ГЛАВА 1

Введение в сию книгу

Евсевий, сын Памфила¹, изложив историю Церкви в целых десяти книгах, остановился на временах царя Константина которыми прекратилось гонение Диоклетиана на христиан, а описывая жизнь Константина, упоминал и об Арии, но только отчасти, ибо, как в похвальном слове, заботился более о похвалах царю и о торжественности речи, чем о точном раскрытии событий. Вознамерившись описать события в Церкви с того времени до настоящего, мы за начало своего повествования примем конец его "Истории" и, не заботясь о высокопарности языка, передадим читателям частью то, что нашли в рукописях, частью то, что узнали из рассказов. А так как для нашей цели нужно наперед упомянуть, каким образом царь Константин пришел к христианству, то, начиная свое дело, мы с возможной краткостью скажем об этом.

ГЛАВА 2

Каким образом царь Константин пришел к христианству

Когда Диоклетиан и Максимиан, прозванный Геркулом, согласились между собою сложить царскую власть и избрали частный род жизни, тогда соправитель их Максимиан, по прозванию Галерий, прибыв в Италию, поставил двух кесарей: Максимина — над востоком, и Севера — над Италией. Между тем вместо Констанция, который умер 25 июля, в первом году двести семьдесят первой Олимпиады, царем Британии провозглашен был сын его Константин; а в Риме, силою преторианского войска, сделался более тираном, чем царем, сын Максимиана Геркула Максентий. По этой причине, Геркул, снова возымев желание царствовать, вознамерился погубить своего сына Максентия, но войско не допустило его сделать это, — и он впоследствии окончил свою жизнь в Тарсе киликийском. С повелением взять Максентия послан был в Рим Галсрием Максимином и кесарь Север; но он погиб от измены своих войск. Поставив наперед царем Лициния, последним из правителей всей империи умер Галерий Максимиан. А Лициний, происходивший из Дакии, давно уже был его товарищем по военной службе и другом. Между тем Максентий жестоко обходился с римлянами и следовал способу управления более тиранскому, нежели царскому: бесстыдно насиловал благородных женщин, многих граждан лишал жизни и совершал другие подобные сим поступки. Узнав об этом, царь Константин старался избавить римлян от их рабства и немедленно начал думать, каким бы образом погубить тирана . В таких размышлениях он спросил себя, какого бы Бога призвать ему помощником в битве? И пришел к мысли, что войска Диоклетиана, предавшись богам эллинским, не получили никакой пользы, а отец его Констанций, оставив эллинское богослужение, провел жизнь гораздо счастливее. Находясь в таком раздумье и в то же время ведя за собою войско, он нечаянно увидел дивное и невыразимое словом явление: в полуденные часы дня, когда солнце начинало уже склоняться, узрел (он на небе крестовидный столп света с надписью: "сим побеждай". Царь был поражен этим знамением и, не веря сам своим глазам, спросил присутствующих, видят ли и они явление. Когда же те подтвердили, он совершенно уверился в божественном и дивном видении. Сверх того, во время наступившей ночи явился ему во сне Христос и приказал устроить знамя по образцу виденного знамения, чтобы в нем иметь как бы готовый трофей над врагами. Убежденный этим провещанием, царь устроил крестный трофей, который и доныне хранится в царском дворце, и тем с большей уверенностью приступил к делам. Сразившись с неприятелем близ Рима, около так называемого Мульвийского моста, он одержал над ним победу; а Максентий утонул в реке. Эта победа над Максентием одержана им на седьмом году царствования. В то время соцарст-венником Константина, правителем востока был Лициний, женатый на сестре его Констанции. Получив от Бога столь великие блага, Константин приносил ему благодарение. Это благодарение состояло в том, что он прекратил гонение на христиан, вызвал их из ссылки, вывел из темниц, возвратил им забранные в казну имущества. Сверх того он возобновлял церкви и все это делал с великим усердием. В то же время умер в Салоне далматской отказавшийся от царствования Диоклетиан.

ГЛАВА 3

Как произошло, что, когда Константин усиливал христианство, соправитель Константина Лициний воздвиг на христиан гонение

Помышляя о Христе, царь Константин все совершал как христианин: созидал церкви и обогащал их драгоценными вкладами, а храмы языческие запирал, либо разрушал, и находившиеся в них статуи выставлял на позорище. Напротив, соцарственник его Лициний, быв напитан мнениями языческими, ненавидел христиан, и если, боясь царя Константина, не смел воздвигнуть на них явного гонения, за то многим строил козни тайно. Иногда решался он наносить им вред и открыто; но то были гонения местные. Сим ограничивался Лициний; это только состояло в его власти. А когда в том или другом случае поступал он тирански, то отнюдь не укрывался от Константина, и зная, что Константин на него досадует, прибегал к самооправданию. Прислуживаясь ему, он обольщал его притворною дружбою и многократно клялся, что не будет замышлять ничего тиранского, но клянясь, в то же время был и вероломен, потому что не оставлял мысли о тиранстве и намерения преследовать христиан. Он поставил закон, чтобы епископы не сближались с эллинами и чрез то не представляли повода к распространению христианства. То было гонение вместе и явное и тайное: словами оно прикрывалось, а на деле становилось открытым. Гонимые подвергались невыносимым бедствиям и со стороны тела, и со стороны имуществ.

ГЛАВА 4

О том, что война между Константином и Лицинием возгорелась ради христиан

По этой причине царь Константин сильно на него разгневался; вот почему, расторгнув узы притворной дружбы, они сделались врагами; а вскоре потом дошло у них и до войны. Много было сражений и на суше и на море; но наконец, у Хрисополиса вифинского, приморской крепости Халкидона, Лициний претерпел поражение и сдался. Взяв его живым, Константин обнаружил в отношении к нему чувство человеколюбия: отнюдь не хотел умертвить его, а повелел ему жить спокойно в Фессалонике. Однако он недолго оставался спокойным, но, собрав каких-то варваров, старался отметить за свое поражение. Узнав об этом, царь приказал лишить его жизни, и это приказание было исполнено. Таким образом, Константин стал повелителем всей империи, объявлен царем самодержцем и тотчас же начал усиливать христианство. Это делал он различными способами, — и христианство чрез него наслаждалось глубоким миром. Но такому миру препятствовала междоусобная вражда христиан. Что это была за вражда и как она началась, мы, по возможности, расскажем.

ГЛАВА5

О споре Ария с епископом Александром

После Петра, который, будучи епископом александрийским, мученически умер в царствование Диоклетиана, епископский престол занят Ахиллом; а после Ахилла, во время упомянутого мира, на епископский престол воссел Александр. Живя вне опасности, он собирал Церковь и иногда, в присутствии подвластных себе пресвитеров и других клириков, лю-бочестно богословствовал о Святой Троице, рассуждая философски, что Святая Троица есть в Троице единица. Один подчиненный ему пресвитер, Арий, человек не без знания диалектики, думая, что его епископ вводит учение Савеллия ливийского, из любопрения уклонился к мнению, прямо противоположному мысли Савеллия, и на слова епископа стал грубо предлагать возражения, говоря, что если Отец родил Сына, то рожденный имеет начало бытия; а отсюда явно, что было время, когда не было Сына, и необходимо следует, что Сын имеет свою личность, из небытия.

ГЛАВА 6

О том, как из этого спора произошло начало раскола в Церкви, и как александрийский епископ Александр низложил Ария и его единомышленников

Этими новыми умозаключениями он возбудил многих к исследованию вопроса, — и малая искра превратилась в великий пожар. Получив начало в Церкви александрийской, зло распространилось по всему Египту, Ливии и верхней Фиваиде и пожирало уже прочие епархии и города. Мнение Ария разделяли и многие другие, особенно же держался его Евсевий — не кесарийский, а тот, который, прежде был епископом Церкви беритской, потом принял епископство в Вифинии над никомидийскою. Слыша и видя это, Александр воспламенился гневом, составил Собор из многих епископов и низложил Ария вместе с его единомышленниками, а жителям городов писал следующее:

Послание епископа александрийского Александра

"Возлюбленным и честнейшим сослужителям повсюдной кафолической Церкви, Александр желает здравия о Господе.

Так как единство тела кафолической Церкви и заповедь божественного Писания повелевает хранить союз единомыслия и мира, то нам следует писать и объявлять друг другу о местных событиях, чтобы, — страждет ли, или здравствует один член, — сострадать ему, либо сорадоваться. В нашей епархии появились люди — беззаконники и христоборцы, учащие такому отступлению (от веры), какое справедливо можно почитать и называть предтечею Антихриста. Я хотел было молчать об этом, полагая, что зло, может быть, погибнет с одними отступниками, не перейдет в другие места и не заразит слуха людей непорочных: но так как нынешний епископ никомидийский Евсевий, который, представляя, будто на нем лежит вся тяжесть Церкви, оставил Берит и засмотрелся на Церковь никомидийскую, — так как этот самый Евсевий безнаказанно покровительствует сим отступникам и решился писать ко всем защитительные в пользу их послания, чтобы неведущих увлечь в крайне бедственную и христоборственную ересь, то, зная предписание закона, я счел необходимым прервать молчание и возвестить о том всем вам, чтобы вы ведали и отступников, и жалкие положения их ереси, и чтобы не слушали, когда будет писать Евсевий. Желая возобновить чрез них давнюю, забытую от времени свою злонамеренность, он показывает вид, будто пишет за нас, а из дела видно, что предпринял это, заботясь о себе.

Итак, отступники у нас суть Арий, Ахилл, Анфалис, Кар-пон, другой Арий, Сармат, Евзой, Лукий, Юлиан, Мина, Эл-ладий, Гаий, а с ними Секунд и Феона, называвшиеся прежде епископами. Изобретенные же и высказываемые ими, вопреки священному Писанию, положения суть следующие: Бог не всегда был Отцом; было время когда Он не был Отцом. Не всегда также было и Слово Божие, но родилось из небытия; потому что Бог, существуя как Бог, сотворил Его не-сущего из не-сущего; следовательно, было время, когда Его не было. Сын есть создание и творение: Он и по существу не подобен Отцу, и по природе не есть истинное Слово Отца, истинная Его мудрость, но есть одна из Его тварей и порождений. Рожденный и Сам собственным Словом Бога и мудростию в Боге, которою Бог сотворил и все, и Его, Он есть Слово и Мудрость по злоупотреблению имен. Таким образом, по природе Он, как и все разумные существа, превратен и изменчив: Слово отчуждено, обособлено и отделено от существа Божия. Отец неизглаголим для Сына; потому что Сын и не знает Его совершенно, с точностию, и не может видеть Его в совершенстве. Да Он не знает, что такое и собственная Его сущность. Сын сотворен для нас, чтобы чрез Него, как чрез орудие, Богу сотворить нас. Его и не было бы, если бы Бог не восхотел дать бытие нам. Итак, спросите их: может ли Слово Божие превратиться, как превратился дьявол? Они не побоятся сказать: да, может, потому что природа его, по свойству бытия рожденного и превратного, превратна.

Всех единомышленников Ария, которые говорили это, всех сих бесстыдных людей и последователей их мы, с епископами Египта и Ливии, в числе близ ста, предали анафеме; а окружающие Евсевия, стараясь смешать ложь с истиною, нечестие с благочестием, приняли их. Но они ничего не сделают, потому что истина победоносна: нет общения света со тьмою и согласия между Христом и велиаром (2 Кор. 6, 15). Кто когда слыхал подобное? Или кто, слыша это ныне, не изумится и не заградит своих ушей, чтобы мерзость таких слов не коснулась его слуха? Кто, слыша глаголы Иоанна: в начале бе Слово (Иоан.1), не осудит говорящих, что было время, когда Его не было? Или кто, слыша в Евангелии: единородный Сын и вся Тем быша (Иоан. 1. 3, 18), не возненавидит произносящих, что Сын есть одно из творений? Как может Он быть равен сотворенным чрез Него вещам? Или как Он единороден, при-числяясь, по их мнению, ко всему? Как мог Он произойти из не-сущего, когда Отец говорит: отрыгну сердце мое Слово благо (Пс. 44, 1) и из чрева прежде денницы родих Тя (Пс. 109, 3)? Или как Он не подобен сущности Отца, когда есть совершеннейший образ Его, отчее сияние, и когда Сам говорит: видевый Мене виде Отца (Иоан. 14, 9)? Как Сын, будучи Словом и мудростию Бога, мог некогда не быть? Это все равно, если бы они сказали, что Бог некогда был бессловесен и не мудр. Как Он превратен и изменчив, когда говорит о Себе: Аз во Отце и Отец во Мне (Иоан. 14, 10) и Аз и Отец едино есма (Иоан. 10, 30), или чрез Пророка: видите, яко Аз семь и не изменяюся (Мал. 3, 6)? Может быть, эти слова иной будет относить к самому Отцу; но гораздо приличнее в этом месте прилагать их к Слову; потому что Оно, и вочеловечившись, не изменяется, или, по Апостолу, Иисус Христос вчера и днесь, тойжде и во веки (Евр. 13, 8)? Что заставило их также говорить, будто Он рожден для нас, когда Павел пишет: Его-же ради всяческая и им-же всяческая (Евр. 2, 10)? А что касается до их хуления, будто Сын не знает совершенно Отца, то этому удивляться не должно; ибо однажды предположив вступить в борьбу со Христом, они уже отвергают слова самого Христа: якоже знает мя Отец, и Аз знаю Отца (Иоан. 10, 15). Если Отец только отчасти знает Сына, то явно, что и Сын только отчасти знает Отца; но поскольку первого положения сказать нельзя, то есть, Отец совершенно знает Сына, то очевидно, что как знает Отец свое Слово, так знает и Слово своего Отца, которого Оно есть Слово. Говоря это и раскрывая божественные Писания, мы часто приводили их к убеждению.

Но они, как хамелеоны, опять изменялись и старались Писания привлекать на свою сторону: егда приидет нечестивый во глубину зол, нерадит (Притч. 18, 3). Было и до сего много еретиков, которые, простерши свою дерзость далее надлежашего, впадали в безумие. Но эти, всеми своими словами стараясь отвергнуть божественность Слова, оправдывали собою первых и были как бы ближе к Антихристу, а потому и отлучены от Церкви, потому и преданы анафеме. Мы скорбим об их погибели тем более, что некогда они сами назидали Церковь, а теперь отпали от нее: однако же не удивляемся этому, ибо то же сталось и с Именеем, и с Филитом. Да и прежде их Иуда следовал за Спасителем, а потом сделался предателем Его и отступником. И касательно этих самых мы не оставлены без предостережений. Сам Господь предсказал: блюдите, да ни-ктоже вас прельстит. Мнози бо приидут во имя Мое, глаголюще: Азъ есмь и — и время близко, — многи прельстят (Мат. 24. 4, 55). Не идите за ними. А Павел, узнав об этом от Спасителя, писал: в последния времена отступят нецыи от здравой веры, внемлюще духовом лестным и учением бесов, отвращающихся от истины (1 Тим. 4, 1). Если же Господь и Спаситель наш Иисус Христос и Сам возвещает, и чрез Апостола упоминает о таких людях, то мы, лично слышавшие нечестивые речи их, справедливо, как сказано выше, предали их анафеме и объявили отлученными от кафолической Церкви и веры. А ваше благочестие, возлюбленные и честнейшие сослужители, известили мы для того, чтобы вы не принимали никого из них, кто захотел бы прийти к вам, и не верили ни Евсевию, ни кому другому, кто стал бы писать о них; как христианам, вам надлежит отвращаться от всех, говорящих и мыслящих против Христа, как от богоборцев и растлителей души, даже не говорить им "здравствуй", чтобы иногда не сделаться причастниками их грехов, как заповедал блаженный Иоанн (2 Иоан. 1. 10, И). Приветствуйте братии ваших, и находящиеся со мною приветствуют вас".

Когда это послание Александра разослано было по всем городам, зло еще более увеличилось, потому что, узнав написанное, многие вступали в состязание, и одни соглашались с посланием и подписывали его, а другие делали противное. Особенно же враждебное расположение обнаружил никоми-дийский епископ Евсевий — за то, что Александр в своем послании отозвался о нем худо. Евсевий в то время был очень силен, ибо царь тогда имел своей резиденцией Никомидию, где незадолго до того, при Диоклетиане, выстроен был дворец. Поэтому многие епископы слушались Евсевия; а он непрестанно отправлял послания — то к Александру, чтобы он замял возникший вопрос и снова принял в Церковь единомыщ ленников Ария, то к епископам городов, чтобы не соглашались с Александром. Таким образом повсюду возбуждались беспокойства; ибо видно было, что не одни предстоятели Церквей поражали друг друга словами, но разделялся и самый народ, склоняясь частью на ту, частью на другую сторону, и дело дошло до такой нелепости, что над христианством стали смеяться публично, даже в театрах. Одни, в самой Александрии, упорно состязались о высочайших догматах Веры и отправляли посольства к областным епископам; другие, приставшие к другой стороне, производили подобные сим возмущения. К арианам присоединились и мелетиане, которые незадолго до того отлучены были от Церкви. А кто они именно, — мы скажем. Когда александрийским епископом был Петр, умерший мученически при Диоклетиане, — некто Мелетий, епископ одного из египетских городов, был низложен, как по многим другим причинам, так особенно за то, что во время гонения отрекся от веры и принес жертву. Будучи низложен и однако же окружен многими последователями, он и доныне слывет в Египте ересеначальником называемых по его имени мелетиан. Не имея никакого благовидного основания для оправдания себя в отступлении от Церкви, Мелетий просто говорил, что его обидели, а между тем обвинял и поносил Петра; когда же Петр во время гонения скончался мученически, он перенес свои поношения на Ахилла, принявшего после Петра сан епископа, а за Ахиллом опять на Александра. Таковы были обстоятельства мелетиан, когда возникло дело об Арии. Мелетий со своими единомышленниками присоединился к Арию и сочувствовал ему во вражде против епископа. Впрочем кому из мелетиан мнение Ария казалось нелепым, те принимали суд Александра над Арием и приговор над людьми, мысливцшми, как он, признавали справедливым. Поэтому и окружавшие никомидийского епископа Евсевия, и все, благоприятствовавшие мнению Ария, писали Александру, чтобы опрометчиво сделанное отлучение мелетиан было уничтожено, и чтобы отлученные возвращены были в Церковь, потому что они не худо мыслят. Таким образом, присылаемые к александийско-му епископу послания одно другому противоречили и соединялись в отдельные сборники. Арий собирал те, которые были за него, а Александр — противные им. Здесь-то нашли основание к защищению себя распространившияся ныне ереси ари-ан, евномиан и все, получившие названия от Македония, потому что каждая ересь ссылается на свидетельство тех посланий.

ГЛАВА 7
О том, как царь Константин, огорченный возмущением Церквей, для приведения к единомыслию епископа и Ария, послал в Александрию испанского епископа Осию

Узнав о том, царь сильно восскорбел в душе своей и, почитая эту опасность собственною, старался немедленно погасить возгоревшееся зло и с мужем надежным, по имени Осия, отправил послание к Александру и Арию. Осия был епископом одного из испанских городов, называвшегося Кордовою. Царь очень любил и уважал его. Здесь не неприлично поместить часть этого послания, потому что целое помещено в книгах Евсевия о жизни Константина.

Победитель Константин, великий, Август Александру и Арию:

"Знаю, что настоящий спор начался таким образом: когда ты, Александр спрашивал у пресвитеров, что каждый из них думает о каком-либо месте закона, или, лучше сказать, поставлял на вид суетную сторону вопроса, тогда ты, Арий, неосмотрительно предлагал то, о чем сперва не следовало бы и думать, или, подумавши, надлежало молчать. Вот откуда родилось между вами разделение, расторгся собор, — и святейший народ, распавшись надвое, стал вне согласия общего тела Церкви. Итак, пусть каждый из вас с равною искренностию простит другому и примет то, что справедливо советует нам ваш сослужитель. А что именно? — о том в прежние времена неприлично было ни вопрошать, ни отвечать на вопросы, потому что подобные вопросы, не вынужденные каким-нибудь законом, а предлагаемые любопрением бесполезной праздности, хотя и являются иногда, как средства естественного упражнения, но мы должны держать их в уме, а не вносить легкомысленно в общественные собрания и не вверять необдуманно слуху черни. Ибо кто может обстоятельно узнать или по-надлежащему истолковать силу столь великих и столь трудных предметов? Если же иной и счел бы это легким, то многих ли убедит среди народа? Сверх того, при тщательном исследовании подобных вопросов, кто устоит против опасности впасть в заблуждение? Итак, в изысканиях сего рода надобно удерживаться от многословия, чтобы, или по слабости своего естества, не имея силы истолковать предложенный вопрос, или, по тупости слушателей, не умея сообщить им ясного понятия о высказанном учении, тем или другим образом не довести народа либо до богохульства, либо до раскола. Пусть же и неосторожный вопрос, и необдуманный ответ прикроются в каждом из вас взаимным прощением, ибо повод к вашему

спору не касается какого-либо главного учения в законе и вы не вносите какой-либо новой ереси в свое богослужение; образ мыслей у вас один и тот же, как одно основание общения. Когда вы состязаетесь друг с другом касательно маловажных и весьма незначительных предметов, тогда столь великому народу Божию не следует управляться вашими раздвоившимися мыслями, — и не только не следует, даже противозаконно. А чтобы представить вашему благоразумию небольшой пример, скажу следующее: знайте, что и самые философы, следуя одному учению, живут в союзе; если же нередко по поводу какого-нибудь частного мнения и разногласят между собою, то, разделяясь силою знания, приводятся в сочувствие друг другу, по крайней мере, тождеством своего общества. А если так, то не гораздо ли справедливее нам, поставленным на служение великому Богу, совершать это служение со взаимным единодушием? Подвергнем сказанные нами слова большему рассмотрению и особенному вниманию. Хорошо ли будет, если, по поводу мелочного и суетного словопрения между вами, брат противостанет брату и собрание почтенных лиц чрез вас разделится нечестивым разномыслием? Хорошо ли будет, если это произойдет чрез нас, поскольку мы будем спорить друг с другом о многих и вовсе не нужных предметах? Подобные споры — дело черни, и более приличны детскому неразумию, нежели разуму людей священных и мудрых. Удалимся же добровольно от дьявольских искушений. Великий Бог, общий Спаситель наш, излил для каждого из нас один и тот же свет. Позвольте же мне, служителю Всеблагого, довести под его промыслом ревность мою до конца, чтобы вас, его народ, посредством воззваний, пособий и непрестанных внушений, привести в соборное общение. Если у вас, как я сказал, одна вера и одинаково разумение вашей веры; если также заповедь закона своими частями обязывает душу к совершенно одинаковому расположению, то мысль, возбудившая вас к мелочному спору и не касающаяся сущности всей веры, пусть ни под каким видом не производит между вами разделения и ссоры. Говорю это не с тем, чтобы хотел принудить вас совершенно согласиться касательно того нелепого вопроса, или как иначе назвать его; потому что достоинство вашего собора может сохраниться неприкосновенным, общение ваше во всем может быть соблюдено ненарушимым, хотя бы между вами и оставалось какое-нибудь частное разногласие в отношении к неважному предмету. Так как все мы хотим от всех не одного и того же, то и вы управляетесь не одною и тою же природою или мыслию. Итак, в рассуждении божественного провидения, да будет у вас одна вера, одно разумение, один завет Всеблагого.

А что касается до вопросов маловажных, рассмотрение которых приводит вас не к одинаковому мнению, то эти несогласные мнения должны оставаться в вашем уме и храниться в тайне. Да пребывает же между вами непоколебимо высота и превосходство общей дружбы, вера в истину, почтение к Богу и законному богослужению. Возвратитесь ко взаимному дружеству и любви. Прострите свои объятия ко всему народу, и как бы очистив свои души, снова узнайте друг друга; ибо, по прекращении вражды, дружба часто бывает тем приятнее. Так примиритесь опять, возвратите мне отрадные дни и безмятежные ночи, чтобы и для меня, наконец, сохранилось удовольствие чистого света и спокойное наслаждение жизнью. В противном случае, мне ничего не останется, кроме необходимости стенать, всему обливаться слезами и проводить свой век без всякого спокойствия, потому что доколе Божий люди, — говорю о моих сослужителях, — взаимно разделяются столь несправедливою и гибельною распрею, — могу ли я устоять в своих помыслах? А чтобы вы почувствовали чрезмерность моей скорби, послушайте: недавно я прибыл в город Никоми-дию, и мысль тотчас повела меня на восток. Но поспешая к вам и уже большею частью находясь с вами, я получил весть об этом событии и удержался от своего намерения, чтобы не поставить себя в необходимость смотреть глазами на то, что и для ушей невыносимо. Отворите же мне врата на восток вашим единомыслием, которые вы заперли своими распрями. Позвольте мне скорее увидеть вас и вместе насладиться радо-стию всех других народов, а потом за общее единомыслие и свободу в хвалебных речах вознести должное благодарение Всеблагому".

ГЛАВА 8

О соборе, бывшем в вифинском городе Иикее, и об изложенной на нем вере

Такие-то дивные и исполненные мудрости увещания предлагало им царское послание. Но несмотря ни на старание царя, ни на достоинство отправленного с посланием мужа, зло становилось еще сильнее, ибо это послание не смягчило ни Александра, ни Ария. Какая-то неопределенная распря и смута происходила даже в простом народе. К тому же существовала тогда и другая, прежняя местная болезнь: Церкви возмущены были также разногласием касательно празднования Пасхи. Это разногласие было только на востоке, где одни хотели праздновать ее по-иудейски, а другие подражали всем в мире христианам. Впрочем, разногласия таким образом в отношении к сему празднику, христиане отнюдь не расторгали общения, а только, по причине разногласия, провожали этот праздник печальнее. Видя, что Церковь возмущается тем и другим злом, царь своими указами приглашал всех епископов съехаться в Никее, городе Вифинии, и составил из них вселенский Собор. В Никею явились епископы многих областей и городов. Об этих епископах Евсевий Памфил в третьей книге о жизни Константина говорит слово в слово так:

"Первенствующие служители Божий из всех церквей, наполнявших Европу, Ливию и Азию, собрались в одно место. Один молитвенный дом, как будто распространенный самим Богом, вмещал в себе сириян и киликийцев, финикиян и аравитян , жителей Палестины и египтян, фивян, ливийцев и прибывших из Месопотамии. Присутствовал на Соборе даже епископ персидский, не недоставало на нем и епископа скифского. Понт и Галатия, Памфилия и Каппадокия, Азия и Фригия представили также избранных. Встретились здесь даже фракийцы и македоняне, ахеяне, эпирцы и жители стран еще дальнейших. Вместе с прочими заседал на Соборе и сам знаменитейший епископ Испании. Не был на нем, по причине своей старости, только предстоятель царственного города, а потому присутствовали и занимали его место подвластные ему пресвитеры. Такой-то, связанный узами мира венок, представляющий в наше время образ лика апостольского, принесен единственным от века царем Константином Христу Спасителю как богоприличный дар за победу над врагами и мятежниками. И во времена Апостолов, как свидетельствует слово Божие, собрались мужии благоговейнии от всего языка, иже под небесем (Деян. 2, 5). Между ними были Парфяне и Мидяне, и Еламиты, и живущий в Мессопотамии, во Иудеи лее и Каппадокии, в Понте и во Асии, во Фригии же и Памфилии, во Египте и странах Ливии, яже при Киринии, и приходящий Римляне, Иудеи же и пришельцы, Критяне и Аравляне (Деян. 2, 9-11). Но если чего недоставало им, то именно того, что не все они были из служителей Божиих; между тем как в настоящем собрании находилось множество епископов, — числом более трехсот, а сопровождавших их пресвитерам, диаконам, чтецам и многим другим и числа не было. Из служителей Божиих одни знамениты были словом мудрости, другие украшались строгостью жизни и подвижничеством, а иные отличались мерностью нрава. Были между ними и такие, которых уважали за долголетие; были и другие, блиставшие юностью и бодростью душевной, были также лица, еще недавно вступившие на поприще служения. Всем им, по повелению царя, щедро выдавалось каждодневное содержание". Так говорит Евсевий о съехавшихся на Собор епископах.

Окончив победное торжество над Лицинием, царь и сам прибыл в Никею. Между епископами отличались Пафнутий из верхней Фиваиды и Спиридон с Кипра. А почему я упомянул о них, скажу после. Были на Соборе и многие искусные в диалектике миряне, готовые защищать свою сторону. Мнение Ария поддерживали, как я прежде сказал, Евсевий никоми-дийский, Феогнис и Марис: Феогнис был епископ никейский, а Марис — халкидонский, что в Вифинии. Против них мужественно подвизался Афанасий", который, хотя и был дьяконом александрийской Церкви, но пользовался особенным уважением епископа Александра, и тем возбудил против себя ненависть, как будет сказано впоследствии. Между тем, незадолго до собрания епископов в одном месте, диалектики показывали черни предварительные опыты своих речей. Но тогда как они увлекали ее приятностию слова, один мирянин из числа исповедников, человек со здравым смыслом, противостал им и начал говорить следующее: Христос и Апостолы преподали нам не диалектическое искусство и не суетную науку обольщать, но ясное учение, охраняемое добрыми делами и верою. Как только сказал он это, все присутствующие удивились и согласились с ним, а диалектики, выслушав простое слово истины, сделались благоразумнее и замолчали. Таким образом диалектический шум в то время утих. Затем все епископы сошлись в одно место, а после них явился и царь. Войдя, он стал среди них и не прежде захотел сесть, но только когда епископы пригласили его. Такое-то внимание и уважение к сим мужам обладало душею царя. Тут сперва настала приличная времени тишина; потом царь, со своего кресла обратившись к епископам с увещательною речью, начал располагать их к согласию и единомыслию, и советовал оставить личные, полученные от ближнего оскорбления. Между тем многие из них обвиняли друг друга, а некоторые еще заранее подали царю свои жалобы на бумаге. Но пригласив их приступить к предмету, для которого собрались, он приказал сжечь все их просьбы и только промолвил: "Христос повелел отпустить брату, если желаешь отпущения себе самому". Потом, развив свою речь о единомыслии и мире, предоставил их разумению войти тщательнее в исследование догматов. Но хорошо послушать, что говорит об этом сам Евсевий в той же третьей книге о жизни Константина.

"Между тем как с той и другой стороны делано было множество возражений, и на первый раз возник великий спор, Царь выслушивал всех незлобиво и принимал предложения со вниманием. Разбирая, в частности, сказанное тою и другою стороною, он мало помалу примирял упорно состязавшихся и кротко беседовал с каждым из них. Говоря на греческом языке, который равным образом знал, он был как-то усладителен и приятен. Одних убеждая, других усовещивая словом, иных, | говоривших хорошо, хваля, и каждого склоняя к единомыслию, он, наконец, согласил понятия и мнения всех касательно спорных предметов. Но для установления согласия в отношении к вере надлежало и празднование спасительной Пасхи совершать всем в одно и то же время. Поэтому сделано было общее постановление и утверждено подписью каждого из присутствовавших".

Такие письменные сказания оставил нам Евсевий и об этом событии; и мы не неуместно воспользовались ими, но, смотря на них, как на свидетельства, внесли их в свое сочинение для того, чтобы, в случае чьих-либо обвинений никейского Собора касательно веры, не обращать на них внимания и не верить Сабину Македонянину, который сошедшихся на тот Собор называет людьми простоватыми и поверхностными. Сабин, епископ македонян в Гераклее фракийской, собравший в одну книгу письменные определения различных епископских Соборов, над отцами никейскими смеялся, как над людьми поверхностными и простоватыми, не замечая, что обвиняет в невежестве и самого Евсевия, который, после долгого испытания, признал никейскую веру. В этой вере иное он произвольно выпустил, иное извратил, а все вообще направил больше к своей цели. Евсевия Памфила хвалит он как свидетеля достоверного; хвалит и царя как лицо, умеющее рассуждать о христианских догматах; а изложенную в Никее веру осуждает, говоря, что она изложена людьми простоватыми и ничего не знающими. Между тем, кого называет он свидетелем мудрым и нелживым, того свидетельство намеренно уничтожает; ибо Евсевий говорит, что из присутствовавших в Никее служителей Божиих одни отличались мудростью слова, а другие — строгостью жизни, и что царь, явившись на Собор и всех приведши к единомыслию, оставил присутствующих примиренными в понятиях и мнениях. Но о Сабине, если понадобится, мы еще упомянем. А согласие веры, громогласно произнесенное на великом Соборе в Никее, есть следующее:

"Веруем в единого Бога Отца Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого, и в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единородного, от Отца рожденного, то есть из сущности Отца, в Бога от Бога, в свет от света, в Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, чрез Которого все произошло как на небе, так и на земле, Который, для нас, человек, и для нашего спасения, сошел, воплотился и вочеловсчился, страдал и воскрес в третий день, взошел на небеса и придет судить живых и мертвых, .— ив Духа Святого. А говорящих, что было время, когда (Сына) не было, что Его не было до рождения и что Он родился из не-сущего, либо утверждающих, что Сын Божий существует из иной ипостаси, или сотворен, или превратен, или изменяем, — святая, кафолическая и апостольская Церковь ана-фематствует".

Эту веру признали и приняли, единогласно и единомыс-ленно изложили триста восемнадцать мужей. Пять только человек, ухватившись за слово "единосущный", не принимали се: Евсевий, епископ никомидийский, Феогнис никейский, Марис халкидонский, Феона мармарикский, Секунд птолема-идский. Ибо когда единосущным называли то, что из чего-либо есть, либо чрез отделение, либо чрез истечение, либо чрез побег, — чрез побег, например, как растение из корня, чрез истечение, как дети из отцов, чрез отделение, как два или три золотых сосуда из слитка; то они говорили, что ни по чему этому Сын не есть Сын, и оттого не присоединялись к изложенной вере. Много смеявшись над словом "единосущный", они никак не хотели подписывать дело о низложении Ария. Поэтому Собор и Арию, и всем его единомышленникам произнес анафему, прибавив к тому, что он не должен и возвращаться в Александрию, а царь издал повеление — как его, так и Евсевия и Феогниса отправить в ссылку. Но Евсевий и Феогнис, вскоре по отъезде в ссылку, прислали покаянную грамоту и, как мы скажем впоследствии, к своей вере прибавили "единосущный".

В то время Евсевий, по прозванию Памфил, бывший на Соборе и получивший жребий епископства в Кесарии палестинской, немного затруднялся и недоумевал, следует ли принять изложенную формулу веры, но потом, согласившись со многими другими, подписал ее, и список этой формулы послал к вверенному себе народу, истолковав слово "единосущный", чтобы за вставку его кто-либо не навел на него подозрения. Его послание слово в слово было таково:

"О делах созванного в Никею великого Собора касательно церковной веры, вы, возлюбленные, вероятно уже извести-лись; потому что молва обыкновенно идет впереди подлинного сказания о событиях. Но чтобы истина путем одного слуха не дошла до вас переиначенною, мы сочли необходимым послать к вам — во-первых, предложенную нами формулу веры, во-вторых, ту, в которой к нашим выражениям сделаны и обнародованы прибавления. Формула, существовавшая у нас, прочтена в присутствии боголюбивейшего нашего царя, признана хорошей и одобрена. Она следующего содержания:

"Как приняли мы от предшествовавших нам епископов — и при оглашении, и при восприятии крещения, как научились из божественных Писаний, как веровали и учили в пресвитер-стве и в самом епископстве, так веруем и теперь, и представляем вам нашу веру. Вот она: веруем в единого Бога Отца Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого; и в единого Господа Иисуса Христа, Слово Божие, в Бога от Бога, в свет от света, в жизнь от жизни, в Сына Единородного, перворожденного всей твари, Который прежде всех веков родился от Бога Отца, чрез Которого все произошло, Который для нашего спасения воплотился и пожил между человеками, и страдал, и воскрес в третий день, и восшел к Отцу, и приидет опять во славе судить живых и мертвых. Веруем и в Единого Духа Святого. Веруем, что каждый из них есть и имеет бытие, что Отец — истинно Отец, Сын — истинно Сын, Дух Святой — истинно Дух Святой. Так и Господь наш, посылая своих учеников на проповедь, сказал: шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца, и Сына и Святаго Духа (Матф. 28, 19). В этом мы утвердились, это мыслим, этого и прежде держались, это будем держать и до смерти, и, стоя в этой вере, анафематствуем всякую безбожную ересь. Все это восчувствовали мы сердцем и душою, сколько знаем самих себя, все это чувствуем и теперь, и что говорим искренно, свидетельствуемся Богом Вседержителем и Господом нашим Иисусом Христом, будучи готовы доказать и убедить вас, что мы так веровали, так проповедывали и во времена прошедшие.

Выслушав это изложение нашей веры, никто не нашел в нем повода к противоречию; напротив, и боголюбивейший царь наш первый засвидетельствовал, что оно весьма верно и что он сам так же мыслит, а потому повелел присоединиться к нему всем, подписать эти догматы и быть в согласии с ними, прибавив только слово "единосущный". Это слово сам он истолковал, говоря, что единосущие разумеет не в отношении к свойствам тела, что Сын произошел от Отца не чрез разделение или отсечение, ибо нематериальная, духовная и бестелесная природа не может подлежать какому-либо свойству телесному. Но чтобы представить это, надобно выражаться языком божественным и таинственным. Так философствовал мудрейший и благочестивый царь наш, — и епископы, по поводу слова "единосущный", составили следующую формулу:

"Веруем в единого Бога Отца Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого; и в единого Господа Иисуса Христа Сына Божия, единородного, от Отца рожденного, то есть из сущности Отца, в Бога от Бога, в свет от света, в Бога истинного от Бога истинного, рожденного, несотворенного, единосущного Отцу, чрез Которого все произошло как на небе, так и на земле, Который для нас, людей, и для нашего спасения сошел, воплотился и вочеловечился, страдал и воскрес в третий день, восшсл на небеса и приидет судить живых и мертвых; и в Духа Святого. А говорящих, что было время, когда (Сына) не было, или что Его не было до рождения, или что Он родился из не-сущего, либо утверждающих, что Сын Божий существует из иной ипостаси, или сотворен, или превратен, или изменяем, — святая, кафолическая и апостольская Церковь анафе-маствует".

Так как эта формула обнародована ими, то выражений: "из сущности Отца" и "единосущного Отцу", как у них сказано, мы не оставляем без исследования. По поводу сих выражений возникали вопросы и ответы, и значение их рассмотрено было внимательно. Именно, слово "из сущности" они признают как указание на то, что хотя Сын — от Отца, однако же Он — не часть Отца. Это и по нашему мнению хорошо соглашается со смыслом благочестивого учения, проповедующего, что Сын — от Отца, но не есть как часть Его сущности. Посему этот смысл и мы подтвердили, и следовательно, не отвергли слова "единосущие", имея в виду цель — сохранить мир и не отпасть от правого образа мыслей. Потому же приняли мы и выражение: "рожденного, несотворенного", ибо слово "творить" есть общее название прочих, сотворенных Сыном тварей, с которыми Сын не имеет никакого сходства, и следовательно, Сам не есть творение, сходное с теми, которые произведены Им, но есть сущность превосходнее всякой твари. Эта сущность, по учению божественного слова, родилась от Отца неизреченным и непостижимым для всякой сотворенной природы образом рождения. С подобным же исследованием рассмотрено и то выражение, что Сын единосущен Отцу, то есть единосущен не по образу тел и не так, как свойственно смертным животным, ибо это невозможно ни чрез разделение, ни чрез отсечение или изменение сущности и силы Отчей, потому что нерожденная природа Отца чужда всего этого. Единосущие Отцу означает то, что Сын Божий не проявляет никакого сходства с рожденными тварями, но во всех отношениях уподобляется одному Отцу — Родителю, и существует не от иной ипостаси и сущности, но от Отца. Как скоро оно изъяснено было таким образом, — мы признали за благо принять его тем более, что, как мы знаем, в некоторых древних сочинениях имя единосущный", употребляли знаменитые епископы и писатели, когда богословствовали об Отце и Сыне. Но довольно об изложенной вере, в которой все мы согласились не без исследования, но на представленных и по вышесказанным причинам одобренных основаниях. После веры достойным принятия сочли мы и обнародованное епископами анафсматствование, потому что оно запрещает употреблять слова, которых нет в Писании и от которых почти произошло в Церквах вес замешательство и волнение. Так как, например, ни в одной богодухновенной книге нет выражений: "из не-сущего", или "было время, когда (Сына) не было" и других за этими, то и неблагоприличным показалось говорить и преподавать их. С этим прекрасным мнением мы и потому согласились, что и прежде сего не имели обыкновения употреблять подобные выражения. К этому посланию, возлюбленные, вынудила нас необходимость: наше желание было показать вам осмотрительность нашего исследования и соглашения, и то, что с самого начала до настоящей минуты мы отстаивали свое мнение, пока в формулах представлялось нам что-нибудь не так. Когда же, по здравом исследовании смысла слов, оказалось, что эти слова сходны с теми, которые допущены в собственное наше изложение веры, — мы приняли их без спора, как не представляющие никаких затруднений". Таково послание Евсевия Памфила к Кесарии палестинской. А Церкви александрийской и братиям в Египте, Ливии и Пентаполисе Собор, согласно с общим мнением, писал следующее.

ГЛАВА 9

Послание Собора о том, что на нем определено, и как низложен Арий и его единомышленники

"Святой, по благодати Божией, и великой александрийской Церкви, и возлюбленным братиям в Египте, Ливии и Пентаполисе собравшиеся в Никее и составившие великий и святой Собор епископы о Господе желаем здравия.

Так как, по благодати Божией и по воле боголюбивейшего царя Константина, собравшего нас из различных городов и областей, в Никее составился великий и святой Собор, то показалось весьма нужным — послать от святого Собора грамоты и к вам, чтобы вы знали, что на нем было предложено и исследовано и что признано утвердить. Прежде всего, в присутствии боголюбивейшего царя Константина, исследован был вопрос о нечестивости и беззаконности Ария и его сообщников. На это все подали голос — предать нечестивое его учение анафеме. Святой Собор анафематствовал также хульные его выражения и имена, которые он употреблял для хуления Сына Божия, говоря, что Сын Божий — из не-сущего, что было время, когда Его не было, что Он произвольно может воспринимать зло и добро, что Он есть создание и тварь. Столь нечестивого учения или безумия, таких хульных выражений святому Собору даже невыносимо было слышать. Что против него, как против цели, было направлено, — вы без сомнения или уже слышали, или услышите; говорить не хотим, чтобы не подумали, будто мы нападаем на человека, понесшего за свои грехи достойное наказание. Его нечестие было так сильно, что увлекло в погибель и Феону мармарикского и Секунда птолемаид-ского, ибо и они подверглись тому же самому. Однако ж благодать Божия освободила нас от этого злого учения, от его нечестия и хуления и от тех лиц, которые дерзали возмущать и разделять примиренный свыше народ. Оставалось еще упорство Мелетия и рукоположенных им, но мы известим вас, возлюбленные братия, о мнении Собора и касательно этой секты. Собор желал оказать Мелетию более человеколюбия, хотя последний, судя строго, не стоил никакого снисхождения. Он останется в своем городе, но отнюдь не имеет права ни рукополагать, ни избирать, и по этому поводу не должен являться ни в селении, ни в городе, а только сохраняет одно имя своего достоинства. Поставленные же им и утвержденные таинственным рукоположением принимаются в общение, хотя в достоинстве и служении должны занимать непременно второе место после всех лиц, которые поставлены в каждом приходе и Церкви и избраны почтеннейшим сослужителем нашим Александром. Первые не имеют права ни избирать того, кто им нравится, ни предлагать имена, ни делать что-либо без согласия епископа католической, подвластной Александру Церкви; напротив, по благодати Божией и вашим молитвам, не обличенные ни в каком расколе и живущие в недрах католической Церкви неукоризненно могут и избирать, и предлагать имена лиц, достойных клира, и делать все, согласное с законом и церковным уставом. Если же кому-либо из церковников придется окончить жизнь, то в служение, вместо умершего, допускать недавно принятых, только бы они являлись достойными и избраны были народом, с согласия на то и утверждения александрийского епископа. Это позволено и всем прочим. Но в отношении к лицу Мелетия, ради прежних его беспорядков, ради безрассудного и упорного его нрава, мнение не таково: ему, как человеку, могущему снова произвести те же самые беспорядки, нс дано никакого права и никакой власти. Это главным образом и собственно относится к Египту и святейшей александрийской Церкви. Что же касается до прочих узаконений и постановлений в присутствии владыки и почтеннейшего сослу-жителя и брата нашего Александра, то, возвратившись, он, как владыка и участник в событиях, сам подробнее донесет вам о них. Извещаем вас, что нашими молитвами решено дело и о согласном праздновании Пасхи, так что все восточные братья, прежде праздновавшие Пасху вместе с иудеями, отныне будут праздновать ее согласно с римлянами, с нами и со всеми, которые издревле хранят ее по-нашему. Итак, радуясь об успехе дел, о всеобщем мире и искоренении всякой ереси, примите тем с большей честью и тем с большей любовью нашего сослужи-теля, вашего епископа Александра, который радовал нас своим присутствием и, находясь в таком возрасте, поднял столько трудов для утверждения между вами мира. Молитесь о всех нас, чтобы признанное хорошим стояло прочно, волею Бога Вседержителя и Господа нашего Иисуса Христа, со Святым Духом, Которому слава во веки, Аминь".

Это послание Собора показывает, что анфематствованы не только Арий и его единомышленники, но и самое изложение его учения, и что епископы, согласившиеся касательно Пасхи, приняли ересеначальника Мелетия и оставили при нем сан епископа, только отняли у него право давать другому епископство. Потому-то, думаю, египетские мелетиане и доныне отделяются от Церкви, что Собор лишил Мелетия всякой силы. Надобно также знать, что свое учение Арий изложил в книге и озаглавил ее "Фалия". Характер этой книги — отрывечность и несвязность, похожая на измеренную речь, или сотадийские песни. Тогдашний Собор запретил ее. Но об ут верждении мира старался писать не один Собор: и царь стантин послал в александрийскую Церковь собственную грамоту.

Послание царя

Константин Август — католической александрийской Цер-| кви.

"Будьте здоровы, возлюбленные братия! Мы получили совершенную благодать божественного Промысла, что, избавившись от всякого обмана, признали одну и ту же веру. Наконец, дьявол в отношении к нам ничего не может сделать^ Какое зло ни предпринимал он устроить нам, — все оно унич* тожено в самом основании. Двоемыслие, расколы, те тревоги и тот смертельный, так сказать, яд несогласия, — все это светлая истина, по воле Божией, победила. Все мы, и по имени, Единому поклоняемся, и в бытие Единого уверовали. Чтобы достигнуть этого, я, по внушению Божию, созвал в город Никею весьма много епископов, с которыми, как один из вас, считающий за особенное удовольствие быть вашим сослужи-телсм, и сам предпринимал исследовать все, что представляло повод к обоюдности и раздвоению мыслей. Пощади нас, Божие величие! Сколько и каких ужасных хулений нс произносили некоторые на великого Спасителя, на нашу надежду и жизнь, говоря и исповедуя свою веру, вопреки богодухновенным Писаниям и святой вере. Между тем как более трехсот епископов, удивительных по своей скромности и проницательности, утверждали одну и ту же веру, которая, по истинным и точным выражениям закона Божия, действительно и есть вера, нашелся один Арий, обладаемый диавольскою силою, который свое зло с нечестивым умыслом посеял сперва у вас, а потом и у других. Против этого мы приняли мысль, какую внушил нам Вседержитель. Возвратимся же к возлюбленным нашим братиям, от которых удалил нас тот бесстыдный служитель дьявола, поспешим к общему телу и искренним нашим членам, ибо и вашей проницательности, и вашей вере, и вашей святости прилично, узнав об обличенном обмане того, который оказался врагом истины, возвратиться к божественной благодати. Ведь, что показалось тремстам епископам, то не иное что есть, как мысль Божия, особенно когда волю Божию светозарно проявил просветивший ум таких и столь многих мужей Дух Святой. Посему пусть никто не колеблется в недоумении, не взвешивает их мнения, но все с готовностью вступите на путь истины, чтобы, прибыв к вам, когда бы то ни было, я мог вместе с вами принести благодарение всевидящему Богу — за то, что Он явил вам истинную веру и возвратил вожделенную любовь. Бог да сохранит вас, возлюбленные братие".

Царь написал это послание александрийскому народу с целью — показать, что определение веры производилось не просто и как-нибудь, но объявлено после долгого исследования и испытания, — и не так, что одно показано, а о другом умолчано, но взято во внимание все, долженствовавшее войти в состав догматики, и что вера не просто определена, но наперед тщательно рассмотрена, так что устранено всякое мнение, представлявшее повод к обоюдности, либо к раздвоению мыслей. А главное — суд всех собравшихся там он почитает судом Божиим и не сомневается, что согласие таких и стольких епископов установлено Духом Святым. Между тем, начальник македонской ереси Сабин с ведома не обращает на это внимания, и присутствовавших на Собор называет людьми простоватыми и невеждами, едва ли не обвиняя в невежестве и самого Евсевия кесарийского и не понимая, что, хотя бы члены Собора и действительно были просты, просвещенные однако Богом и благодатью Святого Духа, они все же не могли отступить от истины. Послушай теперь, какие узаконения излагает царь всем всюду епископам и народам во втором своем послании против Ария и его единомышленников.

Еще послание Константина

Победитель Константин, Великий, Август — епископам и народам.

"Подражая лукавым и нечестивым людям, Арий заслужил одинаковое с ними бесчестие. Поэтому, как враг богопочте-ния, Порфирий, написав беззаконные сочинения против служения Богу, нашел такую достойную мзду, что и сам, сделавшись ненавистным на все последующее время, сопровождается непрестанным поношением, и нечестивые книги его исчезли; так и Ария и его единомышленников нам хочется называть порфирианами, чтобы, кому они подражали, тех именем и назывались. Сверх того, если найдется какое-нибудь из сочинений Ария, то повелеваем предать его огню, чтобы, таким образом, дурное его учение не только исчезло, но и не вспоминалось, Объявляю также, что кто будет обличен в утаении написанного Арием сочинения, кто тотчас же не представит и не сожжет его, тому наказанием будет смерть; тому, немед-J ленно по открытии вины, отсечена будет голова. Бог да сохранит вас.

Еще послание

Константин Август — Церквам.

"Зная по благополучному ходу государственных дел, сколь велика благость божественной силы, я счел нужным прежде всего иметь в виду ту цель, чтобы между всеми блаженнейшими общинами вселенской Церкви соблюдалась единая вера, искренняя любовь и единое благочестие к Вседержителю Богу. Но так как это не могло прийти в неизменный и твердый^ порядок, пока не сошлись бы в одно место все, или, по крайне* мере, весьма многие епископы и не рассмотрели бы каждог предмета, относящегося к божественной вере, то я собра сколь можно более епископов и, как один из всех вас (иб признаюсь, что чувствую великое удовольствие быть ваш* сослуживцем), присутствуя на Соборе сам, дотоле подверга все надлежащему исследованию, пока угодная блюстител* всех, Богу, мысль не была озарена светом, как основание едк нения, так что не оставалось более места разномыслию или недоумению в рассуждении веры. На том же Соборе было исследование и касательно святейшего дня Пасхи, и общим мнением признано за благо — всем и везде праздновать ее в один и тот же день; ибо, что может быть прекраснее и благоговейнее, когда праздник, дарующий нам надежды бессмертия, неизменно совершается всеми по одному чину и известным образом? Прежде всего показалось неприличным праздновать тот святейший праздник по обыкновению идуеев, которые, осквернив свои руки беззаконным поступком, как нечистые, справедливо наказаны душевною слепотою. Отвергнув их обыкновение, гораздо лучше будет тем же истинным порядком, который мы соблюдали с самого первого дня страстей до настоящего времени, образ этого празднования продолжить и в будущем- Итак, пусть не будет у нас ничего общего с народом иудейским, потому что нам указан Спасителем другой путь, и пред нами лежит поприще законное и соответствующее священной нашей вере. Вступая на него сдиномысленно, возлюбленные братья, отделимся от того постыдного общества, ибо поистине странно самохвальство иудеев, будто, независимо от их постановления, мы не можем соблюдать этого. Да и о чем правильно могут мыслить те, которые, совершив господоубийство и отцеубийство, сошли с ума и влекутся уже не здравым смыслом, а необузданным стремлением, куда бы не направляло их врожденное бешенство. Вот почему и в этом не видят они истины, но, находясь в заблуждении и стоя весьма далеко от надлежащего исправления, в одном и том же году празднуют Пасху в другой раз. Для чего следовать им, когда известно, что они страждут столь страшным недугом заблуждения? Мы, конечно, не потерпим, чтобы наша Пасха была празднуема в одном и том же году в другой раз. А если сказанного недостаточно, то ваше благоразумие само должно всячески заботиться и желать, чтобы чистые ваши души ни в чем не сообщались и не сходились с обычаями людей самых негодных. Сверх сего надобно сообразить, что в таком деле и касательно такого праздника веры поддерживать разногласие — весьма нечестиво, ибо Спаситель наш дал нам один день для празднования нашего освобождения, то есть день страстей, и благоволил, чтобы одна также была вселенская Его Церковь, члены которой, сколь ни рассеяны по многим и различным местам, согревались бы, однако ж, единым духом, то есть единой Божией волей. И так, да размыслит благоразумие вашего преподобия, как худо и неприлично то, что в известное время одни соблюдают пост, а другие совершают пиры, и что после Дней Пасхи одни проводят время в празднованиях и покое, а Другие держат положенные посты. Посему божественный Чромысл благоволил, чтобы это было надлежащим образом исправлено и приведено к одному порядку, на что, думаю, все согласятся. Когда же все это надлежало исправить так, чтобы у нас не оставалось ничего общего с господоубийцами и отцеубийцами, и когда порядок, которому в этом отношении следу-ют все Церкви западных, южных, северных и некоторых восточных областей империи, действительно благоприличен, а потому в настоящее время всеми признан единым, то ручаюсь,, что он понравится и вашему благоразумию: ваша рассудительность, конечно, с удовольствием примет то, что единомысленно и согласно соблюдается в Риме и Африке, во всей, Италии, Египте, Испании, Галлии, Британии, Ливии, в целой Греции, в областях азийской, понтийской и киликийской; она разочтет, что в поименованных местах не только большее число Церквей, но и что все они желают этого порядка, как само-го лучшего. Да, кажется, и здравый смысл требует, чтобы мы не имели никакого общения с клятвопреступными иудеями. Короче говоря: по общему суду всех, постановлено святейший праздник Пасхи совершать в один и тот же день. Не годится быть различию в отношении к столь священному предмету: гораздо лучше следовать положенному мнению, в котором нет никакой примеси чуждого заблуждения и греха. Если же это так, то с радостью примите поистине небесную и божественную заповедь, ибо все, что ни делается на святых Соборах епископов, должно быть относимо к воле Божией. Посему, объявив постановления Собора всем возлюбленным нашим братьям, вы должны принять и утвердить как то, о чем говорено было прежде, так и соблюдение святейшего дня, чтобы, когда исполнится давнее мое желание — лично видеть вашу любовь, я мог вместе с вами, в один и тот же день, отпраздновать святой праздник и вместе с вами о всем радоваться, видя, что жестокость дьявола, при помощи божественной силы, укрощена нашими делами и что повсюду процветает наша вера, мир и единомыслие. Да сохранит вас Бог, возлюбленные братья".

Еще послание к Евсевию

Победитель Константин, Великий, Август — Евсевию.

"Так как злая воля и тиранство преследовали слуг Спасителя даже до настоящего времени, то я верю и совершенно убежден, возлюбленный брат, что все церковные здания либо . от нерадения разрушились, либо от страха грозной несправедливости содержатся в неприличном виде. Ныне же, когда свобода возвращена и тот змей — гонитель Лициний провидением великого Бога и нашим служением удален от управления государства, я думаю, для всех сделалась явной божественная

сила, и следовательно, павшие по страху и неверию, либо слабости, узнав истинного Бога, обратятся к истинному и правильному образу жизни. Поэтому и сам ты, как предстоятсль Церкви, знай, и другим смиренным предстоятелем — епископам, пресвитерам и диаконам напомни, чтобы они усердно занимались созиданием церквей, либо исправляя, какие есть, либо распространяя их, либо, по требованию нужды, строя новые. В чем же встретится надобность, того и сам, и чрез тебя другие — испрашивайте от правителей и областного начальства, ибо им предписано с совершенным усердием исполнять все, что будет сказано твоим преподобием. Бог да сохранит тебя, возлюбленный брат".

Так писано было к епископам каждой епархии о построении церквей. А что писал царь Евсевию палестинскому о приготовлении священных книг, легко узнать из самого его послания.

Победитель Константин, Великий, Август — Евсевию кесарийскому

"В соименном нам городе, по промышлению Спасителя Бога, к святейшей Церкви присоединилось великое множество людей, так что, с быстрым приращением всего, оказывается весьма нужным и умножение здесь церквей. Итак, прими со всею готовностью наше решение. Нам показалось приличным объявить твоему благоразумию, чтобы ты приказал опытным и отлично знающим свое искусство писцам написать на выделанном пергаменте пятьдесят томов, удобных для чтения и легко переносимых для употребления. В этих томах должно содержаться божественное Писание, какое, по твоему разумению, особенно нужно иметь и употреблять в Церкви. Для сего от нашей кротости послано указание к правителю округа, чтобы он озаботился доставкой тебе всего нужного для их приготовления. Наискорейшая же переписка их будет зависеть от твоих хлопот. Для перевозки написанных томов, это письмо наше даст тебе право взять две общественные повозки, на которых особенно хорошо написанные свитки легко будет тебе доставить ко мне. Такое дело исполнит один из диаконов твоей Церкви и, по прибытии к нам, испытает наше человеколюбие. Бог да сохранит тебя, возлюбленный брат"⁴⁷.

Еще послание к Макарию

Победитель Константин, Великий, Август — Макарию Иерусалимскому.

'Благость Спасителя нашего столь велика, что, кажется, никакое слово недостаточно для достойного описания настоящего события. Знамение святейших страстей, скрывавшееся так долю под землею и остававшееся в неизвестности в продолжение целых веков, наконец, чрез низложение общего врага, воссияло для освободившихся от него рабов Господних и поистине служит предметом выше всякого удивления. Если бы теперь со всего света собрались в одно место все так называемые мудрецы и захотели сказать что-либо достойное события, то не могли бы и кратко очертить его. Это чудо во столько выше всякой природы, вмещающей в себе человеческий смысл, во сколько небесное превосходнее человеческого. Посему первая и единственная цель моя всегда была та, чтобы вера в истину ежедневно подтверждалась новыми чудесами и чтобы таким образом наши души со всяким смиренномудрием и единомыслием ревновали о сохранении святого закона. Я хочу убедить тебя особенно в деле очевидном для всякого, то есть что у меня более всего заботы, как бы святое место, по воле Божией очищенное от постыдных принадлежностей капища , будто от какой тяжести, то место, которое, по суду Божию, было с самого начала святым, а когда вера в спасительные страдания озарилась чрез него новым светом, сделалось еше священнее, и как бы это место украсить превосходными зданиями. Поэтому твоя прозорливость должна так распорядиться и о всем необходимом иметь такое попечение, чтобы не только самый храм был великолепнее всех храмов, но и другие при нем здания были бы гораздо превосходнее самых прекрасных по городам строений. Что касается до возведения и изящной отделки стен, то знай, что заботу об этом мы возложили на главного управляющего теми славными областями, друга нашего Дракилиана, и на правителя вашей провинции. По требованию моего благочестия, приказано, чтобы их попечением немедленно доставляемы были тебе и художники, и ремесленники, и все, по усмотрению твоей прозорливости, необходимое для постройки. Что же касается до колонн и мрамора, то какие признаешь ты драгоценнейшими и полезнейшими, рассмотри обстоятельно и, нимало не медля, пиши ко мне, чтобы из твоего письма я видел, сколько каких требуется материалов, и отовсюду доставил их, ибо самое дивное место в мире должно быть и украшено, как следует. Сверх того хочу знать, какой нравится тебе свод храма, мозаичный или отделанный иначе. Если мозаичный, то прочее в нем можно будет украсить золотом. Твое преподобие в самом скором времени имеет известить вышеупомянутых судей, сколько потребуется ремесленников, художников и каковы будут издержки. Постарайся также немедленно донести мне не только о мраморе и колоннах, но и о мозаике, какую признаешь лучшей. Да сохранит тебя Бог, возлюбленный брат!"

Писал царь и другие послания в роде речей против Ария и его единомышленников, смеясь над ним и поражая его некоторым родом иронии, и эти послания рассылал всюду по городам. Писал он даже и к никомидийцам против Евсевия и Феог-ниса и порицал злонравие Евсевия, не только как арианина, но и как такого человека, который некогда, благоприятствуя тирану, строил коварства ко вреду дел Константина. Но так как эти послания длинны, то я признал лишним дать им место в своей истории. Кто хочет, может отыскать их и прочитать. Довольно об этом.

ГЛАВА 10

О том, что на Собор царь вызвал и новацианского епископаАкесия

Ревность царя побуждает меня упомянуть и о другом обстоятельстве, показывающем, как сердце его заботилось о мире. Имея попечение о церковном единомыслии, он призвал на Собор и епископа новацианской секты  Акесия, и как скоро символ веры был написан Собором и подписан, спросил его, согласен ли и он с этой верой и с определением касательно праздника Пасха. На это Акесий отвечал: "Постановленное Собором, государь, нисколько не ново; так веровали и прежде, с самого начала: символ веры и время празднования Пасхи я принял от времен апостольских". А когда царь опять спросил, для чего же отделился он от общения, тот упомянул о событиях в годы гонения" Деция и произнес формулу старого своего правила, что согрешившие после крещения, каковой грех божественное Писание называет грехом смертным, не должны быть допускаемы к участию в божественных таинствах, но должны быть располагаемы к покаянию и надежду отпущения получать не от иереев, а от Бога, имеющего силу и власть отпускать грехи. Когда он сказал это, царь отвечал: "Поставь лестницу, Акесий, и взойди один на небо". Об этом не упомянул ни Евсевий Памфил, ни кто другой. Но я слышал это от человека, никак не обманывавшегося, — от глубокого старца, когда он рассказывал о событиях на Соборе. Догадываюсь, что умолчавшие о сем обстоятельстве находились в тех лее условиях, в каком находятся многие писатели историй, то есть, они часто делают пропуски либо по неудовольствию к кому-нибудь, либо по благорасположению. Но довольно об Акесии.

КНИГА ПЕРВАЯ. Главы 1-10

Главы 11-20