д.

Если христианин любит Бога, то потому, что в себе самом он находит искру Божию. И если он любит Бога больше всего, то потому, что искра Божия, таящаяся в нем, для него дороже всего на свете.

Христианин заботится только о приобретении Бога, т. е. о том, чтобы путем нравственного усовершенствования, путем возгревания в себе искры Божией приобщиться к живому, личному и вечному Богу.

Таким образом, в христианском нравоучении любовь к Богу идет рука об руку с любовью христианина к самому себе. Чем больше и возвышеннее христианин любит Бога, тем больше и лучше он любит самого себя. Но эта любовь простирается только на ту искру Божию, на то вечное существо, которое призвано к вечному соцарствованию со Христом.

Вместе с тем христианин должен освободиться, как от тормоза, стесняющего совершенствование, от своего личного стремления ко всему, что отвлекает человека от его вечного  совершенствования...

Христианин должен любить ближнего не за его поступки, а прежде всего за его идеальную природу, не за то, что есть человек в своей жизни, а за то, что он должен быть, за вечное достоинство его природы...

Сам Господь отдал Своего Единородного Сына за вечное блаженство всех людей. После этого ближний сделался существом неизмеримой ценности и значения...

Поэтому христианская любовь простирается на всех людей, каковы бы они ни были по своим нравственным совершенствам...

Не равнодушием и не презрением проникается христианин при виде грешника, а печалью о нем... Христианин любит в ближнем вечное и только то, что помогает ему  достигнуть   вечной   жизни.   Он   сорадуется   только истинному  благу  ближнего,   а   не   всему,   что   считается последним   за  благо...

Пусть наш ближний грешник даже преступник, но пока он живет с нами, для него остается возможность исправиться и удостоиться вечной жизни   (Лк. 13, 6-9).

 

Обращенность на себя (Из писем о. Александра Ельчанинова)

Как говорилось уже выше, следствием отсутствия Христовой любви в человеке является его эгоизм — обращенность на себя, или «аутоэротизм», как называет этот глубокий порок души о. Александр Ельчанинов. Какие горькие последствия для души проистекают из этого порока при забвении Бога и ближних, видно из нижеприведенного письма о. Александра к одной из его духовных дочерей.

«...Вы пишете о "холоде и одиночестве" Вашей жизни. Мне так хотелось бы утешить Вас. Но неужели молитвы, друзья, работа не выводят Вас из одиночества и не согревают Ваше сердце? Я уверен, что да, и что Ваши слова надо понимать в том смысле, что иногда, может быть, даже часто вам бывает холодно и одиноко; часто, но не всегда.

Конечно, большую роль в этом одиночестве играют обстоятельства Вашей жизни, но будем мужественными и признаем, что немалое значение, может быть, даже главнейшее, принадлежит Вам самим. Вы пишете сами, что Вам "трудно выходить из себя", т. е. что в Вас есть некоторая обращенность на себя, а это грех, и не какой-нибудь, а коренной и первичный грех нашей человеческой природы.

"Люди впали в самовожделение, предпочитая собственное созерцание Божественному" (Св. Афанасий Великий).

Выход отсюда, из собственной обращенности на себя, — в раскрывании себя навстречу Объективному (Богу).

Стремитесь к блаженной простоте и молитесь о ней, о той   святой   простоте,   которая  дается   забвением  себя  и полной, без остатка, обращенностью к свету Божественному, к миру, братьям. Тогда в Вашу душу снизойдут полный мир, и радость, и покой. А путь к ним — послушание быстрое, добровольное, не рассуждающее. Вы спросите: кому послушание? — Первому встречному, близким, голосу совести, уставам Церкви, духовному отцу.

Замкнутость Ваша всегда грех, но только не всегда нам личный грех; часто это порок всего рода, семьи, предков. Но тогда тем больше побуждений бороться с грехом для спасения всего своего рода. Ведь всякое личное приобретение духовное таинственным путем сообщается всем нашим родным, живым и умершим. Господь явно покажет это на Вашем опыте, если Вы преуспеете на этом пути. В Вашей семье вам дано понимать больше всех, и если Вы вымолите у Бога для себя кротость, душевный мир, терпение, то Вы обратите на духовный путь всю Вашу семью, и не проповедью, не поучениями, а молчаливым   совершенствованием   в  добре...

С участием и сочувствием прочел длинный список Ваших душевных горестей и огорчался вместе с Вами.

Но я все же верю в основную доброкачественность вашей души. Дело в том, что жить по совести очень трудно, а жить как все — очень легко и выходит как-то само собой.

Есть хорошая русская поговорка: Богово — дорого, бесово — дешево, и вот на это дешевое все и бросаются. Как легко жить без усилий, в непрерывном кинематографе встреч, разговоров, не неся никаких обязанностей, ни к чему себя не принуждая, питая свое тщеславие, леность, легкомыслие.

Но я твердо знаю, что в глубине души Вам противна такая жизнь, что Вы хотели бы быть доброй, внимательной ко всем, светлой, чистой».

К изложенному выше можно добавить следующие слова В. С. Соловьева: «Утверждая себя вне всего другого, человек тем самым лишает смысла свое собственное существование, отнимает у себя истинное содержание жизни и превращает свою индивидуальность в пустую форму.  Таким образом,  эгоизм никак не есть самосознание и самоутверждение индивидуальности, а напротив, самоотрицание и гибель».

Глава 34. ЛЮБОВЬ ХРИСТОВА И ЛЮБОВЬ К БЛИЖНИМ ПО ПЛОТИ И К СЕБЕ

Глава 35. СУЩНОСТЬ И ПРИЗНАКИ ХРИСТОВОЙ ЛЮБВИ

Глава 36. ЛЮБОВЬ ХРИСТОВА У СВЯТЫХ