Итак, мы стоим перед довольно страшной альтернативой. Иисус - либо именно то, что Он о Себе говорит, либо - сумасшедший, маньяк или кое-кто похуже. Мне совершенно ясно, что ни сумасшедшим, ни бесом Он не был. Следовательно, сколь невероятным и ужасным это ни казалось бы, я вынужден признать, что Он - Бог. Бог сошел на оккупированную землю в образе человека. С какой же целью? Ради какого дела? Ну конеч­но, ради того, чтобы учить. Однако когда вы открое­те Новый Завет или любую христианскую книгу, вы обнаружите, что в них постоянно говорится о чем-то другом, а именно - о Его смерти и воскресении. Со­вершенно очевидно, что христианам это представля­ется самым важным. Они считают, что главная Его цель на земле - пострадать и умереть.

До того как я стал христианином, мне казалось, что христиане должны прежде всего верить в некую тео­рию о смысле Его смерти. Согласно ей, Бог хотел нака­зать людей за то, что они оставили Его и стали на сторону мятежника, но Христос добровольно вызвался понести за них наказание, чтобы Бог их простил. Должен при­знаться, что даже эта теория больше не кажется мне такой безнравственной и глупой, как казалась прежде. Но не в этом дело. Позднее я увидел, что ни эта, ни иная теория не выражает сути христианства.

Сердцевина христианской веры в том, что смерть Христа каким-то образом оправдала нас в глазах Бога и дала нам возможность начать сначала. Как это слу­чилось, вопрос другой, тут немало соображений. Но с тем, что это верно, согласны все христиане. Я скажу вам, что я сам думаю.

Все разумные люди знают, что если вы устали и проголода­лись, хороший обед пойдет вам на пользу. Обед этот - не то же самое, что теория о питании, обо всех этих витаминах и протеи­нах. Люди ели и чувствовали себя от этого лучше задолго до появ­ления теорий, и если теории когда-нибудь забудут, это не поме­шает людям по-прежнему обедать. Теории о смерти Христа - не христианство, они лишь пытаются объяснить механизм его дей­ствия. О степени их важности не все христиане думают одинако­во. Моя, англиканская, церковь не настаивает ни на одной из них. Католическая церковь идет немного дальше. Я думаю, все соглас­ны с тем, что суть безгранично важнее, чем любое объяснение, и ни одно объяснение не может претендовать на исчерпывающую полноту. Как я сказал в предисловии, я - рядовой верующий, а вопрос этот заводит нас слишком далеко. Я повторяю, что могу лишь изложить вам свою точку зрения.

Согласно ей, то, что вас просят принять, не теории. Многие из вас, без сомнения, читали работы Джинса или Эддингтона. Когда они хотят объяснить атом или что-нибудь подобное, они просто дают вам описание, чтобы у вас возник мысленный образ. Но за­тем они предупреждают вас, что на самом деле этот образ - не то, во что действительно верят ученые, а верят они в математичес­кую формулу. Иллюстрации даются для того, чтобы вы эту фор­мулу поняли. Фактически они неверны в том смысле, в каком вер­ны формулы. Они не отражают реальности, только дают какое-то приближенное представление о ней. Их цель в том, чтобы по­мочь вам, и если они вам не помогают, вы можете их отбросить. Самую сущность атома не передать в картинках, се можно выра­зить лишь в математических формулах.

То же самое и с христианством. Мы верим, что смерть Христо­ва - та точка в человеческой истории, когда нечто, принадлежа­щее иному миру и не поддающееся нашему воображению, про­явило себя в нашем с вами мире. Если мы не можем изобразить атомы, слагающие этот наш мир, то уж конечно не нарисуем в своем воображении, что же произошло во время смерти и воскре­сения Христа. Более того, если бы мы обнаружили, что полностью сумели все понять, то это свидетельствовало бы, что данное событие совсем не то, за что оно себя выдает, недосягаемое, неру­котворное, лежащее над природой вещей и пронизывающее эту природу, как молния.

Вы скажете: «Какая нам польза, если мы все равно ничего не поймем?» На этот вопрос легко ответить. Человек может съесть обед, не понимая, как организм усваивает питательные вещества. Человек может принять то, что сделал Христос, не понимая, как дело Христа работает в нем. И уж точно он не сможет даже при­близительно этого понять, пока не примет Его.

Нам сказано, что Христос распят за нас, что Его смерть омыла наши грехи и что, умерев, Он вырвал у смерти ее «жало». Это - формула. Это - христианство. В это надо верить. Любые теории о том, как смерть Христа сделала все это, с моей точки зрения, вторичны; они лишь чертежи и диаграммы, от которых можно без ущерба отказаться, если они нам не помогают, и, даже если помо­гают, их не надо путать с той сутью, которой они служат. Однако некоторые из этих теорий заслуживают того, чтобы мы их рас­смотрели .

Чаще всего мы слышим, что Бог помиловал нас, потому что Христос добровольно вызвался понести за нас наказание. На пер­вый взгляд эта теория крайне глупа. Если Бог готов был помило­вать нас, почему Он так и не сделал? Какой смысл наказывать невинного за чужую вину? Если рассматривать дело с точки зре­ния нашей юридической системы, никакого смысла в этом нет. Но взглянем с иной точки зрения, и мы увидим смысл: имеющий сред­ства выплачивает долг за неплатежеспособного должника.

Или другой пример: человек попадает в беду по своей вине и расплачивается, но не в узком, денежном, а в более общем смысле слова. Кто извлечет его из пропасти, как не добрый друг?

В какую же пропасть попал человек по своей вине? Почему он попал в нес? Он попытался устроить все по-своему, вести себя так, словно никому, кроме самого себя, не принадлежит. Иными словами, падший человек - это не просто несовершенное суще­ство, которое надо исправить и улучшить; это мятежник, который должен сложить оружие. Сложить оружие, сдаться, попро­сить прощения, признать, что мы отклонились от правильного пути, начать заново - вот единственный выход из нашей пропас­ти. Именно это признание, безоговорочную капитуляцию, пол­ный ход назад называют христиане покаянием. Процесс этот не из приятных. Он посложнее, чем просто смириться со своим поло­жением. Покаяться - значит отречься от самомнения и своево­лия, которые мы пестуем в себе на протяжении тысячелетий. По­каяться - значит убить часть самого себя, пережить какое-то подобие смерти. Надо быть действительно хорошим человеком, чтобы к этому прийти. И здесь нас ждет затруднение. Только пло­хой человек нуждается в покаянии; только хороший человек мо­жет покаяться по-настоящему. Чем вы хуже, чем больше нуждае­тесь в покаянии, тем меньше склонны к нему. Только совершен­ный человек может прийти к совершенному покаянию; но такой человек в покаянии не нуждается.

Запомните, что покаяния, этого добровольного смирения, сво­его рода смерти, Бог требует от вас прежде, чем примет вас обрат­но. Говоря о покаянии, я лишь описываю вам, что значит вернуть­ся к Богу. Если вы просите Бога принять вас обратно без всего этого - вы просите Его позволить вам вернуться, не возвраща­ясь. Такого не бывает.

Итак, мы должны пройти через покаяние. Но то зло в нас, из-за которого покаяние необходимо, в то же самое время лишает нас способности к покаянию. Можем ли мы разрешить эту про­блему, если Бог поможет нам? Да, но как мы понимаем тут Божью помощь? Очевидно, мы имеем в виду, что Бог, чтобы помочь нам, вкладывает в нас, так сказать, частицу Самого Себя. Он одалжи­вает нам немного Своей разумности, и мы начнем думать; Он вло­жит в нас немного Своей любви, и мы в состоянии любить друг друга. Когда вы учите ребенка писать, вы держите его руку, вы­водя буквы вместе с ним: его рука чертит буквы, потому что вы их чертите. Мы любим и мыслим, потому что Бог любит и мыслит, держит в Своей руке нашу руку. Если бы мы с вами не пали, все шло бы спокойно. Но, к сожалению, сейчас надо, чтобы Бог нам помог в таком деле, которое Ему, Богу, чуждо - сдаться, подчи­ниться, пострадать, умереть. В Божьей природе нет ничего, что соответствовало бы этому. Путь, на котором нам больше всего не­обходимо Божье руководство, такой, по которому Бог никогда не ходил. Бог может поделиться только тем, что у Него есть. Того, что требуется для нас, в Его природе нет.

Теперь предположим, что Бог стал человеком; предположим, наша человеческая природа, которая способна страдать и умирать, слилась с Божьей природой в одной личности. Такая личность су­мела бы помочь нам. Богочеловек сумел бы подчинить Свою волю, сумел бы пострадать и умереть, потому что Он - человек; все Он выполнил бы в совершенстве, потому что Он - Бог. Мы с вами можем пройти через это лишь в том случае, если Бог совершит это внутри нас; но совершить это Бог может, только став человеком. Наши попытки пройти через смерть будут успешны лишь тогда, когда мы, люди, примем участие в смерти Бога, точно так же, как наш ум плодотворен только благодаря тому, что он - капля из океана Его разума. Но мы не можем принять участия в смерти Бога, если Он не умер; а Он не может умереть, если не станет человеком. Вот в каком смысле Он платит наши долги и страдает вместо пас за то, за что Ему совсем не нужно было страдать.

Я слышал, как некоторые жаловались: если Христос был Бо­гом в такой же степени, в какой был Человеком, Его страдания и смерть теряют ценность, потому что, говорят они, «это для Него легко и просто». Другие (и совершенно справедливо) осудят та­кую неблагодарность. Однако меня поражает то, о чем она свиде­тельствует. С одной стороны, люди, говорящие так, по-своему правы. Возможно, они даже недооценивают силу своего довода. Совершенное подчинение, совершенное страдание, совершенная смерть не только были легче для Христа, потому что Он - Бог; они и возможны-то были потому, что Он Бог. Тем не менее, не правда ли, странно не принимать из-за этого Его смирения, стра­даний и смерти? Учитель способен написать буквы для ребенка, потому что учитель - взрослый человек и умеет писать. Конечно, ему легко написать эти буквы; только поэтому он и может помочь ребенку. Если ребенок отвергнет его помощь на том основании, что «взрослым это легче», и будет ожидать, чтобы его научил дру­гой ребенок, который сам писать не умеет (то есть лишен «не­справедливого преимущества»), дело пойдет не очень-то быстро. Если я тону в быстром потоке, человек, стоящий одной ногой на берегу, может протянуть мне руку, и это спасет мне жизнь. Стану ли я возмущаться и кричать, судорожно глотая воздух: «Нет, это несправедливо! У вас есть преимущество! Вы одной ногой стоите на земле!»? Это преимущество - называйте его «несправедливым», если хотите, - единственное условие, при котором он может ока­зать мне помощь. Если вам нужна помощь, не будете ли вы взы­вать о ней к тому, кто сильнее вас?

В этом и состоит мой собственный взгляд на то, что христиане называют искуплением. Однако не забудьте, что это всего-навсе­го еще одна иллюстрация. Не путайте ее, пожалуйста, с самим искуплением. Если мой пример, моя иллюстрация не помогают вам, отбросьте их не колеблясь.

3. Поразительная альтернатива

4. Совершенный кающийся

5. Практическое заключение