Магия (от греч, μαγεία — колдовство, чародейство, вол­шебство) — это вера в то, что законы этого мира подчине ны оккультным силам, которыми человек может овладеть с помощью особых действий (заклинаний, ритуалов и т.д.). НА Бердяев (1948 г.) так писал о магии: «Оккультизм, на­пример, есть сфера магии по преимуществу, т. е. необходи­мости, а не свободы. Магия есть господство над миром че­рез познание необходимости и закономерности таинственных сил мира. Свободы духа я не видел у людей, увлеченных оккультизмом. Они не владели оккультными силами — оккультная сила владела ими. Антропософия²² разлагала целость человеческой личности, потрошила душу не менее психоанализа... Редко кто производил на меня впечатление столь безблагодатного человека, как Штейнер²³. Ни одного луча, падающего сверху. Все хотел он до­быть снизу, страстным усилием прорваться к духовному ми­ру»²⁴.

Магизм, как и мистицизм, не связан с обязательным признанием личного и тем более Единого Бога. Магичес­кое миропонимание рассматривает мир как нечто безус­ловно статическое и детерминированное и не оставляет места для свободы ни богам, ни духам, ни силам природы. Все и вся подчинены извечно существующим оккультным законам. Поэтому нашедший «ключ» к ним становится под­линным властелином богов, людей и мира. Одна из индий­ских поговорок так и гласит: «Весь мир подвластен богам. Боги подвластны заклинаниям. Заклинания — брахманам. Наши боги — брахманы».

В отличие от религии, усматривающей существо жизни человека в должном устроении его духа по отношению к Богу, для магии основное — это знание того, что и как нуж­но сделать, чтобы достичь цели. Цели эти исключительно земные (наслать порчу, приворожить, разбить любовь и т. д.), и их достижение ни в коей мере не связано с духовно-нравственным состоянием человека. В магии основное — это правильно все сделать.

Магическое сознание глубоко присуще ветхому челове­ку. Для очень многих Православие — это поставить свечи, «приложиться», что-то пожертвовать, подать поминания, за­казать обедни, молебны, панихиды, посетить святые места, поисповедоваться и причаститься. А главное, без чего невоз­можно спасение — исполнение заповедей и покаяние, забы­вается. Но без духовного изменения (по греч, покаяние — μετάνοια — изменение образа мыслей) все эти внешние дей­ствия по меньшей мере бесполезны, но чаще вредны, по­скольку создают видимость праведной жизни и приводят че­ловека к самомнению и неприязни ко всем «грешникам».

Сами Таинства в Православии спасительны лишь при условии искреннего стремления человека духовно и нрав­ственно измениться. Только внешнее же их принятие мо­жет стать для человека гибельным. Апостол Павел пишет о Причащении: «Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе» (1 Кор. 11, 29). И это происходит при точ­ном совершении всей внешней (обрядовой) стороны Таин­ства Евхаристии и правил подготовки к нему.

Магическое восприятие Таинств, церковных священно­действий, культа в целом является одной из главных при чин вырождения христианской религии в людях, ее иска­жений, сползания к язычеству.