В 21-й главе Книги Исход содержатся не только предписания о рабах, но и подробные разъяснения некоторых из Десяти Заповедей, прежде всего Шестой Заповеди («Не убивай»), соблюдение которой составляет важнейшую предпосылку совместной жизни людей. С Шестой заповедью связано следующее постановление:

 

Кто ударит человека так, что он умрет, да будет предан смерти... (Исх. 21, 12)

 

Израильский народ за время пребывания в египетском рабстве отчасти утратил те чистые основы нравственности, которые были свойственны его праотцам-патриархам (ср. Исх. 2, 13-14). И заповедь о любви к ближнему, провозглашенная «голословно» без живых примеров ее осуществления, оставалась бы для израильтян в лучшем случае отвлеченным идеалом. Прежде чем понять, что ближнего можно и следует любить, надо научиться хотя бы ценить его жизнь, подобно собственной. А человек непросвещенный и необузданный может познать это только через страх. Он должен понять, что с ним в наказание произойдет то же самое, что он причинил своему ближ­нему. И дорожить чужой жизнью он научится лишь тогда, когда поймет, что, убивая другого, рискует сам быть убитым; нанося друго­му повреждение — может получить точно такое же. Поэтому поста­новление «око за око, зуб за зуб» (Исх. 21, 23-25) не является, как думают некоторые, «противоположностью» евангельской заповеди о любви к ближнему, но ее необходимым предварительным условием! Прежде чем человек научится видеть в своем соседе «ближнего» и любить его, он должен привыкнуть ценить саму жизнь соседа и «дорожить» его глазом, зубом, рукой и т. д., как своими собствен­ными. Постепенно, когда мрак, полного эгоизма начнет рассеиваться, он будет становиться все более способным к «различению» и всего облика своего ближнего... Если же преступника не остановить в самом начале, то он не научится даже элементарным основам обхождения с другим человеком:

 

Если нечестивый будет помилован, то не научится он правде, — будет злодействовать в земле правых и не будет взирать на величие Господа. (Ис. 26, 10)

 

Однако что же делать с человеком, который убил другого неумыш­ленно? С этим вопросом сталкивались законодатели всех времен и народов. Закон Божий отвечает следующим образом:

 

...Но если кто не злоумышлял, а Бог попустил ему попасть под руки его, то Я назначу у тебя место, куда убежать убийце... (Исх. 21, 13)

 

Такие места впоследствии были определены отдельно для каждой части Святой земли: это — шесть специальных «городов для убежища» (Числ. 35, 11-15), и еще таковыми считались все города, принадлежавшие левитам, общим числом 42 (Числ. 35, 6-8). К этим городам были проложены прямые дороги из всех населенных мест, дабы невольный убийца мог быстро достигнуть города-убежища, пока мститель за кровь (из числа родственников убитого) не успел настичь его (Втор. 19, 16).

 

...А если кто с намерением умертвит ближнего коварно, то и от жертвенника Моего бери его на смерть. (Исх. 21, 14)

 

Преднамеренное убийство, как мы видим, каралось смертной казнью. Согласно талмудическому преданию, во всех тех случаях, когда род казни специально в Пятикнижии не оговаривается, имеется в виду удушение, — аналог казни через повешение (ср. Втор. 21, 22-23; Иис. Н. 8, 29; II Цар. 21, 9). Убийца, умертвивший ближнего «коварно» (др.-евр. «בערמה» <бэ-орма> — буквально «по хитрости», «с умыслом»), должен быть казнен даже в том случае, если он, по-древневосточному (впрочем, известному и древним грекам) обычаю, скроется в Храме и ухватится за «рога» (выступающие углы) жертвенника, ища защиты в святом месте. По другому толкованию, и священник, потомок Аарона, служащий в Храме, подлежит такой же каре за убийство, как и всякий другой.

Заповеди Декалога призваны быть жизненным руководством и для отдельного человека, и для всего общества. И в этих условиях, напри­мер, заповедь «не убий» осталась бы только призывом и благопожеланием, не будь она всесторонне объяснена и «ограждена» должной карой за свое нарушение. Мало того, смертной казни подлежал и человек, злостно и дерзко нарушивший Заповедь Пятую — о почита­нии родителей:

 

Кто ударит отца своего или свою мать, того должно предать смерти.

Кто злословит отца своего или свою мать, того должно предать смерти. (Исх. 21, 15-17)

 

Поднявший руку на отца или мать или проклинающий их (др.-евр. «מקלל» <мэкалелъ> образовано от глагола «קלל»<килель>, означающего «клясть», «проклинать») словно бы сам свидетель­ствует, что он недостоин жизни, уничижая родителей — источник своего физического существования. Конечно, такое постановление стало важной воспитательной мерой по внедрению в сознание народа Пятой Заповеди. Особым почитанием родителей и вообще старших еврейские семьи отличались на протяжении тысячелетий.

И еще одно преступление Закон Божий оценивает как караемое смертью:

 

Кто украдет человека и продаст его, или найдется он в руках у него, то должно предать его смерти, (Исх. 21, 16)

 

Украсть человека, т. е. лишить его свободы, дарованной Господом, считается смертным грехом наравне с физическим убийством. Мы уже рассматривали отношение Закона к свободе и рабству, и поэтому нам вполне понятны причины такого постановления. Подчеркнем, однако, что купить украденного человека мог только язычник - идолослужитель, потому что израильтянину или пришельцу, принявшему Закон Божий, строжайше запрещалось покупать человека подобно тому, как покупают скот. Надо было обязательно знать происхождение раба и причину, по которой он потерял независимость. Попав к идоло­поклоннику, раб не мог исполнять многие заповеди (о Субботе и т. д.), особенно если его продавали в другую страну, откуда он терял возможность вернуться даже в юбилейный год. Его могли там прину­дить к идолослужению, что связано было с опасностью духовной гибели. Но и независимо от этого сам факт похищения и продажа человека непростителен.

Заметим также, что речь идет не только об израильтянине или пришельце, но о человеке вообще (др.-евр. «א׳ש»<иш> означает «муж­чина», «человек»; но, конечно, это определение распространялось и на женщину). Закон Божий заботится об улучшении жизни земной и о достижении жизни вечной каждым человеком, независимо от принадлежности его к завету Авраамову. Что касается многобожника, то и для него пребывание в земле Израиля представляло много пре­имуществ как физического характера (его не имели права притеснять или угнетать), так и духовного (он имел возможность обратиться к Богу истинному и наследовать жизнь вечную). Поэтому похищение и продажа такого человека полностью приравниваются к подобным действиям, совершенным по отношению к еврею.

Остановимся на выражении «или найдется он в руках у него». По-древнееврейски здесь сказано: «ונמצא  ב׳דו» <вэ-нимца бэ-йадо> — «и (он) найдется в руке его». Как мы видим, вместо «или» стоит «и». Как же может «найтись в руке» продавшего человек, уже им продан­ный? По смыслу постановления речь идет о том, что найдены доказа­тельства преступления, настолько же неопровержимые, как если бы укравший человека «держал» его в момент продажи. Этим Закон Божий побуждает судей быть предельно внимательными во время следствия.

Тщательность следствия предписывается и в том случае, когда дело касается нанесенных человеку повреждений:

 

Когда ссорятся, и один человек ударит другого камнем или кула­ком, и тот не умрет, но сляжет в постель,

То, если он встанет и будет выходить из дома с помощью палки, ударивший не будет повинен смерти; только пусть заплатит за останов­ку в его работе и даст на лечение его. (Исх. 21, 18-19)

 

Нанесший повреждение не только должен материально поддержать потерпевшего, но и под надзором судей приложить все усилия для его излечения: древнееврейское выражение «רפא  ׳רפא» <рапо йерапэ> означа­ет «излечивая, да вылечит», а не просто «даст на лечение его», как это читается в русском переводе. Следовательно, вина с нанесшего повреждение снимается только при полном исцелении пострадавшего, а до этого времени виновный должен содержать потерпевшего, прила­гая все усилия к его излечению и платя врачам. Несомненно, зная о таком законе, ссорящийся с ближним постарается быть поосмотри­тельнее и не наносить ему увечий. Все это, как мы говорили уже, — первые ступени лестницы, ведущей к жизни по принципу «возлюби ближнего, как самого себя», или, как сформулировал этот принцип Иисус Христос:

 

Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так посту­пайте и вы с ними, ибо в этом Закон и Пророки. (Матф. 7, 12)

 

Далее следует предписание о наказании человека, жестоко обраща­ющегося с зависимыми от него людьми:

 

А если кто ударит раба своего, или служанку свою палкою, и они умрут под рукою его, то он должен быть наказан... (Исх. 21, 20)

 

Мы уже знаем, что убийство человека каралось смертью. Здесь же специально говорится о «рабе» и «рабыне», ибо в древневосточных обществах жизнь раба ценилась намного дешевле, чем жизнь свобод­ного, а в определенных случаях хозяин имел право калечить и даже убивать своих рабов. Так, например, один из ассирийских законов конца II тысячелетия до н. э., сохранившийся на глиняной табличке из города Ашшура, гласит: «Если ассириец или ассириянка... взяты за полную цену (т. е. куплены как рабы. — Д.Щ.), то он может их бить, таскать за волосы, бить по ушам и просверливать их».

Однако Закон Божий, дарованный Израилю на Синае приблизи­тельно в то же самое время (конец XIV в. до н. э.), ставит жизнь раба столь же высоко, как и жизнь его господина. На это указывает по­веление об убившем раба. Слова, переведенные как «он должен быть наказан», звучат в подлиннике гораздо более сурово «נקם  ׳נקם» <наком йинакем>, буквально — «отмщаясь, будет ему отмщено», или: «ему отмщением отмстится». Это выражение недвусмысленно свидетель­ствует о том, что господин, убивший раба, будет подвергнут той же самой участи, ибо глагол «נקם» <накам> — «отмщать», «мстить» — имеет однозначный смысл: воздавать за подобное подобным, следова­тельно, за убийство — смертью. Читаем, однако, дальше:

 

...Но если они день или два дня переживут, то не должно наказы­вать его, ибо это его серебро. (Исх. 21, 21)

 

Здесь надо сделать существенную оговорку. Выражение, переведен­ное как «день или два дня переживут», имеет в оригинале совер­шенно другой смысл. Слова «׳ום  או  ׳עמד» <йом о йомайим йаамод> означают «(через) день или два дня будет стоять (или встанет)». А из этого следует, что постановление имеет смысл, противоположный тому, который, как может показаться, вытекает из перевода. Судьи должны ждать день-другой или несколько дней, пока решится участь покалеченного раба (или рабыни), и, если в течение этого срока изби­тый раб умирает, господина ожидает смертная казнь. Если же он выживает («встанет», «будет стоять»), то господин должен поступить с ним так же, как и с независимым человеком в подобном случае: добиться полного его излечения, нанимая врачей (см. выше, ст. 18-19). Что же касается денежного возмещения за простой в работе, то оно «взыскивается» с господина уже тем, что раб во время болезни недееспособен, и господин сам несет убытки: таков смысл слов «כ׳  כספו  הוא» <ки хаспо гу> — «ибо это его серебро», т. е. речь в этом случае идет уже не об отмщении смертью, а об убытках господина.

Нарушение постановлений относительно рабов, их неисполнение и даже прямое извращение их смысла в разные времена было предметом резкого обличения со стороны пророков Господних. Так, пророк Иере­мия непосредственно перед разрушением Иерусалима вавилонянами обличает книжников («софрим»), искажающих постановления Торы своими «комментариями» к ним:

 

Как вы говорите: «мы мудры, и Закон Господень у нас»? А вот лживая трость книжников и его превращает в ложь. (Иер. 8,8)

 

(под «тростью» здесь понимается инструмент для письма).

Одним из сильнейших обличителей тех, кто нарушал и даже извращал Закон Божий, был великий пророк Исаия (VIII в. до н. э.), который призывал властителей народа возвратиться к праведному суду по Закону Божию:

 

И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови.Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло;

Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защи­щайте сироту, вступайтесь за вдову.

<... >

Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли;

Если же отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас: ибо уста Господни говорят. (Ис. 1, 15-20)

 

К тем, кто искажал законы Торы, давая им в собственных корыстолюбивых целях превратное толкование, Исаия обращался с грозными предостережениями:

 

Восстал Господь на суд — и стоит, чтобы судить народы.

Господь вступает в суд со старейшинами народа Своего и с князьями его: вы опустошили виноградник; награбленное у бедного — в ваших домах;

Что вы тесните народ Мой и угнетаете бедных? говорит Господь, Господь Саваоф. (Ис. 3, 13-15)

 

Пророк призывает во всем следовать Закону (Торе) как источнику различения добра и зла, света и тьмы:

 

Горе тем, которые зло называют добром, и добро — злом, тьму почитают светом, и свет — тьмою, горькое почитают сладким, и слад­кое — горьким!

Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою!

<...>

За то, как огонь съедает солому, и пламя истребляет сено, так истлеет корень их, и цвет их разнесется, как прах; потому что они отвергли Закон Господа Саваофа и презрели слово Святого Израилева. (Ис. 5, 20-24)

 

Только исполнение всех положений Торы, и в первую очередь за­конов о бедствующих и угнетенных, приносило стране благословение:

 

...И придут на тебя все благословения сии и исполнятся на тебе, если будешь слушать гласа Господа, Бога твоего. (Втор. 28, 2)

 

О том же говорит пророк Исаия:

 

...Разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных от­пусти на свободу, и расторгни всякое ярмо;

Раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укры­вайся.

Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрас­тет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровож­дать тебя. (Ис. 58, 6-8)

 

После предписаний о рабе Закон переходит к рассмотрению иной ситуации:

 

Когда дерутся люди, и ударят беременную женщину, и она вы­кинет, но не будет другого вреда, то взять с виновного пеню, какую наложит на него муж той женщины, и он должен заплатить оную при посредниках... (Исх. 21, 22)

 

Конечно, речь идет о ссорящихся мужчинах и женщину при этом могут ударить нечаянно: о намеренно нанесенном повреждении говорится ниже (ст. 23-25).

Нам следует иметь в виду, что законы, приведенные в Торе, имеют не только ограниченно-буквальный смысл, но и значение прецедента. Так, приведенный стих учит нас осторожности не только в действиях, но и в мыслях и словах, лежащих в их основании. В Притчах Соломоновых содержится особенно много советов и указаний на данную тему:

 

Кроткий ответ отвращает гнев, а оскорбительное слово возбуждает ярость. (Прит. 15, 1)

 

Или:

 

Глупый весь гнев свой изливает, а мудрый сдерживает его. (Прит. 29,  11)

 

Ясно, что к драке приводят споры и ссоры, и мудрый Соломон, глядя в корень, советует их крайне опасаться:

 

Начало ссоры — как прорыв воды; оставь ссору прежде, нежели   разгорелась она. (Прит. 17, 14)

 

Указывается в Писании и на то, какие черты характера способ­ствуют ссорам, и воспитание каких свойств души от них избавляет:

 

Надменный разжигает ссору, а надеющийся на Господа будет благо­денствовать. (Прит. 28, 25)

 

В ряде случаев предписывается молчание для угашения вражды, могущей разгореться. Говорится и о том, что злая мысль — источник оскорбительных действий, и потому самообуздание должно начинаться с мысли:

 

Если ты в заносчивости своей сделал глупость и помыслил злое, то положи руку на уста;

Потому что, как сбивание молока производит масло, толчок в нос производит кровь, так и возбуждение гнева производит ссору. (Прит.30,  32-33)

 

...Слово, переведенное в рассматриваемом нами стихе Книги Исход (21, 22) как «посредники», в оригинале обозначает судей — «פלל׳ם» <пэлилим>, от глагола «פלל» <палалъ> — «решать», «судить». Все перечисляемые в этой главе случаи подлежат именно судебному разбира­тельству, а не решению путем некоего «посредничества».

Следующие стихи описывают основы так называемого «jus talionis» — «права возмездия», имевшего место в разных обществах, в том числе и в древнем Риме:

 

...А если будет вред, то отдай душу за душу, Глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, Обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб. (Исх. 21, 23-25)

 

Мы уже говорили о том, что этот закон является не противополож­ностью заповеди о любви к ближнему, а начальной, низшей стадией ее исполнения. Благодаря ему человек нравственно дикий, с «необрезанным сердцем» (Лев. 26, 41; Иез. 44, 6-7) постепенно приучается относиться к ближнему, как к самому себе, ибо знает, что его постиг­нет то же, что он причинит ближнему. Однако уже в древние времена существовало устное предание, возводившееся к самому Моисею, о том, что этот закон имеет в виду не буквальное нанесение преступ­нику телесных повреждений, а взыскание с него определенной платы. При такой интерпретации выражение «око за око» понимается как «цену глаза (должно отдать взамен) за выбитый глаз». Назначить же цену должен сам пострадавший, и поэтому предписание прямо следует за 22-м стихом, где сказано о пени, которую «наложит на него муж той женщины», т. е. о пени, произвольно назначенной потерпевшим (разумеется, в пределах, установленных традицией). Доводы в пользу «смягчающей» интерпретации приводились такие: если, например, одноглазый человек выбил в драке глаз двуглазому, то при букваль­ном понимании закона ему тоже следует выбить глаз. Однако он в таком случае станет совершенно слепым, в то время как потерпевший останется зрячим, и поэтому воздаяние нельзя признать справедли­вым. Закон же настаивает именно на воздаянии, равном содеянному:

 

Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал:

Перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал поврежде­ние на теле человека, так и ему должно сделать. (Лев. 24, 19-20)

 

Постановление о лжесвидетеле, замышлявшем против ближнего зло, также повелевает: «...Сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему...» (Втор. 19, 16-21). А коль скоро в одном из рассмот­ренных случаев равного воздаяния быть не может, то эта же ситуация проецируется и на остальные случаи, и поэтому логично говорить о замене ответного увечья определенной (по преданию, весьма большой) денежной суммой. По этому поводу на рубеже новой эры возникли серьезные разногласия между двумя религиозными партиями в Иудее: саддукеями, отстаивавшими буквальное понимание данного закона, и фарисеями,   утверждавшими  в  этом  случае  правомочность  выкупа.

Победу в споре одержали фарисеи, вообще склонявшиеся к более мягкому толкованию Закона и тем снискавшие расположение у простого народа. Тот факт, что учение фарисеев в своей теоретической части является верной интерпретацией Закона Божьего, подтвердил своим ученикам Иисус:

 

...На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи;

Итак, все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают... (Матф. 23, 2-3)

 

Заметим, что, одобряя теоретическое учение фарисеев, продол­жающее традицию истолкования Моисеева Закона («на Моисеевом седалище»), Иисус строго обличает лицемеров из их среды, чьи лице­мерие, гордыня и корыстолюбие противоречат их же собственному вероучению (Матф. 23, 4-14).

Описав основы «jus talionis», Закон переходит к применению его в случаях, касающихся рабов (работников, служителей) и рабынь (работниц, служанок):

 

Если кто раба своего ударит в глаз или служанку свою в глаз и повредит его, пусть отпустит их на волю за глаз;

И если выбьет зуб рабу своему или рабе своей, пусть отпустит их на волю за зуб. (Исх. 21, 26-27)

 

Заметим, что безо всякой мотивировки одно и то же слово «אמה» <ама> переводится в соседних стихах то как «служанка» (ст. 26), то как «раба» (ст. 27). Как «раба», «рабыня» оно переводится и в стихах 7 и 32 той же главы, и во многих других местах Писания, хотя, как мы уже говорили, более точный перевод — не «раб» и «рабыня», а «работник» и «работница» (тем не менее во избежание путаницы мы будем и дальше следовать лексике Синодального пере­вода). И то, что за повреждение глаза и зуба господин обязан от­пустить на волю раба или рабыню, т. е. фактически списать им все долги, в уплату за которые они и попали в услужение, еще раз свиде­тельствует в пользу того, что речь в предписании «око за око» идет не о буквальном возмездии, но о выплате компенсации. Еще раз под­черкнем, что она должна быть весьма значительной, судя по тому, что рабу отпускаются все долги, и он оказывается «выкуплен» вследствие происшедшего несчастья.

Следующие постановления касаются случаев убийства человека домашним животным по вине или без вины хозяина:

 

Если вол забодает мужчину или женщину до смерти, тс вола побить камнями и мяса его не есть; а хозяин вола не виноват;

Но если вол бодлив был и вчера и третьего дня, и хозяин его, быв извещен о сем, не стерег его, а он убил мужчину или женщину, то воля побить камнями, и хозяина его предать смерти... (Исх. 21, 28-29)

 

Закон не просто предписывает воздаяние за определенное действие, но рассматривает психологические и иные факторы, предшествовав­шие событию. И то, что в одном случае квалифицируется как несчаст­ное происшествие, в другом оценивается как преступление, достойное смерти. В наше время подобное именуется «преступной халатностью», т. е. опасной недобросовестностью, могущей стоить кому-то жизни, и об этом слово Божье грозно предупреждает. Однако за легкомыслие и неосмотрительность, обернувшиеся трагедией, Закон не всегда присуждает к смертной казни, а лишь тогда, когда с этим согласны родственники погибшего. В противном же случае виновный может откупиться от них:

 

...Если на него наложен будет выкуп, пусть даст выкуп за душу свою, какой наложен будет на него. (Исх. 21, 30)

 

Мы видим, что жизнь хозяина вола в подобной ситуации целиком находится в руках семьи или родственников погибшего. И это точно соответствует положению самого погибшего в момент смерти: его жизнь оказалась в зависимости от человека, предупрежденного об опасности, но не принявшего должных мер. И снова мы ясно видим воспитательный метод Закона Божьего: человек постепенно учится любви к ближнему через уравнение его участи со своей собственной...

 

Сына ли забодает, дочь ли забодает, — по сему же закону поступать с ним. (Исх. 21,31)

 

Жизнь ребенка ценится так же, как и жизнь взрослого, и в этом Закон Божий существенно отличается от других древневосточных законодательств, предписывающих в случае умерщвления ребенка (в том числе случайного) совсем иные меры наказания. Так, к примеру, судебник знаменитого вавилонского царя Хаммурапи (библейский Амрафел, современник Авраама — Быт. 14, 1) содержит такое предписание: «Если строитель, строя кому-нибудь дом, сделает свою работу непрочно, так что построенный им дом обвалится и... причинит смерть сыну домохозяина, то должно предать смерти сына строителя». В противоположность этому Закон Божий возглашает:

 

Отцы не должны быть наказываемы смертью за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов; каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление. (Втор. 24, 16)

 

Данный важнейший принцип неоднократно нарушался в истории: дети зачастую объявлялись «правопреемниками» родительской вины и вынуждены были за нее расплачиваться...

 

Если вол забодает раба или рабу, то господину их заплатить тридцать сиклей серебра, а вола побить камнями. (Исх. 21, 32)

 

Это постановление должно восприниматься в контексте всех преды­дущих, относящихся к данной теме. Поскольку речь идет о выплате определенной суммы, она должна производиться с учетом всего, сказанного ранее (ст. 28-30), и еще дополнительно хозяин вола выплачивает 30 сиклей серебра («сикль» — «שקל» <шекелъ>, от глагола «שקל» <шакалъ>, означающего «взвешивать», — древнееврейская мера веса, равная приблизительно 14,5 граммам). Хозяин, не знавший, что вол бодлив, смерти не подлежит. Почему же за независимого человека он компенсации не выплачивает, а за раба заплатить обязан? По-видимому, эти 30 сиклей предназначались семье погибшего раба, лишенной средств к самостоятельному существованию и поддержи­ваемой господином (см. Исх. 21, 4 и наше объяснение к этому месту).

Важно также предписание, запрещающее вкушать мясо побитого камнями вола (ст. 28): животное, не зарезанное в пищу по ритуаль­ным правилам, считалось «падалью», и питаться его мясом не дозво­лялось (ср. Исх. 22, 31; Лев. 17, 3-4; Лев. 17, 13-15). Поскольку же предписания о бодливом воле даны ранее законов о пище, в них специально оговаривается запрет на употребление в пищу побитого камнями животного.

В конце этой главы даются указания, касающиеся имущественного ущерба:

 

Если кто раскроет яму, или если выкопает яму и не покроет ее, и упадет в нее вол или осел,

То хозяин ямы должен заплатить, отдать серебро хозяину их, а труп будет его. (Исх. 21, 33-34)

 

Конечно, это предписание имеет также и характер прецедента: в случае нанесения хозяйственного ущерба следствие должно доискаться до первого, настоящего виновника. И опять Закон Божий учит нас осмотрительности в заботе о ближнем, в том числе и о его имуществе.

Если чей-нибудь вол забодает до смерти вола у соседа его, пусть продадут живого вола и разделят пополам цену его; также и убитого пусть разделят пополам... (Исх. 21, 35)

Будучи понято символически, это предписание имеет глубокий моральный смысл: человек должен разделять с ближним своим и радость («живого вола»), и горе («убитого вола»), как об этом напоминает и апостол:

 

Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими. (Римл. 12, 15)

 

Однако тот, кто не позаботился о благе другого заранее, должен взять на себя всю тяжесть последствий:

 

...А если известно было, что вол бодлив был и вчера и третьего дня, но хозяин его не стерег его, то должен он заплатить вола за вола, а убитый будет его. (Исх. 21, 36)

 

Мы видим, что в 21-й главе Книги Исход соседствуют различные темы, переплетаются между собой различные постановления, разъяс­няющие заповеди Декалога. Иногда темы разделены: сначала говорит­ся, скажем, об убийстве, затем — об имущественном ущербе; иногда они соседствуют по ассоциации (например, в стихах 32 и 33 в обоих случаях говорится о волах). Однако так ведь происходит и в жизни: нарушение одного устоя нравственности ведет к нарушению других, воровство и убийство часто связаны между собой и т. д.

 

Кто соблюдает весь Закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем.

Ибо Тот же, Кто сказал: не прелюбодействуй, сказал и: не убей; посему, если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник Закона. (Иак. 2, 10-11)

 

Однако такое расположение тем в Писании имеет и другую при­чину: каждые два рядом стоящие предписания находятся между собой в особой связи — в этом нетрудно убедиться, изучая Закон самостоя­тельно. У нас нет возможности останавливаться на этом вопросе особо, приведем только один пример. В 16-м стихе говорится о похищении и продаже в рабство человека, а в 17-м — о злословящем отца и мать. Похищающий человека позорит этим своих родителей, показывая, что они не сумели воспитать достойного сына...

Собственно, и сами Десять Заповедей — корень и основа всего Закона Божьего — тесно связаны друг с другом, что мы уже обсуж­дали. Так же связаны и переплетены между собою и разъясняющие их 613 постановлений, отражающие словно в зеркале все обстоятель­ства человеческой жизни:

 

Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманываю­щие самих себя.

Ибо,   кто   слушает  слово  и не  исполняет,   тот подобен  человеку рассматривающему природные черты лица своего в зеркале:

Он посмотрел на себя, отошел и тотчас забыл, каков он   (Иак   1 22-24)      

                                                                                             

Через пророка Осию Всевышний, говоря об Израиле, напоминает, что Он Сам написал ему на скрижалях Десять Заповедей как основу Закона:

 

Написал Я ему важные законы Мои, но они сочтены им как бы чужие. (Ос. 8, 12)

 

В оригинале сказано: «רב׳  תורת׳» рубей Торати, дословно — «многие (заповеди) Учения Моего (Торы Моей)», или «главные (из) Учения Моего». Это может быть понято и как буквальное начертание главных Десяти Заповедей перстом Божьим (ср. Исх. 31, 18; 32, 16), и как символическое «начертание» всех 613 постановлений (если слово «рубей» переводить как «многие», «множество»).

Переходя к 22-й главе, заметим прежде всего, что стихи 1-15 относятся к случаям кражи и имущественных споров вообще, в то время как остальные стихи главы содержат различные судебные, нравственные и даже ритуальные предписания. Такое соединение раз­ных тем в пределах одной главы Пятикнижия встречается несколько раз (ср. Исх. 23; Лев. 19 и др.). О причинах этого мы скажем дальше, пока же рассмотрим первый стих:

 

Если кто украдет вола или овцу и заколет или продаст, то пять волов заплатит за вола и четыре овцы за овцу. (Исх. 22, 1)

 

Итак, за кражу полагается возмещение в четырех- или пятикрат­ном размере в зависимости от ценности украденного. Понятно, что вол, на котором пашут, — более ценное животное, чем овца: похитив единственного вола у бедного земледельца, можно обречь его семей­ство на голод. Поэтому за вола вор платит больше.

Обратим внимание, что ни здесь, ни в каком-либо другом месте Пятикнижия не предусматривается в качестве наказания тюремное заключение. Тюрем Закон Божий не знает, а если и упоминает о «содержании под стражей», то лишь на самое краткое время до объявления приговора (Числ. 15, 34-36). Мы хорошо знаем, что пред­ставляли собой тюрьмы в течение веков: там не только унижалось, вплоть до полного попрания, человеческое достоинство, не только катастрофически ухудшалось здоровье заключенных, но и происходил своего рода «обмен опытом» между ними, дальнейшее «усовершен­ствование профессии». Заключенный в тюрьму за карманную кражу часто выходил оттуда уже «мастером на все руки»: и взломщиком, и вором-«домушником», и уличным грабителем. Конечно, в еще гораздо большей мере все сказанное относится к «исправительно-трудовым» лагерям. По-видимому, как раз во избежание всего этого Господь не учредил тюремного (а тем более лагерного) заключения в качестве наказания, ибо цель Закона Божьего — не возмездие, но вразумление и исправление человека (ср. Прит. 3, 11-13).

В то же время практически во всех странах Древнего Востока тем­ницы существовали. Они представляли собой «ямы» — подземные камеры, часто крайне душные и тесные; заключенные голодали и к тому же их били, как это нередко происходит и в наши дни. В темни­цу заключили в Египте Иосифа (Быт. 39, 20), хотя та темница назва­на просто «ב׳ת־הסהר» <бейт га-согар> — «дом заключения», от глагола «סהר»<сагар> — «быть круглым», «замыкать», «заключать», и о ее устройстве ничего не говорится. Зато в других случаях Библия ясно называет темницу словами «שחת» <шахат> (родственное «шахта») — Ис. 51, 14 или «בור» <бор> — Иер. 38, 6, которые обозначают «яма». В Исх. 12, 29 египетская тюрьма даже именуется «ב׳ת  הבור» <бейт га-бор>, т. е. «дом ямы». Впоследствии цари Израиля и Иудеи пере­няли языческий обычай заключать виновных в тюрьмы. Это заранее предсказал псалмопевец Давид: Яму вырыли мне гордые, вопреки Закону Твоему. (Пс. 118, 85)

В оригинале слово «яма» стоит во множественном числе — «ש׳חות» <шихот>, а «זד׳ם» <зедим> лучше перевести не как «гордые», а как «свирепые» или «нечестивые». Данный стих содержит пророчество о том, что в будущем жестокие правители, в нарушение Закона Божье­го, станут заключать узников в подземные темницы.

Итак, Закон не лишает человека свободы за воровство, но требует взыскать с него четырех- или пятикратную стоимость похищенного, давая ему в то же время возможность остаться на свободе и испра­виться. Однако совершённый грех требовал обязательного покаяния с принесением жертвы повинности:

 

...Если кто согрешит и сделает преступление пред Господом и запрется пред ближним своим в том, что ему поручено, или у него поло­жено, или им похищено, или обманет ближнего своего...

<...>

...То, согрешив и сделавшись виновным, он должен возвратить похи­щенное, что похитил, или отнятое, что отнял, или порученное, что ему поручено, или потерянное, что он нашел;

Или если он в чем поклялся ложно, то должен отдать сполна, и приложить к тому пятую долю и отдать тому, кому принадлежит, в день приношения жертвы повинности;

И за вину свою пусть принесет Господу к священнику в жертву повинности из стада овец овна без порока, по оценке твоей;

И очистит его священник пред Господом, и прощено будет ему, что бы он ни сделал, все, в чем он сделался виновным. (Лев. 6, 2-7)

 

Конечно, такое публичное покаяние в сочетании со значительным материальным ущербом и одновременно получаемое свыше через священника прощение (Лев. 6, 7) могли несравненно лучше предо­стеречь и оградить вора от повторного проступка, нежели тюремное заключение.

И еще одна существенная деталь: в русском переводе Книги Левит (6, 7) говорится, что после предписанной процедуры вору будет прощено «все, что бы он ни сделал». В оригинале же сказано, что он будет прощен «על  אחת  מכל  אשר־׳עשה» <алъ ахат миколъ ашер йаасэ> — буквально «за одно из всего, что он сделает». А значит, в каждом отдельном случае кражи требуется особое покаяние, и ритуал покая­ния следует повторять.

 

Если кто застанет вора подкапывающего и ударит его, так что он умрет, то кровь не вменится ему;

Но если взошло над ним солнце, то вменится ему кровь. Укравший должен заплатить; а если нечем, то пусть продадут его для уплаты за украденное им... (Исх. 22, 2-3)

 

Вор, решившийся на ночной подкоп, приравнивается к убийце, поскольку хозяин вправе посчитать, что вор вооружен. Тогда хозяин имеет право, защищая жизнь своих домочадцев, убить вора (ср. Исх. 21,   14).  Другое  дело,  если  нападение  совершается при  солнечном свете, когда хозяин бодрствует и может быстро созвать домашних и соседей, а также убедиться в том, вооружен ли вор. И, если в таком случае захваченному вору нечем расплатиться, он продается в рабство (ср. Исх. 21, 2).

 

...Если украденное найдется у него в руках живым, вол ли то, или осел, или овца, пусть заплатит вдвое. (Исх. 22, 4)

 

Ясно, что здесь говорится о воре, успевшем скрыться с украден­ным, потому что речь идет об имуществе, которое будет впоследствии «найдено у него». Однако почему же сказано: «...Пусть заплатит вдвое»? Разве ранее Закон не называет совсем иное возмещение за украденное животное (ст. 1)? Здесь имеется в виду существенно боль­шая тяжесть проступка проникшего в дом вора в сравнении с похище­нием, скажем, животного, оставленного на поле без присмотра. Наглость вора, через подкоп вошедшего в чужой дом, соответственно и наказывается вдвойне: на самом деле слово «вдвое» относится к возмещению, указанному в первом стихе, и тогда вор должен отдать уже десять волов за вола и восемь овец за овцу...

А вот что написано о воре, похитившем вещи, отданные хозяину на хранение:

 

Если кто отдаст ближнему на сохранение серебро или вещи, и они украдены будут из дома его, то, если найдется вор, пусть он заплатит вдвое... (Исх. 22, 7)

 

Слово «שנ׳ם»<шнайим> — «вдвое» — относится, возможно, не к цене украденных вещей, а к двойному возмещению (ср. 22, 1): похитив­ший должен заплатить, во-первых, владельцу вещей за причиненный урон и, во-вторых, хранителю вещей за моральный ущерб — не найдись вор, подозрение могло бы пасть на хранителя. Об этом случае сказано так:

 

...А если не найдется вор, пусть хозяин дома придет пред судей и поклянется, что не простер руки своей на собственность ближнего свое­го. (Исх. 22, 8)

 

Возможно двоякое истолкование и следующего стиха:

 

О всякой вещи спорной, о воле, об осле, об овце, об одежде, о всякой вещи потерянной, о которой кто-нибудь скажет, что она его, дело обоих должно быть доведено до судей: кого обвинят судьи, тот заплатит ближнему своему вдвое. (Исх. 22, 9)

 

То же самое выражение «заплатит вдвое» некоторые комментаторы понимают как безусловное предписание и поясняют, что только кража домашнего скота возмещалась в четыре или пять раз, а похищение домашних вещей — только вдвое, так как скот составлял жизненно необходимую часть имущества. При другом же понимании речь идет о возмещении, двойном по отношении к первоначальному, так как здесь имеет место не только кража, но и запирательство в ней, попытка обмана ближнего и судей, которая должна быть наказана особо.

 

Если кто отдаст ближнему своему осла, или вола, или овцу, или какой другой скот на сбережение, а он умрет, или будет поврежден, или уведен, так что никто сего не увидит, —

Клятва пред Господом да будет между обоими в том, что взявший не простер руки своей на собственность ближнего своего; и хозяин должен принять, а тот не будет платить... (Исх. 22, 10-11)

Народ, видевший чудеса Господни в пустыне, конечно, должен был особенно бояться ложной клятвы именем Божьим. Если бы она была произнесена, то нарушенными оказались бы сразу несколько запове­дей Декалога — в настоящем случае Третья, Восьмая и Девятая...

 

...А если украден будет у него, то должен заплатить хозяину его; Если же будет зверем растерзан, то пусть в доказательство предста­вит растерзанное: за растерзанное он не платит. (Исх. 22, 12-13)

 

Одолживший имущество у ближнего отвечает за него собственным имуществом:

 

Если кто займет у ближнего своего скот, и он будет поврежден или умрет, а хозяина его не было при нем, то должен заплатить... (Исх. 22, 14)

 

Если хозяин отсутствует, то одолживший у него рабочий скот полностью отвечает за его сохранность: имущество ближнего должно быть столь же дорого человеку, как и его собственное.

 

...Если же хозяин его был при нем, то не должен платить; если он взят был внаем за деньги, то пусть и пойдет за ту цену. (Исх. 22, 15)

 

Здесь перевод несколько расходится с оригиналом. По-древнееврей­ски сказано: «הוא  בשכרו  בא אם שכ׳ר » <им сахир гу ба би-схаро>, что означает: «если он (т. е. взявший скот взаймы. — Д.Щ.) наемник, то пусть (ущерб) войдет в цену его найма». Следовательно, речь идет о случае, когда хозяина рядом не было, а ущерб, ему нанесенный, наемный работник выплачивает из собственных средств, лишаясь тем самым части своей платы. Смысл совершенно прозрачен, в то время как в переводе он затемнен.

От разъяснения обстоятельств, связанных с заповедью «не укради», Закон переходит к постановлениям, связанным с Седьмой Заповедью — «не прелюбодействуй».

Если обольстит кто девицу необрученную и переспит с нею, пусть даст ей вено и возьмет ее себе в жену;

 

А если отец не согласится выдать ее за него, пусть заплатит столько серебра, сколько полагается на вено девицам. (Исх. 22, 16-17)

 

Представим себе, сколько судеб не было бы изломано, сколько жизней сложилось бы счастливее и сколько детей не чувствовало себя несчастными, если бы и в наши дни исполнялось это повеление Божье!

Дело здесь касается и чести женщин, и имущественного положе­ния наиболее бедных из них. Ведь, если отец отказывался выдать дочь за обольстителя, то тот был обязан заплатить весьма солидную «откупную» сумму, а женщине с таким приданым куда легче было выйти замуж.

От этого предписания Закон переходит к грозному предупрежде­нию против черной магии:

 

Ворожеи не оставляй в живых. (Исх. 22, 18)

 

Словом «ворожея» передается древнееврейское «מכשפה» <мехашефа>, от глагола «כשף» <кашаф, или кишеф> — «нашептывать», «ворожить», «колдовать». Такое название, очевидно, связано с заклинаниями, произносимыми шепотом. А выражение «לא  תח׳ה» < ло техайе>, пере­веденное как «не оставляй в живых», может пониматься и в смысле «не оживляй» — иначе говоря, «не сообщай жизненных сил». Дело в том, что одна из основ черной магии — присваивание себе жизненной силы других существ, в первую очередь людей, своего рода духовный вампиризм. Участвовать в этом, хотя бы и пассивно, предоставляя ворожее (этим видом магии на Востоке занимались главным образом женщины) отнимать у других жизненную энергию, Закон Божий как раз и запрещает. Понятно, что общение с темными духами, с нечис­той силой оскверняет человека настолько, что он может утратить разум, преступить самые главные заповеди и лишиться жизни вечной. Апостол Павел говорит в Послании к Коринфянам:

 

...Я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами. (I Кор. 10, 20)

 

Господь через Моисея неоднократно предостерегал народ, выведен­ный Им из идолопоклоннического Египта, от занятий черной магией:

 

Когда ты войдешь в землю, которую дает тебе Господь Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии:

Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей,

Обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых;

Ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего... (Втор. 18, 9-12)

 

Из этих слов мы видим, что не только в Египте, но и в Ханаане всевозможные виды ворожбы были в то время чрезвычайно распространены (ср. Ис. 2, б; IV Цар. 21, 2-6). Писание с умыслом перечис­ляет различные их формы, чтобы не находилось у занимающихся колдовством такой, например, отговорки: «Не все виды ворожбы указаны в Библии как явно запрещенные, а лишь такие-то и такие-то». Девять разновидностей волшебства, упомянутые во Втор. 18, 10-11, являются не видовыми, а родовыми, и ими исчерпываются или к ним сводятся все его частные виды. Расположены в этом перечне разные формы черной магии «по возрастающей», и каждый следующий ее «этап» дает человеку, его «достигшему», большую причастность к силам тьмы и, следовательно, большее могущество. Начинается перечень «проводящим сына своего или дочь свою чрез огонь», т. е. отдающим своих детей под покровительство демони­ческих сил, что в различных языческих культах символизируется их пронесением или «проведением» через пламя ритуального костра, а кончается список «вопрошающим мертвых» — магом высшей степени посвящения, находящимся в контакте с духами уже умерших колду­нов, верных служителей царства мрака. Подробнее обо всех этих видах магии мы будем беседовать при разборе Книги Второзакония.

Однако почему же предписание не оставлять в живых ворожею следует за объяснениями Седьмой Заповеди? Во-первых, очень часто именно средствами черной магии достигается «обольщение», «приворот» другого человека (см. выше, ст. 16), чей разум в этот миг как бы застилается пеленой. Заметим, что содержание предыдущих стихов (16-17) относится как раз к случаю добровольного согласия девушки, к «обольщению», а не к принуждению, которое карается гораздо более строго:

 

Если кто-нибудь встретится с девицею необрученною, и схватит ее, и ляжет с нею, и застанут их,

То лежавший с нею должен дать отцу отроковицы пятьдесят сиклей серебра, а она пусть будет его женою, потому что он опорочил ее; во всю жизнь свою он не может развестись с нею. (Втор, 22, 28-29)

 

Во-вторых, заповедь «не прелюбодействуй» второй скрижали, как мы помним, соотносится с заповедью «да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» первой скрижали. И это связано с тем, что отступ­ление от Господа, общение с нечистыми духами и силами тьмы — «иными богами» — является духовной аналогией прелюбодеяния. Обращаясь к израильскому народу и изображая его в виде жены, многократно изменявшей мужу, Всевышний восклицает:

 

Говорят: «если муж отпустит жену свою, и она отойдет от него и сделается женою другого мужа, то может ли она возвратиться к нему? Не осквернилась ли бы этим страна та?» А ты со многими любовниками блудодействовала, и однако же возвратись ко Мне, говорит Господь. (Иер. 3, 1)

 

 

Данные слова могут быть отнесены к каждой душе, отступившей от Бога и вошедшей в сношение с нечистыми духами. Все это показы­вает глубокую связь между предписанием об обольщенной девице и повелением о ворожее.

И как бы продолжением запрета черной магии являются следую­щие два стиха:

 

Всякий скотоложник да будет предан смерти.

Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреб­лен. (Исх. 22, 19-20)

 

Первый из них содержит запрет скотоложества, которое, судя по данным археологии, намеренно практиковалось адептами темных культов и черной магии для привлечения помощи демонических сил. Подобные ритуалы эротического характера совершались, например, в ханаанейских языческих кумирнях, причем различные животные олицетворяли тех или иных богов ханаанейского пантеона (ср. Иез. 23, 20). Запрет подобного рода более подробно представлен в Книге Левит:

 

И ни с каким скотом не ложись, чтоб излить семя и оскверниться от него; и женщина не должна становиться пред скотом для совокупления с ним: это гнусно. (Лев. 18, 23)

 

В данном контексте запрет тоже связан с «гнусными обычаями» язычников-ханаанеев (Лев. 18, 30). Словом «обычаи» переведено древнееврейское «חקות» <хукот>, т. е. «уставы» — имеются в виду уставы идолопоклоннических культов.

И с этим стихом тесно связан следующий, запрещающий при­носить «жертву богам, кроме одного Господа». Он поясняет Вторую Заповедь. Действительно, жертвующий «иным богам» признает этим не только их существование, но и их власть, а следовательно, и законы жизни, предписываемые язычеством. Таким образом, ему становится свойственно разрешать то, что Закон Божий строго воспре­щает.

Так между четырьмя предписаниями (об «обольщенной девице», о ворожее, о скотоложнике и о жертвующем «другим богам»), кажущи­мися на первый взгляд «случайными соседями», обнаруживается глубокая связь.

Не случайно здесь помещены и повеления относительно при­шельца, сироты и вдовы:

 

Пришельца не притесняй и не угнетай его, ибо вы сами были пришельцами в земле Египетской.

Ни вдовы, ни сироты не притесняйте... (Исх. 22, 21-22)

 

Понятно, что жертвующий «другим богам» и принимающий языческие законы общежития будет пренебрегать заповедями Божьими относительно прав самых обездоленных членов общества: пришель­цев, сирот и вдов. Поэтому заповеди о них следуют прямо за запретом идолослужения.

Господь часто вразумляет человека для того, чтобы он научился сочувствовать ближним своим, когда те окажутся в подобных же обстоятельствах. Так и народ Израиля, пройдя через страшное рабство египетское, призван проявлять сочувствие ко всем угнетенным. В Египте евреи постоянно чувствовали себя бесправными пришельцами, а жены и дети тех из них, кто погибал под ударами надсмотрщиков, становились вдовами и сиротами. Однако если человек не вразумля­ется прежними своими страданиями и не научается любить обездолен­ных и помогать им, то с ним случается то же, что и с обиженными им:

 

...Если же ты притеснишь их, то, когда они возопиют ко Мне, Я услышу вопль их,

И воспламенится гнев Мой, и убью вас мечом, и будут жены ваши вдовами и дети ваши сиротами. (Исх. 22, 23-24)

 

Так ученик, не выучивший урок, вынужден вновь твердить его, а если это происходит многократно, то он может быть оставлен «на второй год»...

Однако кроме пришельцев, вдов и сирот существует еще один класс обездоленных — бедняки. И понятно, почему слово Божье гово­рит о них именно здесь:

 

Если дашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и не налагай на него роста. (Исх. 22, 25)

 

В оригинале здесь употреблен очень интересный и своеобразный оборот речи. Говорится о займе, предоставляемом «את־עמ׳  את־הענ׳» <эт-ами эт-ге-ани, буквально — «народу Моему, бедняку». Бедные как бы составляют особый «народ Господень». У них нет иного защит­ника, кроме Бога, и им остается уповать только на Него. Ими Господь испытывает людей состоятельных. Псалмопевец Давид поучает:

 

Блажен, кто помышляет о бедном! В день бедствия избавит его Господь,

Господь сохранит его и сбережет ему жизнь; блажен будет он на земле. И Ты не отдашь его на волю врагов его. (Пс. 40, 2-3)

 

Человеку воздается свыше той же мерой, какой мерит он ближне­му своему, как это недвусмысленно выражено в Нагорной проповеди:

 

...Ибо каким судом судите- таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и мам будут мерить,

<...>

Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так посту­пайте и вы с ними, ибо в этом Закон и Пророки. (Матф. 7, 2-12)

 

Итак, Закон Божий запрещает ростовщичество. Бедняки вообще ставятся Законом в такие благоприятные условия, о каких и не меч­тали обедневшие жители соседних со Святой землей стран. Для них специально оставляли недожатым край поля, на каждом поле в их пользу «забывали» целые снопы хлеба, они имели право «добирать» ягоды с виноградных лоз и плоды с деревьев (Лев. 19, 9-10; Лев. 23, 22; Втор. 24, 19-22). Их должны были приглашать на все празд­ничные пиршества состоятельных людей (Втор. 16, 11; 16, 14) — именно этот закон подразумевается в притче Иисуса Христа о гостях богатого господина (Лук. 14, 12-24). Бедные имели право наравне с владельцами полей питаться плодами земли в течение каждого седь­мого (субботнего) года (Исх. 23, 10-11). Им предназначалась так называемая  «третья десятина» ото всех произведений земли (Втор. 14,   28-29).  Их обязаны были  беспроцентно ссуживать серебром и продуктами питания, при этом каждый седьмой (субботний) год все долги аннулировались, однако существовал специальный запрет отка­зывать в займе бедному на этом основании (ср. Исх. 22, 25 с Втор. 15,   1-2 и 15, 7-11). Наконец, любой израильтянин или пришелец, как бы он ни обеднел и что бы ни случилось с его родовым земельным наделом,  в юбилейный год получал его обратно без всякой платы (Лев. 25, 11-13; 25, 28). И сверх всего этого Господь предписывает возвращать бедному на ночь его одежду, взятую в залог при ссуде ему денег:

 

Если возьмешь в залог одежду ближнего твоего, до захождения солнца возврати ее,

Ибо она есть единственный покров у него, она — одеяние тела его: в чем будет он спать? итак, когда он возопиет ко Мне, Я услышу, ибо Я милосерд. (Исх. 22, 26-27)

 

Взывая к совести заимодавца, Господь данной заповедью старается пробудить в нем милосердие, заставляет его как бы почувствовать себя на месте бедняка. Само собой разумеется, что предписание имеет в виду не одну только одежду, но и вообще всякую жизненно необхо­димую вещь (вспомним, что образные выражения Закона Божьего скорее создают прецеденты, нежели очерчивают границы буквального исполнения). Бог здесь говорит о Себе: «Я милосерд», призывая людей по мере сил подражать этому божественному качеству, форми­руя свой внутренний мир по подобию Божьему (ср. Быт. 1, 26). Писание призывает:

 

Освящайте себя и будьте святы, ибо Я Господь, Бог ваш, свят. Соблюдайте постановления Мои и исполняйте их, ибо Я Господь, освящающий вас. (Лев. 20, 7-8)

 

Все постановления Закона Господня, относящиеся к жизни общест­венной, осуществляются судьями, которые призваны бдительно следить за их исполнением. Поэтому злословие по поводу судей илиправителя «נש׳א» <наси> — «князя», буквально — «возвышенного») Законом категорически воспрещается: если эти люди оказываются недостойны своего звания, то они смещаются, а если достойны, то злословить их — великий грех:

 

Судей не злословь и начальника в народе твоем не поноси. (Исх. 22, 28)

 

И следом дается предписание о том, что все «первое», начальное, чем Бог одаряет человека, будь то плоды земли, первенцы скота или первородный сын человека, должно посвящаться и отдаваться Гос­поду.

 

Не медли приносить Мне начатки от гумна твоего и от точила твоего; отдавай Мне первенца из сынов твоих;

То же делай с волом твоим и с овцою твоею: семь дней пусть они будут при матери своей, а в восьмой день отдавай их Мне. (Исх. 22, 29-30)

 

Предписание имеет в виду содержание сословия священнослужи­телей-левитов за счет приношений в Храм (Втор. 18, 3-5). Что же касается первородного сына, то он, конечно же, не «приносился в жертву», как пытались проинтерпретировать это место некоторые горе-толкователи, а должен был либо посвящаться на служение Господу при Скинии (Храме) для оказания помощи левитам, либо выкуплен у священников символическим выкупом в память спасения еврейских первенцев в Египте (Исх. 13, 12-15; Исх. 34, 20; Числ. 3, 40-48). Однако повеление о «первинках» и первенцах имеет и симво­лическое значение: первая мысль человека должна быть всегда обра­щена к Богу, первый порыв его чувства должен быть направляем к любви Божьей, и тогда благословение снизойдет на все дела рук его...

И, наконец, последний стих 22-й главы:

 

И будете у Меня людьми святыми; и мяса, растерзанного зверем в поле, не ешьте, псам бросайте его. (Исх. 22, 31)

 

Предписание о мясе, «растерзанном зверем» «תרפה» <тэрефа> — «растерзанное»; это слово стало у евреев названием всякой пищи, запрещенной Законом), дается здесь как пример «освящающих» предписаний. Ведь возвещены законы о чистой и нечистой пище будут лишь позже (Лев. 11), но для освящения плоти (а вместе с ней и «животной» части души, находящейся в крови — Лев. 17, 14; Втор. 12, 23) дается указание на то, что не всякая пища чиста (ср. Лев. 17, 15-16).

Это же предписание было признано впоследствии апостолами Иисуса одним из необходимых для обращающихся в веру язычников (Деян. 15, 20 и 29 — здесь слово «тэрефа» передано греческим πνικτος <пниктос> и переведено на русский язык как «удавленина».

т. е. мясо животного, не закланного по способу, предписанному Законом — Лев. 17, 13).

Соблюдение ритуальной чистоты по смыслу стиха (Исх. 22, 31) — одно из условий «святости». Древнееврейское слово «»קדש <кодеш>, здесь употребленное, буквально означает освящение в смысле «отделе­ния» (от будничного, профанного, нечистого) и является производным от глагола «קדש»<кадаш> — «отделять», «делать сакральным», «пред­назначать». «Кодеш» — нечто, предназначенное Господу и выделен­ное из обычных условий существования: Скиния или Храм с их принадлежностями (сакральное пространство), суббота и другие празд­ники (сакральные «времена» или дни), племя левитов (сакральное колено), освящающий себя для Бога человек (например, назорей — Числ. 6, 1-3) и т.д. Итак, быть «людьми святыми», буквально «אנש׳־קדש» <аншей-кодеш> — «мужами святыни», «мужами отделения», значит отделяться от зла, греха и нечистоты, выходить из-под власти своей животной природы (см. сравнение с псом — Исх. 22, 31) и служить Богу духом.

В последнем стихе главы особенно поражает соседство предписания о святости с указанием на необходимость избегать нечистой пищи. Казалось бы, эти два положения несопоставимы по своей значимости и не могут стоять рядом в одном стихе! Однако в том-то и состоит жизненная сила и непреходящая актуальность Закона Божьего, что он принимает во внимание духовно-душевно-телесный состав человека и рассматривает все его уровни и сферы в их взаимосвязи: как без одоления низших ступеней лестницы невозможно взойти на высшие ее ступени, так и без обуздания и очищения телесно-душевного естества нельзя достичь духовных высот.

На примере нескольких предписаний из числа 613, помещенных в главах 21-22 Книги Исход, мы видим, насколько совершенен Закон Божий и как все его заповеди составляют то мудрое, высшее един­ство, о котором сказал царь Давид:

 

Я видел предел всякого совершенства, но Твоя заповедь безмерно обширна. (Пс. 118, 96)

Лекция 7  МОИСЕЙ НА ВЕРШИНЕ СИНАЯ. МРАК НАД ГОРОЙ И НЕПРИСТУПНЫЙ СВЕТ

Лекция 8  РАЗЪЯСНЕНИЕ ЗАПОВЕДЕЙ. ПРЕДПИСАНИЕ ЗАКОНА И СТРЕМЛЕНИЕ СЕРДЦА

Лекция 9  БЛИЖНИЙ И ДАЛЬНИЙ. ВРАГИ СТАНОВЯТСЯ БРАТЬЯМИ