В этой главе я собираюсь поговорить с вами о том, что христиане называют верой. Очевидно, что слово «вера» они используют в двух смыслах или на двух уровнях, и я рассмотрю каждый из них по очереди. В первом случае это слово значит, что мы приняли или признали истиной учение христианства. Довольно просто. Но вот что озадачивает людей, по крайней мере, озадачивало меня: веру в этом смысле христиане считают добродетелью. Помню, я все спрашивал, почему, на каком основании она может быть добродетелью - что нрав­ственного или безнравственного в согласии с какими-то утверждениями? Я говорил, что каждый здравомыслящий человек принимает или отвергает что-то не по­тому, что он хочет или не хочет принять, а потому, что доводы его убеждают или не убеждают. Если он ошибся, оценивая, насколько они вески, это не значит, что он плохой человек, разве что не особенно умный. Если же, сочтя их неубедительными, он все-таки старается по­верить, это просто глупо.

Что ж, я и сегодня так думаю. Но тогда я не видел того, чего многие не видят и по сей день. Я считал, что если человеческий разум однажды признал что-то ис­тиной, он автоматически будет считать это истиной до тех пор, пока не появится серьезная причина пе­ресмотреть привычную точку зрения. Собственно, я считал, что человеческим разумом управляет только логика. Но это не так. Скажем, на основании веских доказательств я совершенно убежден в том, что обез­боливающие средства не вызывают удушья, а опытный хирург не начнет операцию, пока я совсем не усну. Однако когда меня кладут на операционный стол, и я ощущаю эту ужасную маску,  меня,  словно ребенка, охватывает паника. Мне кажется, что я задохнусь; мне страшно, что меня начнут резать прежде, чем мое сознание отклю­чится. Иными словами, я теряю веру в анестезию. И не потому, что эта вера противоречит рассудку - напротив, им-то она и обоснова­на. Я теряю ее из-за воображения и эмоций. Битва идет между верой и разумом, с одной стороны, и эмоциями и воображением - с другой.

Когда вы задумаетесь об этом, то в голову вам придет множе­ство примеров. Человек знает на основании достоверных фактов, что его знакомая девушка - большая лгунья, что она не умеет держать секретов и ей нельзя доверять. Но когда он с ней, разум его теряет эту веру, и он начинает думать: «А может быть, на сей раз она другая», - и снова ставит себя в дурацкое положение, рассказывая ей то, чего рассказывать не следовало. Его чувства и эмоции разрушили веру в то, что было правдой, и он это знал.

Или возьмите другой пример: мальчик учится плавать. Он пре­красно понимает умом, что человеческое тело совсем не обязатель­но пойдет ко дну, если оставить его в воде без поддержки; он видел десятки плавающих людей. Но сможет ли он верить в это, когда инструктор уберет руку и оставит в воде без поддержки именно его? Или внезапно потеряет веру, испугается и пойдет ко дну?

Приблизительно то же происходит с христианством. Я не про­шу кого бы то ни было принять Христа, если рассудок его под давле­нием доказательств говорит ему обратное. Так вера не приходит. Но, предположим, голос рассудка, опять-таки под давлением дока­зательств, свидетельствует в пользу христианства. Я могу сказать, что случится на протяжении нескольких недель. Наступит момент, когда вы получите плохие известия, или попадете в беду, или встре­тите людей, не верящих в то, во что вы поверили, и тотчас же про­тиворечивые чувства поведут атаку на убеждения. Или придет ми­нута, когда вас потянет к женщине, или вам захочется солгать, или вы собой залюбуетесь, или подвернется случай раздобыть деньги не совсем честно - короче, такая минута, когда было бы удобнее, если бы вся эта христианская вера оказалась выдумкой. И снова жела­ния поведут атаку. Я не говорю о тех случаях, когда вы столкнетесь с новыми логическими доводами против христианства.

Таким доводам или фактам надо смело смотреть в лицо, но не об этом речь. Я говорю о тех случаях, когда христианским убеждениям противостоят настроения и чувства.           

Вера в том смысле, в каком я сейчас употребляю это слово, - искусство держаться тех убеждений, с которыми разум однажды согласился, независимо от того, как меняется настроение;  ведь настроения будут меняться, какую бы точку зрения ты ни при­нял, я знаю это по личному опыту. Теперь, когда я стал христиа­нином, у меня бывает такое состояние, когда христианская истина представляется мне маловероятной; а в бытность мою атеистом на меня порой находило настроение, когда она казалась мне очень вероятной. Такого мятежа чувств и настроений против вашего истинного «я» вам не избежать. Вот почему вера так необходима.  Пока вы не научитесь управлять настроениями, пока вы не ука- жете им их место, вы не сможете оставаться ни убежденным хри­стианином, ни убежденным атеистом. Вы будете вечно мятущим­ся существом, чьи убеждения зависят от погоды или от желудка. Следовательно, человек должен развивать в себе привычку веры.

Первый шаг тут - признать, что ваши настроения постоянно меняются. Далее. Если вы однажды приняли христианство, позаботьтесь о том, чтобы каждый день на какое-то время сознательно возвращаться разумом к его основным доктринам. Вот почему  ежедневные молитвы, чтение религиозных книг и посещение церкви неотъемлемы от христианской жизни. Нам надо все время напоминать, во что мы верим. Ни христианские убеждения, ни какие бы то ни было другие не закрепляются автоматически. Их необходимо питать. Возьмите сто человек, потерявших веру в хри­стианство, и поинтересуйтесь, сколько из них изменили свои убеж­дения под воздействием доводов разума? Вы увидите, что боль­шинство отошло от христианства просто так, по инерции.

Л сейчас я должен перейти к вере в более высоком значении, и это самое трудное из всего, о чем я говорил. Вначале мы вернемся назад, к смирению. Вы помните, я говорил, что первый шаг на этом пути - признать присущую тебе гордыню? Второй шаг - серьезно попытаться осуществлять христианские добродетели.

Одной недели для этого мало - такое короткое время ничего не покажет. Пытайтесь хотя бы шесть недель. Полностью провалив­шись, вы окажетесь, возможно, ниже того уровня, с которого на­чали, и обнаружите какую-то правду о себе. Ни один человек не знает, насколько он плох, пока по-настоящему не постарается быть хорошим.

В наши дни, как это ни глупо, думают, что хорошие люди не знают, что такое соблазн. Это - ложь. Только те, которые стара­ются противостоять искушению, знают его силу. Вы поняли, как сильна немецкая армия, сражаясь против нее, а не сдавшись в плен. Вы познаете силу ветра только тогда, когда идете против него, а не ложитесь на землю. Человек, который поддался искушению через пять минут, просто не знает, каким оно стало бы через час. Вот, между прочим, почему плохие люди представляют очень пло­хо, что такое зло. Они защитились от этого тем, что всегда уступа­ли искушению в самом начале. Мы никогда не узнаем силу злого импульса, если не попытаемся противостоять ему. Христос был единственным человеком на земле, который ни разу не уступил искушению; поэтому только Он - знал его во всей полноте.

Итак, серьезно пытаясь не отступать от христианских добро­детелей, мы учимся признавать, что не способны жить в согласии с ними. От мысли, что Бог предлагает нам экзамен, на котором мы могли бы получить хорошие отметки, надо отказаться. Не годит­ся и мысль о сделке, при которой мы могли бы исполнить наши обязательства и поставить Бога в положение, когда Ему просто пришлось бы, справедливости ради, выполнить Свои.