Аще кто Мне служит, Мне да последствует (Ин. 12:26), сказал Господь. Каждый христианин, обетами, произнесенными при святом креще­нии, принял на себя обязанность быть рабом и служителем Господа Иисуса Христа: последовать Господу Иисусу Христу непременно должен каж­дый христианин.

Назвав Себя пастырем овец, Господь сказал, что овцы глас этого Пастыря слышат, и овцы по Нем идут, яко ведят глас Его (Ин. 10: 3—4). Глас Христов — учение Его; глас Христов — Еванге­лие; шествие во след Христа по пути земного странствования — деятельность, всецело направ­ленная по заповедям Его.

Чтоб последовать Христу, надо ведать глас Его. Изучи Евангелие и возможешь жизнью твоею последовать Христу.

Кто, родившись по плоти, внидет в пакибы­тие (Тит. 3:5) при посредстве святого крещения и сохранит состояние, доставляемое крещением при посредстве жительства по Евангелию, тот спасется. Он внидет в богоугодное поприще земной жизни духовным рождением, и изыдет из этого поприща блаженною кончиною, и в веч­ности вечную, обильнейшую, сладостнеишую, духовную пажить обрящет (Ин. 10:9).

Кто мне служит, Мне да последствует, и иде­же есмь Аз, ту и слуга Мой будет. И аще кто Мне служит, почтит его Отец Мой (Ин. 12:26). Где находился Господь, когда Он произнес эти сло­ва? Человечеством, соединенным с Божеством, Он находился посреди человеков, на земле, в юдо­ли их изгнания и страданий, пребывая Боже­ством и там, где находился от безначального на­чала. Слово бе у Бога (Ин. 1:1) и в Боге. Это Слово возвестило о Себе: во Мне Отец, и Аз в Нем (Ин. 10:3 8). Туда достигает и последователь Хри­стов: иже исповест устами, сердцем и делами, яко Иисус есть Сын Божий, Бог в Нем пребывает, а Той в Бозе (Ин. 4:15),

Аще кто мне служит, почтит его Отец Мой: побеждающему мир и грех, последующему Мне в земной жизни, дам в вечной жизни сести со Мною на престоле Моем, якоже и Аз победих, и седох со Отцем Моим на престоле Его. (Откр. 3:21)

Отречение от мира предшествует последованию за Христом. Второе не имеет места в душе, если не совершится в ней предварительно пер­вое. Иже хощет, сказал Господь, по Мне ити, да отвержется себе, и возмет крест свой, и по Мне грядет. Иже бо аще хощет душу свою спасти, погубит ю; а иже погубит душу свою Мене ради и Евангелия, той спасет ю (Мк. 8: 34—35). Аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит отца сво­его, и матерь, и жену, и чад, и братию, и сестр, еще же и душу свою, не может Мой быти ученик. И иже не носит креста своего, и в след Мене гря­дет, не может Мой быти ученик (Лк. 14:26—27).

Многие приступают ко Господу — немногие решаются последовать Ему. Многие читают Еван­гелие, услаждаются, восхищаются высотою и свя­тостью учения его — немногие решаются напра­вить поведение свое по правилам, которые законополагает Евангелие. Господь всем приступаю­щим к Нему и желающим усвоиться Ему объяв­ляет: Аще кто грядет ко Мне и не отречется от мира и от себя, не может Мой быти ученик.

Жестоко есть слово сие, говорили об учении Спасителя даже такие человеки, которые по на­ружности были последователями Его и считались учениками Его: кто может Его послушати? (Ин. 6:60). Так судит о слове Божием плотское мудрование из бедственного настроения своего. Слово Божие — жизнь (Ин. 6:63), жизнь вечная, жизнь существенная. Этим словом умерщвляет­ся плотское мудрование (Рим. 8:6), родившееся из вечной смерти, поддерживающее в человеках вечную смерть: слово Божие для  погубляемых плотским мудрованием и произволяющих погиб­нуть от него юродство есть. Оно спасаемых сила Божия есть (1 Кор. 1:18).

Грех столько усвоился нам при посредстве падения, что все свойства, все движения души пропитаны им. Отвержение греха, сроднивше­гося душе, соделалось отвержением души. Такое отвержение души необходимо для спасения души. Отвержение естества, оскверненного гре­хом, необходимо для усвоения естества, обнов­ленного Христом. Выкидывают из сосуда всю пищу, когда она отравлена ядом; сосуд тщатель­но вымывают, потом уже влагают в него пищу, долженствующую поступить в употребление. Пища, отравленная ядом, по всей справедливос­ти и сама называется ядом.

Чтоб последовать Христу, предварительно от­речемся от своего разума и от своей воли. И ра­зум, и воля падшего естества вполне поврежде­ны грехом; они никак не примирятся с разумом и волею Божиими. (Поделывается способным к усвоению себе разума Божия тот, кто отвергнет свой разум; соделывается способным к исполнению воли Божией тот, кто отречется от исполне­ния своей воли.

Чтоб последовать Христу, возьмем крест свой. Взятием креста своего названа добровольная, благоговейная покорность суду Божию при всех скорбях, посылаемых и попускаемых промыслом Божиим. Ропот и негодование при скорбях и на­пастях есть отречение от креста. Последовать Христу может только взявший крест свой: покор­ный воле Божией, смиренно признающий себя достойным суда, осуждения, наказания.

Господь, заповедавши нам самоотвержение, отречение от мира и ношение креста, дает нам силу исполнять заповедание Его. Решившийся на исполнение этого заповедания и старающийся исполнять его немедленно усматривает необхо­димость его. Учение, представлявшееся жесто­ким при поверхностном и ошибочном взгляде из плотского мудрования, является самым разум­ным, преисполненным благости: оно воззывает погибших к спасению, убитых —- к жизни, по­гребенных во аде — на небо.

Нерешающиеся на произвольное отречение от себя и От мира насильно вынуждаются совер­шить то и другое. Когда придет неумолимая и неотразимая смерть: тогда они расстаются со всем, к чему были привязаны; самоотвержение простирают до того, что скидают с себя самое тело свое, повергают его, оставляют на земле в снедь червям и тлению.

Самолюбие и привязанность к временному и суетному — плоды самообольщения, ослепления, душевной смерти. Самолюбие есть извращенная любовь к себе. Безумна и пагубна эта любовь. Самолюбивый, пристрастный к суетному и пре­ходящему, к греховным наслаждениям — враг самому себе. Он — самоубийца: думая любить себя и угождать себе, он ненавидит и губит себя, убивает себя вечною смертию.

Осмотримся, развлеченные, отуманенные, об­манутые суетою! опомнимся, упоенные суетою, лишенные ею правильного самовоззрения! спра­вимся с опытами, которые непрестанно совер­шаются пред очами нашими. Совершающееся пред нами непременно совершится и над нами.

Тот, кто употребил всю жизнь на снискание почестей, взял ли их с собою в вечность? не по­кинул ли здесь громкие титулы, знаки отличия, весь блеск, которым он окружал себя? не пошел ли в вечность единственно человек с делами его, с усвоенными качествами во время земной жизни?

Тот, кто употребил жизнь на снискание богат­ства, кто накопил множество денег, приобрел обширные пространства земли в свое владение, устроил различные учреждения, дающие обиль­ный доход, жил в чертогах, сияющих золотом и мрамором, разъезжал на великолепных колесни­цах и конях, — взял ли это в вечность? Нет! он оставил все на земле, удовлетворившись для пос­ледней потребности тела малейшим участком земли, в котором одинаково нуждаются, кото­рым одинаково удовлетворяются все мертвецы.

Кто занимался в течении земной жизни плот­скими увеселениями и наслаждениями, прово­дил время с друзьями в играх и других забавах, пировал за роскошною трапезою, — устраняет­ся наконец самою необходимостию от привыч­ного рода жизни. Наступает время старости, бо­лезненности, а за ними час разлучения души с телом. Тогда узнается, но поздно, что служение прихотям и страстям — самообольщение, что жизнь для плоти и греха — жизнь без смысла.

Стремление к земному преуспеянию, какое странное, какое чудовищное! Оно ищет с исступ­лением. Едва найдет, как найденное лишается цены, и искательство возбуждается с новою си­лою. Ничем настоящим оно не довольно: оно живет одним будущим, оно жаждет только того, чего не имеет. Предметы желания приманива­ют к себе сердце искателя мечтою и надеждою удовлетворения: обманутый, постоянно обманываемый, он гоняется за ними на всем поприще земной жизни, доколе не восхитит его неждан­ная смерть. Как и чем объяснить это искатель­ство, поступающее со всеми подобно бесчеловеч­ному предателю, и всеми, владеющее, увлекаю­щее всех? В душах наших насаждено стремление к бесконечным благам. Но мы пали, и ослеплен­ное падением сердце ищет во времени и на зем­ле того, что существует в вечности и на небе.

Участь, постигшая отцов и братии моих, по­стигнет и меня. Умерли они: умру и я. Оставлю келью мою, оставлю в ней и книги мои, и одеж­ды мои, и письменный стол  мой, за которым про­водил я многие часы; оставлю все, в чем нуждал­ся или думал нуждаться во время земной жизни. Вынесут мое тело из этих келий, в которых живу, как бы в преддверии к другой жизни и стране; вынесут мое тело и предадут земле, послужившей началом для тела человеческого. Точно то же по­стигнет и вас, братия, которые читаете эти стро­ки. Умрете и вы: оставите на земле все земное; одними душами вашими вступите в вечность.

Душа человека стяжает качества, соответ­ственные своей деятельности. Как в зеркале изоб­ражаются предметы, против которых оно будет поставлено, так и душа запечатлевается впечат­лениями соответственно своим занятиям и делам, соответственно своей обстановке. В зеркале бесчувственном образы исчезают при удалении предметов от зеркала; в словесной душе впечат­ления остаются. Они могут быть изглаждаемы и заменяемы другими, но для этого требуется и труд, и время. Впечатления, составляющие дос­тояние души в час смерти ее, остаются достоя­нием ее на веки, служат залогом или ее вечного блаженства, или ее вечного бедствия.

Не можете Богу работати и мамоне (Мф. 6: 24), сказал Спаситель падшим человекам, обна­ружив пред человеками то состояние, в которое они приведены падением. Так врач поведает больному состояние, в которое он приведен бо­лезнью и которого сам больной понять не может. По причине душевного расстройства нашего нам необходимо для спасения благовременное само­отвержение и отречение от мира. Никто же мо­жет двема господинома работати: любо единого возлюбит, а другого возненавидит: или единого держится, о друзем же нерадити начнет (Мф. 6:24).

Опыты постоянно утверждают справедли­вость того воззрения на нравственную болезнен­ность человеков, которое выразил всесвятой Врач в приведенных нами словах, сказанных с реши­тельною определенностью: за удовлетворением суетных и греховных пожеланий всегда следует увлечение ими; за увлечением следует плен, умер­щвление для всего духовного. Допустившие себе последование своим пожеланиям и плотскому мудрованию увлеклись ими, поработились им, забыли Бога и вечность, истратили земную жизнь напрасно, погибли погибелию вечною.

Нет возможности исполнять вместе волю свою и волю Божию: от исполнения первой ис­полнение второй оскверняется, соделывается непотребным. Так благовонное, драгоценное миро утрачивает достоинство свое от ничтожной примеси смрада Тогда только, возвещает Бог чрез великого пророка, благая земли снесте, когда произвольно послушаете Мене. Аще же не хощете, ниже послушаете Мене, меч вы пояст: уста Господня глаголаша сия (Ис. 1:19—20).

Нет возможности стяжать разум Божий, пре­бывая в плотском мудровании. Мудрование плотское, сказал апостол, смерть есть. Мудро­вание плотское — вражда на Бога: закону бо Бо­жию не покоряется, ниже бо может (Рим. 8: 6— 7). Что такое плотское мудрование? — Образ мыслей, возникший из состояния, в которое при­ведены человеки падением, направляющий их действовать на земле, как бы они были вечны на ней, возвеличивающий все тленное и временное, уничижающий Бога и все, относящееся к богоугождению, отъемлющий у человеков спасение.

Отречемся от душ наших, по завещанию Спа­сителя, чтобы приобрести души наши! отречем­ся произвольно от порочного состояния, в кото­рое они приведены произвольным отречением от Бога, чтобы получить от Бога святое состоя­ние обновленного человеческого естества вочело­вечившимся Богом! Волю свою и волю демонов, которой подчинилась и с которою слилась наша воля, заменим волею Божиею, объявленною нам во Евангелии; мудрование плотское, общее пад­шим духам и человекам, заменим разумом Бо­жиим, сияющим из Евангелия.

Отречемся от имения нашего, чтобы стяжать способность последовать Господу нашему Иису­су Христу! Отречение от имения совершается на основании правильного понятия о нем. Пра­вильное понятие о вещественном имуществе до­ставляется Евангелием (Лк. 16:1—31); когда же оно доставится, тогда разум человеческий не­вольно сознает всю правильность его. Земное имущество не есть наша собственность, как ошибочно думают никогда не думавшие об этом предмете: иначе оно всегда было бы и навсегда пребыло бы нашим. Оно переходит из рук в руки и тем само о себе свидетельствует, что дается лишь на подержание. Богу принадлежит имущество; человек бывает только срочным рас­порядителем имущества. Верный распоряди­тель с точностью исполняет волю доверившего ему распоряжение. И мы, управляя врученным на срок вещественным достоянием, потщимся управлять им по воле Божией. Не употребим его в средство удовлетворения нашим прихотям и страстям, в средство нашей вечной погибели: употребим в пользу человечества, так много нуждающегося, столько страдающего, употре­бим его в средство спасения нашего. Желающие христианского совершенства вполне оставляют земное стяжание (Мф. 19: 16—30); желающие спастись должны подавать возможную им ми­лостыню (Лк. 11:41) и воздержаться от злоупот­ребления стяжанием.

Отречемся от славолюбия и честолюбия! Не будем гоняться за почестями и санами, употреб­лять к снисканию их способы непозволительные и унизительные, сопряженные с попранием за­кона Божия, совести, блага ближних. Такие спо­собы наиболее употребляются для приобретения земного величия искателями его. Зараженный и увлекаемый тщеславием, ненасытный искатель человеческой славы неспособен к вере во Хрис­та: како вы можете веровати, сказал Христос современным Ему честолюбцам, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единого Бога, не ищете? (Ин. 5:44). Если промысл Божий пре­доставил нам земное могущество и власть, то соделаемся при посредстве их благодетелями чело-  вечества. Отвергнем лютый яд, столько опасный для духа человеческого: глупый и презренный эго­изм, претворяющий человеков, зараженных им, в зверей и демонов, соделывающий этих челове­ков бичами человечества, злодеями самим себе.

Возлюбим превыше всего волю Божию; пред­почтем ее всему; все, противное ей, возненави­дим ненавистию благочестивою и богоугодною. Когда восстанет поврежденное грехом естество наше против евангельского учения, выразим не­нависть к естеству отвержением пожеланий и требований естества. Выражение ненависти чем будет решительнее, тем решительнее будет по­беда над грехом и над естеством, которым обла­дает грех; тем духовное преуспеяние наше будет быстрее и прочнее.

Когда люди, близкие к нам по плоти, вознаме­рятся отвлечь нас от последования воле Божией, окажем к ним святую ненависть, подобную той, какую оказывают волкам агнцы, не претворяю­щиеся в волков и не защищающиеся от волков зубами (Мф. 10:16. См. житие великомученицы Варвары. Четьи-Минеи, декабря в 4-й день). Свя­тая ненависть к ближним заключается в сохра­нении верности к Богу, в несоизволении пороч­ной воле человеков, хотя бы эти человеки и были ближайшими родственниками, в великодушном терпении оскорблений, наносимых ими, в молит­ве о спасении их, — отнюдь не в злоречии и не в однородных злоречию действиях, которыми вы­ражается ненависть естества падшего, ненависть богопротивная.

Не мните, сказал Спаситель, яко приидох вов-рещи мир на землю: не приидох воврещи мир, но меч. Приидох бо разлучити человека на отца своего, и дщерь на матерь свою, и невесту на свекровь свою (Мф. 10: 34—35). «Приидох, — объясняет святой Иоанн Лествичник приведен­ные слова Господа, — разлучити боголюбивых от миролюбцев; плотских от духовных; славолю­бивых от смиренномудрых: угождается Бог раз­делением и разлучением, когда оно совершается ради любви к Нему» (Лествица. Слово 3).

Пророк назвал землю местом пришельствия своего (Пс 110:54), а себя пришельцем и стран­ником на ней: пресельник аз есмь у Тебе, сказал он в молитве своей к Богу, и пришлец якоже вси отцы мои (Пс. 38:13).Очевидная, осязательная истина! истина, забываемая человеками, несмотря на очевидность свою! Я — пришлец на земле: вошел я рождением; выйду смертию. Я — преселъник на земле: переселен на нее из рая, где я осквернил и обезобразил себя грехом. Пересе­люсь и с земли, из этого срочного изгнания мое­го, в которое я помещен Богом моим, чтобы я одумался, очистился от греховности, снова соде­лался способным для жительства в рае. За упорную, окончательную неисправимость я должен низвергнуться навечно в темницы ада. Я — странник на земле: странствование начинаю с колыбели, оканчиваю гробом; странствую по воз­растам от детства до старости, странствую по различным обстоятельствам и положениям зем­ным. Я — пришлец и странник, якоже вси отцы мои. Отцы мои были пришельцами и странни­ками на земле: вступив на нее рождением, они удалились с лица ее смертию. Исключений не было: никто из человеков не остался навсегда на земле. Уйду и я. Уже начинаю отшествие, оску­девая в силах, подчиняясь старости. Уйду, уйду отсюда по непреложенному закону и могуще­ственному установлению Создателя и Бога моего. Убедимся, что мы — странники на земле. Толь­ко из этого убеждения мы можем сделать расчет и распоряжение безошибочные для земной жиз­ни нашей; только из этого убеждения можем дать ей направление верное, употребить ее на приоб­ретение блаженной вечности, не на пустое и су­етное, не на погубление себя. Ослепило и ослеп­ляет нас падение наше! и принуждены мы на­сильно, в течении долгого времени убеждать себя в яснейших истинах, не нуждающихся, по ясно­сти своей, в убеждении.

Странник, когда остановится на пути, в стран­ноприимном доме, не обращает на этот дом осо­бенного внимания. К чему внимание, когда он приютился в доме на кратчайшее время? Он до­вольствуется одним необходимым; старается не истратить денег, которые ему нужны на продол­жение пути и на содержание в том великом го­роде, в который он шествует; недостатки и не­удобства претерпевает великодушно, зная, что они — случайность, которой подвергаются все путешественники, что ненарушимое спокой­ствие ожидает его на том месте, куда он стремит­ся. Не привязывается он сердцем ни к какому предмету в гостинице, как бы предмет ни казал­ся привлекательным. Не теряет он времени для посторонних занятий: ему нужно оно для совер­шения многотрудного путешествия. Постоянно углублен он в размышление о великолепной цар­ской столице, в которую направился, о тех зна­чительных препятствиях, которые должно преодолеть, о средствах, могущих облегчить путеше­ствие, о разбойничьих засадах, наветующих путь, о несчастной участи тех, которым не удалось со­вершить этот путь благополучно, о счастливей­шем положении совершивших его с желанным успехом. Пробыв нужное время в гостинице, он благодарит хозяина ее за оказанное ему гостеп­риимство и, ушедши, забывает о гостинице или помнит о ней поверхностно, потому что хладно было к ней сердце его.

Стяжем и мы такие отношения к земле. Не растратим безумно способностей души и тела; не принесем их в жертву суете и тлению. Охраним-ся от привязанности к временному и веществен­ному, чтобы она не воспрепятствовала нам при­обрести вечное, небесное. Охранимся от удовлет­ворения наших неудовлетворимых и ненасытных прихотей, от удовлетворения которых развивает­ся наше падение и достигает страшных размеров. Охранимся от излишеств, довольствуясь только существенно нужным. Устремим все внимание к ожидающей нас загробной жизни, не имеющей уже конца. Познаем Бога, заповедавшего нам по­знание Его и дарующего это познание Своим сло­вом и Своею благодатию. Усвоимся Богу в тече­ние земной жизни. Он предоставил нам тесней­шее соединение с Собою и дал на совершение этого величайшего дела срок — земную жизнь. Нет другого времени, кроме времени, определя­емого земною жизнью, в которое могло бы со­стояться чудное усвоение: если оно не совершит­ся в это время, то не совершится никогда. При­обретем дружбу небожителей, святых Ангелов и почивших святых человеков, чтобы они приняли нас в вечные крови (Лк.16:9). Стяжем познание духов падших, этих лютых и коварных врагов рода человеческого, чтобы избежать козней их и со­жительства с ними в пламени адском. Светиль­ником на жизненном пути нашем да будет слово Божие (Пс. 118:105). Прославим и возблагодарим Бога за обильные блага, которыми преисполнен, в удовлетворение потребностей наших, времен­ный приют наш — земля. Чистотою ума проник­нем в значение этих благ: они — слабые образы благ вечных. Вечные блага изображаются ими так слабо и недостаточно, как изображаются тению предметы, от которых она падает. Даруя нам зем­ные блага, Бог таинственно вещает: «Человеки! временный приют ваш снабжен разнообразны­ми, бесчисленными благами, пленяющими, вос­хищающими и взор, и сердце, удовлетворяющи­ми до преизбытка потребностям вашим: заклю­чайте из этого о благах, которыми снабжено ваше вечное жилище. Поймите бесконечную, непостижимую благость Божию к вам, и, почтив земные блага благочестивым разумением и созерцанием их, не поступите безрассудно: не поработите себя им, не погубите себя ими. Пользуясь ими сколь­ко нужно и должно, всеми силами устремитесь к приобретению благ небесных».

Устраним от себя все ложные учения и дея­тельность по ним: овцы Христовы по чуждем, гласе не идут, но бежат от него, яко не знают чуждо­го гласа (Ин. 10:5). Ознакомимся определенно с гласом Христовым, чтобы немедленно узнать его, когда услышим, и немедленно последовать Его велению. Стяжав в духе сочувствие к этому гла­су, мы стяжаем в духе отчуждение от чуждого гласа, который издается плотским мудрованием в разнообразных звуках. Едва услышим чуждый глас — побежим, побежим от него, по свойству овец Христовых, спасающихся от чуждого гласа бегством: решительным невниманием ему. Вни­мание ему уже опасно: за вниманием вкрадыва­ется обольщение, за обольщением — погибель. Падение праотцев наших началось с внимания праматери к чуждому гласу.

Наш пастырь не только призывает нас гласом, но и руководствует Своим образом жизни: Он пред овцами Своими ходит (Ин. 10:4). Он запо­ведал нам отречение от мира, отречение от себя, взятие и ношение креста своего: Он и совершил все это пред взорами нашими. Христос постра­да по нас, нам оставлъ образ, да последуем сто­пам Его (1 Петр. 2:21). Благоволил Он принять на Себя человечество, хотя от племени царского, но нисшедшего по положению своему в разряд простого народа. Рождение Его совершилось во время странствования Его святейшей Матери, для Которой не нашлось места в домах челове­ческих. Рождение совершилось в вертепе, в ко­тором помещался домашний скот; колыбелью для Новорожденного послужили ясли. Только что пронеслась весть о рождении, как составился и заговор о убийстве. Младенец уже преследуется! Младенец ищется на убиение! Младенец бежит чрез пустыни в Египет от разъяренного убийцы! Детство Свое Богочеловек проводил в повинове­нии родителям, нареченному отцу и естествен­ной Матери, показывая пример смирения чело­векам, погибшим от гордости и производимого ею непослушания. Лета мужеские Господь посвя­тил проповеди Евангелия, странствуя из града в град, из веси в весь, не имея собственного при­юта. Одежду Его составляли хитон и риза. В то время, как Он возвещал человекам спасение и источал на них божественные благодеяния, че­ловеки возненавидели Его, задумали и не раз покушались убить Его. Наконец они казнили Его, как уголовного преступника. Он попустил им совершить ужаснейшее злодеяние, которого жаждало их сердце, потому что восхотел казнию Всесвятого избавить от клятвы и казни вечных преступный род человеческий. Страдальческою была земная жизнь Богочеловека: окончилась она страдальческою кончиною. Вслед за Господом прошли в блаженную вечность все святые, про­шли путем тесным и прискорбным, отрицаясь от славы и наслаждений мира, обуздывая плотс­кие пожелания подвигами, распиная дух на кре­сте Христовом, который составляют собою для падшего человеческого духа заповеди Евангелия,  подвергаясь различным лишениям, гонимые ду­хами злобными, гонимые своею братиею — че­ловеками. Последуем Христу и сонму святых, шествовавшему за Ним! Богочеловек Собою очи­щение сотворив грехов наших, ceдe одесную пре­стола величествия на высоких (Евр. 1:3). Туда призывает Он последователей Своих: приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте угото­ванное вам царствие (Мф. 25:31). Аминь.

О последовании Господу нашему Иисусу Христу

О покаянии